Доза красивого яда

4

Почему, когда ты уже собираешься все закрывать, кто-то всегда решает войти в эту чертову дверь? Клянусь, это похоже на то, как если бы они сидели на парковке и ждали, пока пробьет пять минут до закрытия, прежде чем войти. И мне приходится сидеть без дела, пока они заканчивают просматривать, как будто я не жду с нетерпением, когда они уйдут.

К тому времени, как я наконец выхожу с работы, прошел почти целый час, когда я должен был закрыться, а все, что они купили, это чертову наклейку, чтобы наклеить на свою машину.

Потому что на самом деле не обязательно быть девушкой-серфингисткой, чтобы выглядеть как таковая.

Конечно, catfish (Кэтфишерами называют людей, которые разными уловками перевоплощаются в тех, кем не являются. Благодаря очередному «челленджу» в TikTok такие пользователи вышли на свет, продемонстрировав себя миру настоящими.). Как скажешь.

Отъезжая от магазина серфинга, я отправляю Кэму сообщение, сообщающее, что я в пути. Если у него проблемы с тем, что я опаздываю, он может обсудить это с цыпочками, которые пытались задушить меня своим парфюмерным облаком.

Мой грузовик с ревом несется по главной улице, когда я проезжаю через город. Люди останавливаются, чтобы посмотреть на меня, когда я прохожу мимо — некоторые бросают на меня неприязненные взгляды, в то время как другие улыбаются, потому что узнают меня. В этом проблема жизни в месте, где население достаточно низкое, чтобы вместить всех на баскетбольной площадке. Все друг друга знают, и они постоянно думают, что ваше личное дело — их дело.

Нет, блядь, спасибо.

Я сворачиваю на подъездную дорожку, на которой мой грузовик провел больше времени, чем на моей собственной, и бросаю его на стоянке, хватая коробку с пассажирского сиденья и направляясь внутрь. Кэм стоит на кухне со своим телефоном в руке, когда поднимает глаза и видит меня.

— Смотрите, кто решил объявиться.

Я закатываю глаза и прижимаю коробку к его животу. — Отвали. Я пытался написать тебе.

Его брови хмурятся, когда он снова смотрит на свой телефон. — О да. Думаю, ты так и сделал.

— Слишком занят, переписываясь со своей вчерашней цыпочкой с мимозой?

Он хмыкает. — Не-а. Не пойми меня неправильно, нам было весело, но я не заинтересован в том, чтобы видеть ее снова.

Теперь это меня не удивляет. — Тебе недостаточно Мали?

Его глаза расширяются, и он ищет Лейкин, но, когда он замечает, что ее нет рядом, он расслабляется. — Нет, мудак. Она просто слишком требовательна для меня.

— Итак, ты ищешь женскую версию Toyota? — пошутил я.

Он на секунду закрывает глаза и качает головой. — Я не знаю, что хуже — то, что ты мудак, или то, что ты только что сказал, имеет смысл.

Я беру яблоко из миски в центре острова и откусываю от него. — Ни то, ни другое. Я фантастический.

Прежде чем он успевает выплюнуть какой-нибудь остроумный ответ, Лейкин стремительно спускается по лестнице. По выражению ее лица можно сказать, что она не в лучшем настроении. И когда Кэм преграждает ей путь к холодильнику, я почти беспокоюсь за его благополучие.

— Мне тебя подвинуть? — усмехается она.

Он смотрит на нее, а затем снова на меня, с выражением, которое говорит, что даже он знает, что с ней сейчас не стоит связываться. Он отходит с ее пути, и она хватает бутылку воды, прежде чем топать своей маленькой задницей обратно в свою комнату.

Только когда она, наконец, оказывается вне пределов слышимости, кто-то из нас снова может спокойно дышать.

— Что, черт возьми, с ней не так? — спрашиваю я.

Он пожимает плечами. — Она была наказана, так что теперь здесь ураган Лейкин на следующую неделю.

— Ой.

— Да, расскажи мне об этом. Никто не застрахован от ее гнева.

Кэм ставит коробку на остров и открывает ее, вытаскивая один из брусков воска для серфинга. Одним из преимуществ спонсорства владельца магазина серфинга является то, что он получает весь воск, который он хочет, бесплатно. И одно из преимуществ дружбы со мной в том, что его доставляют к нему домой. Остальные из этих ублюдков могут прийти и забрать это в магазине.

— Идеально, — говорит он. — Спасибо, чувак. Не мог бы ты все же оставить это в моей комнате? Мне нужно уходить.

Впервые с тех пор, как я здесь, я замечаю, что он полностью одет — или, по крайней мере, так, как одевается Кэм. — Я думал, ты сказал, что больше не встречаешься с той девушкой.

