Двое

ГЛАВА 22

Наступила неловкая пауза. Анни затрясло от негодования.

— Анни, дорогая, — позвал Зак, — моя соседка хочет поговорить с тобой.

Ни секунды не колеблясь Анни встала и вышла в переднюю. Она увидела полную пожилую женщину, которая уже успела сообразить, что сказала какую-то бестактность. Одетая в дорогое шелковое платье, женщина была очень низкого роста, и Анни смотрела на нее сверху вниз.

— Я не горничная, — сказала Анни спокойно. — И если вашим гостям стыдно парковаться рядом с моим автомобилем, то им скорее всего придется топать пешком от угла улицы.

— О, что вы такое говорите! — воскликнула соседка изумленно.

Анни презрительно усмехнулась.

— А вам в особенности полезно ходить пешком, — посоветовала она.

Соседку как водой смыло.

Зак закрыл дверь и расхохотался. Казалось, с его глаз вдруг спала какая-то пелена.

— Анни, милая, как мне тебя недоставало все это время! Ты такая… другая, не такая, как все эти люди, живущие рядом. Только ты и нужна мне.

Он заключил ее в свои объятия, и Анни ощутила тепло его сильных ласковых рук. Она поняла, что только Зак способен пробудить ее чувства.

— Я не нужна тебе… — начала она.

Он перебил ее.

— Ты нужна мне. Ты пришла ко мне в тот момент, когда вся моя жизнь перевернулась. Я совершенно запутался, я не знаю, где кончается прошлое и начинается будущее. Но без тебя мне и знать этого не стоит.

Зак посмотрел ей в глаза, а потом поцеловал ее. У Анни перехватило дыхание — она уже стала думать, что эти сладкие мгновения больше не повторятся.

Он стал снимать с нее блузку, припал губами к обнаженной шее, расстегнул бюстгальтер. И вот уже его руки ласкают ее грудь, он касается горячими губами сосков, задыхаясь от нетерпения, шепчет:

— Анни, любимая, как я соскучился… Я хочу тебя…

Она застонала от удовольствия.

— Зак, я не могу больше… Не мучай меня.

Он поднял ее на руки и отнес в спальню. Раздеваясь, заметил с усмешкой:

— На этот раз, моя радость, я буду делать это так, как захочу. Ты вряд ли догадываешься, о чем я.

Потом только она поняла, что он имел в виду. Зак умел доставить такое наслаждение, какого она никогда не испытывала прежде. Это были неистовые и одновременно нежные ласки опытного мужчины, который знает женщину лучше, чем она себя. Он учил ее искусству любви, и она оказалась благодарной ученицей.

Только сейчас Зак понял, что просто пропал бы, если бы Анни не пришла к нему. Он любовался этой женщиной, спящей рядом с ним: шелковые черные волосы разметались по подушке, полуоткрытые полные губы, смуглая атласная кожа… Неужели это не сон? Анни здесь, в его доме. В кошмаре последних дней ему не хватало уверенности в том, что он способен пережить любые невзгоды. Не было цели, ради достижения которой он сделал бы невозможное. Анни дала ему все это. Сердце его переполнялось нежностью и любовью к ней.

Анни… Он даже не смел мечтать о ней. А теперь стоит протянуть руку… Зак осторожно поцеловал ее в губы, и Анни сразу открыла глаза.

— Привет!

— Привет. Ты не дал мне досмотреть замечательный сон. Такой интересный, как фильм.

— Надеюсь, я исполнял там главную роль?

— Нет.

Он нахмурился, а Анни засмеялась.

— Твоя главная роль в постели, — сказала она.

— И только?

— Пока. У тебя это здорово получается.

Зак потянул ее на себя, с удовольствием ощутив прикосновение ее обнаженной груди.

— Тогда, может быть, продолжим? — прошептал он.

Анни склонилась над ним, так что ее волосы закрыли их лица, и стала жарко целовать его в губы. Он застонал от наслаждения. Вот так бы всю жизнь провести в ее объятиях, мелькнуло у него в голове.

