Дон Педро

Глава 14

Интермеццо первое

– Петя, кем бы ты хотел быть, когда вырастешь?

– Генералом.

– Но ведь тогда тебя на войне могут убить.

– Кто?

– Неприятель.

– Тогда я лучше буду неприятелем…

Комдив Кирилл Афанасьевич Мерецков (псевдоним «Петрович») прощался в порту Барселоны с Яном Карловичем Берзиным в конце мая 1937 года. Отбывал на Родину. Не просто так, ранен был. Прибыл корабль из Одессы с новыми «добровольцами» и оружием. А на обратном пути и заберёт.

Сам армейский комиссар 1-го ранга Берзин, он же «генерал Гришин», он же «Доницетти» должен был уплыть на следующем пароходе, пока передавал дела Штерну. Ян Карлович успел в Испании «жениться» на двадцатилетней красавице – испанке из Валенсии, где она работала в штабе. Аврора Индапесеевна Санчес была на двадцать семь лет моложе Берзина и даже имела жениха. Но вот вспыхнули страстью. Через месяц она тоже отправится в Москву, и вот там они уже поженятся. И проведут медовый месяц в доме на Набережной по ул. Серафимовича, д. 2, кв. 153. Счастье будет не долгим, уже в ноябре Берзин будет арестован, а потом и расстрелян.

Потом всё будет. Сейчас же старые приятели просто разговаривали. Дела у республиканцев и помогавшим им русских шли из рук вон плохо. Большую половину страны франкисты уже захватили и продолжают захватывать всё новые и новые области и города. В декабре 1936 они взяли Гранаду, а ещё через три месяца и Малагу. Это на юге. В центре страны и того хуже, захватив Толедо, войска генерала Франко подошли вплотную к Мадриду. Неимоверным усилием удалось остановить наступление буквально в нескольких десятках километров от Столицы Испании.

– Как думаешь, Кирилл Афанасьевич, удержат республиканцы на севере Бильбао? – задал вопрос «генерал Гришин».

– Баски хорошие бойцы, но, думаю, им тоже не сильно долго осталось. Эх, туда бы полк Брехта, он бы за неделю там все войска националистов перемолол, а потом и Бургос взял. И там бы весь штаб генералиссимуса Франсиско Франко сам в плен сдался вместе с генералом.

– Да, полковник Брехт мастер агрессоров в чувство приводить. А где он сейчас не знаешь? – Берзин поправил сдуваемую прохладным ветерком фуражку. Не удержал, и ветер, сорвав с русой совсем не испанской головы латыша, покатил её по причалу. Весело засмеявшись, словно колокольчики зазвенели, Аврора бросилась её ловить. Ветер проказник, словно этого и ждал, залез ей под юбку и стал пытаться закинуть её девушке на голову. Почти получилось. Аврора тянулась к фуражке и лишь в самый последний момент, когда собравшиеся уже надеялись увидеть стройные ноги девушки, бросила растерянный взгляд на комиссара и занялась борьбой с юбкой. А фуражка, подгоняемая, добившегося своего хитрющего ветра, прокатилась ещё пару метров и, планируя, канула в пучину Средиземного моря.

– А где он сейчас, не в курсе Кирилл Афанасьевич, – Берзин (настоящее имя Пе́терис Я́нович Кю́зис) подошёл к краю причала, не увидел фуражку на фоне довольно приличных серых волн, вздохнул, махнул рукой и вернулся к Мерецкому.

– А что думаешь и правда его сюда рекомендовать? – поправил раненую руку на перевязи «Петрович», – Его ведь тогда почти сразу после Маньчжурии в Москву вызвали на награждение и отправили военным советником в Республику Тува.

– А точно вспомнил. Ну, вот приедешь раньше меня, поговори с Ворошиловым. Пусть этого хулигана сюда отправят. Со всем полком, конечно, не получится, но этих его диверсантов, что японцев у озера Хасан гоняли вполне можно, что там взвод всего был, а шуму наделали на всё Приморье.

– Да, на самом деле, если зайдёт разговор, то предложу маршалу. Да и Тухачевскому подскажу…

– Так ты не в курсе что ли? Ах, да ты же в госпитале лежал. Сняли Михаила Николаевича. 10 мая 1937 года маршал Тухачевский был переведён с поста первого заместителя наркома обороны на должность командующего войсками Приволжского военного округа. С Одессы газету пополнение привезло с приказом. А чуть раньше арестованы комкоры Примаков и Витовт Путна. Он был военный атташе в Великобритании. Отозвали и арестовали. Замечательный командир. Я его лично знал. Не понятно, что там, в Москве, творится? Все про какой-то заговор говорят.

