Дракон цвета смерти

Глава 4

Люди добрые, феминизм атакует!

Он уже и до другого мира добрался! Вот не зря я Ярину с валькирией сравнивала при первой встрече. Она и есть!

Натуральная!

И мать у нее такая, и сестры… неудивительно, что Ярина на мыс полезла, и что слуги так построились и ушли, и что ее Эйра выбрала. Это как раз нормально и логично.

Да и Майя там не лучше, разве что тише. А дружат девушки, оказывается, с детства. Вместе проказничают, вместе охотятся, вместе наряды выбирают.

Кто сказал, что женской дружбы не бывает?

Пойди и скажи это женщинам, самоубийца! Остатки общаюсь собрать в спичечный коробок и честно прикопать. А больше там и не останется.

Девушки дружили, и собирались дружить дальше. Домами.

Сейчас, правда, они могут дружить еще и драконицами. Подтверждая мою теорию о том, что девушки должны быть со стальным характером, и Ярина, и Майя, не плакали. И с драконицами общались спокойно. И план мы составляли вместе.

Рискую?

Конечно, рискую. Только выбора у нас нет. Мы все равно уже попали в лавину, теперь в ней можно либо захлебнуться — либо удержаться на гребне. И я попробую второе.

Жить хочется.

Мы поболтали, потом поспали, проснулись ближе к полудню и поняли, что надо выбираться. Ярину и Майю надо было доставить домой. Судя по тому, что рассказала про свою мать Ярина, долго ей морочить голову не удастся. Она сама кого хочешь заморочит.

Или пришибет, рост-вес-навыки вполне позволяют. Да и характер тоже…

М-да.

А до столицы далековато…

Наймем транспорт в деревеньке.

— Но ты зараза, Кордова, — Ярина смотрела неодобрительно. — Я про тебя чего только не передумала, и что ты гуляешь направо-налево, и что ты преподавателям доносишь…

— Ага. А я всего-навсего под Выбор дракона попала. Обменяем на гулянки?

Виола выразительно помахала хвостом перед моим носом. Пришлось поднять руки вверх.

— Поняла-поняла. Гуляем только с избранными драконами. Кажется, кому-то Сварт нравился?

Хвост убрался. А могла бы драконица — так еще б и покраснела. Я фыркнула. Несмотря на Выбор и дружбу, Виола оставалась той еще ехидной заразой. Хотя мне ли рот открывать?

— Вот именно, — пришло ехидно-подтверждающее от Виолы.

Ярина и Майя обменялись задумчивыми взглядами.

— Каэтана, а драконы нас не могут отвезти поближе к столице?

— Смотря куда. Мыс был выбран так, чтобы нас не видели, сама понимаешь. На фоне леса, деревня у подножья, они против солнца не приглядываются, с моря нас тоже особо не видно. Ну и мы на всякий случай в мужских костюмах. Потому что, Лонго, стоит нам попасться — и нам конец. Ты это понимаешь?

— Не дурнее тебя.

— Не знаю, не знаю.

Ярина попробовала надуться, но потом махнула рукой и принялась рисовать схематичную карту побережья.

— Вот, смотри. Столица. Вот здесь лес, а вот тут у мамы охотничий домик. Совсем рядом с морем, и слуги там всегда есть, и кони, и до города всего-ничего.

— И на кого вы там охотитесь? На устриц?

— Кордова, я тебя драконам скормлю!

Я только рукой махнула.

— Так и скажи, что туда расслабиться ездят. А то охотничий домик… Лонго, мы в одной упряжке. Будешь мне врать, или я тебе буду врать — попадемся. Твоя мать сейчас должна быть там?

Ярина вздохнула.

— Кордова, если ты проболтаешься, я тебя…

— Меня-меня. Хочешь — я тебе тоже проболтаюсь? О том, что мой отец уж лет десять, а то и больше спит с моей воспитательницей? Которой меня доверил? И которая этим преотлично попользовалась?

— А мать? — это уже Майя.

— Умерла. Не знаю, сама или помогли, вариант возможен, — жестко ответила я. — Можешь спрашивать, отвечу, раз тебе так легче будет. Мой папаша сейчас в столице со своей грелкой, проверить будет несложно.

Ярина махнула рукой.

— У нас с Майей матери двоюродные. Но похожи. По характеру. Ну и мы дружим. А мама… у них с отцом не все ладно. Она в домик ездит развлечься и отдохнуть.

— Моя тоже, — вздохнула Майя. — Отец даже не замечает…

Я кивнула.

— Поняла. Тогда допустим, драконицы нас доставят, Ярина пойдет в домик, а мы подождем на пляже? Как вариант? А то представляете, отдыхаешь ты в хорошей компании, а тут и дочь, и племянница, и какая-то левая девица. А главное — три драконицы. Правда, они уместны в любой компании.

Девушки с этим были полностью согласны.

А я — я мечтала об изобретении полиэтиленового пакета. А то в мокрой одежде потом ходить сложно.

Не пришлось.

