Дорога смерти

3

Вновь проснувшись, Брент открыл глаза и увидел Марвика, все в той же позе сидящего возле его постели, словно он не двигался все это время. Белфарский вор был глубоко погружен в свои мысли. Он крепко обхватил ладонями голову, отдельные завитки рыжих волос выглядывали между пальцев. Марвик, шут по натуре, углубившийся в раздумья, представлял собой редкостное зрелище.

Брент окинул взглядом комнату и с облегчением обнаружил, что Старого Сыча нигде нет. Ему никак не удавалось сообразить, чем этот человек лечил его. Какое-то зелье или мазь?.. Воспоминания Брента о странном лекаре походили на ночной кошмар, и он даже начал задаваться вопросом, не был ли Старый Сыч всего-навсего плодом его воспаленного лихорадкой воображения. Но являлся ли загадочный лекарь сном или реальностью, стало ли выздоровление делом его рук или целительного воздействия времени, в любом случае боль наконец исчезла. Теперь он мог с новыми силами броситься в погоню.

— Марвик.

Вор поднял глаза, слегка озадаченный тем, что не заметил пробуждения Брента.

— Ты выглядишь лучше, — заявил Марвик, взглянув на своего приятеля, щеки которого вновь обрели цвет. — Как ты себя чувствуешь?

Брент приподнялся на локтях. Он и в самом деле чувствовал себя гораздо лучше, к тому же ощутил зверский аппетит. Сколько времени прошло с его последней трапезы, вернее той трапезы, которую он тут же не выдал обратно? Ему следует восстановить силы, прежде чем встречаться с убийцей…

— Он исчез, понимаешь, — добавил Марвик, когда стало очевидно, что Брент не собирается отвечать на его предыдущий вопрос.

— Он?

— Гомункулус, — ответил Марвик. Брови Брента поползли вверх.

— О чем ты? — раздраженно осведомился он, однако слова Марвика всколыхнули некие туманные воспоминания. Воспоминания о скрюченных пальцах Старого Сыча, проникавших в его плоть…

— Что здесь случилось? — подозрительно спросил Брент. — Что со мной сделал старик?

Марвик откинул назад волосы, словно раздумывая, как описать недавние события.

— Ну, Брент, как обычно говорила матушка…

— Никаких дурацких поговорок, — перебил Брент. — Просто факты. Пожалуйста.

— Здесь не происходило ничего простого, — хмыкнул Марвик. — И если хочешь получить объяснения, придется набраться терпения. Вкратце, гомункулус попытался материализоваться внутри тебя, а затем проложить дорогу наружу. В результате ты бы погиб, но Старый Сыч перехитрил его. — Он помолчал мгновение, ломая голову над тем, что считал величайшей загадкой. — Подумать только, старикан даже не потребовал гонорара!

Брент недоверчиво уставился на приятеля. Если бы только ему удалось выстроить в единую цепь разрозненные воспоминания о событиях последних дней! Но в памяти всплывали лишь отдельные картинки: дорога, словно в тумане мелькавшая перед глазами; какая-то женщина раздевает его; сильный запах лошадиного пота; нож, который он дрожащей рукой прижимает к животу какого-то путника; ощущение кожаных ремней, врезавшихся в бедро; мелькание разноцветных плащей Старого Сыча…

— Гомункулус? — пробормотал он. Марвик кивнул.

— Небольшой серо-зеленый демон, не длиннее твоей руки.

— Я знаю, какими они бывают, — буркнул Брент. Он позабыл о привычке Марвика разыгрывать его при малейшей возможности. Однако теперь Брент опасался, что у него недостаточно сил, чтобы иметь дело с шутником. — По крайней мере, я знаю, что детские страшилки утверждают, будто они есть. Ну и где сейчас этот гомункулус? Играет со своими сказочными друзьями?

— Он надоел Старому Сычу, и тот уничтожил его.

Брент подозрительно оглядел комнату. Нигде не было видно следов магического поединка.

— А где тело?

Марвик улыбнулся, припомнив неожиданную кончину твари.

— Тела нет. Сыч… ну, он просто уничтожил его.

— Итак, старый шарлатан вытащил гомункулуса у меня из живота и уничтожил его? — уточнил Брент, и глаза его подозрительно сузились.

Марвик пожал плечами.

— Ты просил простых фактов. Вот они.

Брент сел и спустил ноги с кровати. Как ни странно, движение не вызвало боли.

— Грубая работа, — обвиняюще заметил он. — Я полагал, что даже ты способен состряпать историю получше.

— Позволь тебе напомнить, — язвительно отозвался Марвик, — что сегодня утром у меня в руках находилось все содержимое твоего кошелька. Гораздо проще было бросить тебя здесь, в бреду, — сюда бы никто не пришел, — если бы мне требовались только твои деньги.

Брент обернулся и увидел кожаный кошелек, лежавший на шатком ночном столике. Возможно, Марвик говорил правду. Возможно, Старый Сыч пытался просто-напросто надуть его. Скорее всего, старик не имел ни малейшего представления о болезни Брента и устроил представление, желая обдурить Марвика и убедить того, что он действительно что-то сделал. Но почему Старый Сыч не потребовал платы? Брент быстро нашел ответ на этот вопрос: похоже, эти двое находились в сговоре, тогда возвращение кошелька являлось классическим приемом, в результате которого у простака возникало доверие, и в итоге можно было разжиться гораздо большей суммой. А Марвик, разумеется, был прекрасно осведомлен об истинном богатстве Брента, далеко не исчерпывающемся содержимым кошелька.

— Я спас твою жизнь, старый друг, — взволнованно продолжал Марвик. — И, полагаю, заслужил некоторой благодарности, а не обвинений.

Брент вздохнул, он прекрасно знал, что Марвик подразумевал под «некоторой благодарностью».

— Пошли письмо Карну и скажи, сколько ты хочешь…

— Мне не нужны твои деньги, Брент, — устало повторил вор. Они провели вдали друг от друга столько же лет, сколько некогда — вместе, и все же, к удивлению Марвика, ничего не изменилось. — Мне никогда не были нужны твои деньги. Мечтай я о горе золота, я бы занялся шпионажем с тобой и Карном. Но работа на правительство? Дающая кучу денег, но скучная, как дочь губернатора Тэма? Услышав последнее сравнение, Брент приподнял одну бровь.

— Ты знаком с дочерью губернатора? Марвик широко осклабился.

— И весьма близко. Она стремится побыстрее покончить с занятиями любовью, чтобы затем начать слезливо каяться.

Брент поднял вторую бровь.

— Бессмысленное мероприятие, — продолжал Марвик. — Как всегда говорила мамаша, не важно, какое положение занимает отец, важно — какое дочь.

— Мудрой женщиной была твоя матушка, — подытожил Брент, страстно сожалея о том, что Марвик просто не спер его кошелек и не исчез прошлой ночью. — Итак, Марвик, если тебе не нужны мои деньги, почему ты проболтался здесь весь день? Уголки губ Марвика поползли вниз, на лице появилось необычайно грустное выражение.

— Я и сам начинаю удивляться, — тихо проговорил он, отбрасывая с глаз непокорную рыжую прядь. — Вот тебе задачка. Предположим, после долгих лет отсутствия лучший друг твоего детства наконец приезжает в родной город, и он скорее мертв, чем жив. Что станешь делать?

