Глава 8. Две героини: о Сонохаре


Микадо и Кида уже втянулись в новую школьную жизнь. Они прошли медосмотр, и теперь их ждали обычные уроки.

В «Райре» на второй день после церемонии поступления проводились экскурсии по школе и презентация клубов, а на третий — медосмотр и классный час.

Он как раз был в самом разгаре: выбирали представителей в школьные комитеты.


— Короче, айда кадрить девчонок, — заговорщическим тоном произнёс Масаоми и шумно захлопнул учебник. Прозвучало как рекламный слоган.

Масаоми, которого определили в класс «Б», почему-то всё время тусовался с Микадо в кабинете класса «А». Большинство учеников до сих пор носили форму, так что Масаоми в обычной одежде сильно выделялся.

— Что ты вообще здесь забыл?.. — решился наконец спросить Микадо, хотя заметил Масаоми сразу, как только тот вошёл. Учителя не было, поэтому классный час вёл парень, чья фамилия стояла в журнале первой.

— Итак, в комитете по благоустройству территории у нас будут Ямадзаки и Нисидзаки; в комитете здравоохранения — Ягири и Асакура; в дисциплинарном — Кудзухара и Канэмура; в избирком…

В «Райре» в комитеты принято было выдвигать по два человека от класса: юношу и девушку. Ведущий классный час парень зачитал вслух записанное на доске, проверяя, всё ли правильно, а потом задумался над следующим вопросом:

— Ещё у нас пока нет старост, кто-нибудь хочет?

— А… — открыл было рот Масаоми, уже собираясь поднять руку, но Микадо успел его остановить.

«Староста… — подумал Микадо, — звучит неплохо, но это же, наверное, сложно…»

Он хотел выбраться из унылых будней. Микадо уже вырвался из опостылевшего родного городка и нырнул в новый мир, но несколько дней среди бурного потока впечатлений лишь усилили жажду неизведанного.

Мозг Микадо, познавший незнакомые ему ранее раздражители, требовал новых впечатлений, не обращая внимания на опасность.

Он будто кричал: «Больше впечатлений, больше необычного, больше перемен!»

Микадо бы сейчас легко повёлся на любой развод, обман и даже попытки затянуть его в секту. Если бы Масаоми позвал на сходку байкерской банды, возможно, он согласился бы и на это.

Но, несмотря на безрассудную готовность к приключениям, Микадо всё ещё понимал, какую ответственность предполагает должность старосты, и опасался, что новые обязательства сильно ограничат его свободу.

И только он решил, что лучше сидеть и не высовываться, как одна ученица молча подняла руку, неотрывно глядя в пол.

Это была та бледная девушка в очках, Анри Сонохара. Красавица, но немного странная, словно она отрешилась от всего вокруг.

— А, кажется… Сонохара… Анри, да? Хорошо, так и запишем, будешь старостой, — проговорил заменяющий учителя парень.

По классу прокатилась волна жидких аплодисментов — тем, кто не претендовал на должность, было не слишком интересно, кто её в итоге займёт.

Записав имя Анри на доске, парень отряхнул руки.

— Продолжишь? — спросил он и, не дожидаясь ответа, устало вернулся на своё место.

— Итак, а из мальчиков кто-нибудь вызовется в старосты? — проговорила Сонохара негромко, но чётко.

Желающих не нашлось, и в классе повисла неловкая тишина.

«Что же делать…» — всё сомневался Микадо, не в силах оторвать взгляда от стоящей на возвышении у доски Анри.

А та вдруг поглядела на одного мальчика.

Невольно проследив за её взглядом, Микадо обнаружил, что смотрит Сонохара на их высокого одноклассника. Он был вторым по росту в классе, и, кажется, именно его выбрали в комитет здравоохранения. Микадо мельком глянул на доску.

Сэйдзи Ягири. Именно это имя значилось на доске под соответствующей должностью. За исключением роста, в парне не наблюдалось ничего необычного, вот только лицо у него было отнюдь не детское: Сэйдзи вполне мог прибавить себе года три, и никто не заподозрил бы подвоха.

Но ведь он уже записан в комитет здравоохранения, чего Анри так смотрит? Микадо уже задумался было, не нравится ли ей часом Сэйдзи, но Анри вдруг перевела взгляд в его сторону.

«А?..»

Глаза Сонохары, скрытые за стёклами очков, выражали обеспокоенность. Микадо почувствовал, что тонет в них. Как только Анри отвела взгляд, сидящий рядом Масаоми наклонился к другу и принялся негромко, чтобы слышал только он, нести чушь:

— Ах я развратник! Отвечаю, она втюрилась по уши. И теперь эту чикулю тревожит предстоящая нам вайлдная ночка, полная всяких опасных дэнджерс!..[25]

— Говори, пожалуйста, на родном языке. Всё-таки мы в Японии, — протянул Микадо.

— Ах ты… Эти твои вечные подколки с каменной мордой! Не думал я, не гадал, что первой преградой на моём пути станешь ты! Но я живу во имя любви, и если уж придётся ради неё убить старого товарища, то так тому и быть, я не стану мешкать ни секунды!

— Эй, секунду мог бы и помешкать!..

Если рассуждать логически… возможно, Анри и правда смотрела на незнакомца, то есть на Масаоми, а вовсе не на Микадо. Тогда понятно, откуда на её лице взялось беспокойство. А ведь и правда, какого чёрта Масаоми занял чужую…

И тут до Микадо наконец дошло, куда смотрела Анри.

На парту, которую занял Масаоми. На место, принадлежащее девочке, не появившейся ни разу за три учебных дня. Такое же беспокойство у Анри вызвало одно из имён во время первой переклички.

Размышляя об этом, Микадо молча поднял руку. Он понятия не имел, что на уме у Анри, просто решил вызваться, раз уж никто больше не собирался этого делать.

— А… а ты… — пробормотала Сонохара.

— Рюгаминэ. А зовут Микадо. Первый иероглиф — «империя», второй — «человек», «человек из империи»! — зачем-то выкрикнул Масаоми.

