Духов день

Глава 18

Я обновил Западню.

Вернувшись к дому Зинаиды Поликарповны, приказал помещение никому не покидать до моего особого распоряжения. После чего поколдовал у крыльца ещё немного.

На улице к тому времени уже совсем стемнело. В доме зажгли свечи.

— А что вы будете делать дальше, Владимир Всеволодович?

Мы с Зинаидой Поикарповной сидели на диванчике в гостиной, романтично освещённые свечами.

— Дальше остаётся только ждать.

— Чего?

— Пришествия вашего бывшего супруга и его соратников. Мы это не пропустим, обещаю. Точнее, я не пропущу. Вам-то дожидаться нечего, можете спокойно ложиться спать.

— Ах, о чём вы говорите! Я даже глаз сомкнуть не смогу. — Зинаида Поликарповна повела плечами. — Хотя, стоит признать — ваше присутствие вселяет в меня отвагу. Особенно, когда вы находитесь так близко…

Она придвинулась ко мне, проникновенно посмотрела в глаза. Я решил не откладывать дело в долгий ящик. Обнял даму и поцеловал.

— Ах, — пролепетала Зинаида Поликарповна. — Право же, я сама не своя… Не знаю, что со мной… Никогда прежде я бы себе не позволила…

Она млела в моих объятиях.

— Длительное воздержание, — объяснил я. — Вы — женщина в самом расцвете лет, давно без мужчины. А уж с нормальным, насколько я понимаю, вовсе никогда не были, вас же за старика замуж выдали. В общем, что естественно, то не безобразно, не переживайте.

Собрался было вернуться к прерванному занятию, когда издали донёсся леденящий душу вой.

— Началось, — вздохнул я. — Совести у вас нет, вурдалачье отродье!.. Зинаида Поликарповна, бегите к себе в спальню. Запритесь на все замки и не открывайте никому, кроме меня. Ни дверь, ни окна. Вы меня поняли?

— Да…

— Так бегом!

Я посмотрел на мелькнувшее в дверях платье. Послушал, как щёлкнул замок. И вышел на крыльцо.

По дорожке к особняку стремительно приближались три тени. Отлично. Значит, сработали две Западни их трёх. После этого твари сообразили, что с дорожки надо свернуть.

Основное преимущество вурдалаков — скорость. Подпускать к себе их нельзя.

Я ударил издали. Решил не размениваться по мелочам, и вмазал Костомолкой. Поймал на грудь две родии. Один вурдалак не встал, другой замедлился. Зато третий оказался рядом со мной, буквально в шаге. Догадаться, откуда он появится, я не мог, действовал интуитивно, на рефлексах. Бросился в сторону — и угадал. Там, где стоял только что, образовался вурдалак. С уже оскаленными клыками. Он издал недовольный рёв.

— Ай-яй-яй, — посочувствовал я. — Обманули? Не дали покушать? Ну, не расстраивайся! Иди сюда, — и снова рванул в сторону.

Вурдалак бросился на меня — пытаясь сократить расстояние.

Как я и рассчитывал. В следующую секунду перед крыльцом вспыхнул живой факел.

Сработала ещё одна отсроченная ловушка, которую я оставил — Испепеление. Ещё две родии. Из трёх вурдалаков, добравшихся досюда, остался один. И всё бы ничего, да только отсроченные знаки сил-то жрут не меньше, чем обычные. Три сработавших ловушки — это я, считай, три раза Знаки кастовал, равные по уровню. И вымотался так же — маны во мне теперь едва ли половина.

А вот, кстати, и вурдалак.

Тварь возникла слева от меня. Я едва успел уйти. Только-только принял родии от его испепеленного коллеги, не переварил ещё. Хорошо, что знал, чего ждать. Рубанул мечом.

Вурдалак увернулся — частично. Остался без левой руки. Но это ему не помешало снова возникнуть у меня за спиной. Я резко присел и, разворачиваясь, подрубил вурдалаку колени. Есть! Рухнул.

Меч вонзился между горящих ненавистью глаз.

Три родии. Отлично! И хорошо, что без магии обошёлся, мана мне ещё понадобится. Два пассажира в стаканах сами себя не завалят.

Запалив туши, я бросился к кладбищу. Ожидал, что вурдалаки, как всякие уважающие себя твари, будут биться о невидимые стены ловушек, шипя «ненавижжжу». Недооценил, как оказалось.