Гарида решила слетать с нами. Драконы не любят переносить грузы, но одежда не тяжелая, так что… мы втроем плывем по морю, так быстрее, да и не увидит нас никто. Оказалось, что и Ярина, и Майя отлично плавают — они тоже в домик выезжали. Нет, не для тех развлечений, что их матери, а просто. Поваляться на берегу, отдохнуть, пикник устроить. Они с детства привыкли.

Тогда и плавать научились. Это мне повезло, а то Кайа, к примеру, до сих пор плавает только сверху вниз. Гарида летит над нами с одеждой, заодно предупредит о кораблях или рыбаках, если что, там на пляже отдает вещи, мы одеваемся и Ярина идет в дом. Кто бы там ни был — она разберется. Или мы сразу поговорим с Евгенией Лонго, или доедем до города и поговорим…

И легким этот разговор не будет. Точно.

Плыли, доплыли и приплыли. С приплыздом вас, дорогие товарищи.

Это я так, зубами на пляже щелкаю, переодеваясь под прикрытием драконьего крыла. Ярина уже ушла в домик, а мы с Майей ждем. И еще с четырьмя драконицами. Вдруг нам на слово не поверят?

А с моря еще и ветерок прохладный, хорошо еще, я мокрое белье сняла. Но все равно…

Хочу пластиковый пакет! Вульгарный и непромокаемый! Чтобы запихнуть туда шмотки и забыть про них! А пакета нет.

— Посушить?

Я с сомнением посмотрела на Виолу.

— я потом без белья не останусь?

— Можешь. Я попробую осторожно…

Я решительно выжала белье и запихнула в карман. Попробует она! Лучше с мокрыми трусами, чем вообще без трусов. Не брала я с собой запасные!

Ждать пришлось недолго. От полоски леса к нам направлялись уже две валькирии.

Ярина явно пошла в маму. Если их рядом поставить — сразу ясно, чья тут дочка. Те же стати, те же обводы, то же выражение лица. Разве что волосы у Евгении Лонго каштановые, а у дочери черные. Но остальное один в один.

И судя по лицу Евгении….

Если бы не драконицы, досталось бы нам за неуместную шутку. Но четыре здоровущих ящера на пляже как-то придавали истории основательности. Ярина спокойно подошла к своей Эйре, коснулась красного носа.

— Мам, это моя Эйра.

Эсса Лонго высказалась в ответ.

Хм, половины слов я в этом мире еще не слышала, может, другой язык? Непереводимая игра слов?

— Мама, мы случайно.

Вторую половину слов я тоже пока не слышала. И шагнула вперед.

— Эсса Евгения Лонго? Будем знакомы, эсса Каэтана Кордова.

— Мне от этого должно быть легче?

— Мне точно не легче. Но Выбор уже сделан, я от дракона не откажусь, подозреваю, что и Ярина тоже не сможет.

— Не смогу, — согласилась Ярина.

— Я не верила.

— Эсса Лонго, мы можем устроиться здесь, на берегу, или вы нас пригласите в дом? — решила не тратить время на вежливость я.

Эсса Лонго думала недолго.

— Дайте мне десять минут, я всех отошлю. Драконы с вами?

Я поглядела на Виолу, та на меня.

— Виола сказала, что им незачем идти с нами. Они будут рядом со столицей. Эйра и Лориса будут залетать в этот дом раз в три дня.

— Их надо кормить?

— Сами прекрасно прокормятся. Если оставите им пару мясных туш, они возражать не будут, но рыбы в море хватает, а драконы ее любят.

— Понятно. Через три дня от сегодняшнего?

Драконицы подтвердили кивками.

Евгения задумалась, и махнула рукой.

— Тогда девочки, вы идете со мной, я сейчас отошлю лишние уши и побеседуем.

Лишними ушами оказались трое слуг и симпатичный парень, который явно был взят для компании. Серенады петь, или стихи читать — на стати Евгении он глядел с таким восхищением, что становилось ясно: поэт и муза. Или художник и натурщица. Как-то так.

Вот его Евгения и отослала в своей карете. Мы остались в доме вчетвером — и я опять начала рассказывать все с самого начала. Почти.

С того момента, как я решила посмотреть на драконов, а попала под выбор Виолы.

Про визит санторинцев, болезнь драконов, про поездку в столицу…

Попробовала не говорить о наших планах, но потом махнула рукой. Да, едем. То есть летим в один из храмов Аласты. Потом к Варту. Или наоборот, как удобнее будет. Посмотрим.

Вернемся сразу в Академию.

Евгения Лонго мне понравилась. Про таких в мое время говорили: «Баба с яйцами». Правда, мне при этом всегда представлялась картина — русская баба, которая тащит на горбу корзину яиц. Дом, муж, дети, родители, работа, ответственность… одно неверное движение — и ты вся в яичнице.

Слушала она молча, барабанила пальцами по столу.

Потом задала тот же вопрос, который сразу заинтересовал меня.

— Получается, что эссы-драконарии и эсы-драконарии равны в правах?

— Абсолютно.

— что вы собираетесь делать, когда об этом узнают?

Я скромно развела руками.

— не знаю. Выход у меня один — мы должны стать сильнее врагов. Но как это сделать, я не придумала.

— Никак.

