Дюбуа

Глава I ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ

Уильям Эдвард Бургхардт Дюбуа родился 23 февраля 1868 года в городе Грейт-Баррингтоне, округ Беркшир, штат Массачусетс Название города «грейт» — «великий», «большой» ни в коей мере не соответствовало действительному положению вещей Грейт Баррингтон не был ни большим, ни великим. Это был небольшой городок с пятью тысячами жителей, подобных которому было множество в Массачусетсе и в других штатах страны. Но родина всегда прекрасна, и Дюбуа до конца своих дней сохранил самые теплые воспоминания о золотой реке, протекавшей через городок, о прекрасной зелени лугов, о громадах Ист-Маунтин, склоны которых были покрыты лесами, о Мэйн-стрит, обсаженной кленами и вязами.

Материальные лишения, учеба на «медные гроши» и постоянные заботы о том, где и как изыскать средства на продолжение образования, — все трудности, с которыми сталкивается негр из бедной семьи, все это Дюбуа познал за годы своего детства и юности, проведенные в Грейт-Баррингтоне.

Но не эти трудности и лишения сформировали характер Дюбуа На формирование его взглядов, на интересы молодого негра наложила свой отпечаток и духовная жизнь Грейт-Баррингтона и всего Массачусетса.

Массачусетс не был каким либо важным промышленным, финансовым или торговым центром страны, но он вошел в историю США как один из штатов, где были сильны аболюционистские настроения В годы гражданской войны в Массачусетсе формировались первые негритянские полки, сыгравшие важную роль в разгроме мятежной рабовладельческой Конфедерации и освобождении негров-рабов.

Есть нечто символическое в том, что один из самых выдающихся борцов за освобождение негров родился в год, когда на гребне революционных событий, потрясавших юг страны, возникло хорошо организованное движение широких масс нег ров южных штатов за завоевание равных с белыми экономических, политических и гражданских прав.

В 1865 году в США закончилась гражданская война, война, подобной которой страна не переживала на протяжении всей своей истории. Четыре долгих года на огромной территории шли тяжелые кровопролитные бои. Более 600 тысяч человек погибли в этой войне, миллион был искалечен.

Много героических подвигов совершили в этой войне солдаты северяне, боровшиеся за освобождение негров, за уничтожение плантаторской олигархии южных штатов. Но бесспорно, что самые яркие страницы в историю гражданской войны внесли сами негры, героически сражавшиеся в тылу мятежной рабовладельческой Конфедерации. В военную историю Соединенных Штатов, которая не блистает особенно яркими, запоминающимися событиями, можно золотыми буквами внести героические подвиги негритянских полков, сражавшихся на фронтах гражданской войны.

Негритянские войска участвовали в 450 сражениях, многие крупнейшие битвы гражданской войны были выиграны благодаря непревзойденному мужеству, самопожертвованию, воинскому искусству негритянских полков.

Уже в первом большом сражении — в штурме Порт-Хадсона, в котором приняли участие крупные негритянские воинские части, негры зарекомендовали себя превосходными солдатами. Батареи конфедератов в упор расстреливали наступающие цепи северян, трудно было найти клочок земли, не изуродованный взрывом, не обожженный порохом, не политый кровью. Артиллерийские залпы мятежников вносили страшное опустошение в ряды наступающих, трудно было в этом кромешном аду заставить солдат идти вперед. И полки северян дрогнули. Мичиганский, Нью-Йоркский и Массачусетские белые полки, не выдержав страшного напряжения, повернули назад.

В этом штурме участвовали два негритянских полка, которые шли в первых рядах атакующих и тоже понесли огромные потери. Шесть раз негритянские полки бросались в отчаянные атаки, они сражались «с утра до 15 ч. 30 м. в самой ужасной резне которую только мог выдержать человек» — так описывал это сражение Г Алтекер, один из крупнейших американских историков, опубликовавший многочисленные труды по истории и современному положению негров.

Много лет спустя после этого героического сражения Дюбуа опубликует монографию, которая станет лучшим научным исследованием участия негров в гражданской войне и реконструкции[1]. В этом монументальном труде Дюбуа так описывал участие негритянских полков в штурме Порт Хадсона: «Их знамена были в клочья разорваны выстрелами и буквально промокли от крови и мозга. Смертельно раненный сержант — знаменосец 1-го Луизианского полка — крепко прижал знамя к своей груди, а два сопровождавших его цветных капрала начали борьбу за право нести это священное знамя».

Много было славных сражений, в которых прославились негритянские солдаты и офицеры, но, пожалуй, одним из самых тяжелых испытаний для них явился штурм форта Вагнер в июле 1863 года.

Гражданская война в США дала мощный толчок развитию военной техники и военного искусства. В ходе этой войны были усовершенствованы многие виды оружия, в первую очередь артиллерия, широко использовавшаяся во всех крупных сражениях. Особенно большое количество артиллерии было использовано в боях за форт Вагнер носивших исключительно упорный и кровопролитный характер. «Никогда ранее на Американском континенте не видели и не слышали о подобном ураганном огне тяжелей артиллерии», — писала газета Конфедерации. Только по одной из батарей за одиннадцать часов бомбардировки было выпущено не менее 9 тысяч снарядов.

Негритянские полки шли на штурм форта сквозь сплошную стену артиллерийского огня. Особенно отличился в этих боях негритянский полк, сформированный в родном штате Дюбуа — 54-й негритянский массачусетский полк. За двое суток тяжелого почти беспрерывного марша, форсируя под проливным дождем топкое болото, полк сумел преодолеть значительное расстояние и вовремя занял отведенные ему позиции.

Во время штурма сильно укрепленного рабовладельцами форта полк понес огромные потери — из 600 человек личного состава полк потерял 250, погибли почти все офицеры, в том числе командир полка Роберт Шоу. Несмотря на огромные потери, боевой дух негров не был сломлен, 54-й полк успешно выполнил приказ командования.

Героическая дочь негритянского народа Гарриэт Табмен была очевидцем этого сражения. Она так описывала штурм форта Вагнер: «мы увидели молнии — то сверкал ружейный огонь, затем раздался гром — то грохотали пушки. Мы услышали звуки дождя — то падали капли крови, а когда мы пришли собрать урожай, то собирать пришлось только мертвых».

Многие негры с оружием в руках сражались за уничтожение рабства. Всего за время войны в армию Севера вступило около 200 тысяч негров, что составило более 12 процентов личного состава всей федеральной армии. Более 30 тысяч негров служили в военно-морском флоте, что составляло 25 процентов личного состава флота.

Негры подвергались в армии и во флоте жесточайшей дискриминации, и тем не менее 75 негров получили офицерские звания, 100 — унтер-офицерские. Четырнадцать негров были удостоены правительством США «Медали чести».

Но многие герои-негры так и остались безвестными, об их подвигах не писали в газетах, их имена не попали на страницы исторических исследований и не дошли до потомков. В частности, очень мало было известно о Гарриэт Табмен, жизнь которой была похожа на эпическую поэму.

Проявляя огромную смелость, находчивость, постоянно рискуя жизнью, Гарриэт Табмен в предвоенные годы совершила 19 поездок в самые отдаленные районы Юга, освободила и вывела на Север около 300 рабов и воодушевила на бегство тысячи других. 25 тысяч долларов назначили за голову этой бесстрашной женщины рабовладельцы. Табмен была человеком исключительной личной храбрости, «величайшей героиней своего времени», как назвал ее один из руководителей аболиционистов.

