Дюрарара!! Том 1

Глава последняя. «Доллары»: занавес

Когда-то банда «Доллары» была просто шуткой.

Несколько знакомых из сети заинтересовались планом Микадо и решили ему помочь: начали распространять по интернету сплетни о несуществующей банде из Икэбукуро. Истории о «Долларах» плодились как грибы после дождя. Стоило чему-то случиться в реальности — и Микадо с друзьями распускали слухи, что это дело рук «Долларов». Членами банды они себя не называли — просто делали вид, будто пересказывают чужие слова. Требования предъявить доказательства они либо игнорировали, либо кидали ссылки на левые сайты, созданные только для этого.

Когда же слухи о «Долларах» стали бродить по сети без участия авторов, Микадо и компания, восхищённые своим детищем, слегка увлеклись и даже создали для банды целый сайт. Вход сделали строго по паролю и заранее накатали побольше постов от «участников». А потом начали распространять ссылку. Если кто-то хотел войти, пароль высылали по электронной почте с припиской: «По секрету дал знакомый член банды».

Вот так и родилась эта мистификация. А на домашней странице банды красовалась единственная фраза: «Вы вольны называться “Долларом”. У нас нет правил и ограничений».

Разумеется, многие поначалу возмущались — мол, нет ничего подобного в Икэбукуро. Но со временем в ответ стали появляться посты и примерно такого содержания: «“Доллары”, залогиньтесь», «Да ты в Икэбукуро-то вообще был, а?» И это писал не кто-то из команды Микадо, а чужие люди. За «Долларов» начали заступаться посторонние.

Поначалу товарищи жутко обрадовались тому, что их детище прижилось в умах людей, однако скоро это стало их пугать.

Банда задумывалась как шутка. Они собирались выжать из идеи «Долларов» всё что можно, а потом оставить и забыть, как лёгкую шалость. Но со временем дело приняло странный оборот.

«Доллары», рождённые как выдумка, приобрели в обществе авторитет вполне ощутимый.

Неизвестно, кто это постарался, но вскоре пошли слухи: кто-то активно набирает людей в ряды «Долларов» уже в реальности.

Выдумка вышла из-под контроля, и «Доллары» становились всё более знаменитыми. Теперь списать создание банды на шалость не вышло бы, поэтому товарищи Микадо просто умыли руки. Решили, что лучше пустить дело на самотёк, притвориться, что ничего не было.

Только один Микадо всё ещё пытался удержать «шалость» в узде.

Раз созданная им организация так или иначе обрела реальную силу, она могла стать опасной. Кто-то должен взять управление в свои руки.

Однако чувство ответственности было не единственной причиной. В глубине души Микадо нравилась иллюзия власти над чем-то столь сильным. Но Микадо не признавался в этом даже себе — и так вышло, что он стал главарём несуществующей банды.

Организация продолжала расти как на дрожжах, и никому даже в голову не приходило, что ей управляет парень, которому нет и шестнадцати.

И вот сегодняшней ночью организация, возникшая как выдумка, наконец обрела плоть и кровь.

— Да, это было нечто, — вполголоса пробормотал Идзая, глядя на последствия бурного празднества.

Минуты за три Селти справилась с десятерыми охранниками и кинулась в погоню за сбежавшей Намиэ.

«Доллары», большинство из которых решили считать увиденное наваждением, дробились на компании поменьше и расходились. Толпа таяла на глазах, словно то, что они недавно собрались здесь под единым началом, было лишь сном.

Когда народ схлынул, осталось лишь несколько припаркованных у обочины машин да обычный люд ночного Токио.

Из стоявшего на улице минивэна вышел Кадота. Он окликнул Орихару, которого давно уже не встречал:

— Мне ведь не показалось… Их правда было так много?

— О, Дотатин, сколько лет! Да уж, как тесен Токио, хоть здесь целых двадцать три района… Но вспомни, сколько в нём людей живёт! Ведь не просто так его считают самым густонаселённым городом в мире! Здесь очень легко появиться из ниоткуда, а потом снова раствориться в толпе.

Пока они болтали, в конце улицы появилась тень: Селти вернулась.

— Кстати говоря, Идзая… Это вообще что такое? Я уже видел его раньше… Он ведь не человек, да?

— Сам ведь уже знаешь — чудовище. Так и зови, а ещё на «вы» и шёпотом, — шутливо бросил Идзая и направился к Селти. На полпути он повысил голос. — Она удрала, да?

Орихара говорил буднично и спокойно, хотя в первых рядах наблюдал её в бою. Селти устало облокотилась на мотоцикл, явно досадуя, что дала Намиэ сбежать.

— Ну зато на душе полегчало, — ободряюще заметил Идзая, глядя на оголённый обрубок шеи Селти.

«Ах ты крыса! Да ты с самого начала знал, что у меня нет головы…»

Даже увидев скрывавшуюся под шлемом пустоту, Идзая сохранил полную невозмутимость. Особенно это бросалось в глаза на фоне Юмасаки и Карисавы, оживлённо обсуждающих Селти в стороне. Парень никак не мог успокоиться: «Да блин, не верю! Неужто правда? Так, значит, глаза меня не обманывают? Или он нарисованный, компьютерная графика?!»

