Дракон против Богов. Том 1

Глава-11 — Атуа, где же твоя справедливость…

В потоке ярости и адреналина, я пробежал несколько метров. Лишь споткнувшись о выступающий на тропе булыжник, заставил себя остановиться. Нет, нельзя так бездумно рваться вперед. Так мне ее не спасти… Сжав Икирим до побелевших костяшек и стиснув зубы, я закрыл глаза. Спокойно… Ясколка призрак. Убить ее не так легко. А ее тело и вовсе под божественной защитой Атуы. Все хорошо… Ничего непоправимого, пока что, не произошло. Да, пока что… Млять! Взять себя в руки оказалось сложнее, чем я думал. Утробно зарычав, взмахнул глефой, рассекая белесые клубы тумана, которые тянулись ко мне со всех сторон. Какого черта⁈ Как такое вообще могло произойти⁈ Она была уверена в своей неуязвимости. И я был в ней уверен! А теперь… Глубоко дыша, я просто стоял посреди мощенной камнем дорожки и пытался унять напряженную дрожь в руках. Тревожные мысли, подобно голодным хищникам, терзали сознание и мешали сосредоточиться. Спокойно, Адонис… Все получится… Ты сможешь ее защитить! Будто мантру, я вновь и вновь прогонял в голове одну и ту же мысль, пока…

— Сын, — до боли знакомый голос, заставил меня остолбенеть.

Шокировано глядя перед собой, я боялся сдвинуться с места. Показалось? Да нет, точно послышалось! Это просто не могло быть правдой. Ведьма ясно дала понять, что все погибли. И хотя я гнал от себя эти мысли, отчаянно не хотел в это верить и тешил себя надеждой, что они просто очень далеко, в Клановом Доме, где-то глубоко в подсознании, зрело понимание — их больше нет. Ни отца, ни братьев, ни прадеда… В один день я лишился всей семьи. Осталась только Яська, но…

— Адонис! — властный голос Владыки заставил меня вздрогнуть, закрыть глаза и стиснуть зубы так, что я почувствовал во рту металлический привкус крови. Моей крови…

Чувствуя, как внутри все сжимается и переворачивается, я медленно обернулся и нерешительно поднял взгляд на темный силуэт за пеленой тумана. Даже учитывая едва уловимые очертания, я ощутил, как сердце пропустило удар. Отец… Неважно, прошло бы несколько дней или долгие столетия. Я бы не с кем его не спутал…

— Сын, что же ты наделал? — силуэт разочаровано вздохнул и покачал головой.

— Прости, Владыка… — опустив оружие, я повинно склонил голову, чувствуя, как меня одолевает смятение и недоверие к происходящему. И все же… — Я так виноват перед тобой. Перед братьями… Перед родом…

И в тот момент, когда душа рвалась на части от боли, я говорил искренне. Если бы не мое упрямство, если бы не желание изменить то, что устоялось в веках, вся моя семья осталась бы в живых. Даже девчата… Пусть мы никогда бы не встретились. Пусть моя пещера никогда бы не наполнилась их смехом и дивными голосами. Пусть моя душа так и осталась бы одинокой и неприкаянной в этом беспощадном, жестоком мире. Пусть… Но их судьбы могли бы сложиться иначе. И моя тоже. Мне просто нужно было отступить, принять свою участь и однажды взойти на трон Огненного Владыки. Все было бы проще. Все были бы живы…

— Ты заплатил достойную цену за свою ошибку, — вновь заговорил отец и его силуэт стал более темным и четким. Видимо, он подошел ближе… — Пришло время вернуться. Жизнь не стоит на месте. Ты должен двигаться дальше.

Я вслушивался в его слова и ощущал, как с каждой секундой, перекрывая боль, в моей душе нерушимой стеной поднимается протест. Достойную цену? Мир лежал в руинах. Его жители погибли. Большая часть из них, даже не подозревала, за что именно были отняты их жизни. Я пытался прекратить вражду, сплотить народы, а в итоге из-за меня пролилось столько крови, сколько не было пролито за долгие годы сначала времен. И это достойная плата? Сотни тысяч невинных загубленных душ? Да даже, если бы я объявил себя Богом и потребовал поклоняться мне, эта цена была бы слишком велика и несправедлива! Это была моя ошибка! Моя вина! Так почему платить за нее пришлось другим⁈ Разве это справедливо⁈ Разве это достойно…

Угрожающе зарычав, я кинулся к силуэту Владыки. Икирим со свистом рассек воздух, разгоняя клубы тумана. Острое лезвие блеснуло и, вспыхнув ярким пламенем, вонзилось в темную фигуру, оставляя глубокую рану в области сердца.

