Дракула, любовь моя

ГЛАВА 21

Поскольку прямого ночного поезда до Бистрицы не было, мы с доктором Ван Хельсингом поступили самым разумным образом и сели на проходящий, следовавший из Бухареста в Верешти, который прибывал на место завтра, ближе к вечеру. Нам предстояло самим править экипажем до перевала Борго, поскольку профессор никому не доверял в данном вопросе. В Верешти он приобрел открытый экипаж и лошадей, все снаряжение и припасы, необходимые для путешествия, даже груду меховых покрывал, чтобы не замерзнуть. К счастью, профессор знал начатки множества языков, так что умело справился с закупками.

Мы отправились в путь в ту же ночь. Ради соблюдения приличий доктор Ван Хельсинг сообщил хозяйке таверны, в которой мы ужинали, что он мой отец. Она собрала для нас огромную корзину провизии, которой хватило бы и для роты солдат.

Мы ехали три дня и три ночи, останавливаясь только ради того, чтобы подкрепиться, и сохраняя хорошую скорость. Наше настроение было приподнятым, мы старались ободрять друг друга. Профессор казался неутомимым. Поначалу он вовсе не желал отдыхать и правил лошадьми без передышки. В последнее время я так уставала днем, что с трудом держала веки открытыми. Порой я впадала в глубокую дремоту, от которой было сложно очнуться. Я видела, что моя сонливость беспокоит Ван Хельсинга все больше, упорно отрицала очевидное и уверяла, что меня клонит в сон из-за покачивания повозки на изрытой колеями дороге. На вторую ночь усталость наконец одолела профессора, и ему пришлось передать мне вожжи. Я правила всю ночь, пока он спал рядом со мной.

Мы часто меняли лошадей у местных фермеров, которые охотно шли на обмен за звонкую монету. Сельская местность была прелестной: поля, леса и горы, докуда простирается взор, полные всевозможных красот. Люди, которых мы встречали, были сильными, простыми и добрыми, но казались весьма суеверными. В первый день, когда мы остановились, чтобы поесть горячего, служанка, подававшая на стол, увидела шрам на моем лбу, вскрикнула от ужаса и перекрестилась. Затем она наставила на меня два пальца, растопыренные наподобие рожек.

— Что это значит? — спросила я шепотом у профессора.

— Знак от дурного глаза, — тихо ответил он.

Судя по всему, женщина положила в нашу еду двойную порцию чеснока. Раньше я очень любила его, но внезапно он показался мне отвратительным. Я так и не притронулась к еде, отчего доктор Ван Хельсинг бросил на меня очередной подозрительный взгляд.

Каждый день я говорила с профессором под гипнозом, уверяя, что Дракула по-прежнему плывет в ящике по реке. Еженощно Николае посещал мои мысли, сообщая, как идут дела у остальных.

«Джонатан и лорд Годалминг остановились и проверяют лодки. Они подняли румынский флаг, чтобы сойти за государственных служащих, — весьма умно. Но разумеется, им ничего не удалось найти».

«А доктор Сьюард и мистер Моррис?»

«По-прежнему скачут во весь опор. У них без происшествий».

Местность становилась все более дикой. Величественные вершины Карпатских гор, которые в Верешти казались такими далекими и низкими и лишь виднелись на горизонте, собрались вокруг нас и громоздились над головой. Несколько раз я замечала в небе над экипажем летучую мышь, которая тут же улетала прочь. Дважды мне почудилось, что под покровом деревьев крадется волк и пристально глядит на нас. Это Николае охраняет меня?

Домов становилось все меньше, и разбросаны они были все дальше один от другого. По ночам мы слышали волчий вой. Дважды мимо нас по грунтовой дороге промчался дилижанс из Буковины в Бистрицу, но всадники не встречались, а крестьян можно было пересчитать по пальцам. С каждым часом становилось холодней. С неба повалил снег, затем прекратился и быстро растаял. В воздухе разлилась странная тяжесть, или же она таилась во мне. Ведь чем дальше мы продвигались, тем холоднее и медлительнее становилась кровь в моих жилах. Временами у меня кружилась голова, порой я страдала от озноба, несмотря на купленные доктором Ван Хельсингом теплый шерстяной плащ и меховые покрывала, в которые куталась.

— Нам нужно достичь перевала Борго до зари, — сказал профессор, когда мы ехали в предрассветной тьме третьего дня. — Последние две лошади отправятся с нами. Неизвестно, удастся ли их поменять.

