Дракон цвета смерти

Глава 13

Полет — самое прекрасное, что может быть в мире.

Когда вы с драконом сливаетесь воедино, и он рассекает облака, ловя особо наглые белые пуховые комки раскрытой пастью, когда дурачась, он падает вниз и взмывает вверх, когда и смех, и слезы, и счастье — пронизывающее каждую твою клеточку.

Радость и упоение.

Вдохновение и восторг…

Настоящее чудо.

Полет заставляет забыть даже о его цели. А цель-то печальна…

Эс Хавьер летит неподалеку, на Сварте. И я знаю, дракон транслирует Виоле, а та мне, что эс думает о плохом. О том, как его встретят.

О том, что ему скажет дочь.

Своего ребенка эс любит. Жаль только, что это не взаимно. Или взаимно, но… кто ж его знает? Иногда люди и любят друг друга, но не понимают, не слышат, не могут сказать что-то важное… вот не дано — и все.

Как у него с дочерью, я не знала. Но не удивлюсь, если не слишком хорошо.

Хавьер же постоянно пропадал с драконами, девочка оставалась на попечение мамы — и что она слышала?

Не любит, не понимает, изменяет… и это еще не весь список. Наверняка. Поэтому встреча может быть неприятной.

И сам городок Эрдоран мне не понравился.

Вроде бы тихий, мирный, утопает в зелени, тут явно какие-то сады, но что-то царапает.

Или это просто предчувствие?

Нам тут будут не рады? Виола, ты что думаешь?

— Вот это и думаю. Сварт тоже говорит, нам тут будут не рады.

— Почему?

— потому что эта Наталия, она копия матери. Не очень умная и скандальная.

— Хммммм…

— Хавьер жаловался Сварту. Сварт запомнил. Люди иногда не запоминают, а вот драконы помнят все. Вообще все…

— Серьезно?

— Конечно. Я помню даже, как я из яйца вылупилась. Кстати, еще один плюс от связи с человеком — вы более легковесные. Нам сложнее…

Я кивнула.

Я примерно понимала. Люди по сравнению с драконами — однодневки. Но легкие, веселые, человек проще воспринимает мир, не так сильно принимает его к сердцу… знай я физику — точно бы сказала что-то про резисторы и транзисторы. Что-то я такое слышала.

Но — не помнила. Так что…

— Виола, поговори, пожалуйста, со Свартом? Хавьер жаловаться не будет, но Сварт же постоянно с ним на связи, как и ты со мной?

— Да.

— они тоже друг друга чувствуют. Сварт может сказать тебе, ты — мне.

— и ты вмешаешься. Хорошо, я поговорю со Свартом.

Так себе план, честно говоря. Но намного лучше, чем вовсе уж ничего.

Мы приземлились на окраине Эрдорана. Хавьер посмотрел на Сварта, на Виолу, но ящеры решительно замотали головами.

Они просто не собирались оставлять нас с посторонними людьми.

Они готовы не показываться никому на глаза, они готовы залечь вот в этом симпатичном саду, но улетать до завтра?

Нет!

Они должны быть рядом. Ну… хотя бы так, чтобы вот взять и долететь. Минут за пять.

— Каэтана…

Эс Хавьер посмотрел на меня, но и тут понимания не дождался.

— Моя б воля — они бы вообще за оградой легли. Так что пусть.

Ответом мне был тяжкий вздох.

— Ладно. Идем.

В знак траура у Хавьера была пурпурная лента на рукаве. У меня, кстати, тоже. Шапочку я не снимала, капюшон был низко надвинут. Солнышко припекало и по спине текли противные струйки пота, но лучше так, чем показаться женщиной и нарваться на глупые обвинения.

Да, у нас ничего нет.

И кто в это поверит? Истеричная дурочка, замороченная собственной матерью? Да еще в такой ситуации, считай, у гроба этой самой матери? Гроб, кстати, стоял у ограды. То есть катафалк, сам гроб точно в доме.

Нереально.

Лучше я побуду существом неопределенного пола. Юношей. Потому что девушек-драконариев тут не помнят. И помолчу.

Мы с Хавьером так и договорились. Кивки, односложные ответы и вообще — лучше за меня будет говорить он. За нас двоих.

Домик Натали мне тоже не понравился.

Он красивый, беленый, он ухоженный, но — слишком. Ни трещинки, ни вмятинки, грядочки по линеечке выстроены, сорняки пинцетом прополоты, все металлическое начищено, все пылинки не то, что выметены — их с лупой выловили и выкинули.

Жуть жуткая.

Это дом беременной женщины?

Это дом женщины, у которой умерла мать?

Это дом человека, который всю жизнь будет стремиться к идеалу. Перфекцииониста. Более того, перфекциониста, который загонит всех в попытках достичь совершенства. Я таких знаю.

