Долина теней

Глава 2 Гай

Адрес для Макса был забит в автопилот последним. В минивене не было предусмотрено окон, так что ничем не оставалось развлекаться, кроме как курить последние сигареты и бесконечно щелкать крышечкой зажигалки. Наконец мелодичный синтезированный голос автопилота пропел.

- Макс Валенштайн.

Он спрыгнул на улицу тем же движением, которым раньше выпрыгивал из военного транспортера, и чуть не задохнулся от нахлынувшей на органы чувств информации. Со всех сторон его уже толкали прохожие, с неба валил снег, воняло какой-то рыбой и бензином, маслом и табаком. Со всех сторон несся людской гомон, музыка, крики, звуки сирен и разнообразный, не поддающийся осмыслению шум. Сквозь пелену снега виднелись неоновые вывески, разноцветные фонари, гирлянды. На все органы чувств словно началась ядерная бомбардировка.

- Охренеть, - сказал Макс.

Тут же его кто-то задел плечом, обругал и исчез в толпе.

- Ну что же, надо привыкать к новой жизни.

Он подошел к проходной дома, куда его привезли, и приложил указательный палец. Табло загорелось зеленым и двери открылись.

- Добро пожаловать, мистер Валенштайн, - раздался откуда-то с потолка синтезированный голос женщины, удивительно схожий с тем, что звучал в минивене.

- Вам предложен контракт сроком на три месяца. Подробнее с ним, вы можете ознакомиться, подключив к вашему V-коннектору…

- Наплевать, - сказал Макс, быстро вставил коннектор и нажал «согласен».

Загрузив себе нужную информацию, он вошел в цех. За длинными рядами столов сидело несколько десятков сгорбленных человек, занимающихся ремонтом системных плат. И теперь он вольется в их ряды. По крайней мере, на следующие три месяца.

Макс занял своё место. Сосед слева не отреагировал на новенького никак. Зато сосед по правую руку тотчас оживился.

- Хей, здорово.

Он протянул руку для приветствия. Вместо кисти у него был механический протез. Дешевый, но надежный, примерно такой, какие поставляют для солдат - по принципу крепко и сердито. Но человек этот был точно не из армии, так что, видимо, его интересовала только дешевизна.

Поколебавшись, он пожал его руку.

- Макс.

- Я Гай. Друзья зовут меня Лис. Ну, звали бы, наверное. Если бы у меня были друзья.

Был он весь какой-то подвижный и верткий, словно не мог сидеть спокойно и минуты на одном месте. Красивое тонких линий лицо и аккуратная черная бородка. Темные глаза блестели даже в полумраке цеха. Может хорошие имплантаты, а может - от природы такой.

- Поздравляю, кстати, - кивнул Гай.

- С чем это?

- С освобождением, конечно.

- Как ты догадался?

Гай рассмеялся.

- А ты думаешь, мы все здесь прямиком из университета, что ли? Мы все здесь одним миром мазаны, браток. Тут одни бывшие зэки, как на подбор. Крайне асоциальные элементы.

Он закурил.

- Твой сосед по другую сторону не такой болтунишка, как ты, так что от него диспутов не дождешься. Держись меня, здоровяк, и все будет тип-топ.

Макс попытался разобраться в своих обязанностях. Работа предстояла тупая и машинальная. Получить из люка плату, подключить, проверить работоспособность, в случае неисправности заменить указанные на дисплее детали новыми. Вернуть плату обратно, получить следующую, проверить её… И снова. И снова. И снова.

Когда норма на день закончилась, платы перестали выпадать. На экране загорелась информация о перечислении на его счет кредитов. Очень небольшого количества кредитов. Всё. Закончив с работой, Макс потянулся и огляделся. Половина работавших в зале, видимо более опытная, уже ушла. Гай сидел прямо на столе и, судя по горке пепла на полу, бездельничал уже порядочно.

- Не плачь только, научишься, время у тебя ещё есть на это. Пойдем, угостишь меня пивом, в честь торжественного прибытия.