С губ Брента сорвался долгий вздох.

— Достаточно. Спасибо за то, что подождал и убедился в моем окончательном выздоровлении. Но теперь мне лучше и пора отправляться.

— Отправляться куда? — живо заинтересовался Марвик. Он наклонился вперед, положил подбородок на переплетенные пальцы и уперся локтями в колени, приняв позу человека, который может слушать сколь угодно долго.

— Мне показалось, ты сказал, что правительственные дела тебя не интересуют.

Марвик ответил с обычной, чуть кривоватой ухмылкой:

— Придется сделать исключение. Держу пари, на этот раз не будет никаких покрытых пылью бумаг. Нет, Брент, сейчас ты похож на человека, за которым охотятся.

Брент медленно сжал руки в кулаки. Марвик и его чертова страсть к драме… Они сидят здесь, болтают, а тем временем след убийцы остывает.

— Охотятся не за мной, — бросил он хмуро. — Охочусь я.

— А-а, — откинувшись назад, протянул Марвик, словно для него все прояснилось. Он почесал подбородок. — Вот почему ты въехал в город с тварью, угнездившейся у тебя в кишках. Брент встал на ноги.

— Где моя чертова одежда? — Ему понадобилось не больше секунды, чтобы изучить убогую обстановку комнаты: койка, крохотная тумбочка, на крышке которой были нацарапаны десятки имен, и полное отсутствие комода. Продолжая говорить, он подошел к чулану, надеясь завершить разговор — и встречу со старым другом — не позже, чем он закончит одеваться. — Хорошо, Марвик. Есть некто, кого мне надо найти, и найти быстро, так что нет времени для болтовни и проволочек.

Марвик откинул голову назад и резко расхохотался.

— Умереть от нападения гомункулуса, это не проволочка? В любом случае, Брент, если ты кого-то ищешь в Белфаре, я именно тот человек, к которому следует обратиться. Скажем, если бы я искал антикварный магазин на окраинах Прандиса, то первым делом спросил дорогу у тебя, но Белфар теперь мой город. Если я не могу найти здесь человека, значит, его просто здесь нет.

Брент помедлил минуту, обдумывая это заявление. В конце концов, Марвик узнал о его появлении, как только он въехал в Белфар. Было это простым совпадением, или связи Марвика действительно столь обширны?

Обнаружив, что чулан пуст, Брент плюнул на все эти вопросы ради значительно более насущного.

— Марвик, где моя треклятая одежда?

Грабитель почесал нос, пытаясь освежить воспоминания о пропавшем костюме.

— Он провонял всю комнату. Здесь невозможно было находиться, так что я отослал его вниз, прачке.

Обнаженный Брент опустился на кровать. Теперь задержки не избежать, пока он не получит одежду обратно. Впервые он взглянул на чересчур пышный синий костюм Марвика с чем-то, напоминающим зависть.

— Ладно, — вздохнул он. — Я опишу людей, которых разыскиваю, и если ты поможешь мне их найти, я хорошо заплачу.

Брент почти не надеялся, что Марвик сможет это сделать, но, по крайней мере, у старого приятеля будет достойный повод убраться из его комнаты.

— Первый где-то дюйма на четыре повыше меня и абсолютно лысый. Крепкий, как скала, ловкий, как кошка. Возможно, с ним другой, примерно с меня ростом. Черные волосы, удлиненное лицо, тонкие черты, смуглый, вероятно иностранец, но по акценту этого не скажешь.

Марвик молча выслушал информацию и немного подождал, ожидая продолжения. Спустя мгновение стало очевидным, что на этом полезные сведения закончились.

— Брент, этого маловато. Уж наверное, ты бы мог добавить что-нибудь еще.

— Должен разочаровать, — фыркнул Брент. — С первым мое знакомство ограничилось боем на мечах почти в кромешной темноте. У меня имелись другие заботы, кроме как запоминать цвет его глаз. Другого я тоже видел только однажды, примерно с месяц назад, и не сомневался, что это был первый и последний раз. Я не обратил на него особого внимания.

Марвик ничего не сказал, но Брент догадывался, о чем тот подумал: обеспеченная жизнь сделала его мягкотелым.

— Так можешь ты найти их или нет? — прошипел Брент сквозь стиснутые зубы. — Я заплачу хорошие деньги…

— В последний раз повторяю, — перебил Марвик. — Мне не нужны твои деньги. О, я не чертов магнат, но у меня имеются башмаки на ногах, виски в стакане и уютное убежище, чтобы укрыться от зимней стужи. Так что я отвечаю: нет. Нет, Брент, я не стану помогать тебе за деньги. Ты можешь рассчитывать на меня только в том случае, если признаешь, что тебе нужен равный партнер. — Марвик мог и не трудиться произносить подобные вещи, это было больше, чем Брент когда-либо мог признать, даже в детстве. — Ну так как?

Бывший шпион оперся на стену, не замечая того, что облупившаяся зеленая краска пристает к его коже. Итак, он опять здесь, прошло столько лет после их последней встречи с Марвиком, и вот он стоит на берегу реки, в которую не входят дважды. Брент не понимал, как они могли быть такими близкими друзьями, и винил в том неразборчивость детских дружеских связей. Еще много лет назад, когда они только начинали взрослеть, чем серьезнее становился он, тем больше дурачился Марвик, словно устанавливая некоторое равновесие. И вот теперь Марвик опять дурачится, в то время как Бренту действительно требуется помощь.

Каррельян вздохнул. Помощи не получить, не ублажив этого вечного шута.

— Партнеры, — выдохнул он едва слышно и затем настойчиво добавил: Только до тех пор, пока я остаюсь в Белфаре.

Марвик улыбнулся чуть шире.

— А теперь расскажи мне, зачем ты здесь. Брент понимал, что если он не прекратит сжимать зубы, то к концу разговора от них ничего не останется. Меньше всего ему хотелось обсуждать причины, почему он оказался в Белфаре и охотится за убийцей, — просто он был слишком медлительным, чтобы остановить того сразу; просто у него не хватило сил, чтобы убить его, когда имелся шанс. Уж это-то он не хотел обсуждать совершенно точно, но Марвик ясно дал понять: он не двинет своей обтянутой синим бархатом задницей, пока Брент не сообщит ему основные факты.

— Лысый искалечил Карна.

— Что?! — вскричал Марвик, вскакивая на ноги, его лицо побелело.

— Он никогда больше не будет ходить, — мрачно добавил Брент.

— Как?.. Нет, не важно. — Марвик ринулся к двери, глаза его пылали от ярости. — Нет времени для объяснений. Запомни одно: эти двое умрут до рассвета.

Когда спустя несколько часов Марвик, проскользнув в переднюю дверь трактира, впустил тусклые солнечные лучи в сумрачную столовую, они осветили Брента, сидевшего перед миской того, что на вид очень напоминало кашу. Бывший шпион отставил чашку чая, над которой поднимался пар, и сделал знак старому приятелю присоединиться к нему.

— Ну? — спросил Брент.

— Никогда раньше не видел кашу подобного цвета.

Брент пожал плечами.

