Дон Алехандро и Тайное Убежище

Глава 6

В этот раз переход был совсем короткий. Собственно, мы вошли и почти тут же вышли, даже не успели полюбоваться на духов Изнанки, а они не успели пожелать присосаться к нам. В общем, с обеих сторон — сплошное разочарование.

— Надеюсь, дон, вас не сожрут твари Сангрелара и мы еще не раз увидимся, — томно проворковала сеньорита Фуэнтес, когда открыла вторую сторону перехода и держала ее для нас.

Проходившая мимо Исабель нарочито подвернула ногу и врезалась в бок сеньорите. При других исходниках я бы сказал, что это опасное дело: некромант может не удержать проход, и тот схлопнется. Но в этом случае разница масс была слишком велика, и сеньорита осталась стоять как монумент себе, не поморщилась даже и продолжила говорить как ни в чем не бывало:

— Впрочем, если учесть, что вы уже столько раз выходили из здешних лесов без потерь, то удача должна быть на вашей стороне. Правда, раньше с вами не было столько балласта.

И это она сейчас не про Исабель, а про нашу компанию в целом. Потому что выглядели мы как цыганский табор. Была в наличии даже гитара, которую Серхио продолжал упорно тащить за собой. Роль попрошаистого цыганенка выполняла Жирнянка, которая столь трогательно прижималась к Хосефе, что не подать ей хоть что-то для человека с сердцем чуть мягче камня было невозможно. Вот и наша служанка подсовывала кусочек мяса то ей, то Шарику, которому такое разделение не нравилось. Он был уверен, что все мясо должно уходить ему, а не на питание облезлого растения, горшок которому мы забыли купить напрочь, что неудивительно. Удивительно, что мы ее вообще не забыли в номере гостиницы.

— Близкие мне люди балластом быть не могут, — заметил я и осмотрелся: вышли из перехода все, пора прощаться. — Благодарю вас, сеньорита Фуэнтес, за прекрасно сделанную работу.

— Всегда рада прийти на помощь такому замечательному дону.

— Угу, — мрачно сказал Серхио, опередив остальные. — Некоторые сеньориты всегда рады пограбить ближнего своего. С ними и бандитов на дороге не нужно.

Компаньон был явно расстроен тем фактом что мы пошли порталом и потратили деньги, вместо того чтобы пойти пешком и подзаработать. Вель на дорогу выскакивают такие жирные грабители…

— Одинокой девушке нужно на что-то жить, — не повела и бровью сеньорита. — На Сангреларе жизнь дорога, накопить удается мало, а в других местах моя работа не ценится так высоко. Всего хорошего, дон. Обращайтесь, если выживете.

На этой оптимистичной ноте она проход закрыла, оставив нас на поляне, которая имела мало общего с той, что я запомнил: и меньше, и трава выше. Возможно, последнюю перед поединком скашивали, но сейчас она была непозволительно высока. Замок за высокими деревьями не проглядывался вовсе, сколько я ни осматривался. И даже останки тележки нигде не виднелись. То ли за давностью лет полностью рассыпалась, то ли ее здесь не оставили, посчитав грозным оружием моего мира и отправив на изучение.

— Шарик, ты примерно знаешь, куда идти?

— Я не примерно, я точно знаю, — ответил он с нотками ностальгии в голосе. — Если бы ты знал, сколько раз я прибегал на это место. Пойдем, нам туда.

Как полководец на гордом скакуне указывает рукой войскам, куда им двигаться, так Шарик показал лапой направление, проводя четкое разделение, кто из нас полководец, а кто — скакун.

— Далеко идти?

— Ты не так быстро бегаешь, чтобы идти нам было далеко.

Опасных созданий рядом я не видел, да, собственно, и неопасных тоже — вокруг поляны как будто существовало поле отчуждение, но все же бросать людей и идти на поиски одному не стоило. Если что, там бойцы разве что Серхио и Исабель. Оливарес пока подготовит свое проклятие, его десять раз успеют сожрать, а может даже переварить, если он решит начаровать особо забористое.