Я знала, что имеющиеся у него карты вскоре окажутся бесполезными. Джонатан написал в дневнике, что, когда он вышел из дилижанса на перевале Борго, понадобилось всего несколько часов стремительной езды в экипаже Дракулы, чтобы достичь замка. Однако если мы не увидим его с перевала, то как нам узнать, куда поворачивать? Мне становилось немного не по себе. Ведь профессор надеялся, что моя мысленная связь с графом укажет нам путь. Но от меня было мало проку, поскольку Дракула молчал весь день.

Сразу после заката мы заметили дым костра и обнаружили цыганский табор, расположившийся в зарослях невдалеке от дороги. Весьма примечательное событие, как вскоре оказалось.

— Давайте спросим у цыган дорогу к замку Дракулы, — предложил профессор, остановив лошадей.

Он выбрался из экипажа, и я присоединилась к нему.

Когда мы подошли к табору, я восхитилась цыганской повозкой. Она была выкрашена в темно-красный цвет и расписана золотыми завитками, с выгнутой, похожей на бочонок крышей и желтыми занавесками на окнах. Доктор Ван Хельсинг окликнул бродяг, которые собрались у огня. Здоровенный цыган с антрацитовыми волосами до плеч и черными усами кивнул в ответ надменно и мрачно. Женщины — настоящие красавицы, закутанные в длинные плащи для защиты от холода, с разноцветными платками на темных волосах, спускающимися по спине, — подозрительно посмотрели на нас и вернулись к приготовлению завтрака на костре.

— Кажется, они не слишком дружелюбны, — шепнула я профессору.

— И все же могут оказаться полезны.

Он задал вопрос, судя по всему — на их языке. Едва слова слетели с его губ, как цыгане до смерти перепугались и перекрестились. Мужчина, который поздоровался с нами так спокойно, вскочил, неистово тряся головой, и разразился страстной речью, которой я не понимала.

— В чем дело? — спросила я доктора Ван Хельсинга.

— По-моему, он не желает сообщать нам местоположение замка, если и вправду его знает, и всеми силами заклинает нас держаться от него подальше, коли нам дорога жизнь, поскольку в нем обитают демоны.

В этот миг задняя дверь повозки распахнулась. Пожилая цыганка в фиолетовом платке спустилась по лесенке и захромала прямо к нам, не сводя с меня темных глаз. Лицо старухи было полно такого сосредоточенного интереса, что я застыла на месте. Почему она так на меня смотрит? Неужели опять из-за шрама на моем лбу? Но нет, ее внимание было приковано ко всему моему существу, как если бы она разглядела во мне нечто экстраординарное. Женщина остановилась передо мной, крепко схватила за руку морщинистой ладонью и заглянула в глаза. Затем она тихо ахнула. Лицо ее осветилось радостью, и старуха оживленно заговорила скрипучим голосом. Слов я не разбирала, но она указала на меня, себя и остальных цыган. Поэтому я мгновенно поняла, что она имеет в виду.

Речь шла о том, что я одна из них!

Остальные цыгане тоже встали и собрались вокруг меня в радостном возбуждении, прикасаясь, обнимая, пожимая мне руку, восклицая и улыбаясь. Я была охвачена жутким волнением, не знала, что сказать или подумать.

Доктор Ван Хельсинг коротко побеседовал с цыганами и поспешно перевел их слова:

— Они говорят, что старуха многое знает. Она утверждает, что вы из их рода. Я объяснил, что вы из Англии, но она настаивает, что цыганская кровь течет в ваших жилах с очень давних пор.

Я лишилась дара речи от удивления. Возможно ли это? Неужели моя мать… Я одной крови с этими людьми?

Цыгане пригласили нас разделить с ними завтрак у костра, и профессор согласился сделать краткую остановку. Мы провели полчаса в их обществе. Они обращались с нами, проявляя щедрость и доброту, развлекали историями, которые доктор Ван Хельсинг переводил по мере сил. Эти люди сказали, что принадлежат к племени конория, одному из многих тысяч кочевых цыганских союзов в Румынии. Старуха была провидицей. Львиная доля их дохода поступала от ее предсказаний.

