Глава 17


— Люди говорят, что против лисы вышли трое. Истинный Сын неба, самый талантливый маг и небесный посланник, — молвил мастер предшествующих знаний. — И звери расступались перед ними, не в силах противиться воле Небес. Лишь исчадие Пропасти распростерло семь хвостов и набросилось на троих героев.

— Нас было десять, — сказала Мэй. — ЛяУ. А вернулся только У.

Император Ли Ху невольно коснулся своей груди, где осталось три длинных выжженных шрама.

Раз за разом удары лисьих хвостов отбрасывали его назад, и после третьей атаки он уже не смог встать. Он чувствовал, как бешено колотилось сердце. Так быстро, что, казалось, вот-вот взорвется. И вдруг замерло.

Он видел, как сползла Мэй. Видел, как рухнул Тао Сянцзян, когда попытался коснуться Шена. Видел обеспокоенное лицо Уко, когда та тащила его подальше от взбесившихся молний.

А потом темнота.

Очнулся Тедань в окружении отряда бойцов. Лекарь обеспокоенно прислушивался к стуку сердца императора, которого уложили в паланкин и спешно тащили в город.

Уже потом он узнал, что первым погиб маг по прозвищу Страх. Он выжал всю Ки из кристаллов, стоя вместе с бойцами против армии животных, которых обрушила на них лиса. А затем не пожалел и собственной Ки.

Тао Сянцзян, известный на всю столицу Харскуль, умер, когда хотел оттащить Шена подальше от небесных молний. То ли одна попала в него, то ли Шен в разгаре боя не понял, кто его схватил, и отмахнулся заклинанием… Увы, даже тела этих двоих не смогли найти. Орды животных, пронесшихся по полю, разметали и уничтожили всё.

Во время взрыва Ма, Чистый, Уко, Се Ши и Паралич закрывали собой императора и лежащую в беспамятстве Мэй. И если бы не магический щит, который поставил Паралич, скорее всего, сгорели бы все. А так сгорел только маг.

То, что лиса убита, бойцы поняли далеко не сразу. И лишь когда замершие животные вдруг ожили, зарычали-замычали, Чистый бросился к выжженному кругу, взвалил Шена на плечо и сумел в одиночку прорваться через обезумевших зверей обратно к отряду. На кровь, стекающую по его телу, никто внимания не обратил. Тогда все были покрыты кровью, как своей, так и чужой.

Чистый сражался так же, как и прежде. Его движения не замедлились, его удары были точны и молниеносны. А потом он рухнул и уже не встал. Потом лекарь скажет, что в его теле почти не осталось крови.

Из Киньяна через беснующиеся стада к отряду прорывалось подкрепление. И над тремя бесчувственными телами стояли только трое. Ма, Се Ши и Уко стояли крепко, раскидывали мелких зверей, отпугивали крупных.

Никто так и не понял, что случилось с Ма Ийнгджи. Отряду осталось подождать еще чуть-чуть. Подкрепление было в нескольких десятках метров, но от стен Киньяна бежали не только воины. До нападения лиса успела всех крупных животных, особенно рогачей, быков, яков, согнать прямо к городу. И сейчас они, после выхода из-под контроля, панически метались по полю.

Почему Ийнгджи вдруг замер? Почему в разгар боя оглянулся назад, на лежащие тела соратников? Что он остановило? Уко потом сказала, что видела белую тень неподалеку.

Это небольшое замешательство стоило ему жизни. Пронесшийся мимо лупоглаз снес Ма с ног, а бегущие следом буйволы пробежали по нему, втаптывая в землю и ломая кости.

А потом подоспела помощь.

Потом был переход обратно в город. Потом и живых, и мертвых поднимали на стены в мешках и веревках. Их втащили в ближайший целый дом, выгнав жителей. Уко, несмотря на раны, всё порывалась проверять работу лекарей, кричала, что среди них могут быть предатели. Лишь когда пришел Цянь Ян и собственноручно влил ей в горло усыпляющий напиток, она угомонилась.

Ши Хэй подождал немного, а затем неуверенно продолжил:

«О том бое ходят легенды. Рассказывают, что Сын Неба хватал голыми руками молнии, огни и ветра, что насылала семихвостая лиса. Хватал и разрывал их в клочья. Госпожа Ван обрушила на лису заклинания воздуха, земли и воды и даже отсекла ей несколько хвостов. А Тьянтан Инсё воззвал к Небесам, что послали его к нам, и сверху полился дождь из молний. И когда лиса поняла, что не выстоит против троих героев, то ударила последними двумя хвостами о землю, расступились перед ней и почвы, и камни, и лиса вернулась обратно на Дно Пропасти, которое ее породило.