— Я чувствую себя почти как раньше, но мой желудок не вполне готов для твердой пищи. Думаю, мне пока не следует наваливаться на еду, — пояснил он, зачерпнув очередную ложку каши и окидывая ее взглядом, преисполненным глубокого отвращения. — Подозреваю, эту пищу можно назвать легкой.

— Как я уже говорил, — весело отозвался Марвик, — ты сам выбрал именно это жилье. Однако хорошо, что у них нет этого твоего электричества. Можешь себе представить, каково есть вот это при по-настоящему хорошем освещении?

Брент поднес ложку ко рту и проглотил так быстро, как только смог, стараясь свести к минимуму процесс ощущения вкуса.

— Что ты узнал?

Марвик вздохнул.

— Белфар — огромный город, а сейчас сезон оживленной торговли. Купцы непрерывным потоком вливаются через восточные ворота, и столько же их исчезает через западные.

В этот момент владелец трактира, человек с засаленными волосами, одетый поверх грязной рубашки в передник, заляпанный серыми и бурыми пятнами, остановился у их стола.

— Что желаете?

Марвик выдал очаровательную улыбку.

— Понимаешь, я только что съел столь же сытный завтрак и пока не голоден.

Хозяин недовольно взглянул на него, но удалился без возражений.

— Возможно, следует что-нибудь предпринять по поводу обустройства, пробормотал Марвик.

— К дьяволу обустройство. Ты нашел их или нет?

— Дай мне еще один день, — взмолился рыжеволосый вор. — Если эта парочка в Белфаре, они не смогут остаться незамеченными…

На середине фразы Марвика Брент положил ложку и резко отодвинулся от стола.

— Я знал, что следовало заняться этим делом самому, — заявил он, поднимаясь на ноги. — Как обычно, только потерял с тобой время.

Марвик недовольно следил за тем, как Брент, пошатнувшись, поднимается со стула.

— Тебе еще рано вставать с постели! — раздался скрипучий возглас.

Оба резко обернулись и увидели разноцветный вихрь, спускавшийся по лестнице из верхних комнат.

— Было бы чрезмерным нахальством надеяться на то, что он позабудет об оплате, — вполголоса пробормотал Марвик.

— Я как раз искал вас, — сообщил Старый Сыч, пересекая широкую комнату. Без церемоний он подвинул стул и уселся между Брентом и Марвиком, казалось, не замечая, что его пациент уже поднялся на ноги и собирается уйти. Старый лекарь осторожно принюхался к остаткам каши в миске Брента.

— Это может убить вас, — объявил он резко. — Я спасал вам жизнь не для того, чтобы вы тут же расстались с ней, питаясь здешней снедью.

«Спасал вам жизнь» — Марвик подумал, что в девяти случаях из десяти эти слова служили прелюдией к требованию кучи денег.

— Спас мою жизнь, — хмыкнул Брент. — Да, так мне и сказал Марвик… хотя больше половины заслуг он приписывает себе за то, что пригласил вас.

— М-м-м, — согласно промычал Старый Сыч. — Достаточно справедливо, полагаю. Очень немногие медики имеют опыт по извлечению гомункулусов. Пригласи ваш друг иного лекаря, по всей вероятности, вы были бы уже покойником.

Брент опустился на стул и внимательно вгляделся в лицо старика. Глаза Старого Сыча были практически скрыты отвисшей морщинистой кожей, но взгляд, брошенный на Брента из глубины складок, располагал к себе и, Бренту пришлось признать, казался честным.

С другой стороны, Каррельян, сам мастер мошенничества, понимал, что в вопросе извлечения монет из чужих кошельков Старый Сыч обладает перед ним преимуществом как минимум лет в сорок.

— Итак, — наконец заявил Брент, надеясь поскорее закончить с торгом, сколько я вам должен?

Марвик изумленно хрюкнул. Самому напоминать о деньгах? Из всех возможных глупостей…

— Ничего, — ответил Старый Сыч, и брови Марвика взлетели на лоб. Когда стоит вопрос жизни и смерти, я никогда не требую платы. В конце концов, вы находились не в том состоянии, чтобы обсудить возможный гонорар, и было бы несправедливо настаивать на оплате постфактум.

— Это… весьма великодушно, — промямлил Брент, удивленный не менее Марвика.

— Разумеется, — вкрадчиво продолжил Старый Сыч, — нельзя быть уверенным, что другой гомункулус не найдет к вам дорогу, а вы ничего не сможете поделать.

— Брент невольно улыбнулся.

— И я полагаю, вы знаете способ предотвратить опасность?

— Конечно, — кивнул старик.

— За определенную плату? — продолжал Брент.

Старый Сыч поднялся на ноги.

— Мы можем обсудить это в вашей комнате. Странный лекарь развернулся и, не дожидаясь Брента с Марвиком, начал подниматься по лестнице.

— Пойдем? — позвал Марвик, вставая. Брент, казалось, не собирался двигаться.

— Да, пожалуй, — пробормотал он, однако поднялся очень медленно.

Каррельян считал, что единственным человеком, мечтавшим его прикончить, был Джейм Кордор, но он вряд ли стал бы подсылать к нему гомункулусов. Брент на мгновение задумался. Гомункулусы; кроме короткой вспышки зеленого света, которую он успел заметить, прежде чем потерял сознание, Брент никогда не видел гомункулусов. Впрочем, насколько ему было известно, их никто не видел. О них рассказывалось в легендах, они служили страшилками для непослушных детей, или, возможно, как и крайн, эти твари некогда существовали, еще до Принятия Обета. Но сейчас другой век, век моторов и электричества, а не монстров и пугал. Идея насчет гомункулусов — Брент рефлекторно схватился за живот, — сама идея казалась бредовой. Особенно гомункулус, поселившийся у него в желудке.

Лекарь терпеливо ждал у двери в комнату Брента. Бывший шпион достал из только что выстиранных штанов ключ и отпер дверь. Старый Сыч проскользнул внутрь и без церемоний шлепнулся на стул, который все утро занимал Марвик.

— Итак, — бодро начал старик, — давайте подумаем, как мы можем защитить вас от последующих заражений.

Он кивком велел Бренту встать ближе и внимательно уставился на живот пациента, но что он хотел разглядеть под рубашкой, представлялось неясным.

Ощущая неудобство от позы, выбранной для него лекарем, Брент отступил назад.

— Не двигайтесь! — воскликнул целитель. — Я уже старик, и глаза у меня не те, что раньше.

Брент милостиво шагнул вперед.

— Со сколькими гомункулусами вы имели дело прежде?

Старик поднял глаза и усмехнулся.

— О, ваш — первый. Обычно пациенты умирают слишком быстро, чтобы попытаться спасти их. Но то, что оставалось после нападений гомункулусов, мне приходилось видеть… скажем, раз девять или десять. Старый Сыч гордо выпрямился на стуле. — Это сделало меня одним из главных экспертов по этому вопросу на всем континенте.

— Восхитительно, — пробормотал Марвик.

— Погодите, я еще не закончил. — Старый Сыч снова наклонился вперед и уставился в живот Брента. — Не думаю, — объявил он, — что мне когда-либо случалось видеть человека, столь перегруженного магической защитой.

Марвик прочистил горло, как он обычно делал, собираясь изречь очередную поговорку.

— Как говаривала моя мамаша, известному человеку приходится вкладывать деньги в броню.