Самым волнующим оказался момент, когда старуха снова взяла меня за руку и произнесла многозначительным тоном:

— Тебе грозит ужасная опасность и придется сделать важный выбор. Прислушайся к голосу своего тела. Оно меняется. Следуй за ним. — Так, по крайней мере, перевел ее слова доктор Ван Хельсинг, мрачно и тревожно нахмурившись.

Предсказание об опасности, выборе и меняющемся теле наполнило меня безмолвным страхом, но я поспешно отмахнулась от него, отказываясь верить. Даже цыганки-провидицы должны иногда ошибаться.

Старуха также посоветовала нам держаться подальше от ужасного замка. Остальные цыгане с большим чувством повторили это предостережение. Тридцать минут пролетели в мгновение ока, и я с большой неохотой встала, чтобы продолжить наш путь. Когда мы обнимались и пожимали руки на прощание, я знала, что мне вряд ли придется еще свидеться с этими людьми. Ведь цыгане по натуре кочевники.

— На редкость интересная встреча, — заметил доктор Ван Хельсинг, когда мы отправились дальше.

— У меня никогда не было родственников. Лишь недавно я узнала, что в жилах моей матери текла цыганская кровь. Мысль о том, что один из моих далеких предков мог быть членом этого клана, поистине волнует.

— Да. Все же очень жаль, что они не смогли или не захотели помочь нам найти замок графа Дракулы. Хотя чему тут удивляться? — Профессор немного помолчал, как-то странно посмотрел на меня и спросил: — Как по-вашему, что старуха имела в виду, когда сказала, что вам придется сделать важный выбор?

— Понятия не имею. — По моей спине пробежала легкая дрожь.

Через несколько миль мы поднялись на вершину перевала Борго, остановились и в изумлении огляделись. Во все стороны расстилались бесконечные горы и долины, покрытые густым сосновым лесом с рассыпанными тут и там лиственными деревьями, которые пылали всеми осенними красками, от зеленой до оранжевой, золотой, желтой, ржавой и алой. Такая красота захватывала дух, но, к своему отчаянию, я не обнаружила замка. Более того, нигде не было видно ни следа человека.

«Через милю будет боковая дорога. — Голос Дракулы раздался в голове так неожиданно, что я подскочила. — Я отметил ее тремя валунами и деревянным крестом, чтобы порадовать Ван Хельсинга. Поверните направо и езжайте прямо».

«Спасибо, — подумала я. — Но что дальше?»

«Терпение. Я укажу тебе путь. Ты уже почти на месте, в моих объятиях».

— Поедемте дальше, профессор, — вслух сказала я. — Все правильно. Впереди есть боковая дорога.

— Откуда вы знаете? Я не вижу замка.

— У меня предчувствие.

Профессор кивнул и стегнул лошадей. Мы двинулись дальше и вскоре достигли боковой дороги.

— Ага! — воскликнул профессор. — Видите крест? Должно быть, местные поставили его для защиты и предупреждения. Мы определенно на верном пути.

«Рад, что ему понравилось. — Дракула хихикнул. — Я обжег себе пальцы, пока его делал».

Мы продвигались медленно. Дорога соединялась с множеством других. Мы не знали, ведут ли они хоть куда-то, такими заброшенными и заросшими были эти тропки. Вдобавок пошел легкий снег, но голос Николае продолжал меня наставлять. Мне показалось, что он выбрал кружной путь, поскольку мы ехали весь день, но так и не увидели замка. Профессор, однако, не выглядел обеспокоенным.

Мы до темноты пробирались по густо поросшей лесом каменистой местности. Поскольку до пункта назначения оставалось совсем немного, профессор решил как следует отдохнуть, и мы разбили на ночь лагерь в лесу. Пока доктор Ван Хельсинг привязывал и кормил лошадей, я развела костер из захваченных с собой дров и приготовила ужин. Аромат пищи показался мне совсем непривлекательным.

Когда профессор присоединился ко мне у костра, я протянула ему тарелку, улыбнулась и сказала:

— Простите, но я уже поела. Так проголодалась, что была не в силах ждать.

Я увидела, что он мне не поверил, но все же отвернулся и молча поел.

Ван Хельсинг купил немного парусины и веревок, чтобы мастерить для нас палатки, но мы не имели опыта подобного строительства, после трех неудачных попыток сдались и соорудили два простых ложа у огня, навалив меховые покрывала друг на друга. Доктор уговорил меня поспать, пока он будет охранять нас от волков и прочих опасностей.