Но обратно в Киньян вернулись только двое: император и госпожа Ван. Небесный герой сказал, что должен отправиться вслед за семихвостой и убить ее, неважно, спряталась она на самой высокой горе или ушла глубоко под землю.

Ударил он трижды громовым копьем, расступилась земля, и ушел Тьянтан Инсё в темные глубины.

С тех пор, если случаются где землетрясения, люди говорят, что это Тьянтан Инсё догнал лису и сражается с ней.»

Мэйху усмехнулся.

— А что же они говорили раньше? До лисы?

— Говорили про подземных драконов, которые никак не могут поделить территорию, — ответил Мастер Ши.

— А много про этого Инсё ходит легенд?

— Много. Но большая их часть не имеет никакого отношения к битве с лисой. Некоторые деяния других героев из старых сказок теперь приписывают Инсё. Мол, он пока лису удерживал вдали от Киньяна, он еще и по деревням ходил, простым людям помогал. Есть истории о том, как он спас мелкого торговца от разбойников, как спас крестьян от разорения, как нашел в лесу заколдованную деревню, которой правили десять демонов, темные порождения Пропасти.

Тут пошевелился Зинг Жоу и вежливо уточнил:

— Мастер Ши, а у вас записаны эти байки про десять демонов? И имена тех, кто рассказал? Не сочтите за грубость, но я тоже слышал похожую историю и хотел бы сравнить с вашей. В последнее время меня заинтересовало, откуда появляются сказки.

— Да, у меня все записано. Я хочу написать книгу с новыми легендами и добавить туда свои комментарии и пояснения. Укажу, откуда родились те или иные мифы и есть ли у них какое-то реальное подтверждение.

— Я обязательно загляну к вам, чтобы прочитать записи, — благодарно кивнул Жоу.

«В тот же день солдаты расчистили завал возле южных ворот. Затем все, кто хоть немного умел свежевать животных, вышли за стену и начали снимать шкуры, вырезать рога и клыки, вынимать желчные пузыри, сердца, жилы и прочие ценные органы. Многое из этого потом переработали в лекарства либо ингредиенты для магических смесей и продали в другие страны. Ремесленники изготавливали необычные украшения, основы под амулеты, детали для дорогого оружия».

Госпожа Ван нетерпеливо дернула рукой.

— Всё это обговаривалось заранее. Стране нужны были средства для восстановления. Нужно было кормить жителей Киньяна и окрестных деревень вплоть до следующего урожая. Нужно расплачиваться с торговцами. Нужно восстанавливать город. Нужно готовить страну к грядущим изменениям. А еще нужно было избавиться от тысяч тел вокруг города. И как можно быстрее. И несмотря на людские потери, даже если бы мы тогда потеряли императора, выжившие должны были думать о будущем.

Мастер Ши и не думал упрекать синшидайцев в непочтительности к погибшим. Напротив, он считал, что практичность учеников Кун Веймина — их лучшее качество.

«Император Ли Ху вышел из своих покоев спустя два дня после лисьей атаки. Госпожа Ван также пришла в себя, вот только ноги отказывались ее держать. Поэтому для нее изготовили открытый паланкин, и специально выделенные евнухи поочередно носили ее по дворцу и всему городу.

Трупы животных и то, что от них осталось, постепенно оттаскивали в ямы неподалеку от города. Маги должны были потом отгородить то место и закрыть его плотным колпаком. Ходили слухи, что император Ли Ху хочет перенести столицу, так как ему не нравилось, что Киньян находится рядом с огромным могильником.

Часть трупов пришлось сжечь. Того же дракона вручную вытащить было невозможно, поэтому после того, как в его теле изрядно покопались маги и начертатели, труп разрубили на куски и сожгли прямо внутри Киньяна».

Тедань помнил, что спустя две недели всё немного успокоилось, и пришло время награждать особо отличившихся, раздавать титулы, звания, поместья и чины.

Пришел и Ма Ийнгпей, глава Академии боевых искусств. Тедань поразился, как сильно изменилась его внешность. Всего месяц назад на военные советы приходил могучий темноволосый богатырь, который не потерял ни жизнерадостности, ни веры в светлое будущее. Старший Ма ни на мгновение не допускал мысли, что лиса может победить. И его уверенность зачастую поддерживала издерганных и замученных синшидайцев.

А на награждение пришел сгорбленный иссохший старик.