Анри поспешно записала имя на доске. Теперь уже пара человек повернулась к Масаоми, но замечаний делать никто не стал. Он особо не мешал, к тому же мало кому хотелось связываться с незнакомцем, пришедшим не в форме и у которого ко всему прочему проколоты уши, а волосы выкрашены в русый.

Ничем не примечательный на вид тихоня Микадо в каком-то смысле оказался прекрасным кандидатом в старосты, поэтому никто не стал возражать, и классный час продолжился.

— Итак, все должности распределены. Новым членам комитетов напоминаю: не забудьте завтра явиться на первые заседания. Время и место можно уточнить на доске перед учебной частью, — негромко прочитала со специально подготовленного листка новая староста, тем самым объявляя конец классного часа. — На этом всё, убираем и расходимся. Благодарю за внимание.


Микадо стало даже немного грустно: хоть и вызвался быть старостой, а к доске выйти так и не довелось… С этими мыслями он присоединился к одноклассникам, занятым уборкой.

Пока Микадо тёр шваброй пол в коридоре, ждавший его у окна Масаоми вдруг ухмыльнулся и сказал:

— Так вот в чём дело…

— Ты про что?

— Оказывается, и у тебя в глубине души это есть, а? В младшей школе ты ревел в три ручья просто потому, что о вас с подружкой пошутили «тили-тили-тесто», а теперь — посмотри на себя! Шуры-муры, рандеву, не упустил своего шанса, сердцеед!..

— А… Как скажешь, — равнодушно ответил Микадо. Масаоми опять понесло, и его речь снова потеряла всякое сходство с японской. — Кстати говоря, а ты вступил куда-нибудь?

— Ага, в дисциплинарный комитет.

Микадо представил себе Масаоми, занимающегося моральным обликом учеников «Райры».

— Жуть, — честно сказал он.

— Что значит «жуть»?! Я вообще хотел быть старостой, но в ходе героического состязания в «камень-ножницы-бумага» среди пятнадцати парней, которые тоже хотели в старосты, позорно вылетел.

— Погоди, пятнадцать добровольцев?! И вам пришлось решать всё при помощи игры? Какие у вас все активные, не то что у нас! — не смог скрыть удивления Микадо.

Масаоми, наконец сорвавший с друга маску незаинтересованности, удовлетворённо усмехнулся:

— А вот в дисциплинарный хотели всего шестеро. Кстати, тот, кого отобрали из вашего класса, похоже, отнесётся к своим обязанностям крайне серьёзно… А я-то надеялся, вступив в дисциплинарный комитет, разрушить систему изнутри…

— Ты чего такое говоришь?..

— Да неважно. В общем, теперь, когда я на страже порядка, пронос крупного огнестрела в школу исключён!

— А обычного можно, что ли?.. — подметил Микадо, к которому вернулось самообладание.

Масаоми лишь принялся скучающе постукивать ногой по полу. Некоторое время он молча глядел в окно, а потом вдруг решительно повторил:

— Айда кадрить девчонок!

— Да что с тобой?..

Друг, казалось, день ото дня становился всё более странным и безбашенным.

Микадо вымыл свой кусок пола. Он убрал швабру в просторный шкафчик, взял портфель и уже собирался уходить вместе с Масаоми, когда на первом этаже у дверей они вдруг заметили Сонохару. Староста разговаривала с каким-то высоким парнем — кажется, с Сэйдзи Ягири.

Анри что-то спрашивала у него с очень серьёзным видом. На лице Сэйдзи явно читалось недовольство. Анри говорила тихо, поэтому до Микадо и Киды доносились лишь обрывки фраз:

— Вот… и после… правда… ничего?

Зато раздражённый ответ Сэйдзи было слышно прекрасно:

— Говорю же, ничего не знаю. Она просто перестала появляться.

С этими словами он зашагал в сторону Микадо и Масаоми, явно желая отвязаться от Анри. Сэйдзи назначили ответственным за уборку холла, поэтому вещи он, видимо, оставил в классе.

Анри некоторое время пристально смотрела ему вслед, но, поймав на себе взгляды Микадо и Масаоми, заволновалась и быстро ушла.

Прежде чем Микадо успел вмешаться, Масаоми уже преградил дорогу Сэйдзи и заявил:

— Эй-эй. Сегодня только третий день школы, а ты уже ссору влюблённых разыграть решил?

Сложно было представить более коварного злодея, чем Масаоми: его слова как нельзя лучше сочетались с бунтарской внешностью.

— Чего надо? — напряжённо отозвался Сэйдзи. — Это совсем не то, что ты думаешь.

— Прошу прощения, ты вроде Ягири? Я Рюгаминэ, мы в одном классе, — вмешался Микадо.

— Ага… Помню, помню. Имя запоминающееся, — увидев старосту, Сэйдзи заметно расслабился.

В попытке разрядить обстановку Микадо встал перед Масаоми, но Кида попросту отодвинул друга в сторону и вновь уставился на Сэйдзи в упор.

— Э… Кида!

— Слу-у-ушай, а тело у тебя что надо. Решено, айда кадрить девчонок!

— Чего?! — не сговариваясь, воскликнули Микадо и Сэйдзи.

— Да что ты несёшь, Кида?

— Когда охотишься за юбками, в компании лучше иметь кого-нибудь высокого! Если мы с тобой вдвоём отправимся, Микадо, то ничего не сможем: все мои плюсы будет портить твой постный вид! И выйдем мы с тобой в ноль, понимаешь?

— Эй, обидно же! И вообще, позвал бы кого-нибудь из своего класса…

— Дурачьё, да если мои хоть краем уха прослышат, куда мы собрались, их человек двадцать набежит — и парней, и девушек!

Микадо как раз собирался спросить, зачем девушкам кадрить девушек, но в разговор вмешался Сэйдзи. Он уже не злился, как минутой ранее, хотя по лицу было понятно, что разгоревшееся между Микадо и Масаоми обсуждение его не вдохновляет.

— Извини, у меня уже есть девушка.

По идее, на этом разговор должен был закончиться, но отвязаться от Масаоми было непросто.

— Да какая разница?

— Очень даже большая! — вклинился Микадо, но Масаоми его попросту не услышал.

