Дюбуа

Глава VIII ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

Многочисленные тревожные симптомы свидетельствовали о том, что постепенно, из года в год нарастала напряженность в международных отношениях. Испано-американская война 1898 года, англо-бурская война 1899–1902 годов, балканские войны 1912–1913 годов, беспрерывные колониальные военные авантюры империалистических держав, складывание военно-политических союзов — все это свидетельствовало о том, что приближается взрыв гигантской силы.

Правда, мало кто мог предвидеть, что мир приблизился к самому краю страшной пропасти, которая называлась мировая война. Много войн пережило человечество, всемирная история фактически являлась историей войн, больших и малых, более или менее кровопролитных, но всегда приносивших народам огромные жертвы и страдания. Очень мало было подлинно прогрессивных войн, в большинстве случаев это были кровавые побоища, следствием которых и для победившего и для побежденного народа были обезлюдевшие города и села, эпидемии, уничтожение огромных материальных ценностей, регресс во всех областях жизни.

XX век породил многочисленные иллюзии. Семимильными шагами развивались производительные силы, огромных успехов добилась наука и техника, значительное развитие получило народное образование и культура. Ряд моментов заставлял тревожиться прозорливых наблюдателей. Огнем и мечом прокладывали себе путь в странах Азии и Африки «цивилизованные» завоеватели. По мере развития империализма в капиталистических странах обострялась реакция по всем линиям. Национальное и расовое угнетение принимало все более отвратительные формы в США и в других империалистических государствах. Все это тревожило и настораживало, но очень мало кто задумывался над тем, что мир неудержимо катился к чудовищному бедствию, подобного которому никогда еще не знало человечество.

И Дюбуа не был исключением. Он оптимистично смотрел в будущее. «Во всяком случае, думал я, над миром действительно встает солнце, — писал Дюбуа, — а это исключает возможность возникновения большой войны.

Но я ошибался. Мы стояли на пороге не эры мира, а эры еще не виданных дотоле войн».

Много было противоречивого и сложного в деятельности Дюбуа, но в одном он всегда был предельно последователен и четок: бороться за завоевание полного равноправия негров во всех областях жизни. Но на каждом новом этапе развития страны, при каждом новом крутом повороте в международной политике возникал вопрос, как бороться за равноправие негров. Начавшаяся мировая война поставила перед неграми и их руководителями ряд серьезных проблем, главными из которых были две: какое влияние окажет война на борьбу негров за равноправие и как негры должны относиться к войне.

Американские негры, как и подавляющее большинство простых американцев, были решительными противниками вступления США в войну. Эти настроения умело использовал президент США Вудро Вильсон. Уроженец южного штата Виргиния, Вильсон был убежденным расистом, вместе с тем это был беспринципный политикан, готовый дать неграм самые широковещательные обещания. «Я хочу заверить негров, — заявлял Вильсон, — что, если стану президентом Соединенных Штатов, они смогут рассчитывать на абсолютно беспристрастное отношение с моей стороны; я сделаю все от меня зависящее, чтобы способствовать интересам негритянской расы в Соединенных Штатах».

Это заявление Вильсон сделал в значительной мере вследствие того, что Дюбуа обещал использовать все влияние журнала «Крайсис» в его поддержку, если он на посту президента выступит против дискриминации и сегрегации негров. Вильсон нарушил это обещание так же легко, как и дал его: за время его президентства расизм в США не только не ослабел, но и резко усилился.

Через шесть месяцев после прихода Вильсона к власти Дюбуа заявил на страницах «Крайсиса» решительный протест в связи с тем, что глава исполнительной власти ни в малейшей мере не выступает в защиту интересов негров.

В 1916 году, когда истек срок полномочий Вильсона на посту президента страны, он, использовав сильные антивоенные настроения, заявил, что, будучи переизбран на пост президента, сделает все, чтобы удержать США от вступления в войну. Выдав такие большие авансы, Вильсон вновь прошел в Белый дом, а спустя месяц после вступления в должность президента, 6 апреля 1917 года, он объявил войну Германии.

Начало мировой империалистической войны Дюбуа встретил заявлением о том, что «нынешняя страсть к захвату земель и рабов в Африке, Азии и Южных морях является важнейшей и почти единственной причиной войны между так называемыми цивилизованными народами». Редактируемый Дюбуа «Крайсис» осудил мировую войну как империалистическую, вызванную противоречиями между капиталистическими державами, стремящимися надеть ярмо эксплуатации на «цветные и отсталые народы в целях эгоистической наживы».

