Долина теней

Глава 15 "Черви"

Следующим вечером Макс снова пришел в клуб-бар «Черви». На этот раз Джон пунктуально пришел минута в минуту. Валенштайн задумался, не было ли его прошлое опоздание проверкой? Хотел посмотреть, как он себя поведет? Но выкинул эту мысль, как бесполезную.Джон так же приветственно помахал рукой и подсел к нему за столик, положив рядом старомодную шляпу с мягкими полями.

- Так что, вы успели подумать над моим предложением? – сразу же после приветствия, спросил он.

- Да, МЫ подумали. Полагаю, для вас же не тайна, что я работаю в команде?

- Разумеется это не секрет, - Джон улыбнулся. – Так что вы решили, как команда?

- Мы в деле.

- Прекрасно. Рад это слышать, честно признаться. Могу ли я все же задать вопрос?

- Кто же вам может что-то запретить, Джон?

- В этом вы неправы, - Призрак взболтал виски в стакане. – Мой мир полон ограничений и запретов. Но об этом, как-нибудь в другой раз. Я хотел спросить у вас – почему ваши товарищи согласились? Что движет вами, я могу понять. Но им зачем это?

- Полагаю, Джон, как вы вчера сами сказали – мы все сидим в одной лодке и вынуждены грести до берега. У нас нет альтернативы - бросить весла посреди океана. Работаем как одна команда – до победного конца.

- Мотивы, посадившие вас в эту лодку, полагаю, нет резона пытаться узнать?

- Именно так.

- Что ж, понимаю. Благодарю за честность.

- Но у меня есть встречный вопрос.

- Какой же?

- Что движет вами, Джон? Я хочу отомстить, это верно. Но вы? Вы нацелились на «Ляовэнь» ещё до смерти Кэтрин? Что вам так нужно от этой корпорации?

Джон молчал долго. Макс уже начал колебаться – не слишком ли прямой вопрос он задал и не раздумывает ли теперь хакер, как избавиться от его тела? Но тот неожиданно все же ответил.

- Справедливости.

- Справедливости? Это не ответ, что угодно, но не конкретика.

- Хорошо. Вы заслуживаете честности, я считаю, - Джон сделал глубокий глоток виски.

- Люди, с которыми наше сознание на одной волне, устали. Устали от лжи и лицемерия. Мир гниёт у нас на глазах, Макс. Социальное расслоение достигло такой степени, что из сугубо экономических сфер перемещается в физические. Более обеспеченные люди ставят себе органы и имплантаты. Барахалит сердце? К черту его, давайте новое. Рак легких? Несите новые легкие. Они не хотят дышать смогом и грязью того, что называют Нижним Городом и возносятся все выше и выше. Чем крупнее номер этажа, на котором ты живешь – тем более ты уважаемый человек. Вниз сходят только любители маргинальных развлечений. И слои низа и верха сейчас перемешиваются ещё меньше, чем в Средневековье. Но почти все молчат. Говорят только единицы. Но кто услышит глас вопиющего в пустыне? Ложь плотно занавесила многим глаза. Слишком многим. Социальные лифты, кричат одни. Это лифт, в котором нет электричества, отвечают им те, кто не слепы. Образование, карьера, успех, триумф? Тьфу. Ложь. Знаете, что была написано на воротах концентрационного лагеря Аушвиц?

- Нет.

- Арбахт май фрай. Труд освобождает. Такая же гнусная ложь, как сказочка про социальные лифты. Тот, кто рожден внизу – обречен здесь же и издохнуть. Люди здесь грызут глотки друг друга, в момент краткого возвышения, считая себе царями. Но нет, всё, что они получают, это лишь корка менее черствого хлеба чем раньше. Пока те, кто там…

Джон поднял палец вверх.

- Пока они жрут в три горла, и сыплют нам вниз крохи. Вот, против чего мы выступаем, Макс. Против лжи и несправедливости, лицемерия и беспросветного мрака.

