14

Я не собиралась быть той, кто сделает это первой, но в ту секунду, когда он пересекает черту, которую столько раз стирал до этого, нас уже ничто не сдерживает. Мои руки обвиваются вокруг его шеи, мои пальцы зарываются в его волосы. То, как он, не теряя времени, заставляет меня открыть рот и переплетает свой язык с моим… Все это обостряет мои чувства.

Единственное, на чем я могу сосредоточиться, единственное, о чем я могу думать, — это он.

Его руки обхватывают меня за талию, затем он с легкостью поднимает меня и прижимает к стене. Я обхватываю его ногами, и в тот момент, когда я чувствую, как его твердый член трется о мою киску, я стону ему в рот.

Проводя ногтями по его спине, я наслаждаюсь тем, как он выгибается навстречу мне, но этого недостаточно. Между нами слишком много слоев. Слишком многое отдаляет его именно от того места, где я хочу его.

Где он мне нужен.

Он прерывает поцелуй только для того, чтобы прижаться губами к моей шее. Я задыхаюсь от этого ощущения и поворачиваю голову, чтобы дать ему больше доступа. Он мог бы пометить каждый дюйм моей кожи, и я не думаю, что прямо сейчас он получил бы от меня хоть одну жалобу.

— Боже, ты так чертовски хорошо выглядишь в моей джерси, — бормочет он, касаясь моей кожи. — Маленькая соблазнительница. Тебе нравится проверять мои пределы, не так ли?

Я ударяюсь головой о стену, тяжело дыша. Его рука поднимается, чтобы обхватить меня за горло, и его глаза пристально смотрят в мои.

— Ответь мне, Лейкин.

Черт. — Да.

— Что да?

— Я люблю проверять твои пределы, — признаю я. — Хотела увидеть, как ты сломаешься.

На его лице появляется самая сексуальная ухмылка, которую я когда-либо видела. — Миссия, блядь, выполнена.

Обхватив пальцами мою шею, он снова накрывает мой рот своим. То, как его язык двигается вместе с моим, как будто у меня нет ни единого шанса на какое-либо доминирование, опьяняет. Я могла бы в буквальном смысле опьянеть только от него.

Раздается звуковой сигнал и радостные возгласы, сообщающие нам обоим, что хозяева поля забили, и Хейс неохотно отстраняется. Его глаза скользят по моему лицу, выискивая что-то, о чем я не догадываюсь, а затем он выдыхает.

— Как бы сильно я ни хотел взять тебя прямо здесь, последнее, чего мы хотим, это чтобы кто-то из команды застал нас врасплох, — говорит он.

Я киваю, все еще пытаясь отдышаться. — Верно. Ты прав.

Он осторожно ставит мои ноги обратно на землю и делает шаг назад. На мгновение у меня в животе образуется пустота, когда я думаю, что все кончено, и тогда он снова погрузится в свою обычную спираль сожалений, но это улетучивается из моей головы в ту минуту, когда он говорит.

— Ты можешь придумать предлог для своих родителей, чтобы уйти?

Я киваю и провожу пальцами по волосам в попытке привести их в порядок.

— Хорошо. — Он достает футболку из своего шкафчика и натягивает ее. — Иди, разберись с этим, а потом встретимся у моего грузовика.

— Хорошо.

Я поворачиваюсь, чтобы сделать именно это, но прежде чем успеваю дойти до двери, он тянет меня обратно. Его большой палец скользит по моей щеке, когда он целует меня еще раз — на этот раз нежно.

— Ты сведешь меня в могилу, — почти шепчет он.

Улыбаясь, я приподнимаюсь на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку, а затем выхожу за дверь.

Я обхватываю себя руками и возвращаюсь на трибуны. Все еще на взводе после недавно забитой шайбы, но у меня есть работа, которую нужно выполнить.

— Вот ты где, — радостно приветствует меня моя мама. — Ты в порядке?

— Нет, — лгу я. — Думаю, я, возможно, перестаралась. Я все еще не чувствую себя на сто процентов, так что я просто собираюсь пойти домой и отдохнуть.

Ее брови хмурятся, но когда мой папа кричит о чем-то, что происходит на льду, ее внимание переключается на что-то другое. — Хорошо, милая. Что ж, я надеюсь, ты почувствуешь себя лучше.

— Тебе нужно, чтобы я отвезла тебя домой? — спрашивает Мали, напоминая мне, что я приехала сюда с ней.