— Какая разница, есть или нет? Ну познакомишься ты на улице с девчонкой, вы ж с ходу встречаться не начнёте, так что изменой и не пахнет!

— Серьёзно?.. — Микадо аж растерялся под напором аргументов Масаоми. Они были подобны цунами.

А вот на Сэйдзи его слова не произвели никакого впечатления. Он просто повернулся к Масаоми и покачал головой:

— Нет. Даже думать о другой — уже предательство!

— Ишь какой правильный, — протянул Масаоми. — Ты из тех, кто никогда не обманет девушку, а?

— Не девушку.

Сэйдзи поглядел куда-то вдаль, и лицо его было исполнено решимости.

— Саму любовь.

— Чего?

— Если изменю, то предам любовь, которую храню в сердце. Даже если любимая предаст меня, я никогда не позволю себе предать свою любовь.


Повисла тишина.


— А… даже так, — невпопад сказал Масаоми.

Всем стало до жути неловко, кроме самого Сэйдзи. Его выражение лица оставалось прежним, а во взгляде сияли решимость и вера в себя.

— Ну, удачи тогда!

Масаоми неуверенно выставил вперёд кулак, и Сэйдзи, искренне улыбнувшись, стукнул по нему своим:

— Ага, спасибо!

Ни слова больше не сказав, Ягири гордо выпрямил спину и направился в класс. Масаоми посмотрел ему вслед и тихо проговорил:

— Гляди-ка, и в вашем классе без активных не обошлось.

— Ага… Похоже на то.

* * *

— Толку явно не будет… — задумчиво проговорил Микадо.

Они пришли в тот самый парк Икэбукуро Нисигути, засветившийся в куче сериалов, но в обед, да ещё в будний день, тут было шаром покати. Микадо совершенно не желал кадрить кого бы то ни было, однако ему хотелось своими глазами увидеть, хоть разок, место, так часто мелькавшее на экране.

Микадо узнавал отдельные фрагменты, но всё равно вживую парк выглядел совсем иначе. Его часто ставили на фон выпусков новостей, сериалов и развлекательных телешоу, но каждая из этих передач ухитрялась показать одно и то же место по-своему.

Не без интереса подметив, на какие чудеса способна правильная обработка видеоряда, Микадо, то и дело вздыхая, издалека наблюдал за потугами Масаоми.

Поняв, что сверстниц на горизонте не предвидится, Кида принялся подкатывать к сотрудницам офисов, вышедшим на обед. Разумеется, ни один уважающий себя взрослый не ответил бы взаимностью на приставания старшеклассника, а уж особенно во время обеденного перерыва, поэтому потуги Масаоми вызывали лишь жалость.

Когда Кида решил передохнуть и присел рядом, Микадо попытался это объяснить, но тот лишь рассмеялся:

— Чего? Что значит «не выйдет»? Моя цель — просто заговорить с кем-нибудь, и пока что всё прекрасно получается! И вообще, когда знакомишься с девушками, засунь подальше слова вроде «не получится» и «без толку» — их говорить ни в коем случае нельзя! Когда стоишь перед красоткой, а в голове «у меня не получится», ещё бы у тебя получилось! Думаешь, что без толку — оно и будет без толку! Понял?

— He-а, не понял, — устало буркнул Микадо и потянулся.

Он подумал, что без толку — это просиживать здесь штаны, и решил сходить туда, куда давно хотел.

— Ладно, пойду гулять по Саншайн-60.

— Чего-чего?! Ты собрался сам кадрить девочек?! Смотри, чтоб всё не кончилось, как в «Убийстве женщин в масляном аду»![26]

— Я не собираюсь никого кадрить.

Но Масаоми не слушал. Вместо этого он ткнул в Микадо пальцем и с противной ухмылкой выкрикнул:

— Ты ещё горючими слезами обливаться будешь, тоскуя о том, что рядом нет меня и моего житейского опыта! Тебя поматросит и бросит какая-нибудь дико разукрашенная гяру[27], которая даже не в курсе, что автозагар давно не в моде!

— Опыт твой тут при чём?!

— Бесишь, бесишь, в тебе бес какой-то, вот и бесишь! Тогда давай поспорим: кто больше девушек захапает, я или ты?

— Ты прямо так и собираешься кадрить новых девчонок, под ручки с теми, кого закадрил перед ними?..

Проигнорировав Микадо, Масаоми помчался в сторону станции. И вот он уже вдалеке, пытается заговорить с домохозяйкой, у которой в одной руке пакеты из магазина, а в другой — ребёнок.

Издав самый глубокий за день вздох, Микадо в одиночку направился к восточному входу станции Икэбукуро.


По пути он слегка поплутал, но до Саншайн-60 добрался без проблем. От съёмной квартиры досюда было рукой подать, поэтому Микадо планировал побродить по магазинам, пока не стемнеет, а потом пойти прямиком домой. Если Масаоми не изменился со времён начальной школы, то забудет о дурацком споре и вернётся к себе домой ещё раньше него.

Однажды, когда им было по семь лет, они играли в прятки. Масаоми водил, но посреди игры куда-то ушёл, а потом, когда зарёванный Микадо уже вечером вернулся домой, оказалось, что друг там. Уплетая за обе щёки ужин Микадо, Масаоми объявил: «Поймал!»

«А ведь если подумать, мы и в своём городе умудрялись находить приключения. Когда же всё изменилось?..»

Даже из средней школы интересных событий вспомнить не удавалось: череда заунывных будней, когда не происходит ровным счётом ничего.

Микадо уже тогда мечтал о жизни вне своего города, но покинуть его не было ни причин, ни повода, и оставалось лишь мириться с тем, что есть… Но жизнь перевернулась в тот самый день, когда в его дом провели интернет.

Мириады вселенных, сплетающихся воедино, вихрь информации и знаний, которые он никогда не обрёл бы самостоятельно, — словно по соседству с его маленьким мирком вдруг появился другой, поистине огромный мир. И в этом новом мире не существовало понятия «расстояние».