Люди либо могут здраво оценивать свои силы, либо не могут. В первом случае человек мечтает о совершенстве, но понимает — сил нет, здоровье не железное, нервы не чугунные. Вздохнет, да и придумает, как лучше извернуться.

Во втором случае человек начинает изводить и себя, и других.

Пытается проглотить больше, чем может откусить, а потом начинается: ах, я ради вас все тут делаю, а вы не цените! Ах, я свое здоровье подорвала, а вы неблагодарные…

Это я видела. Только вот намекнуть подруге, что НЕ НУЖНА ее мужу идеально вылизанная квартира у меня не получалось. И она каждый выходной ползала с тряпкой, пока сама не стала на нее похожа. А муж — муж в это время ходил налево. И идеально приготовленная еда, кстати, ему не была нужна. Каюсь, у меня иногда что-то не получалось. Но я пожимала плечами, и мы с Димкой это ели. И даже придумывали, как спасти блюдо.

А Лелька, так звали подругу, бежала, все выливала в помойку и потом долго рыдала. У нее ведь не получилось — идеально!

А тут вот… получилось?

Или нет?

Мужчину, который открыл нам калитку, Хавьер явно знал.

— Тадео? Как ваши дела?

— Ох, эс Хавьер… уже третий день плохо. Натали страдает.

И в чем это выражается? В усиленной прополке грядок?

— Она почти ничего не ест, ни на кого не смотрит, не разговаривает, горюет о матери. Может, вы сможете ее утешить?

Я бы сильно не обольщалась, но Хавьер пожал зятю руку и шагнул во двор. А там и в дом, где на кушетке в гостиной лежала молодая и симпатичная женщина.

Внешне — копия эссы Магали. Только моложе лет на двадцать. А так те же волосы, глаза, даже истеричные складки у рта — те же.

— ТЫ!!!

И чего было так визжать? Если б не капюшон, мне бы этот визг пробил голову насквозь и умчался в пространство. А девица вскочила с кушетки.

— Отец! КАК ТЫ МОГ⁉

Истерика атаковала. Вот просто — атаковала. Билась в комнате, накатывала волнами, накрывала, словно цунами.

На эса Хавьера лавиной сыпались обвинения.

Смысл был в том, что мать его любила, обожала, всю жизнь ему отдала — два раза. А он!!!

Неблагодарный!

Непонимающий!

Человек, который не оценил самого важного, что было у него в жизни — чистой и искренней любви, и теперь всю жизнь об этом сожалеть будет. И после смерти тоже. Сожалеть…

— Каэтана! Ему плохо. Сварт говорит — беда!

Виола дозвалась меня с легкостью. И я тут же вступила в бой. Благо, оглядеться успела.

Подхватила со столика флакон с нюхательными солями и ловко сунула в нос Натали. Та подавилась отвратительным запахом и закашлялась. А я еще и подножку ей подставила, так, чтобы девица с размаху приземлилась попой на кушетку.

Та скрипнула.

Натали ахнула от боли в отбитой попе. А вот так тебя! Будешь тут рот открывать!

Хавьер посмотрел на меня с удивлением, и я тут же воспользовалась шансом.

— Виола, скажи Сварту — пусть не подается! Спорим, у него сейчас денег попросят. Или какое обещание выдурить попытаются! Это бездарный спектакль!

— Передала.

— Не верит?

— Нет.

— Грррррр!

Но рычи, не рычи, а Натали уже оттолкнула мою руку и опять перешла в наступление!

— Отец, нам надо серьезно поговорить.

— Говори, — разрешил эс Хавьер. — Или у тебя есть секреты от мужа?

Секретов не было. Или дама не рискнула в этом признаться.

— отец, я понимаю, что ты никогда не любил нас с матерью!

Ну вот, началось.

— она была всего лишь средством для получения титула, она не оправдала твоих надежд, и я тоже. И я всю жизнь мучилась своей виной, равно, как и мать. Именно это, наверняка, и свело ее в могилу…

Конечно-конечно.

Все остальное — гнусные инсинуации. И убила она себя сама потому, что это хорошо и нормально. Вот не люблю психиатров, но иногда ей-ей, поверишь, что у нас нет здоровых. Есть недообследованные! Которые кажутся нормальными, а потом как схватятся за ножик, да как пойдут резать…

— Сварт сказал Хавьеру, что его жена была больна. Сама по себе.

А вот это передавать было не обязательно. Но — сама виновата, думаю тут не пойми о чем! А тут уже целый концерт разворачивается.

— Отец, я хочу, чтобы ты сходил с нами в храм.

— Зачем?

— И принес клятву, что больше не женишься.

Да что их, заклинило, что ли? Виола! Сварт!!! Крик возымел действие. Хавьер, услышав вопрос Сварта, прищурился на дочку.

— А почему тебя это волнует, Натали? Женюсь я или нет, какая разница. Мне не девяносто лет, я могу еще найти себе симпатичную вдовушку.