— Вариант у меня есть, — честно сказала я. — Но потребуется вложение денег.

— что за вариант?

— Известность. Желательно — мировая. Чтобы мы стали звездами… как бы лучше сказать… вошли в моду, чтобы нас любили люди.

Это был единственный вариант, который мне пришел в голову.

Войти в моду и стать популярными, чтобы при попытке убрать нас последовало народное возмущение. Как в мои времена с поп-звездами.

Кто сейчас вспомнит, что еще век назад актеров приравнивали к работникам борделя и хоронили за церковной оградой? Пригласить актера в приличное общество? Может, еще на стол прилюдно нагадить? Фи, любезнейший!

Кто вспомнит, что балеринки из театров считались чуть ли не личной секс-обслугой высшего света? Да ту же Кшесинскую вспомнить, может, и талант, но мораль там крайне сомнительна. *

*- автор не приукрашивает, автор смягчает. Прим. авт.

А пришел двадцать первый век — и люди стремятся подражать тем, кого раньше старались прилюдно не замечать. Может, это и наш вариант?

Новые драконарии?

Своя форма, свой отряд, что-то вроде поп-группы. Только не поющей.

Евгения Лонго подумала. Потом кивнула.

— Может, это и имеет смысл. Мне надо будет посоветоваться. И надо, чтобы об этом знали не только в Равене, но и по всему Наресу, но и на других континентах.

Я кивнула.

Да, чем громче шум, тем сложнее будет от нас избавиться. Народ не любит когда его лишают героев. Это все равно не гарантия, но…

Это чуточку больше, чем ничего.

— И надо искать подходы к его величеству. Или скорее, к ее величеству.

— А поможет?

Сколько я жила, ни одна попытка договориться с власть имущими ничем хорошим не заканчивалась. Власть, что ли, так влияет? До какого-то момента человек адекватен. А потом…. У него словно предохранитель срывает, и он прет вперед боевым слоном. И не терпит возражений.

Есть исключения. Но короля я не знаю. И королеву тоже.

— Эсса Лонго, вы уверены?

— Не уверена. И понимаю, что никому такие потрясения не нужны, но эта система уже работала раньше. Значит — ее можно вернуть.

Я только вздохнула.

Вернуть можно. А последствия?

Будь мне восемнадцать лет, я бы не сомневалась. А когда тебе за тридцать, устраивать революции уже не тянет. Понимаешь, что все «Пусть рухнет мир, но воцарится справедливость», «Из искры разгорится пламя» и прочие громкие лозунги придуманы исключительно для того, чтобы кто-то в них верил, а кто-то на них зарабатывал.

Кажется, эсса тоже это понимала.

— Не для всех, нет. Но если женщина способна быть драконарием, если она может летать, она должна сама решать свою судьбу.

— Так было и раньше. А потом получилась неприятная история.

Про его величество и подставу я тоже рассказала. А чего скрывать?

Эсса Евгения задумалась.

— Это усложняет ситуацию. Но не сильно.

Я провела руками по лицу. Вздохнула.

— Эсса, у меня к вам просьба. Вы спокойно обдумайте это на свежую голову, поговорите. Я никуда не денусь из столицы еще несколько дней. А потом уже будем обсуждать ситуацию еще раз. Может и все вместе.

— Я правильно понимаю, из старших только я одна в курсе ситуации?

— Эсса, — поморщилась я. — Вы доверите подобное — письмам? Которые наверняка перлюстрируют?

Эсса фыркнула.

— Не доверю. Но сейчас вы можете поговорить с родителями напрямую.

— Вы в курсе, за кого должна была выйти замуж Мариса Лиез?

Теперь настало время морщиться эссе.

— Мне тоже Лиез не нравится. Это уж вовсе было скотство.

— Тогда чего вы от меня ждете? Чтобы мы доверялись тем, кто может нас в любой момент сломать об колено? Ярина сказала, что вам можно доверять — и мы доверились. Мариса своему отцу и матери не доверится никогда, потому что ее отец — деспот, а мать слишком слаба для ответственности. У всех есть свои причины, эсса.

Эсса кивнула уже с большим уважением.

— Ладно. Я еще раз обдумаю вашу ситуацию, Каэтана. Вы остановились в доме Лиезов?

— Да, эсса.

— Я вас там навещу. А пока предлагаю пообедать.

Естественно, я согласилась. Ракушки — штука питательная, но я предпочитаю мясо. А с некоторых пор и побольше. Видимо, проявляется эффект от связи с драконом. Хищники мы, да…

Эсса Кордова!

Приказываю вам явиться сегодня в шесть вечера ко мне в гостиницу «Синий дракон».

Эс Рауль Кордова.

Кажется, отец собирается окончательно довести меня до приступа бешенства.

Ладно. Я мирный человек, но ты, папаша, сам напросился. Я же отлично понимаю, что происходит, и кто командует парадом. Твоей любовнице не понравилось, что тебе не дали никаких ответов, а ее и вовсе выставили из дома. И пока я у Лиезов, она со мной не справится.

Вывод?

Надо выманить меня из дома. А уж вдвоем они со мной должны справиться. Правда?

