Двое

ГЛАВА 6

Силы Анни были уже на пределе — она столько нестерпимо долгих часов просидела в больнице. Хотя отец хорошо перенес операцию, она никак не могла расслабиться и боялась осложнений. Этот страх просто вымотал ее.

В больнице только и остается, что ждать. Анни сидела, тупо уставившись в стену, и ждала, но мысли ее помимо воли время от времени возвращались к Заку. Она вспомнила его скорбное лицо утром в холле больницы… Даже тогда она смотрела на его губы, которые недавно целовали ее у пруда… Конечно, он многих женщин перецеловал до нее, но почему-то это ей было неважно. Мало ли что у него было когда-то. Ей хотелось с ним целоваться в данный момент — и все. А что будет потом, ей безразлично.

Его объятия и поцелуи у пруда вскружили ей голову. Она успела забыть, как это бывает. Карлос горячо любил ее и подарил ей немало минут наслаждения. Но Зак всколыхнул в ней совсем иные чувства, которые дремали в ней и которых она не знала даже с Карлосом. Зак вообще был другим человеком — сдержанным, уверенным в себе, сильным, надежным. Он держался с достоинством, не проявляя лишних эмоций, взвешивая каждое слово…

Анни поняла, почему отца испугало появление Зака. Райес такой человек, что не остановится ни перед чем для достижения цели. Возьмет свое не одним, так другим способом. Это касалось и дела, и личной жизни. По разумению отца, Анни совершенно не имела опыта общения с такими сердцеедами, как Зак. Карлос был однолюбом, надежным и верным, и Анни было хорошо и спокойно с ним. Она вспомнила, каким красивым был ее муж, и сердце наполнилось тоской.

Почему же ее так повлекло к Заку с первой минуты, когда она увидела его? Внутренний голос говорил ей, что такой мужчина, как Зак, никогда не будет принадлежать одной-единственной женщине, всегда стремясь к новым и новым романтическим приключениям.

В то же время сердцем она отвергала собственные домыслы по поводу характера Зака. Она чувствовала, что не безразлична ему, но он ни за что не захочет сближаться с ней. Зак сочувствует ей и искренне переживает за нее — вспомнить хотя бы, как он разволновался из-за приступа отца! Это же он вызвал «скорую» и объяснялся с врачами, когда у Анни от испуга словно язык отнялся.

Зак Райес приехал в Десперадо, чтобы купить ее ферму. Он уехал, так и не совершив намеченной сделки, и получалось, что он вроде бы отверг эту идею из-за того, что она заупрямилась. Неужели это явилось самым серьезным препятствием для такого опытного дельца? Он наверняка обтяпывал дела покруче. Почему же он не старался заставить Анни передумать? Ведь все случившееся другой бы использовал как козырь, и уж во всяком случае не преминул бы поднажать на несговорчивую фермершу, пока она находится в растерянности!

Анни допила кофе из пластикового стаканчика и скомкала его. Взглянула на часы в приемной — пора идти к отцу. Она поспешила по коридору.

— Привет, папа! — сказала она бодро. — Как себя чувствуешь?

Анни погладила его по морщинистой щеке, и на глаза ее навернулись слезы. Отец, казалось, еще больше постарел за эту ночь.

— Привет, детка, — прошептал Трэвис. — Все в порядке, я чувствую себя неплохо.

Он попробовал пошевелить рукой, к которой была подсоединена капельница.

— Тебе неудобно? — забеспокоилась Анни.

— Да. А куда персонал подевался? Выходной у них, что ли? — проворчал старик.

Анни усмехнулась: отец в своем репертуаре, обожает ругать медсестер.

— Если тебе что-нибудь нужно, я могу тебе помочь. Что надо сделать?

— Прежде всего перестань пугаться. Ты стараешься скрыть это, но у тебя плохо получается. Нечего волноваться, понятно? — Он слабо улыбнулся. — А теперь скажи мне, этот городской пижон убрался восвояси?

Анни ласково пригладила его растрепанные волосы.

— Он уехал, папа, — сказала она тихо.

— И не приедет больше?

— А зачем ему возвращаться сюда?

Трэвис хмыкнул.

— Похоже, он положил на тебя глаз, девочка. Видно, что он из тех мужиков, у которых все мысли помещаются в ширинке. Такие обычно заводят себе по девчонке в каждом городе, куда бы их ни занесло.