— Которая родит тебе сына, да, папочка?

— Почему бы и нет?

— потому что Гальего должно перейти к моим детям! И титул тоже! — сорвалась Натали. Симпатичной она быть окончательно перестала, и теперь походила на большую крысу.

— Хммм… Натали, а ты не рано начала делить наследство? У тебя пока только дочка. Кстати, где она?

— У свекров, разумеется.

И тон сказал мне все лучше любых признаний. Осталось только передать это Виоле.

— Что, если она не мальчик, она тебе не нужна? — эс Хавьер говорил так, что мне даже страшно стало. И судя по лицу дочери, он попал в цель.

— Отец!!! Что ты такое говоришь! Конечно, нужна! Но наследовать Гальего будет мальчик, которого я рожу! Следующим, обязательно!

— А если опять получится девочка?

— Мальчик, я уверена!

Муж закатил глаза к небу. Я подумала, что может вообще ничего не получиться. Такое тоже естественно, когда очень стараются, природа деток не дает. Вот как запирает что-то — и все тут.

А еще эта особа может так мужика достать, что он просто пойдет делать детей налево. Лишь бы в нем мужчину видели, а не… автомат для выдачи результата. Положительного.

— Вот когда получится, тогда он и станет наследником. А до той поры — извини, Натали. Я не собираюсь идти в храм с тобой, и не собираюсь давать слова, которое не сдержу. Вот еще не хватало — стать клятвопреступником перед богами.

— Ты… у тебя уже кто-то есть?

— Она у меня есть. И я у нее есть. А остальное тебя не касается.

— Ты! — и сколько же драмы было в этом слове. — Ты… всю жизнь ты изменял матери! Ты разбил ей сердце!

И наплевал в печень. Ага. А еще — попинал почки.

Сварт, скотина чешуйчатая! Виола, зачем это было передавать⁈

Потому что эс Хавьер, не подумав, на автомате, озвучил мои слова вслух.

Зять, имени которого я так и не узнала, взвыл от счастья. И свалился на кушетку так, что с нее подлетела ошарашенная супруга.

— П-печень? П-почки⁉

Не будь у Хавьера замечательной реакции, как и у всякого драконария, ходил бы он с расцарапанным носом. Доченька кинулась к нему, собираясь пройтись ноготками по лицу. Раз пять, во всех направлениях.

Не получилось, конечно. Эс перехватил ее, Натали попыталась подергаться — и взвыла, как бензопила, неведомой в этом мире модели «Дружба».

— КАК ТЫ МОЖЕШЬ!!!

Нельзя сказать, что легко. Но ведь и глазами рисковать не стоит! Такая что хочешь тебе выцарапает.

— Натали. В храм я не пойду, — отчеканил эс Хавьер. — В смерти твоей матери я не виноват. Решала она сама, и выводы делала сама. Если будешь вести себя достойно, я останусь на похороны. Если нет — сама справишься. Муж поможет.

Мужа мне захотелось попинать ногами. А чего он тут корчится, как червяк давленный, в три погибели от хохота согнулся. Его, что ли, эта Натали тоже достала? Могла…

— Ты опозоришь и меня, и моих детей⁈

— Ты же пытаешься это сделать, — пожал плечами эс Хавьер. — Какая разница, кто именно?

— Я просто забочусь о своих детях!

— Ты их роди сначала, и позаботься, а не отдавай грудного ребенка свекрови. Ты ее хоть сама кормишь?

— Эссы так не поступают! Для этого есть кормилицы и козы!

— А ты уже себя эссой возомнила? Ты — раэша, и ей останешься. Я не наследный эс, так что на многое не рассчитывай.

— Отец!!!

— Я тебя слушаю внимательно. И главного пока не услышал. Когда похороны? К ним все готово?

— Хоть сейчас начинаем, — отозвался зять, таки встав с кушетки и утирая слезы. Да-да, горюет он так, а что смеялся — истерика накрыла. От горя. — Натали хотела сначала в храм, но я так понимаю — не стоит?

— Нет. И потом не стоит, — припечатал эс Хавьер. — Идем.

Схватил меня за руку и вытащил из дома. И только в саду позволил себе от души выругаться.

Я молчала. Пусть мужчина выговаривается, я бы на его месте еще бы и не так бесилась. Повод есть. Осталось выполнить все положенные ритуалы — и удирать. Быстро!!!

Похороны — неприятное и зрелище, и мероприятие.

Хотя… это смотря кого закапывать! Некоторых и сжечь бы хорошо, и вокруг костра поплясать.

Здесь же было грустно. Натали была кем угодно — дурочкой и истеричкой, но мать она любила. И плакала искренне. Что бы она там не пыталась выдурить с отца, ей сейчас было больно.

Хавьер молчал.

Слез не было. Была тоска.