Теоретически — должны. Практически же…

Я прищурилась, побарабанила пальцами по столу. Вот ведь засада. Идти на открытый конфликт нельзя, а раэша Луна наверняка будет провоцировать именно его, чтобы потом выставить себя обиженной и окончательно меня загнобить.

Зачем это ей?

Тот, кто задает глупые вопросы, не сталкивался с подобными бабами. Есть такая категория, называется — социальная гиена. Пакостит она по велению души. Может нагадить мелко — нагадит мелко. Может крупно — будет слоновья куча. Главное условие — безнаказанность.

А могу ли я сейчас ей устроить египетские казни?

Чисто теоретически — не могу. Для этого ее надо отсечь от отца, куда-то выманить… нет, не получится. Но и увиливать от разговора не стоит.

Ладно, папашшшша.

Вы хотите откровенности?

Вы ее на санях не увезете!

В назначенный час я постучалась в указанный номер. Конечно, сразу мне никто не открыл. Мелкое такое унижение.

Постой под дверью, подумай о хорошем…

Открыли дверь только минут через пятнадцать, но эссы Кордова там не стояло, а на двери мелом было начертано:

Жду внизу. В общем зале. Эсса К. К.

А чего мне — стоять под дверью? Вот еще не хватало!

Я постучала, прислушалась, из номера явно доносились звуки определенного характера — я развернулась и пошла вниз. Заказала себе горячего кофе, заказала сладости и спокойно сидела, лакомилась ими, пока ко мне не подошел слуга.

— Эс Кордова просит вас подняться к нему, эсса.

Я только вздохнула. Сунула в рот кусочек чего-то вроде рахат-лукума, и отправилась повторно наверх. Не надоесть же людям играть в эти глупости!

Отец принял меня в гостиной, вальяжно сидя в кресле. За его спиной стояла раэша Луна, глядя на меня торжествующим взглядом. Я с удовольствием увидела на сиденье сумочку-клатч. Так-то, папаша! Доход от этой сумочки и мне в карман пойдет!

Нельзя сказать, что эти сумки завоевали популярность у простонародья, но в том и весь смысл! Это была игрушка для элиты, так и позиционировалась, вместе с магнитной застежкой. Простонародью такое и ни к чему…

Так что покупали — все. Аристократы, купцы, даже горожанки из достаточно богатых… потом цена снизится, потом такие сумки пойдут в народ, но это потом. А сейчас — дорого. И мне приятно.

— Добрый вечер, — спокойно поздоровалась я, глядя на отца. Раэша скривилась. Придраться к моим словам она не могла а взвыть что-то вроде: «со мной не поздоровались, меня не уважают!!!» хотелось.

— Каэтана, — «отец» смотрел на меня, как огородник на колорадского жука. — Потрудись объяснить мне это письмо.

Я преспокойно размотала шаль, в которую была закутана, подумала, что надо бы толкнуть в массы идею пончо. Потом повесила шаль на кресло и преспокойно взяла в руки письмо.

Правда, читала я его уже не так спокойно.

Ах ты… гадина санторинская!!! Почему мы ТЕБЯ не доели⁉ Почему я не уговорила дракониц⁈ Единственный вариант, когда драконы могут принять участие в людских делах — это если кто-то покушается на их людей. Вот, как нас похитить пытались.

Девочки бы и сплавали, и покушали…

Нет, не стала рисковать… дура!

А сейчас этот санторинский гад приглашает отца с семьей в Санторин. Как личного и дорогого гостя. И скромно так, со всеми восточными витиеватостями, намекает, что меня надо обязательно привезти. У него есть план…

Гррррр!

Очень хотелось рвануть писульку наискосок, а потом и еще раз, но я сдержалась. Медленно свернула письмо, как было, сложила в конверт и протянула отцу. Заодно обдумала, что говорить.

— Я могу узнать, эс Кордова, что вы решили?

— Пока ничего. Почему его высочество мне пишет?

— Потому что я — эсса Кордова.

— Выражайся яснее, — нахмурился Рауль.

Я развела руками.

— Полагаю, вы и сами знаете о ценности ваших исследований, отец. Думаю, если вы приедете в Санторин, вы из него не уедете.

Елеем по душе. Рауль аж расплылся в улыбке, как масляный блин. Я разглядывала папашу уже более пристально. Как посторонний человек.

Это Каэтана его боялась. А я…

Сидит тут в кресле нечто невыразительное, подлысоватенькое, с наметившимся брюшком и короткими ножками. Но важности! Хоть ложкой ешь!

Раэша Луна тоже не производит впечатления. Это Каэтану, бедную, запугали до невроза. А мне как-то и наплевать… стоит тут крыска средних размеров, смотрит сверху вниз — и пусть смотрит. Пусть полюбуется. Но внешность у нее удачная. На такой что хочешь нарисовать можно. Накрасилась — и красавица. Не накрасилась — крЫсавица. Да и пусть бы ее, если их с папашей все устраивает. В мою жизнь только лезть не надо, а то я огорчусь. Сильно.

— Я тоже предположил, что это из-за моих исследований. Что ж, отрадно, что у тебя есть зачатки разума, в отличие от твоей матери…

Раэша Луна пакостно ухмыльнулась.

