Догонялки. В постель к незнакомцу

Глава 17

Дмитрий

Настойчивое жужжание телефона, поставленного на беззвучный режим, резало ухо, наверное, в десятый раз. Я честно хотел не обращать на него никакого внимания. Спать, прижимая к себе нежное тело Лисички, невероятный кайф. И только возможность разбудить мою маленькую женщину, заставила меня взять трубку. Пять утра почти, я поспал от силы-то часа три. Имя друга на экране, больше разозлило, они, что там напились до очередной бредовой идеи.

— Ромыч, вы там совсем ахуе*, — шипел я на друга.

— Ник разбился, сейчас в операционной… — я сглотнул тяжёлый ком, во рту мгновенно пересохло, — состояние тяжёлое, мы в первой городской. Я уже подтянул Завидного, до тебя ели дозвонился.

— Скоро буду.

Так быстро я не собирался никогда, беспрерывно кидая взгляд на свою женщину, которая скомкав одеяла, лежала, обняв его, чувствую мое исчезающее тепло. Лисичка моя, что же с тобой делать. Первым порывом было разбудить её и взять с собой. Но она устала, и так сладко спала. Да и сейчас, так себе ситуация для знакомства. Сидя в такси, понял, что надо было хоть как-то сообщить о моём уходе. Я открыл приложение и написал.

Волк «Маленькая моя, извини, нужно срочно покинуть тебя. Я не знаю, смогу ли вернуться сегодня, но я хочу, очень хочу. Оставь свой контакт, что угодно телефон, адрес, эмейл. Я приеду и всё объясню. Твой Дмитрий»

Давай же не подведи меня Лисичка, дай мне знать, что тебе это тоже нужно.

Больница встретила меня неприятным запахом, тихо плачущей матерью Ника и его перепуганным отцом. Ромка ходил из угла в угол, и тормозил всех проходящих мимо врачей.

— Как там…

— Плохо, трещина в основании черепа, сломаны обе ноги и рука, повреждение внутренних органов, разрыв то ли селезёнки, то ли печени, я уже и не помню всего что говорили. А ещё ребра, сильный удар грудной клетки. Как ещё позвоночник цел, остался, загадка.

— Как он так…

— Это я виноват, недосмотрел, — Ромка понурил голову. — Он говорил, что сам прокатиться хочет, я возразил, такси вызвал. Только ты же знаешь Ник, ему, если что в голову взбредёт. А тут так быстро согласился со мной, домой поехал. А сам такси отпустил и за руль. Мне тёть Нелли, через пару часов позвонила, я сразу сюда, по пути до Завидного дозвонился, потом тебе стал бомбить.

Я повернул голову, к сидевшей неподалёку, матери Никиты, она теребила в руках платочек и шевелила губами. В голове всплывали обрывки нашего последнего разговора, как мы охраняли его с Ромкой после разрыва с Олесей, как он всегда серьёзный и рассудительный, терял голову только из-за неё. Шальная мысль разорвала мою голову.

— Тормозного пути не было, — как будто слыша мои мысли, подтверди страшную догадку Ромка.

— Нет, не хочу так думать. Отказали тормоза, у машины отказали тормоза. Надо проверить исправность.

— Уже распорядился, отгонят, и проверят. Восстановлению она всё равно не подлежит, пусть по винтику её разберут, и узнают в чём дело.

Я несколько раз кивнул головой. Неужели это она сука виновата. Может, позвонила, и что-то сказала, недаром он ко мне с бутылкой припёрся. Бл*, что это за одержимость-то такая. Я растёр руками лицо. Сел на диванчик неподалёку и прикрыл глаза. Усталость взяла своё, я задремал, но при этом слышал происходящее вокруг. Пока надрывные всхлипы не заставили меня подскочить, сбрасывая с себя остатки дремоты.

Нелли Николаевна, уткнулась в плечо супруга, тот обнимал её и поглаживал по спине, было видно, что тоже ели сдерживает слёзы. Ромка с серьёзным видом выслушивал молодого врача. Я молниеносно оказался возле них, но застал лишь обрывки разговора.

— Была остановка сердца, — говорил полушёпотом Ромыч, косясь на родителей. — Запустили. Операция ещё идёт, это интерн, вышел нам хоть, что-то сообщить. В остальном вроде всё по плану.

— Надеюсь, Завидный травматолог от бога. Сколько там, — кивнул на часы, на руке у друга.