Пока император восхвалял заслуги Ма Ийнгджи, старший Ма ни разу не поднял головы и не посмотрел на Сына Неба. Даже когда услышал, что ему не только даруется особый титул, но и его семья становится высокорожденной. Даже когда перечислялись новые земли и богатства, которые перешли в его владение. Даже когда Академия боевых искусств получила от императора особые привилегии, в том числе добавить к названию титул «императорская» и звание «Спаситель страны».

Когда пришел черед Ма поблагодарить императора за его дары, старик с трудом поднял взгляд. И не сказал ни слова.

Из толпы людей, ожидающих наград, вдруг выступил Се Ши и пошел прямо к императору. Стражники угрожающе вытащили мечи, Цянь Джи подскочила к Се, схватила его за плечо, взглянула в лицо и отошла в сторону, позволив Се подойти.

Се Ши опустился на колени.

— Учитель Ма, этот позднорожденный не достоин. Этот позднорожденный никогда не сумеет приблизиться и на тысячу ли к доблести Ма Ийнгджи. Он был не просто наставником, он заменил мне старшего брата. А учитель Ма в моем сердце давно занял место отца. И хоть этот позднорожденный не обладает никакими талантами, его руки слабы, а ум ограничен, но если его никчемное предложение облегчит хотя бы на малую толику страдания учителя Ма, то этот позднорожденный хотел бы встать за вашим плечом в качестве приемного сына. Не ради почестей или титулов, а чтобы помогать, поддерживать и утешать.

Тедань тогда подумал, что уж больно этот Се Ши вовремя кинулся в ноги. Подождал, пока перечислят титулы и награды, и лишь затем стал напрашиваться в сыновья. Но Ма так не думал. Старик тоже упал на колени, обнял юношу и расплакался.

Император приказал проследить за судьбой семьи Ма, чтобы пресечь злоупотребление доверием несчастного старика. И Ли Ху был искренне рад услышать, что этого не случилось. Се Ши отказался от кланового имени Се, вошел в семью Ма, но не как наследник, а как опекаемый, заботился о Ийнгджи, точно о родном отце. Затем по настоянию Ма женился, родил сына, и только уже сын Ши был назначен наследником семьи Ма.

Мастер Ши немного помолчал, затем свернул свиток и виновато произнес:

— О том, что происходило в Коронованном журавле потом, я знаю не больше обычного жителя Киньяна. Могу рассказать, как почти полгода город питался лишь мясом и ранее запасенным зерном, как пришла лихорадка, насланная семихвостой, как ходили слухи о войне с Белокрылым Быком из-за какой-то северной шахты. Как народ радовался свадьбе Сына неба и как праздновал рождение наследника. Могу рассказать о малых чудесах. Например, как крестьяне вернулись в свои дома и обнаружили там трех коров, единственных из всего деревенского стада, которые выжили и нашли дорогу домой. Как торговый караван привел из Равнинного моря лупоглаза. Зверь сумел освоиться и прожил на равнинах целый год, прежде чем его увидели и поймали.

Император Ли Ху покачал головой.

— Благодарю за интересные вечера. Надеюсь, что первым ваши книги прочитаю я.

Госпожа Ван тяжело поднялась. Хотя она сумела восстановить чувствительность в ногах и заново научилась ходить, долгие прогулки с тех пор стали ей недоступны.

— Мастер Ши, так как мы убедились в вашей искренности и неподкупности, в вашей преданности делу и императору, то мы открываем перед вами архивы Академии Син Шидай, а также передаем наши личные записи. Так как это весьма ценные бумаги, их стоимость невозможно представить, мы не можем позволить, чтобы они лежали в столь плохо охраняемом доме, как ваш. Поэтому император передает вам в пользование поместье «Красный павлин», что в трех кварталах от императорского дворца. В нем уже стоит магическая защита, поместье полностью облагорожено и обставлено, там даже есть проверенная прислуга. Надеюсь, это позволит вам закончить вашу работу.

Жоу негромко напомнил:

— Служанка…

— Ах да, и еще император Ли Ху дарит вам служанку про имени Лилинг. Это умная и красивая девушка из хорошей семьи. Такую не стыдно в дом и женой привести.

Мастер Ши совсем растерялся и не знал, как отблагодарить за такую щедрость.

Джин Мэйху рассмеялся и захлопал в ладоши.

— Вот теперь я начинаю верить в справедливость этого мира. Уважаемый император, ты поразил меня в самое сердце, и отныне я твой преданный раб.

— Отдай свой сыхэюань, — тут же сказал Ли Ху.

— Ни за что! Да что ты за император такой? Ты должен был растаять после моих слов, расплакаться и сказать, что семья Джин и так вложила в эту страну слишком многое, и единственное, чем ты сможешь расплатиться с нами, так это передать престол!

