Дорога смерти

13

Раздутое брюхо солнца только поднялось над вершинами деревьев, когда Елена Имбресс вновь проснулась. Лесная Кровь мелодично журчала, водная гладь в утреннем свете сверкала, словно драгоценный камень. Но дальше к востоку был виден водопад высотой в двадцать футов, который чуть не убил ее прошлой ночью. Она решила никогда больше не слушать того, что говорит эта река. Лесная Кровь ворковала, точно любовник, но вы с уверенностью могли сказать, что он предаст вас.

Она повернулась к Бренту, неподвижно лежащему в высокой траве. Он еще не проснулся и даже слегка похрапывал. Елена сморщила нос от омерзения и подошла к нему, собираясь разбудить хорошим пинком.

Однако увидев его лицо, она остановилась. Все то время, которое она была вынуждена общаться с ним, лицо Брента сохраняло выражение постоянного недоверия — складка на лбу, изгиб губ, готовый превратиться в ухмылку. Однажды Елена заметила, что это отталкивающее выражение лица не покидает его даже во сне. Но теперь, вымотанный жуткими последними событиями, он выглядел на редкость мирно: губы слегка раскрылись, черные волосы упали на лоб, как у ребенка. Женщина решила, что даже этот человек достоин лучшего пробуждения.

Елена наклонилась и потрясла его за плечо.

Брент просыпался медленно, сперва он осознал, что лежит в траве, затем припомнил, как он здесь оказался. Подняв глаза, Брент увидел Имбресс. Она стояла спиной к нему и, скрестив руки, смотрела на реку.

— Одевайтесь, — только и сказала она, услышав, что он зашевелился.

Хмурясь, Брент нашел свою одежду и принялся натягивать ее. Он сердился на себя: так глупо проспал и не сумел проснуться первым. Мужчина помнил, что ночью, даже будучи вконец измученным, он предвкушал, как будет насмехаться над Имбресс. Ведь она позволила себя раздеть и при этом вовсе не сопротивлялась. Но теперь откуда ему знать, сколько времени она уже бодрствует, глядя на него? Эта мысль заставила его покраснеть.

Поймав себя на этих размышлениях, Брент остался крайне недоволен собой, его мысли были заняты вовсе не тем, что на самом деле важно — выжили ли Марвик и все остальные, сохранился ли какой-нибудь шанс поймать Хейна и является ли их спасение из Лесной Крови только временной передышкой, которую дал им Улторн.

Оказалось, что мысли Имбресс двигаются в том же направлении.

— Как вы думаете, остальные спаслись? — спросила она, поглядев на восток, вверх по течению Лесной Крови. Она запустила пальцы в спутавшиеся рыжие волосы, рассеянно пытаясь хоть как-то привести их в порядок.

Брент пожал плечами, продолжая натягивать сапоги. Он никак не мог влезть в насквозь промокшую обувь.

— Откуда мне знать? — пробурчал он, раздраженный собственным незнанием. Видимо, судьба у него такая, незнание — это возмездие для него. — Одно только падение могло убить их, а тут еще эта тварь…

Его голос дрогнул, когда в мыслях возник образ Друзема — раненого, разъяренного, обрушивающего башню голыми руками.

— Может быть, нам еще повезло, — тихо откликнулась Имбресс. — Несмотря на то что мы чуть не утонули. По крайней мере, река унесла нас от этого чудовища.

С реки дул резкий утренний ветер, но Брент понимал: Имбресс вздрогнула вовсе не от ветра. Она внезапно обернулась, ее зеленые глаза смотрели на Брента так пристально, что он почувствовал себя еще более обнаженным, чем был до того, как оделся. Она вновь оценивала его, и ей было наплевать, понимает ли он это и как относится к подобному безмолвному экзамену.

— Вы мне никогда не нравились, — сказала она прямо, но без злобы. Простая констатация факта. — И я никогда не доверяла вам.

Брент с трудом натянул второй сапог и поднялся на ноги, но отнюдь не почувствовал себя уютнее.

— Ну что ж, в этом мы с вами похожи. — Его глаза непроизвольно сузились.

Елена на мгновение задумалась, затем кивнула.