— Почти восемь.

— Пошли хоть кофе попьём.

Мы спустились на первый этаж, к кофейному автомату, пойло там конечно, то ещё, но двойной экспрессо хоть немного бодрил. Я смотрел на проходящих мимо людей как через дымку, пока в этом беспорядочном потоке взгляд не зацепился, странную фигуру. Огромный, бородатый мужик, одетый в строгую рубашку и брюки, ему бы пошли скорее штаны и касуха, приближался ко мне.

— Доброе утро Дмитрий Алексеевич, — проговорил мужчина, протянув мне руку. — Не хотелось бы беспокоить вас в такое время, мы сочувствуем вашему другу. Я пришёл забрать браслет.

Пока я соображал, о чём может идти речь, он указал рукой на моё запястье. Браслет. Уже всё, я даже как-то сроднился с этой штукой. Расстегнул ремешок и протянул ему вещь. Это всё. Теперь меня ничего не связывает с этой игрой. Всё кончено. Только… Лисичка… выхватив телефон, стал просматривать имеющиеся на неё приложения, но не находил нужного.

— Подожди, — я догнал мужика, — как мне найти девушку, что играла со мной. Мне нужны её данные.

— Ни как, — спокойно ответил тот. — Игра закончена. Все ваши данные стёрты. Никто и никогда о вас не узнает. Ничего не было, ни вас, ни игры. Гейм овер. — со смешком закончи он и направился к выходу.

Чёрт. Я с разворота ударил автомат в боковую стенку. Как её теперь искать.

— Идём, — перебил меня Ромка. — Там Завидный нас ждёт.

Я найду тебя лисичка, ты только потерпи немного, сейчас только разберусь с Ником.

— Состояние стабильно тяжёлое, его переводят в реанимацию, но операция прошла хорошо, — доктор снял очки и потёр переносицу. — Заставил ваш друг, нас понервничать, запускать пришлось. С нашей стороны сделано всё что нужно, дальнейшее уже зависит от него. В повторной операции, я необходимости не вижу. По крайней мерее пока. После того как Никита отойдёт от наркоза, я составлю примерный план лечения.

— Я зайду к вам позже, — обратился к врачу Ромка, намекая на благодарность, то кивнул и собрался уходить.

— А когда его можно будет увидеть, — спросила Нелли Николаевна, жалобно всхлипывая. Завидный посмотрел на неё, потом перевёл взгляд на Романа.

— Я могу распорядиться, чтобы вас пустили к нему в реанимацию, но он сейчас в таком состоянии, сами понимаете. Авария, операция, только бы вы не свалились рядом, при его виде.

— Я понимаю, я всё понимаю, я ненадолго, одним глазком только.

— Не более пяти минут, — доктор снова обвёл нас взглядом и добавил, — на каждого, не более двух человек. Роман Юрьевич, я из-за вас на должностной выговор напрашиваюсь.

Столько, сколько отстегнёт ему Ромыч, сгладит неприятное послевкусие, должностного выговора. А посмотреть на нашего аварийного всем хотелось. Первые конечно пойдут родители, потом зайдём мы с Ромкой.

— Димаа, — раздалось жалобное, где-то недалеко от меня.

— Олеся, — удивился я, — ты как тут?

— Это правда, он разбился? — девушка не была похожа сама на себя, всегда с идеальной укладкой и макияжем, сейчас она стояла передо мной растерянная и надломленная. Не накрашенная, с красными глазами и припухшими веками, бесконечно облизывая пересохшие губы и терла уже раскрасневшийся нос.

— Да Олеся, состояние тяжёлое, много переломов и травм, сейчас переводят в реанимацию, уже прооперировали, но была остановка сердца. — я говорил твердо, чеканя каждое слово. Вроде и не она виновата в дурости Ника, но… мне просто нужно было кого-то обвинить, и я выбрал её, ту которая сводила моего друга с ума и свела, кажется.

Только такого эффекта, от своих слов, я не ожидал, Олеся вдруг упала на колени и буквально взвыла, как раненый зверь. Теть Нелли подбежала к ней и стала успокаивать, Ромка пытался поднять и поставить на ноги, но она валилась снова. С помощью медперсонала, нам удалось усадить её на диван и дать успокоительное.

— Олеся, он ещё живой, — с нажимом произнёс я. — И сейчас от него, как и от нас тоже, зависит его дальнейшее состояние. Нас пустят в реанимацию к Нику, но на пять минут, и… без лишних эмоций, закатишь истерику там, и всех выгонят. Ты поняла.