К настоящему времени во многих странах мира опубликованы работы о героической жизни Гарриэт Табмен, в которых о ней написано много хороших и справедливых слов. Но, по жалуй, наиболее яркие и проникновенные принадлежат Фредерику Дугласу, бывшему рабу, ставшему руководителем революционного крыла аболиционистского движения.

Дуглас прошел тернистый путь американского раба — он знал, что такое быть ребенком, лишенным материнской ласки, что такое голод, холод, каторжный труд на плантациях, избиения надсмотрщика. Дуглас мог с полным основанием сказать о себе: «Мои ступни настолько потрескались от мороза, что перо, которым я пишу, можно вложить в раны»[2].

Такой человек мог оценить огромное значение для дела освобождения негров героических подвигов Гарриэт Табмен 29 августа 1863 года Фредерик Дуглас писал Табмен «За исключением Джона Брауна, священной памяти, я не знаю ни одного человека, который бы по собственной воле подверг себя большим испытаниям, опасностям и лишениям ради блага порабощенного народа, чем сделали вы. Большая часть сделанного вами покажется невероятной для тех, кто не знает вас так хорошо, как знаю я».

Гражданская война была крупнейшим революционным событием в истории США, и она наложила отпечаток на всю политическую и духовную жизнь страны, имела огромные социально-экономические последствия. И вполне естественно, что профессиональный историк, каким был по образованию и по призванию Уильям Дюбуа, не мог не относиться с живейшим интересом к этому периоду в истории страны.

Дюбуа родился через пять лет после окончания войны, он был современником таких героев войны и борьбы за освобождение негров, как Гарриэт Табмен и Фредерик Дуглас.

К жизни и деятельности этих лучших представителей негритянского народа он навсегда сохранил живейший интерес, который отразился в его многочисленных произведениях.

По складу характера, по своим взглядам на жизнь Дюбуа был не только борцом за уничтожение всего, что мешало свободному, равноправному развитию негритянского народа. Дюбуа с огромным вниманием изучал творчество народных масс, все то новое, что рождала, в частности, борьба негров за завоевание равных с белыми прав во всех областях экономической, политической, общественной, духовной жизни.

Исключительно благодатный материал в этой связи давал период реконструкции, характеризовавшейся упорной и в ряде случаев успешной борьбой негров за свои права. «То была беспримерная в истории Америки попытка установить демократию», — скажет Дюбуа на склоне своих лет.

И это действительно был период, занимавший особое место в истории негритянского народа США. Важнейшим итогом гражданской войны явилось уничтожение рабства. Наконец-то сбылось то, за что на протяжении двух с лишним столетий боролись и умирали лучшие люди Америки, и негры и белые. Но освобождение негров в США еще раз доказало ту истину, что буржуазия не хочет, да и не может обеспечить полное освобождение угнетенного народа. И действительно, освободившись от рабства, негры не получили земли, не получили права голоса, не была ликвидирована дискриминация негритянского народа в различных областях жизни. Борьба с оружием в руках против рабовладельцев, революционное уничтожение рабства привели к, огромному росту общественного, политического самосознания негров. Было очевидно, что окончание гражданской войны являлось началом нового этапа борьбы за решение негритянской проблемы.

Активизация негритянского освободительного движения была тем более неизбежна, что в первые же месяцы после окончания гражданской войны плантаторы, использовав попустительство федеральных властей, обрушили на негров жесточайшие репрессии. Бывшие рабовладельцы дали новые неопровержимые свидетельства того, что, потерпев поражение в вооруженной борьбе, господствующие классы не прекращают борьбы, а изыскивают новые средства ее продолжения, соответствующие изменившимся условиям. Таким новым средством борьбы против негров и поддерживавших их радикальных элементов из белого населения явился контрреволюционный террор, охвативший все штаты бывшего рабовладельческого Юга.

Рабовладельцы были разгромлены, но они не мыслили своего существования без принудительного труда и готовы были развязать новую войну, чтобы вновь загнать негров на плантации и заставить их работать за нищенское вознаграждение.

Мутная волна антинегритянского террора захлестнула Юг.

Чтобы заставить негров работать, плантаторы применяли самые изощренные пытки. Например, в Виргинии негров связывали и подвешивали на больших пальцах рук так, чтобы пальцы ног едва касались земли. В таком положении истязуемого держали, до тех пор, пока он не соглашался работать за установленную плантаторами плату.

Сразу же после войны плантаторы взяли курс на восстановление если не формального, то фактического рабства. И главным средством достижения этой цели был террор. В 1865 году сразу же после окончания гражданской войны на Юге появились бесчисленные «Огненные кресты», «Белые камелии», «Белые лиги», «Южные кресты», «Белые братства», «Рыцари восходящего солнца», «Белые рыцари». Все эти организации объединяли рыцарей плаща и кинжала — террористические антинегритянские элементы. Формировались эти организации не только из среды плантаторов, но и в значительной своей части из деклассированных элементов и белых бедняков.

В том же 1865 году в штате Теннесси появилась террористическая организация, которой суждено было пережить эпоху, породившую ее, сохраниться до наших дней и превратиться в своеобразный «национальный институт». Речь идет о печально известном Ку-клукс-клане.

Террористы из Ку-клукс-клана и других военно-заговорщицких организаций не ограничивались, осуществлением террористических актов против отдельных негров и их белых союзников. Постепенно они стали переходить к коллективному террору, к организации массовых погромов.

За свою долгую жизнь Уильям Дюбуа был свидетелем многих негритянских погромов. Он хорошо знал весь ужас жертв, обреченных на расправу озверевшей толпой. На протяжении многих лет редактируя негритянский журнал «Крайсис», Дюбуа вел и публиковал статистику линчеваний негров, методы и средства расправы садистов-линчевателей с неграми описаны во многих его работах.

В первом томе своей трилогии «Черное пламя» Дюбуа так описывал линчевание негритянского профсоюзного руководителя на Юге в период реконструкции: «Тома Мансарта вытащили из коляски и бросили у дверей его дома. Он упал с распростертыми руками, широко раскрыв налитые кровью глаза. Вспыхнул и прогремел залп сотни ружей, и свинцовый град впился в стену дома, превратив тело Мансарта в бесформенную, окровавленную массу. Три звука прорезали холодный мрак ночи: предсмертный вопль, крик роженицы и плач новорожденного (сына Мансарта. — Р. И.).

Внутри дома высокая негритянка… ни на минуту не отходила от женщины, которая корчилась в родовых муках на постели. Наконец, успокоив молодую мать, она взяла на руки ребенка. Прижимая дитя к груди, старуха вышла за дверь и молча помазала лобик новорожденного кровью его отца. Затем, перешагнув через окровавленные внутренности, она, причитая, понесла младенца в ночную тьму».

В основе антинегритянского террора на Юге лежала отнюдь не расовая ненависть к неграм. Организаторы этого террора преследовали конкретные и далеко идущие цели; свести на нет завоевания негритянского народа, достигнутые в годы гражданской войны, ввести на юге принудительный труд для бывших рабов, запугать негров и их белых союзников-республиканцев и полностью восстановить свою власть на Юге. Это была своеобразная программа-минимум. В перспективе бывшие рабовладельцы рассчитывали на базе борьбы против негритянского движения на Юге и рабоче-фермерского движения на Севере создать прочный блок с контрреволюционной буржуазией северных штатов и попытаться занять в этом блоке господствующие позиции, что было равносильно реставрации в измененных условиях господствующего положения плантаторов во всей стране.