Анни с улыбкой поцеловала отца в щеку — придумает же такое! Зак просто чувствовал себя обязанным остаться с ней в больнице, иначе он бы сразу уехал в Остин.

— Ты что-то разволновался, папа. Честное слово, об этом даже не стоит говорить.

Трэвис вздохнул.

— Вот черт, опять спать хочется. Ну прямо как младенец — сплю без конца.

— Ну и отдыхай. Я скоро опять приду.

Анни еще раз поцеловала его и встала. Оглядела отца, беспомощно лежащего на больничной койке. Сейчас он такой слабый, а ведь она всю жизнь прожила под его защитой. Неожиданно Анни стало ужасно одиноко.

Она повернулась и быстро вышла из палаты, чувствуя себя безумно уставшей. К тому же ей ужасно хотелось есть. Лучше всего сейчас поехать домой, принять душ и отдохнуть немного. А потом нужно съездить к миссис Аквилар, проведать Мэри. Встреча с дочкой придаст ей сил и уверенности в себе. У нее нет другого выхода — нужно держаться ради ребенка и ради отца. Они оба — все, что у нее есть, она нужна им так же, как они — ей.

Анни уже почти дошла до выхода, когда кто-то сзади схватил ее за руку. Сердце дрогнуло — вдруг это Зак? Неужели он вернулся? Она обернулась.

— Эй, Анни, притормози немного! — сказал ей Коуди.

— А, это ты. Привет. — Она постаралась улыбнуться, чтобы скрыть разочарование. — Я не заметила тебя. Иду и не вижу ничего вокруг.

Коуди посмотрел на нее озабоченно.

— С тобой все в порядке?

— Да. Я собираюсь поехать домой.

Коуди поднял брови.

— И ты не собиралась позвонить мне? Я мог бы приехать за тобой. Хорошо, что оказался здесь.

— Знаю и всегда благодарна тебе. Я решила взять такси. Не хочу никого беспокоить по пустякам.

— Это не пустяки, — немного обиженно сказал Коуди и кивнул ей. — Пойдем, я тебя отвезу.

На стоянке Анни легко отыскала глазами допотопный автомобиль шурина. Они медленно подошли к нему, и Коуди помог ей забраться на сиденье. Анни устало откинулась на спинку и терпеливо подождала, пока долговязый хозяин уселся сам и завел непослушный мотор. Некоторое время оба ехали в полном молчании.

Через некоторое время Анни почувствовала себя неловко и решилась наконец завязать разговор.

— Из меня сегодня плохой собеседник, ты уж извини, — сказала она устало.

— Да я и не жду от тебя никаких слов. Отдыхай, — отозвался Коуди, следя за дорогой.

Анни тяжело вздохнула.

— Я очень признательна тебе за то, что подвез меня. Честно говоря, мне не хотелось брать такси.

Она не могла ему признаться, что это в основном из-за денег. Дорога обошлась бы ей долларов в двадцать, а у нее в кошельке вряд ли бы нашлось столько. Об этом она раньше и не подумала, мечтая лишь скорей попасть домой, переодеться и поспешить к Мэри, чтобы успеть пожелать ей спокойной ночи. Хорошо все-таки, что Коуди оказался рядом.

— Как там Мэри? — поинтересовалась она.

Коуди улыбнулся.

— У мамы голова уже идет кругом.

— Господи! Она плохо себя ведет?

— Да ничего подобного. Ты разве не знаешь, что происходит, когда ребенок приходит в гости к бабушке? В каждом шкафу, в каждом ящике есть что-нибудь интересное. Мама изо всех сил старается все ей показать, развлечь и угодить. Сегодня они вместе пекли пирожные и Мэри вынесла их на крыльцо, чтобы угостить птичек. Маме едва удалось убедить ее накормить их чем-нибудь более подходящим.

Разговор о дочке развеселил Анни, и она почувствовала, как напряжение прошло и сразу стало спокойнее на душе.

— Твоя мама так добра к Мэри, — сказала она с благодарностью.

— Она на все готова ради нее, ты же прекрасно это знаешь.

Он мог бы добавить, что смерть Карлоса ничего для нее не меняет. Он уже говорил это не раз, и Анни хорошо знала об их отношении к ней и к ее дочери. Но ей всегда было неудобно обращаться за помощью к миссис Аквилар. У Анни было подспудное чувство вины за то, что Карлос погиб таким молодым, занимаясь хозяйством на ее ферме. С этим комплексом она не могла ничего поделать и избегала частых встреч со своей свекровью.