Зак услышал шуршание бумаги, которую просунули под дверь, — это отец посылал ему записку. Пришлось встать и прочесть. Видимо, придется вернуться к реальности и заняться делами. Ему так не хотелось покидать Анни!

Она приоткрыла глаза.

— Что-нибудь случилось?

Зак присел на край кровати и нежно поцеловал ее.

— Как бы мне ни было хорошо с тобой, любовь моя, я не могу дольше прятаться в спальне. Мне надо начать действовать, звонить по делам, а потом уйти и… В общем, я должен кое-кого повидать.

Анни разочарованно вздохнула.

— Извини, моя радость, будь моя воля, я бы занимался с тобой любовью до скончания века. Но все-таки прежде мне следует утрясти дела.

— Я понимаю…

Анни села в постели. Зак взглянул на ее обнаженное тело, и ему захотелось плюнуть на все и вновь овладеть ею. Но он неимоверным усилием воли взял себя в руки.

— Анни, я, конечно, поступаю не очень вежливо, убегая вот так…

— Перестань извиняться, Зак. Все в порядке.

Он улыбнулся ей.

— Спасибо за понимание.

— Да тут и понимать нечего! Главное, что ты понял, — надо действовать.

— Ты можешь еще поспать.

Она покачала головой.

— Да нет, мне давно пора вернуться к Мэри и папе.

— Тогда я пойду в душ. Ты вольна делать здесь все, что хочешь. Позавтракай, у отца есть прекрасная пицца в холодильнике. Он с радостью тебя накормит.

Анни встала и оделась, подошла к туалетному столику, в котором один из ящиков был выдвинут. Там лежала змеиная челюсть, что немало удивило ее, и рядом какая-то коробочка. Анни не могла удержаться, чтобы не заглянуть в нее. На черном бархате красовались изумрудные серьги. Наверное, подарок бывшей невесте. Она тяжело вздохнула — Зак, очевидно, сильно любил эту женщину, раз приобрел для нее столь дорогое украшение.

Анни вынула серьги и примерила их. Они оказались довольно тяжелыми, но ей понравилось, как они смотрелись на ней. Она подняла волосы кверху, соорудив подобие высокой прически, и представила себя вместе с Заком на светском приеме.

Какие глупые фантазии! — подумала она с усмешкой. Пока что они даже вскользь не касались темы будущих отношений. Она положила серьги на место, причесалась и, чуть робея, вышла в гостиную.

— Вы, должно быть, и есть та самая Анни, — раздался чей-то голос у нее за спиной.

Она чуть не подпрыгнула от неожиданности, резко обернулась и увидела перед собой пожилого мужчину, который удивленно таращил на нее глаза.

— Да, я Анни. А вы — отец Зака?

При этом она отметила про себя, что отец и сын совсем не похожи друг на друга.

— Ага. Можете называть меня Джордж. Хотите пиццы?

Анни покачала головой.

— Нет, спасибо. А почему вы сказали мне, что Зак болен?

— Так оно и есть.

— Но мне показалось, что он вполне здоров.

Старик постучал себя пальцем по лбу.

— Вся его болезнь — здесь.

— Это вы о чем?

— А о том, что он был разбит, расстроен, измучен.

— По телефону вы мне говорили совсем другое.

В это время они оба услышали, как Зак что-то напевает в холле. Джордж хитро поглядел на Анни.

— Кажется, его здоровье пошло на поправку с момента вашего приезда. Поэтому вы, надеюсь, простите меня за то, что я вас сюда вытащил.

Анни смутилась. Скорее всего, он понимает, каким образом она «вылечила» Зака.

— А знаете, — неожиданно для самой себя вдруг сказала она. — Я, пожалуй, перекушу. Слышала, что у вас есть пицца.

— Мое любимое блюдо. Пойдемте в кухню. Я разогрею.

Анни села за большой стол, и вскоре перед ней уже стояла тарелка с огромной пиццей и стакан с минеральной водой.

— Я бы предложил вам другие напитки, но у Зака только пиво и отвратительный растворимый кофе. С выпивкой я завязал, а этот мерзкий кофе в рот не возьму даже под страхом смерти.