Чарлз Самнер, лидер радикальных республиканцев в конгрессе, выступавших за революционное решение проблем реконструкции, 6 февраля 1866 года говорил о власти плантаторов на Юге: «Республика — это пирамида, покоящаяся на основании из широких народных масс. В данном случае пирамида балансирует на своей вершине. Называть подобное правительство «республиканским» — насмешка над здравым смыслом и благопристойностью».

Шаг за шагом плантаторы укрепляли свое господство на Юге. Важнейшим средством для этого являлось сохранение в руках бывших рабовладельцев владения землей, жесточайший вооруженный террор против негров и белых республиканцев, «Черные кодексы», регламентировавшие каждый шаг бывших рабов, законы о бродяжничестве, законы об ученичестве — вся политическая и экономическая система в южных штатах, направленная на второе издание рабства негров.

Казалось, не было силы, способной противостоять хорошо организованным и вооруженным плантаторам и их политическим союзникам из южных и северных штатов. Мало кто из современников верил в то, что вчерашние рабы, в своем подавляющем большинстве неграмотные, не имеющие фактически никакого опыта политической борьбы, не располагавшие никакими экономическими позициями, смогут оказать серьезное сопротивление мощным силам, развертывавшимся на Юге.

Жизнь опровергла эти скептические предположения. Негры вели успешную борьбу за землю и в некоторых районах силой захватили и на протяжении многих лет удерживали земли бывших рабовладельцев, организовав там успешно функционировавшие местные органы власти.

В первые же послевоенные месяцы в южных штатах стали создаваться политические и военные организации негров. Уже в августе 1865 года на Юге были созваны первые негритянские конвенты, которые выдвинули программу решения негритянской проблемы на базе осуществления в южных штатах основных требований буржуазно-демократической революции.

Негритянские народные конвенты явились важной политической школой для негров. Многие крупнейшие лидеры негров периода реконструкции и в более поздние годы получили первые навыки политической деятельности, активно участвуя в работе этих конвентов. Среди них были Томас Холмз, Роберт Деларж, Иоган Гиббс, Френсис Кардозо, Алонзо Ранзир, Ричард Кейн и многие другие.

Это были негритянские руководители новой формации, порожденные революционным периодом гражданской войны и реконструкции, которые передали свой опыт борьбы за интересы народа последующим поколениям борцов за освобождение негров, среди которых был и Уильям Дюбуа. В научных, художественных и публицистических работах Дюбуа часто встречаются имена этих лидеров негров периода реконструкции, которые сыграли важную роль в решении сложных задач, поставленных перед неграми послевоенной эпохой.

Еще в годы гражданской войны были образованы первые лиги сторонников Союза, объединявшие сторонников решительного разгрома рабовладельцев. В годы реконструкции во всех южных штатах неграми были созданы многочисленные аналогичные лиги, которые часто называли юнионистскими. Эти юнионистские лиги были наиболее массовыми организациями негров, и они сыграли особенно важную роль в борьбе негритянского народа за свои права.

Юнионистские лиги, получившие позднее централизованное руководство, были прообразом будущих организаций негров и их белых союзников, в работе которых принимали активное участие многие лидеры негров и среди них Уильям Дюбуа.

В первые месяцы после окончания гражданской войны при юнионистских лигах для борьбы с террористическими организациями плантаторов негры сформировали вооруженные боевые дружины, стрелковые клубы и отряды милиции. Главную роль в этих отрядах самообороны играли негры — ветераны гражданской войны. Негритянская милиция давала решительный вооруженный отпор плантаторской реакции.

В своих работах Дюбуа неоднократно писал о том, что буржуазия Севера, боясь укрепления власти плантаторов на Юге, вынуждена была опереться на негров в проведении буржуазно-демократических преобразований в южных штатах, направленных на ограничение власти бывших рабовладельцев.

Важнейшим средством укрепления своих позиций в бывших рабовладельческих штатах радикальные республиканцы считали предоставление права голоса негритянскому населению Юга. После упорной борьбы буржуазия Севера, напуганная перспективой полного захвата власти на Юге бывшими рабовладельцами, терзаемая тысячью сомнений, дала согласие на предоставление избирательного права неграм. Это случилось в 1868 году. «В том году, когда я родился, — писал Дюбуа, — освобожденные рабы Юга получили избирательные права и впервые приняли широкое участие в управлении страной. Во всех южных штатах были созданы учредительные собрания, в которых заседали и представители негритянского народа».

В получении права голоса негры видели большое политическое завоевание, и они были полны решимости сохранить это завоевание даже силой оружия, если это потребуется.

Сотни тысяч негров, преодолев огромные трудности, приняли участие в избирательных кампаниях и помогли республиканцам утвердиться у власти в южных штатах и одержать победу на выборах в конгресс.

Впервые в истории США многие негры были избраны в местные и центральные органы власти. В частности, за годы реконструкции 14 негров было избрано в палату представителей и два в сенат США. Казалось невероятным, что в законодательных собраниях южных штатов плантаторы, никогда не считавшие негров за людей, вынуждены были сидеть рядом с ними на депутатских скамьях.

Вчерашние рабы, неграмотные и забитые нуждой, стали активными участниками решения сложнейших государственных вопросов. Для негров это было необычное и нелегкое дело. Дюбуа так описывал переживания героя одного из своих произведений, бывшего раба, избранного членом законодательного собрания Южной Каролины: «Онемев от восторга, разглядывал он высокий куполообразный потолок, сверкавший позолотой: стены с панелями из дорогого дерева, где висели картины, изображавшие гордых, высокомерных людей; депутатские скамьи, поднимавшиеся амфитеатром. На них сидели, развалясь или облокотившись, какие-то люди, вернее, не просто люди, а больше сотни людей всех оттенков кожи: черные, коричневые, желтые, кремовые и белые. У Тома широко раскрылись глаза при виде столь невероятного зрелища. Правда, он и прежде слышал, что так бывает, но раньше до сознания его не доходило, что цветные и белые могут сидеть вот так, вместе.

Какой-то негр, сидевший на возвышении, кивнул головой белому, разрешая тому говорить. Мулат прервал его, задав вопрос… Сердце Тома вот вот готово было выскочить. Тут был совсем иной мир. Люди здесь оставались людьми, несмотря на то, что одеты они были по-разному и не все одинаково успешно справлялись с грамматикой».

Не только противники негров, но и многие из тех белых, кто сочувственно относился к бывшим рабам, не были уверены в способности негров успешно работать в органах государственной власти, осуществлять самоуправление, учиться в школах, колледжах и университетах. Это было проявлением твердо укоренившегося и широко распространенного среди значительной части белого населения мнения о мнимой неполноценности негритянской расы.

Период реконструкции опроверг это мнение. Негры активно участвовали в работе органов управления в южных штатах, что сыграло важную роль в осуществлении многих прогрессивных мероприятий, проведенных на Юге в эти годы. И уже сам факт активного участия негров в политических кампаниях был событием огромного значения, так как впервые в истории США бесправные негры получили возможность принять участие в политической жизни и государственном управлении.