– Ну, может и скурвился тот Витовт в Англии, купили лимонники. Чужая душа потёмки. – Мерецков снял фуражку, тоже чуть ветер не утащил, пригладил жидкий ёжик волос на голове, уже редеть стали волосы, прошла молодость. Тревожно вдруг стало, ещё перед отъездом слухи всякие про аресты командиров ходили. А ему ещё ведь сына поднимать. Всего четырнадцать лет пацану. Ну, да он ведь ни в каких заговорах не участвует и честно воевал тут в Испании. Не прятался в штабе, вечно был на переднем крае. Даже ранение получил. Чего ему бояться? А холодок прошёлся по телу. Ветер. Это просто ветер холодный.

– Не знаю, не знаю. Ладно, прощай Кирилл Афанасьевич, Аврора, вон, замёрзла, дрожит. Южный народ – горячий. А ветер прохладный. Да и тебе руку продует. Не забудь Клименту про Брехта сказать. Чует моё сердце, этот шебутной полковник тут развернётся.

– Непременно. Прощевай Ян Карлович. Увидимся в Москве.

Событие тридцать девятое

Выходят из леса геологи. Голодные, худющие, небритые. На опушке хохол сало нарезает ломтями.

Геологи:

– Дядь, дай сальца покушать?

– Та вы ж его жрать не будете…

– Но почему?

– Та я ж вам не дам ни хрена.

Восьмого августа 1937 года было воскресенье. Брехт проснулся, как обычно, чуть свет, вместе с петухами и вдруг понял, что сегодня-то бежать никуда н надо. Выходной, мать его! Можно поваляться в постели. Рядом заворочалась Катя-Куй и он, обняв её, прижался к спине и уткнул лицо в пахнущие кориандром волосы. Вчера в баню ходили. Обустроил он, наконец, и в Кызыле нормальную баню с каменкой, с нормальной трубой, и даже с двумя отделениями. Парной и мыльней, и плюс застеклённая веранда. В парилке повторил сложнейшее устройство, что раз в минуту на сковороду с ароматными травами проливало немного воды из подвешенной к потолку бочки малюсенькой. Повторил, конечно, преувеличение. Тут оборудование нужно. Не для кузнеца из столицы Тувы – Кызыла задача. Сделали в Спасске-Дальнем и с новыми аэроплотами затаренными всякими нужностями привезли. Самое примечательное, что и старые удалось реанимировать. Как-то, куда-то позвонил Генсек и вуаля – три новеньких модернизированных двигателя M-11F мощностью 145 лошадиных сил с оказией привезли на телегах из Минусинска. Просил два, но видимо, по привычке восточных народов, просить всего в три раза больше, чем надо, заказал товарищ Тока шесть, а в СССР по привычке, тоже не нами заведённой, дали половину. Ну, тоже не плохо, один в запасе будет.

На теперь уже двух своих аэроплотах в Минусинск с грузом сапфиров уехал Председатель правительства ТНР Чурмит-Тажы Сата. Под охраной из двадцати получивших погоны лейтенантов. Брехт погоны предложил. Сказал, что так красивей будет. Генсек Тока посмотрел на разницу между петлицами и погонами и согласился, что, да, так лучше. Так что, армия Тувы теперь при погонах. Нет не тех, что введут в СССР во время Великой Отечественной, а таких, как у военнослужащих двадцать первого века в России на полевой форме. Потоньше и гибкие, ну и понятно без просветов. Зачем они нужны, если по величине звёздочек и так понятно, кто перед тобой лейтенант или полковник. Поехал, или поплыл всё же, Чурмит-Тажы предложить дружественному Советскому народу поставить на вырученные от продажи сапфиров деньги гранильную мастерскую, ну, оборудование для неё. Мастера гранильщика, что обучит людей своему мастерству и два парохода с одной пока баржей. Особо-то возить пока нечего. А ещё договориться, чтобы в Туву направили солидную бригаду геологов. Нужно было найти месторождения угля. Чтобы начинать развивать промышленность, нужно много чего, но самое главное – это уголь, без него, что-либо затевать бессмысленно, при таком плече, возить даже концентраты, экономически невыгодно, а вот металлы. Кобальт, висмут, медь, ртуть, что вроде нашли русские геологи, это уже совсем другое дело. Про металлы не из отчётов геологов узнал. То ли их нет, то ли ещё нет. Просто вспомнил фантастические рассказы Ивана Ефремова, читал в детстве. («Озеро горных духов» – рассказ Ивана Ефремова). И вот в одном из них про всё это и рассказывалось, что вроде бы нашли даже целое ртутное озеро. Что само по себе чудо. Но это фантастика, а как дело обстоит на самом деле, Брехт не знал.

Он уже почти принял предложения товарища Тока сменить гражданство и поработать Премьер министром в Туве. Можно, ведь, отговорить Генсека вступать в состав СССР, по крайней мере, до смерти Сталина, и все эти репрессии, растянувшиеся на два десятилетия пережить вдали от эпицентра. Помочь избежать не получится. Это жизнь, а не фантастика, хоть самому бы уцелеть, а то явно не те у него покровители. Скоро их всех пересажают. И перестреляют.