Девушка часто-часто закивала головой. Пусть идет с Ромкой, я после них. Одну её туда точно отпускать нельзя. Мы дождались, когда выйдут родители Никиты, на матери не было лица, но она попыталась изобразить одобрительную улыбку, пропуская следующих в палату.

— Вот, дьявол, — зашипел Ромыч, доставая телефон. — Это из офиса, я совсем забыл про работу. Иди ты Диман, я дам распоряжения на сегодня.

Пикающие звуки и опять этот тошнотворный запах. Ник был увешен проводами и капельницами. Олеся на удивление держалась, лишь иногда всхлипывая. Лицо Ника желало оставлять лучшего. Сломанный нос и синяки под глазами, эффект сработавшей подушки безопасности, и глядя на него я впервые задумался с какой скоростью он мчал. С охрененной. Девушка гладила его по голове, легонько целовала заросшую щёку и что-то нежно шептала. Я же мысленно ему посылал, какой он идиот, и, если мне скажут, что он сам это сделал, я сломаю ему нос ещё раз.

— Давай брат, держись мы с тобой. — сжал его холодные пальцы. Олеся проворковала на ушко, поцеловала, наверное, все открытые и не израненные участки тела Никиты, и проследовала за мной на выход.

Ник должен был вот-вот прийти в себя, но нас к нему сразу всё равно не пустят, им сначала займутся врачи. Поэтому было принято решение, увезти его родителей домой, да и самим бы не помешало отдохнуть, а вечером так же по очереди навестит его. Только планы наши поменялись, едва я принял душ и упал в кровать. Пришло сообщение от Ромки, Завидный сообщил, что Никита не вышел из-под наркоза, а впал в кому.

Следующие три дня мы поднимали всё связи, были приглашены лучный нейрохирург и кардиолог, но все как один говорили, что видимых причин для комы нет.

— Мы не знаем, что уже искать, Роман Юрьевич, — кипятился Завидный. — Видимые повреждения комы дать не могут, осложнений нет, он стабилен. Вы сами слышали других врачей, он сам не хочет. Такое бывает, человеку просто не за что хвататься, он не хочет обратно.

— Есть за что, у него есть мы. — упрямо твердил Ромка и я.

— Значит этого мало, — вынес вердикт врач.

По коридору в нашу сторону шагала Олеся, она уже не плакала, но глаза впали, кожа была бледная, она явно похудела за эти несколько дней.

— Дайте распоряжение, чтобы к нему пускали родных, беспрепятственно. Я найду ему смысл. — сдерживая проступающий наружу гнев, как мог аккуратнее взял Олесю под локоть и отвёл в сторону.

— Олеся, сейчас мне некогда играть в игры, и тебе тоже пора завязывать с этим…

— Я не во что не играю, — гневно, выдернув свою руку, из моей заявила девушка.

— Что происходит Дим, — поинтересовался Ромка, подходя к нам. Я проигнорировал друга.

— Он там лежит и не хочет жить, он сам не хочет, выходит из своей комы, ты понимаешь это Олеся. — она закивала и её глаза снова увлажнились. Мне стало жаль девушку, и я смягчился. — Завязывай с играми Олеся, либо ты принимаешь его таким, какой он есть, и вы стараетесь подстроиться, договориться и жить дальше либо…

— Первое, я выбираю первое, Дим. — не дав мне договорить перебила она. — Только, что я могу сделать…

— Сидеть возле него и звать, не знаю, рассказывай что-то, вспоминай, как вам было хорошо, обещай что-то, дай ему надежду и смысл, и он вернётся к тебе. — я помолчал, а потом добавил, — если он и вернётся, то только к тебе.

Следующие несколько дней Олеся почти не отходила от его постели, и кажется, начала сама светиться, до такой степени похудела. Однажды я услышал, как её отчитывает врач, грозясь выгнать из больницы, если она не поест и не отдохнёт, в её состоянии она и сама может скоро лечь рядом с Никитой.

Однажды подойдя к палате, я услышал её голос и разговор.