— Я все знаю, — сказала она со вздохом. — Мэри очень повезло, что у нее такие чудесные родственники.

Что поделать, если в доме матери одни волнения и заботы! — с горечью подумала Анни. Коуди бросил на нее понимающий взгляд.

— Как чувствует себя Трэвис?

— Он держится молодцом. Если не возникнет осложнений, то доктора готовы вскоре выписать его.

— Рад слышать это.

— Я тоже обрадовалась. Папа терпеть не может больницу и ворчит на весь персонал.

— Дома он тоже будет ворчать, когда придется за ним ухаживать. Он так не любит чувствовать себя беспомощным. Ты продумала, как за ним ухаживать после выписки?

— Честно говоря, нет. Все произошло так неожиданно…

Анни коснулась рукой волос и обнаружила, что ее коса наполовину расплелась. Потом глянула на свою мятую юбку и несвежую блузку и тяжело вздохнула. Она действительно отключилась от всего, думая лишь о том, выживет ли отец. Что ж, это вполне естественно, но теперь она возьмет себя в руки. Самое страшное позади.

Коуди похлопал ее по плечу, желая немного подбодрить.

— Не переживай. Мы с мамой с радостью поможем вам.

— Вы и так уже много сделали, присматривая за Мэри. Я скоро соберусь с силами, и все образуется.

Коуди ничего не сказал на это, и они некоторое время ехали молча. Анни снова одолели тяжкие мысли. Будет ли когда-нибудь в ее жизни все нормально и что это значит? Ей казалось, что она бредет вслепую по извилистой тропе, не ведая, что ждет впереди. Но она не имеет права впадать в отчаяние, потому что есть отец и Мэри, о которых нужно заботиться.

Наконец они подъехали к дому. Коуди остановил машину и заботливо взглянул на Анни.

— Ну иди, я подожду, — сказал он. — И не надо торопиться, у меня много свободного времени.

Анни удивилась.

— Коуди, но я ведь собираюсь принять душ, переодеться. Тебе придется ждать меня довольно долго.

Он откинулся назад и потянулся.

— Ничего страшного. Подожду. Да, кстати, я пока съезжу и привезу что-нибудь тебе поесть.

— Ну не надо, пожалуйста. Поезжай домой, а я сама потом…

— Ты собираешься топать пешком?

Анни вдруг всплеснула руками.

— Боже мой, я совсем забыла, что машина поломана! — воскликнула она. — Совсем ничего не соображаю.

— Соображаешь, не волнуйся. Просто на тебя свалилось слишком много забот. Ну давай, иди.

Анни устало улыбнулась.

— Хорошо, только тебе не надо ехать за едой. У меня в холодильнике наверняка осталось что-нибудь. Пошли в дом, тебе вовсе не обязательно сидеть тут.

Коуди кивнул и стал вылезать из машины.

— Ну раз я отправляюсь на твою кухню, я уж точно заставлю тебя поесть, — сказал он деловито.

Анни пошла рядом с ним.

— Я о еде и думать не могу, пока душ не приму. Такое чувство, что больничный запах просто въелся в кожу.

Анни открыла дверь, и они вошли в холл. Она щелкнула выключателем, но свет не зажегся.

— Странно, — проговорила она задумчиво. — Лампочка перегорела.

Она отправилась на кухню и попробовала зажечь свет там. Безрезультатно.

— Что такое? — воскликнула она.

Анни стало не по себе — не хватало ей еще проблем! Пусть не столь серьезных, но требующих немедленного решения.

— Надо проверить пробки, — сказала она.

Коуди щелкнул зажигалкой, и маленькое пламя осветило его лицо. Анни вздрогнула — он так похож на своего брата! Сейчас, когда не видно его длинных волос и серьги в ухе, — особенно. Словно Карлос вдруг возник перед ней. Это видение вызвало нестерпимую боль в сердце, и Анни отвернулась, не в силах больше смотреть на него.

— Сюда, Коуди. Щиток в кладовке, и на стене висит фонарик.

Через несколько минут Коуди появился с фонарем в руках.

— Там все в порядке, — заявил он.

Анни нахмурилась.

— Ничего не понимаю.

— Я тоже.

Коуди озабоченно почесал затылок.

— Послушай, — начал он неуверенно, — конечно, неудобно тебя спрашивать об этом, но ты оплатила счета за электричество?

Анни вздрогнула.

— Чек лежит на моем туалетном столике. Я выписала, но забыла его оплатить.

