Дворец

Глава 9

Ши Хэй быстро пробежал глазами по свитку. Там были наброски, домыслы солдат, что же произошло перед внутренними воротами. Вряд ли стоит это читать перед учениками Син Шидай, которые должны разбираться в происходящем намного лучше, чем какой-то чиновник низшего ранга.

Он посмотрел на зал и сперва увидел торчащую руку. Ю тянул ее так усердно, что рукав сполз аж до плеча.

— Мастер Ши! Мастер Ши!

Мальчишка даже встал на колени, чтобы его лучше было видно. В первом-то ряду.

Ши Хэй глянул на Ясную Мудрость, и та кивнула. Мол, лучше ответь, иначе не отвяжется.

— Говори.

— Мастер Ши! Вы же понимаете, что ваш рассказ не имеет никакого смысла?

Этот Ю слышал когда-нибудь об этикете?

— Словно взяли свиток, порвали надвое, и у вас в руках только одна половина. Вроде и иероглифы знакомые, и слова понятные, а смысл написанного… Его нет! Зачем было разговаривать с солдатами? Почему нельзя было опросить магов? Синшидайцев?

— Ю! — воскликнула Ясная Мудрость. — Ты ведешь себя грубо! Извинись перед мастером Ши!

— Прошу отнестись к словам вашего малознающего и плохо обученного слушателя со снисхождением, — мальчишка просил прощения так, словно издевался. — Но даже этому позднорожденному видно, что ваш рассказ неполон.

— Я предупредил, что не был свидетелем описываемых событий и мог узнать о произошедшем лишь от тех, кто был там. К моему глубокому сожалению, очевидцы со стороны императора не выжили, потому мне оставалось только опросить солдат. Синшидайцы отказались беседовать со мной. Вероятно, не хотели повлиять на меня своим личным и пристрастным отношением. Впрочем, полагаю, что вам, ученикам Академии Син Шидай, проще понять, что же происходило на самом деле. Даже по косвенным признакам.

— Отличная мысль, мастер Ши!

Ясная Мудрость встала, и ее голос безо всякой магии перекрыл весь зал.

— Вы выслушали рассказ мастера Ши и услышите продолжение. Дополнительное задание: напишите, какую магию могли применять последователи учителя Куна, сколько Ки они должны были потратить с учетом среднего таланта, и сколько кристаллов у них было. Под магией я понимаю не только заклинания, но и вероятные массивы, и амулеты. Дайте волю воображению и не забудьте расчеты.

Студенты громко застонали. Злобные взгляды уперлись в спину Ю, из-за которого они получили еще одно задание, но мальчик даже ухом не повел. Видимо, ему было не привыкать к ненависти своих однокашников.

— Прошу вас, продолжайте, — сказала Ясная Мудрость и села обратно.

«За воротами во внутренний двор оказался совершенно другой мир. Вместо строгих прямых линий, огромных дворцов и вымощенных белым камнем дорог тут царили умиротворение и уют. От центральной дороги во все стороны разбегались небольшие тропинки, окутанные кустами и цветами, где-то неподалеку журчал ручей. Виднелись разбросанные по огромной территории красные и позолоченные черепичные крыши дворцов, беседок и павильонов. И ни одного человека.

— Всем перейти на магическое зрение! — приказал Кун Веймин. — Разбиться на группы — один маг, один боец, десять солдат. На одну тропинку — одна группа. Если увидите ловушки, то если можете, уничтожаете ее и идёте дальше, если нет, ставите магический знак и возвращаетесь. Лишний раз не рисковать. Сейчас наша задача — найти императора и его детей. Наложниц не трогать! Обездвижьте и идите дальше. Сейчас, как никогда, важна скорость. Цянь, Уко, возьмите лян, нет, два ляна и пробейтесь к загонам летунов. Ваша задача — не выпустить ни одно животное. Если нужно — убейте их. Они все равно будут мешать. Тедань, Мэй — со мной!