Однако Дюбуа не удержался на этих правильных позициях в оценке характера войны. Вскоре на страницах периодических изданий появились его высказывания о «варварах-немцах», которых он расценивал как сверхрасистов и противопоставлял им союзников. «Мы глубоко убеждены, — говорилось в одном из номеров «Крайсиса», — что с борьбой союзников связаны величайшие надежды на конечное торжество демократии без всяких цветных и расовых барьеров».

Понадобилось очень немного времени, чтобы Дюбуа убедился, что такие старые колониальные державы, как Англия и Франция, и их формально не имеющий колоний американский союзник ничуть не лучше «варваров-немцев» в своем отношении к колониальным и зависимым народам.

Но это изменение во взглядах Дюбуа произошло позднее, а в годы войны его позиция в ряде вопросов была значительно правее, чем та, которой придерживался журнал «Мессенджер», начавший издаваться в 1917 году в Нью-Йорке левыми негритянскими социалистами. «Крайсис», в частности, не опубликовал поэму о казни негритянских солдат, участвовавших в побоище с расистами, которое произошло в августе 1917 года в городе Хьюстоне, в штате Техас. Поэма эта была опубликована в «Мессенджере», причем редакторы журнала задавали вопрос, служит ли НАСПЦН «прогрессу цветных людей или только прогрессу некоторых людей?»

Ура-патриотические лозунги вводили в заблуждение немало честных людей, не избег этой участи и Уильям Дюбуа. «Если это НАША страна, — заявлял он, — то это и НАША война». Он призывал негров принять активное участие в войне, надеясь на то, что власти США учтут эго и будут добиваться отмены расовой дискриминации и сегрегации.

Отмечая ошибочность позиции Дюбуа, призывавшего негров идти воевать за чуждые им интересы, надо вместе с тем подчеркнуть, что руководимый им «Крайсис» выдвинул и целую программу требований негров с учетом конкретных особенностей военного времени. «Крайсис» требовал предоставления неграм права защищать свою страну на поле боя и получать для этого военную подготовку. Лучшие негры-солдаты должны были получить право на обучение в офицерских лагерях, после присвоения офицерских званий они должны были командовать негритянскими частями во время боевых действий. «Крайсис» требовал также немедленного прекращения линчеваний, предоставления неграм обоего пола избирательных прав, всеобщего бесплатного и совместного школьного обучения, отмены сегрегации на транспорте, признания недействительными дискриминационных расистских законов, введения гражданского равноправия для негров во всех государственных учреждениях и во всех областях общественной жизни.

Реализация этой программы в условиях военного времени требовала особого напряжения сил, наталкивалась на новые до-дополнительные трудности. Когда США вступили в войну и негров стали призывать в вооруженные силы, перед негритянскими организациями возникла новая серьезная задача — борьба против расовой дискриминации в армии. Для выполнения этой задачи многое сделали Дюбуа и руководимый им журнал.

Негритянские организации вели упорную борьбу за то, чтобы солдатами-неграми командовали негритянские, а не белые офицеры. Под всевозможными предлогами военное министерство отказывалось положительно разрешить этот вопрос, но в конце концов оно вынуждено было капитулировать и открыть в Форт-де-Мойне первую офицерскую школу для негров на 1200 человек. Позднее многие негры получили офицерские звания, и руководитель НАСПЦН Спингарн публично вынес благодарность Дюбуа от имени руководства ассоциации за большой вклад в решение вопроса о присвоении неграм офицерских званий.

Негры надеялись, что первую негритянскую офицерскую школу возглавит полковник Чарлз Янг — единственный негр в вооруженных силах США, имевший столь высокий ранг. Это был кадровый военный, окончивший военную академию в Уэст-Пойнте и двадцать восемь лет после этого прослуживший в армии. Для Янга была характерна не только выдающаяся личная храбрость, энергия, сила воли, но и настоящий талант военного организатора и полководца. Чарлз Янг был предметом гордости всех американских негров, и они возлагали на него большие надежды в борьбе против дискриминации в вооруженных силах. И вдруг неожиданно для всех заслуженный ветеран был уволен из армии под предлогом плохого состояния здоровья. Это была очень неуклюжая попытка руководителей военного министерства замаскировать свой неблаговидный поступок: ветеран военной службы, помимо прочих достоинств, обладал и отменным здоровьем. Причина увольнения Янга была в другом. Он давно был полковником и по всем статьям заслуживал присуждения звания генерала. Но южная армейская олигархия, как писал Дюбуа, «твердо решила, что ни один негр не будет носить генеральской звезды».