Анни улыбнулась и принялась за еду. Джордж с интересом наблюдал за ней.

— Вы совсем не такая, как я представлял себе, — заметил он.

— Я не похожа на ту женщину, на которой Зак хотел жениться?

— И слава Богу, что не женился, — вдруг взорвался отец. — Монстр, а не баба.

Анни еле удержалась, чтобы не расхохотаться. Какое-то время оба молчали.

— Я хотел, чтобы у моего сына была такая же женщина, как у меня когда-то. И оказалось, что мечта моя сбылась, — сказал старик. — Вы удивительно похожи на мою Каталину.

Анни вспомнила, как Зак, сидя с Мэри у пруда, рассказывал ей о матери, говорил о том, что не верит, будто она его бросила. Насколько ей помнится, отец чуть ли не выгнал ее. Теперь же он говорит о ней с такой нежностью.

— А чем я вам напоминаю ее? — робко спросила Анни.

— У вас такие же роскошные черные волосы. Правда, вы выше ростом. Кэти была такой красавицей! Ну, вы тоже очень хороши собой. Зак, наверное, говорил вам об этом. Она была ласковая и добрая, и одновременно очень гордая. А как она любила своего сынка, Зака…

Джордж вдруг часто-часто заморгал глазами.

— Ах ты Господи, — сказал он, вставая из-за стола. — Я тут совсем вас заговорил. Пожалуй, пойду к себе. Кому интересно слушать болтовню старика?

Он подошел к двери и обернулся.

— Хочу извиниться за то, что схитрил и выманил вас сюда. Надеюсь, вы не жалеете?..

Старик исчез, и Анни стала убирать со стола. Вошел Зак, гладко выбритый, причесанный, одетый в элегантный светло-серый костюм. У Анни даже дыхание перехватило, когда она увидела его. Как он красив! Неужели этот мужчина принадлежит ей?

— Ты перекусила?

— Немного. Я и не была голодна.

Он улыбнулся ей и взглянул на часы.

— Мне пора. К сожалению.

— Я тоже поеду. Мэри и отец уже заждались меня.

Анни почувствовала себя неловко. Зак словно понял это — он подошел к ней, обнял и поцеловал.

— Как только я освобожусь, я тебе должен буду кое-что сказать, — пообещал он.

— Желаю тебе удачи, Зак.

Они вышли на улицу. Зак проводил ее до машины. Он выглядел очень серьезным, видимо, дела ему предстояли нешуточные. Анни вдруг стало грустно и тяжело на душе, в голову полезли дурацкие мысли: а вдруг они больше не встретятся с Заком? Но она отогнала их — не дай Бог накликать беду. Она будет ждать его и верить, что им суждено быть вместе.

Отъезжая от его дома, Анни смотрела на Зака в зеркало заднего вида, пока не повернула за угол. У нее было такое чувство, что она навеки оставила здесь свое сердце.

Когда Анни добралась до дому, уже стемнело. Джерт и Трэвис играли в карты на кухне. Поздоровавшись, она поспешила к холодильнику за водой. Ее мучила жажда.

— Мэри хорошо себя вела? — поинтересовалась она.

— Конечно. Разве бывает по-другому? — кивнула ей Джерт.

Анни улыбнулась.

— Ну, спасибо вам, что присмотрели за ней. Где она?

— Спит уже, наверное, я почитала ей на ночь сказку. В общем, все в порядке.

— Как я вам благодарна, Джерт. — Анни обняла ее. — Вас сам Бог послал нам.

— Я всегда рада помочь. — Джерт отложила карты. — Но придется вас огорчить — моя командировка закончилась и пора возвращаться на работу в больницу.

— Что? — поразился Трэвис. — Зачем тебе это нужно, женщина?

Анни с удивлением взглянула на отца — он, похоже, совсем не хочет, чтобы Джерт уходила от них. Сам чуть не выгнал ее в первый день, а теперь и минуты без нее обойтись не может. Ну и ну!

— Да мне и самой не очень-то хочется, но я должна. Надо же на что-то жить. Кроме того, в больнице я имею множество всяких льгот.

— Разве к тебе здесь плохо относятся? — спросил Трэвис, помрачнев.