Они вышли на улицу. Макса снова со всех сторон атаковали свет, звуки и запахи, от чего он внутренне сжался, как пружина. Гай же шел легкой походкой, ловко маневрируя в толпе. Он сунул руки в карманы брюк, а красная нейлоновая курточка, видимо, имела внутренний подогрев, потому что была расстегнута, несмотря на холод. Протолкавшись сквозь толпу и нагромождение уличных лавок, Гай дошел до одного ему приметного уличного бара и показал хозяину два пальца. Торговец, седой китаец с мышиными усами, покивал и поставил на стол две бутылки пива.

- Ну что, поздравляю с освобождением, - Лис поднял бутылку в воздух. - Полагаю, было бы совершенно невежливо спрашивать, за что ты сидел. Впрочем, как и я сам не считаю необходимым бы отвечать на аналогичный вопрос, однако...

Гай наклонился ближе и улыбнулся.

- Бетховен или Моцарт?

Макс улыбнулся в ответ.

- Бетховен. Пять долбанных лет один Бетховен вперемешку со спасительными речами о недопустимости зла, насилия и недобропорядочных мыслей. Давайте возьмемся за руки, все вместе, и тому подобной херни. Тьфу. От таких вот речей только сильнее хочется убивать.

- Знаешь, - сказал Гай, шумно отхлебывая пиво и громко отрыгнув. - Мне не дает покоя одна мысль. В наших краях солдата редко встретишь. Полиция и тому подобное – эти всегда пожалуйста. А солдат – нет. Их, наверное, боятся к цивилизованным людям выпускать.

Несколько «цивилизованных людей» за соседним столом устроили потасовку и их с воплями вышвырнули на грязный снег. Гай и ухом не повел.

- Но я уже встречал, ээм, военных, ну таких, типа тебя.

Он поднял в сторону согнутые руки, изображая широкие плечи Макса.

- И все они были…Да, попросту говоря тупыми. Ты на яйцеголового, конечно, тоже не тянешь, но на фоне тех – просто гений.

Макс улыбнулся.

- Ты наблюдательный. Таких «как я» готовят с пятнадцати лет, чтобы сформировать ударные штурмовые батальоны. Тактический костюм весит килограмм пятьдесят-шестьдесят, плюс оружие, плюс боезапас и тэдэ и тэпэ. Экзоскелет, конечно, снижает нагрузку, но все равно - обычный человек в нем и часа не выдержит, как хребет в трусы осыпется. Так что нас растят как бройлерных цыплят – пичкают специальным таблетками. Они стимулируют рост мышечной массы. Один только побочный эффект – от них нехило тупеют.

Он с наслаждением сделал глоток холодного пива и вытер рот тыльной стороной ладони.

- Но не все. Некоторые генетические мутанты переживают прием препарата без последствий, их мозги не превращаются в лапшу, на которой написан Устав. Таких мало, но они есть. Армия ценит мутантов особенно, потому что их можно произвести в офицеры…

Макс замолчал.

- Так ты был офицером? Как же тебя угораздило попасть в тюремное кресло?

Валенштайн сдержал приступ гнева.

- У меня был очень надоедливый сосед по казарме, который лез ко мне с дурацкими расспросами. Поэтому я однажды не выдержал и откусил ему лицо.

Гай, казалось, ничуть не обиделся на колкость в свой адрес.

- Понимаю, понимаю, болтуны они такие. Длинный язык до добра ещё никого не доводил. Был у меня кореш, такое трепло жуткое – караул. Поспорил однажды на бутылку пива, что лизнёт ленту карьерного транспортера – ну и лизнул. Его правда самого туда намотало так, что кореша моего можно было как оригами сложить. Довел язык его до беды…

Макса сзади похлопали по плечу. Он обернулся. Стоявший сзади мужик сильно вонял алкоголем. Его белая майка вся была заляпана желтыми пятнами.

- Эй, ты… ты солдат, да?

- Нет, - сказал Макс и отвернулся.

- Ты, скотина… моего брата… ты… ваши эти… ты урод…

Пьяный схватил Макса за плечо. Не отдавая себе отчета в действиях, на автомате он схватил его руку, резко вывернул и впечатала кулаком в лоб. Издав странный хлюпающий звук, пьянчуга рухнул прямо на пол, в смесь грязи и талого снега. Старый китаец с мышиными усами всплеснул руками и что-то начал причитать, но и не подумал помочь вырубленному. Впрочем, как и никто другой вокруг.