Микадо погружался в сеть всё глубже и глубже, и дошло даже до того, что он думал отгородиться от бестолкового маленького мирка и полностью посвятить себя миру огромному, но однажды на него снизошло озарение. Он мог бесконечно потреблять информацию, поступающую через интернет, однако самому Микадо нечего было сказать, нечем поделиться.

Осознав это, он воспылал к внешнему миру ещё большей страстью. Всё сильнее и сильнее манил его тот город, что рисовал Масаоми в своих рассказах.

И вот он в гуще яркого и манившего. Масаоми предупреждал, что теперь его начнёт привлекать уже пригород, но для этих чувств Микадо ещё не созрел. Он понимал, что имеет в виду Масаоми, и не собирался навеки бросать родной город, но при этом знал: ностальгия накроет его далеко не сразу.

Микадо желал так распробовать Токио, так насытиться его воздухом, чтобы частичка столицы осталась с ним навсегда.

В каком-то смысле он хотел стать с этим городом одним целым.


Микадо вдохнул полной грудью и огляделся. Улицу Саншайн, куда ни глянь, заполонили подростки в пиджаках «Райры», и весь город окрасился в цвета школьной формы.

— Словно цветная банда… — тихо проговорил Микадо и поймал краем взгляда знакомое лицо. — Сонохара?

Он уже собрался было подойти ближе и окликнуть её, но заметил, что Анри стоит в компании девочек в форме, настроенных явно недружелюбно. Странная компания обосновалась у входа в переулок. Незнакомки говорили, Анри молчала.

Не понимая, что происходит, Микадо осторожно приблизился. Ни одна из девушек его не заметила, зато сам Микадо с каждым шагом всё лучше и лучше слышал разговор. Хотя это был скорее допрос:

— Слышала, ты стала какой-то большой шишкой, хотя Мика Харима пропала?

Анри молчала. А девушки всё не унимались:

— Старостой заделалась, да? Чё, строишь из себя примерную ученицу?

— Ну давай, расскажи, как так получилось. Помнится, в средней школе ты только и делала, что таскалась за Микой хвостиком…

Незнакомые девочки по очереди сыпали обидными словами, но Сонохара даже не пыталась возразить.

«Над ней что, издеваются?! Неужели это до сих пор случается? Да и говорят такие избитые фразы, словно сошли со страниц старой манги!»

Из-за этого они даже не казались особо страшными. Микадо знал, что обязан вмешаться, как второй староста. Останавливала его лишь навязчивая мысль: ну подойдёт он, вмешается, а что потом-то делать? Прошагать мимо, будто ничего не видел, — как-то неправильно. Но и вступать в конфликт, чтобы стать новым объектом для ненависти, Микадо не слишком хотел.

«Точно, придумал! Я подойду к ним, улыбнусь и скажу: “О, Сонохара, не ожидал тебя тут встретить!” — будто не заметил, что её задирают! А если эти девчонки вмешаются, разберусь на месте».

План был так себе — что-то среднее между «драться» и «бежать», но лучшего не нашлось, и Микадо шагнул вперёд.

Неожиданно кто-то сзади положил ему руку на плечо.

От испуга у Микадо перехватило дыхание. Он обернулся и встретился с уже знакомым взглядом.

— Ух ты! Задир собрался разогнать? Похвально, — с нескрываемым интересом проговорил Идзая Орихара и вдруг принялся толкать Микадо вперёд.

— Вы чего?! — воскликнул Микадо.

Вышло неожиданно громко: на голос обернулись и незнакомые девочки, и Анри.

— О… О, Со-со-сонохара! Не ожида-да-дал тебя здесь встре… Да зачем же так!..

Идзая остановился лишь тогда, когда вытолкнул Микадо в самый эпицентр событий и все девушки уставились на него.

— Вы что-то хотели? — заметно робея, спросила одна из забияк. Естественно, обращалась она не к Микадо, а к стоявшему у него за спиной Идзае.

— Ай, как нехорошо! Докучать кому-то средь бела дня. Небеса над вами, может, и сжалятся, а вот полиция — точно нет, — хохотнул Идзая, неторопливо приближаясь. — Издеваться над другими плохо. Очень, очень плохо.

— А тебе-то какое дело, дядя! — зло загалдели девушки, то ли взаправду расхрабрившись, то ли пытаясь блефовать до последнего.

— Вы правы, никакого, — ухмыльнулся Орихара. — Если вас в этой подворотне изобьют и оставят умирать — мне не будет до этого дела. Даже если я сам буду вас избивать и резать ножом, мне всё равно не будет до этого никакого дела. Я даже не обижен за то, что вы назвали меня дядей — в мои-то двадцать три! Не правда ли, странно? А всё потому, что людям одновременно есть и нет друг до друга дела.

— Чего?.. — Девушки лишь хлопали глазами, не в силах уловить суть.

— Люди такие хрупкие, — Идзая, не торопясь объяснять свои слова, вновь шагнул вперёд. — Впрочем, бить девочек — не самое любимое моё развлечение.

В следующее мгновение в руках Идзаи появилась небольшая сумочка.

— Эй!.. Как?.. — воскликнула одна из девушек, с первого взгляда узнав дорогую вещицу. Сумка, которая должна была висеть на плече, неведомым образом оказалась у Идзаи.

Всё ещё болтающийся на плече ремешок был аккуратно перерезан на уровне бедра.

Девушки совсем растерялись, Микадо же, стоявший за спиной Идзаи, был до чёртиков напуган: ему открывался прекрасный вид на острый нож, который Орихара прятал за спиной. Больше всего Микадо пугало то, что он не понял ни откуда нож взялся, ни когда Идзая успел перерезать ремешок чужой сумки, хотя всё происходило у него на глазах.

Нож оказался складным. Идзая ловко закрыл его, по-прежнему пряча за спиной, и убрал в рукав. Левой рукой, уверенно — Микадо словно смотрел на работу уличного фокусника.

Улыбаясь, Идзая достал из сумочки мобильный телефон.

— Так что, пожалуй, я опробую новую забаву — топтать их мобильники.

С этими словами Идзая разжал пальцы. Пластиковый корпус телефона, покрытый наклейками, клацнул об асфальт.