— Это так. У меня свидание за ужином, — объясняет он.

За все годы, что я знаю Кэма, у него было в общей сложности, может быть, пять свиданий. И это включает в себя год, когда у него были несколько серьезные отношения с Сиенной.

— Ладно, что, черт возьми, происходит? — смеюсь я.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что в последнее время у тебя было много свиданий, и все же ни на одно из них не было второго.

Он засовывает телефон в карман и снимает ключи с крючка. — Я не знаю. Я не могу рисковать, бывая на вечеринках, поэтому в течение следующих двух лет мне приходится проводить время в другом месте.

Уголок моего рта приподнимается. — И тот факт, что все они похожи на Мали, является полным совпадением?

Вместо ответа он направляется к двери и показывает мне средний палец. — Увидимся позже, придурок!

Подшучивать над ним по поводу нее — мое любимое хобби. И, честно говоря, я никогда по-настоящему не понимал, почему он просто не пригласит ее на свидание. Я видел, как они смотрят друг на друга. Если бы она сказала нет, я был бы шокирован. Но, я думаю, мы никогда не узнаем, поскольку у него никогда не вырастет пары яиц, когда дело дойдет до нее.

Я беру коробку с острова и поднимаюсь по лестнице, чтобы отнести ее в его комнату. Одежда разбросана по всей его кровати, что говорит о том, что он приложил к этому свиданию немного больше усилий, чем хочет признать. Кто знает, может быть, ему действительно нравится она.

Или, может быть, он просто избегает очевидного.

Как раз, когда я собираюсь уходить, я слышу пение, доносящееся со второго лестничного пролета. Голос Лейкин разносится по всему дому, когда она слишком хорошо исполняет текст песни Тейлор Свифт All Too Well. Никогда не было секретом, что она умеет петь. Она исполняла Национальный гимн на наших хоккейных матчах больше раз, чем я могу сосчитать. Но есть что-то другое в том, как она берет правильные ноты, когда она одна, а не когда у нее есть аудитория. Похоже, она готова продвинуться немного дальше, оказавшись в своем собственном маленьком мире.

Я поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, пока не оказываюсь в дверях спальни Лейкин. Забавно, потому что я всегда дразнил ее по поводу комнаты на чердаке, но, стоя здесь и наблюдая, как она танцует с закрытыми глазами в наушниках, я не могу не ревновать немного. Луна светит сквозь окно в крыше, заставляя меня задуматься, каково это — засыпать, глядя на звезды.

Прислонившись к дверному проему, я наблюдаю за Лейкин и слушаю, как она поет, и на моем лице появляется ухмылка. Ее волосы завиты, макияж нанесен, а свободное платье с глубоким вырезом — это определенно не футболка и спортивные штаны, которые были на ней несколько минут назад. Но прежде чем я успеваю понять, что она задумала для себя, она открывает глаза и видит мое отражение в зеркале.

— Иисус Христос! — кричит она. — Какого хрена ты делаешь?

— Наслаждаюсь видом, — просто отвечаю я.

Приподняв бровь, она смотрит на меня, вынимает наушники и кладет их обратно в футляр. — Как долго ты там был?

— Достаточно долго, чтобы услышать, как ты распеваешь тексты песен, как будто расставания Тейлор Свифт — твои собственные.

Она усмехается. — Эти расставания — мои собственные. Не сжигай мою девочку, и о тебе не напишут песню. Просто и понятно.

Моя улыбка становится шире. — Говоришь, как настоящий Свифти.

— Тот факт, что ты даже знаешь, что такое Свифти…

— Эй, — говорю я, защищаясь, — у меня есть сестра.

Ее руки скрещены на груди, когда она оглядывает меня с ног до головы. — Угу. Я уверена, что ты кричишь I Knew You Were Trouble в своем грузовике по дороге домой с работы.

— Это хорошая песня!

Честно говоря, я даже не знаю, что это за песня. Я уверен, что слышал это в тот или иной момент времени, но, видя, как она хихикает над моей дурацкой шуткой, мне почти хочется ее послушать.

Почти.

Она подходит к своей кровати и садится, прежде чем сунуть ноги в туфли на каблуках. То, что я думал, что ей просто скучно и она переодевается, чтобы развлечь себя, определенно что-то другое.

— Что ты делаешь? — Нерешительно спрашиваю я.

Последнее, чего я хочу, это чтобы она откусила мне голову так же, как она почти откусила Кэму.

Лейкин смотрит на меня так, словно у меня выросла вторая голова. — Собираюсь на вечеринку.

— Разве ты не должна быть наказана? — От меня не ускользнул тот факт, что я говорю, как родитель, но я не уверен, что хочу, чтобы она куда-нибудь отправилась в таком виде.