- Ого, да ты резкий паренек, я посмотрю.

Гай перегнувшись через стол с интересом рассматривал поверженного.

- Старые привычки, - пожал плечами Макс и одним глотком допил пиво.

Его комната, которую временно предоставили ему после тюрьмы, больше напоминала клетушку два на три метра. На полу матрас, остальные удобства в коридоре. Со стороны стены выходящей на улицу ящик для почтовых дронов. На потолке тусклый, почти не разгоняющий мрак, светильник.

- Без разницы, - сказал Макс.

Скинул берцы, бросил куртку прямо на пол и завалился спать.

- Я помню, Кэтрин, - прошептал он, не открывая глаз, - я все помню. Подожди ещё немного, малышка.

С утра он снова пошел за работу и начал сосредоточенно менять одни детали на другие. Гай откинулся на стуле и закинул ноги прямо на стол, поверх нерабочих плат.

- Ты же не думаешь серьезно, что мы здесь выполняем какую-то супер-важную и нужную работу, а?

Макс замер с деталью в руках.

- Эм?

- Да херня это всё.

Гай закатал рукав нейлоновой куртки, обнажив инсептор на локтевом сгибе.

- Роботы со всем этим справились бы на раз-два. Но этим, - он показал пальцем куда-то вверх. – Этим нужно, чтобы ты думал, будто у тебя есть иллюзия работы, занятости, полезности, может. Если у тебя, конечно, есть такое обостренное чувство - быть нужным.

Он достал из кармана куртки коробочку и вынул из неё маленькую ампулу с голубой жидкостью.

- Херня это всё, - повторил он.

Гай вложил ампулу в инсептор, послышался тонкий звук работы поршня, и он вытянулся, блаженно улыбаясь, а его глаза стали масляными.

- Ты всегда философствуешь с утра пораньше, - спросил Макс, - или это уже не первая твоя ампула сегодня?

Гай пропустил вопрос мимо ушей и медленно продолжил.

- Слышал когда-нибудь историю, что в двадцатом веке индийский чай считался самым лучшим, а?

- Нет.

- Говорили, это потому, что индусы собирают чай вручную. Тысячи, сотни тысяч маленьких работящих индусов выходили на чайные плантации и руками собирали чайные листья. Листочек к листочку, час за часом, год за годом…

- И что?

- А то, друг мой, что работу, которую тысяча индусов делала за день – мог сделать один комбайн. Один-единственный. И ему не надо было отдыхать, спать или ныть о своих правах в профсоюзе. Но на плантациях работали вручную. Потому что как только на плантацию выползал один комбайн – тысяча индусов становилась безработной. А скучающий, безработный человек, которому нечем заняться, которому нечего терять – опасен.

Он глубоко вдохнул, задержал дыхание, выдохнул.

- Вот и мы с тобой, брат, собираем здесь листочки. Один к одному, один к одному…

Зрачки его расширились, глаза закатились, и он впал в дрёму.

Гай очнулся уже только к концу рабочей смены. Кинул ленивый взгляд на счетчик на дисплее, сигнализирующий о том, что дневная смена не выполнена, равнодушно пожал плечами.

- Тебе же не заплатят. Тебя совсем не волнует, что ты плохо выполняешь свою работу? – спросил Макс.

Гай зевнул.

- Эти ваши оценочные критерии, дорогой мистер Валенштайн, не имеют под собой никаких оснований. Настоящий самурай, вроде меня, всегда выполняет работу идеально. Разумеется, в меру собственной компетенции, знаний и мастерства. Так что, выполненное им – всегда идеально и безупречно, с его точки зрения. А все эти ваши «хорошо», «плохо», «не выполнил рабочую норму» - оценки для плебеев, вроде тебя.

- Ого, - сказал Макс. – Какая редкая мудрость. Ты себе поставил имплантат на интеллект?

- Ты просто грязный завистник, Валенштайн.

- А ты, по-моему, - сказал Макс, - балабол, а не самурай.

Гай вскочил и изобразил несколько жестов, символизирующих, очевидно, приемы каратэ.