Именно там, в безобидном внутреннем дворе люди Кун Веймина понесли самые большие потери, как и люди генерала Чжена.

Некоторые ученики были слишком самоуверенны или не хотели выказывать слабость перед учителем, потому брались за невидимые солдатам ловушки и погибали. Иногда вместе со всем десятком солдат. Некоторые ловушки были немагического происхождения, и опытные солдаты могли их угадать, особенно те, которые прошли обучение у „Золотого неба“. И если ученик прислушивался к их советам, то мог выжить.

Что происходило во дворцах, когда до них добиралась такая истерзанная группа, возможно, только что видевшая гибель своего товарища? Все зависело от того, выжили ли ученики Академии.

Мне, Ши Хэю, рассказывали о том неохотно. Но один из очевидцев рассказал про два случая. В одном синшидаец дошел с солдатами до дворца, оглушил магией трех девушек, которые там были, евнуха солдаты зарубили, обыскали комнаты, забрали кое-какие драгоценности и лишь после этого согласились пойти дальше. Маг в дела солдат не вмешивался, выполняя приказ Кун Веймина — не трогать наложниц.

Во втором синшидаец не выжил. Наложница и ее служанки — тоже.»

Уко вздернула голову.

Внутренний двор до сих пор виделся ей в кошмарах. Хуже всего было, когда она помнила, что император — Тедань, и ее задача — оберегать его жизнь. Вначале Тедань выходил из личных покоев и направлялся к одной из наложниц, и вдруг Уко понимала, что это не тот внутренний двор, в котором она знает каждую тропку, а другой, враждебный. Она бросалась за императором, кричала, звала, просила остановиться. Он ее не слышал и продолжал идти. Уко видела, что он вот-вот попадет в ловушку, но не могла остановить. Ноги ее переставали слушаться, и она словно увязала в болоте. А потом на ее глазах Тедань погибал, хотя Уко знала, что магия на него не действует. И самый ненавистный момент — когда она подходит к трупу, переворачивает его, и на нее смотрит лицо учителя Куна.

Цянь Ян будил ее, обнимал и успокаивал. Ни разу не спросил, почему она выкрикивает по ночам имя Теданя. Ему тоже снились кошмары.

Какое-то время Уко и Ян шли вместе с Кун Веймином. Тедань, как всегда, впереди, собирал на себя всю магическую мишуру, изредка срабатывали немагические штуки, и тогда Мэй за доли мгновения выставляла перед ним щиты. Сначала она постоянно держала щит перед Теданем, но после того, как одна ловушка сработала на щит, и Тедань чудом остался в живых, Мэй пришлось убрать защиту и рассчитывать лишь на свою скорость. Уко и не знала, что у слабенькой магички такая хорошая реакция. Было удивительно уже то, что Мэй вообще столько времени продержалась на ногах.

Хотя учитель Кун на пару с Идущим к истоку в последние пару лет серьезно взялись за эту слабачку. Растирали ей ноги какими-то травами, вот же стыдоба! Заставляли заниматься по особой программе. Уко как-то раз глянула, что там за тренировки. Смех, да и только. Сесть-встать, сесть-встать, наклониться, повернуть ногу так-сяк. Никакого сравнения с тем, что заставляла делать Старшая сестра. Но понемногу Мэй окрепла, вылезла из своего нелепого кресла и ходила уже не только на магических подпорках.

Кун Веймин показал на очередное ответвление и сказал, что эта дорога ведет к загонам летунов. И Уко со своей группой отделились от учителей.

Уко не любила пользоваться магическим зрением, считала, что потоки Ки сбивали с толку и не позволяли видеть истинный мир. Мэй, напротив, почти всегда смотрела именно так и говорила, что настоящий мир можно узреть лишь через магию, так как магия и есть жизнь. Может быть, у Мэй так оно и было, а мир Уко прост и жесток. И магия — лишь еще один способ убить или быть убитым.