И действительно, когда кончилась первая мировая война, в армии США не было ни одного генерала-негра. Во всех вооруженных силах страны было всего три полковника-негра и два подполковника.

Если американские военные руководители могли так бесцеремонно обойтись с Чарлзом Янгом, известность которого распространилась далеко за пределами Соединенных Штатов, то тем более беззастенчиво они дискриминировали рядовых негритянских солдат и офицеров.

Особенно тяжело приходилось тем неграм, которые призывались в армию в северных штатах, где был невелик процент негритянского населения. Дюбуа, занимавшийся тщательным изучением проблемы дискриминации негров в вооруженных силах, писал, что «на Севере, где в иных местах призывались одиночки негры, возникали чрезвычайные происшествия. Встречались полки, в составе которых оказывался всего один негр, и вот его изолировали от всех, как чумного, помещали в отдельном доме или даже в особой деревне, в то время как командир полка слал отчаянные телеграммы в Вашингтон. Не мудрено, что один солдат в штате Огайо разрешил эту проблему, перерезав себе горло». Пришлось временно приостановить призыв негров в армию и срочно искать пути и средства решения проблемы сегрегации негров-военнослужащих.

Участие в войне, ведущейся не с прогрессивной целью, всегда ведет к усилению реакции внутри страны. Как только США в апреле 1917 года вступили в первую мировую войну, сразу же усилились репрессии против левых социалистов, началось развернутое наступление на рабочее движение, гонения против прогрессивной интеллигенции, особенно тех ее кругов, которые стояли на антивоенных позициях.

И конечно, разгул реакции в первую очередь проявился в резком усилении расовой нетерпимости. Сразу же после вступления США в войну увеличилось число линчеваний негров, в частности был зверски сожжен негр в Дайерсберге.

Многие американские расисты считали, что негры слишком ненадежный элемент, чтобы им можно было доверить оружие. По их мнению, если встала необходимость призвать негров в вооруженные силы, то тут следовало ограничиться использованием их на тяжелых и грязных подсобных работах. Расисты сумели добиться того, что во флот негров брали только для работы на кухне и денщиками у офицеров. В военно-воздушные силы и в части береговой обороны негров вообще не допускали.

Но огромные масштабы военных действий требовали многих сотен тысяч солдат, надо было беспрерывно пополнять запасы пушечного мяса, и пришлось пойти на массовый призыв негров в армию. Негры составляли десять процентов населения США, но тринадцать процентов всех американских солдат, Из 2290525 негров, явившихся по призыву, 367 тысяч были приняты в армию, и 200 тысяч из них пересекли океан, чтобы принять участие в войне в Европе.

Негры зарекомендовали себя прекрасными солдатами во всех войнах, которые вели Соединенные Штаты, начиная с войны за независимость 1775–1783 годов. Не являлась исключением и мировая война, в которой отличились многие негритянские полки, некоторые из солдат были награждены за храбрость французским Военным крестом. Значительно реже, но имели место и случаи награждения негров американскими боевыми наградами.

Даже за многие тысячи километров от родины негритянские военнослужащие подвергались жесточайшей дискриминации. Неграм, сражавшимся во Франции, было запрещено общаться с французскими женщинами, ходить на танцы и в другие общественные места, посещавшиеся белыми. Особенно прославился позорным отношением к неграм штаб генерала Першинга, который, обливая грязью своих черных солдат, предостерегал французов от общения с солдатами-неграми как «насильниками» и «дегенератами».

И это был тот самый генерал Першинг, который, отмечая большие военные заслуги негритянских полков, в свое время говорил: «Я, генерал Першинг, могу с гордостью сказать, что под знаменем нашей родины еще не служило лучших полков, чем те, что стоят сейчас передо мной».

Проводить дискриминацию негров-солдат во Франции было довольно трудно, потому что французское военное командование, заинтересованное в поддержании высоких боевых качеств негритянских полков, придававшихся французской армии, не поддерживало расистские предписания, обильно издававшиеся их американским союзником. Кроме того, важную роль играло и то обстоятельство, что французы не были заражены расизмом в такой степени, как американцы, и они видели в неграх-солдатах в первую очередь своих союзников.