Она забавно хмыкает. — Хорошо, во-первых, тот факт, что у них даже есть возможность наказать меня, когда я совершеннолетняя, — это чушь собачья.

Тут я точно не могу с ней спорить, но она еще не закончила, поскольку продолжает, подходя и открывая окно в крыше.

— И, во-вторых, если они не хотели, чтобы я улизнула, им не следовало предоставлять мне такой легкий доступ. Кроме того, есть кое-что, о чем мне нужно позаботиться.

То, как она вылезает на крышу, показывает, что для нее это не в новинку. Ей слишком комфортно — она даже ни капельки не беспокоится о том, что каблуки и черепица плохо сочетаются друг с другом. Но что касается меня, то мне не нравится, что ее верх слишком сильно приоткрывается, когда она двигается определенным образом.

— Я действительно не думаю, что тебе следует этого делать, — пытаюсь сказать я ей, когда ее нога соскальзывает.

— Ты собираешься остановить меня?

Вопрос звучит скорее, как вызов, но если я что-то знаю об этой девушке, так это то, что это только подтолкнет ее еще больше.

Мои плечи опускаются от поражения. — Как будто я вообще смог бы.

Уголки ее рта приподнимаются, когда она оглядывает меня с ног до головы. — Полагаю, ты знаешь меня лучше, чем я думала.

Прежде чем я успеваю даже попытаться разобрать это утверждение, она закрывает окно в крыше, и звук ее каблуков, скребущих по крыше, эхом разносится по комнате. Я открываю его обратно и просовываю голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как она спускается по шесту. Несколько секунд спустя она уже на земле и идет по подъездной дорожке.

Черт возьми.

Я вставляю ключ в замок зажигания и поворачиваю его, слыша, как мой грузовик с ревом оживает. Выходя из комнаты Лейкин, я закрыл дверь и запер ее на ключ в надежде, что это убережет ее от поимки. Удивляет ли меня, что она сбежала тайком? Ни капельки. Мы все это делали, особенно когда наши родители запрещали нам выходить на улицу. И она была права — она совершеннолетняя по закону. Однако я не думаю, что ее родители воспримут это таким образом, если узнают.

Съезжая с дороги, я направляюсь домой, когда встречаю Лейкин, идущую по обочине дороги. Я был уверен, что Мали или кто-то из ее друзей будет прямо за углом, чтобы забрать ее, но, похоже, я ошибался.

Моя нога зависает над тормозом, и я знаю, что это плохая идея. Единственное, что я должен делать прямо сейчас, это идти домой, принять душ и изучить новые пьесы для завтрашней хоккейной тренировки. И все же я обнаруживаю, что съезжаю на обочину и опускаю стекло, ожидая, пока Лейкин сядет в мой грузовик.

— Садись, — почти требую я.

Она выглядит немного смущенной. — Ты собираешься отвезти меня домой или на вечеринку?

Тьфу.

— Вечеринка, — уточняю я, испытывая облегчение, когда она открывает дверь и забирается внутрь. — Где это?

— Дом Хизер Фредрик.

Я киваю, не нуждаясь в дополнительной информации, и я уверен, что она знает почему. У Хизер есть старшая сестра Кэсси. И давайте просто скажем, что мы с Касс не совсем незнакомы. Я был в том доме достаточно, чтобы знать, как туда добраться.

— Ты собиралась идти пешком так далеко?

Она пожимает плечами и смотрит в окно. — Я говорила тебе. Есть кое-что, о чем мне нужно позаботиться.

Расплывчато, но ладно. — И Мали не пойдет с тобой?

— Она на работе — единственное объяснение, которое она предлагает.

На некоторое время снова становится тихо, пока я не позволяю своему любопытству взять верх надо мной.

— Итак, за что тебя все-таки удалось наказать?

Она напевает, отвлекая свое внимание от окна и переводя его на меня. — Мой отец узнал, что я не меняла масло, и теперь мой двигатель барахлит.

Этого достаточно. — Разве он не дает тебе денег, чтобы это сделать?

— Да, но ни одна уважающая себя женщина не захочет сидеть там, пока кучка механиков пялится на наше декольте и предлагает нам вещи, которые нам на самом деле не нужны.

Я хихикаю, не имея на это ответа. Если честно, я тоже не хочу, чтобы какой-то ублюдок пялился на нее, пока она ждет свою машину, но это только потому, что она младшая сестра Кэма. Она заслуживает большего уважения, чем это дерьмо.

— Ты могла бы пригласить Кэма пойти с тобой, чтобы сделать это, — предлагаю я. — Держу пари, они больше никогда не будут заниматься этим дерьмом.

