Другая женщина

Глава 10

Тео чувствовал себя страшно виноватым. Краска стыда заливала его лицо при мысли, что скажет Джеймс, когда узнает, что это он оплачивал уроки Крессиды. Он не оправдал доверия Джеймса, предал их дружбу. Нахмурившись, Тео попытался отогнать воспоминания о другом предательстве, как квалифицировал его в свое время Джеймс, и сосредоточиться на событиях этих дней, когда он невольно стал виновником исчезновения Крессиды. Смешно, уговаривал он себя, расценивать ее исчезновение как предательство по отношению к Джеймсу. Он только оплачивал ее уроки и дал ей слово держать все в секрете, но чувство вины не проходило; если бы не он, она бы так легко не взлетела в небо. Правда, если она решила по какой-то причине исчезнуть, то могла бы это сделать и другим путем, но именно он облегчил ей задачу. До сих пор у него, в ушах звучат ее слова: «Пожалуйста, Тео, пожалуйста, не говорите им. Вы же знаете, какая я беспомощная, и все всегда смеются надо мной. Я не хочу, чтобы смеялись и на этот раз, когда я не сумею научиться летать. Если у меня все получится, для них это будет большим сюрпризом».

Глядя в невинные голубые глаза Крессиды, он, как всегда, не смог отказать, поцеловал ее и велел сказать в летной школе, чтобы все счета за ее обучение присылали ему. «При одном условии, - добавил он при этом. - Ты возьмешь меня с собой в свой первый полет». - «Конечно, Тео, конечно. Даю слово».

Прошло полтора года, а она, по ее словам, так ни разу и не поднялась в небо. Когда он спрашивал ее об успехах, Крессида отвечала, что похвастаться нечем, что она оказалась, как всегда, беспомощной, что до сих пор не научилась выруливать самолет, но что занятия ей нравятся и она хотела бы продолжать их, если он, конечно, не возражает. Он, естественно, не возражал и только удивлялся ее терпению, предлагал сменить летную школу, но она неизменно отвечала, что школа прекрасная, что все к ней там хорошо относятся и проявляют большое терпение.

Она говорила, что школа находится где-то в Уилшире, и непонятно, почему ее самолет взлетел в Эссексе. Может быть, она и там брала уроки. Ему никогда даже в голову не приходило позвонить в летную школу и узнать, как у нее идут дела. Иногда он спрашивал свою секретаршу, и та подтверждала, что чеки приходят регулярно и в большом количестве, что, похоже, курс очень интенсивный, по нескольку часов в неделю, но в апреле они перестали поступать.

Секретарша позвонила в летную школу.

- Она получила лицензию в сентябре прошлого года, - сообщила она Тео. - Раз в две недели она приезжала к ним, чтобы налетать часы. Они хвалят ее и говорят, что она очень способная.

- Она что, улетела на их самолете? - спросил Тео.

- Да, и они очень расстроены. Им хотелось бы поговорить с вами.

Он позвонил владельцу летной школы Ричарду Круку, который, как оказалось, лично занимался с Крессидой. Тот сообщил, что она появилась у них в половине девятого утра, села в один из самолетов и не вернулась.

- Нет, - сказал мистер Крук, - она не была расстроенной, а, как всегда, спокойной и собранной. Сказала, что вернется через час. На борту достаточно топлива, и его хватит на пятьсот миль.

Он поинтересовался, знает ли мистер Баган, куда она улетела и когда вернется. Тео ответил, что не имеет ни малейшего представления, и заверил, что непременно сообщит им, когда что-нибудь станет известно. Они, в свою очередь, обещали сделать то же самое. Крук спросил Тео, готов ли тот оплатить стоимость самолета в случае, если Крессида не вернется. Тео ответил, что даже речи не может быть о том, чтобы самолет не вернулся, и спросил Крука, действительно ли Крессида была хорошим пилотом. Крук ответил, что она была отличной ученицей, очень собранной и серьезной, что с самого начала обучения у нее не возникало проблем ни в теории, ни в практике. Она любила летать и уже дрожала от возбуждения, когда самолет выруливал на взлетно-посадочную полосу. Она любила и взлет, и посадку, чего так не любят все начинающие пилоты. Ее первый самостоятельный полет проходил над морем, и она была в восторге от этого. Немного поколебавшись, Крук спросил:

- Она не говорила вам, что просила меня подыскать ей хороший самолет, который она могла бы купить?