— И что, черт возьми, это должно означать? — фыркнул Брент.

Марвик очаровательно улыбнулся в ответ.

— Мало друзей, много врагов, дни на земле сочтены, вечный покой.

— Опять перлы твоей матушки, полагаю, — хмыкнул Брент.

— О, вы даже раздобыли заклинание, которое защищает от вшей! — воскликнул Старый Сыч. — Никогда такого не видел.

Брент нахмурился, припомнив тот давний день с отвращением. Вши стали местью конкурента за шпионскую деятельность Галатина Хазарда.

— Случись вам оказаться в ситуации, когда придется обриться налысо, чтобы избавиться от мерзких насекомых, и вы бы тоже побежали к магам.

— Без сомнения, мудрое решение, — согласился Старый Сыч. — Меня привлекает его новизна. — Старик откинулся назад. — Что ж, дело сделано.

— Что сделано? — не понял Марвик.

— Заклинание. Ваш друг защищен от любого гомункулуса на всю оставшуюся жизнь.

Брент и Марвик переглянулись. Ради всего святого, ведь старик ничего не сделал, просто минут пять пялился на живот Брента. Явное надувательство…

«И все же, — подумал Брент, — он откуда-то узнал про вшей».

— Мне понятен ваш скепсис. Вы вообще не склонны доверять кому-либо, не так ли? — спросил старик Брента, но тот не соизволил ответить. — Что ж, я не обижаюсь. Моя профессия такова, что мне постоянно приходится, словно фермеру, трудиться от рынка до урожая и от урожая до рынка, доказывая свою компетентность. Потому давайте сядем, и в качестве жеста доброй воли я предскажу вам судьбу.

Брент откровенно недоверчиво передернул плечами.

На лице Старого Сыча заиграла лукавая усмешка.

— Я, безусловно, не имею привычки навязывать свои услуги против воли клиента… только прежде чем уйти, скажу вам одну вещь. Этот ваш друг никогда не найдет в Белфаре тех, за кем вы охотитесь.

— Что… — вскинулся Марвик, но Брент осадил его резким, изумленным жестом.

— Что вы знаете о них? — спросил Каррельян голосом, не предвещающим ничего хорошего. Казалось, Старый Сыч не заметил угрозы в тоне строптивого клиента.

— Итак, вы хотите узнать свою судьбу? Брент, нахмурясь, сел на кровать.

— Давайте.

Старый Сыч кивнул и принялся копаться в складках своего немыслимого одеяния. Через пару секунд он извлек небольшое, овальное зеркальце и положил его на койку подле Брента.

— Подумайте о том, кого ищете, и прижмите ладонь к стеклу.

Брент, не сводя скептического взгляда со Старого Сыча, медленно опустил руку и дотронулся до прохладной поверхности зеркала. Когда он вновь поднял руку, стекло затуманилось, подернувшись дымкой там, где его касались пальцы Брента. Как ни странно, дымка не испарялась. Более того, она заклубилась в границах отпечатка его ладони. Дымка потемнела, потом движение замедлилось, и появился смутный образ. Каким бы неясным он ни был, ошибка исключалась: перед ним было лицо убийцы.

— Этот? — спросил Старый Сыч.

Брент молча кивнул, а Марвик склонился над зеркалом, вглядываясь в расплывчатое изображение.

— Его зовут Хейн. Он и его спутник появились в Белфаре сегодня утром.

От этой новости глаза Брента сузились. Значит, несмотря на болезнь, он все же опередил их. Это значительно все упрощало.

— Вы можете найти их сегодня ночью в «Сумеречном гербе». Я могу добавить только вот еще что: не прерывайте их, выждите. Ваше время наступит после полуночи. Поспешите — и потеряете больше, чем можете вообразить.

С этими словами Старый Сыч убрал зеркальце в тот же потайной карман, откуда и извлек.

— Бессмыслица… — начал Брент мрачно.

— Возможно, мои слова вам показались бессмыслицей, — заметил Старый Сыч. — Однако все, что я сказал, очень просто, и это правда. А теперь я должен вас оставить. Удачи, Брент Каррельян. Я не завидую тому, что вас ждет впереди.

— Подождите! — крикнул Марвик, но загадочный целитель уже поднялся и выскользнул за дверь. Марвик стремительно вскочил на ноги, но Брент поймал вора за руку.

— Пусть себе шарлатан убирается, — буркнул он. — Скатертью дорога.

Марвик молча стряхнул руку Брента и устремился в погоню за стариком. Он отставал от него всего в пару шагов.

«Дураки гонятся за дураками», — с отвращением подумал Брент, обессиленно рухнув на койку.

Минутой позже Марвик вернулся в комнату, и лицо его выглядело более бледным, чем обычно.

— Он исчез, — тихо произнес обычно неунывающий вор.

— Естественно, — ответил с койки Брент. — Он достаточно хорошо соображает, чтобы исчезнуть раньше, чем мы сдадим его в тюрьму за мошенничество.

— Нет, — возразил Марвик. — Я имел в виду, он действительно исчез. Когда я выскочил в коридор, он не мог опережать меня больше чем на шаг. Но он исчез. Совсем исчез, словно его и не было. Брент пожал плечами.

— Возможно, он спрятался в соседней комнате. Скорее всего, он сейчас изрядно веселится, подслушивая тебя.

— Я проверил ближайшие комнаты. — В голосе Марвика послышалась легкая обида. Брент вздохнул.

— Какая разница, куда он делся? Старый дурень явно не мог сказать нам ничего полезного.

Марвик опустился на стул возле койки, взгляд его выражал уверенность.

— Брент, «Сумеречный герб» — это название трактира, который открылся неподалеку семь или восемь лет назад. Там мы найдем нашу добычу.

Каррельян, прикусив нижнюю губу, погрузился в раздумья. Он мысленно вернулся к туманному образу, увиденному в зеркале: зловещая улыбка Хейна проявилась прямо под его рукой. Брент жаждал наложить на него руки, но гораздо более материальным образом. Он с готовностью воспользуется любой информацией, даже если она будет исходить из столь ненадежного источника, коим ему представляется Старый Сыч, и даже если это будет означать необходимость терпеть общество Марвика еще какое-то время. «К тому же, подумал Брент, глядя на поджарую фигуру старого приятеля, — мой партнер станет нелишним дополнением в схватке». Бренту может понадобиться напарник, который сможет заняться спутником Хейна, пока он сам разберется с убийцей.

Марвик улыбнулся, наблюдая за тем, как лицо Брента потемнело от злости. Он с легкостью мог прочесть любую мысль, появившуюся у того в голове. Вор удивился, что, как ни странно, после всех этих лет Брент настолько мало изменился.

— Итак, сегодня ночью в «Сумеречном гербе»? — Марвик решил прервать размышления Брента и протянул ему руку.

Бывший шпион медленно выдохнул, затем кивнул.

— Сегодня ночью, — медленно повторил он, старательно не замечая протянутой ему руки.

— По-прежнему партнеры? — произнес Марвик полувопросительно-полуутвердительно, упрямо не опуская руку.

Брент неохотно протянул свою для пожатия.

— Партнеры, — ответил он. — Пока.

