Дюбуа

Глава XIV «ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПРЕСТУПНИК»

Американские сторонники мира не ошиблись, остановив свой выбор на Дюбуа, который энергично и умело руководил деятельностью Информационного центра. Под руководством Дюбуа центр периодически рассылал бюллетень под названием «Депеши мира», в котором сообщалось о движении сторонников мира в международном масштабе. Было перепечатано и разослано во все концы страны Стокгольмское воззвание о запрещении атомного оружия. Это воззвание подписали два с половиной миллиона человек, что явилось значительным успехом, учитывая те суровые репрессии, которым подвергались участники движения за мир в США. Центр распространял и другие документы, призывавшие к борьбе за мир, за предотвращение новой мировой войны.

Реакционные силы США рассматривали деятельность Информационного центра как вызов политике военной истерии, и они не замедлили обрушиться с нападками на американских сторонников мира.

Первый удар по Информационному центру нанес государственный секретарь США Дин Ачесон, который заявил 12 июля 1950 года, что деятельность центра надо рассматривать как «пропагандистский прием в притворном «мирном наступлении» Советского Союза».

Дюбуа не замедлил дать решительную отповедь этому «коммивояжеру холодной войны». В заявлении для печати, опубликованном 14 июля, руководитель Информационного центра, обращаясь к Ачесону, спрашивал: «Неужели стратегия нашей страны должна заключаться в том, чтобы всякий раз, когда Советский Союз призывает к миру, настаивать на войне? Неужели любые предложения о предотвращении атомной катастрофы должны отвергаться только из оппозиции к Советскому Союзу?» В заявлении Дюбуа подчеркивалась мысль о том, что силам реакции не удастся одурманить американский народ лживой пропагандой и вытравить из памяти американцев плодотворное советско-американское сотрудничество в борьбе с гитлеризмом.

Дюбуа выражал горячую веру в здравый смысл американского народа, в его готовность бороться против новой мировой войны. Обращаясь к Ачесону, он спрашивал: «Неужели вы» сэр, не допускаете, что есть честные американцы, которые, несмотря на свои разногласия в других вопросах, ненавидят войну, страшатся ее и полны решимости предпринять что-нибудь для того, чтобы ее предотвратить?»

Логическим следствием всей жизни Дюбуа явилось то, что он возглавил борьбу миллионов американцев, которые были «полны решимости» принять самое активное участие в борьбе за мир. И заслуга Дюбуа перед американским народом и всеми сторонниками мира была тем более велика, что он возглавил эту борьбу в очень ответственный момент и принял на себя тяжелый удар американской реакции.

Над руководимой Дюбуа организацией все более сгущались тучи. Вскоре он стал отчетливо чувствовать, что и лично вокруг него неумолимо замыкается цепь репрессий и преследований. В августе 1950 года Дюбуа получил приглашение принять участие в работе Бюро Постоянного комитета Всемирного конгресса сторонников мира в Праге. Десять дней молчал Вашингтон в ответ на просьбу Дюбуа дать ему разрешение на поездку в Прагу. Только после двух напоминаний просьба Дюбуа была удовлетворена, но срок его пребывания за границей был сокращен, наложен был также запрет на поездки в другие страны без специального разрешения государственного департамента. Дюбуа вспоминал: «Я чувствовал себя узником, которого освободили, взяв с него обещание вернуться в тюрьму к определенному сроку».

Ветеран прогрессивного движения в США, Дюбуа, выступая в Праге, мог на основании своего большого личного опыта заявить: «Никогда еще организованная реакция не обладала у нас такой властью, как и настоящее время, когда она владеет прессой и радио, ограничивает свободу слова, заключает в тюрьмы либеральных мыслителей и писателей. Сегодня в моей стране стало почти невозможно организовать даже митинг в защиту мира».

Дюбуа был убежденным оптимистом, даже в мертвящей обстановке антикоммунистической истерии, все более усиливавшейся в США, он верил в широкие массы граждан США, «которые в подавляющем большинстве ненавидят убийства, разрушение и безумие, выдаваемые за средства достижения прогресса». В своем выступлении в Праге Дюбуа изложил программу практических мероприятий для активизации борьбы за мир в США. «Но это, — подчеркивал он, — требует смелости и готовности к самопожертвованию». Скоро Дюбуа пришлось проявить и смелость и самопожертвование.