— Все за мной! — скомандовал я и двинулся в направлении, указываемом Шариком.

Идти действительно пришлось не так далеко. Вскоре ками скомандовал остановку и принялся меня наставлять, как открывается вход в убежище. Наступил самый слабый пункт моего плана, поскольку я не был уверен, что смогу туда вообще попасть. Но озабоченность старался не показывать и, пока остальные стояли, сжавшись в компактную группу (в середине которой ожидаемо оказался Оливарес), принялся подготавливать чары открытия.

Были они несложными, и основной проблемой оказалась как раз настройка убежища на меня, в чем активно помогал Шарик, разбиравшийся в происходящем лучше. Его лапы быстро двигались, словно плетя и выправляя в нужном направлении невидимую паутину. И эта паутина прилипала ко мне, соединяясь с чем-то пока невидимым, но очень важным. Соединение становилось все прочней, буквально врастало в меня, превращаясь в часть чем-то большего. Сколько это происходило, ответить мне было сложно, мои внутренние часы как будто взяли паузу и перестали работать. Был один-единственный миг, растянувшийся до невообразимости.

Прекратилось все внезапно. Как будто паутинные нити, связывающие меня с убежищем покойного дона Леона, выполнили свою работу и рассосались как современный шовный материал. Современный мне прежнему, конечно, а не этому миру.

— Все, — устало сообщил Шарик. — Можешь открывать.

Все же дон Леон был чародеем недюжинного ума и таланта. Потому что не только открылся проход в убежище, но и оказалось, что там за это время ничего не изменилось. Даже сам дон Леон. Он лежал там, как будто умер только что.

— Консервирующие чары и его накрыли, — задумчиво почесывая лапой в затылке, пояснил Шарик. — Я думал и не осталось ничего от дона Леона за столько Лет. Одна мумия. Ан нет.

— Это кто? — испуганно охнула за моей спиной Исабель.

Я повернулся, собираясь отчитать, что полезла без разрешения. Но, как оказалось, отчитывать пришлось бы всех, потому что за моей спиной стояли все. Причем Оливарес в этот раз был впереди и вытягивал свою тощую шею, как будто это очень помогло бы ему в разглядывании помещения.

— Закрывай проход, — вздохнул Шарик. — Жрет дополнительную энергию, а ее и без того придется вливать в убежище. На ближайшие пару дней отсюда нежелательно выходить, а то схлопнется.

Я убедился, что все, включая Жирнянку, действительно внутри, после чего закрыл прокол, а объяснять начал уже после этого. Врать что-то было бессмысленно, потому что здесь наверняка найдутся предметы, относящиеся к угасшему семейству.

— Это дон Леон Мурильо, мой учитель.

— Не позорил бы ты его такими словами, — проворчал Шарик.

Но его слова были заглушены другими.

— Мурильо? Но они же все умерли?

— Дон Леон слишком хотел отомстить, чтобы просто так умереть, — пояснил я. — Он хотел увидеть гибель рода Бельмонте. И не только гибель.

Ответом было восторженное молчание, которое продлилось не так долго.

— Но Бельмонте же закончились двести лет назад, — некстати вспомнила Исабель. — Он что, хотел убедиться, что они не воскреснут? Чародеи столько не живут.

— Иногда желание отомстить совершает немыслимое, — уклончиво ответил я. — А что поддерживало волю к жизни у дона Леона — не мне судить.

Обсуждаемый субъект все также, скрючившись и оскалившись, валялся на полу. Зрелище было неэстетичным. И уж точно не для дам: Исабель побледнела и старательно смотрела в сторону.

— Негоже такому великому чародею валяться на полу в столь неприглядном виде, — заявил Оливарес, наверняка представив себя в такой же ситуации. Все же не самый молодой дон…

— Увы, дон Уго, предать его земле немедленно невозможно. Пару дней открывать убежище нельзя, иначе мы его лишимся.

