Дон Педро

Глава 23

Событие шестьдесят четвёртое

Получив перерасчёт электроэнергии за 3 месяца, профессор математики передал его в качестве задания своим аспирантам. Уже на следующий день молодые специалисты установили, что данная система нелинейных уравнений не имеет решений в области действительных чисел.

Папаша Отто поведал про бои, что предшествовали появлению отряда Брехта. Это была настоящая мясорубка. Республиканцы после поражения в Сантандере сосредоточили в Арагоне мощную 80-тысячную группировку генерала Себастьяна Посаса. У неё на вооружении находилось 200 орудий, 140 самолётов, 100 танков и броневиков. Ударной силой наступления на Сарагосу должен был стать 5-й корпус коммуниста полковника Хуана Модесто, принимали участие в этой битве и все лучшие фронтовые командиры республики: Штерн, Листер, Вальтер, Кампесино. В результате окружили в Бельчите кучу испанцев, которые франкисты, а добить не смогли, те частично просочились в Сарагосу. А потом Легион «Кондор» и немецкие асы показали, что тот, кто владеет небом, тот и правит бал. Завладели и, пользуясь превосходством в мастерстве, и возможностях своей техники, небо это расчистили от республиканской авиации. И начались бомбёжки Бельчите и окрестностей Сарагосы.

Так республиканцы столицу Арагона и не отбили. Потеряли две трети войск, почти все танки. И почти все самолёты. А тут ещё опасаясь, что Сарагосу всё же возьмут, франкисты начали наступление на севере Мадрида. Пришлось туда остатки войск перебрасывать. Самое интересное, что отстояв Сарагосу, националисты дальше не пошли, войска были брошены на север, добивать остатки правительственных войск и уничтожать сочувствующих. Десятками тысяч убивали басков и кантабрийцев. А до Сарагосы уже никому и дело не было.

И вот Брехта с тремя тысячами пехоты на этот город бросили. Это после армии в восемьдесят тысяч.

Атаки на стоящие чуть отдельно дома начались с рассветом. Между остальной частью города и этим кусочком были сады и немного одноэтажных домиков. Деревья можно было вырубить, но Брехт решил, что нет, не надо. Даже наоборот, радоваться этой подачке нужно. Что будут делать франкисты, понятно, скрытно просачиваться и прятаться за деревьями, накапливая силы для решительного штурма. Ещё никто не сталкивался с войной, где противник обладает на фронте шириной пятьсот метров тридцатью снайперами. Каждый сантиметр просматривается и простреливается. Испанцы точно с такой войной не сталкивались.

А потому, поступили предсказуемо, используя деревья и небольшие домики фермеров в качестве прикрытия, они стали подбираться к открытой местности. Дон Педро дал команду огня не открывать. Рано. Пусть сунутся под пулемёты. Когда накопилось около тысячи франкистов, количество, как и положено, перешло в качество. Товарищ Гегель Георгий Георгиевич оказался, как всегда, прав. При этом они песню пели. Дону Педро местные объяснили, что до простого крика «Ура» здесь ещё не додумались и потому распевают боевой клич: «A por ellos, ohhh ayyy». Фразу нужно распевать, «А-пор-ейос-о-а-и».

Бежали с примкнутыми к винтовкам штыками, как Суворов и заповедовал. Что изобрели пулемёты, их командирам попросту не сказали. Зачем. Пуля дура. «А-пор-ейос-о-а-и». Когда ближе к домам стали подбегать, а почти двести метров открытого пространства, то запыхались и перешли на боле короткий клич: «Vamos» (бамос) – это что-то типа нашего «Даёшь!».

– Огонь.

– Тададах. Тадах. Тададах! – запело разом двадцать разномастных пулемётов, в том числе и MG 34 немецкие.

Двадцать пулемётов на пятьсот метров. Тысяча испанцев полегла почти вся за пару минут. Буквально несколько десятков добежало до спасительных деревьев.

– Снайперы! – прокричал Иван Яковлевич и первый выцелил пытающегося прикрыться десятисантиметровым стволиком офицера. Китель серо-коричнево-зелёный с накладными карманами и пара крестов на груди, пряжка с какой-то птицей и чёрная беретка на голове с черепом и костями. Прямо красавец. Нужно будет потом сходить за крестами, пополнить коллекцию. Да и берет замечательный. Стоп. Нужно в глаз, чтобы форму не попортить. Была у Ивана Яковлевича задумка одна интересная по Сарагосе. Раз уж пришли.

Бах. Однако. Не разучился, за двести метров, точно в голову. Защёлкали и остальные винтовки. Испанцы, оценив меткость противника, кинулись за дома. Нет, ребята, от пули не убежишь. Через минуту, от тысячи франкистов только стоны раненых остались.