Кусок его жизни отрывался, уходил в пропасть, исчезал в никуда. Тяжело…

И еще труднее понимать, что человек уходит, а то, что он наворотил, остается. Эсса Магали изуродовала жизнь дочери, и внукам ее легче не будет. К сожалению.

Кладбище.

Комья земли, стучащие по крышке гроба.

Тишина.

И — поворот через плечо. Здесь не принято устраивать поминки, здесь принято хоронить и идти в храм. На богослужение.

Постоять, вспомнить хорошее и плохое, отпустить. В чем-то очиститься, переключиться…

Мне этот обычай нравился. По крайней мере, в храме Хавьеру нервы мотать не будут.

Ага, а вот на выходе из храма.

— Отец! Ради памяти моей несчастной матери! Ты же любил ее, хоть немного! И меня… умоляю!

Хавьер заколебался. Натали усилила давление. А именно — упала на колени и возрыдала так, что чуть позолота со стенок не посыпалась. С каким бы удовольствием я бы ее с этих ступенек пинком скинула.

И муж туда же… как его — Тадео? Стоит, смотрит… хотя ему-то как раз все и нормально. Жена и за него бьется. Если эс Хавьер не женится, то все им достанется, а это приятно. Халява — она такая, располагающая.

По счастью, у меня был свой козырь.

Они опускались с неба. Тень накрыла площадь при храме, Сварт пикировал на добчу, как ястреб. И как ястреб — взмыл вверх. В когтях у него болтался эс Хавьер. Кажется, он еще что-то говорил про летающих свиней и наглых баб, но это от шока. Точно…

Натали, которая дико боялась драконов, и не врала, завизжала и потеряла сознание. Виола опустилась рядом со мной.

— Каэтана!

Я и думать долго не стала, вскакивая в седло.

Тадео суетился, поднимая свою женушку. Я посмотрела на него, и получилось очень удачно. Мужчина поднял голову, а я ему показала интернациональный жест. А именно ребром ладони по горлу.

Дошло. Икнул и чуть на супругу сверху не улегся.

А так вас, гадов! Взяли моду — шантажировать! Ведь точно же знают, к чему это может привести, понимают, что поступают подло… хотя такие себя всегда оправдают. Не проблема.

Ладно-ладно, взять «на эмоции» Хавьера не получилось, а потом только сложнее будет. И правильно.

— Каэтана!!!

Возмущения хватило бы на трех меня и еще маленький хвостик. Я развела руками.

— Хавьер, ну что я такого сделала?

— Ты…. Ты…

— Не дала повязать тебя обещаниями? Ты же прекрасно понимаешь, чем это чревато. Хорошо, виновата. Извиниться?

Про что, что с Даннарой я могла бы договориться, она хоть и богиня, но человек порядочный, я промолчала. Незачем Хавьеру такие знания.

Хавьер только глазами сверкнул.

— Каэтана, я не требую извинений. И вообще… просто надо было дать нам спокойно поговорить. Я бы смог объяснить…

— Что? Что имеешь право на счастье? Конечно, каждая дочь это поймет. Особенно когда мать хоронит.

— По больному бьешь.

Я кивнула.

И по больному, и по неприятному. И вообще…

Подошла, взяла его за руку и посмотрела в глаза.

— Хавьер, я не настаиваю. Ты можешь и вернуться, и на эмоциях нахватать клятв, и всякое прочее. Только вот потом ты сам пожалеешь. Давай так? Если через год ты захочешь все это сделать… что дочь могла из тебя выжать сегодня — ты сделаешь. Или если она внука тебе родит…

— Не родит.

— Виола? — искренне удивилась я.

А драконица-то тут при чем? Не понимаю…

— Плодородные и пустые женщины пахнут по-разному. Ты можешь иметь детей. А от той пахнет плохо. Если она и сможет забеременеть, дети не родятся. Она их не выносит. Может, со временем это поменяется, но не в ближайшие несколько лет.

— Упс… вы это чувствуете?

— Мы никогда не выбираем пустых женщин. Практически никогда…

— Почему?

— Это неправильно.

Я поняла, что эту тему не осилю, и махнула рукой. В родном мире у меня тренировалась девушка, которая не могла иметь детей. Зато троих усыновила, и прекрасно воспитывала. Может, о том и речь?

Чтобы слишком сильно не зацикливались на драконах?

Может быть…

Или дракону будет тяжело от постоянной опеки? Или еще есть какие-то причины…

— Не знаю. Так принято.

— Скажешь об этом Сварту?

— Уже сказала. Посмотри на его человека?

Я послушно посмотрела. Эс Хавьер выглядел почти больным. Накрыло человека. Такое о своей дочери узнать…

— Один ребенок у нее уже есть, — тихо сказала я. — А там может, и еще будет. Но тебе теперь точно жениться придется.

— почему?

— Если не женишься, у Натали будет виновата во всем ее дочь. Что дочь, что других детей нет, что не сын, что не т-Альего. Хотя кто знает? Девочка еще может стать драконарием. А если женишься, сам виноват и будешь. Тебе к этому не привыкать, нет?