Вурдалаки, как выяснилось, обладали не только адской скоростью перемещения, но и умением прыгать в высоту. Внутри одной из ловушек тварь прокачивала этот навык прямо у меня на глазах. Начался процесс, очевидно, сразу, как только вурдалаки сообразили, что произошло. С каждым последующим прыжком этот долбанный спортсмен взлетал всё выше. И в момент, когда к ловушкам подбежал я, преодолел невидимый край.

— Вашу бы энергию — да мне бы в паровую машину! — прокомментировал я.

Неважно, что машины пока нет. Пригодилось бы.

Подбегая, я выхватил меч. И выскочившего из ловушки вурдалака встретил рубящим ударом. Прыжки вурдалака, видимо, ослабили, передвигался он уже не так быстро, как мог бы. Но от удара ушёл. Чтобы тут же возникнуть у меня за спиной.

— Окей, попрыгунчик. А вот так?

Я кастанул Меч и крутанулся — очерчивая круг, центром которого был сам.

Вой. Зацепил. Рубанул тело вурдалака ровно посредине. Не рассёк совсем, но заставил тварь перекоситься набок. И замедлиться, соответственно.

Следующий удар нанёс по шее. И снова — до конца башку не отрубил, но она запрокинулась назад. Изломанный под углом вурдалак, кренящийся к земле, с воем ухватился за башку руками, пытаясь присобачить её обратно. Да щас, ага! Со мной такие фокусы не проходят.

Удар! Вурдалак полетел с ног. Я в тот же миг оказался рядом и закончил начатое. Голый череп, обтянутой мертвенно-бледной кожей, отделился от тела. А в следующую секунду я пронзил его мечом.

Две родии. Это хорошо, это приятно.

Единственная ерунда, портящая прекрасный тихий вечер — вторая ловушка пуста. И куда подевался вурдалак, выпрыгнувший из неё раньше первого, сомневаться не приходится.

А расстояние отсюда до дома милейшей Зинаиды Поликарповны — метров пятьсот. А скорость у меня не вурдалачья…

— Да чтоб вам, прыгунам злодолбучим, дисквал за допинг впаяли, — от души пожелал я.

И начертил Знак.

Оставил его возле дома Зинаиды Поликарповны — на заднем дворе в самом дальнем углу. Где, как заверил меня управляющий, по определению никто оказаться не мог.

Сейчас, конечно, переместиться можно было бы хоть прямо на парадное крыльцо, все обитатели дома сидели за закрытыми наглухо дверями и молились. Но когда я рисовал знак, ситуация была другой. Хорошо, что вообще его нарисовал — сказалась привычка стелить соломку везде, куда дотягиваюсь.

Вурдалачий вой услышал сразу, как только оказался на заднем дворе. И даже разобрал слова.

— Откро-о-ой! — ревел вурдалак. — З-з-зинаида! Откро-о-ой!

Стало быть, до вожделенной Зинаиды добрался не абы кто, а покойный муж. Треск, которым сопровождался вой, мне категорически не понравился.

Я бросился обегать дом. Нёсся на запредельной для себя скорости, но всё же опоздал. Успел увидеть лишь, как со второго этажа на землю полетел выломанный ставень, а в окно скользнула стремительная тень.

Да твою ж мать! Я-то не вурдалак, на второй этаж по гладкой стене не взбегу. А двери заперты на все засовы, лично проверял. А маны-то — всё меньше! Ну, куда деваться.

Удар! Не зря в своё время столько ввалил в прокачку. Двери не устояли. Вылетели из проёма, загремели засовами по мраморному полу.

Я, наступив на двери, взлетел по лестнице на второй этаж.

Ещё один Удар — вынесший дверь спальни.

И картина маслом — вурдалак, вонзивший клыки в шею бесчувственной Зинаиды Поликарповны. Увлёкся, тварь. Дорвался до добычи. Иначе успел бы среагировать.

Знак Меча — разрубивший вурдалака сверху вниз, от затылка до поясницы. Вой — достигший уже ультразвуковых пределов.

— Да что ж вы так орёте-то все! — возмутился я. — Сам полез, между прочим! Никто тебя сюда не гнал!

Передняя часть вурдалака, обладающая клыками и частично — руками, продолжала удерживать Зинаиду Поликарповну. Задняя на моих глазах отвалилась — повиснув вдоль тела твари, как фалды на фраке.

Бить мечом я поостерёгся, опасался задеть женщину. Левой рукой выхватил кинжал, подскочил ближе и ударил вурдалака в лоб.

Башка запрокинулась назад, с клыков закапала кровь. Вот теперь — Удар!

Вурдалака отшвырнуло к стене.