Ну да. Единственное, что могло вывести из себя бедную девочку — слова о ее матери. Но не меня.

— Я рада, отец, что вы не забываете мою мать. Чувствуется, что вы ее любили…

Рты открыли оба. Я ударила еще раз.

— Разумеется, отец, если вы решите поехать в Санторин, я не стану с вами спорить. Полагаю, вас там запрут, чтобы вы работали на благо новой родины, меня выдадут замуж, поскольку я молода и девственна, такие ценятся в Санторине, а раэша Луна… даже и не знаю. Зависит от того, насколько она вам дорога, в Санторине шантаж — не подлость, а проза жизни.

Все. Никакого Санторина. Ни рядом, ни близко.

Подтекст раэша поняла, и ей он не понравился, теперь она отца сама отговорит.

— Ты в Академии год. Расскажи о своих успехах.

— В Академии — или на личном фронте?

— Начни с Академии.

— Завела знакомства, приглашена к Лиезам, учусь достаточно ровно.

— Ты должна быть лучшей на курсе! Обязана! Раэша столько в тебя вложила!

Я удивленно подняла брови.

— Я не подвергаю сомнению таланты раэши, но со времен ее молодости программа в Академии изменилась. Мне приходится многое наверстывать, к примеру, математику. Раэша, что вы думаете о последних работах в области теории вероятности?

Раэша заскрипела зубами, но крыть было нечем. Что она думает? Да ничего! Для нее это просто слова. А математику она Каэтане преподавала на уровне «два плюс два равняется тоже два».

Виктория Львовна ее бы убила. Содрала шкуру угольником и запилила транспортиром…

— да, эс Ледесма высказал весьма ценные идеи. Вам повезло, Каэтана, что у вас преподает такой специалист…

Все.

Дальше я могла уже не напрягаться. Вот недаром нам Виктория Львовна говорила: «Учите математику, балбесы! Пригодится!». И пригодилась же!

Следующие два часа мы с отцом попросту обсуждали математику.

Ругались, шипели друг на друга, ссылались то на работы раэна Ледесма, которые отец уже изучил в местной Гильдии ученых, то на какое-то старье (Рауль Кордова), раэша Луна скрипела зубами, но понимала примерно одно слово из трех, так что и не лезла. Понимала, что если мужчина увлечен, то к нему под руку лучше не соваться, можно так отгрести, что тебя потом не отскребут.

Расстались мы почти хорошими знакомыми.

Эс Кордова простер свое благодушие так далеко, что даже разрешил мне остаться на лето у Лиезов. Я мило поулыбалась и помахала ручкой раэше. Кажется, у той резко заболели все зубы.

Ничего, пусть привыкает. А потом я их и вовсе выбью. Гадюка не должна кусаться!

Я попрощалась и спустилась вниз. Там, за столиком, ждал меня Эстебан Гил. Вместе с ним ждали Мариса и Кайа. Да-да, мой заградотряд.

Случись что — мы бы нападали вместе. Мне надо было только нашуметь в номере, чтобы пришел сначала Эстебан, а потом и девушки. Уж вчетвером мы бы кого хочешь додавили.

Но — обошлось. И я искренне благодарила друзей.

Да, друзей….

И когда я успела ими обрасти? А вот получилось же…

Может, их скоро будет и еще больше? Посмотрим, что мне скажут Лонго.

— Чего⁉ Какого дракона⁉

— Что вас так удивляет, эсса Кордова?

Евгения Лонго явно издевалась.

ЧТО меня удивляет⁈ А что меня может НЕ удивлять, если любящая мамочка предлагает своей дочке отправиться с нами? В неизвестно куда⁈

Ярина покивала, подтверждая мамины слова. Майя Коста, которая присутствовала тут же, вздохнула.

— Кордова, мне этого тоже не хочется, но что поделать?

Действительно, а что тут поделаешь⁈

Как объяснила мне Евгения Лонго, у нее будут серьезные проблемы. Ярине надо как можно чаще бывать со своим драконом, верно? Верно, и Майе тоже. Охотничий домик семейства Лонго стоит хоть и на побережье, но место там недостаточно уединенное. Кто-то и что-то увидит, поползут слухи, сплетни… вы же этого не хотите, Каэтана?

Не хочу.

Вернуться в Академию тоже не вариант. Там преподаватели, там драконы, рано или поздно… да что там! Чудо, что вы полгода-то продержались, вы это понимаете?

Мы понимали. Действительно, чудо.

Рано или поздно, скорее рано, чем поздно, вас увидят. И начнется большой шум.

Вот, к этому времени Евгении тоже надо быть готовой. Детей у нее, конечно, четверо, но рисковать Яриной она не готова. А еще ей нравится вариант с дочкой-наследницей.

Сын у нее есть, но к сожалению, он не в мать пошел. Мозгами. Доверь ему дело, так он все растренькает и продаст, а потом будет, как его отец, лежать на диване и сочинять стихи.

Тут я, конечно, даме посочувствовала.

Муж-мечтатель… это тяжело. Лучше кота завести, делает то же самое, а жрет меньше. Но если даму все устраивает, зачем ей мешать?