Активное участие негров в политической и общественной жизни южных штатов озлобило не только южных демократов, партию бывших рабовладельцев. Росло беспокойство буржуазии Севера. Правящие круги США с возрастающей тревогой следили за ходом событий на Юге, развитие которых сокрушало те узкие рамки, в которые консервативные элементы Севера хотели бы втиснуть реконструкцию Юга.

Реконструкция была блестящей школой для негров. Из их среды за эти годы выдвинулись способные, инициативные и со временем получившие значительный опыт политические деятели, внесшие большой вклад в осуществление программы реконструкции. Были, конечно, среди негритянских деятелей» полуграмотные и даже неграмотные люди, но недостаток образования они компенсировали прекрасным знанием условий жизни своего народа, его нужд и требований, горячим желанием беззаветно служить его интересам. Можно с полным основанием сказать, что за годы реконструкции негры в своем политическом, общественном и культурном развитии добились больших успехов, чем за несколько столетий пребывания в рабстве.

Сторонники расовой неполноценности негров готовы признать, что среди негров могут быть талантливые одиночен, не уступающие в своем интеллектуальном развитии белым. Но, заявляют они, это только исключение. Они готовы признать талантливость Уильяма Дюбуа, но спешат оговориться, что это необычное явление для массы негритянского народа.

История негров в период реконструкции опровергает эти утверждения. Достаточно привести имена крупнейших деятелей негритянского движения периода реконструкции, перечислить их достоинства, чтобы сделать вывод, что у Дюбуа были многочисленные предшественники в лице негритянских лидеров этого периода. И сам Дюбуа как бы аккумулировал все те лучшие качества, которые были присущи многим поколениям негритянских лидеров, — беззаветная верность интересам своего народа, гордость за великую и многострадальную историю негров, внесших огромный вклад в создание и развитие великой североамериканской республики, в развитие ее огромных производительных сил, в науку, искусство, культуру, в формирование революционных традиций американского народа.

Из среды негров за годы реконструкции выдвинулась целая плеяда талантливых государственных, политических и общественных деятелей, некоторые из них. были люди с университетским образованием, окончившие университеты за границей.

Южная Каролина была важнейшим центром рабовладельческого Юга, она первой зажгла пламя гражданской войны. И было какое-то историческое возмездие в том, что в период реконструкции Южная Каролина стала самым важным центром политической и общественной активности негров. В этом штате выдвинулись многие руководители негров, слава о которых распространилась далеко за пределами штата.

Широкой известностью в Южной Каролине пользовался Самуэль Ли. Этот негр, бывший рабочий лесопильного завода, занимался самообразованием и стал хорошим юристом. В 1872–1874 годах он был спикером палаты представителей в законодательном собрании штата.

Общенациональной известностью пользовался другой известный лидер негров Южной Каролины, Френсис Кардозо, священник пресвитерианской церкви, получивший образование в университетах Глазго и Лондона. С 1868 по 1872 год Кардозо был секретарем штата, а с 1872 по 1876 год — казначеем Южной Каролины. Он отличался безукоризненной честностью в исполнении своих служебных обязанностей.

Стефан Свейлз, негр-учитель из Пенсильвании, в годы войны с оружием в руках сражался против рабовладельцев. После войны он переехал в Южную Каролину, где был избран секретарем штата. Свейлз прославился как прекрасный оратор и человек исключительной честности.

Лидер негров Роберт Смоллс получил широкую известность еще в годы гражданской войны. Смоллс служил матросом на пароходе мятежников «Плантер». Проявив исключительное мужество, он привел пароход к месту расположения флота Севера. Морской министр США докладывал, что сведения, доставленные Смоллсом, позволили федеральным вооруженным силам захватить важные позиции противника.

Личное обаяние, тесные связи с широкими народными массами, громкая слава героя гражданской войны — все это сделало Смоллса одним из самых популярных и любимых руководителей негров. В 1875 году Смоллс был избран в палату представителей конгресса США и находился на этом посту до 1879 года. Популярность Смоллса в Южной Каролине была столь велика, что и после победы реакции на Юге он был избран в конгресс и занимал этот пост с 1881 по 1887 год.

Джезеф Рейни был первым представителем негров Южной Каролины в конгрессе США. Большой известностью пользовался Роберт Эллиот, дважды избиравшийся в конгресс США. Блестящий оратор и крупный специалист права, он пользовался исключительно большим авторитетом среди негров. Всегда собранный, подтянутый, в отлично сшитом платье, обладающий безукоризненным английским произношением и безупречными манерами, Эллиот всем своим видом и манерой держаться внушал к себе уважение окружающих.

Ричард Кейн, негритянский священник из Виргинии, оставил свой церковный приход и приехал в Южную Каролину, где проходил передний фронт борьбы за права негров. Кейн дважды избирался в конгресс — в 1873–1875 годах и в 1877–1879 годах и был членом сената Южной Каролины и руководителем «Миссионери Рекорд» — наиболее влиятельной негритянской газеты штата. Позднее Ричард Кейн получил сан епископа.

Портной из Чарлстона Роберт Деларж был членом законодательного собрания Южной Каролины, а в 1871–1873 годах представлял штат в конгрессе США.

Другой крупный руководитель негров Южной Каролины, Алонзо Ранзир, до войны был свободным негром. Сразу же после окончания гражданской войны он принял активное участие в осуществлении реконструкции. Ранзир был избран членом конституционного конвента и позднее выполнял обязанности финансового ревизора в округе Чарлстон В 1870 году Ранзир был избран помощником губернатора штата, а в 1872 году — членом конгресса США. Исключительная энергия, целеустремленность, полная отдача всех сил делу борьбы за интересы негритянского народа сыскали этому лидеру большой авторитет среди всех слоев негритянского населения.

Многие выдающиеся руководители из среды негров выдвинулись за годы реконструкции в штате Луизиана, и значительная часть этих руководителей в прошлом была рабами. Беглый раб Оскар Данн стал председателем сената Луизианы и был в 1868–1870 годах помощником губернатора штата. Оскар Данн отличался исключительной смелостью, твердостью и честностью. Даже политические противники негров признавали его неподкупность. Данн скоропостижно скончался в 1871 году, неожиданная смерть этого талантливого политического деятеля вызвала глубокую скорбь среди негров.

Известным негритянским политическим деятелем в Луизиане был и мулат Пинчбэк, уроженец Джорджии, получивший образование в Цинциннати. Он был активным участником гражданской войны и дослужился до звания капитана федеральных вооруженных сил. Это был хорошо образованный и опытный политический деятель, но в отличие от твердого и прямолинейного Оскара Данна Пинчбэк был типичным практичным политиком и для реализации своих планов нередко прибегал к политической игре. Пинчбэк стал преемником Данна на посту помощника губернатора и в течение 43 дней исполнял обязанности губернатора штата. Это был единственный негр-губернатор на протяжении всей истории США.

Много негров во всех штатах Юга участвовали в борьбе за осуществление насущных нужд негритянского населения, занимая должностные посты в органах местного самоуправления. Это была не столь броская, незаметная, повседневная кропотливая работа, направленная на реализацию решений, принятых конгрессом и законодательными собраниями. Дело это было не только трудным, но и далеко не безопасным. Многие негры, активные участники борьбы за права негритянского населения в округах и муниципалитетах, пали жертвами террора Ку-клукс-клана.

