Другая женщина

Глава 8

Джеймс шел по коридору, направляясь к лестнице, когда услышал рыдания, доносившиеся из комнаты Крессиды. Господи, она вернулась, вернулась за утешением и помощью и, боясь предстать перед всеми в своем горе, спряталась у себя в комнате, как когда-то в детстве пряталась Гарриет.

Что могло случиться с Крессидой, что могло произойти за несколько прошедших часов, чтобы из счастливой невесты она внезапно превратилась в беглянку, безутешную в своем горе? Он стоял перед дверью, боясь войти в комнату дочери и застать ее в печали, увидеть ее искаженное болью лицо. Собравшись с силами, он тихо постучался и приоткрыл дверь.

- Кресс! - позвал он. - Кресс, дорогая!

Фигура, лежащая на кровати, повернула к нему заплаканное лицо, и он увидел, что это вовсе не Крессида, а Гарриет - это она рыдала в подушку.

- Папочка, - позвала она, протягивая к нему руки, - это всего-навсего я. Прости, что напугала тебя.

Он заключил ее в свои объятия, нежно поцеловал, погладил по голове, стараясь унять ее душевную боль. Постепенно она успокоилась, вытерла слезы и сказала:

- У меня есть еще одна неприятная новость. Я пока никому ничего не рассказывала и хотела прежде всего поговорить с тобой.

- Что, что случилось? Полиция…

- Нет, нет, это никак не связано с полицией или больницами, но новость неприятная. Папочка, я только что была в мансарде и… все так странно… я ничего не понимаю… - Голос Гарриет дрожал, по лицу снова потекли слезы.

- Гарриет, что случилось? Ради Бога, говори скорее.

- Да, да, сейчас. - Она перевела дыхание и вытерла слезы. - Папочка, исчезло ее подвенечное платье.

- Подвенечное платье? Ничего не понимаю. Как оно могло исчезнуть? Не могла же она… - Голос Джеймса задрожал, лицо побледнело.

- Я не знаю. У меня просто голова идет кругом. Зачем ей понадобилось брать его с собой? И что самое странное, она повесила вместо него другое платье. Скорее всего ей не хотелось, чтобы мы заметили исчезновение ее подвенечного наряда.

- Господи! - воскликнул Джеймс, почувствовав себя внезапно уставшим. - Господи, дай мне силы вынести все это! Гарриет, может, она сбежала с кем-нибудь другим? Может, решила выйти замуж за другого? Но зачем ей было нужно так поступать? Какой в этом смысл?

- Я тоже не вижу смысла, но мне кажется, что она все тщательно спланировала. По крайней мере мы теперь знаем, что ее не похитили, как решила мама.

- Надо ей все рассказать. Как ты считаешь?

Они долго молча смотрели друг на друга, раздумывая, рассказать ли Мэгги об исчезновении свадебного платья. Как она поведет себя? Не ухудшит ли эта новость ее и без того нервозного состояния.

- Думаю, лучше рассказать, - сказала наконец Гарриет.

- Хорошо, сейчас я спущусь к ней. - Он продолжал сидеть, горестно качая головой. - Гарриет, может, она намекала тебе, что не хочет выходить замуж за Оливера?

- Нет, ничего такого я не припоминаю, да к тому же последнее время мы с ней почти не общались. У меня было столько дел. Я постоянно думала, что надо как-нибудь выбрать время, чтобы поболтать с ней… О Господи…

- Ты единственный человек, которому она могла бы открыть свою душу, - сказал Джеймс.

- Не думаю.

- Что значит «не думаю»? Вы же были так близки.

- Папочка, мы не были близки. Я никогда не знала, что творится в голове у Крессиды. Она была всегда очень скрытной, с самого детства. Да, впрочем, и я тоже.

Джеймс посмотрел на нее с таким удивлением, словно она сообщила ему, что собирается на Луну.

- Ну, хорошо, - вздохнул он, - но ведь с кем-нибудь она делилась своими мыслями?

- Не имею ни малейшего представления, - ответила Гарриет, и ее голос был до странности холодным. - Я даже не знаю, кто были ее друзья, с кем она просто общалась. Она всегда была для меня загадкой. Она была выше моего понимания, - добавила Гарриет с печальной улыбкой.

- Но, дорогая, мне всегда казалось, что вы любите друг друга, разве не так? - В голосе Джеймса прозвучали жалостливые нотки.

- Да, да, конечно, - поспешила его заверить Гарриет, - мы любили друг друга.