При упоминании волков я встревожилась и попросила:

— Профессор, пожалуйста, не надо стрелять в волков, если только звери на нас не набросятся. Они тоже творения Господа. В конце концов, это мы вторглись в их земли.

— Я учту ваши пожелания, мадам Мина, и постараюсь относиться к волкам снисходительно, — улыбнулся профессор.

Я растянулась на импровизированной кровати, накрывшись меховым покрывалом. Облака разошлись, открыв звездное небо во всей его красе. Мы находились в дремучем лесу, за много миль от жилья, среди совершенного покоя. Когда я прислушивалась к шелесту ветра в деревьях, ночному стрекоту насекомых и далекому вою волков, каждый звук казался мне громче и яснее, чем прежде.

Я не устала, но скучала по Джонатану. Где он сейчас, что делает? Я попыталась загипнотизировать себя и уснуть, пересчитывая звезды над головой, но ничего не вышло. Меня удивляла эта странная бессонница. Несомненно, волноваться не о чем. Просто я выспалась днем. Сон и явь поменялись местами.

Я заметила, что доктор Ван Хельсинг клюет носом, и сказала, что охотно сменю его на посту, поскольку мне не хочется спать. Мое заявление, похоже, его опечалило, но он с благодарностью согласился, лег на соседнюю кровать и мгновенно уснул.

Я села на своей меховой постели и долго вглядывалась в ночь. Однако в конце концов, несмотря на самые благие намерения, я все же уснула… потому что мне привиделся сон.

Я лежала на своем покрывале у огня, а доктор Ван Хельсинг дремал в футе или двух от меня. Над его меховым покрывалом виднелся только венчик серебристых волос. Я глядела на спящего профессора, и меня вдруг охватило желание приблизиться, пропустить сквозь пальцы серебристые волосы, которые так мягко мерцали в сиянии костра. Я молча бросилась к нему, отвела край мехового одеяла и взглянула в лицо. К моему потрясению, это оказался вовсе не профессор, а Джонатан, постаревший на десятки лет, с седыми волосами! Он выглядел таким славным и мирным во сне. Мое сердце затопила любовь к нему. Мне захотелось его поцеловать. Я медленно склонила голову, чтобы коснуться губами поросшей щетиной щеки, и испытала внезапную сверлящую боль в челюсти, а также ненасытную жажду. Я алкала его крови.

С ревом я ринулась к горлу Джонатана.

«Мина».

Вздрогнув, я проснулась и обнаружила, что нависаю над спящим профессором, едва не касаясь зубами его горла. В ужасе и досаде я отпрянула. Что я делаю? Что вызвало этот развратный сон? Боже, почему я воплотила его в реальной жизни? Я никогда не была склонна к сомнамбулизму, в отличие от Люси. Все же если бы я не проснулась, то могла по-настоящему укусить доктора Ван Хельсинга!

Что со мной происходит? В панике я ощупала зубы и с облегчением обнаружила, что они все еще нормального размера и формы.

«Мина».

Голос Дракулы ворвался в мои мысли. С колотящимся от смущения сердцем я отвернулась от профессора, увидела пару высоких черных сапог и подняла глаза. Надо мной реял Дракула во плоти.

Я вскочила и бросилась в объятия Николае. Казалось, мое сердце готово взорваться от счастья.

«Слава богу, ты здесь!» — подумала я.

— Мы можем говорить вслух. Он не проснется. — Дракула страстно поцеловал меня и внимательно рассмотрел в мерцающем свете костра. — Отлично выглядишь, только немного похудела. Похоже, свежий воздух тебе на пользу.

— Мне только что приснился дурной сон.

— Я слышал.

— Я настоящее животное, раз мне привиделась подобная мерзость! Ничуть не лучше трех гарпий, которые набросились на Джонатана в твоем замке!

Он несколько растерялся, но ответил:

— Полагаю, моих сестер вполне можно назвать и гарпиями. — Он снова поцеловал меня и сказал: — Я скучал по тебе, дорогая. Видеть тебя издали и не иметь возможности сжать в объятиях! Ты не представляешь, сколько раз я был готов поставить все на карту и явиться перед тобой.

— Разве мой сон тебя не ужасает?

— С чего бы? Это просто сон.

— Нет, предостережение. — Меня охватило мрачное предчувствие, и я поежилась. — Ты сказал, что могут быть последствия, Николае, и мне кажется, оказался прав. Как и старуха цыганка, которую мы только что встретили. Я пыталась это отрицать, но, судя по всему, меняюсь.