Она фыркает. — Да, ну, вопреки распространенному мнению, на самом деле мне не нравится, что он такой навязчивый, какой он есть. Он все еще относится ко мне так, как будто мне двенадцать.

У меня отвисает челюсть в притворном неверии. — Ты хочешь сказать, что это не так?

Тыльной стороной ладони она шлепает меня по руке. — Заткнись.

Но я не упускаю то, как ее улыбка отражается в окне, когда она снова обращает свое внимание на проплывающие мимо дома.

Мы подъезжаем и обнаруживаем, что дом забит до отказа. Должно быть, это какая-то вечеринка в честь возвращения на лето, потому что на лужайке есть люди, которые, как я точно знаю, уехали в колледж в сентябре. Разве они не знают, что будет лучше, если они просто останутся там? Кто вообще захочет возвращаться в этот дерьмовый городишко?

— Спасибо, что подвез, — говорит мне Лейкин, отстегивая ремень безопасности, но останавливается, как только я заглушаю двигатель грузовика. — Что ты делаешь?

Я пожимаю плечами. — Я уже здесь. Думаю, я могу зайти и поздороваться с несколькими людьми.

Судя по выражению ее лица, она предпочла бы, чтобы я делал что угодно, только не это — именно поэтому я все равно это делаю. Не так уж много раз я видел Лейкин такой решительной, чтобы пойти на вечеринку, и особенно без Мали. Это означает, что вещь, о которой ей нужно позаботиться, достаточно важна, чтобы она пришла одна. Если бы я оставил ее здесь и с ней что-нибудь случилось, Кэм никогда бы мне этого не простил.

Я просто потусуюсь, немного пообщаюсь и незаметно присмотрю за ней.

Никакого вреда.

Мы вдвоем заходим на вечеринку, и я даже не успеваю попрощаться, как она покидает меня, чтобы пойти к нескольким друзьям. Но это нормально. Проходит всего секунда, прежде чем я замечаю Кэсси и нескольких парней, тусующихся на кухне.

— А вот и лицо, которого я давненько не видела, — говорит она с улыбкой.

Я убираю волосы с лица. — Как дела, Касс?

— Ничего особенного. Не ожидала увидеть тебя здесь.

— Да, хорошо. Я был поблизости.

Это наглая ложь. Даже она это знает. Но она не собирается обвинять меня в этом, особенно потому, что она знает, что я никогда просто так не появлялся здесь ради нее. Меня всегда приглашали первым, и даже тогда иногда ей приходилось убеждать меня прийти.

Я здороваюсь с некоторыми парнями, пока Кэсси идет за пивом из бочонка. Когда она возвращается, она вручает его мне и прислоняется к стойке.

— Итак, как у тебя дела? — спрашивает она.

Пока я делаю глоток, она ждет моего ответа. — Не могу жаловаться. Как дела в университете?

— Это потрясающе. — Ее лицо светится, как будто это ее любимая тема для разговора. — Мои соседи по комнате замечательные, и я встречаюсь с этим парнем. Его зовут Дрю. Он был моим партнером по лаборатории.

Я улыбаюсь, хотя на самом деле мне абсолютно все равно. — Это здорово. Я действительно рад за тебя.

Она проводит пальцами по волосам. — Спасибо. Хотя я бы солгала, если бы сказала, что иногда не хотела, чтобы он был тобой.

И вот оно. Причина, по которой я никогда не воспринимал ее всерьез и даже не рассматривал возможность отношений с ней. У меня никогда ни с кем по-настоящему не было отношений, но, если бы я собирался, это, конечно, было бы не с ней. В этой девушке нет ни капли преданности. Она всегда пыталась проповедовать, что я был для нее единственным парнем. Тот, в кого она была влюблена годами и не может найти никого, кто мог бы сравниться. Но я на это не куплюсь.

Она просто хочет быть девушкой, которая может изменить меня.

Этого не произойдет.

— И на этой ноте, — говорю я, наклоняя свою чашку в ее сторону. — Я собираюсь пойти посмотреть, кто еще здесь есть.

Ее улыбка увядает, когда она понимает, что тому, на что она надеялась, не суждено сбыться. Но я не из тех, с кем можно изменить твоему парню. Интересно, догадывается ли напарник по лаборатории Дрю о том, что она вернулась домой с полными намерениями переспать со старым приятелем, если представится такая возможность?

Совершив обход и не встретив никого, ради кого стоило бы остаться, я почти подумываю об уходе. Я вымотан, а все, что делает Лейкин, похоже, это тусуется с несколькими друзьями. Ничего необычного. Но эта идея вылетает у меня из головы, когда я замечаю Крейга в другом конце комнаты.

