Догонялки. В постель к незнакомцу

Глава 22

Алиса

Меня потряхивает. Едва я остаюсь одна в ванной, умываю лицо и набираю дочери.

— Женечка, а ты дома.

— Пока дома, но собираюсь к Насте. Я тебе говорила, помнишь.

— Да, наверное. Уф. — вздыхаю, пытаясь чуть утихомирить разволновавшееся сердце. — Может у нас посидите, пиццу закажите, не знаю, или чего там хотите. Я тебе денежку переведу сейчас.

— Так мам, к чему ты это всё.

— Я просто… не приду сегодня ночевать. Наверное. — повисает молчание.

— Ну, хоть бояться, что ты в подоле принесёшь не приходиться…

— Женка!!!

— Что Женька. Ладно уж развлекайся, пока живот на лоб не полез.

— Дочь, прекращай!

— Замолкаю. Можно с ночевкой, Насте.

— Только Насте.

— Замётано. Не знаю во сколько ты завтра вернёшься, но меня не теряй, старики просили зайти, не знаю, когда от них вернусь. — вот прям вижу, как она скривилась.

— Хорошо, звони если что.

— Нет уж, не хочу мешать. Целую.

Меня по-прежнему слегка ведёт, и морозит. Мышцы при всём моём старании ни как не хотят расслабляться. Только в объятьях Волка чувствую себя абсолютно спокойно. Дмитрий, Дима, его так зовут. Это его имя.

— Ди-ма, — вслух, прокатываю на языке несложные буквы.

Господи, он был рядом, всё это время он был рядом. И искал меня, зачем. Глупая, зачем мужчина ищет женщину. Неужели я ему нужна.

Скидываю свою одежду и шагаю в душ. Делаю воду горячей, в попытки согреться. Живот опять урчит. Краснею от стыда, вспоминая, как этот предатель, подал голос в самый неподходящий момент. Краснею ещё больше, понимая, чем там всё могло закончиться на диване.

Слегка трясусь, расслабляя мышцы и мозги. Мы делали это уже много раз, это тот же самый человек, мой Волк, по которому я так скучала. Почему же у меня стойкое ощущение, что сейчас мне предстоит секс с совершенно чужим мужчиной. Это уже не Волк, человек без настоящего и будущего, это Дмитрий Алексеевич, мой начальник и отец моего ребёнка.

Опускаю руку на живот. Он немного выпирает, малыш подрос, и я слегка округлилась. Ещё и грудь подросла размера на два, точно. Он заметит, это трудно не заметить. Надо ему сказать, признаться. Может тогда, перестану нервничать. А если решит, что специально, если не захочет меня и ребёнка.

Господи, искал свободную, легкую девушку, а нашёл только обязанности и проблемы. Непрошенные слёзы льются под стать струям воды. Я плаксива, это он тоже заметил. Кожа раскраснелась, немного отогревшись, но напряжение не спало. Никаких нервов. Я уже приняла решение, и нравиться это кому-то или нет, но ребёнку быть. Я сильная, за эти пять месяцев я поняла, насколько могу быть сильной. Ради тебя маленький я пойду против всего мира, и даже против твоего отца.

Набрасываю халат на голое тело, он мне велик. Нижнее бельё стираю, и в нерешительности оглядываюсь, где его можно повесить. Плюю на всё и делаю как удобно мне, вешаю на теплую сушилку. Собираю все резервные силы и почти воинственно выхожу из ванной. Готовясь к бою, который сама придумала.

Но заметив родную фигуру, в домашних штанах и с голым торсом, заваривающую мне чай. Вмиг теряю всю браваду, хочу расплакаться, и на ручки, просить, чтобы укрыл меня в своих объятьях от всего мира, как делал это там, на двадцатом этаже отеля.

Нервы не выдерживают, и я налетаю на Диму со спины, вжимаюсь что есть силы, натужно соплю между лопаток. Старательно пытаюсь остановить подступающие слёзы. Не без труда, мужчине удаётся развернуться ко мне лицом и обнять в ответ.

— Маленькая, ты точно в порядке? — вот я снова реву, будь неладны эти гормоны. Он усаживает меня на столешницу, заглядывает в мокрые глаза. — Твои глазки сейчас и впрямь как море, синие и мокрые.