Устав от пристального внимания, Селти подобрала валяющийся неподалёку шлем.

— Знаешь, почему все боятся призраков? Они прячутся, прячутся, а потом ка-ак выскочат! Но после твоего эффектного выхода на сцену… Скажем так, среди собравшихся сегодня никто уже тебя не испугается, — поддразнил Идзая. — Хм, а ведь ты никого не убила. Неужели твоя коса на самом деле ничего не режет? — поинтересовался он.

Селти оставила вопрос без ответа, старательно смахивая со шлема пыль. Идзае незачем было знать, что в этот раз она снабдила обоюдоострую косу предохранителями. Или, говоря проще, сделала обе стороны лезвия похожими на обух.

«Я же решила остаться в этом городе навсегда… Не хочу, чтобы из-за меня он обрёл дурную славу».

Такое объяснение казалось притянутым за уши, и Селти решила ничего не говорить. Словно смутившись из-за собственных мыслей, она неловко поёжилась и водрузила шлем на законное место.

Перед тем как уйти, Идзая ещё раз подошёл к Микадо.

— Не буду скрывать, я удивлён, — весело проговорил он.

А на лице — ни капли пота, ни следа волнения. Микадо понятия не имел, где Орихара был, когда всё началось, поэтому к его утверждению отнёсся с недоверием. Если Идзая и заметил его сомнение, то не подал виду.

— Я давно знал, что в сети куча народу называет себя «Долларами». Но меня поразило, сколько из них оказались готовы прийти, стоило тебе вдруг объявить об офлайн-встрече… Точнее, о первом официальном собрании. Да, умеют люди удивить, — Идзая вдруг покачал головой. — Но должен сказать, Микадо… Ты так мечтал вырваться за рамки обыденного, и вот ты в Токио. Знаешь, что произойдёт всего лишь за год? Жизнь здесь превратится для тебя в обыденность. И чтобы вновь попробовать незаурядное на вкус, ты будешь вынужден либо опять переехать, либо окунуться в мир подполья, в наркотики и разврат.

Микадо вдруг понял, что Идзая прав. Сейчас его обуревал азарт и восторг, но что будет, если он повторит сегодняшнее или даже станет полноценным лидером «Долларов»? Неужели ему, не способному удовлетвориться собственной жизнью, придётся до самой смерти скитаться в поисках идеальной? Сможет ли он это вынести?

Идзая тихо усмехнулся, будто видя Микадо насквозь.

— Даже парни по ту сторону закона рано или поздно начинают считать свою жизнь обыденной. Ныряешь в незнакомое с головой, но дня три — и всё, привыкаешь. Как люди вроде тебя это выдерживают — та ещё загадка.

Микадо слишком хорошо понимал, о чём говорит Идзая. Настолько, что каждое слово доставляло ему почти осязаемую боль. Но зачем он вообще всё это рассказывает? Здесь должна быть какая-то хитрость, и пока Микадо не выяснил, в чём дело, отвечать он остерегался.

— Если действительно хочешь сбежать от обыденности, тебе придётся постоянно расти над собой. Всё время, и неважно куда — вверх или глубже вниз. — Идзая вдруг похлопал его по плечу и сказал напоследок: — Наслаждайся своей новой повседневностью. Из уважения к тебе я ничего не возьму за номер телефона Намиэ Ягири, а ещё обещаю не продавать информацию, что ты создатель «Долларов». Организация твоя. Используй её, как и когда пожелаешь.

С этими словами Идзая направился к Селти.

Микадо что-то не давало покоя, но он всё равно слегка поклонился Орихаре вслед.

Вдруг Идзая остановился и обернулся, словно вспомнив о чём-то:

— Ах да, я давно уже наблюдаю за тобой в сети! Очень уж мне хотелось разок посмотреть на того, кто создал такую глупость, как «Доллары». Что ж, удачи тебе, Таро Танака!

Микадо ошеломлённо заморгал.

Откуда Идзае известен ник, под которым Микадо сидит в одном чате? И, кстати говоря, пару минут назад Орихара назвал Кадоту Дотатином…

Сразу же обрели новый смысл и другие слова Идзаи: про то, что он давно следит за Микадо, создателем «Долларов», в том числе и в сети.

И тут Микадо вспомнил кое о ком. О знакомой из интернета, которая пригласила его в новый чат и утверждала, что ей многое известно об Икэбукуро и «Долларах».

«Да ну. Да ну… Да ну?!»

Вскоре полиция добралась-таки до улицы Саншайн, однако Микадо в своей школьной форме укрылся вместе с Селти в тени подворотни. Поймай стражи порядка его в таком виде — воспитательная беседа обеспечена.

И случайные прохожие, не имеющие отношения к «Долларам», и зазывалы ночных заведений должны были видеть произошедшее, но сообщать полиции никто не торопился. Даже став свидетелями невероятного, они либо решили не будить лихо, либо списали увиденное на галлюцинации.