— Справедливо, — согласилась она. — Но я начинаю опасаться, что из-за этой глупости мы погибнем. Я хочу поймать Мадха и Хейна. И вы хотите поймать их. Но до сих пор им удавалось оставить нас в дураках. Они в отличие от нас знают, куда мы идем. Они ставят ловушки — мы попадаем в них. Если мы не хотим упустить последний шанс поймать их, Каррельян, придется действовать сообща.

— А разве до сих пор мы действовали иначе? — Брент осторожно поглядел на Имбресс.

— Едва ли. — Ее губы сложились в кислую усмешку. — Мы не сказали друг другу и десяти фраз, с тех пор как покинули Белфар, да и эти десять являлись оскорблениями. — Она секунду помедлила, уставившись на Брента, ее взгляд проник, казалось, в самую его суть, словно она ставила галочки в каком-то своем списке. Как ни странно, внезапно женщина улыбнулась. — Давайте покончим с этим, Каррельян. Вы презренный человек. Вы используете свои деньги — грязные деньги, — чтобы замаскировать отвратительное прошлое. Вы манипулируете хорошими людьми, вы развращаете правительство, вы делаете только то, что подсказывает вам жадность… или, допускаю, какое-то искаженное чувство преданности, которое вы считаете воровской честью.

Брент саркастически рассмеялся. Возможно, лучше бы он утонул. Или она.

— Это так вы понимаете сотрудничество?

— Заткнитесь и дайте мне договорить, — отрезала Имбресс, сверкнув глазами. — Вы, возможно, развращены, но Мадх представляет собой настоящее зло. Вы можете сделать Чалдис несколько менее приличным местом, чем ему следовало быть, но Мадх и тот, на кого он работает, угрожают самому существованию государства. С моей стороны было глупостью позволить, чтобы моя неприязнь к вам поставила под угрозу достижение единственной значимой цели — необходимости остановить Мадха. Несмотря на все ваши паршивые качества, вы человек чертовски целеустремленный и наблюдательный, каким и должен быть профессиональный вор. К тому же вы недурно обращаетесь с мечом. Хотя я сама никогда бы не выбрала себе такого партнера, Тарем Селод, видимо, прав — без вашей помощи я могу потерпеть неудачу.

Брент выслушал ее речь молча, кипя от ярости. Именно эти качества: самодовольство, лицемерие, уверенность в собственной непогрешимости — он ненавидел до тошноты.

— Я избавлю вас от необходимости выслушивать мой анализ характера Елены Имбресс, — только и сказал он в ответ. Брент поднял глаза, пытаясь определить время, но солнце не почтило своим присутствием узкую полоску неба над Лесной Кровью, а дальше обзор закрывали деревья Улторна. — Мы теряем время.

Агент поджала губы и кивнула.

— Это верно. То, что я предлагаю, достаточно просто. С этого момента мы работаем вместе, я имею в виду, действительно сотрудничаем. Я защищаю вашу спину, вы — мою. Мы делимся идеями и вырабатываем общую стратегию, а не пытаемся друг за счет друга добраться до своей цели. Я намерена вылезти из шкуры — даже с риском потерять ее, — чтобы все-таки попытаться достать Мадха. Если нам удастся договориться, мы сможем помочь друг другу.

Некоторое время мужчина и женщина настороженно смотрели друг на друга.

— Каков бы ни был должок Хейна передо мной, — наконец проговорил Брент, — прошлой ночью он удвоился. Так что договорились.

Елена Имбресс крепко пожала руку Брента.

— Мы никогда не будем друзьями, — сказала она, — но с этого момента мы партнеры.

— Так вам будет безопаснее, — мрачно ответил Брент. — Похоже, в последнее время моим друзьям не слишком-то везет.

«Но я обещаю, Хейн, — мысленно поклялся он, — что моим врагам повезет еще меньше».

Роланд, герцог Каладор, привык руководить людьми с тех пор, как на его подбородке появилась первая щетина. «Управляй людьми, — говорил его отец, и тебе будут только повиноваться. Веди людей — и тебя будут уважать. Узнай людей — и тебя будут любить».