Коуди сокрушенно покачал головой.

— Теперь у тебя будут неприятности. Похоже, что тебе отключили свет за неуплату, но что-то это слишком быстро сделали.

Анни смутилась, но чувствовала, что должна объяснить ему причину.

— Понимаешь, мы не слишком надежные клиенты, чтобы нам верили, — грустно сказала она.

— Что ты такое говоришь? — поразился Коуди, схватив ее за плечи.

Анни поняла, что не может больше скрывать от него, в каком бедственном положении находятся ее финансы. Она экономила каждый цент, ночами не спала, высчитывала, старалась хоть что-нибудь придумать, чтобы выровнять положение. Но все решилось в один момент по разным причинам, вернее, ей одной было не под силу предпринять что-либо кардинальное.

— Положение было тяжелым, еще когда был жив Карлос. Что он только ни делал, чтобы спасти ферму. И ему удалось бы наладить дело, но тут случилось несчастье… С тех пор вообще все пошло наперекосяк…

Анни замолчала, не в силах больше говорить об этом. Слезы наворачивались на глаза, отчаяние охватило ее. Она до боли сжала кулаки, чтобы не расплакаться.

— Я делала все, что было в моих силах, но этого недостаточно. Ничего не получается…

Коуди обнял ее и прижал к себе.

— Ты очень многое смогла сделать, Анни. Просто всем сейчас трудно, многие фермеры переживают трудные времена. А ты все делала правильно, поверь.

Анни уже рыдала.

— Ты не знаешь… — проговорила она сквозь слезы.

— Знаю. Тысячи людей обращаются в банки за финансовой поддержкой, а ты пыталась обойтись своими средствами. Я знаю, каково тебе приходилось.

Коуди дружески похлопывал ее по плечу. Анни стыдилась своих слез, стыдилась того, что совсем не может совладать с собой. А тут еще Коуди направил луч фонарика прямо на нее, и она прятала лицо в ладони и отворачивалась, понимая, какое жалкое зрелище представляет собой сейчас.

— Я столько глупостей наделала, — причитала она. — Столько непростительных ошибок.

— Всем людям свойственно ошибаться, — сказал Коуди и поставил фонарик на стол, направив свет на потолок. — Будто я не делал ошибок! Ну и что? И проблемы были, да какие. А твою сегодняшнюю беду легко исправить. Я поеду завтра же в компанию по электроснабжению и оплачу счета.

— Я не разрешаю тебе делать это, Коуди!

Он усадил ее на стул, и Анни подчинилась, потому что не могла уже держаться на ногах. Она была очень подавлена и в то же время чувствовала облегчение от того, что ей есть кому рассказать о своих бедах. Конечно, меньше всего ей хотелось, чтобы Коуди был в курсе ее финансовых проблем. Но все же хорошо, что он оказался рядом, он все понимает.

А Зак Райес? В состоянии ли он понять, что человек может попасть в такое бедственное положение, в каком оказалась она? Что знает он о тяжкой физической работе? Ведает ли, что значит принести в жертву самого себя ради близких людей? И что бы он сказал, если бы узнал о ее проблемах? Наверное, пожалел бы ее, глупую. Именно этого она и заслуживает…

— Ты должна позволить мне заплатить, Анни. Я настаиваю, а ты отдашь мне долг позже, когда появятся деньги.

Голос Коуди прервал ее размышления. Она взглянула на деверя: он искренне хочет помочь, но ей совсем не хочется быть должной кому бы то ни было. Если бы только она могла рассчитывать на свои силы и свои деньги… Анни опять вспомнила Зака Райеса. «Если продашь ферму, ты будешь хорошо обеспечена материально», — говорил он, стараясь убедить ее забыть о гордости. А ведь это все равно что продать ему свою душу!..

А что ответить Коуди? Позволить ему один раз оплатить счета за электричество, а в следующий раз взять взаймы на еду? А на что купить Мэри новую школьную форму, пару хороших туфель? Получается просто бесконечная цепь благотворительности со стороны родных. Они не откажут, но насколько унизительно сознавать свою несостоятельность!

— Коуди, пойми, — начала она после долгой паузы, — я действительно не могу тебе позволить сделать это. Но все равно спасибо, что предложил помощь. У меня все оформлено и готово к оплате, и я все сделаю завтра.

Коуди упрямо потряс головой.

— Нет, и не спорь. Тебе надо утром быть в больнице, а в конторе придется провести немало времени, чтобы убедить их включить тебе ток.