Хавьер только застонал.

Пришлось усадить его на кучу лапника, и махнуть рукой.

— Виола, где там наши сумки? Предлагаю покушать!

Драконица была полностью согласна. В сложной ситуации надо покушать. И еще раз покушать. А потом поспать. И когда ты проснешься, все будет немного лучше.

Правило такое. И всегда работает.

Обратно мы летели не торопясь. Спокойно, без суеты. Действительно, Хавьеру стало полегче, и мне тоже. Трудный, но необходимый этап пройден.

Просеку в лесу мы заметили почти одновременно.

— Химеры? — напрягся мужчина.

Я предложила через Виолу спуститься. И получила согласие.

Вблизи, действительно, было видно, что это химеры. Проползли совсем недавно, чувствуется. Запах такой, едкий, смесь рыбы и чего-то непонятного, то ли тухлятины, то ли уксуса, то ли аммиака — не разберешь. Но дышать этим противно.

И как только Виола это ест?

— С удовольствием. Ничего вы, люди, не понимаете во вкусностях.

С другой стороны, и собаки кости позапашистее откапывают…

— Обижусь!

Молчу. И еще раз молчу.

Хавьер с сомнением смотрел на след.

На меня.

Опять на след.

Вот ведь… и хочется, и колется, и боится он за меня, и не привык врага оставлять непотрепанным — и что делать?

— Предлагаю слетать, хотя бы посмотреть, что там за зверушки? — предложила я. — Это надо, а если их слишком много для нас двоих, мы не полезем в драку, позовем помощь?

Хавьер подумал немного, и кивнул.

— ладно. Обещай, что в драку не полезешь.

Я? Легко!

А вот Виола может и полететь, и полезть, и что хочешь сделать. Не я же сражаюсь, а драконица! Кажется, какой-то подвох мужчина почуял, но я смотрела со всей возможной невинностью. А что такого?

И Хавьер махнул рукой.

Полетели.

Просека в лесу была — стадо слонов пройдет, не потеряется. И твари оказались хорошие… мощные, три штуки. Не знаю, кем они были раньше, может, акулами? Но стали здоровущими комками мяса и слизи.

Плавники, щупальца, еще что-то, трудно определимое, чешуи почти нет, а вот серая шкура кое-где проглядывает.

Три на двоих? Многовато. Не справимся. Но и…

— пролетим вперед? Посмотрим, куда они идут?

Хавьер согласился. А что? Если у них впереди что-то есть… тогда и будем думать.

Есть… еще как есть! Деревня!

Здоровая такая, зажиточная, с храмом… нет, твари ее точно не минуют. А что делать?

Для начала мы спустились, и предупредили старосту деревни об опасности. Говорил эс Хавьер, я молчала, прячась под капюшоном. И надо было видеть, как изменился в лице седой осанистый крестьянин.

— Эс… химеры? Прямо на нас?

Хавьер молча кивнул.

Мужчина только что за голову не схватился.

— Поля! Посевы… скотина… неуж никак не совладать?

Понять его было несложно. Крестьянин живет с земли. Погубленные посевы — голод. Сожранная скотина — гибель детей зимой. А делать-то что?

— Мы вдвоем не справимся, — Хавьер только головой покачал. — Разве что отвлечем, дадим время собраться.

— Дома еще… о-ох…

— Прятаться-то у вас есть куда?

— А то как же! Овраг рядом! Да глубокий такой, хоть туда с домами прячься! Только не унесешь…

И тоже можно понять. Дом… легко ли его сейчас построить? Адский труд! Сломанный дом — это погубленные стены, крыша, печка, а все это надо или отстроить до зимы, или перебираться к родственникам… да и стоит это не медяк. Плохо.

Но что делать?

Что делать-то⁈

Хавьер вздохнул.

— Хоть бы ров какой выкопать, все время. Но кто тут копать будет?

А ведь ров уже есть.

— Эс Хавьер?

— Слушаю?

— А если их в овраг заманить? Время пока есть… ну что-то ж они боятся, или наоборот — жрут?

Хавьер медленно кивнул.

— Да, заманить — это реально. Мы так делали… драконов они не любят. Полетели, овраг посмотрим.

— Только они оттуда выберутся. Но все время будет.

— Не обязательно, — Хавьер хитро улыбался. — Староста, смола в деревне есть? Или еще что горючее?

— Смола есть, как не быть?

— Нам бы бочек десять. На тварей вылить, да поджечь. Хорошо гореть будут!

Я сообразила и кивнула.

Действительно, одно дело, когда твари ползут по лесу, а ты налетааешь то спереди, то сзади, огнем их поливаешь… горят-то они плохо, слизь еще эта! Зар-раза!

А вот если их в овраг заманить, да смолой — шикарно получится! Сразу они не выберутся, успеют до угольков прогореть!