— Котёночек мой, медвежонок, солнышко моё любимое, ты чувствуешь мы рядом. — нежно, полушёпотом говорила она Никите. А когда заглянул в палату замер от увиденного. Единственную здоровую руку Ника, Олеся прижимала к своему животу, и глади ей, живот. — Ты чувствуешь наше сокровище, папа рядом, он здесь, он тоже тебя любит. Давай Никуш, возвращайся к нам, ты нам очень нужен. Мальчики мои, мне же трудно одной, ты там, где неизвестно, что ты там делаешь, где ходишь. А сын совсем крошечка, спрятался внутри и сидит тихонько. А я одна, не бросайте меня, пожалуйста.

Я отошёл и прикрыл дверь. Олеся была беременна, от Никиты. А он в коме. Что я за друг такой, если не могу позаботиться о женщине друга, когда он сам не может. Чёрт, Ник, ну и устроил ты нам. Олеся вышла из палаты, вымучено мне, улыбаясь, я же встретил её суровым лицом.

— Ты была в больницы? Я не знаю, что там нужно, но ты должна была сходить к врачу, это точно знаю.

— Я и так всё время в больницы, — одарив меня бесцветным взглядом, проговорила девушка.

— Вот и я о том же, — я устало потёр глаза. — Где ты живешь?

— Пока у родителей. — я, наверное, опять нахмурился, потому что следующее что услышал, — не надо так на меня смотреть, мне пока там легче. Одна в нашей квартире, я бы не смогла.

— Хорошо, так действительно лучше. Пойдем, я отвезу тебя домой.

— Нет, — возразила Олеся, — я пришла только полчаса назад, с ним надо говорить, я не могу уйти.

— Чёрт, Олеся, я не хочу спорить в очередной раз. У меня у самого забот по горло. — сжал кулаки, злился. Я опять бесился и вымещал злость на неё. А на самом деле на Ника. Спустя столько дней, и размышлений, вывод напрашивался только один. Он трус, поступил как трус и спрятался в коме как трус. — у меня биполярка.

— Что? — непонимающе переспросила девушка.

— Я очень хочу, чтобы Никита поскорей очнулся, но боюсь, что как только это произойдёт, я задушу его собственноручно.

— Я тоже, — произнесла она с едва уловимым смехом.

— Поехали, Олеся. Захочешь, приедешь к нему вечером, я пришлю водителя. — она закивала головой и пола со мной на выход.

— Карпова, мне вызови, — бросил на ходу секретарю и влетел в свой кабинет. Надо чуть разгрести с работой и, если Карпов достал нужную мне информацию, пара бы уже навестить мою Лисичку.

— Вызывали, Дмитрий Алексеевич. Добрый день.

— Как там моё дело, — без приветствий перешёл к сути.

— По указанному вами дому и подъезду, в 136 квартире, проживала Стрельцова Алиса, девушка с рыжими волосами. — Алиса, смаковал я её имя, вот почему ты Лисичка. — Загнали к бабкам молодого, он представился дальним племянником, из деревни…

— Ближе к делу, — подгонял я.

— Ближе, хорошо. Стрельцова Алиса, развелась со своим мужем, Стрельцовым Олегом месяца два, три назад. Есть двое дочерей…

— Это я и так знаю, что-то по факту.

— По факту. Они продали квартиру. — я, с силой ударил по столу.

— Факты Гоша, мне нужен адрес и телефон Алисы, ты его нашёл.

— Нет, Дмитрий Андреевич. Бабки знали только телефон мужа. В экстренных случаях звонили только ему. Я могу попробовать узнать в телефонной компании, но там, наверное, нужны будут какие-то ещё вводные данные…

— Телефон мужа-то хоть взял.

— Это да, на всякий случай.

— Давай номер и можешь быть свободен.

Любовник звонит бывшему мужу, узнать, куда переехала его бывшая жена. Сюр. А если он не знает. Должен. Если есть дети, значит, отец должен знать, где они живут. Ещё хе* пойми, что там за муженёк, может легко бросить трубку. Лучше назначить встречу. Ник, ты вот сейчас мне так нужен. Будь ты в норме, у меня уже через пару часов вся информация на Алису лежала на столе. Сук* если бы ты был в норме, я бы вообще не потерял Алису.

— Ты к Никите поедешь. — спрашивал Ромыч, заглядывая ко мне в кабинет. Время перевалило за шесть, а точнее уже восемь, я даже не заметил.

— Да, устал, всё это разгребать.

— Я тоже малёха, в запаре. Сейчас Ник, придёт в себя и станет полегче.

— Станет полегче, когда он вернётся на работу. — вздохнул я, — Кстати, зачем мы держим Карпова.

— Риторический вопрос.