Осенью 1950 года началась прямая атака американских властей на Информационный центр. В августе 1950 года министерство юстиции впервые официально информировало руководство центра, что он занимается деятельностью, которая требует его регистрации в министерстве юстиции в качестве иностранного агента.

Руководство центра ответило на это провокационное предложение решительным отказом, и после повторного предупреждения со стороны министерства юстиции 8 февраля 1951 года суд присяжных в Вашингтоне известил Информационный центр сторонников мира о том, что центр и его сотрудники объявлены виновными в том, что они «не зарегистрировались как агенты иностранного патрона».

Открытое судебное преследование не испугало руководителей центра, которые в ответ на обвинительное заключение суда опубликовали обращение к общественности Соединенных Штатов в защиту своего права бороться за предотвращение новой мировой войны. В обращении говорилось, что обвиняемые не согласны с тем, что идея мира является иностранной идеей, и охотно признаются, что они собирали и распространяли повсюду информацию о движении в защиту мира и его идеи. В заключение подчеркивалось, что деятельность центра имеет исключительно важное значение, так как в настоящее время наиболее острой является необходимость в получении информации о движении в защиту мира и об усилиях для ликвидации угрозы третьей мировой войны.

Не желая выполнять провокационное требование о регистрации в качестве агента иностранной державы, руководство центра вынуждено было 12 октября 1950 года объявить о роспуске Информационного центра сторонников мира США. Но фактически эта организация продолжала свою деятельность до февраля 1951 года, когда суд вынес обвинительное заключение.

16 февраля Дюбуа вызвали в суд в Вашингтон. Это было в канун торжественного обеда в связи с его восьмидесятитрехлетием. Судебное преследование Дюбуа парализовало волю ряда американских деятелей, устрашенных наступлением реакции, несколько человек отказались принять участие в обеде в честь Дюбуа. В связи с этим он писал: «Я могу стерпеть много, как я много и претерпевал в своей жизни, но такое испытание мне было не легко вынести, тем более что удары судьбы следовали один за другим. Между тем у меня сняли отпечатки пальцев, надели наручники, потом отпустили на поруки, а затем снова вызвали в суд».

В этой обстановке для Дюбуа имела очень важное значение та активная поддержка, которую он получил со стороны мировой прогрессивной общественности.

В защиту выдающегося борца за мир активно выступили ученые, писатели, общественные деятели многих стран мира, в том числе и Советского Союза. С заявлением в поддержку Уильяма Дюбуа выступили выдающиеся советские ученые-историки В. П. Волгин, Б. Д. Греков, А. А. Губер, Н. М. Дружинин, Е. М. Жуков, Е. А. Косминский, И. И. Минц, М. В. Нечкина, Ф. А. Ротштейн, С. Д. Сказкин, Е. В. Тарле и другие.

Советские историки писали, что все честное человечество возмущено новым преступлением американских поджигателей войны, которые через несколько дней после казни семи негров в Виргинии с новой силой начали травлю крупнейшего американского ученого и активного борца за мир. В заявлении говорилось: «Дюбуа — горячий патриот своей родины, и потому он испытывает жгучий стыд за Америку Трумэна, которая своими преступлениями против мира вызывает презрение и ненависть всего прогрессивного человечества». Советские историки приводили слова Дюбуа: «Здесь, в Америке, нас учат гордиться тем, чего мы стыдимся, и стыдиться того, чем мы должны гордиться».

Советские ученые высоко оценили вклад Дюбуа в борьбу за мир и дружбу между всеми народами. «Дюбуа, — говорилось в заявлении, — широко известен как пламенный борец за мир, как один из самых активных организаторов движения сторонников мира в Соединенных Штатах Америки, являющихся главным оплотом мировой реакции и агрессии, — в стране, где борьба за мир преследуется с особой жестокостью… Поджигатели войны стремятся помешать известному ученому профессору Дюбуа, идущему в первых рядах борцов прогрессивной Америки, продолжать борьбу за мир, против сил реакции и мракобесия. Они посягают на жизнь ученого-борца.