— Не надо до угольков! Я кушать хочу!

Виола, милая, потерпи, а? Сначала прибьем, потом покушаешь?

Виола согласна была потерпеть, сколько нужно. Так что мы опять запрыгнули в седла и взмыли вверх.

Староста пообещал начать готовить и смолу, и эвакуацию. На всякий случай. Мало ли, что придется делать? И для начала собрать скотину, да и народ проверить. Есть такая гадкая категория — дети. Вот, когда нужно их и не отловишь, и не найдешь, а в самом неудачном месте они вылезают — и спасай паразитов. Нет уж! Пусть сейчас своих отпрысков ловят, а то потом я им сама головы поотрываю!

И химерам скормлю — пусть отравятся!

Овраг мне понравился.

Хороший такой, качественный, глубокий, метров шесть — восемь. И самое приятное — достаточно узкий. С одной стороны спуск, с другой обрыв. Подняться и выбраться можно только в одном месте. Красотища!

Заманить тварей, полить сверху смолой — и огоньку, побольше, побольше…

Не выберутся сразу, а потом и выбираться некому будет!

Мы спустились на землю, переглянулись. Надо было посовещаться.

— Эс Хавьер, предлагаю, я лечу их сюда заманивать, а вы тащите смолу?

— Каэтана, мне это не нравится.

Я пожала плечами.

Нравится, не нравится, выбора у нас нет. Крестьяне не будут подчиняться женщине. Да и рановато меня обнародовать.

Сварт может принести больше смолы.

Виола более юркая, более изворотливая, она сможет и подманить химер, и удрать вовремя.

Что остается? Мне лететь, ему работать. И поменяться никак не получится. А что ему это не нравится… можно подумать, мне нравится, как твари пахнут! Фу! И еще раз — фу!

— Каэтана, обещай не рисковать напрасно.

— Слово даю, — честно сказала я. В этот раз действительно честно. Риск должен быть оправдан, иначе это глупость, а не доблесть. Виола подставила лапу для опоры и я вскарабкалась в седло.

Мы справимся. Обязательно справимся.

Держитесь, химеры.

Три комка слизи ползли по лесу. Сначала мы с Виолой хорошенько рассмотрели их сверху.

— Щупальца есть?

— Длинных таких вроде нет.

— Короткие нам не страшны… а стрекала? Есть?

— Не вижу.

Мы приглядывались, но недолго. Некогда было рассуждать, надо действовать. Если мы сейчас не полетим, потом их будет сложнее заманить к оврагу. Сейчас им надо самую чуточку отклониться от курса, потом — уйти почти в сторону. Первое проще.

— Виола, с чего начнем?

— С приветствия, конечно.

В качестве «здравствуйте, как поживаете», мы уронили на химер подходящее бревнышко. Виола специально подобрала сломанную березу.

Можно бы и сосну, но лапы в смоле пачкать не хотелось, а береза сломалась почти рядом и была достаточно ухватистой.

Ответом был рев.

Противный, гадкий, почти ультразвук, проникающий под череп.

— Они все кричат?

— Не все. Но эти, видимо, могут.

Может, там какой тюлень попался по дороге? Жаль… мне они нравятся.

Рассуждать было некогда. Виола щедро полила тварей огнем и пролетела пониже, чуть не хвостиком помахала перед носом.

Ответом ей был еще один крик. И твари, не сговариваясь, двинулись за нами.

Лететь приходилось медленно. Лес, хоть и смешанный, но вписаться тут в дерево можно легко и просто. А поднимешься слишком высоко — твари потеряют к тебе интерес.

Виола хоть гибкая, юркая, Сварт бы тут сам половину леса повалил.

Мы медленно продвигались к оврагу.

Я старалась не оглядываться слишком сильно. Так, посмотрела — где, и снова смотрю вперед. Нет, не т, чтобы страшно. А гадко как-то, неуютно…

Аласта правильно сказала, это дети ее гнева. Создания ее боли. И смотреть на них тоже больно и обидно. Словно за чьей-то истерикой подглядываешь.

Опять же, вид у них не самый приятный. Голливуд их бы оторвал с руками. Какие там монстры и чудовища? Вот оно… невероятное разнообразие. Страхообразие, точнее.

И воняют.

Зараза, запах аж с ног валил, точнее, с седла! Надо бы маски, что ли, придумать? Балаклава почти не помогала…

Ртом дышать — так на языке получается гадкий привкус. Нет, не могу, противно…

Виола несколько раз взлетала повыше, разворачивалась, шла на тварей, как на таран, плевалась огнем.

Не сильно. Обжигала, но твари не полыхали ярким пламенем. Только рычали и шли за нами дальше.

Нет, не передумают.

А овраг? Скоро?

— держись крепче, — попросила Виола.

Я вцепилась в сбрую так, что пальцы заломило, стиснула ноги.

— Готова!