Я качаю головой. — Все в порядке. Меня ждет Uber снаружи.

— Как удобно. — Сарказм, сквозящий в ее тоне, остается незамеченным моими родителями, но я слышу его громко и ясно.

Я незаметно показываю ей средний палец, заставляя усмехнуться. Взяв джерси Грега, я передаю ее Мали.

— Проследи, чтобы он получил это обратно.

Ее брови приподнимаются. — Ты не хочешь оставить ее себе?

О да. Я уверена, что это не закончилось бы хорошо. — Нет. Мне это ни к чему.

Прежде чем она успевает сказать что-нибудь еще, что могут уловить мои родители, я машу им троим и ухожу, нетерпеливо направляясь к двери.

Когда я выхожу на улицу, грузовик Хейса стоит на стоянке. Я опускаю голову и забираюсь на пассажирское сиденье. Он наблюдает, как я пристегиваю ремень безопасности, и как только я заканчиваю, он заводит грузовик.

Никто из нас не произносит ни слова, когда он выезжает с парковки. Я не могу поверить, что это происходит на самом деле. Он везет нас Бог знает куда с единственным намерением прикоснуться ко мне всеми способами, о которых я мечтала.

Останавливаясь на красный свет, он смотрит на меня и усмехается, качая головой и снова сосредотачивается на дороге.

— Что? — спрашиваю я с любопытством.

— Ты ведешь грязную игру.

Моя улыбка становится шире, но я ничего не признаю. — Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Весело хмыкая, он нажимает на газ, когда загорается зеленый свет. — На каждую игру, на которой я видел тебя, ты приходила в джинсах или спортивных штанах, с волосами, завязанными сзади, как будто тебя это не беспокоило. Но сегодня вечером ты появляешься в таком виде, будто готова провести ночь в городе.

Честно говоря, этот наряд был идеей Мали, и притом блестящей. Возможно, там было немного холодновато, но как люди говорят? Без труда не вытащишь и рыбку из пруда? Очевидно, это того стоило.

— А потом у тебя хватило наглости надеть чужую джерси.

Я не могу удержаться от смеха. — В свою защиту скажу, что моя майка была испорчена, и мне нужно было надеть что-то другое.

— Значит, ты идешь в раздевалку и берешь одну из моих, — рычит он. — Но единственный чертов номер, который будет на твоем теле, — это мой. Тот факт, что ты вообще уделила этому говнюку время, выводит меня из себя.

Хорошо. В этом-то и был смысл. — Может быть, я просто хотела чувствовать себя хорошо.

Он усмехается, поворачивая руль влево. — О, поверь мне, детка. Ты собираешься это сделать.

Детка. Боже, у меня такие чувства любви и ненависти, что это заставляет мое сердце учащенно биться.

Хейс паркует грузовик и выключает фары, оставляя лунный свет единственным, что освещает пустую парковку. Пляж перед нами не пользуется популярностью, в основном им пользуются только местные серферы и рыбаки. Он точно знал, куда идти, чтобы убедиться, что нас не поймают.

Когда он поворачивается ко мне лицом, мое дыхание немного сбивается.

— Если мы сделаем это, ни один из нас не сможет забрать это обратно. Ты ведь знаешь это, верно?

Я прижимаю язык к щеке. — Я никогда ничего не забирала обратно.

Закрыв на секунду глаза, он хрипло смеется. — Трудно сказать, кто убьет меня первым, ты или Кэм.

— Вероятно, пятьдесят на пятьдесят, — признаю я.

— Конечно, это так. — Он нежно улыбается, но улыбка исчезает, когда он становится серьезным. — Не быть откровенным с тобой раньше было подлым поступком. Мне следовало поговорить с тобой, и я больше не совершу этой ошибки, поэтому я говорю с тобой сейчас.

Он на мгновение замолкает, чтобы быть абсолютно уверенным, что завладел моим вниманием.

— Если ты ищешь отношения, то здесь ты их не найдешь. Скажи мне, что это нарушает условия сделки, и я отвезу тебя домой прямо сейчас. Никаких обид.

Услышать эти слова — не шок. Я всегда знала, что он за парень, и я никогда не думала, что мы будем делать то, что уже сделали, так что неудивительно, что мы не уедем вместе в закат или еще какая-нибудь романтическая хрень. Но это не значит, что та часть меня, которая жаждет этого, не разочарована.