Коуди встал, подошел к холодильнику и достал несколько банок колы. Анни взяла одну и открыла. Он прав, ей хотелось как можно раньше поехать в больницу и повидаться с отцом. Видимо, придется воспользоваться предложением Коуди, тем более что отказываться наотрез неудобно — он ведь совершенно искренне хочет помочь ей.

— Хорошо, спасибо тебе, — сказала она наконец.

Он улыбнулся и подмигнул ей.

— Ну а теперь, когда мы с тобой уладили этот вопрос, можешь пойти и принять душ. На этот раз у тебя получится быстрее, чем ты предполагала: горячей воды нет. Холодный душ тебя взбодрит. А может, ты вымоешься и переоденешься у нас?

Анни встала со стула.

— Нет, спасибо. Я не боюсь холодной воды. Скоро вернусь.

— Возьми фонарь.

— А ты найдешь, что поесть, в холодильнике?

— У меня есть зажигалка.

Анни взяла фонарик и медленно пошла по коридору. Несмотря на отсутствие горячей воды, она предпочитала принять душ у себя. Не хватало появиться в доме Аквиларов в таком жутком виде. Бедная родственница, назвала она себя с горькой усмешкой. Она знала, что Коуди и в голову не пришло бы такое сравнение, но неприятное чувство собственной несостоятельности мучило ее. Дурацкая история с неуплатой за электричество доконала ее.

Минут через десять Анни вернулась в кухню. После холодного душа она чувствовала себя словно заново народившейся на свет. Коуди тем временем разыскал керосиновую лампу и зажег ее. На столе стояла тарелка с чипсами, банка сальсы и блюдо с нарезанными свежими овощами.

— Не густо, — кивнул он на угощение.

— Ты ешь, а мне не очень хочется, — сказала Анни, усаживаясь за стол. Она искоса глянула на Коуди. — Слушай, когда ты завтра поедешь по моему поручению, возьмешь мой чек, — сказала она тоном, не терпящим возражений.

— Что? Я не понял?

— Я не хочу, чтобы ты оплачивал мои счета, Коуди. Пойми, я должна сама решать свои проблемы.

— Может быть, ты и права, Анни, но, надеюсь, ты понимаешь, что в один день ты их не решишь?

Анни задумалась и стала машинально жевать морковку.

— Понимаю.

Коуди с недоверием посмотрел на нее.

— Я поговорил с доктором сегодня. Он считает, что, даже если все обойдется без осложнений, у твоего отца много трудностей впереди. Доктор говорит, что выздоровление будет нелегким и тебе надо быть готовой к этому.

До Анни наконец дошло, что Коуди говорит о периоде реабилитации. Она считала, что отцу в первую очередь нужен хороший уход, чтобы встать на ноги. Но теперь она поняла, что это больше касается денег.

— А что еще сказал доктор? — спросила она.

— Сказал, что тебе может понадобиться квалифицированная помощь медсестры. Ты сама не можешь заниматься этим.

— Могу, — возразила Анни.

— Так, ладно. Я тебе все объясню, потому что ты не понимаешь. — Коуди даже отложил в сторону вилку. — Тебе придется воспитывать Мэри, вести домашнее хозяйство, собирать урожай. Все это, учти, одновременно. Заставить Трэвиса делать специальные упражнения, диктовать ему, что есть и пить, давать лекарства или делать уколы — дело не из легких. Знаешь, что он на все это скажет?

Коуди взглянул на Анни и замолчал. Она сидела, тупо уставившись в пол. Слушала, понимая, что все так и есть, как говорит шурин, но отказывалась признаться себе в этом. Ее девиз всегда был: «Я могу все». Больно осознавать, что сейчас она сказать этого не может.

— Я же говорила тебе, что еще не обдумала все как следует, — сказала она наконец.

— Я знаю, Анни. У тебя не было времени на решение таких вопросов. Но твоя гордость сейчас тебе только мешает, поверь. Ты должна разрешить нам с мамой помогать тебе.

Анни пожала плечами.

— Очевидно, ты прав. Но как же ты сможешь управляться на двух фермах?

— Смогу, если предлагаю. К тому же у меня все налажено.

— Ты устанешь ездить туда-сюда. Сам знаешь, сколько дел в таком хозяйстве, как мое.

Коуди смотрел на нее не отрываясь.

— Никаких проблем не будет. Я давно думал над этим. Кстати, если нам с тобой пожениться, Анни, будет намного легче…