— Сын… — шокировано выдохнул «родитель» и пошатнулся.

— Мой отец был грозным, но справедливым и мудрым Правителем, — процедил я, рывком высвобождая глефу. — Он бы никогда не счел эту плату достойной…

Мгла отступила и к моим ногам упала бездушная кукла с опечаленной маской вместо лица. Я смотрел на нее и чувствовал, как закипает в венах кровь, а внутри разгорается ярость. Вина жгла мне душу с того самого дня, когда Всевышние обратили на меня свой взор и я все потерял. Да, возможно, я совершил ошибку и скорей всего не одну, но такой мерзкий и отвратительный прием указать мне на это, был верхом низости даже для Богов. Да как они вообще посмели осквернить память его отца⁈ Его Владыки⁈ Хотя, наверное, стоило уже привыкнуть, что ничего кроме подлости, в этих презренных абсолютных созданиях не было…

Тихо цыкнув, я последний раз взглянул на поверженную куклу, что выдавала себя за моего отца, и решительно двинулся по мощенной камнем тропе. В тот момент, мне уже было неважно, что подготовил для меня местный ублюдок. Я просто знал, что не успокоюсь, пока не выбью из него все дерьмо и не верну свою эльфу. Эта мразь, ответит мне за все…

В этот раз туман не пытался меня «задушить». При моем решительном приближении, он плавно расползался, постепенно открывая моему взору новые участки пути. Временами я замечал, как в глубине белесой мглы мелькали темные силуэты. Они словно следили за мной, выжидали удобный момент для нападения, но пока не осмеливались подойти слишком близко. Отчасти, это даже обостряло ощущения и помогало сосредоточиться. Вот только, чем дальше я уходил от моста и чем ближе подходил к Обители, тем больше становилось силуэтов и тем отчетливее проступали их очертания. Они появлялись все чаще и говорили со мной до боли родными голосами, от которых выгорала душа, а сердце будто сжимало тисками. Это не честно…

— Адонис… — всего лишь тень порожденная туманом, но мне казалось, что даже в ней я видел сдержанную улыбку Кокио. Моя Коко… Моя нежная, заботливая скорпиоша, которая всегда понимала меня даже без слов…

— Брат…одумайся! — силуэт Андромахта замер в напряжении. Я слышал беспокойство в его голосе, и оно безжалостно рвало мне душу…

— Печенькин сын, это уже не смешно! — недовольно фыркнула Орхидея, стоя рядом с молчаливой фигурой Мальвы.

— Мой отец…не печенька… — едва слышно обронил я и горько усмехнулся, ощущая, как к горлу подкатывает тугой комок.

— Дони, во что ты опять вляпался? — весело спросил Веня, забавно отмахиваясь от тумана. — Отец будет в ярости, — не без доли ехидства заметил он. Мелкий пакостник, которого мне так не хватало…

— Драк, завязывай со всей этой херней, — насмешливо проговорила Моня, решительно направляясь ко мне. Моя светлая, дерзкая и хамоватая царевна… — Пойдем лучше выпьем!

И я был готов идти за ней хоть в ад. Вот только, если бы это действительно была она, а не очередная кукла с омерзительной маской вместо лица…

— Эх, внучек, ничему тебя жизнь не учит, — с осуждением покачал головой Илиодар. Старый прохиндей и интриган…

Все, кто был мне так дорог, и кто погиб по моей вине, вновь и вновь выходили из тумана, преграждая мне путь. Я слышал их голоса, видел очертания и ощущал, как сознание бьется в капкане памяти, сердце обливается кровью, а руки слегка дрожат при очередном взмахе глефы. Я погубил их однажды, а теперь мерзкое существо, что засело в этой проклятой обители, заставляло меня убивать их вновь. За что… Неужели я и правда заслужил такое беспощадное наказание⁈ Лишь слабый огонек, в самом далеком и темном уголке души, удерживал меня от безумия. Ясколка… Я должен был ее спасти. Во что бы это ни встало, что бы мне не пришлось пережить. Я должен был двигаться вперед. Они все ненастоящие! И я убивал вовсе не тех, кем дорожил больше собственной жизни. Это все не правда! Всего лишь злая шутка безжалостного и жестокого Бога…

Мне было тошно и противно от всего, с чем пришлось столкнуться в тумане. Мои девчата… Моя семья… Почему я должен был вновь терять их? Это было слишком больно… И казалось, что больней, чем есть, мне уже не будет. Я был в этом просто уверен. Но Всевышние коварны и бессердечны…

— Мой мальчик… — от голоса, который я не слышал уже очень давно и который даже не надеялся услышать вновь, сердце словно сжало тисками.