— Вот как?

— Я постоянно мерзну. Пища стала отвратительной. Мне приходится заставлять себя есть и пить. В последнее время я страдаю от усталости днем и бессонницы ночью.

Он всмотрелся в меня и согласился:

— Ты действительно изменилась.

— Что это значит? Я… — Слова давались мне с трудом. — Я становлюсь вампиром? Я правда скоро умру?

— Надеюсь, что нет, но точно не знаю. — Он с глубокой тревогой покачал головой и прижал меня к себе. — Если бы той ночью перед отъездом из Англии я не…

Слезы обожгли мне глаза.

— Я сама хотела, чтобы ты меня целовал, пил мою кровь, — сказала я, хотя сознавала, что он зашел чересчур далеко и выпил слишком много.

— Я должен был сдержаться.

— Мы ничего не можем поделать?

— К несчастью, нет. Ради бога, прости. Если я отравил твою кровь, то противоядия нет. Остается лишь ждать, выдержит ли твое тело.

— Ах! Какими глупцами мы были! — в тоске воскликнула я. — Мы играли в опасную игру с моей жизнью!

Я заплакала, а Николае отстранился, посмотрел на меня и тихо сказал:

— Мина, не стоит беспокоиться. Твои страхи могут оказаться напрасны. Но если и нет… пусть тебе предстоит стать вампиром, но это не такая уж страшная участь. Поверь, за пределами известной тебе жизни таится множество чудес. Что бы ни случилось, дорогая, обещаю, я буду рядом, на каждом шагу.

— Тогда лучше держись поближе. — Я вытерла слезы. — Доктор Ван Хельсинг проверяет меня каждый день. Если ему покажется, что я бесповоротно меняюсь и умру раньше тебя, то мне грозит смерть от его руки.

— Идиот! Он называет себя твоим другом! — Николае немного успокоился и добавил: — О нем тоже не стоит беспокоиться, дорогая. Через несколько дней охота закончится. А пока что скрывай симптомы, если они сохранятся. К тому времени мы узнаем, изменилась ли твоя кровь. — Он ласково взял меня за подбородок и произнес любящим и утешительным тоном: — Тогда мы вместе решим, что делать, любовь моя.

Я кивнула, постаралась успокоиться и внезапно кое-что вспомнила:

— Почему мы до сих пор не достигли твоего замка? По моим расчетам, мы должны были увидеть его сегодня.

— Я специально отправил вас в противоположном направлении, чтобы отложить ваш приезд.

— Я так и знала! Зачем?

— Не хочу, чтобы вы наткнулись на моих сестер. В мое отсутствие они совсем запугали местных жителей, убили несколько крестьянских мальчишек. Я предупредил их о вашем приближении и о том, что уничтожу их собственными руками, если с чьей-либо головы упадет хотя бы волосок, но не могу гарантировать вам безопасность, равно как остаться и сторожить их каждую минуту.

— Профессор намерен отправиться в замок при первой возможности и прикончить твоих сестер, — нахмурилась я.

— Знаю. Он глупец. Один самый обычный человек против трех бессмертных сестричек! У него нет ни единого шанса, даже если он наткнется на них во время дневного транса. Мы не новообращенные вампиры, Мина. Мы можем пробуждаться по собственной воле.

— Ах! — Я отчаянно разволновалась.

— Вы не должны ходить в замок ни при каких обстоятельствах.

— Хорошо. Как остальные? Есть новости о Джонатане?

— У катера сломался мотор. Лорд Годалминг оказался слесарем-любителем, но ему нужно время, чтобы все починить. Всадники неправильно повернули на одном из притоков реки и целый день скакали не в ту сторону. Так недолго и с ума сойти. Но я не собираюсь показываться, пока все не соберутся в одном месте. Я должен пасть от рук четверки, но самое главное, чтобы профессор лично наблюдал мою несомненную смерть.

— Ты уверен, что выскользнешь из ловушки невредимым?

— Да, если встреча произойдет ночью — а я уж постараюсь это обеспечить.

— Никто не пострадает?

— Обещаю, что ни к кому не прикоснусь. — Он помолчал и сказал: — Близится рассвет. Я должен идти, пока не поздно.

— Куда?

— Обратно на реку, посмотреть, как дела с паровым катером. Мне нужно покрыть немалое расстояние, значит, придется сменить облик. Следующий день или два я не смогу общаться телепатически.