Вот сейчас лежал, вдыхал аромат волос жены, прислушиваясь к её равномерному дыханию, и строил планов громадьё. Первым делом, нужно будет ликвидировать все колхозы, особенно аратские. Пусть люди спокойно, как и тысячу лет назад пасут свои стада. Только нужно чуть помочь товарищам аратам. Теперь есть сапфиры, и можно будет, превратив, даже пока не огранённые, в рубли, ну, не в доллары же, закупить у Монголии лошадей, яков, коз, и прочую живность. Совсем бедным аратам выдать понемногу и пусть благоденствуют. Нойонов и прочих ханов теперь нет, мест для выпаса животных при таком малом населении полно. Живи и процветай. Вот и пусть процветают, и не вмешиваются в процесс превращения Тувы в коммунистическую страну. В прямом смысле этого слова. Тратить деньги на вооружение не надо. Нужно вести себя, как Батька в течение всех тридцати лет, обещать создать Союзное государство, в данном случае войти в состав СССР, и под это дело получать всякие ништяки от большого северного брата. Геологов, вот, надо. Оборудование для новой электростанции. Закупить или выпросить немного тракторов в Америке. Много пока и не надо. Русских не так и много. Если всё правильно преподнести Генсеку, то можно вместо колхозов артели наладить. Если трактора будут, то это не сложно. Плохо с горючим. И скоро война и нефти от СССР не дождёшься все эти годы. Но Брехт ведь помнил, что в Германии во время войны делали горюче из угля. То есть, нужно у СССР попросить или купить всех химиков осуждённых и даже договориться, чтобы расстрелы им заменяли на пожизненную высылку вместе с семьёй в Туву. Оборудование? Успеть до войны купить в СССР или Штатах. Дальше. Нужны металлурги – тоже из заключённых. Там лучшие. И нужны энергетики. Если есть самородная ртуть, то сам бог велел изобрести или, если уже изобретены, то наладить выпуск люминесцентных кварцевых светильников и выпрямителей тока с жидким ртутным катодом. Стекло. Ну, песок везде есть. А выпуск соды? Ничего сложного, если будет уголь, то всё в наших руках.

А ещё, насколько помнил Брехт ту книгу Ефремова, то здесь в каждой речке золото. Нужно купить у американцев драги. И даже драги со специалистами, там сейчас только начали из кризиса выбираться, и найти рабочих и инженеров будет не сложно. Только золото нужно не в виде песка и самородков продавать, а в виде монет и украшений. Если есть сапфиры, то должны быть и другие корунды. Получается, можно создать бренд – «Золотые украшения с природными самоцветами из сердца Азии». Видел же Брехт кучу всяких колец и серёжек, повспоминает, освоим и будем деньгу лопатой грести. Стоп. Выходит, что из Бельгии нужны ювелиры на первое время. Опять, стоп. Там же скоро начнётся истребление евреев, их тоже нужно выкупить у Гитлера. Пока же СССР, вроде как, во вполне мирных отношениях с Германией. Нужно успеть этим воспользоваться …

– Эй, хозяева, поднимайтесь! Товарищ Брехт! Тебе телеграмма пришла, – забарабанил в окно Петрович – посыльный на местном телеграфе.

Событие сороковое

Увидев спящую принцессу, принц оценил ее внешность и тихо вышел из спальни со словами: «Пусть спит, бедняжка».

– Чем бы занималась принцесса Диана, если бы ожила?

– Скреблась ногтями о крышку гроба…

Иван Яковлевич сидел перед чёрным аппаратом телефонным и гадал, кому чего опять из-под него надо. В утренней телеграмме было только несколько слов. Быть у телефона в представительстве в десять по Москве. Если четыре часа добавить, то получится два часа дня. Звонили и раньше. И самое интересное, что по важному поводу почти никогда. Пока усиленно строили асбестовую фабрику, то интересовались темпами строительства. Пару раз просили написать статью в одну из центральных газет про армию Тувы и про процесс построения социализма в Аратской республике. Потому не сильно и переживал сначала. Была статья в приехавшей с опозданием в две недели газете «Правда», что арестован Тухачевский. Клеймили. Потому немного опасался, всё же под пытками сболтнуть чего маршал может, лишь бы не сували паяльник лишний раз, а нет, тогда ещё так не работали. Просто били по печени и почкам. Так вот, чтобы лишний раз не получить по почкам мог и для количества маршал вспомнить и о Брехта. Тем более, фамилия нарицательная и легко запоминающаяся.