Он стоит с группой парней из футбольной команды, как бывших, так и нынешних, но каждые несколько минут он поглядывает в сторону Лейкин. И после того, что произошло вчера за завтраком, ты не смог бы даже заплатить мне за то, чтобы я ушел сейчас.

Я не сталкер. Или, по крайней мере, это то, что я продолжаю говорить себе, притворяясь, что общаюсь с единственным намерением присмотреть за Лейкин и ее бывшим придурком. К счастью, Крейг ничего не сделал, кроме того, что жаждал ее внимания, как бездомный щенок. Я, наконец, убеждаю себя, что они двое могут существовать в одной комнате без того, чтобы он представлял для нее угрозу, и даю себе разрешение сходить в ванную.

Большая ошибка.

Я не мог отсутствовать больше пяти минут, и все же, когда я возвращаюсь, Крейга нет там, где он был, когда я уходил. Вместо этого он стоит у двери с Лейкин, примерно в пятидесяти футах ближе, чем хотелось бы любому из нас. Ее нос морщится от отвращения, когда он делает шаг ближе, и она кладет руку ему на грудь, чтобы сохранить некоторую дистанцию между ними. Я вмешиваюсь, только когда он хватает ее за запястье, чтобы она не ушла, и начинает кричать на нее.

— Эй, — прерываю я их, игнорируя то, как Лейкин закатывает глаза. — У вас здесь все в порядке?

Крейг самодовольно ухмыляется. — У нас все хорошо, Уайлдер. Разве это не так, Лей?

Она еще раз пытается высвободить запястье, но безуспешно. Ее глаза встречаются с моими, и смысл ясен. Возможно, она не хочет просить о помощи — она слишком упряма для этого, — но она нуждается в ней.

— Убери свою руку от девушки, Крейг, — рычу я.

— Да ладно тебе, чувак. Я думал, у нас все было круто.

Делая шаг ближе, я киваю туда, где он крепко сжимает ее. — Не заставляй меня повторять это снова.

Он отпускает ее и поднимает руки в знак капитуляции. — Все в порядке. Расслабься.

Как только она оказывается на свободе, Лейкин уносится прочь, и я без колебаний следую за ней. Я кладу руку ей на плечо, и она вздрагивает, но затем выдыхает, когда замечает, что это всего лишь я.

— Что происходит?

Она качает головой и проводит пальцами по волосам. — Пустяки.

Да, нет. — Это не пустяк. Это уже второй раз, когда я вижу, как ты с ним споришь. Так что, либо ты мне говоришь, либо я приведу сюда Кэма. Как бы то ни было, я не уйду отсюда, пока не докопаюсь до сути.

Пощипывая себя за переносицу, я могу сказать, что ей неудобно. Я терпеливо жду, пока она делает пару вдохов, а затем ее плечи опускаются, когда она смотрит на меня.

— Он злится, что я не хочу возвращаться к нему, поэтому он держит несколько фотографий, которые я отправила ему, когда мы были вместе, над моей головой, как чертову гильотину.

Она вытаскивает свой телефон из заднего кармана и протягивает его мне, позволяя мне увидеть все сообщения, которые он отправлял ей за последние пару дней.

Поговори со мной, детка. Ты не хочешь, чтобы я делился, не так ли?

В какой-то момент тебе придется ответить мне.

Детка, я клянусь. Бен и Таннер самостоятельно проверили мой телефон.

Перестань разыгрывать из себя недотрогу.

Я ни во что не играю. Оставь меня в покое.

Давай. Не похоже, что ты когда-нибудь найдешь кого-то лучше меня.

Ты должна быть благодарна за то, что я готов вернуться к тебе.

Теперь я понимаю, почему она так быстро сдалась, когда я упомянул о том, что приведу сюда Кэма. Если бы он знал об этом дерьме, он был бы на следующем автобусе в исправительной колонии Нойз, где его ожидают обвинения в убийстве. Черт возьми, я подумываю о том, чтобы сделать это сам прямо сейчас.

Я не знаю, что бесит меня больше, то, что он пытается шантажом заставить ее быть с ним, или то, что он намекает, что он — ее единственный вариант. Как будто она должна бежать к нему после всего, что он сделал, просто потому, что он считает себя крутым парнем.

Гребаный придурок.

— И ты не хочешь вернуться к нему? — Саркастически спрашиваю я, возвращая ей телефон.

Она фыркает, на ее лице проступает намек на улыбку. — Это удивительно, правда? Он настоящий очаровательный принц.

Мы вдвоем оглядываемся и видим, что он стоит в стороне со своими друзьями. Когда он замечает, что завладел вниманием Лейкин, он улыбается и подмигивает ей, как будто он не в опасной близости от того, чтобы мой кулак впечатался ему в лицо.

Да, этого не случится.