- Нет, - ответил Тео, - не говорила.

- Я подыскал ей маленький двухместный самолет, именно такой, какой она хотела. В конце недели она собиралась посмотреть его.

- Может, она на нем улетела? - спросил Тео.

- Нет, она улетела на нашем самолете, на том, на котором обычно летала. Она сравнивала его с хорошей парой туфель, в которых удобно ноге. Она очаровательная девушка, мистер Баган, и я буду молить Бога, чтобы с ней ничего не случилось.

- Я тоже на это надеюсь, - ответил Тео.

Он повесил трубку, чувствуя себя совершенно разбитым. Ему хотелось, чтобы с ним сейчас была Саша, но она поехала к Манго, чтобы напоить его пивом и рассказать последние новости. Господи, как она ему сейчас нужна! Она бы сумела рассеять его мрачные мысли. Что бы ему действительно следовало сейчас сделать, думал он, мрачно глядя в стакан с виски, так это поехать в Хитроу встречать Сашу, вместо того чтобы посылать туда Мерлина. Может быть, хоть она немного взбодрит его, отвлечет от угрызений совести. Но к сожалению, он не может сейчас покинуть свой пост, да к тому же еще неизвестно, как отреагирует на это Джеймс. Наверняка приезд Тилли вызовет в нем такие же душевные муки, как и исчезновение дочери. Что за дурацкая идея пригласить сюда Тилли? Он несколько раз уговаривал Манго и Руфуса отказаться от этой затеи, но они твердо стояли на своем, утверждая, что она наверняка найдет выход из создавшегося положения, что у нее трезвый ум и природная смекалка и что от ее приезда никому не станет хуже. Тео вскользь заметил, что кое-кому определенно может стать хуже, но Манго тотчас же спросил кому, и, чтобы не вдаваться в объяснения, Тео махнул рукой и решил: будь что будет. Может, все обернется к лучшему и конфронтация между Тилли и Джеймсом из-за неудачных родов у ее матери получит какое-нибудь логическое завершение, и уж, конечно, Тилли внесет свежую струю в их затхлую атмосферу.

Странная цепь совпадений приблизила двух враждующих людей навстречу друг другу. Все выглядело просто невероятным. Надо же было так случиться, чтобы эта девушка не только встретилась с Гарриет, но и стала ее лучшей подругой, а через нее познакомилась и со всеми остальными членами семьи. Мало того, Руфус сразу влюбился в Тилли, и они стали близки. Все могло бы превратиться в сплошной кошмар, если бы не Тилли и ее благородная натура.

Тео знал ее по множеству фотографий в журналах и видел, что она потрясающе красива, но был уверен, что она горда, самонадеянна и наверняка глупа. Он ждал встречи с ней, готовый сразу ее возненавидеть. Она вошла в комнату, похожая на грациозную черную львицу. Ослепительно улыбаясь, протянула ему руку и сказала:

- Мистер Баган, я - Оттолайн Миллз.

Он посмотрел на нее - слегка раскосые глаза, копна непослушных волос, длинное узкое тело, облаченное в черное платье и кожаную куртку, - и был очарован ею. Он полюбил ее сразу и навсегда, и причиной тому были не ее красота и вызывающая сексапильность, а очарование, которое от нее исходило. Да, у нее был сильный характер, но он сглаживался искрометным юмором, и она была совсем не глупой, а обладала живым, острым умом. Он отлично понимал, что первое впечатление может быть обманчивым, но ничего не мог с собой поделать - она сразу запала ему в душу. И все последующие события доказали, что первое впечатление его не обмануло.