Но даже когда полиция прошла мимо, выдохнуть с облегчением Микадо не смог. Его одолевала смутная тревога, будто он о чём-то забыл…

Надевшая шлем Селти отправилась проведать голову в минивэне.

Селти больше не испытывала потребности воссоединиться с головой, но попрощаться, прежде чем разойтись навсегда, всё-таки стоило. Рассудив так, она подошла к машине, однако…

Хрясь.

Когда Селти уже приоткрыла дверь, в спину ей чем-то ткнули, хоть и недостаточно сильно, чтобы она пошатнулась. А потом ещё раз, чуть выше.

«Так… Похоже на то, что вчера случилось с Сидзуо».

Ощущение глухого удара быстро сменилось болью. От неожиданности Селти упала на колени.

Направив взгляд себе за спину, она увидела высокого парня в школьном блейзере. В руке он сжимал внушительных размеров скальпель, видимо, позаимствованный в лаборатории.

Ненадолго повисла тишина, а раны Селти уже начали затягиваться, боль схлынула. Парень пробормотал:

— И впрямь не убить… По крайней мере, не этим.

Оглядев лезвие скальпеля, на котором даже не осталось крови, Сэйдзи Ягири залез в минивэн.

«Что он задумал?»

Вмиг забыв о ранах в спине, Селти стала прикидывать, как разобраться с незваным гостем. Насколько она помнила, это Ягири — человек, мечтающий заполучить её голову, и по совместительству младший брат той женщины.

Селти снова поразило, как обыденно он себя вёл. Из-за этого было ещё сложнее понять, что делать.

Сэйдзи отважно забрался в минивэн, а обратно триумфально вышел уже вдвоём со своей героиней.

— А?..

Микадо издалека заметил — происходит что-то странное. Ему показалось, или парень в блейзере залез в минивэн и пару мгновений спустя вывел оттуда за руку девушку со шрамом на шее?

Теперь, когда он держал её руку в своей ладони, на лице Сэйдзи цвела счастливая улыбка. Глядя перед собой целеустремлённо и уверенно, он сделал шаг вперёд.

Ни сидевшая в минивэне Карисава, ни наблюдавшая за происходящим со стороны Селти не пытались ему помешать. Точнее, попросту не могли.

Забравшись в машину, Сэйдзи повёл себя очень просто и самоуверенно.

Карисава подумала, что это друг Микадо. На нём тоже была форма «Райры», да и в минивэн он забрался спокойно, как к себе домой.

А потом, сохраняя невинный вид, подал руку девушке со шрамом:

— Я вернулся за тобой. Идём.

Если бы всё ограничилось этим, Карисава и Селти обязательно вмешались бы. Однако в следующее мгновение случилось то, чего они и предположить не могли.

— Хорошо, — вдруг ответила девушка и, не колеблясь ни секунды, схватилась за протянутую руку.

Ни капли не удивившись, Сэйдзи уверенно кивнул и помог девушке выбраться из машины.

Всё произошло так быстро и естественно, словно это судьба, предрешённая ещё до их рождения, а ночная улица, залитая огнями фонарей, — их дорожка к алтарю.

— А? Что?..

Микадо не мог отвести взгляда от странного зрелища.

Похоже, Кадота и Юмасаки рассудили, что парень в такой же, как у Микадо, форме — его товарищ, и лишь проводили парочку рассеянными взглядами, не придав происходящему большого значения. Идзая же прекрасно понимал, что творится, но сам вмешиваться не спешил — лишь с ухмылкой наблюдал со стороны.

Сэйдзи зашагал по улице, ведя за руку девушку со шрамом, и, заметив в толпе Микадо, взял курс на него.

— Привет, — буднично и оттого ещё более неестественно поздоровался Сэйдзи. Микадо не нашёлся с ответом, но молчание ни капли не смутило Ягири, и он спокойно продолжил: — Я должен поблагодарить и сестру, и тебя. Если бы не сестра, я не узнал бы, где моя любимая. А если бы не ты, она так и осталась бы в плену в той тесной лаборатории.

Закончив, Сэйдзи попытался было обойти Микадо и двинуться дальше, но тот поспешно преградил ему путь рукой и посмотрел в глаза девушки, которую Сэйдзи пытался увести. Та смущённо отвела взгляд. Как показалось Микадо, она чего-то испугалась.

Он мрачно поглядел на Сэйдзи и спросил кое-что очень важное:

— Ответь мне на один вопрос… Я уже пытался узнать об этом у твоей старшей сестры, но…

— Не убил ли я кого-то? — лениво проговорил Сэйдзи. — Ну, может, и было такое.

От этих слов у Микадо по спине пробежал холодок. А Сэйдзи, ничуть не изменившись в лице, направил на Микадо скальпель:

— А теперь с дороги. Раз уж просочилась информация, что я убил ту девушку-сталкера, нам с любимой нужно спрятаться, пока за мной не приехала полиция.

Как Микадо ни искал, не было во взгляде Сэйдзи ни одержимости, ни жажды насилия.