- Звучит, как неосуществимая фантазия, Джон. Мир всегда был таким. Более или менее. Никто и никогда не жил в обществе дружбы и радужных пони.

- Так и есть, - кивнул Джон. – Но тот, кто не борется и не барахтается – утонет. Для торжества зла достаточно бездействия добрых людей. И с тем, что имеет «Ляовэнь» это торжество может начаться в любой день.

- О чем конкретно речь? – Макс весь внутренне напрягся.

- Пока не могу сказать вам. Простите. Все же, не так и давно мы знакомы.

- Ваше право, Джон. Хотя не могу сказать, что я счастлив от мысли, что вы от меня что-то утаиваете.

Джон вздохнул.

- Некоторые тайны не заслуживают быть раскрытыми. Наши средства, цели и методы не изменятся от этой маленькой игры втемную.

- Окей, какой же тогда наш дальнейший шаг?

- Полагаю, правильнее всего было бы мне увидеться с вашими друзьями. Раз теперь мы все одна команда, полагаю, несправедливым будет заставлять вас каждый раз пересказываться своим друзья наши разговоры. Проще всего, если они сразу будут присутствовать на них.

- Я спрошу их мнения на этот счет. Завтра на этом же месте, в это время?

Джон улыбнулся.

- Все так. Это место прекрасно, для меня. Надеюсь, станет таковым и для всех нас.

- По рукам. По рукам. Но прежде, чем я уйду, хотел бы задать вам один личный вопрос.

- Конечно, Макс. Спрашивайте.

- Расскажите мне о Кэтрин?

По Призраку можно было сказать, что из него только что какой-то внутренний стержень. Он осунулся и погрустнел, сразу став выглядеть сильно старше своего возраста.

- Она была прекрасной. Что я ещё могу сказать? Я не знал, и уже не узнаю никогда никого лучше её. Её сердце словно могло вместить в себя всю любовь и доброту этого мира. Она не могла видеть несправедливости и жестокости по отношению к слабым. Она была умной и храброй. Она не складывала руки, она боролась, всегда боролась за то, что считала правым. Всегда была готова принести себя в жертву тому, кто в этом нуждается. Отдать всё, что может, как цену за те идеалы, в которые она верила. И вот её больше нет. И у меня словно больше нет сердца. Весь мир для меня теперь серый. Вот какой она была, Макс.

- Спасибо, Джон.

В их «штаб-квартире» он сообщил друзьям о предложении Призрака к знакомству и общему сотрудничеству.

- Такие вещи нужно обсуждать в более надежном месте. С тех пор как нам в гости заглянул тот милый паучок, я все время словно не могу расслабиться. Будто кто-то мне промеж лопаток постоянно смотрит.

Она поёжилась.

- Я такого же мнения, - сказал Гай. – После этого маленького гостя у меня паранойя не на шутку разыгралась.

- Разумно, здесь больше не стоит говорить о делах. Есть идеи, где мы можем поговорить без опасения быть прослушанными?

- Хочешь что-то спрятать – положи на самое видное место, - сказала Элис.

Предложение было неожиданным, но Гай подтвердил, что её план – гениальный. Друзья спустились в метро.

- Вот и все, - сказала Элис. – Здесь слишком много народу вокруг, чтобы суметь запись наши отдельные голоса, и никто не сможет слишком уж открыто это сделать.

- Окей. Так что мы решаем с предложением Призрака?

- А что здесь думать-то? – беззаботно отозвался Гай. – Принимаем его предложение, помогаем ему с его дурацкими фантазиями о мире во все мире и все, адьос, амиго, сайонара, оревуар. Мы выполняем свою часть сделки, Ньюмэн доволен, открываем шампанское.

- В этом-то и проблемы, - сказала Элис. – Призрак не должен понять, что мы ведем двойную игру. А если он нас уже раскусил, может это все подстава. Заманит нас, как телят на убой. Нужно быть в его круге доверия и не выдавать себя. Проколоться можем в чем угодно.