Вся жизнь Дюбуа, вся его деятельность борца против расовой дискриминации и сегрегации — это беспрерывные поиски наиболее правильного, эффективного пути к конечной цели, заключавшейся в достижении полной свободы для своего народа, в ликвидации всех проявлений расовой и национальной нетерпимости. Семьдесят с лишним лет Дюбуа был в рядах самых активных борцов за интересы негритянского народа. За эти годы возникали и, не выдержав жестокого столкновения с жизненной реальностью, распадались течения, направления, организации борцов за освобождение негров. Разные пути и средства борьбы за уничтожение расового неравенства выдвигались на передний план в различные исторические периоды, и одной из наиболее распространенных точек зрения, лежавших в основе практической деятельности многих руководителей негров, была убежденность, что от всех бед и страданий негритянский народ спасут «талантливые десять процентов».

Эта теория была сформулирована Дюбуа еще в его книге «Души черных людей», опубликованной в 1903 году. Дюбуа и его последователи были искренне убеждены, что избранная элита талантливых негров-интеллигентов призвана повести за собой и возглавить негритянское движение, что мелкобуржуазные негритянские интеллигенты — естественные руководители негров и деятельность их надо всемерно поощрять и стимулировать.

Все сказанное не означает, что Дюбуа был сторонником примитивной, антиисторической теории героев и толпы. Бесспорно то, что Дюбуа на протяжении полустолетия искренне и глубоко верил в особую миссию негритянской мелкобуржуазной интеллигенции.

Почетный председатель Компартии США Уильям Фостер отмечал: «Только в 1952 г., на основе горького опыта, приобретенного за много десятилетий сотрудничества с оппортунистическими буржуазными элементами и на основе растущего убеждения в том, что надежной руководящей силой негритянского народа является негритянский пролетариат, Дюбуа отказался от своей теории «талантливых 10 процентов».

Но и в рамках этой ошибочной теории Дюбуа и его сторонники проводили огромную работу в направлении радикального решения негритянской проблемы. В частности, Дюбуа был глубоко убежден, что только тот, кто вооружен знаниями, может успешно бороться за свое освобождение, что негритянская интеллигенция призвана сыграть решающую роль в распространении знаний среди широких слоев негров.

Дюбуа и другие прогрессивные руководители негритянского движения внесли огромный вклад в дело негритянского народного образования. Художественные, научные, публицистические произведения Дюбуа настойчиво пропагандировали необходимость развития образования среди негров.

Дюбуа подчеркивал, что одним из самых тяжелых ударов по утверждениям расистов о мнимой неполноценности негров являются их успехи в деле образования, науки, искусства. Он призывал негров тщательно изучать и широко пропагандировать достижения негритянского народа в этих областях, использовать все лучшее из опыта прошлого для практической работы в этом направлении в современных условиях. Сам Дюбуа делал это повседневно и с большим искусством. Дюбуа, в частности, многое сделал для изучения истории негритянского образования, особенно в годы реконструкции.

Период реконструкции занимает особое место в истории негритянского народа и потому, что за этот короткий двенадцатилетний период в негритянских районах Юга, несмотря на огромные трудности, были достигнуты исключительно большие успехи в деле негритянского народного образования.

Огромная работа была проделана на Юге по созданию школ для негров. Дюбуа, много сделавший для изучения этой проблемы, с полным основанием пришел к выводу, что «каждый цент, потраченный на негритянские школы, был взят из негритянской ренты и заработной платы».

Характерно, что правительства реконструкции поставили и в ряде случаев успешно разрешили проблему, которая сегодня, спустя столетие, все еще ждет своего решения на Юге США. Речь идет о создании смешанных школ для белых и черных детей в южных штатах. Сопротивление решению этой проблемы было большое. В Луизиане, например, дети губернатора штата негра Пинчбэка сопровождались в школу под охраной полицейских. Но как только они удалялись, дети губернатора часто вынуждены были бегством спасаться от погромщиков-расистов, не допускавших их в школу.

Но важно отметить, что там, где неграм удалось добиться совместного обучения белых и черных детей, смешанные школы функционировали успешно и между учениками не чувствовалось никакой вражды.

Негритянские школы были одним из важнейших объектов террора со стороны Ку-клукс-клана и других террористических организаций. Многие активные деятели негритянского образования стали жертвами этого террора. О подобных фактах довольно часто сообщала пресса демократов, рассчитывая таким путем запугать учителей и учащихся негритянских школ.

Убийство учителей, поджоги школ были обычным явлением на Юге, в ряде районов в период плантаторской реакции 1870–1871 годов были сожжены все негритянские школы. «Это образчик варварства, равного которому нет в летописях ни одной нации мира. Не знаю, где еще могло случиться нечто подобное. Я уверен, что, если подобные факты совершаются безнаказанно, значит цивилизация обанкротилась, и все наши законы стоят не больше, чем бумага, на которой они написаны», — говорил в сенате США Джон Шерман.

И, несмотря на все трудности, дело негритянского образования на Юге успешно продвигалось вперед. В 1860 году, накануне гражданской войны, в рабовладельческих штатах Юга обучалось в негритянских школах 1088 человек, в 1870 году — 108 420, а в 1876–1877 годах — 526 469 человек.

Огромная тяга к знаниям и необходимость преодоления колоссальных трудностей на пути к ним были характерны не только для негров Юга, но и для тех негров, которые проживали в северных штатах. Путь в науку Уильяма Дюбуа был в этом отношении очень типичен для негров Севера. Блестящие способности, огромное стремление к знаниям и поразительное трудолюбие Дюбуа не являлись достаточной гарантией для продолжения образования после окончания школы. Дюбуа неоднократно отмечал, что только счастливые случайности помогли ему выхлопотать стипендии, без которых не могло быть и речи о возможности продолжать учебу.

Причин, создававших эти трудности на жизненном пути Дюбуа, было главным образом две — бедность и негритянское происхождение. Причем очень трудно определить, какую из них надо было поставить на первое место, и та и другая имела решающее значение.

Чернокожий предок Уильяма Дюбуа по материнской линии родился в Западной Африке около 1730 года. Еще ребенком он был похищен голландскими работорговцами и привезен в Северную Америку, в долину Гудзона. Негритянскому мальчику дали имя Том, а когда он подрос, то по установившейся традиции принял фамилию своих хозяев Бургхардтов, в услужении у которых он находился. Это было богатое белое семейство голландского происхождения. Молодой негр не был рабом этого семейства, не был он и свободным человеком. По букве закона Том Бургхардт не был рабом, но это ни в коей мере не влияло на его положение по сравнению с рабами, так как молодой негр был столь же бесправен, как и настоящие рабы.

Подобное положение негров не являлось исключением, многие тысячи негров в штатах Севера, не будучи юридически рабами, фактически являлись полной собственностью своих хозяев. И когда семья Бургхардтов переехала из долины Гудзона в штат Массачусетс, вместе с нею отправился и Том.

Война североамериканских колоний Англии за независимость (1775–1783) сыграла важную роль в судьбе многих негров, в том числе и Тома Бургхардта. История негритянского народа США — это история никогда не прекращавшейся борьбы негров сначала против рабства, а потом за уничтожение расового неравноправия. И на всех крутых поворотах американской истории, когда решалась судьба государства, когда заинтересованность в неграх возрастала, широкие массы негров принимали активное участие в событиях, надеясь таким путем добиться коренного улучшения своего положения.