— Но ведь…

— Да что ты понимаешь?! Я любовался ею много лет, с детства. С тех самых пор, как увидел голову, запертую в тесной стеклянной банке, я мечтал её освободить. Мечтал выпустить в этот огромный мир и жить с ней бок о бок. Лишь об этом я думал. Всегда, всегда, всегда, всегда, всегда, всегда, всегда, всегда, всегда…

Сэйдзи искренне верил в то, о чём говорил. Его взгляд совершенно не изменился. Должно быть, он описал сейчас идеальную воображаемую жизнь, хотя здравый человек счёл бы её непонятной и даже пугающей.

— Эй, ты что делаешь? — раздался вдруг голос Кадоты.

Видимо, остальные заметили неладное. К Микадо и Сэйдзи с девушкой по очереди подошли Идзая, Кадота и Юмасаки; не сговариваясь, обступили со всех сторон. Настроены они были серьёзно. Сэйдзи лишь покачал головой:

— Никак не поймёте — против любви вы бессильны!

Даже теперь в лице Сэйдзи не прослеживалось ни малейшей озабоченности. Он перехватил поудобнее высоко поднятый скальпель, повернулся к Микадо и выразительно заговорил:

— Кстати, встречный вопрос: кто ты такой? И тогда, и сейчас надеешься взять числом… А сам при этом ничего не делаешь, руки марать не хочешь. Словно какой-то третьесортный злодей. Могу поспорить, ты и не влюблялся никогда.

— Ну а ты и в третьесортные не годишься, если считаешь, что собрать число, которым можно брать, — это «ничего не делать», — заметил Микадо.

Сэйдзи криво ухмыльнулся и занёс скальпель. В ту же секунду сзади налетела чёрная тень.

От неожиданного удара в спину Сэйдзи пошатнулся.

Селти только и ждала хорошего момента напасть. Она врезала древком косы по руке Сэйдзи, чтобы его обезоружить. Левое запястье Сэйдзи словно пронзило огнём, но скальпель он так и не выпустил. Мало того, превозмогая боль, попытался ударить Микадо.

— Этого мало, чтобы сломить мою любовь! — заявил он невпопад и вновь, вопреки всему, попытался вместе с девушкой вырваться из круга.

Крепко сжимая рукоять своего оружия, Сэйдзи размахнулся так широко, как только мог, надеясь, что те, кто преградили ему путь, шарахнутся в стороны. Испугавшись, Селти ударила второй раз, но…

— Без толку, — произнёс Сэйдзи.

— А уж не под кайфом ли он? — предположил Кадота. Он внимательно оглядел Сэйдзи, но не нашёл на его лице ни боли, ни даже замешательства.

— Без толку! — громче повторил тот. — Я чувствую боль, но не думаю о ней! В нашей жизни, моей и Селти, нет места боли! Поэтому вся боль, которую мне причиняют сейчас, для меня не боль! Я отказываюсь осознавать её!

— Да ты спятил! — крикнул Микадо, а Селти уже занесла косу для удара. Она решила перерубить сухожилия на руке Сэйдзи.

«Что с ним? Почему он так себя ведёт? Надо остановить его, пока не поздно. Неужто так выглядит любовь, о которой он столько говорит? Во что же он верит? Всё-таки… не понять мне людей. Я… я… я…»

Словно пытаясь отделаться от ненужных мыслей, Селти коротко взмахнула косой. Лезвие вдруг заострилось. Заметив это, Микадо из осторожности отступил подальше, а за ним и остальные. Кольцо, в которое они взяли Сэйдзи, расширилось.

И когда Селти уже занесла косу, готовая перерубить руку со скальпелем, раздался душераздирающий вопль:

— Не-е-ет!

Все замерли, кроме Сэйдзи и девушки со шрамом на шее.

Она рванула прямо под косу, готовую обрушиться на Сэйдзи, но тот, вовремя заметив движение, успел среагировать и кинулся прикрыть возлюбленную. Лезвие косы остановилось в миллиметрах от Сэйдзи, и никто не пострадал.

Все поражённо уставились на девушку.

Ей, называющей себя Селти, и лишь ей удалось защитить Сэйдзи от страшного удара. Она принялась яро оправдывать Сэйдзи, и голос её совершенно изменился, он больше не был спокойным и отстранённым.

— Прошу, прекратите! Сэйдзи… пускай он и немного жёсткий, даже жестокий и не похож на других, но он спас меня! И меня, и Анри… Но раз теперь он… раз у него уже есть любимая, то его… поэтому… его… нельзя убивать… — Её голос задрожал, а потом девушка разревелась и повалилась в объятия Сэйдзи.

«Быть не может… Быть не может, быть не может…»

Дюллахан наконец осознала: «Нет… Это не моя голова».

И почти в тот же момент до Микадо дошло, кто перед ним.

«Никакая это не голова дюллахана! Её зовут…»

— Мика… Харима? — нерешительно позвал Микадо, и девушка, всё ещё дрожа, отвела взгляд. — Я прав? Ты Мика Харима? Та самая, кого якобы убил Сэйдзи Ягири?

— Нет, быть не может! — подал голос Сэйдзи. В то самое мгновение, как он услышал голос девушки, а Микадо произнёс это имя, в его сознание хлынули воспоминания. Сталкер, что была так похожа на любимую. И та… кого он убил собственными руками, ударив об стену головой. — Не может… Правда?