Тем не менее, я не собираюсь сейчас отступать из-за небольшой формальности.

Если мне разобьют сердце, что ж, по крайней мере, я получила от этого несколько оргазмов.

— А что, если меня это не волнует?

Он высовывает язык, чтобы облизать губы. — Я просто хочу, чтобы ты была уверена, что это то, чего ты хочешь.

— Так и есть, — говорю я без малейших колебаний.

Он ухмыляется и облокачивается на центральную консоль. — Тогда иди сюда.

Я встречаюсь с ним посередине. Он заправляет прядь волос мне за ухо и кладет руку мне на затылок, чтобы притянуть меня к себе. Поцелуй медленный. Мягкий и взвешенный. Он прижимается своим ртом к моему, как будто у нас в запасе все время в мире. Но когда я прикусываю его нижнюю губу зубами, он больше не сдерживается.

Все меняется от легкого и деликатного до огненно-адского желания и нужды. Он тянет за рычаг, чтобы откинуть спинку сиденья, и тянет меня на себя.

— Черт, — стонет он.

Я прижимаюсь к нему, чувствуя, какой он твердый под джинсами. — Мне это нужно. Ты мне нужен.

Издав легкий стон, он расстегивает свои джинсы и выгибается достаточно, чтобы снять их. Его член лежит у него на животе, выглядя так, словно он действительно может разорвать меня пополам. А сердитый оттенок красного показывает, насколько он возбужден. Если какая-то часть меня все еще думала, что я единственная, кто хочет этого, она быстро успокоилась.

Его пальцы перемещаются к пуговице на моих джинсах. Снять их в таком положении непросто, но мы справляемся. Когда мои трусики падают на пол его грузовика, он проводит большим пальцем по моему клитору, посылая заряд удовольствия.

— Я не могу дождаться, когда окажусь внутри тебя, — говорит он мне, играя с моей киской. — Это будет так чертовски хорошо.

Ожидание убьет меня. Я хватаюсь за низ его джерси и собираюсь стянуть ее через голову, когда он останавливает меня и снова опускает ее.

— О нет, детка, — рычит он. — Оставь ее. Хочу трахнуть тебя, пока на тебе это надето.

Позвольте мне сказать вам, что для парня, который не заводит отношений, он ужасно собственнический. Но упоминание об этом прямо сейчас привело бы к резкой остановке, поэтому вместо этого я наклоняюсь вперед и целую его.

Чувствуя, как два его пальца погружаются внутрь меня, я стону от облегчения. Я нуждалась в нем с тех пор, как он делал это в последний раз. Ничто из того, что я делала, даже вибратор, на покупке которого настояла Мали, не помог. Ничто из этого не заставляло меня чувствовать что-либо близкое к тому, что делает со мной он.

— Эйч, — умоляю я. — Боже, Эйч.

Он ухмыляется во время поцелуя. — Скажи мне, чего ты хочешь, Рочестер.

При любых других обстоятельствах я бы покраснела и уклонилась от его просьбы, но прямо сейчас? К черту все это.

Отстраняясь, я смотрю ему прямо в глаза. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня.

— Хорошая девочка.

Я прихорашиваюсь от комплимента, когда он тянется к центральной консоли и достает презерватив. Он берет свой член в руку и пару раз дрочит его, не сводя с меня пристального взгляда. Я отвожу взгляд, чтобы посмотреть, как он натягивает на себя презерватив.

— Последний шанс отступить, детка, — говорит он мне, но я качаю головой.

— Этого никогда не случится.

Схватив меня за бедра, он насаживает меня на свой член. — Спасибо, черт возьми.

Все во мне словно горит, когда он трется о мой вход, дразня и мучая. И когда он начинает опускать меня на себя, растяжение жалит и обжигает одновременно. Я делаю все возможное, чтобы скрыть боль, но он уделяет мне слишком много внимания. Еще до того, как он засунул внутрь всю головку, он видит, как я слегка вздрагиваю, и замирает.

Я отвожу взгляд, надеясь, что это заставит его продолжать, но он не собирается этого допустить.

— Посмотри на меня.

Я бы действительно предпочла не делать этого прямо сейчас.

— Лейкин, — говорит он, и это не просьба. — Посмотри на меня.

Сделав глубокий вдох, я делаю, как он говорит. Он пристально смотрит мне в глаза. На его лице отражается целая гамма эмоций, но самая большая из них — беспокойство.