Оливарес, отвлекшись от почившего коллеги, принялся жадно оглядывать рабочее место коллеги, поэтому я распахнул дверь в следующее помещение:

— Прошу вас.

И вот там нас ждал очередной сюрприз. Потому что слуги дона Леона тоже были в этом убежище. Причем оказались живыми. То есть дон запрограммировал консервацию убежища в свое отсутствие так, чтобы прислуга не смогла никуда сунуть нос. И сейчас лакей и горничная уставились на нас с настоящим ужасом.

— Еще кухарка должна быть, — счастье в голосе Шарика было невозможно измерить. Ками сорвался с моего плеча и отправился инспектировать кухню, не иначе — очень уж целеустремленными были его движения.

— Дон Леон скончался, — сообщил я прислуге, чем вызвал у них настоящую панику. Даже мужик затрясся, что уж говорить про женщину, которую начало колотить так, что стало страшно, не случится ли с ней приступ. Пришлось их успокаивать: — Дон Леон умер своей смертью от старости. И я, как его наследник, могу вас доставить в то место, откуда он вас забрал. Правда, должен предупредить, что прошло очень много времени.

Они немного успокоились. Настолько, чтобы перестать трястись и начать переглядываться, но не настолько, чтобы сказать хоть слово. Шарик, предатель, окопался где-то на кухне и никак не помогал ориентироваться в жилище моего «учителя», что не могли не отметить мои спутники.

— Похоже, Алехандро, ты тут впервые и видят тебя тут тоже впервые, — заметил Оливарес.

— И я их раньше не видел, потому что дон Леон не пускал меня дальше своего кабинета, — пояснил я. — Обучение было очень дистанционным и опосредованным.

Через Шарика, чего знать никому не нужно. Главное — что я законный наследник Мурильо, и в этом нет сомнений: если бы это было не так, убежище бы меня не впустило, это понимал как Оливарес, так и Исабель.

— Дон Алехандро, куда Серхио продукты нести? — напомнила о себе Хосефа. — Ему же тяжело держать, а здесь не поставишь грязные мешки.

Действительно, в маленькой гостиной царила удивительная чистота и красота. И удивительно было еще и то, что гостиная вообще была, поскольку я представления не имел, кого дон Леон мог бы приглашать в гости. Старикашка он был вздорный и друзей имел вряд ли.

— Шарик, — позвал я. — Помощь нужна в размещении.

— Серхио, — произнес я вслух, — неси продукты на кухню. И скажи, чтобы приготовили еду на всю компанию.

Компаньон молча кивнул и потащился в сторону так и стоявшей парочки слуг. Те прянули в стороны, пропуская моего компаньона и даже не думая помочь ему найти место для выгрузки продуктов. Впрочем, не думаю, что помещение там огромное. Да и устремившаяся за ним с деловым видом Хосефа точно не даст заплутать. Жирнянка потопала за ними, правильно сообразив, что хозяин-хозяином, а продукты из вида упускать нельзя.

— Да здесь комнат-то всего ничего, — недовольно отозвался Шарик. Судя по транслируемым им эмоциям, он опять что-то жрал. — Кроме гостиной и кабинета-лаборатории, которые вы видели, есть столовая, спальня и библиотека. И две комнаты для прислуги. Самке своей ты все равно отдашь спальню, так что сразу проси Селию ее туда проводить, хоть от одной избавишься. Сам занимай библиотеку, там диванчик есть. Оливареса оставляй в гостиной, только кабинет закрой и дона Леона… законсервируй. Так, стоп, приду сейчас, помогу с консервацией.

— Селия, проводи донну Болуарте в спальню и помоги ей там устроиться, — скомандовал я, не дожидаясь Шарика.

Уж с этим я мог справиться самостоятельно. Приказывать — не сложные чары накладывать.