И Джеймс поверил ей - для него так было спокойнее.

- Может, нам порыться в ее вещах, - сказал он, окидывая нерешительным взглядом комнату. - Может, мы найдем какие-нибудь адреса, телефоны…

- Я уже это сделала, - ответила Гарриет с виноватой улыбкой. - Я тщательно просмотрела ящики ее письменного стола, но не нашла ничего - ни адресов, ни телефонов. Все тщательно прибрано.

- Может, там есть банковские счета? Они могли бы дать нам ключ к разгадке.

- Нет, их там нет. У меня такое впечатление, что она специально уничтожила все следы. Это становится интересным.

- Ну, я в это не верю. Возможно, она все держит в своей городской квартире, тебе так не кажется?

- Очень может быть, - со вздохом ответила Гарриет, - скорее всего что так. Я там никогда не была.

- Никто из нас не был, - сказал Джеймс. - Каждый раз, когда я хотел за ней заехать, она говорила, что лучше сама заедет за мной, объясняя это тем, что не любит свое жилище и поэтому не хочет туда никого приглашать. Мне удалось попасть туда только раз, перед самым Рождеством. У нас есть ключ от ее квартиры?

- Нет, все ключи исчезли.

- Может, нам поехать туда и выяснить все на месте?

- Папочка, тебе лучше остаться дома. Попозже я могу съездить туда сама.

- Хорошо, - ответил Джеймс со вздохом, - может, мы съездим туда вечером. Господи, Гарриет, как все это неприятно. Я чувствую, что во всем моя вина.

- Здесь нет никакой твоей вины. Ты всегда был хорошим отцом Крессиде.

- Похоже, что не очень.

Он еще раз с грустью оглядел прибранную комнату дочери и почувствовал, как у него опять заныло сердце. Что могло с ней случиться? Несостоявшаяся свадьба, переживания сегодняшнего утра - все это ерунда. Лишь бы она вернулась целой и невредимой, лишь бы он мог утешить ее, разделить с ней ее горе. Его красивая, тихая, нежная дочь - где она сейчас, куда она ушла, что заставило ее совершить такой ужасный поступок?

- Может, нам стоит позвонить в ее банк, а вдруг мы что-нибудь там выясним?

- Давай позвоним. Господи, как ужасно, что мы сидим здесь, в ее комнате, и копаемся в ее жизни!

- Давай перейдем в мою. - Дочь улыбнулась Джеймсу, и он почувствовал, что сейчас заплачет.

- Как хорошо, что ты со мной, Гарриет.

- Я всегда буду с тобой. От меня не так легко отделаться.

- Ради Бога, не шути так.

Он позвонил в банк. Управляющий, Тони Бекон, с которым он иногда играл в гольф, должен был появиться на работе только после полудня. Его помощник наотрез отказался предоставить им какие-либо сведения.

- Это конфиденциальная информация, мистер Форрест, - сказал он. - Мы никогда не даем справок о наших клиентах.

- Даже в такой чрезвычайной ситуации? Мы все очень обеспокоены судьбой моей дочери.

- Ничего не могу сделать.

- Вы только скажите, снимала ли она какую-нибудь значительную сумму со своего счета или, может, вообще закрыла его?

- Мне жаль, мистер Форрест, но ничем не могу вам помочь.

- Хорошо, хорошо. Попросите мистера Бекона позвонить мне, как только он приедет.

- Непременно, мистер Форрест.

- Самоуверенный выскочка! - сказал со злостью Джеймс, бросая трубку. - Что будем дальше делать, Гарриет?

- Может, позвонить ее врачу?

- Я лично не знаю, кто он, да к тому же мне кажется, что это бесполезно.

- Давай позвоним викарию. Может, Крессида что-нибудь рассказала ему. Она часто советовалась с ним.

- Можно попытаться, - ответил Джеймс, - но боюсь, что тайна исповеди не позволит ему рассказать нам все.

- Да, но, возможно, в этом нет никакого секрета. Может, она просто обмолвилась о чем-нибудь, ну, например, что не хочет жить в Нью-Йорке.

- Хорошая мысль. Давай позвоним.

- Папочка, ты только не волнуйся. Полиция обещала сделать все возможное.

- Да, но она моя дочь, и я не могу не волноваться.

- Миссис Ходжес, вас снова беспокоит Джеймс Форрест.