Советские ученые-историки заявляют свой решительный протест против этого нового преступления поджигателей войны, преследующих Дюбуа — активного борца за мир, крупнейшего ученого и общественного деятеля, которого знает и ценит все прогрессивное человечество».

Организаторы судебной расправы над престарелым ученым вряд ли ожидали, что будет столь большой резонанс от этой грязной затеи. А резонанс действительно получился огромный. Докеры Австралии, например, информировали госдепартамент, что если не прекратится позорное судилище над человеком, которого знает весь прогрессивный мир, то американские корабли могут обходить стороной Австралийский континент, ни в одном порту Австралии их не будут обслуживать.

Летом 1951 года в Европе был создан «Международный комитет защиты доктора Дюбуа и его товарищей». «Комитет защиты доктора Дюбуа и его друзей», руководимый Полем Робсоном, был создан в Нью-Йорке.

Энергичные выступления в защиту Дюбуа за рубежом и все более активизировавшаяся деятельность комитета, руководимого Робсоном, свидетельствовали о том, что дело Дюбуа принимало нежелательный для его инициаторов поворот. Судебное разбирательство грозило неизбежными осложнениями, и министерство юстиции предприняло попытку заставить Дюбуа оклеветать своих товарищей по работе в Информационном центре и в благодарность за это прекратить его судебное преследование. Однажды адвокат Дюбуа получил от работника министерства юстиции недвусмысленное предложение на этот счет. «Мы можем замять дело, — сказал адвокату этот сотрудник за стаканом коктейля, — от профессора требуется совсем немного. Пусть он напишет заявление в суд, в котором не будет опровергать, что Информационный центр сторонников мира является агентом советских коммунистов».

Дюбуа решительно отверг это циничное предложение купить свободу и покой ценой предательства. Он ответил, что предпочитает сгнить в тюрьме, чем сделать такое заявление.

Реакция травила Дюбуа поистине иезуитскими методами: судебное преследование началось в канун его восьмидесятитрехлетия, когда вся прогрессивная Америка готовилась торжественно чествовать выдающегося ученого и общественного деятеля. На 23 февраля 1951 года, день рождения Дюбуа, был назначен и, несмотря на все трудности, состоялся торжественный обед с целью сбора средств для обеспечения его научной и общественной деятельности. Более двухсот видных деятелей, среди них такие люди с мировыми именами, как Альберт Эйнштейн, Лион Фейхтвангер, Томас Манн и другие, обратились к американской общественности с призывом поддержать эту инициативу. «Нам, — заявляли они, — представляется редкая возможность выразить на деле свое уважение этому выдающемуся человеку, ученому и мыслителю, обеспечив ему возможность продолжать свои исследования, заниматься писательским трудом и печататься. Его бесценная библиотека должна остаться в целости и сохранности. Его уникальная коллекция, насчитывающая десятки тысяч писем и рукописей, должна быть приведена в порядок и опубликована И самое главное, основные работы д-ра У. Э. Б. Дюбуа, давно распроданные, необходимо сделать доступными публике путем издания собрания его сочинений».

И вот в самый разгар подготовки к торжествам, связанным с восьмидесятитрехлетием Дюбуа, началось судебное преследование престарелого профессора. Суд был назначен на 8 ноября 1951 года. Дюбуа получил теперь возможность лично убедиться, как дорого стоит в США попытка доказать свою невиновность. Известный адвокат, согласившийся защищать Дюбуа, запросил чудовищный для престарелого профессора гонорар — двадцать пять тысяч долларов. Более умеренное вознаграждение запросил другой известный адвокат, но после первой же беседы с прокурором он неожиданно взял свое предложение назад.