Я буквально чувствовал, как земля уходит у меня из-под ног. Не в силах сделать хотя бы вдох, я опустился на колени перед лестницей, что вела в храм. Этого не может быть… Этого просто не может быть! Воспоминания о ней, я пронес через столетия. Я бережно хранил их в своей душе и сейчас они буквально разорвали ее в клочья. Глядя перед собой, я чисто физически не мог поднять голову и посмотреть на обладательницу этого дивного и родного голоса из далеких дней моего детства. Мне было страшно… Я просто боялся вновь увидеть всего лишь куклу с безобразной маской, а не прекрасное лицо, что навечно отпечаталось в моей памяти. Нет…пожалуйста… Только не она…

— Адонис… ты так вырос… — приятный женский голос был словно пропитан теплой улыбкой. Нет…это всего лишь морок… Иллюзия, сотворенная зловещим туманом…

— М…мама… — едва слышно выдохнул я, вслушиваясь в тихие шаги и легкий шелест шелка. Я уже почти забыл этот звук…

— Тебе больно? — заботливо спросила она, подходя ближе. Да как эта кукла может говорить ее голосом⁈ Это жестоко…

— Я…мне…нет…я… — сбивчиво лепетал я, чувствуя, как внутри все сжималось и переворачивалось от противоречивых чувств.

Я знал, что все это ложь. Понимал, что передо мной лишь очередная марионетка с родным голосом, но… Я так скучал… И эта невероятная, долгая и мучительная тоска перекрывала все. И я не мог этому сопротивляться. А может, просто не хотел… Тихие шаги, и вот передо мной уже появился черный шелковый подол маминого платья, на котором переливался золотистый узор из вышитых роз. Это был ее любимый наряд. Я помнил его с детства… Мама… До крови закусив губу, я ощущал, как страх перед неизбежным и пустые надежды, попросту разъедают мою душу. Нужно было набраться смелости, развеять этот морок и двигаться дальше. Сжав кулаки до побелевших костяшек, я медленно поднял голову. Взгляд неспешно прошелся по знакомой фигуре и, наконец, достиг… родного лица? Не было никакой безобразной маски, лишь черты, что навечно отпечатались в памяти и невероятно выразительные глаза, в которых будто плескалось жидкое пламя. То самое пламя, которое всегда приносило покой и умиротворение в мою душу.

— Мама… — обескуражено выдохнул я, не веря своим глазам.

Это и правда была она! Я не мог ошибиться! Тот же голос, то же прекрасное лицо, те же яркие цветы в длинных смоляных волосах, что спадали на плечи и спину подобно шелковым волнам. Сердце предательски пропустило удар, а затем сорвалось вскачь, словно было готово разворотить грудную клетку. Я даже дышал через раз опасаясь спугнуть это необыкновенно реальное наваждение. Мама… Словно в каком-то тумане, я разжал пальцы, отпуская Икирим и плавно поднялся на ноги, не сводя с родного лица взгляда, полного недоверия и… надежды?

— Это… правда… ты? — тихо спросил я, ощущая, как внутри все сжимается от напряжения и страха.

Я же не сошел с ума? Мне же это не снится? Ведь все, кого я встретил до нее пользовались лишь до боли знакомыми голосами, но оставались куклами, а она… Это же она! Я смотрел в пламенные глаза и вновь ощущался себя озорным мальчишкой, который неловко переминался с ноги на ногу, краснея за очередную проделку. В отличие от Андромахта, который даже в детстве являлся весьма ответственным и рассудительным, я всегда был шалопаем и постоянно влипал в неприятности. Причем, в большинстве случаев, по собственной глупости. А мама… Она никогда меня не ругала. Всегда смотрела с особенной нежностью и заботой. Но почему-то от этого взгляда, я сгорал со стыда и меня мучила совесть гораздо сильнее, чем от строгих выговоров отца. И сейчас я вновь смотрел в эти глаза и буквально тонул в той теплоте, что они излучали. Такое странное чувство… Будто в детство вернулся…

— Мой мальчик… — тихо проговорила мама и, несмело протянув руку, невесомо коснулась пальцами моей щеки.

Со смесью гордости и нежности, она пристально всматривалась в мое лицо, словно пыталась запомнить. А еще, где-то в глубине пламенных глаз, затаилось сожаление о том, что ее так долго не было рядом, и она не видела, как взрослел ее шебутной сын. Мама… К горлу подступил тугой и болезненный комок, а глаза предательски защипало от выступивших слез. Стиснув зубы, я накрыл ее изящную ладошку своей и тут же прижался к ней щекой, чувствуя, как сердце буквально разрывается и обливается кровью от смеси радости и боли. Даже спустя столетия… я так скучал…

— Ты стал таким взрослым, — убирая прядь волос с моего лица и мягко вытирая мои слезы, улыбнулась родительница.