– Надо помочь раненым! – сунулся к Брехту профессор американский.

– Да? – аж, головой покрутил «бразильянец», точно к нему обращается товарищ Роберт Мерримэн.

– Вы же коммунист! – Очками сверкнул осуждающе. Неправильный американец. Те во Вьетнаме напалмом миллионы людей истребили.

– Можете отправить людей добить. У нас ни еды, ни медикаментов. До Бельчите десять километров. На чём их транспортировать?

– Но что-то же нужно сделать, я не могу это слышать. Эти крики мне будут потом всю жизнь сниться.

Хотелось Ивану Яковлевичу сказать, что прототип героя книги «По ком звонит колокол» погибнет в этом году, но только рукой махнул.

– Повторяю. Можете отправить людей добить.

Уполз по крыше профессор. И что самое интересное несколько американцев спустились с домов и стали пытаться перевязывать раненых. К несчастью тут испанцы подтянули артиллерию на окраину этого пустыря. Пушчонки маленькие, калибром не больше сорока пяти миллиметров. Но и расстояние плёвое. Сделали всё правильно, сейчас эти дома сравняют с землёй, и закончится поход интербригадовцев на Сарагосу. Не взяли в расчёт, только Симонова Сергея Гавриловича. Два раза кашлянули десять винтовок ПТРС – 35 и нет пушечек и желающих ещё пострелять, одна лишь и успела стрельнуть. Только вот выстрел роковой. Этим маленьким снарядиком убило двоих американцев, в том числе и профессора Мерримэна. Не уйдёшь от судьбы. Как там главного героя книги у Хемингуэя звали? Кажется – Роберт. Значит, точно с профессора списывал.

Событие шестьдесят пятое

Лайфхак. Если вместо «стопудово» начать говорить «наверняка», то люди стопудово будут думать, что ты умный.

Маленькие хитрости. Если туалет занят, а вам сильно надо, подёргайте за ручку и громко скажите: «Он здесь, стреляй через дверь!»

А что, есть такое качество в человеке, называется – настойчивость. Ещё некоторые упертостью называют. Интересно, а упёртый и упорный – это синонимы? Или омонимы, ну, почти? Испанцы были упорные. А вот их командиры, генералы, надо понимать, были упёртые. Они попробовали ещё раз. Просто под копирку. Пригнали около тысячи человек и кинули их в неподготовленное наступление. Вся разница, что впереди пехотинцев было три танка и пять броневиков.

Танками даже условно это убожество назвать тяжело. Это были знаменитые Panzerkampfwagen I – он же Т-1. Надо сказать, что немцы не потому делали это убожество, что дураки конченные. Просто по условиям Версальского договора им бронетехнику иметь запрещалось. Чтобы всех обмануть они начали делать «малый трактор» (нем. Kleintraktor). Сделали и потом на него поставили башенку с двумя спаренными пулемётами. То есть, даже плохонького орудия на этом танке не было. Длиной недотанк был всего четыре метра. Шириной два. Высотой метр семьдесят. Игрушечка. И бронирован был против винтовочных пуль. Самая толстая броня всего тринадцать миллиметров. Броневики те же самые – итальянские Фиаты 611. И вот всё это против противотанковых ружей Симонова, да ещё улучшенных и доведённых до калибра в 15 мм. Оно на расстоянии в четыреста метров пробивало броню толщиной 40 миллиметров, ну, правда, при 90°, при 60° уже только тридцатимиллиметровую брала. Только ничего такого и в помине ещё в мире нет. Танки и броневики подпустили на четыреста метров и сожгли с одного залпа. А пехоту встретили из пулемётов. Опять почти вся полегла. Особенно страшно смотрелось, как «Браунинги» Акимушкина прямо отрывают руки, ноги и головы от франкистов.

Потом наступило затишье. Готовились националисты, планы вынашивали.

Скоробогатову и Акимушкину нужно по итогам этой войны звание «Героев Советского Союза» присвоить. Медали самой ещё нет, только через два года кому-то умная мысль придёт, и изобретут «Звёздочку». Пока просто звание. Нужно всем ходить и говорить: «Я – Герой Советского Союза», а то, как люди узнают.

Так вот, испанцы придумали. Они уговорили Легион «Кондор» перебросить из Мадрида часть самолётов. Уговаривали долго. Немцы, потеряв кучу самолётов, отнекивались до последнего. Но видно чем-то Франко Гитлера или Геринга заинтересовал, и прислали шесть бомбардировщиков новейших Хейнкелей и шесть истребителей для прикрытия тоже новеньких Мессеров (Messerschmitt Bf 109). Сначала на разведку прилетела тройка Мессершмиттов и даже прошлась по домам из пулемётов. Не ответили им, хоть руки и чесались. Ясно же, что следом пришлют бомбардировщиков. Разбомбить этих интернационалистов к их чёртовой бабушке.