- Я ниндзя! И ты сейчас ходишь по очень тонкому лезвию катаны. Но я прощаю тебя на первый раз, глупый гайдзин.

Он с размаху плюхнулся на край стола Макса.

- У тебя какие планы на вечер, бигфут? Надеюсь, пойдешь в общественную библиотеку, чтобы готовиться к поступлению в вечернюю школу? Хочешь закончить все-таки второй класс, наверстать упущенное в таблице умножения?

Валенштайн потянулся, с наслаждением разминая плечи.

- Что-то около того. Планирую завалиться к себе в нору, взять упаковку пива и упиться ей до беспамятства. В армии такие невинные развлечения были доступны нам слишком редко, хочу сегодня наверстать упущенное в этом.

- Грандиозно, - Гай воздел руки к небу. – Что мне в тебе нравится, Валенштайн, так это то, что ты не строишь вселенских планов. Помыслы твои низки и приземлены, а разум твой парит столь невысоко, что цепляет крыльями землю. Ты словно говоришь миру – иди к черту, Вселенная, со своим бесконечным многообразием форм жизни и доступных услад. У меня сегодня пиво, а завтра похмелье, и больше мне от тебя ничего не надо.

Макс подавил смех.

- Ну-ну. Очень хотелось бы на фоне этих заявлений услышать твои сегодняшние планы, ниндзя ты межгалактический.

Гай гордо задрал нос и закинул ногу на ногу.

- Я собираюсь завалиться в Сеть по полной. Я давно там не был, и у меня теперь сетевая ломка. И поскольку моё правление мудро и милосердно, я поддамся на твои жалостливые уговоры, и возьму тебя с собой.

- Звучит скучно, до тошноты, - сказал Макс. – В тюремной капсуле не насиделся?

- Ты называешь тюремные кресла – капсулами? А компьютеры как, по-твоему, зовутся? Электронно вычислительными машинами? Ты в каком веке живешь, дедуля?

- В восемнадцатом. И тебе советую, юнец, здесь гораздо лучше.

- Ничего ты не понимаешь, - обиделся Гай. – Миллиарды терабайт информации, виртуальные миры, бесконечный полет фантазии, самые роскошные красавицы, которые только может породить искусственный интеллект у тебя под рукой – всего-то надо надеть на башку шлем и воткнуть коннектор. А ты мне тут сравниваешь океан и грязную лужу, которая у тебя с потолка натекла.

Макс открыл было рот, чтобы все-таки отказаться от такого заманчивого предложения, но в последний момент вспомнил о Кэтрин. Может, получиться найти в Сети хоть что-то, что даст подсказку.

- Пойдем, - коротко ответил он.

Клуб Сети, в который Гай собирался отправиться, находился довольно далеко, но они пошли пешком.

- Это полезно для здоровья, а вид счастливых лиц других граждан нашей славной Республики умиротворяющее действует на нервную систему, - сказал он.

Хотя Макс был уверен, что у него просто нет лишних денег на метро или такси - его собственные финансы тоже дышали на ладан, так что особого выбора и не было.

Валенштайн никогда прежде не бывал в Сетевых клубах. Такие места виделись ему скорее, как наркоманские притоны, где неподвижные люди, сгорбившись в креслах, зависли в Сети, подключенные проводами к единому разуму системы, не видя и не слыша ничего перед собой. В целом, его ожидания оправдались. Помещение клуба представляло собой длинную комнату, где стояли бесконечными ряды мягких кресел. В них сидели и лежали сотни человек. Старых и молодых, мужчины и женщины, шлемы закрывают лица, подключенные к ви-портам шнуры тянутся к потолку, где теряются в бесконечной паутине проводов. У кого-то раскрыты рты, кто-то дергается в виртуальном сне. Максу показалось неприятным это место, а Гай наоборот, был на взводе.

- Угощаю, - великодушно сказал он, оплатив подключение для друга.

Макс опустился в свободное кресло. Лис помог ему подключить коннектор, надвинул си-шлем на глаза.

- Добро пожаловать в реальный мир, - сказал он. – Наслаждайся.

