Догонялки. В постель к незнакомцу

Глава 18

В больницы у приоткрытой палаты Никиты, мы услышали всхлипы и гневные высказывания Олеси.

— Клянусь, я тебя придушу собственноручно. — мы переглянулись, кого там собралась придушить Олеся. Из дверей вышел Завидный, довольно улыбаясь.

— Пришёл в себя ваш коматозный. — объявил доктор, — порцию любви он уже получил, сейчас получает порцию люлей. Ничего не поменялось, вам только на пять минут.

Вид Никиты по-прежнему оставлял желать лучшего, изменилось лишь то, что он открыл глаза и пытался слабо улыбнуться. Олеся, стояла у его кровати и держала за руку, глаза опять красные и мокрые. Она что-то гневно ему заявляла, а сама не переставала целовать его израненные костяшки. Тревожить такую идиллию не хотелось.

— Здарово, брат. — нарушил их уединения Ромка. Девушка отошла от Ника, давая нам возможность приблизиться к другу. — Выглядишь, конечно, отвратно.

— Я так себя и чувствую, — слабо произнёс Ник.

— Главное, что ты снова с нами. — похлопал его по загипсованной ноге.

— Мы ненадолго, хотели посмотреть в глаза твои, бесстыжие. Работу бросил, двести штук мне должен и в больничке решил загаситься, нехорошо. — подкалывал друга Ромка.

— Хм, хм, хм, — не поняли мы Ник кашлял или пытался засмеяться. — Диман, ну как так-то, у меня сейчас и так с работой простой, а тут ещё и двести штук.

— Да, вы охре*, друзья дорогие. Двести штук! — Ромка пытался сдержать улыбку, Никита болезненно кряхтел, пытаясь подавить смех. — На что ставка-то хоть была.

— А на то, что ты в очередной раз облажаешься Димочка и опять её упустишь. — Да возразить нечего, хотя. Нет, пожалуй, не стоит. — Ладно, прощаю я тебе долг, на рожденье, подарок будет. — Олеся округлила глаза, было видно, что будущего папашу она ещё не обрадовала.

— На чьё рожденье, — прохрипел Никита.

— На твоё, конечно, — вышел из щекотливой ситуации Рома, после моего толчка в бок.

— Мы поедим, к тебе надолго нельзя, — решил я оборвать все темы. — Олеся, я тебя подвезу.

На парковке, я попрощался с Ромкой и ждал, когда Олеся поговорит с Никитой. Хотелось курить. Я никогда не курил, нет, конечно, пробовал, но чтоб постоянно, такого не было. А вот сейчас хотелось, чем-то занять руки. Телефон прожигал карман, казалась бы чего проще, набрать номер и поговорить как взрослые люди, но, сраное, но, не давало мне этого сделать. Когда я чего-то боялся, никогда. Вот и сейчас это был не страх, а невозможность подобрать правильные слова. Врать, что я старый знакомый, ссылаться на кого-то, придумывать, изворачиваться, лгать. Мне этого с лихвой хватает в работе. Я, выхватываю телефон и набираю, заранее вбитый номер.

— Слушаю, — раздаётся по ту сторону трубки.

— Добрый вечер, — приветствую собеседника. — Олег Стрельцов?

— Да, чем могу быть полезен. — слышал, как напрягся его голос.

— Волков Дмитрий, — представился, скрывать себя не имеет смысла. — Мне бы с вами поговорить.

— Я весь во внимании.

— Это не телефонный разговор. — предвижу твое выражение лица, когда ты узнаешь тему. — Нам бы встретиться. Возможно завтра.

— Вы заинтриговали меня, Волков Дмитрий. — он немного помолчал, а затем добавил. — Кафе «Барисоль», знаете, где находиться.

— Да, — может и не знал точно, но чего я не смогу найти в своём городе, разве, что Лисичку.

— Жду вас, завтра в половине девятого. Только не опаздывайте, пожалуйста, мне в девять нужно быть на работе.

— Буду. — и не прощаясь повесил трубку.

По крыльцу спускалась, довольная и румяная Олеся, она буквально святилась от счастья. Она всё ещё не пришла в форму, и здесь нельзя было сказать, что так повлияло на неё, беременность или несчастный случай с Никитой. Помню, сестра в первые месяцы беременности тоже была не комильфо.

— Сказала, — спросил, видя её пылающие щёки.

— Да, — на выдохе ответила она.

— И как он.

— Счастлив.

Прибыл в назначенное место в начале девятого, заказал кофе и уставился на дверь, пытаясь угадать, кто из выходящих может быть мужем моей Лисички. Бывшим мужем. Поправил сам себя. Кафе располагалось в научной части города. Здесь, как известно, были лишь проектные институты, технологические университеты, инновационные бюро. Наш начальник отдела кадров частенько хапала от сюда молодых и одарённых специалистов. Все строго, лаконично, интеллигентно. Даже заведения говорили о том, что тут не место развлечением, только небольшие кафешки, вроде той, где я сейчас сижу, и один на всю округу ресторан. Нет кричащих вывесок, к которым я привык в центре, нет роскошных девиц, на завтраке в вечернем. Автомобили на парковке все как на подбор бюджетные. Мне кажется, это место замирало, засыпало по окончанию работ всех здешних предприятий, а вместе с ними засыпали и всё закусочные-перекусочные, и даже близлежащие дома засыпали. Мне представлялось, что здесь невозможно жить с детьми, для них здесь попросту ничего нет. Здесь нельзя услышать детские крики под окном, здесь могут жить лишь студенты, как раз недалеко есть пара высших учебных заведений, да работники этих самых институтов. Да, мрак.