Хейнкель He 111 – это не «тётушка Ю» и быстрее и красивее. Нет дурацкого пропеллера на носу. Даже жалко было в металлолом превращать. Снятые с «Зоркого Сокола» пара 13,2-миллиметровых пулемётов «Гочкисс» (Hotchkiss) образца 1930 года и пара «Браунингов» Акимушкина тройку Хейнкелей (они же «Двойная молния»), уничтожили, не дав тем сбросить ни одой бомбы. Просто разорвали их на куски. А нефиг. Заберись на несколько километров и пикируй оттуда, нет, решили всем продемонстрировать, как не надо воевать – показали унтерменшам красивые самолёты.

А следом на своём Мессере с испанскими флагами Легиона «Кондор» на крыльях и хвосте взлетел Скоробогатов и по пойманному азимуту прямёхонько вышел на новый аэродром подскока. На бреющем прошёл над ним и уничтожил прямо на взлётной полосе все истребители и остатки Хейнкелей. А потом, в конце, и большую цистерну с авиационным бензином поджёг. Удачно поджёг. Бензин с октановым числом 88 небольшим ручейком добрался до склада авиабомб и шандарахнуло так, что на всех соборах Сарагосы цветные витражи повылетали.

После этого три дня была тишина. А нет. Два дня. Солнечным утром шестого февраля на заваленную трупами площадь перед позицией интербрагадовцев пришли франкисты с белым флагом.

Брехт глаза протёр. Неужели сдаваться пришли? Зря радовался. Генерал франкистов Сайенс де Буруага-и-Поланко предложил сдаться республиканцам. Обещал всем справедливый суд и потом, после отбытия наказания, отправку на Родину.

Иван Яковлевич с Адонсией в качестве переводчика и с Мишкой Чуваком в качестве экзотического телохранителя (Специально попросил его полковник зверскую рожу скорчить.) выслушал увешанного медалями и крестами генерала и сказал, что если фалангисты заберут трупы своих товарищей, то стрелять по ним не будут. Потом подошёл поближе и ткнул пальцем в красивый крест.

– У меня такого в коллекции нет.

Немая сцена в «Ревизоре» это жалкая пародия на то, что произошло с франкистами. Они не только онемели, но ещё и двигаться разучились. Остался только один мускул мимический задействован. Он позволял глаза округлять.

– Можно я себе возьму. Вы же всё равно скоро умрёте, а в рай с медалями не пускают, в ад тоже, так что, дорогой генерал Санька, нахрен он тебе больше не нужен. – И сорвал с груди генерала красивый крест. Потом у местных узнал, что это «Королевский военный орден Святого Фердинада». Франко им своих самых преданных сторонников награждает.

Генерал отмер, уставился в прореху на груди, завизжал, как хряк, которого в борова превращают и, спотыкаясь, не дожидаясь свиты из двух полковников, понёсся по заваленной трупами площади. Воняло ужасно, хорошо, что ветер всё время был восточный, со средиземноморья. Генерал поскользнулся в луже из начавших уже сочиться жижей трупов и плюхнулся на труп. Завизжал ещё больше и дальше уже бежал, не разбирая дороги. Всё время, при этом спотыкаясь, и падая на своих бывших солдат.

– Ты, товарищ Брехт, полный отморозок, как ты выражаешься, он же парламентёр – лицо неприкосновенное, – покрутил головой Светлов, когда Иван Яковлевич поднялся наверх.

– Это не так, уважаемый, Иван Ефимович. Это было проделано намеренно. Сейчас этот генерал все свои войска пошлёт сюда на штурм. И без всякой артиллерии и самолётов. На убой. Пока его или не пристрелят свои, или отстранят, в лучшем случае.

Так всё и произошло. Три дня непрерывного штурма. Закончилось всё одновременно, у фалангистов закончились солдаты и офицеры, а у интернационалистов патроны. Последних националистов закидывали остатками гранат. Еле отбились, даже все пистолетные патроны расстреляли. Ещё бы одна атака и хоть в рукопашную с пустыми винтовками иди. Но атаки не последовало. А тут и долгожданный сюрприз пожаловал.

Событие шестьдесят шестое

– Чтобы продать что-нибудь ненужное, нужно сначала купить что-нибудь ненужное.

– И это все? Я теперь менеджер по продажам?

– Да, вот ваш диплом.

Sottotenente di vascello Николо Трегубе, он же Николай Трегубов – блондинистый итальянец стоял на носу «Зоркого Сокола» снова переименованного, на этот раз в «Halcón espectador», что с языка Томаса де Торквемады – главного инквизитора средневековья, переводится как – «Зоркий Сокол», и приветливо махал руками Брехту и Светлову. Рядом монументальной фигурой возвышался кап три Макаров Сергей Васильевич. Этот не махал, этот показывал кулак. Согласитесь, махать кулаками в знак приветствия – моветон. Показывать – другое дело.