Цянь Ян сказал, что сам будет отыскивать магические ловушки, а Уко пусть отслеживает обычные. Один солдат, сильно в возрасте, предложил кидать что-нибудь в проход, ветку или копье, чтобы заклинания срабатывали на них. Ян покачал головой.

— Может, что-то и отреагирует, но вставить в ловушку дополнительное условие несложно, например, вес или наличие Ки. Тогда такие заклинания будут пропускать все неживое или животных и птиц, но срабатывать на человека.

— Да чего их слушать? — взорвался солдат помоложе. — Там и ловушек всего ничего. Да и вообще, можно же идти не по дороге!

Он резко свернул в кусты, сделал всего несколько шагов и свалился, содрогаясь в мучительной попытке вдохнуть. Две минуты, и он затих.

Ян хотел что-то сказать, но Уко опередила его. Оскалив зубы, она посмотрела на солдат.

— Если вы все попрете вперед, буду только благодарна. Быстрее дойду до места!

Все промолчали. А они двинулись дальше. Сначала Ян хотел обезвреживать каждый замеченный капкан и каждую западню, но сообразил, что тогда император успеет полдворца вывезти, потому решили их обходить или разряжать, если проход был невозможен. Потери были все равно. Не все солдаты смогли пройти в точности там и так, как показывали Ян и Уко, пару раз и сами ученики смогли выжить лишь благодаря магическим щитам, которые ставили на рефлексах. Один раз Ян едва успел уклониться от стрелы, Уко повредила ногу и прихрамывала.

Но до загонов они дошли. Уко никогда прежде не видела летунов и по привычке представляла себе что-то вроде загона для яков или лупоглазов, а тут перед ними предстала высоченная каменная стена с кольями, направленными внутрь. За ней торчали три башни, с которых, наверное, можно было потрогать Небеса. Ворота были открыты, и солдаты, ощетинившись арбалетами и луками, осторожно вошли внутрь. Ян и Уко последовали за ними.

Запертые сараи размером с сыхэюань, мощные основания башен, суетящиеся евнухи… Уко не обратила на это никакого внимания. Она смотрела на огромного пушистого зверя с длинными усами, который мягко извивался, словно переливаясь, вокруг трех человек. Какой-то солдат прицелился и собрался было выстрелить в них, Уко выхватила плеть и вышибла оружие у него из рук.

— Придурок! Ты в кого собрался стрелять?

— В евнухов!

— А если зверушка взбесится, ты ее успокаивать будешь? Или думаешь убить ее из арбалетика? Быстро! Проверьте сараи, животных не трогать! Если кто будет сопротивляться, убейте! Но только людей. Всех людей связать и усадить здесь посередине!

А сама пошла к тому здоровенному летуну. Евнухи рядом с ним с ужасом уставились на девушку.

— Не убивайте! Пощадите! Мы не воины! Мы всего лишь смотрим за летунами.

Уко подумала, что они могли бы натравить чудовище на нее. Она легко уместиться в его огромной пасти.

— Белобород не опасен для человека, — тут же заверил ее один из евнухов, проследивший ее взгляд. — Они с рождения приучены не трогать людей.

— Кто-нибудь сегодня вылетал?

— Нет. Мы готовили Белоборода для императора Чжи Гун-Ди и его семьи, но они не пришли.

— Почему?

— Мы не знаем, не знаем! Может, не успели собраться?

— Сколько здесь всего летунов?

— Драконов — всего три, а простых летяг — двадцать шесть, но они заперты в сараях.

— Отведите дракона на место. Чтобы он не мог взлететь.

Евнухи разговорами убедили Белоборода вернуться в загон, хотя дракон явно хотел полетать. Потом Уко пригнала слуг в центр площади, где уже сидели остальные работники. Много… Человек семьдесят. Удивительно, что эти люди больше переживали не за себя и не за императора, а за своих подопечных. Совсем юный парнишка всё бормотал, что не успел напоить четырех летунов.