Смеюсь, утирая влажные щёки. А Волк целует мой, наверно, невероятно красный нос.

— Я просто скучала… и вообще… думала, что всё там… а ты тут… и искал… я даже ждала… а потом… — очередной всхлип и крепкие руки притягивают меня к себе за затылок, впиваясь в солёные от слёз губы.

Мозг отключается, перестав думать о глупостях, чувства обостряются, тело оживает. Дима втягивает мою нижнюю губу, легонько посасывая, проводит по ней языком и врывается в рот. Дразнит и зазывает к себе мой язык. Без раздумий отвечаю, зарываясь руками в его волосы. Хочу впиться в него ещё сильней, если такое возможно. Руки мужчины забрались под халат, который давно развязался, и наглаживают бедра, подбираясь выше, к попке, мнут её и возвращаются обратно. Подхватив меня под колени, дергает на себя, и я врезаюсь раскрытой плотью в уже каменный бугор, который надавливает на клитор, вырывая из груди глухие стоны.

— Лисичка моя, — оторвавшись от меня, шепчет мужчина. — Нам надо поговорить, а тебе поесть.

А сам глаз не сводит с моей налитой груди. Я уже и забыла, что хочу, есть, сейчас мне хотелось совсем другого. Отвожу руки назад, выгибаю спину, позволяя халату соскользнуть, демонстрирую ему то, что так сильно привлекает его внимание. Рык, и тугой сосок оказывается в плену нетерпеливых губ.

Волк с силой втягивает в рот спелую ягодку, играет языком, с пошлым звуком выпускает и вновь набрасывается. Накрыв, вторую округлость, с острой вершинкой, рукой, он в контраст с первой, нежно её оглаживает, бережно прокатывая, потемневший сосочек, между пальцев.

Я могу только хныкать и стонать, а ещё бесстыдно тереться об его штаны, которые наверно, уже мокрые от моих соков. Обхватываю ногами, мужские бедра, плотней притягиваю к себе. Ещё чуть-чуть, ещё совсем чуть-чуть, я чувствую, как лоно сжимается, секунда за секундой, но пустота в нём не дает долгожданной разрядке.

— Сейчас, Лисичка, потерпи. — мужчина стягивает с себя штаны вместе с бельём, но медлит.

С диким блеском в глазах, любуется моей раскрытой плотью, с сочащей дырочкой. Приставляет налитый кровью член, и проходиться вверх-вниз, смешивая наши соки. Один выпад, один мощный толчок, и он во мне. Я протяжно завыла, как очнувшись, вспомнила, о своём интересном положении.

— Подожди, — упираюсь одной рукой в его надплечье. — прошу, только… нежно.

Он делает одно движение вперёд-назад, упирается своим лбом в мой.

— Ох, маленькая, — сжимает и без того напряжённые мускулы. — я постараюсь, я не сделаю плоха. Два месяца без тебя и без секса.

Его слова патокой наполняют мне на сердце, не было никого, только я. Счастливо улыбаюсь, вновь припадая к желанным губам. Волк начинает двигаться, осторожно, как и обещал, но я чувствую, как нелегко ему даётся эта неспешность. Толчок, ещё одни, чуть глубже, ещё, глубже, ещё. Одной рукой поддерживает спину, другой буквально насаживает на себя. Не замечаю, как сама начинаю двигаться быстрей, показывая какой темп хочу получить. Амплитуда растёт, с ней и моя чувствительность. Осталось немножко, совсем немножко, пожалуйста, я так хочу. Протяжный стон, и жидкий огонь расходится по моим венам. В глазах пестрит, и Дима догоняет меня парой уверенных движений. Замираем, сплетённые руками друг друга. Вот так хорошо, так правильно.

— Придётся тебе, опять, идти в душ.

— Ммм, — недовольно мычу.

— Держись. — мужчина, не выходя из меня, ловко подхватывает под попу и несёт в ванну. И только включив воду, разъединяет наши тела. Я снова недовольно хнычу. — Поверь, Лисичка, я бы вечно находился в тебе.