— Ты чё творишь?.. — начала было законная владелица и уже потянулась подобрать его…

Идзая с силой наступил на мобильник, чудом не отдавив ей пальцы. Раздался смачный хруст, словно от чипсов. Обломки расколовшегося корпуса застряли у Идзаи в подошве. Хозяйка телефона горестно вскрикнула, но Орихара не останавливался. Он топтал телефон левой ногой, механически и размеренно, словно пресс, ударяя каблуком практически в одно и то же место. И смеялся он при этом так же — неестественно ровно, как машина.

Идзая заливался громогласным смехом, а девушки тем временем задрожали:

— Капец! Да он обдолбанный, точно говорю!

— Кошмар! Бежим скорее!

Владелица мобильника, который безжалостно втаптывали в асфальт, отсутствующе глядела на жестокую расправу. Подруги схватили её и торопливо утащили на оживлённую улицу, где троица растворилась в толпе.

Убедившись, что они ушли и больше не вернутся, Идзая тут же перестал и смеяться, и топтать телефон. Как ни в чём не бывало он повернулся к Микадо. Анри даже не пыталась сбежать и в страхе глядела на обоих.

— Всё, надоело. Даже эта забава мне уже наскучила. — Идзая добродушно улыбнулся. — Ты молодец, человека защищать бросился. Не многие твои сверстники на такое способны.

Услышав его слова, Анри удивлённо поглядела на Микадо. Тому от стыда захотелось провалиться под землю: это ведь Идзая спас Сонохару, посеяв хаос, а сам Микадо собирался защищать её самым пассивным методом из возможных.

Реакция Микадо ничуть не смутила Идзаю. Он заговорил снова:

— Микадо Рюгаминэ, мы встретились не случайно. Я тебя искал.

— А?..

Но только Микадо собирался уточнить, зачем же его искали, как из переулка прилетел металлический мусорный бак, стоявший около круглосуточного магазина, и попал прямо в Идзаю. Мусорка с грохотом покатилась по асфальту.

Идзая вскрикнул от боли и упал на колени. Прямое попадание! Но, на счастье, бак влетел в Орихару боковой поверхностью, а не ребром, и со стороны удар казался больнее, чем был на самом деле.

Пошатываясь, Идзая встал и обернулся:

— С… Сизонька…

— Идза-а-я, — лениво протянул кто-то в ответ.

Анри и Микадо медленно повернулись на незнакомый голос.

В переулке стоял молодой человек в тёмных очках. Кроме очков, в глаза бросался галстук-бабочка и костюм, напоминающий форму бармена. Мужчина походил на зазывалу какого-нибудь бара или давно ушедших в прошлое кабаре.

Он был высоким: Саймона, конечно, не перерос, но всё же возвышался над окружающими. При этом не походил на человека, способного поднять и так далеко метнуть бак, — слишком уж худой на вид.

— Я тебе разве не велел не появляться больше в Икэбукуро? А, Идза-ая?

Орихара, должно быть, слишком хорошо понял, что собеседник не шутит. Микадо впервые увидел, как улыбка сползает с его лица.

— Сизонька, ты разве не в Нисигути работаешь?

— Выгнали оттуда. И я же говорил не звать меня так, а, И-и-идза-ая-а? Сколько можно повторять? Меня зовут Сидзуо Хэйвадзима, — прорычал мужчина, и на виске у него отчётливо забилась жилка.

Выглядел он заурядно и мог издалека сойти за обычного бармена, но вблизи от Хэйвадзимы исходила некая аура опасности.

«Ни разу ещё не видел, чтобы у кого-то взаправду жилка на виске билась», — невольно подумал Микадо, и тут им завладел инстинктивный, животный страх, отчего все мысли разом вылетели из головы.

Сидзуо Хэйвадзима — один из тех, кого Масаоми советовал не злить. Кида, однако, отнёс его к категории «не якудза и не мафия», так что этот Хэйвадзима, видимо, обычный горожанин. Но Микадо понял: если и есть человек, решающий всё насилием, живущий им, — то вот он, стоит напротив.

Теперь всё встало на свои места. Почти любой житель Японии, поглядев на Хэйвадзиму в деле, решил бы: он из тех, с кем лучше не связываться. Конечно, проще было бы, внушай Сидзуо ужас одной только внешностью, но именно то, что он практически не выделялся из толпы, и делало его таким опасным.

— Да ладно, Сизонька. Всё ещё бесишься, что я тебя подставил?

— Вовсе не бешусь. Просто хочу тебе накостылять.

— Да ладно, лучше дай мне уйти. — Идзая достал из рукава нож. — Не люблю я это твоё пристрастие к насилию, Сизонька. Тебе бы лишь кулаками помахать, кто бы что ни пытался тебе вдолбить, втолковать или втемяшить.

Блеснуло лезвие ножа, и Сонохара судорожно вскрикнула. У Микадо перехватило дыхание. Он попытался жестами показать ей: «Бежим!»

Анри увидела. Она закивала, вжимаясь в стену, а затем, прижав к груди портфель, кинулась прочь, на главную улицу. Микадо последовал за ней, оглянувшись всего раз.

Подворотню, откуда они выбежали, огласил яростный рёв Сидзуо. Там уже начинали собираться зеваки.

Двухметровый гигант, Саймон, ринулся в переулок, рассекая толпу своим телом, но дальнейшего Микадо не видел.

Им овладел ужас. То, чему он стал свидетелем, — это повседневность города или нечто необычное? Он не знал, но понял: не стоит ему в такое лезть.

Так вот что это за «люди, которых лучше не злить».

«Но если это обычные люди, то какие же в таком случае якудза и китайская мафия?..»

Микадо, конечно, знал: когда в сети болтают о жутких побоищах, правду не отделить от лжи. Но теперь, побывав в центре событий, о которых слагались эти легенды, осознал: в реальности всё ещё страшнее.

Решив, что они уже в безопасности, он окликнул Анри:

— П-погоди… немного… Дышать… тяжело!..

Микадо бежал во весь опор, но, к сожалению, так и не обогнал девушку.