Старые приятели, пробиравшиеся по темным улицам Белфара, похоже, находились в абсолютно разном настроении. Рыжеволосый, шедший впереди, всю дорогу весело и беспечно болтал на самые разнообразные темы, отдавая предпочтение триумфам и трагедиям местных спортивных команд. Его спутник, мрачно шагавший позади, не снимая руки с эфеса меча, не произнес ни слова. Он искренне недоумевал, как мог забыть о маниакальной страсти Марвика к спорту.

— Горцы вполне могут выиграть, — возбужденно объяснял Марвик. — Но их владелец…

Внезапно Брент встрепенулся, правда, к неудовольствию Марвика, причиной тому послужил отнюдь не его анализ ситуации, сложившейся в спорте, а потрепанная деревянная вывеска, болтавшаяся под тусклым газовым светильником. На ней виднелось схематичное изображение толстухи в переднике, приглашающе раскинувшей руки. Под неумелым рисунком неизвестный художник на удивление тщательно вывел слова: «Сумеречный герб».

Брент крепче схватился за рукоять меча и прибавил ходу, опередив Марвика на пару шагов.

— Брент? Куда ты?

Бывший шпион не удосужился ответить. Он просто ускорил шаг, еще больше обогнав Марвика. Рыжеволосый вор окинул его недовольным взглядом и перешел на бег, устремив глаза в небо. Городские колокола пока не пробили полночь, и, судя по положению луны, оставалось еще около пятнадцати минут до того момента, когда они возвестят о наступлении нового дня. Марвик понятия не имел, слова Старого Сыча были добрым советом или пророчеством, однако после того, как он собственными глазами видел, на что способен старик, ему совершенно не хотелось выяснять, к чему приведет излишняя торопливость, даже если речь шла всего о нескольких минутах.

Марвик догнал Брента, когда тот, хмурясь, пытался хоть что-нибудь разглядеть сквозь длинное грязное окно, занимавшее большую часть фасада трактира. Долгие годы приготовления пищи оставили на стекле слой жирной копоти, но прижавшись к окну носом, все еще можно было разобрать, что происходит внутри главного зала. Мужчины, компаниями и поодиночке, сидели вокруг столов, кое-кто заканчивал позднюю трапезу, но большая часть просто выпивала. Марвик внимательно осмотрел толпу, но не смог обнаружить среди них лысого. Эти двое, по всей видимости, затаились в одной из комнат верхнего этажа. Что ж, без особого труда можно подкупить трактирщика и узнать, в какой именно. А к этому времени и полночь пробьет…

— Я не вижу его, — начал Марвик, прищурившись от тусклого света сальных свечей. — Знаешь, им следовало бы обзавестись одной из твоих электрических ламп. — Марвик расхохотался над собственной идеей: это надо же, дорогущий генератор в жалком трактире! — Только подумай, Брент, если каждый в Лабиринте Блейка проведет электричество, ты станешь самым богатым человеком в Чалдисе. Представь, каково будет осветить эту чертову дыру…

Марвик услышал, что Брент резко выдохнул, и обернулся к старому другу. Лицо Брента исказилось от возбуждения, когда он, не мигая, уставился на что-то, располагавшееся в дальнем углу зала. Там, возле хлипкой двери, ведущей в заднюю комнату, появился лысый, он стоял, правой рукой слегка приобняв женщину, и большим пальцем небрежно поглаживал ее по груди. Мужчина смотрел на нее сверху вниз с выражением гурмана, изучающего кусок мяса на своей тарелке и размышляющего, достаточно ли хорошо, на его вкус, он приготовлен. Марвик вгляделся в жесткие черты лица незнакомца. Он узнал этот тип — классический хищник. Как правило, вор старался держаться от таких подальше.

В руках одного из посетителей была гитара. Он выбрал именно этот момент, чтобы начать играть. Хейн, воспользовавшись моментом, развернул женщину, прижал ее к себе весьма фривольным образом и принялся двигаться под музыку.

— Ублюдок танцует. — Брент разговаривал сам с собой, но Марвик тут же повернулся к нему. Он не совсем понял, почему именно танец вызвал у Брента подобную реакцию, но если его друг выглядел достаточно свирепым ранее, то теперь просто не находилось слов, чтобы описать его нынешнее состояние. Подбородок Брента дрожал, ноздри раздувались, на виске бешено пульсировала жилка. Он рванул кожаные завязки плаща и даже не заметил, как тот соскользнул с плеч прямо на землю.

— Брент, — взволнованно позвал Марвик, отчаянно надеясь, что проклятые часы вот-вот пробьют полночь. — Вспомни, Старый Сыч говорил… Но Брент его просто не слышал.

— Танцует, — пробормотал он сквозь зубы, словно это слово являлось ругательством. Каррельян выхватил меч и ринулся вперед. Почти сразу же он сообразил, что между ним и общей комнатой трактира находится грязное стекло.

— Брент! — протестующе закричал Марвик. — Ради всего святого, так нельзя!

Прежде чем с губ его сорвалось последнее слово, он рухнул на землю, прикрывая голову руками. Одним широким взмахом меча Брент вдребезги разнес оконное стекло. Осколки брызнули во все стороны, немало их вонзилось в несчастного Марвика.

— Теперь ты его видишь? — только и спросил Брент.

Хейн, безусловно, тоже увидел их. Некоторые посетители трактира нырнули под столы, спасаясь от града осколков, другие, столь же испуганные, вскочили на ноги. Хейн выпустил женщину из объятий и поднял глаза. Поприветствовав Брента коротким кивком, он отшвырнул женщину прочь. Слабый звон металла предварил появление меча.

Брент улыбнулся.

— Нет!

Спустя мгновение Брент осознал, что, хотя крик раздался сзади, голос принадлежал не Марвику. Он кинул взгляд через плечо и увидел два силуэта, выскользнувших из темного переулка и ринувшихся через улицу к трактиру. Оба были одеты в бесформенные, черные плащи, скрывавшие фигуры, маски и перчатки. Каждый держал короткий, легкий меч.

— Атаковать немедля! — крикнул первый, проносясь мимо Брента, одним прыжком пересек усыпанное битым стеклом пространство и приземлился в баре.

Услышав приказ, через кухню в зал ворвались еще две фигуры, одетые точно так же. Все четверо устремились к Хейну.

Новый поворот событий заставил убийцу еще шире улыбнуться. На миг Брент словно прирос к земле, изумленный тем, какой механизм он невольно привел в действие. Два раза взметнулась рука Хейна, две короткие вспышки — и два облаченных в черное незнакомца рухнули замертво, круглые лезвия воткнулись им в горло.

Еще двое бросились вниз по лестнице из верхних комнат, а третий возник из-за стойки бара. Брент понял, что в сложившейся ситуации он рискует упустить свой шанс лично прикончить Хейна. Бывший шпион ринулся в трактир, а в это время на верхней площадке лестницы возникла еще одна фигура — смуглый мужчина, не намного выше самого Брента. Каррельян узнал человека, который пытался нанять его несколько недель назад. Брент мог только догадываться, скольких неприятностей можно было бы избежать, прикончи он его тогда.