— Ты и так во мне кое-что оставил, своё, — ляпаю, не подумав, и прикусываю губу.

— Сейчас мы это исправим, — льёт гель для душа себе на руку, аккуратно намывая мои складочки от своей спермы. Не это конечно я имела ввиду. В ванной раздается громкий звонок, как будто от входной двери. Я замираю.

— Это доставка, — поясняет Дима. — одна справишься. — уверенно киваю, он быстро убегает.

За ужином рассказываю ему всё, почему развелась, как попала в игру, как осталась одна без него, и как устроилась на работу. Разумно упуская свои страдания, и про беременности, язык так и не повернулся сказать. Он поведал, почему уехал так внезапно, как искал, как случился первый срыв и Роман Юрьевич, отправил его в отпуск, как везде ему мерещилась я, а оказалось, не мерещилась вовсе, и как меня искали по всему Петербургу. В конце он добавил.

— Ты нужна мне Лисичка. Я пока не знаю, что будет дальше, но точно знаю, что нужна.

Это почти признание, так ведь?

Засыпаем глубокой ночью, почти под утро. Будет меня настойчивая вибрация моего телефона, подскакиваю и ухожу в гостиную, чтобы не разбудить крепко спящего Волка. Мобильный замолкает, вижу сообщения от дочери, пропущенные от Ларки, и шок, от матери. Женька до воскресенья уезжает к отцу, Ларисе сейчас перезвоню, а мама. Это стоит отложить до того момента, пока я не останусь одна. Если останусь.

— Привет Лар, — шепчу, поглядывая на дверь.

— Привет, — шепчет в ответ, — ты где, я заезжала, никого дома нет.

— Я — вздох, — у Волка.

— У КОГО! — оглушает меня восклицание. — У этого Волка, у твоего, у того который…

— Да, у него.

— Как ты его нашла, ты сказала ему.

— Он сам нашёлся, на работе. Ларочка, я потом вам всё, всё, всё расскажу, обещаю.

— Ты сказала, — спрашивает с нажимом.

— Нет, как-то к слову не пришлось.

— Секс пришёлся, а о беременности рассказать не пришлось.

— ЛАРА! — теперь уже моя очередь возмущаться. Получилось сильно громко.

— Что Лара, что Лара. Он отец, он должен знать. Там его 50 %, двадцать три хромосомы. Делали вы это вместе, с той лишь разницей, что сидит это в тебе.

— Не называй его так, это малыш, а не ЭТО. — опускаю руку на живот, прикрывая ушки, малышке. — я конечно скажу, как подвернётся случай.

— Чему тут подворачиваться. После секса говоришь «Отлично кончили, а помнишь, ты так же хорошо кончал в меня без защиты. Поздравляю, через семь месяцев ты станешь папой» и делов.

— Всё, я отключаюсь. Пока Лара.

Кладу телефон на столик и отхожу к окну, кутаясь в большой халат. Поджимаю замёрзшие ноги. С этой стороны квартиры вид открывается на набережную реки, пешеходный мост и оживлённую улицу. Субботний день, а на дороге пробка.

На улице пасмурно, опять моросит дождь. Это отлично видно на неспокойной глади воды, хотя раскрытых зонтиков немного, но людей предостаточно. Все они куда-то спешат по своим субботним делам. Если присмотреться, то по ту сторону реки виднеется яркая вывеска фитнес центра, а чуть дальше спа салон, а чуть левее косметический. А если пройти три квартала и повернуть на право, будет то самое кафе, с самыми вкусными яблочными пирогами. Тут я почувствовала голод и тошноту одновременно. Несколько раз сглатывала вязкую слюну. Нужен хотя бы чай с лимоном, нужно разбудить Диму или попытаться самой все это найти, срочно.

Резко разворачиваюсь и врезаюсь в мощную фигуру. С трудом останавливаю первые позывы, часто дышу и беспрестанно сглатываю. Буквально вырываюсь из его рук и несусь на кухню, жадно пью воду и быстро зажёвываю вчерашним десертом. Вроде отпускает. Ставлю кипеть чайник и поворачиваюсь на ошарашенного всем этим Волка.