— Как мне найти дорогу?

— Доверься лошадям. Я поговорил с ними. Они будут держаться поблизости от замка, но сам он не будет виден.

— Когда мы увидимся?

Он улыбнулся, поцеловал меня и ответил:

— Когда они сочтут меня мертвым.

Доктор Ван Хельсинг проснулся, и я заставила себя позавтракать для вида. Меня так затошнило от еды, что я с трудом сдержалась. Мы собрали пожитки, тронулись в путь и весь день провели на разбитой дороге. Я ужасно устала и проспала до вечера, не мешая профессору править. Меня успокаивало то, что лошади знают дорогу.

Однако перед самым закатом меня разбудил ликующий крик доктора Ван Хельсинга:

— Вот он!

Я открыла глаза и увидела, что экипаж стоит на вершине холма. Небо было серым и облачным, тускло подсвеченным заходящим солнцем. Холодный ветер предвещал снегопад. Перед нами расстилались зеленые и золотые волнистые холмы и долины, которые тут и там пересекала узкая белая лента дороги. Вдалеке, среди глубоких ущелий и высоких зазубренных зеленых гор, которые резко вздымались к самому небу, вилась серебристая нить реки. Мое сердце подскочило от удивления, поскольку всего в нескольких милях от нас, среди дремучего леса высился крутой холм, вершину которого венчал древний замок совершенно изумительного вида.

— Лошади весь день норовили свернуть на другую дорогу, которая увела бы нас прочь от замка, — заметил профессор. — Я с большим трудом заставил их повиноваться и был прав! Клянусь честью, это замок Дракулы, в точности такой, как описал его ваш муж в своем дневнике.

Я смотрела на замок в изумлении и тревоге, сознавая, что Дракула не хотел нас здесь видеть, но зрелище оказалось незабываемым. Даже издали, в тусклом сумеречном свете, размеры и красота здания намного превосходили мои ожидания. Многочисленные этажи старинного замка были сложены из светло-серого камня с редкими вкраплениями кирпича и снабжены множеством крошечных окошек и башенок с красными крышами, самых разных размеров и форм.

Если бы не замок на краю обрыва, можно было бы подумать, что здесь не ступала нога человека. Из дневника Джонатана я знала, что до редких местных хуторов много миль, а до ближайшей деревушки — день верхом.

— Замок так близко, что при желании мы можем добраться до него пешком, — заметил Ван Хельсинг.

— Лучше нам туда не ходить, профессор, — быстро ответила я. — Это слишком опасно.

— Посмотрим.

Мы вновь разбили лагерь на склоне холма с видом на замок. Местность казалась дикой и таинственной. Я слышала далекий волчий вой, отчего у меня мурашки бежали по коже. Вскоре опустилась темнота, черная как смоль, поскольку тяжелые тучи заслонили звезды. Задул резкий холодный ветер. Несмотря на теплый шерстяной плащ, я дрожала, не могла согреться, сидя на меховых покрывалах у костра. Я очень старалась, но смогла проглотить всего несколько кусочков еды.

— Как вы думаете, где сейчас остальные? — спросила я для поддержания беседы.

— Сложно сказать. Но одно мы знаем точно. Они еще не нашли и не убили графа Дракулу. Иначе ваша душа освободилась бы, к вам вернулся бы аппетит и шрам исчез бы с вашего лба.

Лошадиное ржание внезапно раскололо тишину. Я в тревоге взглянула на них. Они не смолкали и рвались с привязи, как будто охваченные неведомым страхом. Я опасливо вгляделась в темноту, но ничего не увидела. Затем профессор сделал странную вещь. Он встал, прочертил вокруг меня длинной палкой и насыпал в эту борозду крошки освященной лепешки.

— Что вы делаете? — спросила я.

— Мне страшно, — только и ответил он, отошел на несколько футов и спросил: — Не хотите подойти поближе к костру и согреться?

Я покорно встала, намереваясь шагнуть к нему, но взглянула на крошки под ногами, и какая-то невидимая сила удержала меня и наполнила страхом. Я испугалась, что если перешагну освященный барьер, то все мое тело вспыхнет огнем.

— Не могу, — в тоске прошептала я.

— Хорошо, — тихо ответил он.

— Что тут хорошего? — закричала я. — Я боюсь перешагнуть, опасаюсь за свою жизнь!