- О, мистер Форрест, мы так волнуемся. Она уже… - раздался в трубке измученный голос Сильвии Ходжес, который, по мнению Джеймса, был похож на саму хозяйку, такую же измученную, бледную и старую.

- Нет, нет, - прервал ее Джеймс, которому была невыносима мысль, что кто-то будет утешать его, говоря, что дочь вернется. - Пока никаких новостей.

- Вы не должны отчаиваться, - сказала Сильвия Ходжес. - Вы должны жить верой.

- Миссис Ходжес, я совсем не отчаиваюсь, - с раздражением ответил Джеймс. - Вы очень ошибаетесь, если так думаете.

- Мы молимся за вас, - продолжала Сильвия. - Такая чудесная девушка! Мы с Аланом любили ее. Я только вчера говорила ему, что такая дочь не может… О Господи… - Она замолчала, поняв, что допустила бестактность.

- Благодарю вас, - сухо сказал Джеймс. - Ваш муж дома? Я бы хотел перекинуться с ним парой слов.

- Он сейчас в саду. Перелопачивает компост. Он всегда занимается этим, когда расстроен. Говорит, что это успокаивает нервы.

- Надо мне тоже заняться этим, - сказал Джеймс, подмигивая Гарриет, которая улыбнулась ему в ответ.

- Алан Ходжес у аппарата. Это вы, мистер Форрест? Как я понимаю, никаких новостей?

- Да, никаких, - ответил Джеймс. - Мы перевернули все вверх дном, расспросили всех и каждого, но никакого результата. У меня к вам просьба. Я не прошу вас нарушать тайну исповеди, но, может, Крессида высказывала вам какие-то сомнения по поводу своего замужества?

- Дайте подумать. Знаете, пожалуй, нет. Она никогда не говорила мне ничего, что можно было бы расценить как конфиденциальное. Вас это успокоит?

- В какой-то степени. Вы говорите, что она никогда не сообщала вам о своем желании постричься в монахини или что-нибудь в этом роде? - спросил он, снова подмигивая Гарриет. Она сердито посмотрела на отца: как такое могло прийти ему в голову.

- О, нет, мистер Форрест, определенно нет. Никакого монашества. - По голосу викария чувствовалось, что он шокирован вопросом Джеймса. Ему, как и его жене, было чуждо чувство юмора.

- Простите, я пошутил. Но может, она рассказывала вам о своих планах?

В трубке молчали. Джеймс занервничал: он почувствовал, что викарий что-то знает.

- Нет, абсолютно ничего. Хотя…

- Хотя что?

- Как-то раз… Господи, да это же было позавчера! Она очень нервничала из-за паспорта. Вы знаете об этом?

- Нет. Какого паспорта?

- Нового. Разве она не говорила вам об этом? Возможно, она Просто не хотела вас волновать? Я точно знаю, что она не хотела, чтобы мистер Бергин узнал об этом. Она очень спешила получить новый паспорт. Боялась, что без него не сможет отправиться в свадебное путешествие.

- Я ничего не знал об этом, - сказал Джеймс.

- Значит, она все хранила в секрете, чтобы зря не волновать вас. Я случайно встретил ее в почтовом отделении в Оксфорде, где она получала краткосрочный паспорт, ну, тот, что выдается только на один год. Отвратительная картонная штуковина!

- Но какая от него польза? - удивился Джеймс. - Они ведь собирались поехать в Нью-Йорк, а там он недействителен.

- В самом деле. Я как-то не подумал об этом. Вы знаете, мне показалось, что она просто обезумела от горя. Я никогда не видел ее в таком состоянии, да это и не в ее характере. Хотя невесты часто теряют рассудок от счастья. Если я еще что-нибудь вспомню, мистер Форрест, то непременно позвоню вам. Я поговорю с женой, может, и она что-нибудь припомнит. Постарайтесь не падать духом. Я уверен, что с ней ничего не случилось. Мы будем молиться за вас. Помните об этом. Может, я могу помочь чем-нибудь еще?

- Спасибо, - сказал Джеймс. - Большое спасибо, мистер Ходжес.

Джеймс повесил трубку и посмотрел на Гарриет.

- Ты что-нибудь слышала о паспорте? - спросил он.

- Нет, ничего. Я считала, что у нее все в порядке. Разве ты не помнишь, что месяц назад она получила визу? Почему возникли такие проблемы?

- Не знаю, что за причина, но она обратилась за новым паспортом. Викарий встретил ее в Оксфорде. Господи, Гарриет, час от часу не легче.