Дон Педро

Глава 9

Событие двадцать пятое

Говорят, однажды, во время проведения в колхозе конкурса двойников Аллы Пугачёвой, в нем тайно приняла участие настоящая Алла Пугачёва. Но победила в конкурсе все равно жена председателя.

Москва, по которой гулял вечером после банкета Иван Яковлевич, оставила гнетущее впечатление. Серо и убого. Он даже взял извозчика и съездил к своему дому, квартиру в котором у него отжал сосед. Облупленный домик с рамами тоже облупленными, где иногда вместо стёкол второго ряда была бумага натянута. Трава с лопухами у дома, и всё окурками забросано. Есть в будущем плюсы. А ещё запах. Читал в попаданческих романах, про то, что дышишь там, в прошлом, полной грудью. Где? В Москве, которую топили углём. Миллионы печей и котелен. Прямо на кашель пробивало. Ещё и давление видимо поднялось. Весь дым к земле припал. Запах пепла, дыма, помоек. Ужас. Решил, как можно быстрее, выбираться. Задерживало только одно. Нужно было повидаться в НКИДе с товарищем Литвиновым. Вон, как высоко взлетел!!!

Пошёл с самого утра. Пешком по утренней свежести. Хрена с два, запах угля никуда не пропал. Прохладненько утром и хозяева печки затопили. Благо идти недалеко. С 1918 года в здании на углу улиц Кузнецкого Моста и Большой Лубянки размещался Народный комиссариат иностранных дел. Ранее здесь был доходный дом Первого Российского страхового общества. В 1924 году после сноса Введенской церкви и колокольни и установки памятника товарищу Воровскому, на средства НКИД и НКВД, площадь перед зданием НКИД получила наименование Воровского.

Именно туда утром последнего майского денька – 31 мая и привели стопы, чуть хромающего, после ранения в ногу полковника Брехта. Не повезло. Или повезло? Литвинов не принял, попал к другому дипломату на приём. Крестинский Николай Николаевич встретил его в своём кабинете. Не ожидавший увидеть эдакое, Брехт прямо дар речи потерял в первую минуту. Перед ним сидел Ленин Владимир Ильич. Просто брат близнец. И дело не в той самой бородке, не в очках, не в костюме тройке и залысинах. Полное портретное сходство. Ничего про него Брехт не знал. Хотя нет, как-то видел на одном из домов доску, что, мол, тут обитал. Дата смерти 1937 год. То есть, ещё один троцкист, которого скоро расстреляют. А вот то, что практически весь наркомат репрессируют в следующем году – это общеизвестно. На девяносто процентов штат за два года обновится. Сразу освободятся места почти всех послов и руководителей наркомата. Первые не захотят вернуться, когда их отзовут, и товарищи, понимая, что их дома расстреляют, на убой не поедут, ну, а руководство, обитающее в Москве, будут вызывать на беседу и арестовывать, и все начнут друг друга закладывать под пытками и в надежде на ссылку. Нет. Советская власть ссылать в Сибирь их не будет. Расстреляет, а вот жён в основном сошлёт и детей по детдомам отправит. Потом наберут молодых сотрудников. Именно так и попадёт в наркомат будущий «мистер НЕТ» – Громыко Андрей Андреевич.

И вот в этот гадюшник он залез. Думал, что отсидится в Туве. Ох, уже и не верится. Между тем, копия Ленина встала из-за заваленного бумагами стола и осуждающе эдак по-ленински на Брехта посмотрела. Очнулся Иван Яковлевич, оказывается, замнаркома уже минуту руку тянет, поздороваться желает.

– И вам не хворать, – само вырвалось.

Николай Николаевич попросил краткую биографию поведать. Нда. Опять УПИ светить. Полезут ли проверять? Потому сказал уклончиво – окончил институт по специальности металлургия, ну, а дальше про КВЖД и армию. Пришлось про два инцидента рассказывать. Косящий под Владимира Ильича товарищ орденами заинтересовался.