Так что в храмы отправляются не шесть девушек, а восемь. Вас что-то удивляет, эсса?

Доводы были логичными.

Но…

Почему у меня такое чувство, что меня где-то накрутили?

Ладно, попробуем поторговаться.

— Я не рассчитывала на вашу дочь, не брала припасы и все остальное. Та же сбруя…

— Я все закажу в ближайшие несколько дней. Сбрую, припасы, одежду — от вас я жду только список.

— Кроме того, эсса Евгения, Ярина — ваша копия.

Евгения расплылась в улыбке, а ведь это не комплимент.

— Я знаю. Она совсем как я в молодости.

— Да. А кроме того, в отряде должен быть только один командир. Мои девочки будут меня слушаться. А Ярина?

Мы с сомнением переглянулись. Кажется, Ярина тоже не была в этом уверена.

— У Ярины есть опыт походов? Она знает, как и что делать? Как поставить палатку, разжечь костер, сварить пищу…

— А вы, Каэтана?

— Знаю, — спокойно сказала я.

Это поколение некст может ничего не знать, и смотреть в интернете, как зажигаются охотничьи спички. А я их и сама сделать могу. И костер с одной спички разжечь, и палатку поставить, и рыбки наловить, и почистить, и поджарить, и в глине запечь — я много чего делала. И в походы мы ходили, и в автономки, и не на один день…

Тренер у нас был в этом отношении суров. Как сбить команду? Как узнать все сильные и слабые стороны человека? Да вот так…

Высоцкий еще пел: «парня в горы тяни — рискни…». Гор у нас не было, но смысл тот же. Пока не проверишь человека в походно-полевых условиях, ты его и не узнаешь по-настоящему.

Евгения Лонго посмотрела на меня, и поверила.

— Не стану спрашивать, откуда у вас этот опыт.

— Не надо.

— Но дочь я вам доверю. И племянницу тоже. И попрошу приглядывать за ними.

— Хммм… это все, что я получу?

— А что вам еще надо, Каэтана?

Я подумала еще пару минут — и пакостно усмехнулась.

— А надо. Эсса Евгения, вы моего отца видели?

Судя по гримаске — видела. Не впечатлилась.

— Замечательно. А крысу рядом с ним? Некую раэшу Летицию Луну?

— Видела.

— У моего отца плохой вкус.

— Отвратительный, — согласилась эсса Евгения. — Такую пакость даже в дешевый публичный дом не пустят.

— Моего отца все устраивает, увы. Но если бы рядом с ним появилась умная женщина….

— Каэтана, я не сводня.

— Я вас и не прошу быть сводней. Но разве у вас нет подруги? Знакомой? Тетушки, которой не хочется жить на попечении родных? Это ведь благое дело — устроить две жизни. Да и пиявку от человека отцепить тоже правильно. Лелея оценит.

Эсса Лонго побарабанила пальцами по столешнице. Пальцы у нее были длинные, красивые, с большим количеством перстней. Золото, камни, овальные подпиленные ногти — все это отлично скрывает размер ладони. Ручка-то у эссы, несмотря на красоту, почти мужская. Лопата элегантной формы.

— Оценит, возможно.

— Я не прошу вас заниматься этим вплотную. Но если отец выкинет какой-то финт, мне станет сложнее возиться с вашей дочерью. Сами понимаете… он уже чуть в Санторин не собрался.

— Болван.

Я пожала плечами, не испытывая никаких угрызений совести. Ну, болван. Я бы и похлеще сказала, но эсса Евгения и так все понимает.

— Ладно, Каэтана. Я подумаю на этот счет.

Так и хотелось ввернуть: «не надо думать, надо делать». Прикусила язык и кивнула.

— тогда мы договорились. Я опекаю вашу дочь, вы — моего отца. А список — вот.

Эсса Евгения только головой покачала.

— Вы это предполагали, Каэтана?

— Одним из вариантов. А с дочерью разговаривайте сами.

Эсса Евгения кивнула.

Поговорит, сделает, подумает. Это и ее ребенок…

Через восемь дней мы выехали к Ибанесам.

Эс Маркус Лиез вежливо предоставил нам свою дорожную карету. До поместья Ибанесов мы должны были доехать с комфортом. Оттуда — да, придется ехать в почтовой карете, но туда!

Туда мы ехали, как принцессы крови.

Вторую карету нам предоставила эсса Евгения.

Кареты, что одна, что вторая, были рассчитаны на шесть человек, и тащило ее четыре лошади Кучер, два лакея, которые ехали рядом и вели в поводу заводных коней, а один из лакеев еще и прилично готовил. Нам предлагали и служанок, но это уж было перебором. Мы решили, что ввосьмером кое-как сможем помогать друг другу с прическами и платьями. Время проходило незаметно за игрой в карты. Я научила девочек играть в покер, потом в бридж и вист — преферанс все же лучше подходит для меньшего количества людей, и следила, чтобы не было конфликтов. Приходилось тасовать девушек по каретам и самой приглядывать за ситуацией, но возражать мне пока никто не решался. Иногда возникали конфликты, Майя ругалась с Олиндой, Ярина сверкала глазами на меня и Марису, но в целом — все шло ровно и гладко.