Он отлично понимал, почему Руфус сразу влюбился в Тилли, и не винил его, хотя эта любовь сильно осложняла и без того трудную ситуацию. Но, понимая Руфуса, он не мог понять, как такая девушка, как Оттолайн, могла полюбить его. Конечно, Руфус очарователен, но он не тот мужчина, который ей подходит, с которым она должна проводить свое свободное время. Он, Тео, подходит ей гораздо больше - Господи, если бы такое только случилось! - или, к примеру, Манго - не дай Бог сейчас, когда он с чьей-то помощью наконец остепенился и взялся за ум! - но Руфус, с его изящными манерами, нежным сердцем и несколько старомодными привычками подходит ей меньше всего на свете. Руфус не богат, не остроумен, не современен и выглядит несколько не от мира сего. Тео как-то заметил Жанин, что, если сравнить Руфуса и Манго, то один похож на старинный обветшалый особняк, в то время как другой - на изящное строение современной архитектуры. Но надо отдать ему должное: Руфус умен, образован, у него хорошие манеры, и он даже в чем-то самобытен. Все эти качества, конечно, хороши, но вряд ли Тилли могла полюбить его за них, хотя кто знает? Тилли и сама весьма самобытна…

Позвонил Джош Бергин и предложил прогуляться, а вскоре появился и сам. Увидев его бледное, застывшее лицо, Тео не нашел в себе сил отказать ему, хотя и ненавидел пешие прогулки, считая их пустой тратой времени, но что он мог сейчас предложить ему взамен? Навряд ли Джош сможет плавать в таком состоянии или играть в гольф. Пожалуй, только неторопливая прогулка хоть немного расшевелит его.

Слава Богу, есть хоть одна приятная новость - кажется, удастся выкупить обратно «Тилинг Милл»: частное лицо в Нью-Йорке, а может, их целая компания, выставило на продажу свои акции, хотя и по очень высокой цене - чувствуется, что там работают не дураки! Тео приказал Марку немедленно скупить все акции.

- И скажи Джорджу, что я хочу иметь как можно больше акций «Кэл-Вин», - добавил он. - Возможно, вы считаете меня слабоумным, но я ни в коем случае не хочу потерять «Тилинг Милл». Она для меня как любимое дитя, и я не прощу, если вы ее упустите.

- Понимаю, - ответил Марк. - Я сделаю все возможное.

Тео бросил трубку, горя желанием послать всех к черту. Почему он должен беспокоиться о чем-то еще, кроме своего бизнеса, который доставляет ему столько удовольствия и не идет ни в какое сравнение с удовольствиями, получаемыми от женщин? По крайней мере, бизнес это то, что никогда не может надоесть, и с ним не расстанешься до конца своих дней. Если удастся выкупить акции, то сегодняшний день прожит не напрасно.

Тео налил себе очередную порцию виски. Господи, почему ему никак не удается напиться и расслабиться? Он стал думать о небольшой, но очень доходной винодельческой компании «Кэл-Вин» в Калифорнии. Компания не только приносила доход, но еще и располагалась в живописной долине, где можно было построить чудесное поместье и сделать его домом только для себя. Он ничего не скажет о нем Саше и будет время от времени жить там совсем один, в мире и согласии со своей совестью.

Но все это в будущем, а сейчас ему надо позаботиться о Джоше. Тео снял трубку и позвонил в бюро услуг.

- Когда вернется моя жена, - сказал он, - передайте ей, что я ушел на прогулку с мистером Бергином.

- Непременно, мистер Баган.

«Господи, когда же она вернется, - подумал он. - Кажется, такие вот внезапные исчезновения вошли у нее в привычку».

Джош долгое время молчал. Быстрым шагом он пересек гостиничный двор и устремился в лес. Тео, который не выносил молчания, выждал приличествующее случаю время и решительно нарушил тишину:

- Думаю, лет через двадцать мы будем смеяться, вспоминая события этих дней, - сказал он.

- Возможно, - ответил Джош. - Хотелось бы так думать. - Он внимательно посмотрел на Тео. - Такого кошмара в моей жизни не было.

- Бывает и хуже, - осторожно ответил Тео, краешком глаза рассматривая Джоша.

Высокий, поджарый, светловолосый, безупречно одетый - настоящий англичанин, хотя и считает себя американцем. Ну что же, эти денежные мешки из Нью-Йорка гордятся своим космополитизмом, и все же ему больше подходит Уолл-стрит, нежели лондонская фондовая биржа, забитая уличными торговцами.