– Выходит, ваши победы – это просто превосходство американского и швейцарского оружия над японским? – прямо огорошил вопрос. Ни чего себе вывод. Нда, если в другом месте «Браунинги» с «Эрликонами» хвалить, то можно и под расстрел угодить.

– Отнюдь. Оружие хорошо в умелых руках. Правильная подготовка личного состава, очень хорошее политическое воспитание. И главное, что все мои бойцы были коммунистами или комсомольцами, а ещё беззаветная преданность нашей Социалистической Родине. Оружие – это просто железо! Главное в любой войне – это мотивация! Разве может быть большей мотивация, чем защищать первое в мире государство рабочих и крестьян – наше Социалистическое Отечество.

– Вот как. А оружие? – не объедешь на кривой козе.

– Теперь, после того, как оружие империалистов опробовано в бою, оно попало в конструкторские бюро наших советских инженеров, будет ими улучшено после моих замечаний и потом налажен выпуск уже более совершенного советского оружия. Крупнокалиберные пулемёты Браунинга, которыми мы воевали с японцами, уже начали после доработки осваивать на ковровском заводе.

Покивал будущий троцкист. Хотя нет, настоящий троцкист, которого пока не изобличили, стал рассказывать про священную обязанность нашего государства в становлении армии небольшого государства вставшего на путь построения Социализма. Советская власть, как говорил товарищ Ленин, должна уметь защищаться.

– Согласны?

– Так точно! – встал даже. Эх, каблуками не щёлкнуть – нога ещё побаливает.

– Да вы сидите, в справке было про ваше ранение. Не помешает исполнять обязанности?

– Да почти прошло. Так, при резких движениях чуть побаливает. Скоро совсем пройдёт. Уже тренируюсь – бегаю потихоньку… До туалета. – Посмеялись вместе.

– Вы же, наверное, знаете, что направлены партией в Тувинскую Народную Республику не инструктором, а военным советником. Это дипломатическая должность. Получите ранг – постоянного представителя правительства СССР без политических полномочий, который приравнивается к рангу резидента. Так что, с этой минуты вы Иван Яковлевич – постпред СССР.

– Спасибо. В смысле, благодарю за доверие! – Опять вскочил.

– Ну, задачи вам поставят в другом наркомате. Хотя какие задачи, нужно научить аратов воевать. Не шашкой махать. Это они получше нас умеют. А воевать современным оружием.

– Постараюсь.

– Ну, всё, в приёмной получите документы. Вам нужно сфотографироваться у нас на первом этаже на дипломатический паспорт. Не смею больше задерживать, – и опять руку тянет чисто ленинским жестом. Специально репетировал. Ещё бы вторую руку за жилетку заложил.

Событие двадцать шестое

После атаки один кавалерист хвастается:

– Лечу на своём жеребце, как пуля! Вдруг вижу – куча немцев.

Вихрем налетаю и отрубаю всем ноги.

– А почему не головы?

– Голов у них уже не было.

– Опять ты мне эту икру поставила! Не могу я её каждый день, проклятую, есть! Хоть бы хлеба достала! – Выдал Иван Яковлевич фразу из «Белого Солнца …».

Так всё и было. Только икра не чёрная, а красная. Ну, не Каспий. На Енисее Кызыл стоит. До урожая зерновых ещё далеко. Подъели в городе все запасы. Никто не голодает. Есть мясо, есть рыба, а вот картошки и хлеба нет. Обещают из СССР подвезти муку на днях, но уже месяц обещают. Брехт устал с этим бороться. Нет, «бороться», наверное, не то слово. Правильное – «терпеть».

– Да, где я его тебе достану. Съешь, опять ведь не закусывал…

Не говорила ничего такого Катя-Куй и ложку деревянную полную чёрной или пусть красной икры в рот постпреду Брехту не совала.