Тем временем мастер Ши продолжал свой рассказ.

«Император Чжи Гун-Ди не прятался. Он спокойно ждал в своих покоях, четвертый принц стоял с горсткой охраны перед дворцом. Императору не раз предлагали покинуть дворец на подготовленном летуне, но он отказывался. Сначала он говорил, что эти глупые бунтовщики не смогут пройти далеко, а потом просто молчал…»

— Не молчал! Премудрый правитель не молчал! — вскочил Бу Хуан. — Он сказал: «Если я оставлю свою страну перед лицом страшной угрозы, как некоторые малодушные, чем я буду лучше них?». Он сказал: «Кто бы ни одержал верх, я или Кун Веймин, нельзя проливать много крови. Перед нами враг более страшный». Он сказал: «Если я сбегу, начнутся восстания и ненужные войны. Если Кун Веймин знает, что делает, то пусть победит».

— Звучит так, будто он заранее сдался, — сказала Цянь Джи.

— Журавля он ставил выше не только собственной жизни, но и всей династии. Выше жизни своих детей! — рявкнул евнух.

— Неправда! — спокойно заметил император Ли Ху. — Младших он за месяц до того отправил погостить к старшим дочерям, в другие страны, хотя никто никогда так не делал. Он не надеялся победить лису.

— Но он делал все, что было в его силах!

— Этого мало, — усмехнулась Мэй. — Если бы я в Академии делала только то, что в моих силах, то меня бы вышвырнули в первый же год. В Син Шидай учат побеждать, а не стараться.

— Да! Госпожа Ван Мэй! Император Ли Ху! Син Шидай! Син Шидай! — воспрянули духом юные слушатели.

Они сидели, не зная, что и думать. То ли их обожаемый учитель Кун молодец, то ли предатель, который ради собственных честолюбивых замыслов едва не поставил страну на край гибели. А слова госпожи Ван дали им опору.

Ши Хэй обнаружил, что снова не взял тушечницу и чистую бумагу. Слова императора Чжи Гун-ди надо обязательно записать. Потомки должны услышать обе стороны, и кто, если не Ши, сможет показать правду?

«Бой перед покоями императора оказался самым ожесточенным и долгим. У защитников на доспехах стояли мощные массивы, четвертый принц оказался неплох в магии и, как и ученики Академии, был увешан кристаллами с Ки. И место они выбрали отличное: узкий проход между деревянными стенами, которые плотным ковром оплели вьющиеся розы, за стенами густые кусты вышиной с два человеческих роста, да и пространство перед самим домом было небольшое. Император Чжи Гун-ди любил уединение. Часто в этот дом к нему приводили детей, и он играл с ними, забыв об императорском величии, как любой заботливый отец.

Кун Веймин не стал посылать людей на прорыв через кусты и деревья. Торопиться уже было некуда. Отсюда не сможет подняться ни один летун, даже самый шустрый и маленький. Победа уже принадлежала господину Куну. Осталось лишь протянуть руку.

Не стал посылать он и солдат генерала Чжена, как тот ни настаивал.

— Ты просто не видел, как сражаются мои ученики, — сказал учитель Кун.

Синшидайцы вышли парами. Так их готовили, так они привыкли».

Ши Хэй посмотрел на императора и его свиту. Никаких возражений не последовало, значит мастер Ши угадал насчет подготовки.

«Тедань и Мэй, Цянь Ян и Уко, Цинь Ниандзу и Му Бокин, Ченглей и Хуан Фанг. Там были и другие известные нынче на всю страну имена.

И у каждой пары был свой способ сражаться. Тэданю было бы достаточно коснуться рукой доспехов, чтобы меч или заклинание Мэй пронзило врага. Но юноша даже не попытался так сделать, он напал с мечом в руках на троих вооруженных до зубов евнухов. Мэй поддерживала его магией: выставляла щиты, вздымала камни из-под ног. Казалось, будто эти двое не сражаются в полную силу, а дурачатся, играют.