— Ты…

Он не заканчивает вопрос, и я использую это в своих интересах.

— Лесбиянка? — Я заканчиваю за него. — Нет, явно нет. Мали привлекательна и все такое, но ей не хватает необходимых деталей.

Это должно было быть шуткой, но ему не смешно.

— Ты девственница?

Черт. Я закатываю глаза, как будто идея возмутительна. — Черт возьми, нет. У меня много раз был секс.

Да, он ни на секунду не купился на это. Не то чтобы я думала, что он это сделает. Я ужасная лгунья, и это было самое далекое от моего лучшего выступления.

Он выдыхает, как будто ему стыдно за себя, и немедленно выходит из меня. Я откидываю голову назад и стону, когда он опускает меня обратно, на этот раз его член лежит под моей киской, а не пульсирует внутри нее.

— Это такой пиздец, — говорит он, борясь с собой.

— Это не так. Я же говорила тебе. — Я прижалась своим лбом к его. — Я хочу этого. Я хочу тебя.

Медленно целуя его, я чувствую, как он немного сдерживается, но затем начинает двигать своим ртом вместе с моим. Я прижимаюсь к нему и издаю хриплый стон, когда его член дергается. Я начинаю думать, что он снова согласен с этим, но когда я пытаюсь снова ввести его в себя, он останавливает меня.

— Лей, — говорит он, и я боюсь того, что будет дальше. — Мы здесь говорим не о каком-то случайном трахе. Это твой первый раз. Ты заслуживаешь гораздо, блядь, большего, чем это.

Он оглядывает грузовик, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

Мои плечи опускаются, когда я понимаю, что этого не произойдет — разочарование заполняет пустоту, которую я бы предпочла заполнить им. Но когда он замечает, что выражение моего лица меняется, он немного смягчается

— Эй. — Он кладет ладонь мне на лицо, чтобы заставить меня посмотреть на него. — Только потому, что мы не можем заняться сексом, это не значит, что я все еще не могу доставить тебе удовольствие.

Притянув меня к себе, он снова целует меня, на этот раз круговыми движениями поглаживая мой клитор. Это и близко не так хорошо, как я себе представляла, трахаться с ним, но, Боже, это потрясающее ощущение. Он точно знает, как прикасаться ко мне, как двигаться, чтобы мне захотелось кричать.

Когда я начинаю тереться о его член, его руки скользят вверх по моему животу и забираются под лифчик. Он хватает обе мои груди, играя с моими сосками. Когда он видит, как мое тело реагирует на его прикосновения, он коварно улыбается. Приподнимая свою майку и мой лифчик ровно настолько, чтобы оставить меня обнаженной, он накрывает ртом одну грудь.

О, черт возьми.

Не поймите меня неправильно, я путалась с парнями. В какой-то момент, когда я подумала, что действительно хочу быть с Крейгом, я подрочила ему и позволила себя потрогать. Но я не почувствовала ничего даже отдаленно похожего на это.

Это все.

Я запрокидываю голову, издавая звуки, которые мне не следовало издавать. Щеки Хейса впадают вокруг моего соска, когда он посасывает его и дразнит языком. Запуская пальцы в его волосы, я притягиваю его ближе и сильнее прижимаюсь к нему.

Внутри меня начинает нарастать давление, но этого недостаточно.

Мне нужно больше, чем это.

Больше, чем его пальцы.

Он мне нужен.

— Да, детка, — стонет он, ложась на спину. — Потрись о мой член. Используй меня, чтобы кончить. Бери, что хочешь.

Я в отчаянии прикусываю губу. — Чего я хочу, так это чтобы ты трахнул меня.

Его глаза сужаются, когда он смотрит на меня, и я знаю, что он думает об этом. Я чувствую его под собой — чувствую, какой он твердый и как его член умоляет об освобождении. В последней отчаянной попытке подтолкнуть его к краю, я смотрю на него, в моих глазах нет ничего, кроме чистого желания.

— Пожалуйста? — Я умоляю его. — Мне это нужно. Мне нужно почувствовать тебя внутри себя.

— Лейкин, — предупреждает он.