— Я совсем не это имею в виду. И ты прекрасно все понимаешь, Трэвис.

Анни с улыбкой посмотрела на отца. Ну надо же, как он разволновался из-за того, что медсестра должна вернуться на работу! Анни подошла к нему и села рядом.

— Папа, если Джерт нужно уехать, нельзя задерживать ее. Мы должны быть счастливы, что она так долго оставалась тут.

— Еще чего! Она на меня все время ворчала.

— Это я на тебя ворчала? — возмутилась Джерт.

— Вот видишь? Она все время гоняет меня, заставляет пить всякую гадость. Чего я только ни делал, чтобы угодить ей! Никакой благодарности!

Анни еле сдерживала улыбку. Было совершенно очевидно — Трэвис изо всех сил старается удержать свою сиделку.

— Я буду навещать тебя, старина, — пообещала Джерт. — И тебе по-прежнему придется выполнять мои указания.

Трэвис встал и заковылял к двери. Но уже на пороге оглянулся и заявил:

— На этот раз, сестра Джерт, тебе придется выполнять мои указания. — И, собравшись наконец с духом, он выпалил: — Если ты хочешь вернуться в больницу, валяй. Но ночевать ты должна приезжать сюда!

Анни и Джерт от изумления потеряли дар речи; в кухне стояла такая тишина, что был слышен стрекот кузнечиков в саду.

— Что ты такое говоришь, Трэвис Кэйд? Значит, я должна весь день надрываться в больнице, а потом еще за тобой ухаживать по ночам? — Джерт начинала выходить из себя.

— Да, черт возьми! То есть, нет. Ты меня совсем запутала, Джерт. Я тут изо всех сил стараюсь сделать тебе предложение, а ты мне все портишь. Ладно, я не люблю юлить: выходи за меня замуж.

Трэвис снова сел за стол. Анни взглянула на Джерт, которая была так поражена неожиданным поворотом дела, что, казалось, лишилась дара речи. Неужели не согласится? Отцу так нужна хорошая, заботливая женщина. Да и сама Джерт вроде бы испытывает к Трэвису самые теплые чувства.

— Анни, — обратилась к ней Джерт, — а что ты думаешь по этому поводу? Ты ведь взрослая женщина, а тут еще тебе на голову свалится мачеха. Нужно тебе это?

— О чем ты, Джерт? Я с радостью стану твоей падчерицей, если ты примешь предложение папы.

— Ну, старичок, выходит, ты получил жену! — игривым тоном заявила Джерт Трэвису. — Но, учти, это ровным счетом ничего не меняет. Я буду делать то, к чему привыкла и что хочу. Даже продолжать носить брюки, хотя тебе это и не нравится, понял? А теперь марш в постель! Уже поздно.

Джерт начала подталкивать Трэвиса к выходу, но он сопротивлялся.

— Погоди, может, ты и будешь делать то, что хочешь, но важные решения принимаю я. Так что я не двинусь с этого места, пока ты меня не поцелуешь!

— Хорошо, — усмехнулась Джерт. — Получай!

Она чмокнула его в щеку, но, увидев, на его лице разочарование, отважилась на настоящий поцелуй.

— Больше ты сегодня от меня ничего не получишь, — заявила Джерт, отдышавшись.

— Это мы еще посмотрим, — проворчал Трэвис и, хитро подмигнув дочери, увел Джерт под ручку в свою комнату.

Анни осталась одна в кухне. Она слышала, как они препираются и смеются в комнате отца. Потом все стихло. Анни была искренне рада за папу. Надо же — устроить свою судьбу в шестьдесят с лишним лет. Такое не каждому удается.

Постепенно мысли ее вернулись к Заку. Наступит ли когда-нибудь такой же радостный день в ее жизни? Анни стала раскладывать на столе карты, но тут же передумала. Нет! Не стоит искушать судьбу.

Спать ей совсем не хотелось. А что, если почитать дневник бабушки? — подумала она. Бабушка всегда была для Анни образцом добродетельной и разумной женщины. Может, там, в ее записях, она найдет ответы на волнующие ее вопросы…