— Прости меня! — с надрывом воскликнула девушка. — Прости меня, я… Я прошу, прости…

— Я… я тогда не умерла! Я смогла выкарабкаться, и твоя сестра спросила… хочу ли я тебе понравиться! Я… пусть ты чуть не убил меня, Сэйдзи, я всё равно тебя люблю! — сбивчиво объясняла Мика. — И тогда… и тогда пришёл врач… Говорил, надо только немного поправить черты лица операцией да макияж правильный нанести… И тогда я… Я стану как две капли воды похожа на голову, которую ты так любишь, Сэйдзи!

Селти содрогнулась.

— Но потом… врач сказал: «Теперь твоё имя Селти. Голову зовут именно так». Поэтому я решила стать Селти. Ради Сэйдзи… Но Намиэ решила, что халтуру видно… Что Сэйдзи сразу заметит… Сказала, что сотрёт мои воспоминания и любовь к Сэйдзи — то ли операцией, то ли лекарствами! Но я не хотела забывать, что люблю его. Я хотела, чтобы он услышал меня, понял мои чувства! Поэтому… Я сбежала из той лаборатории!

Возможно, сестра Сэйдзи решила подменить голову живым человеком и хоть немного отвлечь брата от настоящей головы. Но было ли это сделано ради того, чтобы привести Сэйдзи в чувство и вернуть его в общество, или же из ревности к голове, — не знала даже сама Намиэ.

Благодаря рассказу Харимы некоторые детали мозаики встали на свои места, наконец сложившись в общую картину.

Очень немногие знали, как зовут Селти. О том же, что она дюллахан, и вовсе знал лишь…

Синра Киситани. Подпольный врач, живущий вместе с Селти и знающий её тайну.

Она вспомнила вдруг, как хотела поискать голову в фармацевтических и университетских лабораториях. Синра тогда вызвался помочь: «У меня есть знакомые в фармацевтической компании “Ягири”, попробую сам их расспросить. К Орихаре обращаться не советую, окажешься в долгу у него».

Синра потом сообщил, что ничего необычного не нашёл, но…

«Возможно, он знал уже тогда, с самого начала знал, что голова у “Ягири”. Именно поэтому Синра вызвался провести расследование…»

Селти с силой сжала кулак, а потом, больше ни разу не взглянув на Сэйдзи и Мику, словно потеряв к ним интерес, поклонилась Микадо на прощание и запрыгнула на мотоцикл. Ночную тьму огласило ржание.

Оглушительный рёв будто ознаменовал завершение насыщенного событиями дня.

— Быть… не может. Это же… Так я… я…

Зловещая фигура подобралась к растерянному Сэйдзи и нанесла последний удар:

— Подделку от оригинала не отличил? Скажу прямо: вот, значит, как сильно ты на самом деле любишь голову. Просто чу́дно, продолжай в том же духе.

Слова Идзаи его доконали. И без того разбитое сердце Сэйдзи разлетелось на мелкие осколки. Ноги парня подкосились, и он упал на колени.

— Сэйдзи!

К нему подбежала одноклассница со шрамом, опоясывающим шею, — Мика Харима.

Микадо казалось, что происходящее сошло со страниц комедийной пьесы, вот только смеяться почему-то не хотелось. Поколебавшись, он всё-таки подошёл и сбивчиво заговорил:

— Ну… Ты хоть и не отличил подделку, но то, что защитил девушку, рискуя собственной жизнью… я считаю, это потрясно, — смущённо пробормотал Микадо, словно утешая его, а затем повернулся к Мике. — Узнав историю Харимы, я понял, что заблуждался на её счёт. Конечно, у Мики не самый простой характер, но она определённо не сталкер… — Затем Микадо продолжил, уже, скорее, рассуждая вслух и ни к кому не обращаясь: — Хм… но проблем от этого не меньше. Сталкерское поведение в данном случае, похоже, проявилось из-за чувства собственничества. Однако она готова была пожертвовать жизнью ради Ягири… Кто поставил бы жизнь на кон из эгоистичных побуждений? Да и продолжить любить кого-то после того, как он пытался тебя убить, — это поразительно… Во всех смыслах. Харима, Ягири, у вас очень много общего.

С этими словами, никому, по сути, не нужными, Микадо направился домой, оставив город доживать эту ночь без него.

Неподалёку от трассы «Кавагоэ», последний этаж многоквартирного дома, поздняя ночь

Селти пинком открыла дверь квартиры Синры, едва ключ провернулся в замке до конца.

— О, с возвращением! — Синра, сидевший за компьютером в гостиной, встретил её привычной улыбкой.

Селти, не удосужившись даже развеять сотканную из тени обувь, прошагала прямиком к юноше и бесцеремонно схватила его за грудки.