— Маленькая, ты меня пугаешь. Опять вся бледная. — он подходит ко мне и берет мое лицо в свои ладони. Пытливо заглядывая в глаза.

— Замёрзла, ноги холодные. — вот чем сейчас не подходящий случай рассказать, но я молчу, ведомая старыми страхами, быть отчитанной за неправильный поступок.

— Включить подогрев пола. — смотрит на меня с прищуром, недоверчиво.

— Не надо, сейчас чай попью и будет нормально, у тебя лимон есть. — пока произношу всё это, пол под моими нога и правда теплеет.

— Лисичка, у меня стойкое ощущение, что ты со своими тараканами, что-то мне недоговариваете. — отпускает меня и отходит на шаг назад. — Вчера обморок, сегодня недомогание. Ты болеешь, тебе нездоровиться, плохое самочувствие. Я хочу знать, Лисичка, мне ты можешь рассказать.

— Я действительно приболела, можно так сказать. — теперь главное правильно подобрать слова. Была не была. — а вчера это ты виноват, я перенервничала из-за тебя. Ходил злой, ругался на всех, довёл до слёз Лизу, — что-то меня куда-то не в ту степь понесло, но остановиться не могла. — А меня к тебе послали, документы эти срочные, и ты на секретаршу свою кричал, я слышала и ещё сильней испугалась. И в кабинете темно и ты стоял такой большой и страшный.

Ну, вот опять слёзы, да чтоб вас. Теперь мужчина смотрит сочувственно и даже виновато, ну вот не этого я хотела. Но остановить потоп сама не в силах, хлюпая носом, утыкаюсь в его оголённый торс. Дима обнимает меня и гладит по голове, как обиженного ребёнка. Господи, ну зачем я ему такая, я же только плачу постоянно. Как чемодан без ручки, а узнай он о ребёнке, так даже бросить меня не сможет, неадекватную. И я реву от этих неутешительных мыслей ещё сильней.

— Маленькая, прости, прости. Я даже не думал, что так могу напугать своего рыжего Лисёнка. Ты только не плачь. Как ты могла меня бояться, это же я Волк, весь твой. Твой? — переспрашивает, и я киваю головой.

— Волка я и не боялась, пугал меня злой Дмитрий Алексеевич. — Он тихонько посмеивается, а я поднимаю своё зарёванное лицо.

— Помнишь кафе, откуда ты меня похитил.

— Ну, допустим.

— Хочу пирог с яблоками оттуда, они там самые вкусные. — и смотрю так жалостливо.

— Будет тебе твой пирог. — уже улыбаясь, обещает Волк.

— А ещё мне домой надо, у меня работа, я не могу подвести людей. — смотрит опять с прищуром.

— Только вместе со мной. — с тобой хоть на край света.

Стоит мне только поесть, как настроение приподымается, и я свечусь от счастья. Дима точно решит, что я не адекватная и бросит меня. Только пока я сытая эта мысль меня почти не волнует.

Как только мы подъезжаем к моему дому, я как маленький ребёнок показываю ему всё вокруг. И любимый парк, и улицу со старыми особнячками, и пекарню с вкусными булками. Свою квартиру, комнату и даже позволяю опробовать кровать.

Я просто излучаю счастья и много смеюсь. Он точно решит, что у меня шизофрения или биполярка. Надо бы уже как-то плавно перейти к теме детей. И вообще, он большой мальчик, должен знать, откуда дети берутся, особенно учитывая то, что за последние сутки, Волк кончал в меня, не переставая, ни разу не воспользовался защитой и не спросил меня о ней. Я-то знаю, что хуже не будет, а он, то о чём думает.

Как-то, Ульяна сказала, «если мужчина не пользуется защитой, это молчаливое согласие на беременность». Как мне его согласие понимать.

Утро в моей квартире, будет меня уже настойчивым стуком в дверь. Кого могло принести в такую рань. У Женьки есть ключ, подруги знаю, что я не одна. Может соседей затопила. Быстро набрасываю халатик и спешу открывать.

— Мама, — удивлению нет предела. Что она тут делает, да ещё так рано.

— Пригласишь, — повелительный тон.