Безоружный Мадх стоял на лестнице, глядя на происходящее так, словно оно являлось всего лишь досадной помехой. Еще двое убийц в черном возникли из тени и ринулись на него. От первого он увернулся и точно рассчитанным ударом отправил его вниз с лестницы. Тот с грохотом приземлился, ломая кости и дерево. Следующий замахнулся, собираясь ударить Мадха в голову, однако, прежде чем он успел размахнуться в полную силу, индорец отступил всего на дюйм и развел руки, словно они собирались обняться. Для неизвестного в черном объятие оказалось последним в жизни. Мадх обхватил голову противника и одним мощным, резким движением свернул ему шею.

Тем временем Хейн выпускал кишки оставшимся трем убийцам с той же легкостью, с которой фермер забивает скот. В зале царила паника, посетители с воплями ломились к выходу, опрокидывая и ломая мебель. Но вырвавшись на улицу, они натолкнулись на новую группу одетых в черное убийц, не менее десятка, и многие растерянные горожане ринулись к задней двери, не зная, кого опасаться больше.

Хейн стоял среди трупов, ожидая следующей атаки. Он слизнул каплю крови с рассеченной губы и расхохотался. Затем сквозь возникшую в толпе брешь он поймал еще один взгляд Брента и отсалютовал окровавленным мечом.

— Сюда, Каррельян!

Брент в сопровождении Марвика, отстававшего всего на полшага, со всей возможной скоростью лавировал между перевернутыми столами и обезумевшими посетителями и в приглашении не нуждался.

Мадх, уже достигший первого этажа, быстро вычислил, что означает толпа нападавших, и бросил на Хейна злобный взгляд. Он помедлил мгновение, словно прикидывая, не покинуть ли уже ставшего ненужным наемника, но вместо этого наклонился и ударил кулаком в пол. Из трещины в половицах вырвался столб пламени и вмиг достиг стропил, образовав огненную стену, разделившую помещение пополам. Одного из одетых в черное незнакомцев, опередившего остальных, охватил огонь, и он с криком шарахнулся назад. Пламя моментально заплясало на стенах, обшитых деревянными панелями, начало лизать потолок. Марвик с Брентом резко затормозили перед огненной стеной, преодолеть которую было выше человеческих сил.

— Уходим, Брент! — заорал Марвик, перекрывая окружающий шум, и схватил друга за плечо. — Это место превратилось в трутницу!

Брент отшвырнул его прочь. Сквозь языки пламени он все еще видел расплывчатые, удаляющиеся фигуры Хейна и Мадха. Каррельян в отчаянии окинул взглядом комнату и обнаружил чудом уцелевший стол. Брент ринулся к нему, укрылся за прочной столешницей и гигантским прыжком преодолел огненную стену. Пламя опалило его, волосы затрещали, когда Брент тяжело рухнул на деревянный пол по ту сторону огненной реки. Одним махом бывший шпион вскочил на ноги, потратив не больше секунды, чтобы оторвать загоревшийся рукав.

Однако именно эта секунда оказалась решающей. Хейн и Мадх исчезли. В задней стене трактира, на том месте, где они только что были, Брент обнаружил лишь дыру, встретившую его ехидным оскалом. Щепки, оставшиеся от балок и досок, валялись вокруг, являясь достойной прелюдией к переполоху, поджидавшему снаружи.

Брент вскрикнул от ярости, выскочив сквозь пролом на улицу и попав в толпу, увеличивающуюся с каждой секундой. Пожар выгнал людей из ближайших зданий и привлек изможденных обитателей Лабиринта Блейка, желавших полюбоваться бесплатным представлением. В отдалении беспорядочно звонили пожарные колокола. Брент, изо всех сил работая локтями, пробивался сквозь перепуганную толпу, пристально приглядываясь к каждой лысой голове, маячившей в густой людской массе.

Спустя несколько минут появились пожарные и принялись поливать горящий трактир водой, которую при помощи магии качали из огромной, запряженной лошадью цистерны. Над пожарищем поднялись густые клубы дыма, закрывшие небо, так что улица освещалась лишь слабыми, мерцающими сполохами, отражавшимися от мокрых камней мостовой. Пожарные и перепуганные обыватели метались вокруг Брента, их лица в ночи, казалось, светились демоническим, красным светом.

В одном направлении на улице стояла цистерна. Кинув взгляд в другую сторону, Брент увидел в некотором отдалении огромную площадь. Припомнив свое детство, проведенное в Белфаре, он узнал площадь Ханин, от которой в разных направлениях разбегалось с десяток улиц. Случись ему спасаться от погони, он направился бы именно туда. Бывший шпион сломя голову устремился к площади, размахивая мечом, чтобы разогнать с дороги зевак. На полпути ему попалась неподвижная фигура, распростершаяся посреди мостовой: еще один одетый в черное убийца с рваной раной на горле.

Он был на правильном пути. Это открытие придало ему сил, и Брент прибавил ходу. Когда Каррельян завернул за угол и оказался на площади Ханин, ему показалось, что он почти летит, а спустя мгновение он и в самом деле полетел. Чья-то умело направленная нога высунулась из тени, поймав его на середине шага, и неудачливый преследователь распростерся на мостовой, тяжело приземлившись на правый локоть.

«Глупец, — подумал он. — Это тело было слишком очевидным знаком. Хейн заманил меня в ловушку…»

Он перекатился, мечтая только о том, как бы побыстрее вскочить на ноги, когда та же самая нога ударила Брента в челюсть, его голова резко откинулась назад. В следующую минуту он ощутил, как сильные пальцы сжали его запястья и вывернули руки за спину. Легкое покалывание проинформировало Брента о том, что к горлу не слишком нежно прижат нож.

К нему медленно возвращалась ясность зрения. То, что казалось черным пятном, превратилось в одетого в черное убийцу примерно его роста, сжимавшего длинный, узкий кинжал. Двое незнакомцев явно повыше связывали ему руки за спиной.

— Попробуй доказать, что мне не следует прикончить тебя прямо на месте.

Зрение вернулось, но мысли все еще находились в беспорядке. Он смутно осознавал, что голос ему знаком. Кто?..

Тонкая рука, затянутая в черную перчатку, услужливо сняла маску, доселе скрывавшую лицо, искаженное злобой лицо Елены Имбресс.

Брент застонал.

— Ты не убедил меня, проклятый ублюдок, — рявкнула Имбресс, чуть сильнее надавив на нож. — Ты хоть понимаешь, что наделал? Мы их накрыли! Еще час, и они захрапели бы в своих комнатах, превратившись в легкую добычу, но тут появился ты, сорвав все к чертовой матери.

Брент огляделся по сторонам, не найдя в себе сил вступать в дискуссию. Оба агента, державшие его за руки, были достаточно сильны и бдительны, чтобы дать ему шанс сбежать. К тому же не следовало забывать о такой мелочи, как нож Имбресс, прижатый к его горлу. Выругавшись, Брент понял, что ему придется принять участие в разговоре, чтобы получить возможность продолжить погоню.

— Мы их упустим, — резко объявил Брент. — Пока мы теряем время на препирательства…

— Мы их уже упустили, — выплюнула Имбресс — Едва достигнув площади, они испарились. У меня в этом районе двадцать агентов, они все еще ищут, но чтобы обыскать Лабиринт Блейка, требуется не менее тысячи.

— А это еще кто, интересно мне знать?

Все обернулись, услышав новый голос, и Брент обнаружил, что с трудом сдерживает улыбку, хотя кинжал все еще был крепко прижат к его горлу.