Я закатываю глаза. — Я знаю, знаю. Я заслуживаю лучшего. Я слышала тебя. Но это не меняет того факта, что это именно то, чего я хочу. Так что, если ты не хочешь трахать меня, потому что ты действительно этого не хочешь, или потому что у тебя какой-то странный комплекс по поводу лишения меня девственности, это нормально. Я найду кого-нибудь другого, кто расколет мою вишенку, и тогда мы сможем вернуться к этому разговору. Но если ты делаешь это только потому, что у тебя в голове есть какая-то идея, что я—

Мои слова обрываются, когда он целует меня… жестко. Его язык танцует с моим, когда он приподнимает меня и снова прижимается ко мне. И на этот раз, когда он начинает опускать меня на себя, он не останавливается.

Он не останавливается.

Он скользит в меня и целует, несмотря на боль.

И, черт возьми, это такая приятная боль.

Ощущение того, как его член растягивает меня, — это все, и когда он достигает дна, звуки, наполняющие грузовик, откровенно порнографичны.

— Ты такая чертовски тугая, — стонет он.

— Я ведь не делаю тебе больно, правда? — Спрашиваю я, чувствуя себя немного неуверенно.

Он усмехается, затаив дыхание. — Нет, детка. Ты само совершенство. Я собираюсь начать двигаться, хорошо?

Я киваю, и он использует свою хватку на моей талии, чтобы начать поднимать меня и опускать обратно. Первые несколько раз это причиняет такую же боль, как и в начале, но по мере того, как он ускоряет темп с каждым толчком, боль превращается в удовольствие.

— О Боже, — стону я, чувствуя себя так хорошо. Так полна им.

Он чувствует себя так же, откидывая голову на подголовник. — Вот и все. Именно так. Черт, Лейкин. Ты так хороша для меня.

Его слова разжигают что-то внутри меня, так же, как они это сделали в моей спальне. Моя единственная цель, моя единственная забота в мире — быть такой, какой он хочет, чтобы я была. И прямо сейчас все, чего я хочу, это дать ему то, чего он хочет.

Я убираю его руки от себя и прижимаю их к его голове, когда начинаю подпрыгивать на его члене. Его пальцы переплетаются с моими, и его зубы впиваются в губу, когда он наблюдает, как я достигаю нашей общей цели.

— Мне нравится видеть тебя такой, — говорит он мне. — Видеть тебя в моей джерси, чувствовать, как твоя киска обхватывает мой член. Не могу дождаться, когда почувствую, как ты кончаешь на него.

Тихий стон срывается с моих губ, и он ухмыляется.

— Это то, чего ты хочешь, детка? Хочешь кончить прямо на мой член?

— Да, — выдыхаю я. — Я хочу, чтобы ты чувствовал себя хорошо.

Он выгибается навстречу мне. — Так и есть. С тобой мне так чертовски хорошо.

Увеличивая скорость, я понимаю, что уже так близко. Это прямо здесь, готовое взорваться внутри меня, как бомба. Мне просто нужно, чтобы он был глубже.

Мне нужен каждый его дюйм глубоко в моей киске.

В ту секунду, когда я отпускаю его руки, он снова обхватывает меня за талию и притягивает к себе — сильно и грубо. Я опускаю голову ему на плечо, начиная терять контроль. В этот момент больше ничего не существует. Есть только он и я, и то, как он трахает меня, одновременно притягивая к себе.

— Черт возьми, Лейкин, — стонет он. — Я собираюсь кончить. Мне нужно, чтобы ты кончила со мной.

Мои пальцы впиваются в его руки, и когда он протягивает руку между нами и начинает играть с моим клитором, я погружаюсь на глубину. Хейс поворачивает голову и целует меня, заглушая мои стоны, когда все мое тело сжимается и дрожит вокруг него.

— Да, — выдыхает он. — Черт возьми, да. Такая хорошая девочка для меня.

Он толкается еще несколько раз, растягивая мой оргазм, прежде чем последовать за мной прямо к краю. Его член пульсирует внутри меня, когда он выливает все, что у него есть, в презерватив.

Моя голова остается лежать у него на плече, пока мы вдвоем пытаемся восстановить дыхание. Все окна запотели, как в каком-нибудь фильме, и я улыбаюсь, когда поднимаю руку и кладу ее на стекло, скользя ею вниз, пока не добираюсь до двери.

Хейс усмехается, наблюдая за мной. — «Титаник», серьезно?

— Что? — возражаю я. — Это классика.

Он может вести себя так, будто я нелепа, но ухмылка на его лице говорит об обратном — как и круги, которые он бездумно рисует на моей спине.