— Тогда…

Виола заложила такой крутой вираж, что я едва не сорвалась с седла. На миг ветер ударил так, что ослепил и оглушил, одна нога вылетела из стремени, и я кое-как попробовала всунуть ее обратно.

А драконица развернулась — и снова полила тварей так, что их уже проняло всерьез.

Будь они чуточку поумнее — не прошел бы этот номер. Но — какой ум у зомби? У химер, которые созданы из мертвой плоти?

Только боль.

И боль заставила их чуточку ускориться.

Вот это их и подвело. Самое чуть-чуть, но в результате — овраг открылся очень вовремя. Передняя тварь еще успела затормозить, но тут в нее списалась вторая, а в ту — третья. Они же друг за другом ползут, по проторенному.

И все трое, грудой мяса, полетели на дно оврага.

Сварт!!!

Не знаю, откуда взялся черный дракон, но появился он, как нельзя более вовремя. И бочку смолы из когтей выпустил — тоже. Та полетела к тварям, еще в воздухе разливаясь бурой жидкостью, Виола метнулась вбок — и выхватила еще одну бочку.

Когда мы вернулись, овраг уже горел. Но еще одна бочка смолы полетела в огонь.

И еще одна.

Из огня несся тоскливый вой. Но… какое уж там — выбраться? Нет, нереально.

Мы перетаскали вдвоем шесть бочек. Небольших таких, может, литров по пятьдесят. Даже поменьше, наверное. Но этого хватило.

Горело так, что драконы ссадили нас рядом с деревней и улетели лакомиться сами.

Староста не знал, как посмотреть, и как поклониться.

— Эсы, да вы… да если б не вы… не изволите откушать, чем боги послали?

Мы переглянулись, и приняли приглашение.

Боги на деревню не злились, так что жареная свинина получилась отменная. И овощи. И квашеная капуста!

Боги, сколько ж я не видела тут квашеную капусту! Да еще с клюковкой!

Я ее так уплетала — за ушами трещало. Правда, шапочку не сняла.

— Эс, а что ваш спутник…

— Так надо. На драконах летать — сложно, — многозначительно отозвался эс Хавьер.

Спорить никто не решился. Теперь думают — шрамы у меня там, или нос мне откусили?

А учитывая, что никто не знает о моем поле…

То-то симпатичные девушки так вокруг увиваются. Смотрят, крутятся, то грудью заденут, то глазки состроят… одну я вообще подловила, когда та хотела на меня кувшин с пивом опрокинуть. Едва перехватить успела и поблагодарить кивком. Девчушка надула губки и удалилась, недовольная.

Логика понятна.

Пока постираться, пока помыться, а там и задержаться можно… почему нет? И кто-то же эсу должен помочь? Спинку потереть…

Хм, кажется, эссу Магали я начинаю понимать. Или нет?

Хавьер на все эти ужимки смотрел как на кино. Понятно, на экране много чего идет, но это же не повод бежать и страстно с ним целоваться? Вот и тут так же.

Спокойный равнодушный взгляд взрослого мужчины, который и не такие виды видывал.

— Задержимся? — предложила я эсу для проверки.

— Зачем?

— Ну… — мой взгляд на девушек был достаточно красноречивым. — Ты… и они…

— Ты меня за кого принимаешь? Чтобы я спал с такими девицами?

— А….

— Болезней у них тут — лечиться замучаешься.

Я сообразила и кивнула. Действительно, в таких деревнях принято «обновлять кровь» от прохожих. Но! А чем больны эти прохожие? Как вариант — ЗППП?*

*- ЗППП — заболевания, передающиеся половым путем, прим. авт.

И таких много. Так вот погуляешь, подцепишь и не обрадуешься.

— Прости. Глупость сказала.

— Бывает, — отмахнулся эс. — Я понимаю, после воплей Магали, обо мне что угодно подумать можно, но я разборчивый. Правда.

Я поверила. Действительно, неразборчивый бы не удержался. Хоть от взгляда, хоть от жеста, а эс Хавьер смотрит спокойно, словно так и надо.

Или просто уже наелся вдосыт. Впрочем, это точно не мое дело.

— Вы готовы?

Виола и Сварт приземлились за околицей. На Сварте еще не так заметно, а Виола…

— Тебя что — три дня в болоте купали?

Чумазая, как чушка!

— Там же овраг, — протянула вредина. — Пока влезешь, пока самое вкусное вытащишь…

Что драконица считает самым вкусным, я не уточняла. Просто полезла в седло, стараясь не касаться грязи. Девушки проводили нас разочарованными взглядами.

Староста протянул Хавьеру котомку.

— Припасы вам, на дорожку, эс!

— Спасибо.

И мы снова взлетели.

На побережье. И отмывать этих чешуйчатых хрюшек!

Виола плавала в океане. Я цеплялась одной рукой за ремень, и второй натирала ее щеткой. А как еще?