Каладор знал людей лучше, чем любой другой генерал за всю историю Чалдиса. И хотя с этим человеком — Марвиком — он познакомился совсем недавно и тот определенно не был солдатом, Роланд достаточно хорошо узнал его, чтобы понять: тот сильно обеспокоен. Марвик ужасно переживал из-за синего бархатного костюма, уже давно превратившегося в лохмотья… и дело было не в привычке к бессмысленному щегольству. Роланд разобрался в характере Марвика ночью, во время битвы с Друземом, и теперь у него сложилось ясное представление об этом человеке. Похоже, Марвик находился в лучшем настроении, сражаясь за собственную жизнь, чем сейчас, когда он спокойно трусил на лошади по тропе. И Каладор заподозрил проблему.

Прошлой ночью, после спасения Кэллома Пелла, маленький отряд быстро нашел своих коней. Хотя замечательные скакуны Роланда и Миранды исчезли, тренированные и привычные к Улторну лошади из Нью-Пелла откликнулись на призывы лесника, а кони Каррельяна и Имбресс заменили отсутствующих. Учитывая лошадей Лэца и Харно-ра, у них теперь имелись даже две запасные. Без каких бы то ни было дискуссий Кэллом Пелл повел их на юг к Косе Красотки, затем они проехали еще милю или около того по тропе, и наконец, когда солнце начало опускаться за горизонт, лесник распорядился устроить привал. Вот тогда и начались разговоры. Хотя Мышка прочесывала местность расширяющимися кругами, она не обнаружила никаких следов Елены Имбресс или Брента.

— Мы уже потеряли надежду их найти, так, да? — начал Марвик. — Иначе нам не следовало бы удаляться от реки.

Кэллом Пелл ушел от прямого ответа.

— Мадх и Хейн впереди на этой тропе, — сказал он. — Я это заподозрил еще вчера, правда, затем двойники из ивы сбили меня с толку. Я свалял дурака, но я не собираюсь больше терять их след. Вчерашний обман позволил им опередить нас на много миль, но могло быть и хуже. И так оно и будет, если мы станем вслепую прочесывать Улторн.

— Я думал, что вы лучший следопыт во всем Нью-Пелле, — негромко заметил Марвик, но в его голосе слышалось легкое раздражение.

— Так и есть, — кивнул Пелл. — Но ни один человек не увидит следов на воде. Искать то место, где они выбрались из Лесной Крови — если они выбрались, — значит обследовать оба берега на много миль вперед. Работа на неделю. И давайте не будем забывать о том, что в северной части леса рыщет разозленный монстр. Или ты хочешь опять налететь на Друзема? — Заросшее бородой лицо Пелла приняло хмурое выражение. — От этой твари у меня кровь стынет в жилах. Одна мысль о том, что древние чудища оживут, пугает меня до бессонницы… и это единственная причина, по которой я согласился помогать вам. Я хочу, чтобы Друзем и ему подобные были благополучно похоронены навеки. Поэтому мы последуем за магом. А если ваши друзья живы, у них хватит ума выйти на Косу Красотки, и тогда мы их достаточно скоро встретим.

Слушая лесника, Роланд понял, что люди, на помощь к которым послал его Тарем Селод, точно знали, каковы ставки в этой игре. Кэллом Пелл сознавал, как близок его мир к апокалипсису, и, судя по тому, что Марвик угрюмо кивнул в ответ на слова проводника, молодой человек тоже не остался в неведении. Но Марвик страдал, и Каладор прекрасно знал, почему, он постиг это с первых дней своей воинской службы. Возник конфликт между преданностью другу и преданностью делу. Марвик выбрал последнее, но подобный выбор отнюдь его не радовал.

На следующее утро, освещенный неяркими лучами только что появившегося из-за горизонта солнца, которое, казалось, смеялось над всеми ночными опасностями, Каладор чуть пришпорил Рамуса. Конь Имбресс, хоть и на ладонь выше, чем кобыла Каррельяна, все-таки был маловат для него, и потому герцог чувствовал себя несколько нелепо. Он опустил стремена как можно ниже, и все равно его колени находились слишком высоко. По крайней мере, гнедой мерин был хорошо обучен, и одного движения Роланда хватило, чтобы Рамус догнал чалую лошадку Марвика.

Взгляд, которым Марвик встретил старого генерала, был отрешенным и задумчивым.