Мы остаемся в таком положении еще несколько минут, пока не начинаем испытывать дискомфорт. Нежно поцеловав меня в макушку, он поднимает меня с себя и усаживает обратно на пассажирское сиденье.

— Я не причинил тебе боли, не так ли? — спрашивает он, снимая презерватив и протягивая мне мою одежду.

Я с улыбкой качаю головой. — Нет. Вовсе нет.

— Хорошо.

Он почти полностью одет, в то время как я все еще пытаюсь найти свои трусики. Когда он замечает это, то ухмыляется и поднимает их вверх.

— Ищешь это?

Я киваю, но, когда я приближаюсь, чтобы взять их, он забирает их и засовывает к себе в карман.

— Я оставлю их себе, — говорит он мне. — Одевайся.

Это и близко не должно быть так горячо, как есть. Но все же, даже когда я натягиваю джинсы и чувствую, как неудобно в них без нижнего белья, я не могу перестать думать об этом.

— Подожди. — Я прищуриваюсь, глядя на него. — Это не какой-то твой странный фетиш, не так ли? У тебя в комнате целый склад женских трусиков?

Он фыркает. — Я так рад, что ты считаешь меня таким развратником, Рочестер.

— Это не то, что я— Я закрываю рот и фыркаю.

Может быть, что у него в комоде целый ящик, заполненный памятками о девушках, которых он трахал? Конечно. Скажет ли он мне, если сделал это? Ни за что на свете. Нет никакого способа ответить на этот вопрос, не заставив его выглядеть так, как он не хочет выглядеть.

Если он скажет мне, что так и есть, это будет выглядеть так, будто я просто еще один номер. Еще один случайный трах.

И если он скажет мне, что это не так, он признает, что я значу для него больше, чем любая из женщин, с которыми он спал до меня.

По сути, это вопрос с подвохом. Ему не победить.

На полпути к моему дому мы слушаем радио, и моя рука высовывается из окна, ощущая легкий ветерок между пальцами. Я пою вместе с музыкой, откидывая голову назад. Хейс смотрит на меня и улыбается, прежде чем положить руку мне на ногу.

Это такой маленький жест, и для кого-то другого он мог бы показаться незначительным, но из-за него у меня в животе порхают бабочки. Возможность того, что может произойти дальше, тяжелым грузом лежит на задворках моего сознания, но я отгоняю ее прочь. Я отказываюсь разрушать это чрезмерными размышлениями. Я могу побеспокоиться об этом позже.

Прямо сейчас я просто хочу наслаждаться этим.

Мы подъезжаем к моему дому десять минут спустя, и, к счастью, дома еще никого нет. Неизвестно, что сказал бы кто-нибудь из моей семьи, если бы увидел, как Хейс высаживает меня. Особенно Кэм.

Я расстегиваю ремень безопасности, но он не убирает руку с моего бедра.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — спрашивает он, звуча искренне обеспокоенным этим.

Это мило, на самом деле. — Да, я в порядке. Я обещаю.

Удовлетворенный моим ответом, он бросает взгляд на дом, а затем наклоняется, чтобы поцеловать меня еще раз. Это не поцелуй жалости или обязательства, это просто… приятно. Он отстраняется и смотрит на меня с чем-то необъяснимым в глазах.

— Спокойной ночи, красавица.

Мое дыхание сбивается. — Спокойной ночи.

Выбираясь из грузовика, я собираюсь закрыть дверь, когда он останавливает меня.

— Лейкин?

— Да?

— Ты достаточно отвлекаешь на наших играх, — говорит он мне. — Если ты ожидаешь, что мы победим, я бы подумал о том, чтобы больше так не одеваться.

Моя улыбка становится шире, когда я смеюсь. — Поняла. В следующий раз я надену тренч.

Его глаза сужаются. — С одеждой под ним?

Я пожимаю плечами. — Посмотрим.

Его голова запрокидывается, и он стонет, когда я закрываю дверь и захожу внутрь. Он может наслаждаться представлением этого мысленного образа всю оставшуюся ночь. Тем временем я поднимаюсь прямо в свою комнату и переодеваюсь во что-нибудь более удобное.

С каждым своим движением я чувствую это.

То, как он растянул меня.

Боль, которую он оставил после себя.

