Дом на горе. Повесть

Глава 37
ЧЕРЕЗ КРУТЫЕ ПЕРЕВАЛЫ

Если бы кому-нибудь довелось весной побывать в высоковских местах, он мог бы заметить немало любопытного.

Вы идёте, скажем, в высоковскую школу. Припекает солнце, уже слегка пылит дорога, хочется пить, и вы сворачиваете в сторону к родничку, что приветливо журчит у подножия «школьной горы».

Осторожно раздвигаете кусты, ищете глазами берестяной черпачок и замираете: на скамейке сидит мальчик и читает книгу. Ветка калины касается его плеча, шмель трубно гудит над его ухом, но мальчик только зажимает ладонями уши и не отрывает глаз от страницы. Изредка он поднимает голову, смотрит невидящими глазами поверх кустов, шевелит губами и потом вновь обращает глаза к книге.

Так не будем же мешать мальчику!

И вы идёте дальше.

Вот уютная, прогретая солнцем полянка среди зарослей. Здесь бы только резвиться кузнечикам да, забравшись на тёплый пенёк, отдыхать юркой ящерице! Но что это? Белой тесьмой к веткам орешника привязана географическая карта, и группа девочек, окружив её, путешествует по малым и большим рекам, выплывает в синие моря, поднимается на высокие горы. На поляну врывается ветер, карта надувается, как парус, и, кажется, зовёт девочек поскорее отправиться в дальнее плавание.

Пожелаем же им счастливого пути!

Вы приближаетесь к школьному саду и слышите, как за зелёной изгородью чей-то юношеский голос начинает читать стихи. Сначала неуверенно, тихо, но потом всё смелее и громче. К нему присоединяются другие голоса, и вот уже на весь сад звучат стихи Лермонтова о родине:

Не думайте, что это урок коллективной декламации.

Это просто высоковские школьники повторяют очередной билет по литературе.

Где только в эту весну они не готовились к испытаниям: в классах, дома, на лугу, в огородах, на берегу реки!

Восьмиклассники облюбовали себе место в дальнем углу сада. Здесь было покойно, тихо, раскидистая черёмуха отбрасывала густую тень.

Занимались группами и в одиночку, но Митя и Сёма Ушков зорко смотрели, чтобы ребята далеко не разбредались и держались границ облюбованной зоны.

Сегодня, проведя очередную перекличку, Ушков обнаружил, что Алёша Прахов исчез из школьного сада. Он отправился на поиски. Алёшу удалось обнаружить у родника.

- Забыл, как мы на собрании постановили? - набросился на него Ушков. - Заниматься всем вместе, кучно, проверять друг друга!

- Двоек у меня не будет… Головой ручаюсь! - заверил Алёша.

- На тройках думаешь выехать? Тоже не много чести классу. Ты скажи: почему к роднику ушёл?

- Так пить же хочется… горло пересохло.

- Ах, горемычный, замаялся! А ты бутылочку с водой захватывай.

Пришлось Алёше вернуться в школьный сад и присоединиться к ребятам.

А кругом так много было соблазнов!

Чьи-то незримые руки уже прошили зелёный луг первыми стежками цветов. Призывно шумел молодой, душистой листвой лес. В саду на все лады свистели и пели птицы, и школьникам казалось, что они слетелись сюда только затем, чтобы помешать им заниматься.

Блестела на солнце река, и Вася уверял всех, что он слышит, как в воде плещется рыба.

В поле по-прежнему неумолчно и басовито гудели тракторы, как будто над колхозом проплывали эскадрильи самолетов. Но вот в мерный гул моторов вплёлся сердитый вой, отчего Паша приподнялся и озадаченно прислушался:

- Верно, взгорок пашут. Тяжело машине! Как бы мотор не перегрелся.

- Теперь этот со своим мотором! - плачущим голосом пожаловалась Катя. - Ну нельзя нам в саду заниматься, никак не возможно! Пойдёмте в класс.