Я не собираюсь сидеть здесь и заставлять ее чувствовать себя униженной. Скорее всего, это ужасная идея, даже хуже, чем предложить забрать ее у механика или отвезти на вечеринку, но ярость, переполняющая меня, затуманивает мои суждения. Я нежно кладу руку на лицо Лейкин. Ее внимание немедленно переключается с него на меня, когда смесь страха и замешательства наполняет ее глаза.

— Я собираюсь кое-что сделать, и мне нужно, чтобы ты доверяла мне, хорошо?

Она прикусывает нижнюю губу и кивает. — Хорошо.

Я не позволяю себе колебаться ни секунды, когда притягиваю ее к себе и накрываю ее рот своим. Предполагалось, что все будет быстро — мягко и просто, — но, когда она обнимает меня за шею и приподнимается на цыпочки, чтобы быть ближе, я ничего не могу с собой поделать. Рука, которая не лежит на ее щеке, перемещается на поясницу и прижимает ее ближе, когда мы оба углубляем поцелуй.

В ту секунду, когда ее язык переплетается с моим, вкус клубники и ванили — это все, на чем я могу сосредоточиться. В этот момент мы не на вечеринке, она не младшая сестра моего лучшего друга, и я не целую ее с единственной целью заставить ее бывшего подавиться своими словами.

Нет.

В этот момент она моя.

Подожди, черт.

Осознание того, что только что пришло мне в голову, окатывает меня, как ведро ледяной воды, и я заставляю себя разорвать поцелуй. Я прижимаюсь своим лбом к ее, пока мы вдвоем переводим дыхание, и когда я открываю глаза, я вижу, что Лейкин смотрит на меня в ответ.

Достав ключи из кармана, я вкладываю их ей в руку. — Выйди на улицу и подожди меня у моего грузовика.

Она делает глубокий вдох, прежде чем кивнуть и сделать, как я говорю. Я смотрю ей вслед, когда она выходит через парадную дверь, а затем поворачиваюсь к Крейгу. Его внимание уже приковано ко мне, его челюсть сжата, а глаза сузились.

— Итак, скажи мне, — начинает он, когда мы встречаемся в середине комнаты. — Как поживают мои неряшливые секунды (Sloppy seconds — это выражение обозначает занятие сексом с партнёром, у которого только что уже был половой акт.).

Я прикладываю язык к щеке и сухо усмехаюсь, прежде чем схватить его за куртку и швырнуть на перила лестницы. Некоторые люди ахают, в то время как большинство просто останавливаются и смотрят.

— Иисус Христос, — говорит Крейг. — Остынь нахуй, братан.

Я, блядь, тебе не братан. — Отдай свой телефон, говнюк, или тебе будет только хуже.

— Хорошо, хорошо, — бормочет он и достает свой телефон.

Я вырываю его у него из рук и вместо того, чтобы перейти к фотографиям, сразу захожу в настройки. Достаточно плохо, что он позволяет своим друзьям заполучить фотографии, которые всегда должны были оставаться конфиденциальными. Я категорически отказываюсь предавать ее, тоже просматривая их, даже если это просто для того, чтобы удалить их.

В течение тридцати секунд его телефон находится в процессе сброса настроек, зная, что он не пользовался облаком с того дня, когда его чуть не исключили за то, что поймали с ответами на одном из выпускных экзаменов.

— Какого хрена ты это сделал? — скулит он, выхватывая телефон обратно. — У меня там было дерьмо, в котором я нуждался.

— Следовало подумать об этом, прежде чем угрожать тому, кто мне дорог, — усмехаюсь я. — Если появятся другие копии этого, я разобью твой телефон и скормлю тебе кусочки. Понял?

Он усмехается, отталкивает меня от себя и поправляет куртку. — Как скажешь, чувак. В любом случае, она психопатка. Ты должен увидеть, что эта сука сделала с моей гребаной машиной.

Я не могу удержаться от ухмылки. Лейкин на самом деле не делает ничего мелкого, и я уверен, что это ничем не отличается. Отказываясь удостоить его ответом, я проталкиваюсь сквозь потрясенную толпу и нахожу Лейкин, стоящую у входной двери. Она выглядит такой же удивленной, как и все остальные, за исключением блеска восхищения в ее глазах, который, вероятно, должен был бы вызвать тревогу в моем мозгу, но я не теряю ни секунды.

Я уже дала себе слово кое-что объяснить Кэму, потому что нет ни единого шанса, что он не услышит об этом. С таким же успехом я могу действительно довести дело до конца.

Обняв ее, мы вдвоем выходим прямо через парадную дверь, оставляя всех позади задаваться вопросом, что, черт возьми, только что произошло.