Цянь Ян и Уко магией почти не пользовались. Прямые сильные атаки Яна контрастировали с гибким и хищными движениями Уко, которая то и дело вырывалась вперед и била в самые незащищенные места защитников.

Цинь и Му — начертатель и боец булавой. Ченглей и Хуан — мечник и маг…

Вскоре сопротивление было сломлено. Четвертый принц был сражен рукой Цянь Яна».

Как просто это было сказано. «Был сражен рукой Цянь Яна». Только Уко понимала, как тяжело пришлось ее мужу в том бою.

Кто-то убивает, как дышит. Кому-то достаточно придумать хорошее объяснение или оправдание для убийства. Кто-то повинуется чувству долга, перекладывая всю ответственность на того, кто отдал приказ. А кто-то вовсе не должен убивать. Ян как раз из последних. Под руководством Идущего к истоку он стал отличным бойцом, но уроки Старшей Сестры всегда были ему противны. Одно дело — показать мастерство, силу и ловкость, и совсем другое — заучивать, как убить человека с одного удара. Благодаря Старшей Сестре Уко приняла в себе убийцу и даже гордилась тем, что имела такой опыт. Но Ян…

Потому в паре Ян был скорее сдерживающей силой, а Уко наносила смертельные или хотя бы болезненные удары, выводившие противника из боя. А с принцем… Она не успела. Не смогла. Ее удары не могли пробиться сквозь доспехи, а уязвимые места принц прикрыл массивами, и судя по всему, они были на подпитке. Тут ее скользящие движения не помогали. Надо было изматывать. Тедань и Мэй разберутся со своими и придут на помощь.

Тонкий хрупкий Ян против невысокого, но массивного принца. Доспехи с огромными наплечниками создавали впечатление, что у четвертого сына императора плечи торчат на полметра и шея как ствол пятидесятилетней яблони. Ян походил на принца гораздо больше, чем сам принц.

Ян выждал удачный момент, усилил себя при помощи Ки, взревел и пробил мечом пластинчатую шейную защиту. Брызнула кровь. Принц схватился за горло, забулькал, опустился на колено, взглянул на своего убийцу и лишь потом повалился набок.

Кун Веймин, проходя мимо Ян, хлопнул того по плечу и небрежно бросил:

— Молодец!

Молодец? Он даже не посмотрел ему в глаза, не заметил то, что увидела Уко. Недоумение, растерянность, ужас. Боль.

Уко знала, что отличается от остальных ребят в Академии. Спустя год после поступления, когда Уко успокоилась и переступила через былые страхи и унижения благодаря Старшей Сестре, когда почувствовала уверенность в себе, она наконец подняла голову и посмотрела по сторонам. И поняла, что с ними в Академии делают то же, что когда-то бессознательно делала ее мать. Внушают чужие мысли, страхи и желания.

День за днем мать говорила, как Уко должна себя вести, о чем думать, что чувствовать. Ни разу она не спросила, а чего хочет дочь, каким человеком она стала. Старшая Сестра шаг за шагом выдирала из Уко эти фразы, выдирала и показывала ей, мол, смотри, это не ты, это не твое мясо, это не твоя плоть. Тебе медленно пихали под кожу иголки и булавки, и ты привыкла к постоянной боли от каждого движения, ты думала, что это нормально, ты думала, что так живут все. Но это не так. Когда Старшая сестра вытаскивала из глубины души Уко эти булавки, было больно, очень больно, но потом становилось легче.

И в Академии делали то же самое, только умнее, хитрее, тоньше. Словно те же иголки и булавки дробили на мелкие кусочки, пихали в рисовые булочки, и ученики радостно пожирали их. Железные кусочки расползались по их телам, встраивались в мышцы, кожу, кости, и студенты думали, что они там были всегда.

