Двое лгут: Кто-то должен умереть

Глава 10

После позднего обеда Брейдон и Оливия уехали, а я устроилась под пледом на диване и принялась читать Леджер.

Я планировала просто бегло ознакомиться с ним и записать свои вопросы. Позже я смогу расставить приоритеты в своем списке, чтобы приставать к Бернадетт с расспросами. Она не очень-то любила делиться информацией, поэтому мне нужно выработать определенную стратегию, иначе я потрачу годы впустую, пытаясь получить ответы.

Кроме того, мне хотелось отвлечься. Сложные чувства, связанные со смертью отца, бурлили в глубине души. Я не готова посмотреть им в лицо. Пока не готова. Не сейчас, когда так много неясного в том, что произошло.

Я открыла первую страницу леджера и просмотрела семейное древо. Начав со своего имени и продвигаясь вверх по ветвям, я делала пометки в блокноте. Заполнение первого листа не заняло много времени, но прежде чем перевернуть страницу, я просмотрела свой список вопросов.

Большинство из них сводились к любопытству по поводу истории моей семьи. Почему в наше время моя тетя Перл умерла при родах? Почему некоторые имена, например, мое, имеют инициалы в скобках? Я обвела в блокноте «Л.Д.» — инициалы рядом с моим именем. А что случилось с моей двоюродной теткой, тетей Бернадетт? Жива ли она еще? В семейном древе не значилось даты ее смерти, только ссылка на «Дом Кэрролла».

Я перевернула страницу блокнота, затем перешла к следующему разделу леджера, где начинались рукописные дневниковые записи разных членов семьи. Записи охватывали более ста лет. Большую часть я бегло просмотрела, но не удержалась и втянулась в некоторые наиболее шокирующие истории. Поколение за поколением рассказывали о смерти и несчастьях, некоторые из которых случались по их собственной вине. На полпути я начала замечать некоторые тревожные закономерности.

Во-первых, я отметила, что добрая половина или даже больше детей умирали в раннем возрасте, либо при рождении, либо подростками. Даже с учетом развития современной медицины дети все равно умирали.

Во-вторых, читая ужасную историю одну за другой, я начала задумываться о том, не заложена ли в нашей родословной генетическая предрасположенность к психическим заболеваниям.

В 1800-х годах некая прапрапрабабка заперла себя, своих родителей, братьев и сестер в доме, а затем подожгла его. Ее младшая сестра подняла тревогу и спасла всех, кроме сестры, которая устроила пожар.

Спустя время та самая младшая сестра выросла, вышла замуж, у нее появилась своя семья — два мальчика и две девочки. Один мальчик умер, когда был совсем маленьким, а второй погиб, когда старшая дочь застрелила его без видимых причин.

Появились новые истории, в большинстве из которых рассказывалось о том, как дочь сходит с ума и пытается — иногда успешно — убивать людей. Иногда виновником оказывался сын, но большинство мальчиков жили недолго, чтобы причинить вред.

Я вспомнила о своей сестре Райне. Она была любопытной, но какой-то отстраненной. Я подумала, не унаследовала ли она какое-то генетическое безумие. В современном мире часто употребляются такие слова, как социопат и психопат, но я не могла себе представить, чтобы Райна кому-то навредила.

Ладно, это неправда. Я абсолютно точно представляла, что Райна может причинить кому-то вред, но убить? Поджечь дом или застрелить человека?

Я вздохнула, не находя ответа. Мы обе были так молоды, когда она исчезла, что трудно сказать. А поскольку я младше ее, моя память носила детский отпечаток.

Я добавила в свой список психические расстройства со знаком вопроса. Листая леджер в ускоренном темпе, я обнаружила на заднем форзаце нарисованную от руки таблицу, используемую для регистрации продаж. Каждая строка начиналась с даты, имени покупателя, суммы продажи и описания. В основном продавалось имущество, но я заметила и несколько куриц и коров.

Проводя пальцем по страницам, я остановилась на участке, расположенном рядом с владениями Остина. Остин жил по другую сторону канала от Бернадетт. На прошлой неделе он помог нам обыскать соседний участок, где мы нашли похищенную Тауни.

Запись о продаже этого участка появилась сорок лет назад, его стоимость составляла ноль долларов, а покупателем значилась компания «Черная кровь». Запись сопровождалась инициалами.

Я подняла голову и уставилась в пространство, постукивая концом ручки по нижней губе. Название компании, похоже, указывало на семейные узы — «Черная кровь». В роду Куэйдов хватало сумасшедших, чтобы поддержать теорию о расколе семьи. Что, если мать Бернадетт разделила землю, чтобы выделить часть для кого-то из членов семьи? Может быть, она отписала землю кому-то из отверженных, например, своей сестре или одной из дочерей Бернадетт?