Реальность порой жестока.

* * *

— Ты в порядке?

Микадо отвёл Анри в кафе неподалёку и теперь старался успокоить и подбодрить.

Он заказал по газировке с шариком мороженого и только потом подумал, что выбор получился каким-то детским.

— Спасибо… что помог мне, — тихо сказала Анри.

— Да нет, нет, мне-то за что! Если кто тебя и спас, то этот… Идзая!

— Но… — начала было Анри и замолчала, не договорив.

«А-а-а, что ж сказать-то… Почему такие вещи происходят, когда рядом нет Масаоми?»

Микадо не знал, что делать, но молчать и дальше было нельзя, поэтому он попытался сменить тему.

— Так это твои бывшие одноклассницы были, из средней школы? — спросил он.

Анри кивнула.

— Ага… Значит, они решили поиздеваться, но в средней школе за тебя храбро заступалась Мика, а теперь, когда её нет рядом, задиры решили оторваться на полную?

Анри вздрогнула:

— Ты… Откуда ты знаешь?

— Ну… Да просто догадался по их словам… А Мика — это Мика Харима из нашего класса?

Анри, кажется, немного успокоилась. Она кивнула и принялась негромко рассказывать:

— Да, и дело в том, что… Мике ставят прогулы, но она и дома не появлялась со дня перед церемонией поступления.

— А?..

«Разве не пора сообщить в полицию?» — изумился Микадо, но Анри, видимо, поняла, о чём он думает, и тихо качнула головой:

— Ну, она не то чтобы пропала. С номера Мики мне и её родителям приходят сообщения. «Я уехала, чтобы исцелить разбитое сердце. Пожалуйста, не волнуйтесь» или «Я сейчас на такой-то станции».

— Исцелить разбитое сердце?.. Что с ней случилось? — с беспокойством спросил Микадо.

— Ну… — Анри впервые замялась. Она отвела глаза, словно не могла или не хотела продолжать.

— Ты не бойся, я никому не скажу. Парень, который разболтал бы всё, сейчас подталкивает к измене замужних женщин с детьми, — вымученно попытался пошутить Микадо. Он обещал хранить молчание, сплетничая о друге, но Анри, казалось, не заметила противоречия. Немного подумав, она заговорила:

— Ты обещаешь ничему не удивляться?

— После увиденного сегодня меня ничем не удивишь. — Микадо постарался улыбнуться, чтобы поддержать девушку. Общение с Масаоми не прошло даром: незаметно для себя Микадо научился подстраиваться под собеседников.

Возможно, улыбка и впрямь помогла — Анри выложила всё как на духу:

— Мика Харима… Она сталкерша.

Так и не переставая улыбаться, Микадо подавился подтаявшим мороженым.


Дослушав короткий рассказ, Микадо подытожил:

— Понятно. Значит… Мика преследовала… то есть оказывала знаки внимания Ягири, тому парню из комитета здравоохранения, а когда он её отверг… отправилась «исцелять разбитое сердце»?

Анри рассказала, что такие наклонности проявились у Харимы ещё в средней школе: она влюблялась с первого взгляда, взламывала двери в домах едва знакомых парней или вызнавала, куда те собираются поехать отдохнуть. Всеми правдами и неправдами Харима попадала в то же место и благодарила за «приглашение». В общем, разум Мики подменял действительность иллюзией.

Помимо этого, в девушке не было ничего подозрительного или необычного. Она прекрасно училась, а её родители обладали неплохим состоянием. Сдав экзамены в «Райру», она переехала на съёмную квартиру, за которую платила сто тысяч иен в месяц. У школы имелось общежитие, но располагалось оно далеко от кампуса, и многие либо продолжали ездить на учёбу из дома, либо решали смолоду окунуться в самостоятельную жизнь и подыскивали собственное жильё. Микадо и сам так поступил, да и Анри снимала дешёвую квартиру неподалёку.

«Вот это жизнь у Харимы, наверное…»

Встретив Сэйдзи, Мика твёрдо решила: это судьба. Она день за днём околачивалась у его дома, а потом не пришла на церемонию поступления. Сам Сэйдзи уверял, что накануне решительно отверг её предложение, да ещё пригрозил полицией. С тех пор Хариму он не видел.

Слушая рассказ Анри, Микадо покрывался холодным потом. По её словам выходило, что Мика на вступительных экзаменах сидела между ним и Сэйдзи. Микадо был на волосок от того, чтобы заполучить личную преследовательницу. Хорошо всё-таки, что он пока ни одну девочку ни от чего не спас… Впрочем, он при всём желании не смог бы.

Ничем не выдавая своих отвлечённых мыслей, Микадо начал серьёзно вникать в проблему.

— Ну а позвонить ты пробовала?

— Абонент недоступен… Как будто она включает телефон, только чтобы написать. Я спросила её в сообщении, и она ответила, что не хочет слышать мой голос, иначе начнёт тосковать по дому…

— Вот как… Ну… Сейчас всё равно лучше успокоиться и посмотреть, как будет дальше. Или, ну… на всякий случай можно написать, что ты обратишься в полицию, если не услышишь её голос. Как тебе такое?..

Микадо предложил ещё несколько логичных вариантов, но не было гарантии, что хоть один из них сработает. А время шло.

— Кстати… А ты бы назвала себя лучшей подругой Харимы?

— Я точно не знаю… Но мы всегда были вместе. Я вообще неловкая, да и с людьми у меня не ладится, поэтому Мика буквально за руку меня водила… А потом как-то так получилось, что мы всегда и везде вдвоём.

И тут Микадо понял: Анри с Микой не просто друзья. Бродя по сети, он уже натыкался на подобные истории, как и на описания того, что на самом деле стоит за такими отношениями. И люди, рассказывая об этом, не выбирали слов.

— А ещё Хариму с её оценками брали в школы получше, но она всё равно выбрала «Райру», чтобы быть вместе со мной… Из-за этого мне так стыдно…

«Или же Харима просто не хотела расставаться с человеком, на фоне которого выгодно смотрится…»

Эти слова чуть не сорвались у Микадо с языка, но он сдержался. И порадовался заодно, что тут нет Масаоми. Случись этот разговор где-нибудь в чате, друг бы точно высказал всё, что думает.