Она была не в настроении что-то печатать, однако и просто его побить казалось мало. По пути домой Селти думала, как бы убедительней выразить своё негодование, но…

— «И как это понимать?» Ты, наверное, это хочешь сказать? — спросил Синра, сохраняя спокойствие, и попал в точку. — А следом: «Ты всё время знал! Двадцать лет знал, что голова в той лаборатории! И ты, и твой папаша с самого начала сотрудничали с фирмой “Ягири”! Да если подумать, вы оба слишком уж спокойно отреагировали, увидев меня впервые! А уж не твой ли отец собственной персоной украл мою голову?! И ты решил от меня всё скрыть, стал подпольным врачом, а потом слепил из лица полумёртвой девочки моё! Я хоть и чудовище, но настоящее чудовище, разрушающее чужие жизни, — это ты!» Примерно так, да?

Селти, само собой, промолчала, но Синра всё угадал.

— Ну и сразу проясню: я не знаю, правда ли голову украл мой отец. И если честно, мне это неинтересно. А пластическую операцию той девочке я провёл по её собственному желанию. Возможно, на неё надавили люди из «Ягири», но этого я уже не знаю.

Дослушав, Селти слегка ослабила хватку. Рука, держащая Синру за ворот, перестала дрожать, словно застыв во времени.

«Если б я могла говорить, то прокричала бы всё это в голос, слово в слово!»

Глядя на растерявшуюся Селти, Синра горько улыбнулся:

— А теперь: «Ты что, читаешь мои мысли?» Да? Хотя это любой бы угадал… — Ему не нужно было дожидаться ответа, ведь Синра не сомневался в своих предположениях, и он продолжил: — Да, читаю. Потому что люблю тебя уже двадцать лет. Уж в чтении твоих мыслей я разбираюсь.

Молчание.

— По-моему, люди вообще чересчур полагаются на мимику, когда пытаются понять эмоции собеседника. Ведь чужое состояние можно уловить задолго до того, как дрогнут мышцы лица, — по звуку шагов и рефлекторным движениям. А теперь вспомни, сколько лет я изо дня в день за тобой наблюдаю.

«И что с того? Почему ты столько времени не говорил, где находится моя голова?»

Вновь уловив, о чём она думает, Синра продолжил ещё убедительнее:

— Потому что я тебя люблю. Поэтому молчал о голове.

Селти ждала продолжения.

— Вернув её, ты бы ушла. Я бы этого не вынес.

Иными словами, Синра открыто признался, что поступил так из эгоизма. Но в его голосе не было ни вины, ни обречённости — лишь искра надежды.

— Я не могу обещать, что не встану на пути твоего счастья. Это война, и на кону наша любовь. Помнишь мои слова? «Буду делать всё возможное, чтобы в лотерее под названием “жизнь” мы с тобой оказались победителями». И с помощью той бедной девочки — кажется, её зовут Мика? — я пытался убедить тебя бросить поиски головы. Я ни за что тебя не отпущу и пожертвую ради этого чем угодно — чужой любовью, чужой жизнью, даже самим собой! И как бы это противоречиво ни звучало, я готов использовать даже твои чувства.

Казалось бы, сложно придумать слова менее подходящие, чем эти, но в глазах Синры не было ни капли сомнения.

И Селти растеряла весь свой пыл. Они придумала план на случай, если Синра притворится, что не знает, о чём речь, или попытается придумать отговорку. Она избила бы его до полусмерти, а потом покинула бы дом навсегда. Но плана на случай, если слова Синры окажутся полны искренности, у неё не было.

Поставив Синру на пол, Селти принялась торопливо печатать, словно пытаясь стуком пальцев по клавиатуре высечь искру и заново разжечь гнев: «Даже если бы я вернула голову, ещё не значит, что я поки…»

— Ты, может, и нет. А голова? — предельно серьёзно спросил Синра, без тени привычного раздолбайства. — Я всё думал: почему в целом мире не нашлось второго такого существа, как ты, явившегося людям? Что отличает тебя от других дюллаханов? Мне кажется, дело в голове. Как знать, может, именно её пропажа позволила тебе материализоваться среди людей, и лишь благодаря этому ты стала такой, какой стала! — с чувством продекламировал он, словно зачитывая трагедию. — И поэтому, стоит тебе вернуть голову и все воспоминания, ты исчезнешь. Растаешь в лучах рассвета, словно туман, будто всё это был лишь сон. Вот чего я боюсь.

Селти тихо опустилась на стоявший неподалёку стул и замерла. Через некоторое время тишину нарушил стук клавиш: «Ты веришь в то, что я тебе рассказываю?»

— Я верю тебе. Или, если идти от противного, я не верю никому, кроме тебя.

Услышав ответ, Селти немного осмелела и призналась:

«Я тоже боюсь».

«Я боюсь умереть».

«Я понимаю, что неуязвима. Я понимаю, что сейчас никому не под силу меня убить. И я не хвастаюсь, просто констатирую факт. Это не вызывает у меня никаких чувств — ни радости, ни беспокойства. Но… Именно поэтому я и боюсь. Во мне нет ядра, уничтожение которого убило бы меня. И догадка, почему так, у меня лишь одна: голова и есть ядро. Кто-то там, далеко, может взять и уничтожить её. И тогда — не по своей вине и не по своей воле — я… — Селти прервалась на пару секунд и затем продолжила: — Ты мне поверишь? Поверишь, что я, лишённая и глаз, и мозга, вижу сны? Поверишь, что от этих кошмаров я дрожу как осиновый лист? Я боюсь, я хочу распоряжаться собственной смертью, и поэтому продолжаю искать голову. Такая незначительная причина… Расскажи я тебе о ней, поверил бы?»