Что же касается самих Соединенных Штатов, то там положение негров-солдат было просто катастрофическим. В ответ на беспрерывные оскорбления, унижения и издевательства негры-военнослужащие нередко вступали в открытые схватки с воинствующими расистами. Одно из таких самых крупных и трагических столкновений произошло в августе 1917 года в Хьюстоне, штат Техас. После зверского избиения расистами двух негров из местных жителей солдаты расквартированного в Хьюстоне негритянского полка устроили настоящее побоище, в результате которого семнадцать белых были убиты.

В том же 1917 году произошло еще одно трагическое событие: в Ист-Сент-Луисе забастовавшие белые рабочие военного завода линчевали негритянских рабочих. В первом случае расправа над неграми последовала незамедлительно, девятнадцать цветных солдат были повешены. Не помогли ни выступления многих газет в защиту негров, спровоцированных расистами, ни тот факт, что этот негритянский полк был одним из самых заслуженных в американской армии, он отличился в боях с индейцами и на Филиппинах.

По сравнению с этой быстрой и суровой расправой меры, принятые властями в отношении линчевателей в Ист-Сент-Луисе, выглядели как мягкое порицание.

Уильям Дюбуа, рассказывая об этих трагических событиях, проиллюстрировал их финал своеобразной таблицей:

Хьюстон

Преступление

Убиты семнадцать белых

Наказание

Повешены девятнадцать цветных солдат, пятьдесят один цветной солдат приговорен к пожизненному заключению. Сорок цветных солдат заключены в тюрьму на различные сроки.

Ист-Сент-Луис

Преступление

Убиты сто двадцать пять негров

Наказание

Девять белых приговорены к тюремному заключению от пяти до пятнадцати лет, одиннадцать белых — к одному году. Восемнадцать белых оштрафованы, десять цветных приговорены каждый к четырнадцати годам заключения.

Очень сложна и противоречива была позиция Дюбуа в годы мировой войны. Когда он призывал негров вступать в армию США и сражаться за разгром Германии и ее союзников, он руководствовался тем, что, продемонстрировав свою лояльность к правительству США, негры будут иметь основания требовать равных прав. Так писал Дюбуа в 1917 году в одном из номеров «Крайсиса».

Дюбуа никогда не говорил того, во что он не верил, никогда не делал того, что, по его мнению, не должно было принести пользы его народу. И он, бесспорно, искренне верил в то, что активное участие негров в мировой войне должно сыграть важную роль в разрешении негритянской проблемы. Это была глубоко ошибочная точка зрения, так как вся история США свидетельствовала о том, что активное участие негров в войнах, которые вели Соединенные Штаты, никогда не приводило к коренным изменениям в положении широких масс негритянского народа. Убедительным свидетельством этого являлась гражданская война 1861–1865 годов.

По авторитетному свидетельству Авраама Линкольна, без активного участия негров в войне с рабовладельцами победа Севера над мятежным Югом была бы невозможна. Чем же отплатила неграм буржуазия Севера за тот большой вклад, который они внесли в военный разгром рабовладельческой Конфедерации и уничтожение рабства? Под давлением негров и белых противников рабовладения, учитывая крайнюю военную необходимость освобождения рабов и призыва негров в армию, буржуазия Севера пошла на уничтожение рабства. Но после окончания войны, в период реконструкции, еще раз использовав негров, чтобы добить плантаторов, вновь поднявших голову, буржуазия Севера тотчас же предала своих негритянских союзников, как только в конце реконструкции отпала необходимость в поддержании союза с ними.

Это был тяжелый урок, из которого необходимо было извлечь выводы. Нельзя было надеяться на то, что монополистический капитал США будет более благосклонен к неграм после мировой войны, чем буржуазия 60—70-х годов XIX века после гражданской войны. И действительно, после окончания мировой войны, когда негры-ветераны вернулись домой из Европы и потребовали обещанных им равных прав, ответом на их требования был такой жестокий террор, которого еще не знала история США. Но это было позднее, а в годы войны не только Дюбуа, но и подавляющее большинство негритянских лидеров, стоявших на радикальных позициях, были убеждены, что активное участие в войне позволит неграм успешно бороться за равные права с белым населением страны. Очевидно, надо было пройти еще через одно жесточайшее разочарование, чтобы отбросить все иллюзии относительно возможности решать негритянскую проблему в США на базе лояльного отношения к белым правящим кругам этой страны.