Сам ел и давился. Икра была тайменя, рядом лежал и приличный кусок этого самого тайменя жареный. Из-за неимения муки просто пожарен в масле, корочка не та. Так вот, Иван Яковлевич с отсутствием хлеба не смирился и вызвал к себе в Кызыл Дворжецкого. Хватит, натерпелись, нужно развивать в Тувинской Народной Республике земледелие и ремёсла всякие. Планы были грандиозные. Уже месяц полковник вникал в дела молодого и чего уж там, прямо социалистического, государства. Местные товарищи решили повторить все ошибки СССР и со всей восточной дурью занялись коллективизацией. Русских загоняли в колхозы, так же, как и соседней братской стране, а вот с местными аратами, то есть, пастухами, намучились. Они жили практически в феодальном строе. Были ханы свои и другие князья, которые воду мутили. Коммунисты начали с ними бороться, а ещё начали бороться с ламами и, вообще, верованиями, с религией – опиумом для народа. Читал Брехт в посольстве записки своего предшественника Виктора Конюшевского про восстание в Туве в 1932–1933 годах. Читал и поражался, до чего люди могут додуматься. Просто не веришь глазам, строчки в слова не складываются: «Повсеместно проводились собрания под лозунгом „Арын чазар“ – „Долой стыд“… На них у женщин и девушек отрезали косы, отбирали украшения (серьги, кольца, чаваги), заставляли принародно рассказывать о сексуальных подробностях их жизни, и ещё женатых мужчин и замужних женщин заставляли на собраниях называть по имени свёкра и тестя, что было строго запрещено многовековой традицией…». Вот какого чёрта, что должно в голове быть у этих коммунистов тувинских? У половины народа просто ездили и отбирали имущество, всё что понравится. Ещё один перл от Конюшевского: «…власти на местах, выполняя решения партии в ударном порядке, ходили по юртам и отбирали всяких богов, а когда им за это накрутили, то они стали богов снова разносить по юртам…».

Восстание смешное, погрозили друг другу копьями, расстреляли несколько десятков активистов, после чего сбежало немного тувинцев в Монголию. Ну, по меркам СССР немного, а вот для республики с населением в восемьдесят тысяч вполне себе нормальное количество переселилось на юг в МНР, где менее активно боролись с богами и ламами, около шестнадцати тысяч человек. А ещё все эти действия привели к резкому ухудшению отношений тувинцев простых к русским.

Сейчас более-менее всё успокоилось, но напуганное всеми этими выступлениями правительство Тувинской республики развернуло армию, которая тут называлась Тувинской Аратской Красной Армией (ТАКА) до полка и ввело всеобщую воинскую повинность. А кормить чем, опять начали изымать продукты, а потом до замечательной вещи додумались – приняли решение о переходе на кадрово-территориальную систему организации армии. В связи с этим вместо дивизиона создали кавалерийский полк в составе пяти эскадронов. С этого времени части ТНРА (так теперь армия стала называться) делились на центральные – постоянные кадровые и местные – территориально-милиционные. Новая система вооружённых сил страны обеспечивала наибольший охват трудящихся аратов военной подготовкой путём отбывания воинской повинности и менее отвлекала население от производительного труда, при этом несколько снижая расходы государства на содержание армии. Недавно последнее новшество ввели – при полке создана школа шестимесячной подготовки младших командиров в составе 20 человек. Интересно при этом приказ звучал: «необходимо исключить принятие в регулярные войска бывших князей и чиновников, имевших власть и детей богачей, в эту военную школу следует принимать на обучение детей исконных аратов».

Так о Дворжецком. Иван Яковлевич сходил в Совет министров ТНР. Название-то, какое громкое! А потом и даже ещё и в Политбюро ЦК ТНРП, чтобы узнать, что творится с сельским хозяйством. Оказалось, что цифр никаких нет. Колхозы развалились на пятьдесят процентов, а единоличники продают зерно очень дорого, да никому, по сути, кроме самих русских тут мука особо и не нужна. Другой рацион у аратов. По дороге и ещё одну интересную особенность Тувинской республики узнал. Всего десять тувинцев знают русский язык и всего двое русских владеют тувинским. Это не проценты. Это количество людей. Два этих общества живут вполне себе параллельно и не пересекаются, да даже не собираются пересекаться. Есть в Кызыле русская школа, а учителя тувинского языка там нет и тувинских детей только два человека – человечка. С этого года после окончания учёбы в военной академии имени М.В. Фрунзе командир-комиссаром полка назначили Оюн Лакпа. Вот его сыновья и учились.