Валенштайн провел пальцем по сенсору, давая согласие на вход в Сеть. Мир перед глазами моментально изменился. Забитое людьми помещение исчезло. Теперь он был в небольшой белой комнате, текстура которой состояла из нарочито заметных гексагональных кусков. Специально, чтобы люди сразу могли понять, что он находятся уже в Сети. Макс посмотрел на свои виртуальные руки, ничем не отличающиеся от настоящих – даже грязь под ногтями та же, что и час назад. Это было неудивительно, ведь сетевая проекция его тела строилась на его собственных о нем воспоминаниях. При желании, разумеется, можно было это изменить на что угодно. Получить хоть щупальца, вместо пальцев, но нужно было все это настраивать, а Макс не видел в этом никакого смысла или желания тратить время.

Перед глазами, словно вися в воздухе, маячили иконки быстро запуска и панель поисковой системы. Команды, разумеется, не надо было набирать вручную, все запросы выполнялись исключительно мыслеобразами. Но по старинке визуальное отображение набранного текста казалось нагляднее.

Макс рассмотрел названия иконок. Ни одно из них ему ничего не говорило. Видимо, просто наиболее популярные места среди обычных сетевых сёрферов. Он задумался, что выбрать. Можно было побывать в любом месте мира, реального или выдуманного. Оказаться на самой отвязной вечеринке или с мечом среди драконов, стать участником самых невероятных и головокружительных приключений. Окружить свое виртуальное «я» роскошными красотками, на палубе морской яхты или в одиночестве в столетнемлесу, где могучие стволы деревьев подпирают облака. Узнать миллиарды фактов из тысячелетних знаний человеческой цивилизации или бесцельно наблюдать за нескончаемым потоком смешных видео. Макс раздумывал, не поддаться ли одному из этих соблазнов, но ничего не вызывало в нем ажиотажа. Он одернул себя, что у него есть здесь дело.

«Кэтрин Валенштайн» замигала надпись в строке поиска.

Перед глазами вывалился длинный список статей, найденных по этому запросу. Он выбрал первый попавшийся. Это была новость более чем пятилетней давности.

«Сегодня, на городской свалке номер шестнадцать было найдено тело молодой девушки. Убитую, согласно данным её ай-ди, опознали как Кэтрин Валенштайн, двадцати семи лет. Она была задушена, после чего её тело тайно вывезено на свалку. Напоминаем вам, что это уже не первое аналогичное событие, связанное с насильственными убийствами. Согласно нашим источникам есть предположение, что таким образом криминальные структуры города избавляются от неугодных им людей. Как заявил инспектор полиции, ведущий расследование, данные преступления взяты под особый контроль и вскоре виновные понесут заслуженное наказание. Однако, целый ряд схожих с этим преступлений до сих пор имеют статус нераскрытых, что заставляет добропорядочных жителей нашего города, все чаще задавать вопросы, о некомпетентности и бездействии органов правопорядка. Если у кого-либо из наших читателей имеется информация, способная помочь расследованию, просим вас связаться…»

Макс закрыл статью. На душе было паскудно. Он открыл ещё несколько ссылок по тому же запросу, но все они были одинаковыми. Более или менее многословные, отличались они только общим настроем сообщения и количеством рекламных блоков внутри. Он вышел в стартовую комнату. Чувствовал себя опустошенным. Глупо было даже надеяться, что средства массовой информации помогут ему опознать виновных, назовут какие-то имена. Ничего больше не хотелось. На секунду мелькнула мысль перенестись в Сети на пляж, к солнцу. Почувствовать, пусть и виртуально теплый свет на лице и соленый ветер. Смотреть на море и найти там моральное успокоение, в тихом спокойном пейзаже. Но от осознания того, что придется оттуда вынырнуть в грязную холодную реальность, стало только паршивей. Он нажал кнопку выхода. Белая комната исчезла, вернув перед глазами картину помещения клуба. Макс снял шлем, отключил от себя шнур. Оглянулся было в поисках Гая, но решил его не тревожить, не мешать предаваться своим виртуальным грезам. Он встал, сунул руки в карманы и ссутулившись побрел домой, в свою маленькую тесную конуру, оставив позади мечту о море в Сети.