В конце концов вопрос с гонораром за выступление защитника отпал, так как правительственный адвокат отказался от вознаграждения за свои услуги. И, несмотря на это, судебные издержки составили огромную сумму — тридцать пять тысяч сто пятьдесят долларов. Такова оказалась чудовищно высокая цена правосудия в США. Дюбуа, живший на скромную пенсию и редкие литературные гонорары, был не в состоянии покрыть эти большие судебные издержки. В июне 1951 года восьмидесятитрехлетний профессор отправился в турне по стране, чтобы выступить с лекциями, рассказать о судебном преследовании, которому подверглись он и его четыре товарища, работавшие в Информационном центре, и собрать средства для покрытия судебных расходов.

Вместе с Дюбуа в это турне отправилась его новая жена Ширли Грэхем. Дюбуа овдовел в феврале 1950 года. Пятьдесят три года прожил он со своей женой Ниной Гомер, которую он похоронил на холмах Новой Англии рядом с их первенцем, трагически погибшим еще в детском возрасте. Дюбуа писал, что редкостная красота и прекрасное домашнее воспитание Нины Гомер привлекали и привязывали его к ней и все же это не был абсолютно идеальный брак. Их супружеский союз страдал основным недостатком многих современных американских семей— разницей в целях и стремлениях супругов. Дюбуа писал, что жена и дети всегда находились в стороне от главной цели его жизни. Воспитание детей и бесконечные семейные заботы поглощали все время жены Дюбуа. Еще больше их разобщила смерть сына, погибшего в результате несчастного случая. Когда позднее у супругов Дюбуа родился еще один ребенок, девочка, Нина Гомер-Дюбуа еще больше замкнулась в кругу своих семейных дел.

Уильям Дюбуа очень тяжело переживал гибель сына. Это было несчастье, от которого он в полной мере так никогда и не оправился. Исключительно теплые, проникновенные слова посвятил Дюбуа своему безвременно погибшему сыну. «Окружающие, — писал Дюбуа, — любили его; женщины целовали его локоны, мужчины серьезно всматривались в его удивительные глаза, а другие дети всегда вертелись вокруг него. Он и сейчас точно стоит передо мной, поминутно меняющийся, как небо, — то заливается искристым смехом, то мрачнеет и хмурится, то удивленно и задумчиво глядит на мир. Он не знал расовых различий, милый мой мальчик… в его детском мирке царили только одни бесплотные души. Я — да, пожалуй, и все другие люди — становился возвышеннее и чище, познав бесконечную глубину этой маленькой жизни…

Ясным было утро и день его похорон; птицы пели и цветы благоухали. Деревья перешептывались с травой, но дети сидели притихшие, с печальными лицами. И все же этот день казался мне каким-то обманчивым, нереальным — бледным призраком жизни. Казалось, мы бредем за белой горкой букетов по какой-то незнакомой улице и слышим отзвук какой-то далекой песни. Вокруг нас шумел деловой город; белолицые люди, торопливо проходившие мимо, почти не обращали на нас внимания, разве только, едва взглянув, кто-нибудь произносил сквозь зубы: «Черномазые».

Женитьба в восемьдесят три года на женщине, которая моложе тебя на сорок лет, не столь уж обычное явление, Дюбуа объяснял, что после смерти жены он остался в одиночестве и новая женитьба дала ему возможность заполнить образовавшуюся пустоту и продолжить свою работу и борьбу. Дюбуа писал, что Ширли Грэхем с ее склонностью к самопожертвованию в конце концов убедила себя в том, что ему нужна ее помощь и общество, — а это было действительно так, — и они пришли к выводу о необходимости пожениться.

Дюбуа был одним из самых убежденных для своею времени борцов за полную эмансипацию женщин. В женщине он видел в первую очередь друга жизни, соратника по борьбе, товарища по работе. Дюбуа отмечал, что большинство его друзей и помощников в жизни были женщины, начиная с матери, теток и кузин и кончая многочисленными друзьями по работе и общественной деятельности.

И одним из лучших друзей и помощников Дюбуа была Ширли Грэхем, которая последние двенадцать лет его жизни всегда была рядом с ним. Это был в подлинном смысле слова единомышленник, большой и чуткий друг, незаменимый помощник везде и во всем. Ширли Грэхем соединила свою жизнь с Дюбуа в самый трудный для него период, когда началось судебное преследование ветерана негритянского движения.