Колокольчик на двери прозвенел в очередной раз, и я увидел высокого мужчину, в костюме, явно на размер больше, с короткой стрижкой. Он обвёл взглядом весь зал. Он. Подумал я. Так вот каких мужчин ты предпочитаешь Лисичка. Я привлёк его внимание. Он самый, я не ошибся.

— Доброе утро, — поприветствовал меня мужчина и украдкой бросил взгляд на часы. Нет, ты не опоздал, я пришёл раньше.

— Доброе, и будет ещё добрее, если вы ответите на пару моих вопросов. — он нахмурил брови и смотрел точно исподлобья. — Мне необходимо узнать, где сейчас находиться ваша бывшая жена Алиса, её новый адрес.

Он снова нахмурился и пристально изучал моё лицо, повисло молчание, Олег не спешил с ответом, я не нарушал тишину. Затем он громко рассмеялся, привлекая к нам всеобщее внимание. А я не понимал причин его смеха.

— Значит, она и тебя кинула, — давясь уже притворным смехом, отметил он. — Ой, господи. Ну, Алиска даёт. Уж от кого, а от неё я такого не ожидал. А всегда была мышь, мышью. А сейчас смотрите-ка волосы, покрасила, гонор отрастила, характер проклюнулся, прям стервочка. Зараза.

Мне не нравились столь «лестные» комментарии в адрес моей Лисички, а ещё в них читалось неприкрытое желание обладать её, такой, но пока возразить не мог. Мне нужен адрес.

— Нет её, уехала она.

— Как уехала, куда. — недоумевал я.

— В Питер, а она не говорила.

— Нам как-то не до разговоров было. — решил немного сострить.

— Ну, вот если бы ты с женщиной разговаривал, то может и знал бы.

— Так ты ответишь мне, где она.

— В Питере, наши девочки окончили школу, и поступили в Санкт-Петербуржский университет, она как мать не могла бросить детей одних в незнакомом городе и уехала с ними. Мы давно это планировали…

— Знаешь, Олег, не будь ты таким муд*, Алиса не была бы мышью. А сейчас тебе остаётся только пускать слюни на ту которой ты пренебрёг, на ту какой она стала, заметь не благодаря тебе. — я уже встал, готовый поскорей убрать из этого места и от этого человека. — По-хорошему врезать бы тебе, да руки марать не охота.

Я выскочил на улицу, глубоко вдыхая разряженный воздух. Хмурое с утра небо, сделалось совсем серым, сильней отражая краски этого убогого микрорайона. Здания, которые высотными-то можно было назвать с натяжкой, сейчас давили на меня своей массой. Казалось эти постсоветские постройки прошлого века, облицованные в стильный камуфляж, паршиво маскируясь под современные здания, сейчас обвалятся на меня массивной грудой.

Я сильно зажмурил глаза, прислушиваясь к гулким ударам своего сердца, которое стучало почему-то в ушах. Оглушительный грохот, немного привел меня в чувства, и я распахнул глаза, уставившись на всё более чернеющее небо. Эта неимоверная чернота озарилась яркой вспышкой, после которой последовал ещё один громогласный раскат. И, как будто сжалившись над людьми и самим небом, в следующую секунду, полил сильнейший дождь.

Вода уже струями стекала с моих волос по лицу, я промок до нитки в считанные минуты, но всё равно не двигался с места. Как будто это могло помочь мне привести мысли в порядок.

Мокрый пиджак, бросил в багажник, а сам как был, уселся за руль. Хорошо хоть сиденья кожаные. Вывернул с парковки и сильней надавил на газ, ехал прямо, дворники работали как сумасшедшие. Хвала всем святым, утренние пробки рассосались. По мере того как затихал и останавливался дождь остановился и я. Её район, её двор, её парк.

Я вышел из машины, не веря, что мог всё упустить, смог потерять её, ту, которая моей-то и не была. Нет, была, ровно семь недель. Вон те самые злополучные ворота парка, от которых я гнался за Лисой, а вон тот самый подъезд, в котором она от меня успела скрыться. Здесь всё пропитано ей. Я вижу, как она неспешно идет по тротуару из соседнего супермаркета, я вижу её с дочерями, нарядные и красивые идут гулять в парк, я вижу, как она утром надевает наушники и бежит по любимым дорожкам, я вижу, как она покупает мороженое вон в том ларьке. Я всё это вижу, хоть ни разу и не видел. Потому-что здесь, всё пропитано ею, здесь всё ей пропахло, свежем запахом утренней россы, на зелёной траве, блестящей, во восходящем солнце.

Даже смешно, стоять здесь и жалеть, я впервые захотел для себя чего-то большего, а меня обломали. И кто, маленькая рыжеволосая женщина-девочка, с невероятными синими глазами. Смешно. И отчего-то паршиво. Ты всё знала заранее, поэтому и не назвала своё имя, ты знала, что утром уйдёшь навсегда, для тебя это действительно была просто игра. Паршиво. Я принимаю твой выбор.

Сажусь в машину и уже неспешно выруливаю на проспект. А в зеркале заднего вида, отражаются дома, они как карточные, разрушаются и оседают пылью в моём сознание, в моей голове. Я покидаю твое бывшее убежище Лисичка. Для меня это место сотрётся, перестанет быть ценным и значимым, на карте моего города его больше нет. Я принимаю твой выбор. Теперь уже точно. Гейм Овер.

— А острова тебе пошли на пользу, — подтрунивал меня Ромка. — Перестал на людей бросаться. Всех местных аборигеночек оттрах*.

— Угу, всех, — соглашаюсь, не имея желания спорить, как лучше провести отпуск. — Ты это уже в сотый раз спрашиваешь, за последние три недель, что я вернулся.

— Да потому, что ты теперь какой-то смурной, то злой ходил, половину своего отдела поувольнял…

— Давно просились.

— Да я и не спорю, только теперь ты вроде спокойный, но какой-то… смурной.

Действительно, после осознания, что меня кинули, я немного разошёлся и юридический отдел изрядно поредел. Некоторые всё же удостоились второго шанса, зато теперь они слаженная команда, работают как швейцарские часы. Сопутствующий урон моего неадекватного поведения, задел сначала отдел кадров, которые не умеют подбирать персонал, потом продажников, не умеющих работать с готовыми договорами. За что-то прилетело даже бухгалтерии, не помню уже за что, а когда я добрался до службы безопасности, меня отправили в отпуск.

Там я понял, что по-прежнему интересен женщинам, беда была в том, что почему-то они стали не интересны мне. Внутри что-то надломилось, и я не мог понять, что Это, и как Это починить. Последние недели наших встреч, я много фантазировал, что бы делал, будь Лисичка моей, и, наверное, вжился в эти фантазии сильней, чем думал. Мне просто нужно войти в прежнюю колею своей жизни, и завести любовницу, и никаких больше рыжих. Вот только…

— Слышь, Ромыч, а пока меня не было к нам рыженькая работать не устраивалась?

— Нашёл, что спросить, откуда ж я знаю. Наших здесь четыре этажа, столько отделов, может быть. А может и не у нас, здание-то огого.

— Может быть. — я помолчал. — В последнее время мне частенько мерещиться то рыжий хвост, то наспех собранный рыжий пучок.

— Тебя клинанула, надо отвлечься.

— Я уже отвлёкся.

— Нет надо, как в старые добрые. Давай в клубец.

— Давай, — безрадостно ответил я. — Только на выходные, среди недели не хочу.

— Да, без проблем. Сегодня к Нику.

— Да, я помню. — отвечаю на автомате.

Сам уже, который час смотрю на город, окна моего кабинета, выходят на одну из самых оживлённый улиц. Когда-то яркий, шумный, властный, амбициозный, искушённый, он казался мне всемогущим. Сейчас… я не понимал, это мы делаем его таким, или он нас. В угоду своему тщеславию, мы выстраиваем здания всё выше, формы всё причудливее, фасады сверкающее. Умные двери, умные лифты, умные парковки, везде камеры. И это он соответствует нашим запросам или мы его совершенству. Мы покупаем дорогую квартиру, чтобы одеть дорогой костьюм, сесть в дорогую машину и поехать в офис с дорогой арендой, зарабатывать на свою дорогую жизнь.

А есть во всём этом душа? Есть хоть какие-то чувства, кроме алчности, и в стремлении стать лучше, сильней, авторитетней. Может Ромка прав, может в таком городе, априори не может быть искренних чувств, а за солидной вывеской, гнильё душ. Не знаю уж как там во времена мамонтов, но сейчас все мои отношения с женщинами по жизни складывались товар, ценник, сделка. А хочется чего-то другого.

Я обернулся на друга, который копался в своём телефоне. Озвучь всё это вслух, куда меня пошлёт Роман Юрьевич. Самое безобидное в очередной отпуск. Снова уставился в окно, осень в самом разгаре, на дворе октябрь, а за окном ничегошеньки не изменилось. Потому-что в этой каменной махине нет ни единого зелёного насаждения, один сплошной бетон.

А в Лисичкином парке должно быть всё одето в золото, и легко дышать, и даже второй день моросящий дождь, так не раздражает. Я ослабил душащий меня галстук. Наблюдая как к главному входу, подъезжает такси. На улице заморосило сильней, и водитель старался припарковаться как можно ближе к входу. Дверца распахнулась и рыжая головка, выскочив из машины, легонько забежала в здание. Нет, это не глюк.