Когда началась война за независимость, негры североамериканских колоний Англии выступили в революционной борьбе на стороне колоний, надеясь, что победа революции приведет к освобождению рабов. Показательно, что первой жертвой революционной войны за независимость, первым человеком, убитым в открытом бою, был негр-моряк Криспус Аттокс, погибший 5 марта 1770 года. Сорокасемилетний Аттокс возглавил демонстрацию рабочих Бостона, протестовавших против господства англичан. Английские войска расстреляли эту демонстрацию. В память о событиях 5 марта в Бостоне был воздвигнут монумент Аттоксу и его погибшим товарищам. Этот монумент до сих пор украшает одну из площадей города.

Одной из наиболее распространенных форм протеста негров рабов против рабства в годы войны за независимость было массовое бегство с плантаций. За годы войны, по самым скромным подсчетам, около ста тысяч, те есть примерно 20 процентов всех рабов, бежали от рабства.

Негры горели желанием с оружием в руках сражаться против англичан, но руководители американской революции испытывали серьезные сомнения в целесообразности столь рискованного, по мнению многих из них, шага, как предоставление неграм оружия. И только под давлением военной необходимости, в силу серьезной обстановки, сложившейся на фронте, главнокомандующий революционной армии Джордж Вашингтон дал согласие на включение свободных негров в его армию. В годы войны не велось учета числа негров, сражавшихся против англичан. Но считают, что в составе 300-тысячной армии Вашингтона их было не менее 5 тысяч.

Негры-солдаты героически сражались на фронтах войны за независимость, особенно они отличились в битвах у Лонг-Айленда, Ред-Бэнка, Род-Айленда, Саванны и Монмаута. Один из участников войны за независимость так описывал роль негритянских войск в сражении у Лонг-Айленда: «Три раза подряд их атаковали с возрастающей яростью хорошо обученные, дисциплинированные войска противника, и все три раза они успешно отразили штурм, чем спасли нашу армию…»

Имена многих негров, наиболее отличившихся в боях, вошли в историю. Среди них Сэлем Пур, проявивший исключительный героизм, о награждении его перед конгрессом ходатайствовали 14 командиров армии Вашингтона. Джеймс Армистид, бесстрашный разведчик, храбрость и находчивость которого спасла от разгрома армию Лафайета. В историю войны за независимость вошло имя и солдата-негра Принса, захватившего в плен английского генерала Ричарда Прескотта.

Война североамериканских колоний Англии завершилась разгромом англичан и созданием первого на Американском континенте независимого государства — Соединенных Штатов Америки. Однако надежды негров и многих радикально настроенных белых не оправдались. Первая американская революция не уничтожила рабства негров.

Тем не менее война привела к серьезным сдвигам в решении негритянской проблемы: было уничтожено рабство в северных штатах, число свободных негров значительно увеличилось и за счет бывших рабов, сражавшихся за независимость в составе армии Вашингтона.

Среди последних был и Том Бургхардт, который уже немолодым человеком вступил в революционную армию и принял участие в войне за независимость, что позволило ему и его семье окончательно освободиться от рабства.

Как правило, — негры — участники войны за независимость находились на наиболее радикальных позициях. Одной из причин этого являлось то, что все негритянское население североамериканских колоний выступало за уничтожение рабства, а среди белых руководителей революционной армии за независимость лишь немногие последовательно отстаивали требование освобождения негров-рабов.

Вполне естественно, что и после окончания войны негры, не добившись уничтожения рабства в цитадели рабовладения, в южных штатах, принимали активное участие в выступлениях демократически настроенных народных масс. В частности, в таком крупнейшем выступлении, как восстание Шейса.

Характерно, что один из сыновей Тома Бургхардта был участником этого восстания, вспыхнувшего в штате Массачусетс в 1786 году. Этим восстанием фермеров и ремесленников руководил активный участник войны за независимость бывший капитан революционной армии Даниель Шейс. Восставшие, поддержанные неимущими слоями населения других штатов, требовали равного распределения земли и богатств, отмены долгов и справедливого судопроизводства.

Активные выступления масс в поддержку восставших происходили во многих городах Массачусетса, в том числе и на родине Дюбуа в Грейт-Баррингтоне. Плохо вооруженные отряды Шейса в феврале 1787 года были разбиты, руководители восстания преданы суду, 13 из них, в том числе и Шейс, были приговорены к смертной казни. Однако впоследствии под давлением демократической общественности они были помилованы.

Тот факт, что в восстании Шейса активно участвовали негры, являлся свидетельством широкого распространения боевых демократических настроений среди негритянского населения. И одной из важнейших причин этого было тяжелое положение, в котором находились широкие массы негритянского населения Севера. Социально-экономические процессы, происходившие после войны, вели к быстрому ухудшению положения негров. Примером этого была и семья Бургхардтов.

Потомки Тома Бургхардта прожили в Грейт-Баррингтоне поколение за поколением около двухсот лет. Они были фермерами, и обработка земли служила им довольно устойчивым источником существования.

Три семьи Бургхардтов составляли своеобразную общину, просуществовавшую довольно длительное время. Но постепенно эта община стала распадаться, так как обеспечивать сносные условия для существования, занимаясь сельским хозяйством, становилось все труднее. «Одни подались в долину Коннектикут, другие двинулись на Запад, многие разъехались по городам, где шли в работники или нанимались прислугой», — так описывал Дюбуа распад общины Бургхардтов. Распад этот был закономерным и широко распространенным в те времена явлением среди негритянских семей.

В южных штатах негров эксплуатировали в условиях рабовладельческой системы, а позднее в гнетущей обстановке расового угнетения и жесточайшего антинегритянского террора, установившихся после реконструкции.

На свободном Севере все более быстрыми темпами развивались процессы, неумолимым следствием которых была ликвидация независимых фермерских хозяйств. Свободные негры-фермеры разорялись, переселялись в города, пополняя ряды низкооплачиваемых рабочих, нанимаясь в качестве прислуги в дома белых, шли работать официантами, кельнерами, поварами. Особенно много негров было в различных сферах услуг, что стало своеобразной негритянской профессией.

Положение Бургхардтов было во многом типично для тысяч и тысяч негритянских семей Севера. Дюбуа, тщательно исследовавший генеалогию своего рода, отмечал, что среди Бургхардтов были фермеры, цирюльники, официанты, повара, горничные, рабочие, содержатели трактиров, владелец прачечной, пономарь. Некоторые из них были достаточно зажиточные люди, но, так же как и подавляющее большинство негров, мало кто из родных Дюбуа получал какую-либо техническую специальность, становился коммерсантом, врачом или юристом. Рассказывая о жизни своих предков, Дюбуа делал вывод: «Подняться до такой работы, которая давала бы надежду на более обеспеченное будущее, для негра было нелегко».

Образование, как правило, было недоступной роскошью для негров. Дети Бургхардтов, например, учились в школе обычно ровно столько, чтобы научиться читать и писать. Дюбуа был первым Бургхардтом, окончившим среднюю школу. Факт очень показательный. Понадобилось целое столетие, чтобы для потомка Тома Бургхардта, участника войны за независимость, создались условия для завершения среднего образования.