— Спокойное утро, — заметил Роланд. Марвик только кивнул.

— Когда Тарем Селод попросил нас отправиться в Хаппар Фолли, мы рассчитывали на гораздо более приятную прогулку по лесу. Как всегда, маг опустил многие подробности.

Интерес Марвика заметно возрос.

— Значит, вас послал Тарем Селод? — оживился он, припоминая живописный вид мага, принявшего образ Старого Сыча. Появление Роланда и Миранды прошлой ночью было слишком своевременным, чтобы оказаться случайным, но с тех пор произошло столько событий, что Марвику не хотелось сомневаться в существовании простой удачи. — Старик сказал нам, по какой дороге поедут Мадх и Хейн. Плохо другое, — добавил Марвик горько, — он и не подумал предупредить, что нас здесь ждет.

Роланд покачал головой, вспоминая последнюю встречу с магом, — каким странно хрупким казался этот человек, скорее привидение, чем живая плоть.

— То немногое, что Тарем Селод знал о планах Мадха, он купил более дорогой ценой, чем мы бы захотели платить. — Старый воин вздохнул. — Миранда и я бежали из нашего дома и нашего мира. Та армия, которой я когда-то командовал, теперь хочет забрать мою жизнь. И даже сейчас, я боюсь, наш сын считает нас погибшими. Для меня это самое худшее — думать о боли Кайла.

Марвик пожал плечами.

— Лучше, чтобы он считал вас погибшими и ошибался, чем наоборот.

Тут Роланд откинул голову назад и расхохотался так, что его седая грива разметалась на ветру.

— Ты обладаешь какой-то особенной мудростью, Марвик. Судя по твоему акценту, ты из Белфара, верно? Что ты там делал, прежде чем влип в эту историю?

Впервые в жизни слова застряли у Марвика в горле.

— Я имею дело с драгоценностями, — осторожно произнес он после паузы, сам удивившись своему ответу.

— О, драгоценности? — одобрительно откликнулся Роланд. — Прибыльное дело. Как же ты влез в эти неприятности? Кажется, ты знаешь Каррельяна…

И по тому, как Каладор произнес это имя, стало ясно, что герцог тоже знаком с его старым другом.

Некоторое время они ехали в молчании. Марвик упорно смотрел только на белое пятно на шее своей лошади.

— Я имею дело с чужими драгоценностями, — тихо добавил Марвик, проклиная себя за то, что покраснел.

Роланд секунду переваривал это сообщение, хотя нельзя сказать, что признание рыжеволосого белфарца сильно удивило его. Ни один купец не смог бы двигаться с той неуловимой бесшумной грацией, с какой это проделывал Марвик.

— До установления Республики, — наконец проговорил Каладор, — человека твоей профессии притащили бы на суд моих предков. Но Республика все изменила. Мы, Каладоры, теперь никого не судим.

Марвик ничего не ответил, упорно глядя на тропу в продолжение всей речи Роланда.

— Когда мой отец, бывало, рассказывал о тех старых временах, когда мнение главы дома Каладоров было законом для всей округи, он предупреждал, какое это сложное дело — судить человека. Приговорить человека за одну ошибку — все равно что разрушить дом из-за одного разбитого стекла.

Марвик горько усмехнулся.

— Боюсь, герцог Каладор, что в моем доме слишком хорошая вентиляция, он проветривается лучше, чем вам кажется.

Но воин только покачал головой и улыбнулся. Провинности человека нужно судить через призму его достоинств, — произнес он со спокойной уверенностью. — Но чтобы подтвердить мою правоту, тебе придется представить мне доказательства.

Оторвав взгляд от тропы, Марвик не нашел и тени насмешки в спокойных синих глазах герцога, и на его губах появилась, слабая улыбка.

— Я вполне могу это сделать, лорд Каладор.

— Верю, — ответил старый генерал, — но ради бога, не называй меня «лорд Каладор». Мой герцогский титул уже много веков ничего не значит. Зови меня Роланд, или просто Каладор, если так проще, — внезапно лицо Роланда расплылось в широкой улыбке, — или называй меня «старик». По-моему, это понравится моей жене.

Даже тот, весьма слабый энтузиазм, с которым Елена и Брент заключили свое новое соглашение, иссяк в тот момент, когда оба взглянули на восток, оценивая ситуацию.