— То, что не можете сделать вы, дорогая мадам Мина, не сотворят и те, кого мы опасаемся.

Я поняла, что он имеет в виду, и с испуганным вздохом осела на землю. Горе пекло грудь, слезы лились из глаз. Мои самые ужасные опасения оправдались! Я не могла больше скрывать правду от него — или от себя.

— Ах, профессор! Я действительно становлюсь вампиром?

— Мне очень жаль, но это так, мадам Мина.

Его взгляд был полон сочувствия. Он подошел и сел рядом со мной на покрывало внутри защитного круга.

Я рыдала так, что сердце было готово разорваться. Какая горькая, ужасная правда! Если бы только я могла вернуться в прошлое, в последнюю ночь Дракулы в Англии, в миг, когда он сжал меня в объятиях и страсть охватила нас обоих. Совершенно очевидно, что последний укус оказался роковым. Ах! Я все отдала бы, чтобы вернуть свою жизнь, прожить отмеренный срок, не опасаясь восстать из мертвых! Однако это было невозможно. Скорее рано, чем поздно, мне придется распрощаться с Джонатаном навеки. У меня никогда не будет детей, о которых я мечтала, хотела бы всем сердцем любить и лелеять.

— Сколько мне осталось, профессор? — еле слышно прошептала я. — Год? Месяц? Неделя? Когда настанет последняя перемена?

— Никогда, мадам Мина! Клянусь вам в этом. Для того мы и явились сюда. Я уничтожу злодея Дракулу и освобожу вашу душу, пусть даже ценой собственной жизни!

Я знала, что доктор Ван Хельсинг пытается утешить меня, но его слова лишь усилили мое горе. Я не хотела, чтобы Дракуле причинили вред. Из ужасной ловушки, в которой я оказалась, не было приемлемого выхода. Мне предстоит умереть, и некого винить, кроме себя. Такой вывод был ужасным, но неизбежным.

Я немного поплакала, не скрываясь, потом вытерла глаза и села, чувствуя себя несчастной. Лошади по-прежнему беспокоились. Мы с профессором были слишком встревожены и расстроены, чтобы уснуть, поэтому вместе несли дозор. Ночь казалась бесконечной. Было темно и очень холодно, тишину нарушал лишь далекий редкий вой волков. Начал падать легкий снег. Профессор встал, принес несколько толстых палок и принялся заострять их ножом. Вид этих колов наполнил меня ужасом, поскольку мне было известно их смертоносное предназначение. Нежить Люси убили подобным оружием, прежде чем отсечь ей голову ножом. Изнемогая от страха, я гадала, неужели однажды он захочет вонзить один из этих колов в меня?

— Это для женщин, скрывающихся в замке? — спросила я, дрожа под меховым покрывалом.

— Да.

— Прошу вас, не ходите туда, профессор, — настоятельно взмолилась я. — Пусть вы легко уничтожили Люси, когда она покоилась в своем склепе, но откуда вам знать, что эти хищницы спят? Если даже и так — это древние вампирши, которые способны легко проснуться.

— С чего вы взяли?

— Я… не знаю. Но это правда. Вы не справитесь с тремя сестрами.

— Я должен попытаться. Необходимо уничтожить злодеек, которые обитают в замке.

— Нет, не должны! Вы собираетесь оставить меня в одиночестве, без какой-либо защиты? Если с вами что-то случится, как я доберусь домой? Нет! Пообещайте мне этого не делать.

Профессор нахмурился, взглянул на меня и заявил:

— Ради всего святого, я не желаю вам зла, мадам Мина, но проделал долгий путь не для того, чтобы отступить. Возможно, нам следует подождать, пока…

Внезапно лошади заржали с новой силой. В тот же миг легкий снежок и туман изменились. Они закружились бешеным водоворотом, и в его белой глубине, примерно в десяти ярдах от нас, я разглядела неясные очертания трех прекрасных женщин.

— Mijn God, — прошептал профессор, в изумлении таращась на них.

Я была удивлена меньше, чем он, поскольку уже много раз видела, как Дракула появляется схожим образом. Силуэты, состоящие из летящего тумана и снега, приблизились, не пересекая освященного круга. Наконец они соткались перед нами в трех очаровательных, чувственных молодых женщин, одетых по моде прошлого века, с яркими холодными глазами, белыми зубами и алыми губами.