Мать Дюбуа, внучка Тома Бургхардта, выросла в большой семье, в которой было более десяти детей. Дюбуа вспоминал, что его бабушка по материнской линии Сэлли, высокая, энергичная женщина с ястребиным лицом, была негритянкой, в жилах которой текла голландская и, пожалуй, индийская кровь, остальные члены семьи были чернокожими.

Дюбуа оставил яркий, запоминающийся портрет своей матери Мэри Бургхардт: «У моей матери была гладкая, блестящая кожа цвета бронзы и красивые глаза. Ее волосы слегка курчавились, лицо было продолговатое и доброе, выражавшее бесконечное терпение. Однако за этой кротостью скрывалась большая твердость характера».

В 1867 году в возрасте 35 лет она вышла замуж за Элфрида Дюбуа, потомка французского эмигранта-гугенота, переселившегося в США в начале XVIII века. Социальное происхождение отца Дюбуа точно определить не удалось. Белые потомки Дюбуа утверждают, что три брата Дюбуа, выехавшие из Франции, были аристократами. Сам Дюбуа склонен был считать, что братья Дюбуа были ремесленниками.

В 1803 году родился дед Уильяма Дюбуа Александр, отцом которого был потомок одного из братьев-гугенотов, а матерью черная женщина. Дед Дюбуа Александр после смерти своего отца должен был оставить школу и пойти в обучение к сапожнику. Но восемнадцатилетнего юношу не привлекала эта профессия, он покидает США и направляется на Гаити.

Александр Дюбуа прожил на Гаити с 1821 по 1830 год, чем он там занимался, неизвестно, трудно определить и его имущественное положение. Ничего не известно также и о женщине, на которой он женился, но есть основания предполагать, что это была дочь Эли Дюбуа, известного деятеля просвещения на Гаити. От этого брака в 1825 году у них родился сын Элфрид, отец Уильяма Дюбуа.

В 1830 году дед Уильяма Дюбуа возвратился в США Спасаясь от дискриминации негров, Александр Дюбуа в 1856 го ду переехал в г. Спрингфилд, штат Массачусетс, и работал главным стюардом на пассажирском пароходе, плававшем между Нью-Хевеном и Нью-Йорком.

Материально семья деда Уильяма Дюбуа была достаточно хорошо обеспечена, но Александр Дюбуа был негром со всеми вытекающими отсюда последствиями. «Я видел деда лишь однажды, — вспоминал Уильям Дюбуа. — Мне тогда было пятнадцать, ему семьдесят семь лет. Он всегда держал голову высоко, был горд, имел мало друзей Он не был «негр» — он был человек! И все-таки обстоятельства были сильнее его. В то время, как и теперь, цветной мог либо иметь друзей только среди цветных, либо не иметь их вовсе; он мог жить либо в мире цветных, либо в одиночестве».

В этих словах Дюбуа ярко отображена суровая действительность «свободных» северных штатов. Даже образованный и состоятельный негр был парнем на Севере, круг его знакомств и интересов неизбежно должен был замыкаться узким миром цветных независимо, был ли он негром или мулатом, основанием для общественного остракизма служило даже отдаленное родство с неграми.

Александр Дюбуа был достаточно образованным по тому времени и начитанным человеком, он прошел большую жизненную школу, был энергичен, трудолюбив, требователен к себе и окружающим, обладал большим чувством человеческого достоинства. Таким людям было особенно тяжело, когда они сталкивались с расовой дискриминацией. Но избежать ее было невозможно, если человек не хотел обречь себя на полную изоляцию от окружающих.

Был, конечно, и другой путь — борьба против расовой дискриминации. Александр Дюбуа был молчаливым, ожесточившимся и суровым человеком. Он не относился к числу тех, кто быстро сближается с окружающими, и ему нелегко было стать на путь борьбы против дискриминации, так как для этого надо было войти в контакт с другими единомышленниками. Но нашлись люди, которые за внешней суровостью разглядели в Александре Дюбуа сильный и честный характер, увидели в нем готовность активно бороться за интересы негритянского народа. Возвратившись в США, дед Уильяма Дюбуа принял участие в борьбе против дискриминации негров.

Уильям Дюбуа очень мало знал о своем отце Элфриде Дюбуа. Ему было только известно, что он приехал с дедом Александром с Гаити, было неизвестно, где и как он учился, чем занимался с 18 до 35 лет. На фотографии, подаренной Элфридом матери Уильяма Дюбуа, он был сфотографирован в форме солдата федеральной армии периода гражданской войны. Но служил он в негритянском или белом полку, и как долго, тоже было неизвестно.

Элфрид был вспыльчивый и неуравновешенный человек. Дюбуа писал о нем: «Мой отец согнулся пред волей своего родителя, но не сломился. А лучше бы сломился. Он уступал, потом вспыхивал, потом просил прощения, не помня за что. Отец стал любимцем, которого держали в ежовых рукавицах, и он, протестуя, убегал из дома, где-то бродяжничал, любил женщин и в конце концов женился на моей темнокожей матери.

В 1867 году отец приехал в Грейт-Баррингтон. Он был невысок, хорошо сложен, с приятным смуглым лицом, едва тронутым солнцем. Лишь волнистые волосы указывали на его родство с Африкой По натуре он был, как мне кажется, мечтателем — романтичным, ленивым, добрым человеком, на которого нельзя положиться. В нем было что-то от поэта, у него была натура искателя приключений, бродяги. Таким его сделала жизнь, его окружавшая, и жизнь эта дала ему слишком мало».

По укоренившейся традиции к мулатам, особенно светлокожим, многие негры относились с предубеждением. Объяснялось это тем, что, не имея ярко выраженных внешних признаков негритянской расы, они зачастую скрывали свое происхождение и с пренебрежением относились к своим чернокожим братьям.

По этой причине или потому, что Элфрид Дюбуа был отнюдь не завидным женихом: у него не было работы и ни гроша в кармане, во всяком случае, семейство Бургхардтов невзлюбило мужа Мэри Бургхардт. Элфрид и Мэри сняли помещение в одном из домов Грейт-Баррингтона, где и родился Уильям Дюбуа. После рождения Уильяма, ставшего предметом восхищения всей родни, взаимоотношения молодой семьи с родственниками жены несколько нормализировались, но не настолько, чтобы Элфрид смог войти в семью черных Бургхардтов.

Со всей настоятельностью возникал вопрос, где и на какие средства будет жить молодая семья. Элфрид после долгих колебаний направился в штат Коннектикут, намереваясь там обосноваться. Тем временем Уильям с матерью жили в доме деда. Через несколько месяцев Элфрид написал письмо, приглашая жену приехать в небольшой городок Нью-Милфорд, находившийся на расстоянии сорока миль от Грейт-Баррингтона, вниз по реке Хусатоник.

Мэри, редко покидавшая Грейт-Баррингтон, не рискнула принять предложение мужа. Очевидно, важную роль сыграло и давление родителей, все более ожесточавшихся против Элфрида. Так разыгралась старая как мир трагедия: материальные трудности и антипатии родственников привели к распаду семьи. «Все кончилось тем, — вспоминал Дюбуа, — что мать не поехала к нему, а отец так и не вернулся в Грейт-Баррингтон. Возможно, он писал, но письма его перехватывали. Я ни разу не видел своего отца и не знаю, где и когда он умер и где похоронен».