- Садись, брат, садись! - Костя потянул Пашу за руку. - Выдюжит твой трактор!

Паша опустился на траву, придвинул к себе учебник и зажал уши ладонями.

Некоторое время занятия шли спокойно и чинно.

Но вот какой-то золотистый усатый жучок выбежал на страницу книги, которую читал Костя, осмотрелся, пошевелил усиками и вновь юркнул в зелёную траву, словно он затем только и появился, чтобы пригласить мальчика отправиться с ним в путешествие по весенней земле. И Костя, не спуская глаз с жучка, пополз вслед за ним, пока Паша не дёрнул приятеля за ногу:

- Отставить жуков!

Начали проявлять признаки беспокойства и Вася с Алёшей. Они шепнули Ручьёву, что не мешало бы сбегать на Пасынки и проверить, как чувствуют себя всходы проса.

- Живы-здоровы, кланяются вам, - усмехнулся Костя.

- Ты уже побывал, разведал? - обиделся Вася.

- Утром, чуть свет. А вы бы спали больше!

Костя усадил приятеля около себя, спиной к полю. Он и сам старался не смотреть на Пасынки, которые за последние дни удивительно похорошели от зелёных, прямых как стрелы рядков всходов.

…Наконец наступил первый день испытаний.

Утром Костю разбудила Марина:

- Вставай, Костюша! Умойся, оденься… Сегодня день такой, нельзя залёживаться.

- Верно, верно! - отозвался Сергей. - Тут как солдат перед боем: на позицию явись в полной боевой.

Неделю тому назад Марина с Сергеем съездили в районный загс, а потом в колхозном клубе состоялась свадьба. Гостей было много. Молодожёнов приветствовали от правления колхоза, от комсомола, от школы. Митя Епифанцев выступил с речью от школьной бригады.

Молодожёны посадили Костю и Кольку рядом с собой. Ребятам хотелось перебраться на другой стол, но Марина с Сергеем засмеялись и сказали, что никуда их не отпустят, так как они, можно сказать, их сваты.

Колька потом спросил у Кости: что такое «сваты»? Тот долго объяснял, но братишка, кажется, так ничего и не понял. После свадьбы Марина перешла жить к Ручьёвым.

Позавтракав, Костя в новой белой рубашке, туго перехваченной ремешком, вышел из дому. Сергей, как будто ему нужно было сходить за водой, схватил ведро и проводил брата до колодца. И, чувствуя, что нужно как-то подбодрить Костю, сказал на прощание:

- Ты, главное, не страшись!.. Смелость, она города берёт.

- А я не страшусь! - Костя с улыбкой кивнул Сергею и легко пошёл вдоль улицы.

В третьем доме от края жили Праховы. Костя привычным движением открыл калитку с «секретом» и вошёл в избу.

Алёша ещё спал. Костя бесцеремонно растолкал приятеля. Тот лениво выполз из-под одеяла и, покачиваясь, принялся натягивать помятую рубашку.

- Э-э, нет, отставить! В таком затрапезном виде тебя и в школу не пустят. - И Костя обернулся к вошедшей в избу Алёшиной матери: - Тётя Даша, дайте ему чистую рубашку.

- Да есть, есть рубаха! Ещё вчера приготовила, - засуетилась Дарья.

- А ещё вихры уйми, - заметил Костя, - учителей напугаешь.

Алёша покорно надел новую рубаху, расчесал волосы.

- Костюша! - подошла к мальчику Дарья. - Как с Алёшей-то будет? Не застрянет он на второй год? Ты уж, будь добрый, подскажи ему чуток, если запнётся где…

- Что вы, тётя Даша! - нахмурился Костя. - Нельзя так. Мы ж по-честному сдаём… Да Алёша и так всё знает, не нужно ему никаких подсказок. Ведь правда, Алёшка?

- Так-то оно так. Вот только память у меня слабая, - почесал затылок Прахов.

- Ну, дай вам счастья да удачи! - сказала Дарья, и мальчики вышли на улицу.