Звук собственного имени сделал взгляд женщины осмысленней, она наконец получила вполне понятную ей задачу и даже смогла из себя выдавить:

— Рады вас приветствовать, донна, в доме величайшего чародея всех времен и народов. Пройдемте, я покажу вам, где можно устроиться.

— Правильно. Теперь лакея займи. Его Густаво звать, — проинформировал Шарик, показавшийся в дверях бегущий ко мне на четырех лапах. Остальные четыре были заняты чем-то вкусным.

— Густаво, на тебе помощь дону Оливаресу. Ему придется остаться в этой комнате, а значит, понадобятся одеяло и подушка. Или хотя бы одеяло.

Густаво кивнул и исчез, а мы с Шариком вернулись в лабораторию. Я расправил дона Леона, придав ему вид повеличественней и сложив ему руки на груди, после чего с подсказки Шарика использовал чары, близкие по характеру к консервации, которая была на убежище.

— Покойтесь с миром, дон Леон.

Злости к нему я не питал. Конечно, если бы не устроенная старикашкой подлянка, я жил бы в другом мире. Насколько долго и счастливо — вопрос, но то, что куда спокойнее и без чар, — это совершенно точно. Но, возможно, дон Леон был таким же заложником ситуации, как и я. Только дон Леон играл мной, а им — Всевышний. Потому что благословения, полученные в Обители, мне сильно не нравились. Как минимум они означали, что местный бог обратил на меня пристальное внимание. Но я подумаю об этом после. Когда поем и высплюсь.

Кабинет запирался очень просто. Нужно было приложить руку к определенному месту на двери. Чары послушались, пусть и с некоторым опозданием, признав хозяином. А я отправился в библиотеку, не боясь, что Оливарес сунет нос в чужие секреты, которые теперь стали моими.

В коридоре было шумно, но основные шумы доносились из кухни, где солировала с небольшими посторонними вкраплениями Хосефа. Мне нужно было в противоположную сторону, как указал Шарик. Впрочем, убежище было столь невелико, что заблудиться в нем не представлялось возможным.

Библиотека размерами тоже не потрясала. И книг было куда меньше, чем я ожидал я. Зато был диванчик. Да… Я укоризненно посмотрел на Шарика.

— Не влезешь, — согласился он без всякого смущения. — Про диванчик я помнил, а вот что он такой короткий — нет. Для меня-то он огромный в любом случае. Зато здесь мягкий ковер, а у тебя есть одеяла. Выспишься куда лучше, чем на твердом матрасе в спальне.

Книги я просмотрел и пришел к выводу, что на моем уровне они пока бесполезны. Да мне вообще сейчас все было бы бесполезно, потому что хотелось только две вещи: поесть и заснуть. И я прилагал все силы, чтобы второе не случилось раньше первого.

Исабель появилась, когда я разбирал походный мешок, чтобы убить время до еды.

— Алехандро, а ведь у нас появился очень важный аргумент в вашу пользу для разговора с моим отцом, — заявила она. — Вы — владелец половины Сангрелара, как наследник Мурильо, Бельмонте — владеют второй половиной. Как итог — объединение.

Она так сияла, что я не стал говорить, что вторая половина тоже моя, тем более что:

— А разве ту половину не передали кому-то, как сделали это с частью семьи Бельмонде?

— Ее незаконно передали, потому что последний Мурильо был жив до недавнего времени, чему есть свидетели — ответила она. — И если даже этого бы не было, то определить, что вы законный наследник, будет легко. Да что я говорю? Дело даже до суда не дойдет. Потому что та часть принадлежит Мибии, а значит, получится, что претендуют на земли короны. Так что любого наследника, кроме вас, посчитают незаконным. — Тут она спохватилась и добавила: — Если вас признают, конечно. Но тут в дело вступит мой папа, и все решится в вашу пользу. Кстати, как вы его собираетесь вытаскивать?

— Есть мысли, — неопределенно ответил я. — Но сначала мы отсыпаемся, отъедаемся и думаем.