У любой нации, у любого народа в трудном положении оказывается женщина, оставшаяся с ребенком на руках и в столь двусмысленном положении. Очень трудно пришлось и матери Уильяма Дюбуа, и только поддержка братьев, сестер, родных и близких Мэри давали ей силы растить сына и переносить все невзгоды.

Мать и сын жили просто, скромно. Уильям, вспоминая детство, отмечал, что ему не приходилось голодать, донашивать чужие обноски, чувствовать себя отщепенцем среди товарищей по детским играм и по школе. И только много лет спустя, на склоне лет Дюбуа писал: «Вспоминая прошлое, я теперь понимаю, что наша маленькая семья, мать и я, нередко, должно быть, оказывалась на грани нищеты».

До пяти лет Уильям жил с матерью у деда Александра, и это, пожалуй, были более или менее обеспеченные годы его существования. После смерти деда Мэри и Уильям продолжали жить в Грейт Баррингтоне, снимая помещение в различных местах города.

Семейная драма, вечные заботы сделали свое дело — скоро мать Уильяма разбил паралич, от которого она не оправилась до самой смерти. Мэри прихрамывала на левую ногу, и левая рука у нее была сухая. Мать и сын всегда ходили, держась за руки.

Шести лет Дюбуа стал посещать школу. Выдающиеся способности, тяга к учебе, поддержка родных и близких — все это позволило Дюбуа успешно пройти десятилетний курс обучения и первым из Бургхардтов получить аттестат об окончании средней школы. Десять месяцев в году, пять раз в неделю, с девяти утра до полудня и после перерыва с часу до четырех продолжались занятия в школе. Вскоре Дюбуа благодаря природным способностям и трудолюбию стал одним из лучших учеников и прочно завоевал расположение своей первой учительницы — строгой и непреклонной, но доброй и справедливой мисс Кросс.

Невелик был круг предметов, изучавшихся учениками: чтение, письмо, орфография, грамматика, арифметика, география и история. Конечно, в жизни школы важную роль играла религия. Каждое утро ученики выстраивались на молитву и пели. В школьном хоре выделялся чистый голос Уильяма Дюбуа.

Дюбуа обладал не только хорошим голосом, но и безусловными музыкальными способностями, присущими многим неграм. А касаясь голоса Дюбуа, надо отметить, что он сохранил его до последних дней своей жизни. Вспоминается один из последних приездов Дюбуа в Москву. Дюбуа вместе с Полем Робсоном выступал по Московскому телевидению. Рассказав телезрителям о борьбе негров США за равноправие, о негритянской проблеме и Африке, об актуальных задачах борьбы за мир и дружбу между народами, Робсон и Дюбуа спели одну из старинных негритянских народных песен.

Инициатором этого импровизированного концерта был Поль Добсон. Дюбуа не без смущения принял приглашение великого цевца. Вокальные данные Дюбуа выглядели более чем скромными на фоне неподражаемого голоса Робсона, которому, чувствовалось, было тесно в узких рамках телестудии. И тем не менее негромкий, но удивительно чистый голос Дюбуа, которому было тогда более 90 лет, невольно обращал на себя внимание. Выразительный, могучий бас Робсона перенес телезрителей ко временам далекого негритянского рабства, и был какой-то особенно глубокий смысл в том, что вместе с Робсоном пел выдающийся ученый, человек с мировым именем, который всю свою долгую жизнь посвятил борьбе против рабства народов во всех его проявлениях.

Дюбуа с большой теплотой вспоминал о своих школьных годах, об учителях, товарищах по учебе. В те годы среднее Школьное образование в Новой Англии не пользовалось особой популярностью. Многие считали его совершенно ненужной роскошью, и попечители не торопились ассигновывать средства на развитие средней школы.

Уильям учился буквально на медные гроши. Когда директор школы, обратив внимание на его способности к изучению языков, предложил ему изучать греческий язык, то мать и сын проявили колебание, прежде чем принять это предложение, так как учебники стоили дорого. Директору школы пришлось обратиться к жене местного фабриканта, хорошо относившейся к семье Дюбуа, которая и купила необходимые книжки.

Мэри Дюбуа помогали родные, иногда она сама работала где-нибудь, иной раз на помощь приходила ненавязчивая благотворительность.

С детских лет Дюбуа помогал матери поддерживать скудный бюджет семьи, стремясь найти какой-нибудь заработок щепал лучину, косил траву, нанимался в чей-либо дом выполнять работу по хозяйству.

В средней школе у Уильяма впервые появился постоянный заработок Ежедневно рано утром он отправлялся в магазин дамских шляп растапливать печи. На протяжении всего времени обучения в средней школе Дюбуа постоянно работал после уроков и по субботам. Он продавал газеты, помогал бакалейщикам — всеми способами старался заработать, чтобы хотя немного помочь матери вести немудреное хозяйство.

Неправильно было бы считать, что тяжелые материальные условия с детства прививали Дюбуа мысль о социальном неравноправии и несправедливости деления людей на бедных и богатых. В своих ранних произведениях Дюбуа писал, что в детстве и юности он «до глубины души презирал» фабричных рабочих Грейт-Баррингтона, в их лице он видел «невежественных оборванцев, пьяных пролетариев, удел которых — грязные шерстопрядильные фабрики и дома для бедных». Действительно, среди ирландских рабочих, трудившихся на шерстопрядильной фабрике городка, было немало и неграмотных, и оборванных, и пьяных, но только тот, кто был воспитан на принципах буржуазной морали, мог сделать столь обобщающий вывод, как приведенные слова Дюбуа. Культ частной собственности, взгляды на жизнь матери — самого близкого человека, психология тех, кто окружал Дюбуа в школьные годы, — все это утверждало в нем веру в принципы капиталистической этики. Подводя итоги семидесяти годам своей жизни, Дюбуа формулировал принципы, на которых он воспитывался и в которые верил: «Богатство — результат трудолюбия и бережливости, богатые по справедливости наследуют землю. Бедные, как правило, сами повинны в своей бедности. Они или ленивы, или невезучи Если они невезучи, их судьба может быть изменена бережливостью и путем принесения жертв».

Такова была жизненная философия того окружения, в ко тором жил и воспитывался Дюбуа. И потребовалось много лет, прежде чем Дюбуа на основании собственного жизненного опыта пришел к прямо противоположным выводам.

Дюбуа не переоценивал глубины знаний, приобретенных за десять лет обучения в щколе. Но бесспорно то, что именно школа, несмотря на все ее недостатки и известный примитивизм, заложила первый фундамент его знаний, приучила будущего ученого к систематической и вдумчивой работе.

Для Дюбуа как ученика не были характерны ни самоуверенность, ни неверие в свои возможности Он всегда относился с уважением к талантам других людей, и это проявилось уже в школьные годы в его взаимоотношениях с товарищами по учебе.

Дюбуа, вспоминая учебу в школе, отмечал, что ряд его товарищей больше преуспевали в рисовании и в других предметах, «но я верил в свои способности и систематически испытывал и развивал их».

Школу Дюбуа окончил в 1884 году. На протяжении всех десяти лет обучения только один цветной мальчик, помимо Дюбуа, посещал эту школу, но так и не закончил ее. Уильям Дюбуа был единственным выпускником-негром средней школы города Грейт-Баррингтона.