Всё, решил, Иван Яковлевич, сегодня же … А, ну да, воскресенье! Завтра же, нужно идти к Генсеку и соглашаться сменить гражданство и должность. Пришёл заранее, дома места себе не находил, чего-то сердце подсказывало, что это не простой звонок, и ничем хорошим он не кончится. Шёл по дерев… Шёл по Столице с веточкой берёзы и отмахивался от комаров. Эти жужжалки – пищалки почти кончились, всё же август, но тут вдоль реки ещё хватало этого добра.

Пришёл, на брегет от Карлуши Фаберже глянул, и огорчённо вздохнул. Стрелки приклеились. Ещё и часа нет. Ну, вместо прогулки медленной получилась почти пробежка, и сам не заметил, как на быстрый шаг перешёл. И мысли и комары подгоняли. Пришёл, сел и стал гипнотизировать телефон, предлагая ему добровольно выдать страшную тайну, зачем и кому он там, в Москве, проклятой, понадобился. Все беды от Москвы.

Не хотел чёрный выдавать. Иван Яковлевич пересел на самодельный диванчик и, вытянув ноги, прикрыл глаза. Поспать часик? Не получалось, шёл в голове непрерывно ролик из фильма Михалкова, где следователь в НКВД ему по пальцам молотком лупит. Ну, жалко же пальцев. Запасных нет. И всё же отключился, видимо, так как звонок аж подбросил.

– Полномочный Посланник СССР в Тувинской Народной Республике Иван Яковлевич Брехт. – Постарался чётко представиться, чтобы голос не дрожал.

– Сейчас будете говорить с первым заместителем наркома обороны СССР маршалом … Егоровым. – Фу, ажнать испугался на слове «маршал», подумал, что Тухачевского вернули. А тут Егоров, не много знал об этом маршале, кажется, через год расстреляют, а сейчас, вон, на повышение пошёл. Радуется, наверное, вечно был недоволен своими вторыми ролями и трындел об этом в каждое подставленное ухо. «Разве Вы не знаете, что когда речь заходит о гражданской войне, то все везде и всюду кричат до хрипоты, что все сделали Сталин и Ворошилов, а где же я был, почему не говорят обо мне?! Почему борьба под Царицыном, создание Конной армии, разгром Деникина и белополяков приписывается только Сталину и Ворошилову?!» Вот, не трындел бы, может, и выжил. Будённый же с Ворошиловым пережили эти лихие годины. И доживут до глубокой старости.

– Товарищ Брехт. Я тут не так давно пообщался с комдивом Мерецковым и потом с комиссаром Берзиным. Они предлагают отправить вас в Испанию для проведения разведывательных и диверсионных операций. Хвалят вас. Что скажите?

Мать же ж, твою же ж! Советчики хреновы. Обоих сегодня – завтра арестуют, правда, Мерецкого потом выпустят. И он даже маршалом Победы станет. Получит один из немногих совсем орден «Победы». Так, что-то нужно пока ещё живому маршалу Егорову сказать.

– Если партия пошлёт, то я с радостью окажу помощь в борьбе с фашизмом братскому испанскому народу. Только (как его звать-то?) … Только (А – Александр Ильич) Александр Ильич я сейчас не состою в РККА, уволен в запас. Сейчас я служу в наркомате иностранных дел. – Может, прокатит. А завтра на поклон к Генсеку Токе.

– Я переговорил с Литвиновым. Ерундовый вопрос. Негоже таким боевым командирам штаны просиживать. Решим вопрос в течение нескольких дней. Пришлют тебе замену. Ты же полковник?

– Так точно, товарищ маршал.

– Хорошо себя покажешь в Испании, двинем в комбриги. Собирай вещички… Да, полковник, чуть не забыл, Мерецков о каких-то твоих особых диверсантах говорил. С собой возьми. Сколько их?

– А сколько можно взять с собой, товарищ маршал?

– Хм. Пусть будет тридцать. Всё, жди звонка.

– Товарищ маршал, а что с семьёй? – успел Брехт, пока трубку Егоров не повесил.

– С семьёй? А где она? А, ну, понятно. Да, в Туве им оставаться нельзя. Это же другая страна. У тебя жена к родителям может перебраться?

К родителям. Вот для принца Ли Кана сюрприз будет. Охренеют все и в Корее и в Японии. Как понял Брехт принцесса Ли Хе Вон рассматривается даже, как претендентка на трон. Пусть и не самой первой.

– Нет. Она сирота. Товарищ, маршал, если мне всё равно ехать в Спасск-Дальний, так может, я их туда отправлю, ну, на Дальний восток?

– Да, без разницы, хочешь на Дальний отправь на дальний, хочешь на Ближний, отправь на ближний, – пошутил, наверное, маршал, но Брехт не засмеялся, а Егоров трубку повесил.

Эх, а мог стать Премьер министром, и все бы говорили ему: «О».