Император Ли Ху с каменным лицом швырнул в Мэйху подушку.

Зинг Жоу осторожно заметил:

— После таких слов обычно казнят, как за государственную измену.

Госпожа Ван жестом подозвала мастера Ши к себе и передала ему амулет-пропуск в поместье «Красный павлин».

Ши Хэй возвращался к жилищу в императорском городе и не верил своему счастью. Даже стиснутый в ладони амулет не мог убедить чиновника в истинности услышанного. Даже опустевший домик, из которого вынесли все его вещи и свитки.

Евнух любезно согласился проводить мастера Ши до его нового жилья. Как и сказала госпожа Ван, сыхэюань «Красный павлин» был совсем недалеко от императорского города. В самом престижном районе.

— А почему там никто не живет? — робко спросил мастер, глядя на ярко-красные изображения павлина на воротах. Павлин — это знак чиновника четвертого высшего ранга. Такие люди просто так не исчезают.

— Прежний владелец запятнал свое имя недостойными деяниями, — только и ответил евнух.

По спине мастера пробежали мурашки… Возможно ли, что это был кто-то из синшидайцев, казненных из-за предательства?

Евнух попрощался с Ши Хэем возле ворот. Сам Ши нерешительно крутил амулет и поглядывал по сторонам. А что делать, если амулет не сработает? Сразу же прибежит стража, схватит его, как вора. Или люди из соседних сыхэюаней заинтересуются, что этому оборванцу могло понадобиться в столь престижном районе.

В конце концов он набрался храбрости, влил Ки в амулет и только хотел толкнуть ворота, как те открылись сами. У входа его ждала Лилинг. Та самая Лилинг, только на ней была уже не дворцовая одежда служанки какого-то ранга, а дорогой шелковый халат, вышитый мелкими цветами. Она поклонилась Ши Хэю, улыбнулась и предложила проводить его в кабинет.

— Это очень хорошее поместье. Здесь вам будет удобно работать над книгой. Тут тихо, спокойно, — щебетала девушка.

И это было действительно так.

Поместье не поражало размерами, зато было хорошо устроенным и уютным. Между домами тянулись открытые деревянные проходы, окруженные зеленью и каменными горками. По двору пробегал ручей, и умелые слуги даже сделали небольшой, в локоть, водопад, чтобы журчание воды услаждало слух. Дома были небольшими, зато из красного дерева и покрыты красной же черепицей.

Лилинг подождала, пока мастер зайдет в северный дом, и сказала:

— Я разложила все свитки и книги так, как они лежали раньше. Но я не знала, как господин пожелает хранить новые бумаги.

Новые бумаги?

И тут мастер увидел бамбуковые корзины, доверху наполненные свитками. Он забыл и про Лилинг, и про новый дом, и бросился к ним. Бумаги не были подписаны, видимо, их владелец не заботился о своем архиве так, как Ши Хэй, зато внутри он увидел то, чего ему так недоставало все эти годы. Внутренние записи Академии Син Шидай. Секретные документы, точнее, их переписанный вариант. Оригиналы, конечно же, никто не стал бы передавать столь незначительному человеку, как Ши.

— Вот этот свиток попросили положить отдельно, — сказала Лилинг. После небольшой паузы она добавила: — Я принесу чай для господина.

Мастер Ши сел за высокий стол и медленно развернул свиток, на котором висела табличка «Ван Мэй, первый год под девизом правления „Стойкая сила“».

«У каждого из нас остались свои шрамы. Никто не вышел из сражения целым. Наверное, это наказание за дерзость. Мы осмелились посягнуть на волю Небес, поднять руку на невероятнейшее чудо на этой земле — многохвостую лисицу.

Я не уверена, что это всего лишь дракон. Ее мощь, ее магия, ее сила превосходили всё, что я когда-либо видела в своей жизни. Даже в магическом зрении я могла узреть лишь частичку того, что на самом деле прячется за столь заурядной личиной зверя.

Мы втроем вышли против нее. И каждый получил наказание согласно своему проступку.

Тедань, который всего лишь разрушал ее щиты, получил три жутких шрама через все тело. И каждый раз во время грозы его раны горят и ноют. Не помогают ни лекари, ни целебные ванны, ни охлаждающие ванны.

Я уничтожила три ее хвоста. И за это лиса почти лишила меня ног. А это страшная участь. Я уже знала, что такое — сидеть в кресле и смотреть на всех снизу вверх, с трудом переваливаться через пороги и намертво застревать в грязи или снегу. Не чувствовать ног вовсе оказалось еще страшнее. Будто от твоего тела отрезали половину и подвесили бесполезный мешок с дерьмом.