На крыльце они столкнулись с Витей Кораблёвым.

- Уже поднял? Вот и ладно, - кивнул он Косте.

Вскоре к мальчикам присоединились Митя, Варя, Катя и Вася Новосёлов. Все они неторопливо миновали мост через Чернушку, берёзовую аллею и остановились у подножия «школьной горы».

Алёша вдруг со всех ног бросился к родничку и, припав к нему, долго пил ледяную воду, отчего у него заныли зубы и заломило в висках.

- Что ты? - удивился Костя. - Ещё не жарко.

- Говорят, из родничка перед экзаменами попьёшь - обязательно счастливый билет достанется.

Школьники засмеялись.

- Счастливый-то билет знаешь где он? - Витя постучал себя по лбу. - Ты, Алёшка, как задачку получишь, первым долгом не торопись. Подумай как следует, вникни…

На дороге показалась рессорная тележка. В ней ехал Яков Ефимович. Заметив у родника школьников, он помахал им рукой:

- Э-эй, высоковские, смотрите у меня… нашу колхозную марку не портить! Домой жду с победой!

- Слыхали? - спросил Костя. - Помните, какое мы слово дали насчёт учения? Так вот, давайте покажем… Чтобы все видели: год мы не зря прожили, не на ветер слово пустили!

- Да что там много говорить! - взмахнул рукой Паша. - Пошли, ребята!

- Пошли! Полный вперёд! - подхватил Алёша.

По крутой тропинке ученики поднялись к школе. И как раз вовремя, потому что вскоре прозвенел звонок. Школьный дворик опустел, коридоры затихли. В классах начались экзамены.

Восьмиклассники, сдав письменные работы по алгебре, собирались в школьном саду около Галины Никитичны. Одни сразу валились на траву и, раскинув руки, лежали и блаженно улыбались, словно только что поднялись на высокую гору. Другие торопливо рассказывали учительнице, как они волновались в классе, просили проверить, правильно ли решены задачи.

Подошли красные, возбуждённые Вася с Пашей и посмотрели на всех отсутствующими глазами.

- Ну как? С победой? - бросился к ним Митя Епифанцев.

- Да, как будто, - кивнул Паша и обратился к Васе: - У тебя по первой задачке сколько в ответе получилось?

- Сто тридцать семь целых, двадцать пять сотых, - ответил Вася. - А у тебя?

- Сто тридцать семь с четвертью.

- Значит, напутали, неправильно решили! - Вася от огорчения даже ударил себя по лбу.

Кругом захохотали, а Митя сказал, что ребята совсем запарились, и посоветовал им окатиться водой.

Галина Никитична спросила, как чувствует себя в классе Алёша Прахов.

- Сидит мрачнее тучи, ногти грызёт, три листа бумаги порвал, - ответил Паша.

- Не иначе, засыплется! - вздохнула Катя.

Подбежала Варя и сообщила, что Прахов молодец: в окна не смотрит, к соседям через плечо не заглядывает.

- А Костя с Витей почему застряли? - спросила Катя.

- Алёшу ждут… Они давно всё решили, а из класса не уходят: смотри, мол, Алёша, время ещё есть, мы не спешим, думаем, и ты не торопись!

Наконец появились Костя, Витя и Алёша. Все бросились к Алёше и потребовали, чтобы он вспомнил, какая ему досталась задача. Лучшие математики записали на бумажках условие задачи и, разойдясь в стороны, принялись решать её. Потом сверили свои ответы с Алёшиным.

- Кажется, Прахова можно поздравить, - облегчённо вздохнул Витя. - Одолел перевал.

Кто-то шутливо крикнул: «Качать Прахова!» И мальчишки со смехом бросились к Алёше. Но он, пунцовый, взъерошенный, крепко вцепился руками в садовую скамейку, и ребятам удалось оторвать от земли только Алёшины ноги.

- Обождите качать! Пусть он другие перевалы одолеет, - вступился за него Костя.