Синра вдумчиво читал с экрана монолог дюллахана. Как только она убрала пальцы с клавиатуры, он тут же произнёс:

— Сказал же: я не верю никому, кроме тебя. — Синра улыбнулся. А лицо у него было такое, словно он вот-вот расплачется. — Я потрясён до глубины души… Всё это время мы боялись выйти за рамки предубеждений. Бодались на почве такой ерунды…

«Вот идиоты…» — Дюллахан медленно поднялась на ноги, а потом протянула руку к клавиатуре компьютера и напечатала одно слово: «Синра».

— Чего?

«Дай врежу тебе разок».

— Давай, — ничуть не растерявшись, разрешил Синра, и в то же мгновение получил в зубы.

Звук вышел смачный, парень грохнулся на пол. Он полежал немного, распластавшись, из уголка рта закапала кровь. Впрочем, почти сразу он вскочил на ноги и попросил:

— Ну теперь моя очередь. Можно?

И хотя Селти по большому счёту не за что было бить, она кивнула.

Едва увидев, как шлем наклонился в согласии… Синра несильно ударил по нему кулаком. Шлем Селти грохотнул об пол.

Совершенно дурацкий, бестолковый удар. Селти недоуменно застыла, а подпольный доктор, потирая саднящий кулак, широко улыбнулся и сказал:

— Вот. Ты красивее всего, когда не прячешь лицо, Селти. — Синра поглядел туда, где должны были быть глаза, и продолжил: — Давай считать эти два удара нашей версией свадебного поцелуя?

Селти вдруг подалась ему навстречу, будто желая обнять, и дала под дых.

Синра захрипел и пошатнулся, но Селти не отстранилась и тихо прижалась к нему. Левая рука пробежалась по клавиатуре: «Какой же ты дурак».

Слова уже были не нужны, и он заключил Селти в объятия.

Она мелко дрожала, и Синра вдруг понял, что Селти плачет.

Синдзюку, раннее утро

Всё ради младшего брата.

Конечно, не совсем: Сэйдзи-то никакой пользы не было, а Намиэ лишь хотела утолить эгоистичное желание — увидеть его улыбку. Но сама она этого не осознавала.

Сразу после происшествия Намиэ забрала голову из лаборатории. Она уже сидела за рулём машины, когда ей позвонили и сообщили новость: Чёрный Байкер, тело дюллахана, ворвался в лабораторию и всё там разгромил. Но он опоздал.

Намиэ чудом с ним разминулась. Попади голова в руки хозяйки, младший брат либо впал бы в отчаяние, либо принялся любить дюллахана уже целиком, вместе с телом.

Ни один из этих сценариев Намиэ не вдохновлял.

Голова должна находиться под её неусыпным контролем, иначе Сэйдзи даже внимания на сестру не обратит.

Но, позвонив с мобильного дяде, чтобы попросить его о помощи, Намиэ узнала невероятные новости. Буквально только что, на экстренном собрании совета директоров, было принято положительное решение о слиянии с «Небьюлой». Видимо, главный офис — а то и сама «Небьюла» — внимательно наблюдал как за происшествием на улице Саншайн, так и за воцарившейся в лаборатории кутерьмой, причём не только сегодня. Какая из сторон подняла вопрос, неизвестно, но обе компании явно сошлись на том, чтобы произвести слияние как можно скорее, пока не возникли новые эксцессы.

И разумеется, «Небьюла» потребовала голову дюллахана.

Намиэ бросила трубку, чуть в самом деле не запустив телефон куда подальше, и развернулась прямо посреди дороги. Она твёрдо решила навсегда уйти из фирмы и направилась искать тех, кто может помочь спрятать голову.

К бандам обращаться смысла не было — они просто не найдут голове применения. Отдать образец другой исследовательской организации? Там, возможно, поначалу и будут вести себя с Намиэ хорошо, пока не выведают всё, что им нужно. А потом она может в два счёта потерять доступ к голове.

Намиэ была на грани отчаяния. Оставался лишь один человек, способный помочь…

— Кажется, лично мы видимся впервые. Ну как, пригодилась база нелегальных иммигрантов?

Вот так она и оказалась в квартире Идзаи Орихары с краденой головой под мышкой.

— Но будем честны, ты тоже хороша! Пустила всё псу под хвост, и ради чего? Ради извращённой любви младшего брата. Или, может, ради извращённой любви к младшему брату? — Идзая поставил на игральную доску фишку реверси[45]. И хотя он обращался к сидящей напротив Намиэ, глаза его не отрывались от расчерченной поверхности. — Ты ведь понимаешь, что твоё начальство молчать не будет? Да и «Небьюла» — не просто иностранный инвестор, это огромная корпорация. В Штатах им достаточно одного слова, чтобы всех поставить на уши.

Идзая добавил на доску вторую чёрную фишку реверси, зажав между ней и предыдущей пешку сёги[46].