Я не знаю, почему все же смогла вернуть себе способность ходить. То ли Небеса сжалились надо мной, то ли мое отчаяние прорвало преграду, поставленную лисой.

Но самые тяжелые шрамы достались ему. Пусть невидимые и неощутимые, но убийственные.»

В тексте имя человека было вымарано тушью, и Ши Хэй мысленно заменял черные пятна словом «он».

«Он долго не приходил в себя. И сначала мы не могли понять, в чем причина. Да, местами его кожа была обожжена, но внутренние органы были в порядке. Приглашенные лекари пожимали плечами и предлагали травяные ванны и иглоукалывания.

А потом я заметила, что изменилось свечение его тела в магическом зрении. Его Ки… Она убывала. Медленно и почти незаметно, но ее становилось все меньше и меньше.

Мы обложили его тело полными кристаллами, поставили вокруг статуэтки из баньяна, да и сами вливали в него Ки.

Он очнулся лишь спустя две недели. Мы с Теданем сразу же навестили его.

Когда мы вошли, он как раз ощупывал свое чисто выбритое лицо.

— А я так привык к ней, — тихо сказал он.

— Нам пришлось. Так было проще вливать бульон тебе в рот, — усмехнулся Тедань.

— Отрастет, — отмахнулся он. — Мы убили ее?

— Ты убил. Не знаю, что ты такое сделал, но ты уничтожил ее со всеми хвостами. Как себя чувствуешь? Что болит?

— У тебя куда-то уходит Ки, — сказала я. — И почему-то не восполняется.

— Я сжег каналы, — прошептал он после недолгого молчания. — Я больше не идеальный донор.

Я не поверила своим ушам. Как это так? Как это вообще возможно? Разве у Ки есть какие-то каналы?

— Есть. Раньше я уже повреждал их. Только иначе, — он словно задыхался. И потому говорил короткими фразами. — Раньше я не мог применять магию. И не мог чертить массивы. В этот раз, видимо, зачерпнул слишком много Ки. Слишком много. И каналы разорвались.

— Но твой талант! Он же больше шести. Должно хватать той Ки, что вырабатывает твое тело.

— Мэй, — слабо улыбнулся он. — Если человек не будет использовать руку… она отсохнет… и не сможет двигаться… даже когда это будет нужно. Если телу незачем было вырабатывать Ки, почему оно начнет это делать сейчас?

— Ну и ладно! — воскликнул Тедань. — Теперь, когда никаких лис больше нет, можно не трястись над Ки. Будешь теперь таскать на себе кристаллы, как настоящий модник.

Он тогда не стал возражать. Закрыл глаза и замолк.

После того он быстро пошел на поправку. Встал на ноги, что было мне тогда недоступно. Я даже не знала, смогу ли вообще когда-нибудь ходить. И немного завидовала ему. Быть отрезанным от Ки казалось мне не столь тяжёлой участью, в отличие от невозможности ходить. Так я считала тогда.

По его просьбе мы не стали объявлять людям ни его имя, ни заслуги перед страной. Он не присутствовал на награждениях. Он словно бы ушел в тень. Тедань предлагал ему звания, должности, титулы, но он лишь отмахивался. Говорил, что такой недоучка недостоин быть чиновником. Разговаривал он только с нами да с Мэйху, когда тот находил минутку.

Спустя месяц он ушел.

К тому времени он уже мог обходиться без внешнего притока Ки. Мы так и не поняли, то ли восстановилась часть каналов, то ли его тело все же вспомнило, что может вырабатывать Ки самостоятельно. Ки хотя бы не уменьшалась из-за дыхания. Впрочем, ни заклинания, ни массивы ему не были доступны. По крайней мере, без кристаллов.

И когда мы с Теданем после очередного совета заглянули к нему, то увидели, что он одет в простые крестьянские одежды, держит дешевое армейское копье, а за спиной у него мешок.

— Я ждал вас, чтобы попрощаться.

Я хотела было возразить, но Тедань сделал знак, чтобы я замолчала. Крепко обнял его, хлопнул по плечу и кивнул.

Он покинул Киньян через южные ворота. Возможно, он вернулся в те леса, где прожил целых пять лет. Вот только в этот раз у него не было ни защитных массивов, ни заклинаний…

С того дня прошло несколько лет. Леса заново наполнились дикими зверями. По Равнинному моря снова бегают стада антилоп и стаи костяных собак. В садах щебечут птицы. Теперь по новым дорогам можно безопасно пересечь страну с юга на север и с запада на восток. Люди приходят в Киньян из разных деревень и городов.

Но мы о нем так больше никогда и не слышали.»


Конец

Загрузка...