Я падаю спиной на кровать и прикусываю губу. Возможно, это было не так, как я представляла себе потерю девственности, но я бы ничего не изменила.

Я лежу в постели, читаю книгу, но едва могу прочитать пару абзацев, как мои мысли начинают блуждать. Прошло несколько часов с тех пор, как Хейс высадил меня, и прошло всего около двадцати минут, прежде чем я начала беспокоиться.

Если судить по прошлому опыту, то именно тогда он переходит в режим отступления. Когда он сожалеет обо всем, что только что произошло, и пишет мне, чтобы я знала, что это была ошибка.

Что он сожалеет.

Что это больше не повторится.

Я подумала о том, чтобы написать ему, но, как бы тяжело это ни было, я стараюсь воздержаться от этого сегодня вечером. Если он снова оставит меня без ответа, идеальный маленький пузырь, в котором я сейчас живу, лопнет, и мне придется иметь дело с болью от того, что он снова остынет.

Заставляя себя вернуться к чтению, мне, наконец, удается дочитать полторы страницы, когда звонит мой телефон. Волнение и страх захлестывают меня, но они оба утихают, когда я вижу, что это всего лишь Мали.

Ладно, выкладывай. Насколько он большой?

Когда я отвечаю, из меня вырывается взрыв смеха.

Ты груба.

Через секунду я отправляю еще одно.

Не меньше восьми, может девяти дюймов. И толстый.

Ну, черт возьми, Уайлдер. Однако будь осторожна. Эта штука может разорвать твою дырку для члена.

Моя дырку для члена? 🤣

Что ж, либо это, либо дырка для тампона, и это далеко не так весело.

Серьезно, иногда я задаюсь вопросом, что с ней не так.

🙄 И на этой ноте, спокойной ночи, Мэл.

Ее ответы следуют один за другим, как будто у нее нет проблем с тем, чтобы взорвать мой телефон, если это потребуется.

Подожди!

Мне нужны подробности!

Ты не можешь оставить меня в таком подвешенном состоянии. Это просто неправильно.

Лейкин Роуз!

Не смей ложиться спать. Я прошла через все это, не для того, чтобы не узнать, были ли удовлетворены мои сексуальные ожидания или нет!

Тьфу. Ты стерва. Я люблю тебя.

Я усмехаюсь и кладу трубку. Она может подождать до завтрашнего утра. Кроме того, это разговор, который я бы предпочла провести лично. Мне не нужно, чтобы мои родители или Кэм услышали меня или завладели моим телефоном.

Правило номер один сохранения чего-либо в секрете: никогда не излагайте это в письменной форме.

Мой телефон звонит снова, и я вздыхаю, поднимая его и ожидая, что это Мали, но, когда я вижу номер, который я узнаю, но не сохранила в своем телефоне, мое сердце замирает.

Хейс.

Я делаю глубокий вдох, задерживаю его на пять секунд, прежде чем выдохнуть. Предполагалось, что это поможет мне справиться с нервами, но сейчас это действительно не помогает. Никто не знает, что может быть в этом сообщении.

Все, что я знаю, это то, что, если это очередное сообщение с извинениями, я собираюсь засунуть его телефон так глубоко ему в задницу, что его придется удалить хирургическим путем.

Я даю себе еще минуту, чтобы успокоиться, а затем молча считаю до трех, прежде чем открыть его.

Что ты делаешь?

Хорошо. Это определенно не самое худшее.

Если только он не ведет к этому…

Лежу в постели и читаю книгу. Ты?

Из «доставлено» он переходит в «прочитано» мгновенно, и появляющиеся три точки оказывают на меня большее воздействие, чем должны.

Представляю тебя в тренче.

Мое лицо болит от растянутой на нем улыбки.

Твоя тайная фантазия или что-то в этом роде?

Ты — моя тайная фантазия. Просто ты.

Я хватаю подушку и с визгом утыкаюсь в нее, понимая, насколько это нелепо, но меня это ни в малейшей степени не волнует. Я не думаю о том, чем это может закончиться или как все может пойти не так. Я не ожидаю, что мне разобьют сердце, и не думаю о том, как я могла бы попытаться заставить его захотеть отношений. Я просто живу настоящим моментом.

Я посылаю в ответ смайлик с изображением поцелуя и сердечко и кладу телефон, прижимаясь к подушке, улыбаясь от уха до уха.

На этот раз он не забирает свои слова обратно.

Загрузка...