— Оп, превращение[47].

Он перевернул пешку и сразу же взялся за короля сёги[48]. Постороннему его действия были непонятны, но для Идзаи происходящее на доске явно имело сакральный смысл.

— Так что да, влипла ты крепко. Жди в гости мафию. Может, они уже снайпера наняли и оплатили его услуги через швейцарский банк. Чтобы он пустил тебе пулю прямо в лоб — пиф-паф!.. Шах, — Идзая передвинул своего короля на клетку вперёд, ставя несуществующему противнику шах. — Как жаль, что нет правила, позволяющего королям сразиться один на один[49].

И тут он впервые за весь разговор поглядел на Намиэ. Та напряжённо молчала, явно не настроенная разгадывать его ребусы. Идзая открыл стоявший рядом с игральной доской сосуд и внимательно осмотрел голову. Налюбовавшись, он вдруг выдвинул странное предположение:

— Думаю, твой дядя очень похож на меня. Он меньше всех верит в мир по ту сторону, больше всех не хочет умирать и сильнее всех желает попасть в рай.

Намиэ попробовала примерить слова Идзаи на смутный образ дяди, но как ни пыталась вспомнить, что он за человек, не смогла. Ей не было дела до других членов семьи, помимо младшего брата.

— Но он нашёл подтверждение. Теперь его нашёл и я. Мир по ту сторону существует. Впрочем, я что-то заболтался, речь сейчас не о том.

Недоумение Намиэ сложно было не заметить.

Идзая зарылся пальцами в волосы головы — словно прекрасной человеческой девушки — и тихо продолжил:

— Говорят, дюллаханами бывают только женщины. А знаешь почему?

— Не знаю. Мои подчинённые одно время изучали мифологический аспект головы, однако мне всегда казалось, что в этом нет смысла.

— Ты неисправимый прагматик. Ну да ладно… В мифах народов мира много совпадений и параллелей. Например, у скандинавов есть свой рай — Вальгалла… Ну, на самом деле это не совсем рай в нашем понимании, но отбросим тонкости[50]. У кельтов тоже есть что-то похожее, «пристанище мёртвых»[51]. А ещё в скандинавской мифологии были валькирии — закованные в доспехи девушки-ангелы, которые уносили души доблестных воинов в ту самую Вальгаллу. Девушка в доспехах, которая приходит за мертвецами… Звучит знакомо, не так ли?

«Ну и к чему ты ведёшь?..»

Намиэ не улавливала ход его мысли, но застывшая у Идзаи на лице улыбка всё больше и больше напоминала маску, и это её напрягало.

— Согласно одной теории, валькирии, бродящие по земле, и есть дюллаханы. Вот почему они бывают исключительно женского пола и часто изображаются в доспехах. Если всё так, то эта голова ждёт. Ждёт пробуждения. Ждёт битвы, чтобы найти храброго воина и сопроводить его в Вальгаллу.

И пусть Идзая давно уже отошёл от общеизвестных фактов и принялся излагать свои домыслы, озвучивал он их так, словно те — истина.

— Голова жива, но не открывает глаза лишь потому, что Токио не поле боя. Хотелось бы мне оказаться среди тех, кого она выберет… Я мог бы поехать с ней куда-нибудь на Ближний Восток, где не утихают войны. Но будем честны: у меня нет навыков, чтобы протянуть в бою достаточно долго, — рассуждал Идзая с улыбкой и какой-то мальчишеской надеждой в голосе. Но вдруг и улыбка, и радость угасли, он заговорил уже серьёзно: — А если Вальгалла существует, что же мне делать? Война? Наверное, придётся развязать войну, выбора нет. Но если попаду в самое пекло, как на том же Среднем Востоке, вряд ли успею хоть как-то проявить себя… Значит, мне нужно развязать такую войну, в которой лишь мне будет по силам что-то сделать, лишь мне будет по силам блеснуть мастерством. Согласна?

Идзая погладил пальцем ребро игральной доски, переполненной фишками реверси, фигурами шахмат и пешками сёги, после чего с нескрываемым удовольствием раскрутил её. Фигуры разлетелись в стороны. Лишь перевёрнутая пешка осталась одиноко стоять в центре.

— Но если только я смогу провернуть всё здесь, в Токио… Развязать тут «войну», к которой не будут иметь отношения ни армия, ни политики, то… Её я точно переживу. Ах, как же мне повезло! Я, никогда не веривший в рай и никоим образом не похожий на праведника, встретился с павшим на землю ангелом смерти! — Идзая радовался как ребёнок, но улыбался криво и как-то неестественно. Радовался он только для себя.

Намиэ решила, что пора ответить, желательно нечто умное, но вышло донельзя банально:

— Но ведь это… Просто твои догадки.

— Кто верует, спасён будет[52]. К тому же говорю ведь: это всего лишь подстраховка. Оставлю «тот свет» как запасной план. Пусть даже окажется, что после смерти меня ждёт ад и страдания, если я смогу существовать как отдельная личность, это всё не имеет значения. Хотя, конечно, будь у меня выбор, я бы предпочёл небеса. