Догонялки. В постель к незнакомцу

Глава 24

Лисичка выплывает из своего подъезда, невероятно красивая, у меня аж дар речи пропал. Платье, так ладненько легло на её восхитительную фигурку, пальто и ножки обутые в каблучки. Стоп, какие к чёрту каблучки!

После брони столика в ресторане, по совету Никиты, сидел, гуглил про беременности. Убрать стрессы, позитивные эмоции, больше отдыхать, хорошее и разнообразное питание, убрать каблуки. Не понятно, это так отцовский инстинкт срабатывает, если меня беспокоит, почему она на каблуках, или это простое переживания за мою маленькую женщину.

— Зачем каблуки надела. — хмурюсь, но чмокаю подставленные губки.

— Не нравиться, плохо, да. — глазки заблестели, готовится армагеддон. Чёрт, про перепады настроения, и гиперчувствительность ведь тоже читал.

— Ты великолепна, восхитительна, неотразима, но… ты знала, что беременным не рекомендуется ходить на каблуках. — настроение меняется на раз, она счастливо улыбается. Хух, с этим справились.

— Знаю, но мы ведь не будим много ходить. Я так хотела быть красивой для тебя. — маленькая, ты для меня красивая всегда. — Ты читал, хотел знать, поддерживать меня. — иии, ну конечно, слёзы.

— Не плачь, тушь потечёт. — другого не нашёл, что сказать.

— Не потечёт, она водостойкая. — вжимается в меня, буквально кутается. Она часто так делает, делала, ещё тогда, кажась мне ещё более беспомощным ребёнком. Ей явно не хватало, в жизни ласки и нежности. Вдохнул аромат её волос, и тихонько потянул за собой в машину. Там приготовлен для неё роскошный букет.

Ресторан на пятидесятом этаже, под стеклянным куполом. Это самое большое здание города, стоит окружённое своими маленькими, по сравнению с ним, соседями в тридцать, тридцать пять этажей. От него, спиральной волной отходят строения меньшей и меньшей высоты. Плавно перетекая в пятиэтажки. Такие, в которой живет Лисичка.

В промозглой ноябрьской темноте, с этой головокружительной высоты, город полыхает вечерними огнями. А приглушённый свет обеденного зала, позволяет насладиться этим сверкающим океаном, миллионов огоньков. Мы занимаем столик возле окна. Делаем заказ, и я могу немного её расспросить.

— Когда ты узнала, что беременна. — Лисичка замялась, не спеша с ответом. Но, безусловно, понимала, что нам всё равно придётся это обсудить. Отпив, большой глоток воды, заговорила.

— Не так давно, пару недель назад. — действительно не так давно. — ты наверно думаешь, что я дура ненормальная.

— Нет, я так не думаю. — поспешил заверить её.

— Я должна была догадаться раньше, да и вообще… после того как мы… ну… не предохранялись. Господи. — она уронила голову на руки. — Сейчас ты решишь, что я специально это сделала. — Алиса подняла на меня свои невообразимо синие глаза и уверенно заявила. — Могу поклясться, что не планировал, ничего подобного. И возможно не уйди я так сильно в себя… можно было экстренно решить этот вопрос. Одна, вовремя выпитая таблетка. — девушка глубоко вздохнула. Я пытался понять смысл, сейчас бессвязных для меня слов. — Я даже не сама догадалась, что беременна, и это с двумя детьми. — Лиса невесело ухмыльнулась. — Подруги догадались, притащили тест, а дальше, больница, УЗИ, принятие и наконец, коллективное решение рожать. Рожать, даже не зная от кого.

— И что, даже не планировала, найти меня. — нахмурился, но не стал предавать голосу строгости, не захотел пугать её.

— Найти, — удивленно переспросила. — А как? Я ничего о тебе не знала. Я хорошо разбираюсь с цифрами, но совершенно не способна ориентироваться на карте. Что бы запомнить, здания, дома. Мне нужно побывать там. Приложение стёрлось, и ты исчез вместе с ним. Я уже говорила, я думала, это твоё решение. А он там, — она скользнула рукой к животу, в защитном жесте. — такой маленький, и это стучащее сердечно, и такая тяга жить. Ещё совершенно не сформировавшийся, но уже живой, способный чувствовать. Как его можно было убить, как можно было даже думать об этом.