Уко видела это, но не уходила. Ей некуда было идти. И по большому счету, ей плевать, кто сидит на троне, плохой он правитель или нет. В Академии у Уко появились друзья, в Академии ее уважали и ценили. В Академии был Ян. Уко сражалась не ради Коронованного Журавля, не ради Кун Веймина и не ради мира во всем мире. Она сражалась за свое место в этой жизни, а оно было рядом с Яном.

К концу обучения Уко уже тошнило от Кун Веймина и его выспренних речей. Впрочем, она была уверена, что и учитель Кун знает об ее отношении, но пока она делала то, что нужно, ему было так же плевать на ее мысли и чувства. Важны были лишь Тедань, Мэй, Ци Юминг и еще несколько студентов. Может быть, еще Шен.

Ян ради Кун Веймина перешагнул через себя, через внутренние барьеры, и всё, что он получил — это «молодец»?

«Кун Веймин приказал окружить дом и убрать все ловушки, ученикам сказал ждать перед домом. Затем взял Ясную Мудрость, Старшую Сестру, Идущего к истоку, генерала Чжена и вместе с ними вошел внутрь.

Их не было довольно долго. Первой вышла Ясная Мудрость, на ее платье появились свежие пятна крови. А потом что-то случилось. Для солдат это выглядело как невидимая волна нестерпимого жара. Те несчастные, что оказались близко к дому, умерли сразу, те, что подальше, не могли нормально вдохнуть и промучились дольше. В десяти шагах от дома доспехи раскалились так, что солдаты сдирали их с себя, несмотря на пошедшую волдырями кожу на руках. Ученики справились лучше. Почти все успели поставить какую-то защиту, но видимо не все угадали, какую именно надо ставить, так как человек двадцать-двадцать пять упали. Почти все они были бойцами.»

Уко и Ян выжили только благодаря Ясной Мудрости, которая стояла к ним ближе всех. Она успела накрыть их заклинанием непроницаемости, которое отсекало все внешние воздействия. Оно продержалось несколько секунд, но этого хватило. Мэй защитила себя и Теданя. Хоть он был неуязвим для магии, но этот жар сжег бы и его легкие. Хорошо, что большинство учеников находились подальше, они все еще вычищали окрестности от ловушек.

Удивительно, но сам дом не вспыхнул огнем. Он стоял целым и невредимым, хотя краска на его стенах изменила цвет. Насыщенный красный с золотом за мгновение превратился в грязно-бежевый.

«Ясная Мудрость вскрикнула и бросилась внутрь, за ней ученики. Обратно вышла только Ясная Мудрость и приказала привести Чжен Куана, Командующего.

— Скажите, что император Чжи Гун-ди мертв. Вот его печать. Магических ловушек больше нет, — сказала она. Голос ее прозвучал безжизненно. — Покажите печать охране дворца. Тех, кто откажется бросить оружие, убить.

— Где генерал Чжен? — спросил кто-то.

— Чжен Куан. Приведите его.

Один цзу (цзу — сто солдат), взяв печать, отправился к воротам. Остальные, повинуясь приказам Ясной Мудрости, отошли от дома и окружили его, не пропуская никого внутрь…

Лишь спустя три дня жители Киньяна узнали, что император Чжи Гун-ди мертв. Его, как предателя народа и страны, покарал ценой своей жизни великий учитель Кун. На престол взойдет новый император, которого послали Небеса, чтобы спасти народ Коронованного Журавля от семихвостой лисы! Да здравствует император Ли Ху!»

Ши Хэй очень медленно свернул свиток и посмотрел на Теданя. Мастер предшествующих знаний понимал, что в его труде катастрофически мало восхвалений учителя Куна, который за эти десять лет превратился чуть ли не в святого, покровителя страны. Скорее всего, через пару поколений ему начнут поклоняться всерьез. Ши Хэй так же недостаточно восхвалял отвагу и храбрость Теданя. Он казался обычным учеником Академии, который лишь немного даровитее других.