Перед разговором с Дворжецким по телефону, а линия от Абакана до Кызыла была недавно проведена, Иван Яковлевич договорился в министерстве сельского хозяйства и в Политбюро ЦК ТНРП, что в Кызыл и окрестности приедет к осени на постоянное место жительства к посеву озимых корейские переселенцы, которые привезут с собой посевное зерно, картофель и прочие огородные культуры, и главное – трактора. Члены Политбюро радостно покивали, хотя Брехт очень сильно сомневался, что его поняли. Переводчик по сто раз всё переспрашивал на дикой смеси тувинского и русского. Да и ладно. Главное покивали. Потом хрен откажутся.

Но это к осени. Сейчас же Брехт вызвал Матвея Абрамовича для другого совсем. Развития артельного движения. Нужно привезти в Кызыл муку и открыть хлебный магазин. Нужно наладить сбор у местных аратов верблюжьей шерсти и, самое главное – шерсти яков. Сейчас её в лучшем случае местные на войлок пускали, а то и просто не стригли и не чесали верблюдов и яков. Драгоценная дорогущая шерсть просто пропадала. А зимой нужно будет наладить поставку в РСФСР мороженой рыбы, которой тут в избытке. И рыба-то всякая экзотическая, типа того же муксуна, да и прочие названия звучат красиво – нельма, налим, валёк, муксун, пелядь, чир и сиг. В Москве или другом крупном город РСФСР в коммерческих магазинах её можно очень и очень дорого продавать. А к лету завезти корейских рыбаков и наладить ещё и холодное, и горячее копчение.

Дворжецкий поворчал, мол, а на кого он там, на Дальнем Востоке, двадцать без малого своих артелей оставит, но приказ есть приказ. Обещал время не тянуть и вскорости появиться с мукой и пекарями.

Событие двадцать седьмое

– Я сказала отцу, что ты поэт, и он остался очень доволен.

– А что, твой отец любит поэзию?

– Нет, просто последний мой жених, которого папа пытался вытолкать за дверь, оказался борцом.

Учёбой занимались в кавалерийском полку инструкторы из СССР. Одним из них был настоящий будёновец Сергей Горшков. Усами на маршала не походил, а вот в остальном точно будёновец. Был Сергей капитаном и командиром эскадрона 6-го кавалерийского корпуса, сформированного из частей Первой Конной армии и дислоцированного в Белорусском военном округе. Учил джигитовке молодых тувинцев и сабельному бою. С учётом того, что скоро война с немцами, а там танки и автоматы, зачем он это делает, Брехт не понимал. Но в процесс вмешиваться не стал. Ребята тренировались с удовольствием. Ещё один инструктор тоже Сергей. И тоже капитан. Сергей Сергеевич Войцеховский учил аратов маршировать и петь песни. Картина маслом. Песни, так вообще, просто песня, жаль, нет смартфона, обязательно бы заснял. Идут не в ногу, поют не в ноты, и слов, так как каждый по-разному русскую мову коверкает, вообще не разобрать. Зато мальчишки всех возрастов и национальностей пристраиваются в хвост роте и горланят даже громче Такармейцев. Все заняты, все довольны.

Сам Иван Яковлевич взвалил на себя ту самую школу младших командиров. Тоже, то ещё преподавание, язык общения – жесты. Потом ещё прибавился русский матершинный с добавлением идиом на языке Шиллера, Гётте, да и чего стесняться, самого Бертольда Брехта, так как в Великом и Могучем слов для выражения отношения к ученикам не хватало. Пробовал найти переводчика. Нашёл. В посольстве даже два было. Один русский и один бурят. Только они могли уделять полковнику не больше часа своего драгоценного времени. При этом русский, не язык, а носитель, был ещё и запойный.