Я отхожу в сторонку и закрываю входную дверь, вспоминая, прикрыла ли я дверь в спальню. Мать разувается, демонстративно оглядывая прихожую, небольшой коридорчик, утыкается взглядом в закрытые двери наших с дочерью спален и царственно проходит на кухню.

— Чаю, кофе. Кажется, есть булочки, но они вчерашние, я ещё не ходила в магазин, свежих нет.

— Не откажусь, — усаживается за стол, оглядывая пространство. — Да тесновато, не сравниться с вашей прежней квартирой, конура какая-то, не иначе.

— Нам хватает, тем более Женька скоро уедет к сестре. — Мать недовольно хмыкает, а ко мне подбирается тошнота. Быстренько навожу теплой воды с лимоном и жадно её пью.

— Да, хоть ремонтик ничего. — важно замечает она. Я ставлю перед ней чашку с чаем и ложечку, сахарница стоит на столе. Только одно важный момент упускаю, возле сахарницы стоят мои витамины и таблетки для беременных. Я вчера их даже не думала прятать, надеясь хоть так подтолкнуть себя на разговор. Но Волк оказался не любопытен, лишь мельком взглянув на лекарство. Болею же, главное лечусь. В отличие от Волка, моей матери везде надо засунуть свой нос.

— Что это Алиса. — восклицает она, держа в руке одну из баночек. — Ты что беременна.

— Да мама, я беременна. — говорю совершенно спокойно, сама себе удивляюсь. Мать недолго молчит, а потом расплывается в улыбке. Она рада?

— Это же такая радость, такая радость! — восклицала мать, а я впала в ступор. — Господи ты есть, теперь всё будет как прежде. Я молилась, молилась. — О чём она, я выпучила глаза, оставаясь как вкопанной. — Ну, теперь посмотрим, что он на это скажет, а ты не так плоха, как я думала. — Думала, что, боюсь спросить. Кто что должен сказать. — Ничего, ничего, там два ребёнка, тут три, глядишь, и мальчик будет. Олегу не отвертится. — моё секундное замешательство и…

— Мама, ты о чём вообще, ты думаешь, я беременна от Олега. — До меня, кажется, начал доходить смысл её бредовой речи. — Ты думаешь, что я специально забеременела, чтобы удержать его. Очнись. Это я подала на развод, это я не хотела больше мириться с такой жизнью, я, мама, я. Я не хочу, чтобы меня связывало с этим человеком, большее, чем уже есть. И я никогда бы не стала манипулировать беременностью.

— Ты хочешь сказать, что беременна не от Олега, что где-то нагуляла его. — брезгливо кивнула на мой живот. — И кто ж отец, позволь узнать. Если ты конечно сама в курсе. — мать недовольно сморщила нос.

— Да, это… — растерянно пытаюсь подобрать слова.

— Предполагаю, я будущей отец. — раздаётся хриплый ото сна бас в дверном проёме кухни. Мать пренебрежительно окидывает мужчину взглядом. Он в одних джинсах, босиком, с растрёпанными волосами.

— Это ещё кто, Алиса. — с нескрываемым призрение проговорила она.

— Дмитрий, отец ребёнка, как ты уже поняла. — ну вот и всё, я эта сказала, двум людям которым больше всего боялась, признаться.

На лице матери прошлась вся гамма чувств, было видно, что ей очень хочется мне много высказать, но глядя на недовольного мужчину, прикусила язык. Волк не остался в долгу, пройдясь по матери холодным взглядом, перевёл его на меня и застыл на животе. Невольный страх сковал меня изнутри, почему он так смотрит.

— Я поняла тебя дочь, — величественно обронила мать. — Мне, пожалуй, пора. — встала из-за стола, и обойдя по дуде, на сколько это позволял, небольшой коридорчик, мужчину, шагнула в прихожую. — Ты как всегда наделала глупостей, наивно думая, что мы с отцом будем тебе помогать. Так вот, не надейся. Внебрачного выродка, я во внуки не приму.

Громкий хлопок двери, заставил вздрогнуть, разговор с матерью позади, наверняка она ещё помотает мне нервы, но сейчас предстоит ещё одни важный диалог.