Друид

Глава 29

— Ну что Петя, хана нам похоже?

Никто не ответил, да и не ждал спрашивающий ответа. Старый егерь общался сам с собой. Привычка. Когда живешь один, не к такому еще привыкнешь. Нога мозжила невыносимо. Старик присел на лавку и помассировал колено. Не помогло. В который раз помянув недобрым словом тех волков он поковылял наружу. Присел за стол под навесом, налил чаю в кружку. Тогда-то, в молодости не особо и внимания обратил на рану. Заживало на нем, как на собаке. Перевязал, да и ладно. Ну прихрамывал конечно, куда без этого, все-таки подрали его серьезно. А вот теперь, к старости, разболелось. Уже и по лесу толком не походишь. И охотнички местные совсем распоясались.

Он отхлебнул из кружки и попытался отвлечься, думать о чем-нибудь другом. Раньше помогало. Боль не исчезала совсем, но притихала немного. Становилась не такой навязчивой. Однако не в этот раз. От горестных дум его отвлек неожиданный металлический лязг. Егерь поднял голову. Рядом с навесом стоял здоровенный мужик. Брезентовая куртка, такие же штаны, тяжелые ботинки. На мгновение показалось, что это дружок его, Сема вернулся. Но нет, друг помер уже давно. У ног же мужика громоздилась куча железа. Капканы, понял старик. А тут и мужик подал голос.

— И как это понимать, Михалыч?

Старый лесник от этого голоса вздрогнул. Несколько минут вглядывался в лицо гостя, а после неуверенно спросил.

— Кольша, ты что ли?

— Я, Михалыч. Так ты что старый, совсем уже мышей не ловишь? Весь лес в железе.

— А куда мне теперь бегать? Нога вон, вздоху-продыху не дает. Не поверишь, по нужде теперь в кустики хожу, туалет далековато для меня. А железо это, Никишка с Архиповки ставит. Совсем распоясался ирод. Щас приедет, права качать будет, жди. У него там датчики какие-то рядом с капканами понаставлены.

— О как. Прогресс однако. Ну коли так, подождем. Сам-то как? — Колька присел к столу. Старик смотрел на него с умилением. Вылитый друг Сема.

— Да я-то чего. Доживаю вот. Дочка с внучкой в городе. Смену не присылают, грозятся и вовсе лесничество закрыть. Ты-то где пропадал?

— Да ездил по делам. Зато теперь решил здесь осесть. Вот что старый, давай-ка снимай штаны, да ложись на лавку.

— Зачем? Пороть будешь за нерадивость?

— Блин, шуточки у тебя, Михалыч. Лечить буду. Так что давай, не мельтеши.

Егерь кряхтя вынул ноги из кирзачей. Спустил штаны и остался в семейных трусах и рубахе. Прилег на спину на лавку, поворочался. Потом скрутил из штанов тугой валик и подсунул под голову. Лежать сразу стало удобнее. Поднял глаза и обомлел. Колька, которого он знал с младенчества исчез. Над ним теперь громоздился кто-то совершенно незнакомый. Через лоб пролегла морщина, глаза полыхают зеленым. И руки тоже светятся, с оторопью понял егерь. Одна рука легла ему на грудь, другая на больное колено. То немедленно ответило болью, да такой, что он света невзвидел.

Прострелило снова, еще раз, старик сцепил зубы, стонать почему-то было стыдно. Потом боль в ноге отступила, зато там занялся пожар. Горело нещадно, и не столько даже колено, сколько все вокруг него. Дернуло, словно электрическим разрядом. Раз, другой и вдруг все стихло. Боль ушла, как и не было ее никогда. Михалыч облегченно вздохнул и почувствовал, что засыпает.

Когда он очнулся, то первое что увидел, это довольную физиономию Быка. Тот хлебал из армейской кружки чай и весело поглядывал на егеря. Нога не болела. Совсем. Он уже и забыл, каково это, когда ничего не болит. Сел на лавке.

— Долго я проспал? — Голос был хриплым спросонья.

— Полчасика. Ты пройдись давай, прими работу.

Прошелся. Поприседал. Сперва с опаской, а потом все больше входя в раж. Даже вспомнил молодость и выкинул лихое коленце. На глаза навернулись слезы.

— Кольша, я…

— Да ладно, старый. Сочтемся. Да и не такая уж сложная работа была.

— А вот глаза у тебя светились. Это что было?

— А это я теперь такой. По нашему если, то "хозяин леса".

— Леший что ли?

— Можно и так назвать, наверное.

— Где же такому учат?

— Далеко отсюда. А что? Хотел бы? Кстати, что там пылит на дороге?

— А это Никишка на своем понтовом джипе. Щас начнет права качать…

— Михалыч, дай я сам с ним поговорю. А ты посиди в сторонке. Лады?

Егерь кивнул и принялся натягивать штаны. Спорить с тем, кто вырос из Кольки-мальца не хотелось совершенно. Да и интересно было посмотреть на суд "хозяина леса".

Понтовый джип оказался антрацитово черным "круизером". Из-за руля выбралась какая-то смутно знакомая личность и развязной походкой направилась к навесу. Судя по всему это и был тот самый Никишка. Пока друид вспоминал, почему гость кажется ему знакомым, тот приблизился вплотную и сходу заорал.