— О, боги, маленькая, только не плачь. — но было поздно, слезки тонкой струйкой стекали по раскрасневшимся щекам. Подошедший официант, отвлёк мою плаксу, и шмыгнув носом, она с жадностью переключила своё внимание на принесённые блюда.

— Не знаю почему, но по вечерам, я ужасно голодная, всегда. — мгновение с которым Лиса переключалась, поражало меня. Воспользовавшейся ситуацией, решил замять тему, как видимо до родов.

— Я тебя понял, Лисичка, если бы смогла, нашла. — она удовлетворительно кивнула. — Я очень ценю это.

Поев моя маленькая женщина-девочка, трещала, как сорока. Сравнивала свои беременности, делилась планами на предстоящие роды и декрет, даже про детский сад, недалеко от дома, в который собиралась отправить ребёнка, рассказала. Там принимали с двух лет, у неё ещё год и к трем годам можно выходить на работу.

Слушая Алису, понимал, что никак не вписываюсь в её уже распланированную жизнь. Она приняла нелёгкое решение родить без отца, от незнакомого по сути мужчины и пока неплохо справлялась. Тут девушка резко замолчала, дожёвывая последний кусочек. Вновь отпила воды.

— Мне нужно… Нам. Нам нужно заново продумать это, роды, совместная опека… у тебя же наверняка есть родные. Я ведь теперь не одна, так. Если конечно ты захочешь остаться в нашей жизни, Дим.

— Я хочу Алиса, я очень этого хочу. — мы смотрим в глаза друг другу, ища в их глубине правдивость сказанных слов и принятых решений. Осмысляем и принимаем новые реалии нашей дальнейшей жизни. Как прежде больше никогда не будет, и как бы не сложились наши судьбы, теперь мы связанны навеки, именно сейчас я почувствовал это особенно остро.

Невесомый поцелуй, бархатистый шёпот на ушко, волшебный аромат, доносящийся с кухни, чудесное утро.

— Ты мне понял, — нет, я ничегошеньки не понял, я даже не проснулся. — Ключи в ключнице, в прихожей. Женька придет со школы, после обеда. Я вернусь не раньше половины седьмого. Завтрак на столе. Блинчики.

Блинчики это хорошо, это просто здорово. Ещё одни поцелуй, не менее приято. Так стоп, какие ещё половина седьмого, откуда вернусь. Распахиваю глаза, наблюдая картину маслом, моя женщина, одета, расфуфырена и походу куда-то собралась без меня. Хватаю её, и под задорный визг, заваливаю на кровать, нависая сверху.

— Не понял, ты куда собралась.

— На работу, Дмитрий Алексеевич.

— На какую работу, нет у тебя больше работы, кроме меня, я твоя работа.

— Нет, — она качает головой, сильно хмурясь, налёт беззаботности мигом слетает с её лица. — Даже не думай, и не говори так. Мне нужна эта работа.

Сажусь, взъерошивая руками растрепанные волосы. Спорить с ней бесполезно, она расплачется, разнервничается, а ей нервничать нельзя. Я всё равно уступлю. Встаю и плетусь в ванную.

— Дай мне хоть полчаса, я сам тебя отвезу. — Лисичка, было, открывает рот. — Нет, вот теперь ты даже не думай спорить. Хочешь работать, работай, но под моим присмотром. На работу и с работы, только со мной.

В перспективе запереть бы тебя дома, да как же это сделать. Хотя… я уже и так постарался.

— Лисичка, а когда нам в декрет. — она лукаво заулыбалась.

— Тебе не знаю, а мне в начале марта.

— А рожать нам когда, — не унимался, видя ее озорную улыбку.

— Повторяю, тебе не знаю, а у меня, приблизительная дата родов пятнадцатое — семнадцатое мая.

— Нет, Лисичка, я пойду с тобой. Рожать мы будем вместе.

Алиса

Двадцатая неделя беременности встречает нас предстоящим скрининг УЗИ, заснеженным декабрём, предновогодней суетой. Я отвоевала своё право на работу. Но капитулировала и отказалась от подработки. В принципе, тратить деньги мне стало некуда, все покупки оплачивает Дима. На кредит хватает.

Меня качало на эмоциональных качелях и откровенно говоря, было непонятно, как мужчина терпит. Во время сильных эмоциональных вспышек он просто прижимал меня сильней и говорил, какая я замечательная и самая лучшая для него. Обычно всё заканчивалось сексом, если конечно мы ночевали не у меня.