- Не представляю, что может быть хуже, - ответил Джош. - Бедняжка Оливер!

- Вот уж действительно бедняжка, - согласился Тео.

- Он так расстроен. Ты не представляешь, какой он чувствительный. Старается не подавать вида, но в глубине души очень страдает. Он просто боготворил Крессиду, поверь мне.

- Мы все любили ее, - ответил Тео. - Но не говори о ней в прошедшем времени, она скоро вернется к нам.

- Да, да, конечно, - согласился Джош, хотя в его голосе не было уверенности.

- Можешь не сомневаться, - успокоил его Тео. Они долго молчали.

- Хотя, впрочем, не все, - внезапно прервал молчание Джош.

- Не понял, - сказал Тео.

- Не все любили Крессиду.

- Разве? Кто же не любил? Ты?

- Нет, я любил ее, - задумчиво ответил Джош. - Тогда, кто же ее не любил?

- Джулия, - выпалил Джош.

- Неужели?

- Господи, как это могло сорваться у меня с языка. Тео, я столько времени держал это в секрете!

- Не расстраивайся, старина, как правило, матери не любят своих будущих невесток. Это своего рода ревность. Почитай Фрейда. Хотя вы, янки, не верите в эти психологические бредни.

- Да, да, я все понимаю. Сначала мне казалось, что Джулия просто взвинчена. Она кажется внешне очень спокойной, но внутри у нее вулкан. Она такая же ненормальная, как и ее отец.

- Кстати, как поживает наш дорогой Вернон? - спросил Тео, весело рассмеявшись.

- Как всегда, прекрасно, - ответил Джош, не в силах сдержать улыбки. - Что ему сделается?

Вернон Колридж, отец Джулии, жил в уединении на Палм-Бич, и его обожаемая дочь была единственной, кто его навещал.

- Мне кажется, что здесь больше, чем ревность, - продолжал Джош. - Джулия часто говорила мне, что не доверяет Крессиде.

- Любопытно почему? Что заставило ее прийти к такому выводу?

- Она говорит, что Крессида часто врет ей.

- Что же она может врать?

- Да так, по мелочам. Словом, пустяки, которым я бы не придал значения.

- Что же это за мелочи? Продолжай, уж коли начал.

- Ну, например, она сказала Джулии, что, будучи ребенком, попала в автомобильную катастрофу и теперь боится ездить на машине. Когда Джулия спросила об этом Мэгги, та ответила, что ничего подобного не припоминает. Затем она сказала, что всегда мечтала, чтобы ее отдали в закрытое учебное заведение, но дома даже не хотели слышать об этом, с них достаточно было и Гарриет. Но, как потом выяснилось, она страшно этого боялась, и при одном упоминании о такой школе у нее начиналась истерика. А вот еще один случай: она говорила, что всегда мечтала заиметь щенка, но после гибели собачки Гариетт об этом не могло быть и речи.

- Ну, все это несерьезно, - ответил Тео, продолжая смеяться. - Типичные детские фантазии. Возможно, ей просто хотелось разжалобить Джулию. Может, она чувствовала, что та недолюбливает ее, и всеми средствами пыталась завоевать ее расположение.

- Возможно, ты и прав. Я не исключаю, что Джулия просто ревнует. Оливер для нас не просто сын, но и единственный наш наследник. Джулия помешана на нем. Ты уверен, что хочешь продолжать этот разговор? Мне кажется, что сейчас для него не самое подходящее время.

- Как раз самое подходящее. Я тебя внимательно слушаю.

- Ну хорошо, тогда слушай. Однажды Крессида с неделю гостила у нас в Нью-Йорке. В это время Джулия уехала навестить отца, который подхватил простуду. Крессида целый день бегала по магазинам и вернулась домой где-то в половине седьмого. Она была очень расстроена и на мой вопрос, что с ней, ответила, что ее преследовал какой-то человек. Ей не удалось поймать такси, и она отправилась домой пешком. Когда она свернула на нашу улицу, из-за угла выскочил незнакомец, затащил ее в подъезд и попытался изнасиловать, но она не растерялась и, ударив его коленом в пах, вырвалась и убежала. Она была вся в синяках, дрожала от страха и чуть не плакала. Я хотел позвонить в полицию, но она запретила мне делать это, сославшись на то, что не переживет такого позора и что ей лучше поскорее забыть о случившемся. Она умоляла меня ничего не рассказывать Оливеру, так как он придет в ярость и ей придется с ним объясняться, а это для нее невыносимо.