— Мы возвращаемся в Хаппар Фолли? — тихо спросил Брент. Он знал, что Имбресс задает себе тот же вопрос, но его легче было задать, чем ответить.

— Мы согласились на том, что остальные могли погибнуть, — медленно сказала она.

— Это верно, — отозвался Брент. — Но нам все равно нужны лошади и припасы.

Имбресс засмеялась.

— Вы думаете, у нас есть шанс найти лошадей?

— Нет, — вздохнул Брент, — разве что мы отправимся искать их в желудке Друзема.

Оба некоторое время помедлили, размышляя над возникшей проблемой. Брент заметил, что у Имбресс есть привычка в минуту задумчивости водить взад-вперед по грязи правой ногой.

— В любом случае мы проигрываем, — наконец объявила агент. — Если мы пойдем на запад пешком, мы с каждым часом будем отставать от Мадха на несколько миль. По лесу можно передвигаться только верхом и по уже проложенной тропе.

— Допустим, мы рискнем, — начал Брент, — и вернемся за лошадьми. Друзем испугал их, и они умчались… Он занимался нами достаточно долго, поэтому они успели ускакать далеко. Если нам повезло, тварь была недостаточно голодна, чтобы догнать и сожрать их. А если в будущем нам повезет совсем крупно, мы сумеем их найти.

Имбресс покачала головой.

— За те тридцать или сорок минут, что мы были в воде, нас, вероятно, унесло миль на пять вниз по течению. А может быть, и дальше. Без тропинки возвращение назад к развалинам займет у нас полдня, а Мадх продолжает продвигаться к западу. Возвратиться назад — значит дать Мадху опередить нас на целый день. — Она раздраженно топнула ногой, производя математические выкладки поражения. — Так или иначе, у нас нет ни малейшего шанса поймать его.

Внезапно Елена сделала то, чего Брент никак от нее не ожидал. Похоже, ноги под ней подломились, и она осела на землю, уронив голову на руки. Лицо женщины скрылось за завесой блестящих рыжих волос.

— Черт возьми, мы просто обманываем сами себя. Мы проиграли. Самое разумное, это выбраться отсюда, связаться с министерством и подготовить их к худшему. В конце концов, у нас есть агенты в Индоре. Остается надеяться на то, что они сумеют найти Мадха, когда он выберется из леса.

Приступ отчаяния, столь нехарактерный для обычно напористой и решительной Имбресс, несказанно изумил Брента. Для него возможности вернуться назад попросту не существовало. У него-то не имелось агентов в Индоре. Он будет преследовать Хейна, пробиваясь к западу, пока хватит сил. Особенно если учесть, что Имбресс невольно подала ему идею.

— Река действительно унесла нас далеко от Хаппар Фолли, — негромко размышлял вслух Брент. — По-моему, Пелл говорил, что Лесная Кровь течет на запад, пока не сливается с Цирраном?

Елена подняла голову, в ее зеленых глазах мелькнула искра интереса.

— Вы думаете?..

Но Брент уже подошел к реке и опустил ладонь в холодную чистую воду.

— Лесная Кровь чуть не погубила нас прошлой ночью, — признал бывший шпион. — Но она же спасла нас от Друзема. Я готов рискнуть вновь. — Он повернулся, рассматривая лес за своей спиной. — Если здесь что-то имеется в изобилии, так это деревья и вьющиеся растения. Вряд ли постройка чего-то вроде плота займет очень много времени. А течение такое быстрое, что мы опередим любую лошадь. Остается только проплыть по реке как можно дальше на запад, затем прибиться к южному берегу и молиться о том, чтобы выбраться на тропу. А еще молиться, чтобы эта тропа оказалась Косой Красотки.

Имбресс встала и подошла к Бренту, глядя на реку одновременно с надеждой и с подозрением.

— И еще надо молиться, чтобы нас не убило каким-нибудь очередным водопадом, — добавила она, все еще не до конца убежденная. — И уповать на то, что Мадх все еще на Косе Красотки. Если, конечно, мы ее найдем.

Брент неожиданно улыбнулся.

— Но если он там, его ожидает самый большой сюрприз в жизни… и к тому же последний.