Драконицы летели следом. Все двенадцать — чего мелочиться? Я постоянно чувствовала рядом Виолу, да и остальные девушки тоже то беспричинно улыбались, то начинали задумываться на ровном месте…

По ночам мы уходили из лагеря. По два-три человека.

Слуги эссы Лонго были предупреждены, и нас не останавливали. Так что по два-три часа мы проводили с драконицами, возвращались обратно, и шли следующие. Мы сидели рядом с драконицами, болтали, о том и о сем, пробовали ездить верхом — пока только по земле, седлать дракониц — это нам придется делать самим. Благо, драконица — это не лошадь, они помогают и сотрудничают. И преотлично надевают большую часть ремней сами. И головы просовывают, и лапы, ты только держи. Но ведь ремней много! И тяжелые, и застежки надо правильно затянуть…

Сначала на эту процедуру у нас уходило около часа. Потом мы стали сокращать время до двадцати минут. Но ведь есть еще и почесушки, и осмотреть дракона надо, и маслом смазать… там чешуйка отслоилась, там коготь надломился, здесь еще что-то…

Драконы — это не трепетные и хрупкие создания, но если можно заботу о себе переложить на человека, они так и сделают. Зачем-то же им люди нужны, правда?

Впрочем, Виолу я начесывала тщательно. А поворчать — что, уже и этого нельзя? Ах, можно, главное чесать не останавливаясь? Вот и отлично…

Так мы до поместья Ибанесов и доехали.

Ну, поместьем это называется совершенно зря. Так себе… замок. Скорее башня неподалеку от моря. И отлично понятно, что тут происходит. Наверняка Ибанесы занимаются контрабандой, потому что снаружи-то башня вполне себе неприглядная. А вот внутри…

Роскошь во всех ее проявлениях. Не такая, как у Лиезов, нет! У Лиезов она свеженькая, еще не покрывшаяся патиной. А тут…

Здесь к роскоши привыкали поколениями, здесь ее шлифовали и оттачивали. К примеру, здесь нет алых бархатных портьер, но есть тяжелые, темно-зеленые. Не с золотыми кистями, нет. С черными, шелковыми. Только вот стоит этот шелк как бы не больше самих портьер.

Нет позолоты, но ноги по щиколотку тонут в коврах, таких мягких и теплых, что их на кровать положить можно. И заворачиваться, как в покрывало — они тоненькие. А здесь они просто брошены на пол. Небрежно так.

Почти нет фарфора, но вот та бронзовая статуэтка танцующей девушки… я плохо разбираюсь в антиквариате, но это явно мастер делал. За такое можно три комплекта портьер купить… на весь дом Лиезов.

Кажется, Мариса это тоже поняла, но не надулась. Я посмотрела вопросительно, и подруга тихим шепотом объяснила:

— Да я всегда знала, что Кайа жутко богата. Ты ее серьги видела?

— Нет.

— Это красные алмазы, посмотри сама. Они стоят жутких денег…

Я как-то и внимания не обратила. Да и цветные алмазы я ни разу не видела. Но если Мариса так говорит — значит, редкость.

— Понятно.

Родители Кайи не были в диком восторге от нашего визита, но и не возражали. Федерико Ибанес вежливо поклонился, поцеловал эссам ручки и посмотрел на Кайю, намекая, что потом надо будет все объяснить.

Наталия Ибанес была само очарование. Действительно — симпатичная пара. Он среднего роста, основательный такой, черные волосы с проседью, и она — хрупкая и летящая, в разноцветных шелках.

Из братьев Кайи — ровно три штуки, Сол, Леандро и Марко, дома был только Леандро. Сол и Марко были в море.

И — нет.

Сол даже в Академию не ездил, не хотелось. Он же наследник. Леандро и Марко ездили, но их не выбрал ни один дракон. Младшая сестра Кайи, Долорес, тоже была дома. Этакий сгусток энергии и обаяния. Хорошая семья.

Чувствовалось, что Ибанесы поженились не по указке родителей, а просто любят друг друга. Или это потом появилось? Когда пожили вместе, когда детей родили?

Сейчас я не знала ответа.

Я замуж выходила по большой и чистой любви, а оказалось…

Гадость оказалась, что уж там! Может, лучше вот так? По сговору? Моей матери Димка никогда не нравился, она вечно ворчала, что он как сахарная плитка — сладкий, а съесть противно… я не слушала.

Дура была.

Мы устраивались в отведенных нам комнатах, купались, отдыхали с дороги. Кайа ушла к родителям отчитываться. Я ждала.

Вечером меня пригласили на беседу.

Состав с одной стороны — Федерико, Наталия, Леандро Ибанесы.

С другой — я.

Кайа посередине. У нее положение сложное, родителей она любит, но дракона уже никуда не денешь. Она есть, она останется.

— Эсса Кордова, — начал Федерико. — дочь нам рассказала неприятные вещи. И я хотел бы послушать вашу версию.

— с какого места? — уточнила я.