Жили мы на два дома, и вроде всех это устраивало, но все чаще ловила себя на мысли, что меня не пускают в холостяцкую берлогу, не дают быть полноценной хозяйкой. В своих беременных фантазиях, я уже давно переехала к нему и обустраивала, комнату недалеко от хозяйской спальни, под детскую. Но всегда отдергивала себя, не позволяя расслабиться в его квартире, напоминая себе, что она не моя, и этот мужчина, по сути, тоже не мой.

Особенно остро я почувствовала это, во время знакомства с его друзьями, которое проходило дома у Никиты и Олеси. Девушка, с весьма заметным животом, радостно рассказывала и показывала мне, как обустроила комнату для малыша, делилась интересными идеями и находками. Мне стало стыдно, что я ничего ещё не приготовила и отшутилась, что очень суеверна и не хочу готовиться заранее. Я безбожно врала.

Деньги конечно у меня были, но небольшие, а ещё я понятие не имела, где мы с малышом будим жить, на два дома с грудиночном, я не согласна. В тихую уже приглядела небольшую кроватку, которая удачно впишется в моей спальне. Наверное, стоит себя побаловать и купить её. После скрининга. Решено.

Ложусь на кушетку и задираю свою трикотажную кофту, Дима садится рядом со мной. Гель холодит кожу небольшого животика и та же самая узистка, начинает нам рассказывать про малыша.

— И так посмотрим, как тут у нас дела. Сейчас я проведу кое-какие замеры и всё вам расскажу. — кабинет погружается в тишину, слышны только щелчки приборов, и монотонны бубнёж девушки. — Экватор беременности пройден, вот можете посмотреть на ваше сокровище. Большой экран на противоположной стене загорается и на нём появляется маленькое чудо. Я замираю, смотрю в крохотное личико с закрытыми глазками, губки недовольно скривились, как будто малыш всем своим видом показывал, что недоволен таким вторжению. Дергает ручкой и прикрывает глаза. — Красавчик. — добовляет девушка. — Кишечник у нас уже во всю работает, почти сформировался мозг. На данном этапе все показатели в норме. Сейчас посмотрим ручки и ножки, видите наши малюсенькие пальчики.

На экране появляется, стопа, капельные пальчики и махонькая пяточка, которой он кротко пинается. Я, кажется, даже перестаю дышать.

— Уже чувствовали пошевел?

— Пока, кхм, — откашливаю осипший голос. — пока нет.

— Ничего, совсем скоро начнёте. А сейчас давай те как поприветствуем родителей.

После её слов меня буквально оглушает быстрые, сильные и напористые стуки маленького сердечка. Дима, что всё время сидел молча стискивает сильней мою руку. Я поворачиваю голову к нему, он тоже замер, не шевелиться, на лице полная растерянность, глаза не моргают, и только редкие протяжные вдохи говорят о том, что он не мумия, а вполне живой человек. Нам вновь показывают хмурое личико.

— На папу похож, — делает вывод добродушная девушка узистка.

— Пока, насовсем понятно, — скромно отвечаю, за двоих, как бы наш папа в кому не впал.

— Фото на память делать.

— Да, — быстрей меня отвечает мой мужчина, и буквально выхватывает протянутый снимок. Чем вызывает мою и девушки улыбку.

— Пол узнавать будим или написать на бумажке. Сейчас гендер-пати в моде, часто просят не говорить, вот я и молчу по привычке.

— Гендер-пати, — переспрашивает мужчина, — ты хочешь. Я если честно без понятия что это.

— Мне всё равно, — признаюсь. Было бы кого приглашать. Может, можно было бы собраться в тихом семейном кругу. Но Сашуля вряд ли, вырвется, моя мать по-прежнему со мной не разговаривает, только отец. Родители и друзья Димы.

— Сыыын. — слышу протяжно на выдохе. Что я только что пропустила?

— Что, что. — переспрашиваю взволнованно и непонимающе.

— Сын, Лисичка. — Дима наклоняется, целует меня в лоб и упирается в него своим. — У нас будет сын.

Прежние страхи мгновенно скручивают моё сознание, сын, мальчик, двадцатая неделя. Дальнейшее происходит как в тумане, мы идём в кабинет к доктору, она довольна моим состоянием и моими показателями, всё в норме, всё как нужно и как положено. Волноваться не о чем.

Выйдя из клиники, я как мантру повторяю эти сказанные доктором слова. Вроде меня садят в машину, но мы, не двигаемся. Да, действительно не двигаемся, стоим.