Из темноты выступил Марвик, сохранивший свою вечную озорную ухмылку, невзирая на покрытый сажей и копотью бархатный костюм. Его вопрос адресовался Имбресс, в чью сторону он небрежно махнул мечом.

— Похоже, мы не представлены, — произнес рыжеволосый вор. Затем, осознав, что наставил меч на женщину, он опустил оружие и слегка наклонил голову. «Экая милашка, — подумал Марвик. — Ее не портят даже свирепо сдвинутые брови и рыжие кудри». — Прошу простить мои манеры, — добавил он, подмигнув Елене, прежде чем вновь повернуться к Бренту. — Скрывать такую очаровательную знакомую в тайне от своего старого друга? Брент, ты меня поражаешь.

Брент прочистил горло — довольно деликатная операция, учитывая нож, прижатый к гортани.

— Марвик, это Елена Имбресс из министерства разведки.

Если бы не нож, который никто так и не удосужился убрать, следовало добавить: «Елена Имбресс, мое личное проклятие». В конечном итоге Брент понимал, что в эту заваруху его затянул Тейлор Эш, министр разведки, но именно Имбресс явилась тем оперативником, которого Эш выбрал в качестве кары для Брента, и она выполняла эту работу с рвением, значительно превосходящим обычное чувство долга. Именно Имбресс помогла впутать Брента в дело об убийствах бывших чалдианских министров, именно она стреляла в него с одной из крыш Прандиса, заставив его устремиться в погоню за Хейном; Имбресс лгала ему, манипулировала им, делала все, чтобы помешать ему узнать правду о Фразах. А теперь именно ее вмешательство послужило причиной того, что между Брентом и убийцей оказалось немалое расстояние. Покидая Прандис, бывший шпион утешался по крайней мере тем, что благополучно избавился от этой женщины.

Марвик галантно поклонился.

— У меня всегда вызывала восхищение та работа, которую министерство разведки ведет в Белфаре. Я читал немало весьма любопытных сообщений, отправляемых в столицу.

Имбресс слегка приподняла бровь, и на лице ее появилось выражение, служившее предвестником бури. Затем она повернулась к Бренту.

— Кем является ваш друг?

Брент закатил глаза. Они тут развлекаются светской болтовней, а Хейн в это время благополучно удирает.

— Марвик — мой бывший партнер в Белфаре.

Имбресс кивнула.

— А, юные убийцы.

— Вы несправедливы к нам. Мы, конечно, были весьма предприимчивыми юношами, — обиженно ответил Марвик, — но все же вряд ли заслужили подобную характеристику.

Брента начало трясти, и он несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь взять себя в руки. Пока Имбресс совала нос не в свои дела, а Марвик флиртовал что свободно могло занять остаток ночи, — Хейн и Мадх оставляли позади милю за милей.

— Пустите! — взревел Брент. Марвик вновь улыбнулся.

— Я к тому и веду. — Он повернулся к оперативникам, державшим Брента за руки. — Несмотря на его занудливость, этот человек все еще дорог мне. Позвольте ему уйти, — предложил он миролюбиво.

— Ни в коем случае, — приказала Елена. — Мы еще далеко не все обсудили.

Марвик пожал плечами и вроде бы собрался уходить. Затем, развернувшись с невероятной скоростью, он выбил у Елены кинжал. С ловкостью танцора он завершил разворот, начатый вокруг Имбресс, и приставил острие меча к ее горлу.

Вор обезоруживающе улыбнулся.

— Как всегда говаривала мамаша, — заметил он, — не стоит торговаться с белкой, пока ее орех не окажется у тебя в кулаке. Ладно, попытаемся еще раз? Позвольте ему уйти.

— Нет! — рявкнула Имбресс.

Один из ее подчиненных коротко кивнул и ослабил хватку только затем, чтобы выхватить свой кинжал и приставить его к горлу Брента всего на дюйм ниже того места, где только что находился клинок Имбресс.

— Почему бы вам просто не поубивать друг друга, да и дело с концом? — вмешался хриплый и весьма раздраженный голос. — Похоже, вам всем это пойдет на пользу.

Марвику не потребовалось оборачиваться, чтобы узнать говорящего.

— Наконец-то решил получить свой гонорар, старик? Это не самый подходящий момент.

Старый Сыч появился на площади и решительно встал между двумя враждующими сторонами.

— Неподходящий? — переспросил он.

Марвик подумал, что лекарь весьма стар и выглядит старше своего возраста, каким бы он ни был. Целитель, облаченный в шутовской наряд, бессильно сгорбился, проклиная свою невезучесть.

— Нет, ну надо же! Давая вам столь точные указания, я и подумать не мог, что вы так безнадежно все испортите.

Тем временем Имбресс пристально вглядывалась в лицо старика, отчаянно желая, чтобы освещение на площади было более ярким.

— Я вас знаю, — осторожно произнесла она. И я тебя знаю, моя дорогая, ответил старик. — По крайней мере, я полагал, что знаю тебя достаточно хорошо, до того как ты выступила столь по-идиотски. В конце концов, я послал тебе ту записку в надежде, что, обладая необходимой информацией, ты будешь действовать более эффективно.

— Вы послали ту записку? — искренне изумилась Имбресс. Если бы только она могла рассмотреть его лицо…

Брент глупо ухмыльнулся.

— Значит, вы не сами нашли убийцу, не так ли? Старый Сыч окинул Брента пристальным взглядом.

— Как и ты, если соизволишь припомнить. А теперь, Марвик, отпусти Имбресс. А вы двое, отпустите Каррельяна.

Повисло напряженное молчание. Белфарский вор уставился на оперативников, а они на него, но никто не сдвинулся ни на дюйм.

Вдали городские колокола пробили полночь. Старик хрипло рассмеялся, если бы они действовали согласно его указаниям, к настоящему моменту все должно было завершиться. «Что ж, все и завершилось», — подумал он. Правда, не так, как ожидалось. Обладай он хоть малой толикой прежней силы, нужды в подобных манипуляциях не возникло бы…

— Я уже почти потерял терпение, — сварливо предупредил Старый Сыч. С каждым словом его голос звучал все более устало.

— Не соизволите ли объяснить, — начал Марвик, — почему мы должны вас слушаться?

— Возможно, потому, что я не так давно спас жизнь твоего друга. Возможно, потому, что без моей помощи никто из вас никогда не нашел бы Мадха с Хейном…

— Мадх? — прервала Имбресс. — Хейн? Который…

— Убийца — это Хейн, — пояснил старик. — Его наниматель — Мадх. Без моей помощи никто из вас не нашел бы их. И без моей помощи никто из вас не найдет их снова.

Даже сейчас он чувствовал, как эти двое удалялись. Вернее, он чувствовал, как удаляется камень, который, пусть и совсем недолго, соприкасался с его кожей две недели назад.

Лишь тишина, нарушаемая отдаленными криками пожарных, была ему ответом.

— Ладно, — наконец приказала Имбресс. — Отпустите его.

Марвик убрал свой меч, как только увидел, что Брент свободен.

Бывший шпион отступил от своих недавних стражей на пару шагов и провел пальцем по шее. На ней обнаружился порез, появившийся в тот момент, когда Марвик выбил у Имбресс кинжал.