Друзья мерным шагом прохаживались по станции. Вокруг то и дело мелькали толпы вбегающие и выбегающие из метро. Хлопали двери вагонов, скрежетали колеса, звучали объявления, но Макс чувствовал себя уже гораздо спокойнее в такой обстановке, чем в первые разы.

- А что остается? Я не хочу вас вмешивать в очередные проблемы. Но, вижу, отговаривать вас опять бессмысленно, - сказал он.

- Значит, будем сотрудничать с ним. Поможем на тех ролях, которые он нам приготовил, чтобы нагнуть «Ляовэнь» и будь что будет. И не забывайте – мы для него такие же восторженные мечтатели и борцы с корпорациями, как и он сам. Не выходите из этого амплуа, и не привязывайтесь к Призраку. Потому что, очень надеюсь, скоро мы с ним попрощаемся.

Когда на следующий вечер они втроем пришли в «Черви», Джон уже ждал их за столиком. Он встал, приветствуя, пожал мужчинам руки и галантно поцеловал пальцы Элис.

- Не часто в наше время встретишь настоящего джентльмена, - покраснев сказала она.

- Так же не часто, как и столь редкий образец красоты, как вы, юная леди.

Эти слова от другого человека могли бы показаться пошлыми или издевательскими, но очень подходили к этому уже немолодому и старомодному хакеру.

Они расселись по местам и заказали выпить.

- Ну, - Джон поднял свой бокал в воздух. - За наше знакомство. Макс много рассказывал хорошего о вас.

- Врет, все врет, - отозвался Гай, махом опрокинув в себя порцию виски и заказывая новую. – Я гораздо, гораздо хуже.

- Так что, Джон. Не будем тянуть кота за хвост? Может, перейдем сразу к обсуждению наших дел? – спросил Макс.

- Нет, позвольте-ка, - влез Гай. – Валенштайн в нашей команде мышцы, Элис обаяние и мораль, а я – самопровозглашенный голос рассудка. Так вот, на правах рассудка хочу спросить – насколько здесь разговаривать вообще безопасно, а? Макс уже говорил, что это ваш бар и все такое, так что, наверное, не висит тут по пять жучков, в каждом углу. Но тут народ вокруг, ага? Вдруг, это полицейские шпики? Только и ждут момента скрутить мои прекрасные руки и потащить в узилище.

- Не беспокойтесь, Гай, - улыбнулся Джон. – Это место предельно безопасно и ни один из посетителей не «легавый» и не «стукач», как принято выражаться в определенных кругах.

- Ох, Джон, вы кажетесь мне слишком безгранично добрым и доверчивым.

- Вовсе нет.

- Докажите.

- Проще простого, Гай.

Джон вынул из кармана коммуникатор, набрал быстро комбинацию символов. В эту же секунду, все кто был в баре, считая бармена и официантку, каждый посетитель – встали и вышли на улицу. Музыка продолжала приглушенно играть, за соседним столиком стояла наполовину выпитая кружка пива. И никого кроме их компании.

- Охренеть, - протянул Гай. – Очень удобно. Крутой фокус. Скажите, а этот трюк сработает с полицейскими? Ну, я попадусь, а потом нажму всякое на вашем коммуникаторе, а они просто уйдут?

Макс и Элис пораженно оглядывались по сторонам.

- Нет, к сожалению, нет, - рассмеялся Джон. – Просто все, кто в этом клубе, скажем так, все они мои друзья.

- И их куда больше, чем у меня, факт, - сказал рассматривая пустой зал Гай. – Однако же. Окей, ну, предположим, здесь нет и не было лишних людей. Но как мы можем доверять лично вам? А? Вдруг вы полицейский провокатор? Красивые песни нам заводите, льете свои соловьиные трели на ушко? А как до дела дойдет, получим мешок на голову и пожизненное в капсуле? То, что у вас одна цель с Максом, ещё не гарантирует вашей честности, смекаете?

Джон окинул взглядом компанию. Снял очки и протер их салфеткой, подслеповато щурясь.