Ширли смело включилась в борьбу против судебного преследования Дюбуа. В июне 1951 года Дюбуа и Ширли Грэхем отправились в большую поездку по стране, чтобы рассказать правду о провокационном судебном процессе над Дюбуа и Информационным центром сторонников мира. Первой обычно выступала Ширли.

Один за другим мелькали города: Чикаго, Сент-Пол, Сиэтл, Такома, Портленд, Сан-Франциско, Окленд, Лос-Анжелос, Кливленд, Нью-Йорк. Немало было трудностей и препятствий на этом большом пути. Власти препятствовали в аренде помещения, газеты замалчивали место и время проведения митингов, на которых выступали Дюбуа и Ширли Грэхем, а нередко и преднамеренно дезинформировали читателей. А главное — над Америкой витал дух маккартизма, терроризированное население боялось идти на встречу с ветераном борьбы за мир и гражданские права.

И, несмотря на все трудности, паломничество престарелого ученого к честной, трудовой, мыслящей Америке увенчалось большим успехом. Десятки тысяч человек лично слушали Дюбуа, из его уст узнали они, за что собираются упрятать за решетку выдающегося ученого и бесстрашного борца за мир и дружбу между народами.

Мало кто ожидал, что тысячи людей придут на встречи с Дюбуа, но это было так. В Чикаго 15 тысяч человек собрались в «Колизее» послушать выступления Уильяма Дюбуа. После агитационного турне Дюбуа правительству США стало ясно, что его не удалось ни запугать, ни сломить.

Ветеран борьбы за мир открыто бросал в глаза американской реакции обвинение в том, что правящие круги США провоцируют новую мировую войну. «Сегодня, — заявлял Дюбуа, — из всех стран на земле единственно США хотят войны, готовятся к войне, вынуждают другие народы воевать… В США теперь ни один человек не чувствует себя в безопасности, если он не заявит публично, что ненавидит Россию… что он против социализма и коммунизма… что он, не колеблясь, поддерживает войну в Корее, что он готов воевать против Советского Союза… что он за использование атомной бомбы или других средств массового уничтожения».

В Вашингтоне судебные чиновники тщательно готовили процесс над Дюбуа, чтобы прикрыть судебной казуистикой расправу над стойким борцом за мир. А в это время Дюбуа бесстрашно обличал американскую «демократию», открыто говорил о своей вере в окончательную победу коммунизма.

Выступая в Чикаго и в других городах, он заявлял, что американский большой бизнес толкает Соединенные Штаты к войне, превращая правительство страны в военную диктатуру. Американские граждане, говорил Дюбуа, лишены свободы слова и свободы мнений, господство капитала принимает все более извращенные формы. «Нынешняя политика США, — подчеркивал Дюбуа, — основанная на пресловутой свободе предпринимательства и частной инициативы, означает свободу преступлений, свободу страданий, свободу для немногих наживаться за счет большинства. Если это и есть американский образ жизни, то да помилует господь бог Америку».

Дюбуа был глубоко убежден в неразрешимости противоречий современной Америки в рамках существующего капиталистического строя. Он объявляет себя сторонником планового хозяйства. «Каждому по потребностям, от каждого по способностям», — повторяет он известный принцип коммунизма и утверждает, что «эта цель может быть достигнута только широкой и разумной демократией… Но если полная демократия, отменяющая цветной барьер и расовую дискриминацию, может быть достигнута только на пути, указанном Карлом Марксом, тогда этот путь нужно признать правильным».

Бросая открытый вызов организаторам и вдохновителям антикоммунистической истерии, Дюбуа заявлял, что ни сила оружия, ни власть, ни богатство — ничто не остановит победного шествия коммунизма.

Поездка Дюбуа по стране увенчалась большим успехом, она привлекла внимание американской общественности к готовящемуся процессу, активизировала борьбу прогрессивных сил США в защиту Дюбуа и его товарищей. Многие представители состоятельных кругов, и белые и негры, отвернулись от Дюбуа в эту трудную минуту, но трудовая Америка, простые люди страны были вместе с ним в этом тяжком испытании. Они не только морально поддерживали Дюбуа, но и оказали ему столь необходимую материальную помощь. Около 40 тысяч долларов было собрано во время этой поездки, и эти средства помогли довести до конца судебное разбирательство.