«Хотя, возможно, горькая правда пошла бы Анри только на пользу…»

Микадо вновь колебался, не в силах решить, как поступить. Заметив его задумчиво блуждающий взгляд, Анри чуть улыбнулась:

— Не беспокойся. Я всё знаю.

Поражённый тем, как легко Анри догадалась, что у него на уме, Микадо смог выдать только:

— Что «всё»?

— Я нужна Хариме лишь для того, чтобы она могла хорошо выглядеть на моём фоне. Я знаю. И, честно говоря, я тоже использовала её. Иначе просто не выжила бы. Я вызвалась быть старостой лишь потому, что Харима наверняка сама захотела бы занять эту должность. И я подумала: раз уж её нет в школе, тогда кто, если не я…

Так вот оно что… Когда Анри глядела в его сторону во время классного часа, она на самом деле смотрела не на Микадо, да и не на человека вообще, а на пустующую парту Харимы. Точнее, благодаря Масаоми уже не пустующую.

Сонохара продолжила откровенничать, хотя Микадо и не спрашивал:

— Впрочем, сказать по правде, я сделала это ради себя. Подумала: если стану старостой, то хоть в чём-то смогу её превзойти… Наверное, это неправильно…

Она, кажется, хотела сказать что-то ещё, но Микадо, не дослушав, спокойным тоном её перебил:

— Что неправильно — так это рассказывать обо всём постороннему.

Анри, явно поражённая, замолчала.

— Ты как будто просишь прощения за свой поступок. Но пытаться превзойти Хариму — это нормально. Мне кажется, ты зря сомневаешься в своём выборе. Просто иди до конца.

Договорив, Микадо мысленно принялся корить себя за то, что сболтнул лишнего. Увлёкшись тем, что его так долго слушают, в конце речи он ляпнул такое, что обычно оставлял при себе.

Микадо нерешительно поднял глаза на Анри, боясь увидеть на её лице гнев, но девушка не была ни зла, ни особо расстроена. Она лишь грустно улыбнулась и тихо проговорила:

— Да… Спасибо.

А Микадо подумал: «Насколько же красива эта Харима, если она использует Сонохару, чтобы казаться ещё лучше? !»

Скорее всего, разница была не во внешности, а в каких-то личных качествах, но Микадо не мог об этом не подумать.


Когда они расходились, Анри в очередной раз склонила голову.

— Спасибо за сегодня… за всё.

В кафе Микадо собирался заплатить за двоих, но Анри никак не соглашалась, и в конце концов они поделили счёт пополам. Вдоль улицы Саншайн уже пролегли длинные закатные тени, а сверху на юношу и девушку глядело алеющее небо.

— Не за что. Мы сегодня впервые поговорили, но раз уж мы оба старосты, надеюсь, это не в последний раз. Тебе тоже спасибо.

Анри мило улыбнулась и кивнула.

— А я давно уже о тебе знаю, Микадо Рюгаминэ.

— А?.. — Микадо захлопал глазами.

— Когда я подавала документы для поступления, они отмечали по списку тех, кто всё принёс. Я глянула туда и увидела одно очень необычное и красивое имя… И тут рядом с ним поставили галочку.

Назревало что-то странное и неправильное. У Микадо возникло плохое предчувствие. Сохраняя внешнюю невозмутимость, он поддакнул:

— Угу…

— А теперь… обладатель этого имени спас меня!

«Погодите-ка…» — подумал Микадо. Ситуация начала опасно походить на то, что произошло между Микой и Сэйдзи. Анри улыбалась, и невозможно было понять, что на самом деле скрывается за её словами.

«Нет-нет, только не это. Не может ведь быть, что она тоже… сталкерша? Но она такая милая, может, и ничего… Нет, ещё как чего, тут никакой разницы. Если сделаю что-то не так, она и с ножом на меня броситься может! Или дом подожжёт, или мою семью в заложники возьмёт… Но если она хорошая, пускай даже сталкерша, подумаешь… Да нет же! Если она сталкерша, то по определению не может быть хорошей. Но если выбирать между согласием и отказом…»

Целых три секунды Микадо прокручивал эти мысли в голове под взглядом одноклассницы, не зная, как реагировать на такие новости. Заметив переживания Микадо, Анри хихикнула:

— Шучу.

— Э-э…

— Тебе наверняка не хотелось бы, чтобы за тобой таскался кто-то вроде меня, но не бойся, я не сталкерша.

Одновременно с осознанием, что над ним подшутили, пришло смущение и стыд. Как он вообще мог о таком подумать и как позволил Анри догадаться, о чём он подумал…

— Прости.

— Что?.. Нет-нет! Это ведь мне извиняться впору!.. — торопливо заговорила Анри, явно ожидавшая чего угодно, но не извинений. Глаза её за стёклами очков приобрели совершенно растерянное выражение.

Оба неловко замолчали, не зная, как продолжить, поэтому Микадо в смятении оборвал разговор:

— Ладно, до завтра.

— Да, до завтра. Ну, надеюсь, у нас всё получится.

«Сонохара не такая невинная, какой кажется… Но в глубине души она хорошая», — думал Микадо, направляясь домой. Анри не была чем-то совершенно неземным, не от мира сего, как ему подумалось при первой встрече, — просто девушка не умела жить обычной жизнью.

«Возможно, мои отношения с Масаоми немного похожи на их отношения с Микой. Меня тоже Масаоми за собой таскает, но так я и познакомился с новым миром».

Микадо встряхнулся, старательно убеждая себя, что такие мысли никуда не годятся. Вместо этого на ум ему пришла Мика Харима, девочка, исчезнувшая после того, как её отверг любимый.

Микадо шагал и бормотал себе под нос:

— Видимо, выражений он не подбирал. Но если обычный отказ заставил её опустить руки, может, не такая уж она безнадёжная сталкерша…

Хотя, по словам Анри, Мика частенько вламывалась в дома понравившихся парней, и это в средней-то школе! Могла ли она и правда отступиться, оставить в покое Сэйдзи, которого называла своим суженым, из-за того, что ей просто пригрозили полицией?