- А где в это время был Оливер? - спросил Тео.

- У роженицы. Одним словом, я согласился и отослал Крессиду в постель, а когда пришел Оливер, попросил его не беспокоить ее, так как она устала и плохо себя чувствует. На следующее утро она немного успокоилась и выглядела значительно лучше. Когда Оливер ушел на работу, я спросил Крессиду, как она себя чувствует, и она ответила, что почти успокоилась, но ей неприятно вспоминать о случившемся и чем меньше мы будем об этом говорить, тем будет лучше для нее. Она боялась, что Оливер или Джулия узнают об этом, опять начнутся расспросы, и это ее совсем доконает. Она отлично понимала, что поступила глупо, расхаживая по улице одна, и ей не хотелось, чтобы они, узнав об этом, стали ее ругать, тем более что на следующий день она улетала домой, и ей было нужно, чтобы последний вечер в Нью-Йорке прошел в спокойной обстановке. Мне пришлось пообещать ей никому ничего не рассказывать. Когда Оливер заметил синяк на ее лице, она соврала ему, что случайно налетела на дверной косяк, а я это подтвердил.

Спустя два дня к нам в дверь позвонил портье. Он пришел вместе с шофером лимузина, который принес забытые Крессидой в машине перчатки. Оказывается, что она забыла их там в день предполагаемого нападения. Я спросил шофера, уверен ли он, что это была Крессида, и тот ответил, что у него нет и тени сомнения, что он хорошо ее запомнил, просто не смог приехать на следующий день, так как у него внезапно заболела жена. Я спросил его, где Крессида села в его машину, и он ответил, что где-то в районе Бруклина. Она наняла его на целый день, и они вместе ездили по городу, потом он высадил ее у какой-то станции метро и по ее просьбе вернулся за ней ровно через три часа, чтобы отвезти домой. Он довез ее до подъезда нашего дома. Не знаю, как тебе, но мне все это кажется очень странным.

- Действительно, странно, - сказал Тео. - Просто невероятно. И ты ничего не сказал ей?

- Нет, к тому времени она уже улетела в Англию.

- Ты что-нибудь рассказывал Оливеру?

- Нет, не рассказывал. Да и что я мог рассказать ему? Все так запутано. Она долго не давала о себе знать, и вдруг эта свадьба. Просто не знаю, что и думать. Ну вот, теперь ты все знаешь. Как ты думаешь, можно подозревать ее во лжи?

- Не знаю, вернее, не думаю. А что говорит по этому поводу Джулия?

- Я и Джулии ничего об этом не рассказывал, - смущенно ответил Джош. - Сейчас я, конечно, понимаю, что должен был ей все рассказать. Но тогда мне все казалось таким нелепым и нереальным, что не хотелось вмешивать в это Джулию. Она наверняка бы устроила жуткий скандал и еще больше невзлюбила бы Крессиду. Я решил на все закрыть глаза и верить Крессиде. Мне так было гораздо легче. Теперь я совершенно не знаю, что мне делать.

- Понимаю, - медленно сказал Тео, которому все услышанное казалось дурным сном, и его единственным желанием было наконец проснуться, чтобы все встало на свои места.

- Джош, я знаю Крессиду с пеленок, - сказал он. - Она всегда была мне как дочь. Любимая дочь. Я не могу поверить, что она может кого-либо обмануть. Правда, бывает ложь во спасение. Может, она щадила ваши чувства… - Голос Тео осекся. Он вспомнил, что Крессида сумела не только убедить его платить за ее уроки, но и взяла с него слово никому не рассказывать об этом. Потрясающее умение втягивать других в свои дела! Внезапно Тео почувствовал, что в его душу закрался червь сомнения.