— С того, как она неосторожно увлеклась санторинским подонком и вы… не прошли мимо.

Что ж, мне не жалко. Я расскажу.

Ибанесы слушали.

Потом принялись качать головами.

— Папа, мама, все и правда так было! — возмутилась Кайа.

— Детка, при всем уважении, ты хочешь сказать, что эсса Кордова могла справиться со взрослым, решительно настроенным мужчиной? Что девочки справились с санторинцами? Так не бывает.

Я только плечами пожала.

Конечно-конечно, и так не бывает, и этак не бывает. А вот, кстати…

— Эс Ибанес, я конечно, не могу вам доказать, что говорю правду. Может, ваш сын попробует меня схватить?

Ибанесы переглянулись. Леандро получил кивок от отца и снисходительно, вразвалочку, направился ко мне. Зря, конечно…

Руку он протянул. А потом я просто поймала его «на излом».

— Ай! — высказался совсем по-детски эс Ибанес.

Я тут же отпустила его и развела руками.

— Как-то так. Еще попробуем?

Второй захват был уже осторожнее. Руки ко мне не тянули, схватили за предплечье. Я тут же крутанулась, выдираясь из хватки, упала на колени и обозначила жесткий удар в пах. Леандро машинально прикрылся ладошками, но и без того получилось показательно.

— Я понял, — согласился Федерико Ибанес. — Да, эсса. Такого я не ожидал…

Я развела руками.

— Надеюсь, теперь в наш рассказ вы поверите?

— Поверю.

— Спасибо, — я приняла протянутую мне руку Леандро и поднялась. И тут же оказалась в жестком захвате.

— И все же мужчины сильнее.

Я в дискуссии вступать не стала. Можно и из такого захвата освободиться, главное двигаться в нужную сторону. Тебя как бы заваливают назад, этого допускать нельзя. Я схватилась за предплечье Леандро, машинально прижала подбородок к груди, чтобы не придушили. Надо наклониться вперед, чтобы не потерять равновесие — и ногой шагнуть назад, за стопу противника. И развернуться.

Это описывается сложно, а делается-то в пол-минуты. А потом классический бросок через себя — и красота! Летит противник на пол.

Если бы это была реальная схватка, я бы еще и сверху прыгнула, как на Эстебана Гила. Но это просто показуха.

— Эсса, а где вы этому научились?

А вот этот вопрос не предусмотрен. Так нечестно…

Пришлось мило улыбнуться.

— Дома, конечно. Слуги много чего умеют, надо только не стесняться спрашивать и учиться. Вот я и попробовала. Я же действительно намного слабее мужчины, — я протянула руку Леандро, но тот ее не принял, насупился и сам вскочил на ноги. — Приходится брать увертками, хитростью, подлостью. Это естественно.

— Женщины, — прошипел Леандро.

— Окажись я другой, вы бы искали сестру в Санторине.

У парня хватило совести смутиться. Все верно, Кайа Ибанес была бессовестно избалована защищенностью. Она точно знала, что с ней никогда и ничего плохого не случится. А когда оказалась в сложной ситуации — растерялась.

— Я бы этого эса Четина….

— Можете сплавать, трупы под водой попинать, — предложила я от драконьих щедрот.

— Я бы в Санторин сплавал. Баязет, ссссс… собака!

Я погрозила парню пальцем.

— а если тором станет?

— Надеюсь, не станет, — задумался Леандро.

— Мы отклонились от темы, — решил Федерико. — Простите за недоверие, эсса. Мы вас слушаем дальше.

Мне было не жалко. Я рассказала.

Вечером мы сидели на террасе и вкушали поджаренную рыбу. Тунец был свежим и вкусным, погода отличной, общество приятным — что еще? Леандро Ибанес, правда, навязывался в компанию, но женский коллектив решил, что перебьемся.

Было б хоть трое мужчин, а один?

Разорвем же!

И поссоримся.

Пусть гуляет сам по себе. Хотя интересно, кого родители для него присмотрели?

— Я подозреваю, что тебя, Сив, — Кайа стеснительно поглядела на Севиллу. — Мама что-то такое говорила, что нам бы хорошо породниться.

— Я подумаю, — согласилась Севилла.

Я улыбнулась.

А что? Хороший дуэт будет, Ибанесы со своей контрабандой, Коцци со своими магазинами… так, молчу! О некоторых вещах лучше даже не думать, так спокойнее.

— Подумай, — посоветовала Фатима. — Вы будете хорошо смотреться вместе.

— А сама?

— А я пока никого по сердцу не нашла. Может, потом?

— Может быть, — согласилась Севилла. — Не знаю только, что родители скажут…

— Нашим родителям волей-неволей придется держаться вместе, — Олинда всегда отличалась здравомыслием. — Не то сожрут.

— тогда брачные союзы не худший вариант, — Ярина была согласна. — когда мы улетаем?

— Думаю, пару дней мы тут проживем на всем готовеньком, а потом — в дорогу, — вздохнула я.

Не хотелось мне в храмы. И никуда не хотелось. И вообще…

Почему, когда косячат боги — расхлебывать приходится людям? А когда косячат люди — тоже людям? Где справедливость?