Что скажет Премудрый правитель? Прикажет ли он сжечь труды? Или их автора?

Император Ли Ху поднялся, склонил голову перед Ши Хэем, затем повернулся к ученикам и сказал:

— Мастер Ши Хэй не был с нами во время переворота. Он не был знаком с учителем Куном. И никто из синшидайцев с ним не разговаривал по моему приказу. Но Мастер Ши сумел описать эти события весьма близко к истине. Да, без магического зрения многое остается непонятным, но я-то видел всё примерно так же.

Ученики молчали. Ю оглянулся, а потом неуверенно потянул руку наверх.

— Я дополню рассказ Мастера Ши, — император Ли Ху проигнорировал настойчивого мальца.

Ши Хэй проклял собственную забывчивость. Что ему стоило прихватить тушечницу?

Госпожа Ясная Мудрость усмехнулась, глядя на его страдания, легко поднялась, мазнула пальцем по его шее, убирая заклинание, затем из небольшого мешочка, висящего у нее на поясе, вытащила тушечницу, кисти и листы бумаги.

— Гибель учителя Куна была неожиданной для нас всех. Чжи Гун-ди, судя по всему, подготовил какой-то хитрый трюк. Госпожа Ясная Мудрость, в чьих знаниях и мастерстве я не сомневаюсь, проверила дом на наличие заклинаний и амулетов, обезвредила их, также проверили и самого предателя. Но всё равно существует множество способов скрыть потоки магии. Например, шелк из Белокрылого Быка, особые массивы и маскирующие вещи. Чжи Гун-ди покончил с собой под тяжестью обвинений, которые предъявил ему учитель Кун, а его смерть и стала причиной активации заклинания, убившего Кун Веймина. Внутри мы увидели тела, в которых, к сожалению, нельзя было не узнать наших учителей. Именно там мы, синшидайцы, и решили дальнейшую судьбу страны. Каждый из тех, кто видел тело учителя Куна, был достоин стать императором. Каждый! Императором мог стать и Цянь Ян, это был бы самый красивый император в мире. Императором мог стать Ниандзу или Фанг. Уверен, что Уко или Мэй справились бы не хуже. Волею Небес императором стал я, скотовод из маленькой деревни, со смешным именем Тедань. Надеюсь, что я не посрамил учителя! Надеюсь, что учитель Кун радуется там, на Небесах, глядя на своего бесталанного ученика!

Уко с трудом скрыла улыбку. Такой торжественный момент!

Когда она поняла, что произошло, то едва не рассмеялась. Надо же, как справедливы порой бывают Небеса! Редко, слишком редко, но зато вовремя. Кун Веймин годами строил хитроумные планы, вложил огромное состояние в Академию. Для переворота достаточно было бы одной армии, вот для дальнейшего управления страной нужны преданные и образованные последователи. Под прикрытием Теданя и других ребят Кун добрался до императора, но как неискренний и подозрительный человек, решил пообщаться с императором наедине. Почему Ясная Мудрость ушла из дома? Почему на ее платье появились новые пятна крови? Потому что Кун Веймин зарубил на глазах императора его сыновей, которым и было-то всего лет десять-двенадцать. Что он хотел узнать? Какая теперь разница! Главное, что планам этого страшного человека не суждено сбыться.

Теданя — в императоры? Настоящая шутка Небес! Пожалуй, это было самое лучшее, что случилось с Уко за всю ее жизнь, если не считать Яна. Тедань — это олицетворение того, о чем говорил Кун Веймин с одним лишь отличием: Тедань искренне верит в эти идеалы и сделает всё, чтобы воплотить их в жизнь.

В тот день Уко поклялась самой себе, что Тедань станет лучшим в мире императором. А если нет — она его убьет лично.