— Ныряй, давай!

Драконица послушалась. Я нырнула вместе с ней.

И еще раз.

И еще…

— Каэтана, смотри!

Я нырять с открытыми глазами не люблю. Так, ненадолго. Может, изобрести тут очки-консервы? Но надо подумать, что сделать в качестве прокладки, чтобы вода не заливалась в глаза, а прокладка прилегала к коже. Кожу попробовать?

Это уже к стеклодувам надо, наверное. И к кожевникам?

Надо серьезно подумать над этим. Потом…

А сейчас я увидела то, что показывала мне Виола. Здоровущий кувшин, торчащий из песка.

Разве можно было устоять?

Никогда!

И ни за что!

Осталось дозваться Хавьера со Свартом — и поднимать восхитительную игрушку. Есть ли здесь сказка про джиннов?

Надо спросить!

Кувшин оказался здоровущим. И тяжеленным, как зараза — драконы его едва подняли вдвоем.

— А дальше как? — растерялась я.

Стоит такая дура, в половину моего роста… и что с ней делать? Открывать? А как? Он медный, он весь чеканный, а что в нем, внутри — непонятно. Крышка за такое время прикипела, да она и была…

— Кажется, она была чем-то залита? — пригляделась я.

Хавьер плюнул на все и потер крышку полой рубахи, стирая и водоросли, и какую-то прикипевшую гадость.

— Ага…. Тут крышку сначала залили воском, потом на нем поставили печать, а потом сверху еще и смолой залили.

— А печать чья? — призадумалась я.

— Не знаю. Но если драконы его вдвоем тянули, значит — тяжеленный.

— Это точно не вино и не продукты питания, — вслух подумала я. Это я точно знаю, мы когда-то ездили в Грузию, вот там я и ввязалась в разговор.

Вино не хранят в меди, железе, алюминии, цинке. Если налить вино ненадолго в медный кувшин — не страшно. Может, на сутки, не больше. Выпьют его потом, да и все.

А хранить — нельзя категорически. Погубите вино, оно просто окислится, и на вкус гадость, и по своим качествам отрава. Может, насмерть и не получится, но запомнятся впечатления надолго.

— Знал бы я, чья там печать, — ругнулся эс Хавьер. — Даже не представляю. Не то у меня образование. А ты?

Я покачала головой.

Если в своем мире я могла бы еще как-то прикинуть, ну азы-то мы все знаем. К примеру, герб России — двуглавый орел, герб Англии — львы, леопЁрды, лилии, Ирландия — арфа, Франция — там вообще топор, обляпанный непонятно чем, разноцветная тряпка — ЛГБТ… интересно, это еще не общеевропейский флаг, не…? А то могли бы и принять, и слиться в единое ЛГБТ-сборище.*

*- Каэтана не питает особого уважения к странам Европы, поэтому достаточно небрежно отзывается об их гербах. Прим. авт.

В этом мире я даже не представляла символику. Вот не до того мне было. Землеописание — отдельно, а весь этот символизм — отдельно. Да и в своем мире… все знают, где находится Франция, но не все знают, сколько раз они отказывались от своего герба.*

*- не вдаваясь в историю — много. Прим. авт.

Все знают, где находится Англия, но кто поместил на герб леопардов — сразу и не ответят. *

*- Ричард Львиное Сердце, которого Каэтана также не уважает. Прим. авт.

— Даже не представляю. А что мы теперь будем делать с этой штукой, и что вообще могли хранить в медных кувшинах?

— что угодно.

— Ну… не человека — точно.

— С чего такая жуткая фантазия?

— Сказку читала. Как человека в кувшин посадили и в море бросили, — потупилась я.

Хавьер пригляделся к узкому длинному горлышку кувшина. Считай, горлышко в пол-кувшина длиной.

— Даже по частям не пролезет.

— А что может пролезть? Зерно?

— Его тоже лучше хранить в глине.

Я вздохнула. Открыть бы… но потом мы его точно не дотащим. А кувшин и сам по себе шикарный, такой можно и королю предложить — почему нет? Тот же Чавез найдет, как получить с него выгоду.

Хавьер вздохнул.

— Ладно. Сейчас что-нибудь придумаем.

— придумаем?

— драконы могут перетаскивать тяжести совместно. Не слишком долго, но могут. Надо только правильно увязать груз. Но ремни у нас есть, даже с запасом.

Я завизжала от радости и кинулась ему на шею.

— Урааааа! Я боялась, мы кувшин оставим.

Хавьер ответил мне плутоватым взглядом темных глаз. Оставим, как же! Ему тоже интересно! Он пока долетит — от любопытства изведется!

Берем с собой! И вскроем в Академии.

Интересно, как-то там без нас дела?

Ничего, долетим — все узнаем, а пока вяжем кувшин.

— Чем я могу помочь?

— Ремни доставай. Тут нам обоим работы хватит.

Я и не сомневалась.