Мы оба молчим, направляясь к моему грузовику, пока я не замечаю Chevelle Крейга 1970 года выпуска. Краска на большей части машины полностью стерта, и Лейкин смотрит на это так, словно это дело ее жизни.

— Я так понимаю, это твое произведение искусства? — спрашиваю я.

Она улыбается слишком невинно в течение последних десяти минут. — Я немного переделала ее. Он должен быть благодарен мне. Теперь в ней появился характер.

Я смеюсь, зная, что он это заслужил. — Ты сумасшедшая.

Ее одно плечо приподнимается в полуприкрытом пожатии, когда она подходит к пассажирской стороне моего грузовика. — Я хотела поджечь ее, но Мали сказала, что это немного чересчур даже для меня.

Ради всего святого. — Напомни мне поблагодарить ее.

Всю обратную дорогу до дома Лейкин царит мертвая тишина. Даже радио не может ослабить напряжение между нами. Моя рука сжимает руль так крепко, что побелели костяшки пальцев, в то время как другая держит сигарету, которая должна была меня успокоить, но с треском проваливается.

Мне не следовало целовать ее. Я знаю это. Это был эгоистичный шаг с моей стороны, особенно зная, что она чувствует ко мне. И если бы самодовольное отношение Крейга не вывело меня из себя, я бы понял это задолго до того, как стало слишком поздно. Но в тот момент мне ничего так не хотелось, как стереть эту ухмылку с его лица — и я это сделал.

И теперь Кэм собирается снести мне голову прямо с плеч. По крайней мере, это будет быстро. Возможно, я даже не почувствую этого.

Не желая, чтобы ее родители услышали мой грузовик и вообще заметили, что Лейкин когда-либо выходила из своей комнаты, я останавливаюсь на обочине вниз по улице от ее дома. Краем глаза я вижу, как она поворачивается ко мне лицом, но я продолжаю пристально смотреть на приборную панель.

— Я перезагрузил настройки его телефона, — говорю я ей. — Фотографии пропали, и, если они у него где-то еще, он знает, что лучше их не хранить.

Она кивает, отстегивая ремень безопасности. — Спасибо тебе. Серьезно.

Ее рука лежит на моей руке, и я ненавижу то, как ее прикосновение угрожает прожечь мою кожу.

— Я действительно ценю это.

— Нам нужно поговорить о сегодняшнем вечере, — говорю я, прежде чем она выходит. — Мне не следовало целовать тебя. Это было неправильно с моей стороны. Я просто—

— Хейс, — она прерывает меня с теплой улыбкой. — Ты не… Я знаю, что это был за поцелуй. Ты просто оказывал мне услугу. Не то чтобы я внезапно влюбилась в тебя или что-то в этом роде.

Кроме того, я могу сказать по тому, как она произносит эти слова — она такая. Это просто не внезапно. Боже, я отправлюсь в ад.

— Тем не менее. Мне жаль.

— Не стоит, — честно говорит она мне. — Я не жалею об этом.

С еще одной усмешкой, которая творит со мной такое, что я отказываюсь признавать, она вылезает из грузовика и остаток пути домой проходит пешком.

Осталось двенадцать часов до хоккейной тренировки, где Кэм неизбежно использует мою голову в качестве шайбы.

Все утро я ловлю себя на том, что бездумно играю со своей нижней губой. Я все еще чувствую мягкость ее губ, прижатых к моим. Как будто от ее поцелуя у меня в мозгу произошло короткое замыкание. Это должно было быть только ради мести. В тот момент я ничего так не хотел, как увидеть, как всегда самоуверенный настрой этого придурка немного спадет. И это сработало.

Дело закрыто.

Миссия выполнена.

Но если это послужило своей цели, какого черта я не могу перестать думать об этом?

— Чувак, — говорит Кэм, щелкая перед моим лицом. — Ты вообще слышал хоть слово, которое я сказал?

Я опускаю взгляд на сборник пьес в его руках. — Извините, плохо спал прошлой ночью. Повторишь еще раз?

Он начинает снова повторять пьесу, но мое подсознание продолжает, как мантру, повторять скажи ему в моей голове. Проблема в том, что я не знаю, как.

Эй, я целовался с твоей сестрой прошлой ночью.

Засунул язык в глотку твоей сестры, но не волнуйся, потому что это было для мести ее бывшему.

Есть идеи, как стереть вкус твоей младшей сестры с моего языка?

Кого я обманываю? Неважно, как я это говорю, результат все равно будет тот же. Ему уже приходится иметь дело с большинством его друзей, которые за ней приударяют. Узнать, что я поцеловал ее так, как прошлой ночью… это ставит меня на первое место в его списке подозреваемых.

Лучше сразу сорвать пластырь.