— Лисичка, отомри уже, что с тобой, ты не рада, хотела дочку. — в его голосе сейчас столько волнения и недоумения.

— Нет, да, нет, — слёзы подступили и готовы сорваться в любую секунду, — мальчик, двадцать недель. — реву, плотину прорвало.

— Не понял. — Димочка в очередной раз крепко меня обнимает, и пытается собрать из моей несвязной речи суть проблемы. — Это всё ерунда Лисичка, слышишь меня, ерунда. Ты абсолютно здорова, сама же врача слышала, и с малышом всё в порядке, перестань себя накручивать. Ок.

Я киваю куда-то ему в грудь, там, где насквозь промокла рубашка. Сильней втискиваюсь в него, хочу срастись и не думать ни о чём, пусть он нас двоих в себе носит до родов.

— Маленькая моя, поехали домой.

— Фигушки, мне на работу надо, я только до обеда отпросилась. — Дима печально вздыхает.

— Поехали хоть покормлю вас, за одно и поговорим. — напрягаюсь.

Скажите с чего вдруг так напрягаться. Что он может мне такого наговорить. Я увидел, ребёнок настоящий, он будет плакать, какать, кушать, и меня это будет бесить. Вы мне не нужны. Я дура.

— Лисичка, — привлекает моё внимание мужчина, едва отходит официант. — я давно уже об этом думал, но… с тобой страшно говорить, ты можешь разревется в любой момент. — ну вот началось, кажется я и сейчас разревусь. — Я понимаю, моя квартира тебе чем-то не нравиться, ты там постоянна напряжённая, скованная… сама не своя. Но дольше тянуть просто нельзя, тебе пора переехать ко мне. Надо готовиться к рождению малыша, пол нам известен, крась стене, клей обои, покупай мебель, вещи, что ещё нужно. На носу новый год, я хочу провести его вместе. Хочешь, можем поехать к моим, хочешь к твоим, — я морщусь, — хочешь, завалимся к Нику с Леськой. Хочешь, посидим только втроём, — боже, он и о Женкьки вспомнил. — но уже у нас дома. Хочешь, купи большую ёлку, у меня нет вообще никакой, делай что хочешь. Только давай уже жить вместе.

Слёзы всё-таки полились, вот сколько можно додумывать того чего нет, сколько можно сомневаться, бояться. Это я или беременные гормоны. Я хочу, хочу всего этого, и переезд, и украшать гостиную к новому году, и встречать его хоть с кем угодно хоть только втроём.

— Втроём не получится, Сашка обещала приехать на новогодние каникулы.

— Значит вчетвером, наконец, познакомлюсь со старшей. — Я самая, счастливая, только ещё бы поесть и станет совсем хорошо.

— НЕЕ, не, не, не, неее, — канючила Женька. — Я запарилась переезжать, можно я тут жить останусь.

— Ты сума сошла, я не оставлю тебя одну жить, ты ещё несовершеннолетняя.

— Сашка тоже была несовершеннолетняя, когда переехала в Питер, а это на минуточку другой город, очень далеко от нашего.

— Сашка была несовершеннолетней недолго, а тебе до него еще семь месяцев.

— Мне в школу ездить далеко и долго.

— Тебя будем отвозить мы или водитель. — вмешивается Дима. — Мама права, Евгения, одной тебе жить пока рано, да и не к чему. — Женька нахмурилась, на пример отца. — предлагаю посмотреть будущий дом и обсудит этот вопрос на месте.

Димочка знает, чем завлечь, Женькины глаза расширились, только от того, как открывалась дверь. Не говоря уже о системе умный дом.

— А у меня и комната своя будет?

— Безусловно, в квартире кроме гостиной, есть ещё три жилые комнаты.

— А сколько не жилых? — любопытная хитрюшка.

— Есть кухня, мой кабинет и два санузла. Разумеется, прихожая.

— Квартира зачётная, а я тоже смогу дверь отпечаткам открывать.

— Сможешь, внесу твою биометрику и сможешь. В школу тебя будет, отвозит штатный водитель, забирать тоже.

— Сама вернётся, — вмешиваюсь теперь я, — нечего человека напрягать. — Женька кривится.

— Ну, при таком раскладе, я согласно, можно перевозить вещи. Можно уже называть тебя папа Дима. — подкалывает мужчину, мою неуёмная дочь.

— Начинай, доча. — не остается в долгу Дима.