«Не часто сейчас можно встретить человека в очках для зрения. Он, думаю, может себе купить самые топовые глазные имплантаты, однако, не делает этого» - подумал Макс.

Джон вернул очки на нос и все же ответил на вопрос Гая.

- Никак. Простите, друзья мои, но у меня нет таких аргументов, которые убедили бы вас в едином и безграничном доверии ко мне. Я мог бы начать пересылать вам какой-то компромат на самого себя и тому подобную ерунду. Но все это бессмысленно и неубедительно. У меня, повторюсь, нет таких фактов, которые могли бы доказать мои добрые намерения. Поэтому решать вам, кто не хочет сотрудничать на основе слова другого – полагаю, может просто спокойно уйти.

Никто, разумеется, не встал и не ушел.

- Что же, это хорошо, - сказал Джон. – Теперь, думаю, когда с формальностью о декларировании намерений покончено, можно поговорить о деле.

- Здесь вам карты в руки, вы дольше нашего готовились к этой операции, - сказал Макс.

Джон выпрямился и потер руки, словно фокусник перед выступлением.

- Пожалуй, нет нужды рассказывать, почему и для чего мы с вами собираемся атаковать «Ляовэнь индастриз». У каждого свои причины и свои мотивы. Это так. Со своей стороны хочу заявить – я собираюсь уничтожить эту компанию. В ноль. Разорить её акционеров. Заставить совет директоров прыгать из окон. Пусть сотрудники бегут из неё, как крысы с тонущего корабля. Конечно же, нельзя убить гидру, просто назвав её медузой. Проблема, которая стоит лично передо мной в том, что убийство «Ляовэнь» не поможет само по себе. Всегда есть те, кто стоят у руля. Кто финансово заинтересован во всем процессе. Именно по ним пройдется каток, который я завел. На такую подготовку ушло много сил, много лет, много хороших людей больше нет с нами – они погибли в той борьбе, что мы вели. Но он скоро будет отомщены. Мы заложили сотни, десятки сотен мелких бомб под «Ляовэнь». Не настоящих, разумеется, метафорических. И все они должны взорваться в один момент, мы не можем позволить противнику взять время на зализывание ран. По моему сигналу – их финансовые счета опустошатся миллионами мелких не отслеживаемых траншей. Данные на каждом из тысяч серверов будут уничтожены. Все бекапы сгорят вместе с ними. Каждый распоследний файл, представляющий коммерческую тайну, станет достоянием общественности. Личное дело на каждого из сотрудников, начиная чернокожим уборщиком и заканчивая генеральным директором, утечет в Сеть. Записи со скрытых камер наблюдения их тайных советов окажутся на всех известных видеохостингах. Все что они скрывали – будет общеизвестно. Всё, что они заработали - исчезнет. Вот, в чем моя часть плана.

- Ого, - сказал Гай, сжимая в зубах сигарету, которую забыл прикурить. – Звучит как план Сатаны по апокалипсису.

- В какой-то степени – так оно и есть, - Джон снова был само дружелюбие. - Но есть нюанс. В глубине своего мерзкого чрева «Ляовэнь» хранит одну карту памяти. И она их джокер. Само существование этой карты памяти может обесценить все усилия, что мы приложим. Именно в этом и состоит трудность – эту карту нужно физически похитить из сейфа в головном офисе корпорации.

- Что же такого на этой карте? - спросила Элис.

- Этого, к сожалению, я не могу пока что вам сказать, - ответил Джон. – Я понимаю, насколько эта миссия кажется сложной и сколь противоречиво то, что я не могу сыграть в открытую с вами, друзья. Но дела обстоят именно так, хоть я и не могу сказать, что именно хранится на ней – важность этой карты не поддается осмыслению. Не только для «Ляовэнь», но и для всей Республики в целом.

- Черт возьми, - Гай наконец вспомнил о тлеющей сигарете и затянулся. – Теперь это все звучит, как антиправительственный заговор.