— Мама…я… — начал было я, но она приложила палец к моим губам.

— Не говори ничего, — проговорила мама и, взяв мое лицо в ладони, заглянула в мои глаза. — Я все знаю и все понимаю.

— Но… — предпринял я очередную попытку, заговорить, но она лишь отрицательно покачала головой.

— Мой мальчик, ты должен быть сильным, — родительница ласково провела тыльной стороной ладони по моей щеке. — Ради тех, кто сейчас рядом с тобой, — она опустила руку, и ее пальцы коснулись моей груди в области сердца. — Прошлое, останется в прошлом. Его не изменить. Сохрани память обо мне в своем сердце и двигайся дальше, — мама тепло улыбнулась и, притянув меня к себе, мягко коснулась губами моего лба, словно даруя мне свое благословение, а затем отстранилась и вновь посмотрела в мои глаза. — Она ждет тебя.

— Но… — вновь обронил я, ощущая, как внутри все сжимается перед неизбежным. Нет, я не хотел терять ее снова. Мы же только встретились, а теперь вновь должны расстаться? И уже навсегда…

— Давай, — решительно проговорила родительница и кивнула, словно желая меня подбодрить, подтолкнуть к верному решению.

— Мама… — я отрицательно покачал головой, понимая, что просто не состояние сотворить то, чего она от меня ждет.

— Сделай это, — требовательно заявила мама и неожиданно толкнула меня в грудь, заставляя отойти на несколько шагов. — Давай! — подняв мою глефу, она уверенно бросила ее мне.

— Не могу… — стиснув зубы, процедил я, рефлекторно поймав оружие.

— Можешь! — строго и непреклонно проговорила родительница.

А я и забыл, что она бывает такой… Несгибаемая, волевая, готовая не задумываясь отдать жизнь ради своей семьи. Хранительница Пламенного Очага, истинная супруга Огненного Владыки и мать его сыновей… Нет, умом я понимал, что происходящее лишь искусный обман и мама давно умерла. Я был там, в тот день, и видел, как погребальное пламя возносило ее душу в ночное небо. И все же… Внутри словно закручивался огненный вихрь, который выжигал все дотла. Все мое естество противилось единственно верному поступку в данной ситуации. Да как я вообще смогу сотворить подобное⁈ Нет, только не с ней…

— Не могу… — тихо прошептал я, чувствуя, как руки дрожат и сердце бьется через раз. — Не проси меня о невозможном. Не заставляй… — я с мольбой и горечью посмотрел в родные глаза. — Прошу…

— Моя жизнь — лишь иллюзия, которая вскоре развеется, подобно дыму, а искра твоей эльфы горит ярче алого пламени, — мягко улыбнулась родительница и в ее руке появилась серебристая глефа, лезвие которой полыхало багряным огнем. Да, именно из-за нее, я когда-то остановил свой выбор на таком же оружие… — Неужели ты позволишь ей погаснуть?

— Нет… я… — меня терзали противоречия, от которых я испытывал почти физическую боль.

— Тогда, сделай это, — настойчиво потребовала мама и подняла глефу, принимая боевую стойку.

— Нет, — упрямо ответил я, опуская Икирим и отводя взгляд. Не могу… Не хочу…

— Давай! — в голосе родительницы зазвенели стольные нотки.

— Нет! — выкрикнул я, чувствуя, как адское пламя выжигает душу и обращает ее в пепел.

— Ты должен! — воскликнула мама и сорвалась с места.

Время словно замедлило свой ход. Я смотрел на нее. Видел, как в потоках воздуха развиваются смоляные волосы. Как пылают огненные глаза, в глубине которых все еще таилась нежность и забота. Как уверенно ее мягкие руки держат смертоносную глефу, острое лезвие которой нацелилось в мое сердце. Смотрел и не понимал, почему? Ну почему я должен выбирать⁈ Почему вновь должен кого-то терять⁈ Да, да черт возьми! Я знал, что она не настоящая! Знал, что это лишь происки жестокого Бога! Но здесь и сейчас, она была для меня реальна! И мерзкая, подлая тварь, что затаилась в обители за ее спиной, поставила меня перед отвратительным и невозможным выбором. Я должен был сдаться, отступить, повернуть назад и сгинуть в зловещем тумане или собственноручно убить ту, что даровала мне жизнь, чтобы спасти частичку моей души, которую похитил этот ублюдок. Но разве это честно? Атуа, где же твоя справедливость…