— Они! В точности как описал Джонатан! — пробормотал профессор.

Несомненно, это были сестры Дракулы, невероятно прелестные, с такими совершенными фигурами и лицами, что я едва дышала. У двух черные волосы, как у Дракулы, у одной, самой красивой, — светлые. Все три поразительно походили на брата. Женщины улыбались, со смехом показывали на меня, что-то говорили на незнакомом языке сладкозвучными и тихими, как музыка, голосами. Моя рука невольно дернулась к револьверу, который я носила в кобуре на бедре, но ни разу не использовала.

— Пули вам не помогут, мадам Мина, — произнес профессор.

— Что же делать?

— Ничего. Мы ни за что с ними не справимся, покуда они в полной силе. Необходимо дождаться дня.

Женщины продолжали говорить странными, успокоительными, соблазнительными голосами, будто обращаясь ко мне.

— Что они говорят, профессор?

— «Приди к нам, сестра. Приди к нам. Приди!»

Я отпрянула.

В ответ одна из сестер надменно произнесла по-английски с густым акцентом:

— Хочешь, чтобы мы говорили на твоем языке, британка?

— Приди, англичанка! — засмеялась другая.

— Зачем тебе этот старик? — фыркнула блондинка, распутно и сладострастно извиваясь всем телом. — У нас много молодых и красивых мальчиков. Мы с тобой поделимся.

Мое сердце колотилось от ужаса и отвращения, но я была не в силах отвести глаза. Так вот каким существом мне суждено стать? Господь всемогущий, прости меня!

«Николае, не медли! — в отчаянии подумала я. — Они здесь, пришли за мной».

Дракула не ответил. Тогда я вспомнила, как он предупреждал, что сегодня ночью будет далеко, в ином облике и не сможет общаться.

Доктор Ван Хельсинг встал и шагнул к границе круга, но я схватила его за руку и остановила.

— Нет! Не выходите. Гостия защищает нас. Здесь вам ничто не угрожает.

— Я боюсь за вас, — ответил он.

— К чему за меня бояться, профессор? — печально спросила я. — Я почти одна из них. Никто на свете не находится в большей безопасности, чем я. Ах! Как они ужасны! Я хочу, чтобы эти женщины ушли!

— Они не смогут приблизиться ко мне, пока в моих руках священный хлеб.

Доктор Ван Хельсинг схватил гостию, встал и двинулся на них. Женщины чуть отпрянули, но остались рядом с нами, облизывая губы и зловеще усмехаясь.

Внезапно я услышала громкий визг и хлопанье крыльев. Из снежной мглы выпорхнула большая черная летучая мышь и бросилась на вампирш, хлопая крыльями и вереща. Три гарпии в разочаровании зашипели и зарычали. Они принялись швырять в нее палки и камни, но огромная мышь уклонялась от всех снарядов с неослабной скоростью и сноровкой, нарезая круги все ближе к вампиршам. Наконец они сдались. Женщины одновременно превратились в призраков, растворились в тумане и снеге и вихрем унеслись к замку. Летучая мышь еще долго парила в ночном воздухе и, казалось, смотрела на меня алыми бусинками глаз.

Затем она улетела, растворилась в тумане.

Проснулась я в теплом коконе под меховым покрывалом. Солнце стояло уже высоко, но было затянуто плотными тучами. Несмотря на холод, большая часть выпавшего за ночь снега растаяла, и лишь между деревьями кое-где виднелись белые лоскуты. Дрожа, я плотнее закуталась в плащ и обнаружила, что по-прежнему окружена крошками освященной лепешки. Наши котелки и прочее снаряжение лежали на месте, но профессор куда-то пропал.

Я позвала его, но безуспешно. К своему изумлению, я заметила, что лошади и экипаж тоже исчезли. Я осталась одна!

Лес вокруг был недвижным и тихим. Только ветер завывал в деревьях. Где же доктор Ван Хельсинг? Почему он оставил меня одну, без защиты? Освященный круг преградил дорогу вампиршам, но профессору прекрасно известно, что волкам он не помеха!

Ужасные события прошлой ночи затопили мой разум. Несомненно, это Дракула явился в облике летучей мыши и прогнал ужасных вампирш. Взглянув сквозь деревья, я увидела в нескольких милях замок на холме.

Внезапно я поняла, куда делся доктор Ван Хельсинг. Он отправился в замок, чтобы осуществить свой смертоносный замысел!