- Вот тут вы не совсем правы, друг мой. Наоборот, эта карта представляет собой опасность. Она хуже, чем атомная бомба в сорок пятом году. Перевес сил, который она представляет собой, окончательно сломает хрупкое равновесие нашего с вами мира.

- Вы все больше говорите загадками, Джон, и мне это не нравится, - сказал Макс. – Если эта карта памяти так опасна, как вы говорите, про переворот сил, изменение баланса и все тому подобное, почему же «Ляовэнь» до сих пор не использует её.

- Прекрасный вопрос, мистер Валенштайн. У меня есть основания подозревать, что все же он воспользовались ей. Использовали точечно, не в полную мощь, скрытую в ней. Я не даром привел аналогию с атомной бомбой. Пока взрывы были на полигонах это одно. Но когда бомбы появились в воздухе мирных городов – эффект от её взрыва в умах был разрушительнее, чем физический.

- Снова вы говорите загадками, все ходите вокруг да около. Что на ней? Схемы оружия? Компромат на политиков? Вирус?

- Что-то среднее между всем этим. Для нас это сейчас не важно. Важно только то, что после удара нанесенного через Сеть, который я подготовил, «Ляовэнь» поймет, что он загнан в угол. А загнанным в угол терять нечего. Они воспользуются картой памяти и тогда нас ждут действительно мрачные времена. Именно поэтому, мы, точнее ВЫ, должны выкрасть эту карту. Важность этого пункта сложно переоценить.

- Хорошо, хорошо, - Макс взъерошил волосы. – Без этой карты памяти в наших руках мир погрузится в пучину хаоса, окей. Мы должны её выкрасть. Окей. Как? Такие вещи, как вы нам рисуете, не охраняют два-три дилетанта с камнями и палками. Убийство Сальваторе…

При этом воспоминании у него заныли отбитые ребра.

- …убийство Сальваторе с двумя охранниками было чертовски сложной задачей. Теперь же вы нам предлагает сунуть голову в логово медведя? И как же нам выйти оттуда живыми?

- Убийство этой гниды оказало в нашем деле весомую помощь. Насколько мне известно, сейчас в «Ляовэнь» срочно ищут новую кандидатуру на пост начальника службы безопасности. Когда умер вожак – стая не распалась. Но теперь она обезглавлена и дезорганизована.

- Метафоры ваши это все здорово, конечно. Но уже хочется услышать больше конкретики, - сказал Гай.

- Вы похитите генерального директора «Ляовэнь индастриз». Вам нужна его ключ-карта, отпечаток пальца и скан сетчатки. Приведет его к сейфу на шестьдесят четвертом этаже. Я пошлю по Сети согласие на открытие, он откроет его физически. Вы изымите карту памяти. И уйдете.

Челюсть Гая чуть не упала прямо на стол.

- И всего делов-то? Да? Скажите честно, Джон, вы с ума сошли? Как мы по вашему должны это сделать? Мне, правда, очень интересно.

- Не имею ни малейшего понятия, как вы это сделаете, - с обескураживающей честностью ответил Джон. – Знаю только, что никаких других вариантов в принципе не существует. Или так или никак.

- Ваш вариант и есть – «никак», - буркнул Гай.

- Я полностью доверяю вам в этом части нашего плана, - как ни в чем ни бывало продолжал Джон. – Единственное, прошу поторопиться, если «Ляовэнь» найдет нового директора службы безопасности, все может очень сильно осложниться для нас. Это даже не говоря о том, что убийство Сальваторе они могут расценить как первый шаг на пути проникновения в корпорацию, начнут ворошить свой муравейник, и тогда вся подготовка пойдет коту под хвост. Прошу вас, поспешите, мы и так потеряли на переговорах уже слишком много времени.

- Мы очень благодарны вам за честность, Джон, - сказала Элис. – Мы с друзьями обсудим ваш план и попробуем найти методы его исполнения. Не беспокойтесь – ваши тайны, это и наши тайны.

- О, юная леди, я нисколько не сомневаюсь в вашем моральных принципах. За это я совершенно спокоен. До скорой встречи!