Тогда Иван Яковлевич вспомнил, что он – учитель. Стал по два часа в день обучать русскому языку младших командиров. Потом ещё одну обузу на себя взвалил. Как-то наблюдал за их национальной борьбой. Хуреш называется. В борьбе участвовали борцы в традиционных костюмах. Представляли они собой короткие халаты с широкими штанами. Почти кимоно японское. Соревнования проводилось на открытом воздухе на выбывание. Победитель в последней паре становится абсолютным победителем. Тувинцы народ не высокий. Но борцы были ребята жилистые. Когда дошло дело до последней пары, Брехт, как почётный гость, предложил потом победителю с ним посоревноваться. Нет. Сначала про саму борьбу. Перед началом состязаний борцы исполняли танец орла – «девиг», символизирующий полёт орла всё выше и выше. Этот же танец потом исполнил победитель после завершения схватки. Брехту объяснили потом ученики через пропойного переводчика, что считается, что во время этого танца борцы поклоняются Вечному Синему Небу.

Правила простые. Во время состязаний борцы берут друг друга в захват и пытаются сдвинуть с места или повалить на землю. Толчки и зажимы запрещены. Проигравшим считается борец, первым упавший на землю или коснувшийся земли коленом. То есть, почти сумо.

Исполнил победитель танец и главный судья, который называется «моге салыкчызы» – это судья и комментатор в одном лице, надел на чемпиона красивую вышитую золотом и серебром шапку. Почти будёновку. Без ушей только.

Вот тут Брехт и предложил этому батыру с ним померяться силой. Десяток лет самбо занимался, потом почти четыре года очень хорошо подготовленный китаец его кун-фу обучал, посчитал, Брехт, что справится с богатырём, который был его на голову ниже. Ух, какой шум поднялся на поляне, где соревнование проводилось. Народ давай скандировать имя своего батыра. Куулар Даваа-Самбуу. Вот, самбист почти.

Принесли Брехту вонючий халат, конским потом пропитанный и штаны рваные в паху. Не из пренебрежения и уничижения дорого гостя из большой СССРы, просто на его размер только такие нашли, сняли с одного из проигравших. Брехт уже сразу пожалел, что ввязался, блох на местных и вшей было как на борбоске. Потом придётся в бане несколько часов прожариваться, чтобы чего не подцепить, и так-то каждый день приходил домой и одежду всю снимал и в прожарку кидал – ученики тоже были все в насекомых.

Про поединок писать нечего. Богатырь тувинский был силён и весом Ивана Яковлевича превосходил. Однако приёмов толком не знал, так голая сила. Брехт легко поймал его на бросок через бедро. Потянул, как и соперник, к земле, а когда тот рефлекторно стал выпрямляться, то чуть подвернулся и запустил батыра в красивый полёт.

К сожалению, не признали победителем. Поругали и снова заставили бороться по правилам. Нужно тупо тянуть соперника вниз, чтобы он коснулся коленом земли. Победил Куулар Даваа-Самбуу, нагрузил Брехту не зажившую до конца ногу, и тот, вскрикнув, упал на колено.

Но. С тех пор к урокам тактики и русского языка Иван Яковлевич добавил и два часа в день рукопашного боя. Самбо младшим командирам понравилось. Как дети плакали каждый раз, когда он говорил, что всё, на сегодня тренировка закончена. Весь день готовы были бороться. А тут русский проклятый сиди, учи. Нет в жизни справедливости.

Ещё одно занятие само нашло Ивана Яковлевича. Пришёл в русскую школу посмотреть, чему этих русских детей учат. А физики у них нет. Нет учителя. Пришлось ещё одну нагрузку на себя взвалить. Словом, жил товарищ постпред СССР в Кызыле почти счастливо. А в СССР громили троцкистов и прочих фашистов.