Поймав себя на мысли, что он слишком загоняется насчёт девушки-сталкерши, которую и не видел никогда, Микадо запрокинул голову к небу и тяжело вздохнул.

Он, конечно, всей душой желал, чтобы вокруг него происходило что-то неординарное, но сегодня был уже перебор.

Объятый тяжёлыми мыслями, Микадо немного замедлил шаг, надеясь хоть так расслабиться. День был насыщенным. Решив зайти на обратном пути в стоиенник[28], Микадо перешёл дорогу.

До слуха его донёсся звук, стирающий границу между реальностью и вымыслом.

Рёв мотора, похожий на ржание. Он не стихал ни на мгновение, становясь лишь громче, и, кажется, сегодня звучал яростнее, чем раньше.

— Чёрный Байкер!

Так близко к станции? Не в силах сдержать любопытства, Микадо без промедлений бросился на рёв.

Судя по звуку, байкер уже совсем рядом, за поворотом. Стараясь успокоить колотящееся от восторга сердце, Микадо побежал туда…

…и словно оказался на страницах старой манги.

* * *

— Так значит, ты врезался на перекрёстке в прекрасную девушку, которую преследовал злодей на мотоцикле. К тому же она потеряла память… И ты хочешь, чтобы я поверил в это враньё?

— Придётся. Ведь всё, что я рассказал, — правда.

— Есть в твоей правде одна крупная нестыковка: почему она врезалась в тебя, а не в меня?!

В комнате на четыре с половиной татами[29] у Микадо и Масаоми шёл серьёзный разговор. Оба выглядели хмуро.

Сюда Микадо и переехал на время учёбы. В комнате даже техники не было, только компьютер со встроенным ТВ-тюнером и рисоварка. Зато квартира оказалась одной из самых дешёвых в доме — меньше просили только за комнату в три татами рядом, но её уже заняли, поэтому пришлось остановиться в нынешней. К счастью, сосед за стеной совсем не мешал: там поселился фотограф, который целыми днями бегал по съёмкам и дома почти не появлялся.

Изначально Микадо думал, что прекрасно устроился бы и в самой маленькой комнате, но стоило в квартиру зайти другому человеку, как он осознал: даже четыре с половиной татами — крайне мало. И поблагодарил небеса, что комната в три татами ему не досталась. В свете недавних событий это было особенно актуально.

Сам Микадо был поражён ими до глубины души, Масаоми же умудрялся сохранять спокойствие, достойное тибетских монахов.

— Было бы ещё гудовее[30], столкнись вы утром, когда ты бежал, опаздывая в школу. А если б она оказалась новенькой, которую вдруг к нам перевели, то вообще строберри красиво. Ну и совсем перфектно[31], если б она была принцессой какой-нибудь далёкой страны и ко всему прочему — твоей подругой детства, с которой вы не виделись много лет.

Микадо не стал отвлекаться на его болтовню. Он напряжённо думал, поглаживая подбородок.

«Я, конечно, желал чего-нибудь из ряда вон, но это наводит на мысли: а не сплю ли я? Да уж, если бы…»

Не обращая внимания на то, что друг ушёл в себя, Масаоми продолжал ёрничать с абсолютно серьёзной миной:

— Ты ведь заметил, что я сказал «строберри» вместо «вери»?[32]

— Мне кажется, самая плохая шутка — это та, которую приходится объяснять.

«Я вроде говорил эти слова буквально пару минут назад», — подумал Микадо и, пытаясь стряхнуть ощущение дежавю, взглянул на спящую девушку. Возраст её определить на глаз не удавалось, но она была довольно молода, может, чуть старше их с Масаоми.

Девушка мирно спала, одетая в простую пижаму, очень похожую на больничную. Словно сбежала из клиники.

Когда они столкнулись на углу, незнакомка попросила Микадо о помощи. А он растерянно стоял на месте, пока не увидел несущийся к ним чёрный мотоцикл.

Дальнейшее помнилось как-то смутно, но вроде бы он схватил незнакомку за руку и побежал в метро. Мотоцикл в подземку заехать не смог, а Микадо с девушкой тем временем выскочили из другого входа и примчались к нему домой.

— Сама она потеряла память, но, когда я предложил в полицию обратиться, закричала: «Нет!»… Что же теперь делать?

— Придётся, видимо, ждать, — проговорил Масаоми, поглядывая на спящую. — А знаешь, она красивая. И на японку не похожа… А она вообще японка?

— Со мной говорила по-японски…

В конце концов они решили, что лучший вариант — подождать до утра и расспросить саму девушку. По-хорошему стоило не обращать на её крики внимания и передать незнакомку полиции, чтобы те со всем разобрались, но Микадо так поступать не собирался.

Да, завязка избитая, но всё ещё достойная фильма или манги, и ломать их каноны Микадо не хотел. Он был уверен: это именно то незаурядное, о котором он мечтал.

Но кое-что парня тревожило: Чёрный Байкер, возможно, запомнил его в лицо. Хорошо, что им удалось унести ноги, однако Микадо всё ещё понятия не имел, почему мотоциклист вообще преследовал девушку. А вдруг местная городская легенда записала его во враги? Тогда спокойная жизнь накроется…

Микадо не любил заурядное. Он хотел пожить необычной жизнью, не похожей на жизни большинства. Быть может, именно это желание побудило его приютить совершенно незнакомую девушку…

Но за возможность уйти от обыденности приходилось платить.

«А если Чёрный Байкер и есть моя плата?..»

Воображение Микадо рисовало картины, от которых бросало в дрожь.

Вскоре Масаоми ушёл.


Кое-что Микадо от него утаил.

Вокруг шеи спящей незнакомки был намотан бинт. Но его ещё до прихода Масаоми завязал сам Микадо: рассмотрев девушку как следует, он кое-что заметил.

Шею незнакомки опоясывали два кольца мелких шрамов, словно ей зашивали рану.

Будто кто-то отрезал девушке голову, а потом как ни в чём не бывало пришил на место.

Загрузка...