Я не стал дожидаться, пока он сползёт по ней на пол. В ту же секунду оказался рядом и вонзил в горло вурдалака меч.

— Вот, можешь мне сказать, чего тебе не лежалось спокойно? Зинаида Поликарповна — достойнейшая женщина. Всю дорогу, пока ты жив был, при тебе сидела, на сторону ни разу не взглянула. Даже траур по тебе оттоптала, сколько там положено. Мог её хоть теперь в покое оставить? Ты — один хрен, дохлый, тебе какая разница вообще?

— Ненавиж-ж-жу!

— Не, ну это понятно. А по существу?

— Ненавиж-ж-жу!

— Тьфу.

В левой руке я всё ещё держал кинжал. Его и воткнул между горящих ненавистью глаз.

Три родии. Успел отлежаться, тварь. Хотя, судя по небывалой производительности огорода, твари на этом кладбище тоже должны жировать — только в путь. С причиной разберёмся чуть позже. Пока у нас на повестке дня Зинаида Поликарповна.

Кастовать Противоядие я не стал, использовал амулет. Успел обзавестись привычкой самые востребованные носить с собой. Карман не тянут, а пригодиться иной раз — ой как могут.

Сейчас был именно такой случай. Я опасался, что одним амулетом не обойдётся, но повезло. Успел вовремя, сильно навредить несчастной супруге тварь не успела.

Ресницы Зинаиды Поликарповны дрогнули. Она открыла глаза. Не сразу, видимо, сообразила, что происходит. Осознав, что я держу её голову на коленях, пролепетала:

— Ах…

— Не. До «ах» у нас с вами не дошло. Вмешались обстоятельства непреодолимой силы. Но если настаиваете, можем продолжить.

Зинаида Поликарповна потупила взор.

— Только не прямо сейчас, — уточнил я. — Сейчас мне надо с одной фигнёй разобраться. Где вашего управляющего искать, подскажете?

— Вот тут, — указал я место.

Два мужика с лопатами, которых мне выделил управляющий, принялись копать. Где именно, я наметил, ещё когда рассматривал мемориально-огородный комплекс с чердака. Ровно в его центре, под одной из уже разрытых могил.

Сам тем временем не спеша спалил тушу вурдалака, собрал кости. Не сработавшую Западню убрал ещё перед этим.

Мужики за моими действиями наблюдали с опаской, но копать стали только быстрее. Не терпелось, видимо, поскорее отсюда убраться. А я сложил в мешок кости. Теперь, вместе с теми, что получил с остальных — двенадцать штук. Прилично, но мастер Сергий просил больше.

Копайте, мужики, копайте! Вот, сердцем чую — не зря. На кости не рассчитываю, конечно. А вот на родии…

— Ваше сиятельство, — подал голос один из копателей. — Кажись, нашли чего-то!

Углубились они в яму уже прилично, наружу только головы торчали. Я подошёл. Пока возился с вурдалаками, приводил в чувство Зинаиду Поликарповну и организовывал земляные работы, начало светать.

В бледном утреннем свете под лопатой одного из мужиков блеснул знакомый металл.

— Отлично! — я потёр руки. — Всё, мужики. Теперь подхватились — и бегом отсюда. Дальше я сам.

Упрашивать себя работники не заставили. Через минуту обоих и след простыл.

Я спрыгнул в яму. И не спеша разгрёб землю вокруг знакомой «банки».

Находке почти не удивился. Ну не может быть, чтобы просто так, на ровном месте, пёрли как не в себя и твари и огород! Причём в пределах чётко очерченной окружности. Неспроста это всё.

Интересно, что там, в банке? Какой сюрприз на этот раз?

Вернусь в усадьбу — проверю. Чтобы находку сразу спрятать в сейф, а не таскать с собой чёрт знает сколько времени, мне ведь ещё в Оплот возвращаться за Захаром. В упаковке — оно надёжнее.

Я запихал банку в заплечный мешок. И не спеша вернулся к дому Зинаиды Поликарповны.

Хозяйка встречала меня на пороге — успела, видимо, очухаться.

— Я вам тут намусорил немного. Извините, — я окинул взглядом дверной проём, лишённый дверей, и пепел, оставшийся от вурдалаков.

— Ах, ну что вы, право! — Зинаида Поликарповна всплеснула руками. — Я уже приказала управляющему заказать новые двери. Тем более, что и ставни надо менять… — Она подняла взгляд на достопамятное окно. — По сравнению с тем, что вы сделали для меня, всё это — сущие пустяки.