Я вновь просмотрела семейное древо и убедилась, что инициалы в журнале совпадают с инициалами матери Бернадетт. Проверила даты рождения других родственников. Мать Бернадетт умерла через два года после продажи недвижимости, и у нее остался только один ребенок — Бернадетт. Перл Куэйд, старшей дочери Бернадетт, было тринадцать лет. Моей матери Эмбер — одиннадцать. Перл и моя мама были единственными детьми Бернадетт, которые выжили после родов.

Я взглянула на свой фитбит и увидела, что уже почти одиннадцать. Я просидела над книгой несколько часов. Повернув шею в сторону, я выглянула за окно. На улице стемнело. Пора идти спать.

Переложив все на журнальный столик, я встала с дивана и потянулась. Тут меня осенило, что Бернадетт все еще нет дома. Я решила, что неплохо бы позвонить и предупредить, что я обосновалась в ее доме.

Прихрамывая, подошла к столу рядом с панельной дверью, достала из бокового кармана сумочки телефон и нашла ее имя в списке контактов. Но когда нажала на кнопку вызова, услышала, что на кухне зазвонил другой телефон. Как оказалось, телефон Бернадетт лежал на столе рядом с банкой муки. Я подняла трубку и прочитала на дисплее ее телефона: «Один пропущенный вызов».

Меня не удивило, что Бернадетт оставила телефон дома. Я подозревала, что, учитывая отшельнический образ жизни, у нее не так много друзей.

По ту сторону стеклянной стены сверкнула молния, испугав меня. Через несколько секунд раздался медленный раскат грома. Я отложила телефон и подошла к панельной двери. Там имелась лишь хлипкая защелка с крючком и ушком, а не настоящий замок. Но я все равно ее закрыла.

На обратном пути наверх я не спеша переходила из комнаты в комнату, запирая двери и окна. Когда добралась до своей комнаты, то закрыла нажимной замок на двери спальни, а затем пересекла комнату и подошла к французским дверям. Я усмехнулась, увидев, что на дверях есть напольные засовы. Присев на корточки, я заблокировала их. По крайней мере, моя комната будет надежно защищена.

И тут задумалась, как Бернадетт попадет в дом, если она вернется после того, как я усну. Потом вспомнила, что после смерти отца она так и не удосужилась зайти ко мне. Пусть спит в своей машине, мне все равно.

Я плюхнулась на кровать, забавляясь мыслью о том, что не пущу ее в собственный дом.

Но мое веселье улетучилось, когда я задалась вопросом, где она. Я села, придвинувшись к краю кровати.

Мгновенье спустя по небу пронеслась очередная молния. Через полсекунды прогремел гром. Гроза приближалась. Я вытащила телефон из заднего кармана, проверяя, хватит ли заряда до утра. Так и есть.

Положив телефон на тумбочку и выключив свет в спальне, я забралась под одеяло, не снимая с себя одежды. Если что-то случится, я буду готова бежать.

Не двигаясь, я пролежала, казалось, несколько часов, но, скорее всего, не более двадцати минут. Гроза ревела еще некоторое время, потом перешла в грохот и удалилась. Я устала, но все переживания этого дня не давали мне уснуть. Я встала, не включая свет, и села на пол.

Расслабив мышцы, я закрыла глаза и нашла свои магические двери. По стеклам стекал прозрачный дождь. Открыв глаза, я убедилась, что с реальными дверями происходит то же самое. Я не чувствовала большой уверенности в своих силах и подумала, не смешиваются ли как-то два мира.

Я снова закрыла глаза, но стоило мне потянуться к экстрасенсорным дверям, как передо мной зажужжали бело-серые помехи. Статические разряды пронзили мою руку, и я ее отдернула. Больно не было, но это меня удивило.

Бело-серые помехи стали сильнее, громче. Я осторожно вытянула руку, снова почувствовав помехи. Похоже, это была энергия. Когда она закрутилась вокруг меня, я ощутила, как поднялись волоски на руках и шее. Кожу покалывало, когда по ней пробегал ток.

Без предупреждения статическое электричество рассеялось, и передо мной появились двери. Во второй раз я потянулась к ручке, но не успела коснуться серебра, как двери сдвинулись назад и влево, удаляясь от меня. Я сделала шаг вперед, но они снова сдвинулись. Я шагнула еще раз, но произошло то же самое. Я прыгнула вперед, пытаясь застать их врасплох, но они отлетели на большое расстояние назад и теперь располагались на другой стороне большого поля.

— Странно, — сказал я себе, открывая глаза. Встав с пола, я несколько раз обошла комнату, размышляя о том, почему мои экстрасенсорные двери ускользают от меня. В конце концов усталость взяла свое, и я снова забралась в постель. Может быть, после крепкого сна все станет понятнее.