Неумолимо приближался день суда. 8 ноября 1951 года на скамью подсудимых вашингтонского суда, куда обычно сажают убийц, воров, фальшивомонетчиков, был посажен ученый с мировым именем, человек, которого знало и уважало все прогрессивное человечество.

— Боже, храни Соединенные Штаты Америки! — с этой традиционной фразы началось судебное разбирательство в Вашингтоне. Основную ставку обвинение делало на своего главного свидетеля Джона Рогге — провокатора, предавшего движение сторонников мира. Один за другим выступали свидетели обвинения, тщетно пытаясь доказать, что Информационный центр и его руководитель Уильям Дюбуа являлись агентами иностранной державы. Неопровержимо удалось доказать другое — что один из свидетелей обвинения был тайным агентом американской охранки — ФБР.

Дело принимало оборот, явно нежелательный для организаторов процесса, хорошо продуманный и отрепетированный юридический спектакль грозил закончиться провалом и грандиозным скандалом. Пришлось срочно объявить перерыв, после которого должен был выступить главный обвиняемый Уильям Дюбуа. Процесс приближался к своему кульминационному пункту, все ждали с огромным напряжением выступления Дюбуа, который подготовил яркую защитительную речь, гневный обвинительный акт против американской реакции.

…Окончен перерыв. В переполненный зал суда возвращается судья и направляется к своему креслу с высокой спинкой. В его походке, жестах уже не чувствуется той уверенности и твердости, которые проявлялись в начале процесса. Все ждут, что сейчас будет предоставлено слово Уильяму Дюбуа. Но в гробовой, напряженной тишине звучат слова, смысл которых не сразу улавливается Дюбуа и другими обвиняемыми:

— Обвинению не удалось доказать утверждения, содержащиеся в обвинительном заключении. Поэтому я нахожу возможным оправдать обвиняемых.

«Волна изумления на минуту захлестнула охваченную возбуждением аудиторию, — вспоминал Дюбуа, — все затаили дыхание. Казалось, вот-вот вспыхнут аплодисменты. Моя жена, сидевшая, как я узнал позднее, за моей спиной, лишилась чувств. Я тоже сначала оцепенел. Кто-то из сидевших слева поцеловал меня в щеку».

Реакция вынуждена была отступить. Это была не только и не столько личная победа Дюбуа, сколько успех миллионов безвестных друзей американских борцов за мир в США и далеко за их пределами.

После процесса Дюбуа опубликовал книгу «В борьбе за мир», где рассказал о всех перипетиях, связанных с судебным преследованием его и его товарищей. Он открыто благодарил коммунистов всего мира за помощь, которую они ему оказали в трудные дни процесса, выражал свои симпатии Советскому Союзу, выступал в защиту супругов Розенберг, протестовал против арестов и преследований коммунистов, преподавал в социалистической школе имени Джефферсона.

Любого из перечисленных действий было достаточно для того, чтобы восстановить против себя всю реакционную Америку, а вместе взятые, они поставили Дюбуа в положение человека, подвергнутого жесточайшему остракизму. Он находился под неусыпным надзором тайных агентов. Под нажимом властей негритянская пресса перестала что-либо сообщать о Дюбуа, его не приглашали читать лекции в колледжи, негритянские церкви и конференции перестали упоминать даже его имя. Дюбуа запретили выезд за границу.

Эта травля Дюбуа вызывала протесты лучших людей Америки. «Позорно и грешно, — заявлял Поль Робсон, — что мы не ответили энергичными протестами на отказ в паспорте Уильяму Дюбуа. Значение жизни и деятельности Дюбуа трудно переоценить. Он самый ученый и мудрый среди нас. Он отец нашего современного освободительного движения. По широте ума, цельности характера и самоотверженной преданности человечеству наш доктор Дюбуа выдающийся деятель не только в жизни негритянского народа — он один из подлинно великих американцев нашего века».