— Михалыч, ты что старый пень, берега попутал? Так я тебе и вторую ногу отшибу!

— Никишка, ты… — Попытался ответить егерь, но сразу был перебит.

— Для тебя, старый хрыч, Никита Степанович, и никак иначе, понял нет?

— А для меня? — Сидевший на лавке спиной мужик повернулся и гость с замиранием сердца его узнал.

— Колька, ты что ли? Ты же уехал?

— Было дело. А теперь вернулся. — Бык узнал наконец своего визави. Одноклассник его бывший, редкостная гнида. И похоже привычек своих не поменял. — Железки твои я снял, в следующий раз в реку покидаю и ныряй потом до морковкиного заговенья. Понял нет?

— Так ты чего, егерь новый что ли?

— Да нет, я так, частным порядком.

— А если частным, то и не лезь. А то я папашке шепну, он тебя с дерьмом смешает. Он у меня сейчас ого-го, большая шишка в районе.

— Ну так и беги к нему. Ты и в школе я помню, все своим папашей козырял. Нагадишь бывало и сразу за спину его жирную спрятаться норовил.

Никишка отступил. С Быком связываться, себе дороже. Это он еще со школы усвоил. Если этот громила закусит удила, то быть беде. Потом-то он раскаиваться будет, но до этого потом еще дожить надо. Так что незваный гость отступил и бочком, бочком сместился к свой куче железа. Перетаскал все в машину и замер. Просто так уезжать было не с руки, но вот что делать… Придумал.

Молодой браконьер залез рукой под свою джинсовую курточку и извлек оттуда пистолет. Навел его на своего детского врага и глумливо оскалился.

— А щас чего скажешь? — Он увидел бледное лицо егеря и еще больше воодушевился, — что языки в задницу засунули? Правильно. Будете себя хорошо вести, так я…

Что именно он придумал узнать не удалось. Прямо перед дулом пистолета возник здоровенный, вставший на дыбки медведь с оскаленной пастью. Никита завизжал и высадил зверю в грудь всю обойму. Зверюга исчезла, словно развеялась, зато к стрелку неторопливой походкой двинулся Бык. Спусковой крючок пощелкал вхолостую, а потом в голову незадачливому оппоненту прилетела увесистая оплеуха. Свет в глазах его померк.

Уехал уже окривевший на одну, опухшую сторону лица Никишка. Солнце стояло в зените, а мужики все так же неторопливо вели беседу под навесом.

— Что это было, Кольша?

— Это ты про медведя что-ли? Так это призыв.

— Призрак что ль, фантом?

— Не совсем. Он вполне материален. Мог и задрать этого придурка. Да я не дал. Отозвал обратно.

— А еще у тебя кто есть?

— Да не очень много. Я же еще не слишком опытный друид. Рысь есть, сова, если надо чего сверху посмотреть.

— Постой. Как ты себя назвал? А ведь точно, внучка в последний свой приезд что-то такое рассказывала. Только они же на Амазонке, если я правильно помню.

— Все верно. Именно там я пропадал последние полгода.

— Вот оно как, понимаю. Слушай, Колька, но это же какая силища должна быть, что бы настоящего медведя призвать?

— Все верно Михалыч. Вот только это не только моя сила. Лес со мной делится и поддерживает, когда надо. Сам бы я ни в жизнь не справился бы.

— Слушай Кольша, а мне так можно? Или надо тоже в Южную Америку ехать?

— Да нет, никуда ехать не надо. Вот только ты хорошо подумал? Это же у тебя совсем другая жизнь будет. С Лесом-то за спиной. Ты же и интересы живности, да деревьев впереди всего ставить будешь. Готов к такому?

— Вот оно как… — Старик задумался, — а знаешь, готов я. Я же собственно так и живу уже почитай сколько лет. И сказать по совести, мне это зверье ближе, чем охламоны навроде того же Никишки.

— Ну а коли так, пошли.

— Сейчас?

— Ну а чего тянуть.

В лес углубились не слишком далеко. Бык настоял взять с собой еды. Михалыч спорить не стал, друиду виднее. Прихватил с собой буханку ржаного хлеба, да кусок сала. Колька еще и котелок с чаем забрал. В лесу же покружили немного, пока парень не нашел подходящее дерево. Толстенный дуб на полянке. Подошел к нему, прижал к коре руки, уперся лбом в ствол и замер. Сперва ничего не происходило, а потом, вдруг зашевелилась земля и несколько мощных корней вырвались наружу. Подвигались немного, поизвивались и сплелись во что-то на вроде ванны. Потом в эту ванну просочилась прозрачная вода.

— Мы это называем купелью, — от голоса друида Михалыч вздрогнул. — Значит раздевайся теперь и ложись в нее. Совсем раздевайся, нечего стесняться. И помни старый, как с лесом говорить начнешь, не скрывай ничего. Чем больше ты ему сокровенного откроешь, тем больше он тебя одарит в ответ. Тем крепче ваша связь будет. Понимаешь меня?

Лесник кивнул. Путаясь в одежде разоблачился и ступил в купель. Потом присел и лег. Вода была прохладной и на удивление приятной. На лоб ему легла рука. Другая уперлась в ствол лесного исполина.

— Ну что, удачи тебе, Михалыч…