— Вообще-то, мне нужно с тобой кое о чем поговорить, — говорю я ему, но прежде чем я успеваю сказать что-либо еще, Айзек выбегает из раздевалки.

— Уайлдер! — ревет он, выходя на лед. — Что, черт возьми, заставляет тебя думать, что у тебя есть право угрожать моему брату?

Кэм приподнимает брови. — Ты угрожал Крейгу?

Я расправляю плечи и обращаю свое внимание на Айзека. — Если бы он не был таким куском дерьма, мне бы не пришлось. Может быть, кому-то из вашей семьи следует научить его, как обращаться с девушкой.

— О, ты имеешь в виду, что ты знаешь, как? — Коварная ухмылка на его лице говорит мне, что я облажался. — Да, Крейг рассказал мне все об этом поцелуе. Кэм знает, что ты трахался с малышкой Бланшар?

— Э-э, что? — Челюсть Кэма сжимается, когда он переводит взгляд между нами, но мое внимание остается на Айзеке.

— Ты ни хрена не знаешь, о чем говоришь.

— Конечно, знаю, — отвечает он. — Скажи мне, насколько она хороша?

Голова Кэма поворачивается к Айзеку. — Ты закроешь свой рот прямо сейчас, если знаешь, что для тебя лучше.

Но его усилия тщетны, поскольку он ухмыляется. — Давай. Я видел ее ноги в этом купальнике. Держу пари, она знает, как правильно на нем ездить.

Я уверен, что добавлю это к списку плохих решений, которые я сделал за последние двадцать четыре часа, но ничто не может удержать меня, когда я бросаюсь к нему и бью кулаком ему в лицо.

На трибунах холодно, поэтому пакет со льдом, который приносит мне Кэм, выглядит почти комично. Почему тренер разослал нас по разные стороны баррикад после прекращения драки, выше моего понимания. Ему следовало просто уложить нас на лед, чтобы залечить наши раны.

— Тебе следует осмотреть этот порез на губе, — говорит мне Кэм, когда я шиплю.

Я уже чувствую, что губа начинает опухать, но, по крайней мере, я больше не думаю о поцелуе с Лейкин.

Черт возьми, вычеркни это.

— Я попрошу маму проверить это, когда вернусь домой, — отвечаю я.

Я почти надеюсь, что он уйдет, пойдет выпустить пар или что-то в этом роде после того, как узнал о прошлой ночи, но вместо этого он садится рядом со мной.

— Итак, ты поцеловал мою сестру?

Иду прямо на убийство, я, полагаю. — Это не то, что ты думаешь. Клянусь, я просто помогал ей. Крейг вел себя как придурок, и ей нужен был кто-то, кто пришел бы ей на помощь.

Он хихикает. — Очевидно, ты не сказал ей этого. Если бы ты это сделал, ты бы здесь не стоял.

Ладно, возможно, он прав. Лейкин никогда не была из тех, кому нужен рыцарь в сияющих доспехах. Но он не видел выражения ее лица прошлой ночью или того, как ее бывший способен за считанные секунды поднять ее настроение с небес до самого дна.

— Да, не говори ей, что я это сказал. Сегодня я уже получил один удар кулаком в лицо. Мне не нужен другой.

Он напевает. — Дерзко с твоей стороны предполагать, что я не собираюсь ударить тебя тоже.

— Я бы это заслужил, — честно отвечаю я. — Я перешел черту, но просто знай, что это был всего лишь поцелуй. Один поцелуй, чтобы Крейг оставил ее в покое, черт возьми.

— Так вот почему ты ударил Айзека?

То, как он смотрит на меня, говорит мне, что мой следующий ответ решит, куда каждый из нас пойдет отсюда. К счастью для меня, я привык к необходимости лгать на месте — результат травмы от ухода моего отца и необходимости годами убеждать всех, что со мной все в порядке.

— То, что он сказал, было полной чушью, — начинаю я. — Но, если бы я не ударил его, это сделал бы ты. Твой кулак уже был сжат. Я не могу допустить, чтобы ты нарушил испытательный срок из-за такого подонка, как он.

Он отводит взгляд от меня и переводит его на лед, и после самой длинной секунды в моей жизни медленно кивает. — Достаточно справедливо.

— Итак, у нас все хорошо?

— Да, — подтверждает он. — У нас все хорошо, но ты должен знать, что тренер взбешен.

Это прекрасно. Я могу справиться с разъяренным тренером и несколькими тяжелыми тренировками. Кроме того, ударить Айзека стоило того. И если я отказываюсь прислушиваться к своей совести, когда она говорит мне, что все, что я только что рассказал Кэму, было ложью, это тоже того стоит.

Это был просто поцелуй мести.

Вот и все.