— Да? Ну, отлично. В таком случае, надеюсь, не расстрою, если скажу, что ваш чудо-огород с сегодняшнего перестанет функционировать. По крайней мере, как чудо. Собирать по три урожая за лето больше не получится. Впрочем, есть и хорошие новости. Вурдалаки с кладбища, вероятнее всего, к вам тоже больше не полезут. Без колдуна, в таком количестве — уж точно.

— Огород? — Зинаида Поликарповна даже не сразу поняла, о чём речь. Сообразив, всплеснула руками: — Ах, да и слава тебе, Господи! Я ведь уже говорила, как к этому отношусь. Если бы крестьяне не настаивали…

— Вы крестьянам удобрений прикупите, — посоветовал я. — Тогда, глядишь, и на полях, и в обычных огородах дела на лад пойдут. Сами собой, без вмешательства нечистой силы.

— Удобрений? — озадачилась Зинаида Поликарповна.

— Угу. Есть такая интересная штука. Вы поспрашивайте у соседей, наверняка подскажут.

— А вы?

— А я в сельском хозяйстве шарю не сильно лучше вас. Да и пора мне уже.

— Как⁈ Вы уходите?.. Нет-нет! — Зинаида Поликарповна вцепилась в мой рукав. — Без завтрака я вас никуда не отпущу! Нашего повара покойный супруг привёз из Петербурга, он изумительно готовит! А кроме того… — тут она снова потупила взгляд. — Я не готова так скоро расстаться с вами.

Так мне улыбнулось счастье. И я улыбнулся ему.

В усадьбу я вернулся к полудню, в исключительно хорошем настроении. Материализовавшись в своей башенке, не стал привлекать к себе всеобщего внимания. Просто поставил на пол свежеобретённую банку и, отойдя на три шага, поднял руку.

Тут же задумался. А что если не уничтожать контейнер? Конкретно сейчас у меня в коллекции две детали головоломки. Первая — это рука. В которой контейнер поддерживал жизнь. Вторая — беспроводная зарядка амулетов, которую я в перспективе надеюсь присобачить к паровой машине. Что попадётся в Киндер-сюрпризе на этот раз — загадка. Но если там очередная часть тела хрен знает кого, то, быть может, лучше сохранить её живой?..

— А нахрена? — сказал я вслух и с удивлением прислушался к звуку собственного голоса.

Что-то было не так. И я, насторожившись, достал амулет против морока. Сжал его в руке… и морок исчез. Все мысли о том, чтобы сохранить банку целой, мгновенно улетучились.

— Ни-и-и-ихрена себе, — протянул я, глядя на банку. — Да что ты такое⁈

Банка молчала. Однако теперь я буквально физически ощущал, как мне в голову что-то тычется. В мозг, в сознание. С изяществом стенобитного орудия.

Эта штука была определённо жива, и ей категорически не хотелось подыхать.

Я бы мог спуститься вниз и снести мечом голову тётке Наталье. Зарубить Тихоныча. Марусю. Данилу со всем его семейством. Потом метнуться в Оплот и покончить с Захаром… Да я бы мог человек десять вырезать вообще без всяких проблем! Нет, стоп. Каких десять? Больше!

Фёдор из трактира. Илья Ильич. Егор, Земляна, Гравий, Ерёма и Иван. Сёстры Урюпины, Катерина Матвеевна, Зинаида Поликарповна, Брейгель, торговец амулетами… Обалдеть, как, оказывается, много в моём окружении людей, которые запросто подпустят меня к себе и даже не успеют ничего сообразить!

— Ну ты и мразь! — восхитился я. — Тебе даже амулет пофигу? Ладно, уболтала! Не будем тянуть.

И кастанул Костомолку. Не скажу, что это получилось у меня прямо запросто, пришлось преодолевать огромное внутреннее сопротивление. В том числе — невесть откуда взявшуюся жалость к несчастной консервной банке. Но — получилось.

Банку сплющило. Не так сильно, как предыдущие, однако всё-таки покорёжило.

Я удерживал Знак, гоня от себя сумбурные мысли. Мне то хотелось плакать от жалости к банке, то — кастануть Костомолку на Марусю или хотя бы на Грамма, то просто выбросить банку и забыть о ней. Банка, как Т-1000 в доменной печи, вилась ужом, пытаясь нащупать хоть что-то в моей голове, что позволило бы ей спастись.

Но закончилось всё прозаично — я получил разряд молнии в грудь. И — плюс десяток родий. Тоже классика.

Сразу же резко попустило. Я отменил Знак и вытер рукавом пот со лба.