Брехт капитана понимал. Подняться вверх по не совсем судоходной реке на приличное расстояние – это почти то же самое, как пройти подо льдами Арктики на подводной лодке Северным Морским путём. За это после капитанам подлодок будут героев давать. Ну, по чесноку за утопления одного «Адмирала Шеера», Макарову тоже героя можно дать, а ведь ещё было куча всякого добра, и каждый следующий, как бы и не круче «Шеера», «Дойчланд» уж точно. А сколько стоит целый огромный пароход с боеприпасами, ну, кроме самого парохода.

Начиналось всё так. Брехт, когда купался вынужденно в реке Эбро, оценил, что речка-то не мелкая и вполне широкая. А продуктов нет, а патроны заканчиваются, а … Много чего нужно. Но доставлять всё это по железной дороге дорого, долго и, самое главное, что до Бельчите поезд не идёт, а переправлять припасы на двух вечно ломающихся грузовичках, которые и тонны груза не берут, задача из области фантастики. Тут он и вспомнил про непонятно чей сейчас корабль. По идее, нужно передать республиканцам. И отпираться от всего. Не были, не видели, ничего не знаем. Но есть такое хордовое, да чего там – хордовое, есть такое земноводное бесхвостое – жаба называется. И она душила Ивана Яковлевича своими пупырчатыми лапками. Подарить стометровый новенький с иголочки корабль, стоивший огромные деньги, и являющийся образцом для подражания для всех эсминцев мира, республиканцам, которые через год с небольшим проиграют войну. И тогда шикарный корабль достанется Франко, нет, и не уговаривайте, «на это я пойтить никак не могу», как Папанов сказал.

Макаров, к которому Брехт перед приходом в Барселону обратился с таким вопросом, снял с головы итальянскую фуражку и бросил её на пол. Топтать не стал. Поднял.

– Как отдать, да вы что, Иван Яковлевич, да это будет лучший эсминец черноморского флота. Чуть усилить артиллерию и его даже в ранге повысить можно – крейсером станет!

– Ну, проливы? – развёл руками Брехт.

– Проливы. А вы в каких отношениях с представителями СССР в Испании.

– В отношениях. Да я знать никого не знаю. Был Мерецков, так он уехал, а Штерна не видел ни разу.

– Плохо. Тут такая задумка родилась. Мы, ну, вы, корабль передаёте Испанцам, а они через пару месяцев продают его за небольшие деньги СССР, Все документы будут оформлены. Турки уже не придерутся.

– Спорный вопрос. Насчёт турок не знаю, но есть ещё итальянцы. Мы передадим пленных в международный «Красный Крест», а они через год всё одно попадут в Италию. И что тогда?

– А ничего. Мы честно купили не эсминец, а крейсер «Halcón espectador» у законного правительства Испании. А где они его взяли нам без разницы.

– Заманчиво. Хорошо, при первой возможности я с нашими начальниками переговорю … Стоп. Сергей Васильевич, а при чём тут я? Кто из нас моряк? Давайте-ка вы сами всем займитесь. Я считаю, что это будет правильно.

– Нет, так нельзя ведь это ваши …

– И даже не спорте, мне чужой славы не надо. Это вы руководили боем в бухте Пальмы, все цацки и подзатыльники вам. Убеждайте Штерна. Вы моряк и больше аргументов найдёте.

– Так за такой бой, как минимум, Героя Советского Союза присвоят.

– Не, товарищ капитан третьего ранга. Вы руководили. Вам и награды. А мы свои заработаем.

На этом разговор и закончился. И вот, когда приспичило, Брехт о «Зорком Соколе» вспомнил. Вызвал по рации нашего представителя в Барселоне и узнал, что корабль стоит на рейде, гоняет итальянцев и немцев. Договорились, что на него загрузят оружие и боеприпасы, продовольствие и доставят до Сарагосы.

– А вы её возьмёте? – задали интересующий всю Испания, да и всю Европу вопрос. С придыханием. Жаль по рации не услышать.

– Херня вопрос. Тремя тысячами взять полумиллионный город. Задание для школьников, – пошутил.

На том конце радиоволны шутки не поняли. Обещал взять – возьмёт. И корабль отправили. И вот злой, как сто чертей, Макаров кулаком приветствует с борта пока испанского крейсера «Halcón espectador». Потом расскажет, что так-то река Эбро судоходная условно. Вот только весной и только до Сарагосы. К тому же река извилистая. Мелей полна. А у эсминца осадка три метра. Еле-еле пробились. Так ещё ведь и назад к морю спускаться.