— Ты сам чуть не убил меня, — ворчливо проговорил он.

— Оставалось либо рискнуть, либо просто стоять и смотреть, как тебя прикончат они, — пожал плечами Марвик. — А я подозреваю, что ты предпочел бы умереть от руки друга.

— Очень трогательно, — язвительно заметил Старый Сыч. — Но если вы не соизволили обратить внимания, придется напомнить, что у нас имеются гораздо более серьезные вопросы, касающиеся Мадха, которые следует обдумать.

— Где он? — настойчиво спросил Брент. Если ему хоть чуть-чуть повезет, сегодня ночью он получит второй шанс…

— На северной дороге, — просто ответил Старый Сыч.

— В этом нет смысла, — вмешалась Имбресс. — Он наверняка запаниковал и теперь рвется в Индор. Я уверена, Мадх выберет один из торговых путей, ведущих на запад. Проблема только в том, чтобы выяснить, который.

Старый Сыч окинул ее презрительным взглядом.

— Если хочешь, можешь отправляться на запад, но тебе будет нелегко оправдаться перед Тейлором Эшем за ошибку. — Он повернулся к Бренту. — Твоя коллега, похоже, твердо решила совершить путешествие по западным дорогам. Я предлагаю тебе ехать на север.

Брент нахмурился в нерешительности. Похоже, Старый Сыч действительно знал местонахождение Хейна, но сам по себе этот факт выглядел подозрительно. Кто, ради всего святого, этот человек? Он якобы совершенно случайно оказался поблизости, когда на Брента напал гомункулус, а теперь выясняется, что загадочный шарлатан вообще прекрасно осведомлен об их делах. Бывший шпион заподозрил, что сам Старый Сыч и был тем магом, который напустил на него гомункулуса, а затем «исцелил», чтобы войти в доверие. Не являлся ли намек на «Сумеречный герб» ловушкой, разрушенной появлением Имбресс? Нет, не складывалось…

— Я согласен с Имбресс, — осторожно сказал Брент. Услышав эту реплику, Елена скептически подняла бровь. — Зачем бы им ехать на север? Они не станут пересекать равнины без достаточных на то оснований.

Старик закатил глаза и пробормотал несколько слов на незнакомом Бренту языке.

— Основания более чем достаточные, — фыркнул он. — Благодаря вашей глупости Мадх теперь знает, что его преследуют. Имея за плечами вашу теплую компанию, он не рискнет лицом к лицу встретиться с чалдианской армией.

— Ему еще необходимо пересечь реку Цирран, — напомнила Имбресс. — Наши войска без конца патрулируют ее берега, к тому же чем дальше он будет двигаться по главным дорогам, тем медленнее у него это будет получаться. Заведомо провальный вариант.

Старый Сыч кивнул.

— Мадх рассуждает так же. И в одном вы правы: он угодит прямо в расположение войск… если решит пересечь Цирран на равнинах Чалдиса.

— Альтернативой является Улторн, — скептически заметил Марвик. Без сомнения, половина рассказов о лесе, наводненном привидениями, это чистой воды выдумка. Но даже если половина из них, правда… Марвик припомнил гомункулуса и решил, что даже если правдивой является только одна из этих историй, то ему в Улторне делать нечего. — Позвольте мне выбирать между армией и лесом, и я без колебаний отправлюсь на встречу с солдатами.

— Мадх не боится Улторна, — ответил Старый Сыч.

— Что ж, значит, его не нужно преследовать, — воскликнул Марвик. — Он сам найдет свою смерть. Полагаю, это значит, что мы можем пойти выпить, Брент.

Бывший шпион недовольно нахмурился. Чертов Марвик со своими вечными шуточками…

— Я перехвачу их до Улторна, — мрачно произнес он. — Так что смогу прикончить их сам.

— Тогда самое лучшее, что ты можешь сделать, это стоять здесь и болтать, — сварливо пробурчал Старый Сыч.

Пока продолжалась дискуссия, Елена незаметно придвинулась поближе к старику, надеясь разглядеть его получше. Она чувствовала, что знает его, но не могла сказать, откуда. И догадывалась, что видела его не в этой одежде. Они встречались давно… Наконец ей удалось взглянуть в глаза загадочному старику, и в мозгу вспыхнула искорка узнавания.

— Боже мой! — воскликнула она, наполовину яростно, наполовину изумленно. — Почему вы просто не прикончили его и не избавили нас от проблем?.

Старик улыбнулся.

— Дело в том, моя дорогая, что в нынешнем состоянии да еще промозглой ночью я скорее схвачу пневмонию, чем справлюсь с противником. Честно говоря, в настоящий момент я чувствую себя скорее Старым Сычом, нежели Таремом Селодом.

— Тарем Селод, — тихо, почти про себя повторил Брент. — Значит, вы пережили нападение убийцы…

— Едва-едва, — согласился человек, именовавший себя Старым Сычом. Он покачал седой головой, задумавшись над собственными словами. — Едва-едва. Но у меня нет времени на воспоминания. Как я и говорил, Мадх и Хейн едут на север. Очень важно перехватить их до того, как они достигнут Улторна. Добравшись до леса, Мадх станет гораздо более опасным. А Улторн достаточно опасен и сам по себе. Имбресс, ты должна ехать с Каррельяном и Марвиком…

— Она не поедет никуда, если в том направлении буду двигаться я… начал было Брент. Подумав, он добавил: — Как и Марвик. Слушай, старик, меня не интересует, кто ты есть, но позволь мне кое-что тебе объяснить. Я не работаю ни с кем, кроме… — Он резко замолчал, нахмурившись. — Я вообще ни с кем не работаю.

— Вот и объяснишь Карну, почему ты потерпел неудачу, — пожал плечами Тарем Селод. — Я не пророк. Мне ничего не известно о будущем, но я знаю вот что: никто из вас не в силах остановить Мадха и Хейна в одиночку.

Брент мрачно покосился на Имбресс, но промолчал.

— Я поеду с Каррельяном, — почти не дрогнувшим голосом сказала Елена. Но возьму с собой еще и Харнора с Лэцем, — добавила она, имея в виду двоих в масках, захвативших Каррельяна.

— Там, куда вы направляетесь, — предупредил Селод, — эти двое ничем не помогут. Можешь, конечно, проигнорировать мои слова, но тогда пеняй на себя.

— Они поедут, — повторила Имбресс решительно, и в ее тоне не было даже намека на возможность компромисса.

— Очень хорошо, — вздохнул Тарем Селод. — У нас нет времени на препирательства.

Старик отступил на несколько шагов в направлении разрушенного трактира. Его глаза на краткий миг встретились с глазами Брента. Взгляд мага излучал необыкновенный покой, и Каррельян почувствовал, что полностью погружается в его глубины. Волны умиротворения омыли душу Брента, и внезапно его ярость улеглась.

— Господин Каррельян, вас нельзя назвать глупцом, — произнес Тарем Селод. — Не следует сосредотачиваться только на Хейне. Что бы делал убийца, не направляй его Мадх? Именно Мадха вы должны поймать. Помните об этом.

Затем человек, о котором Брент привык думать как о Старом Сыче, растворился в ночи, а пятеро новых коллег остались на площади, обмениваясь друг с другом тяжелыми, недоверчивыми взглядами.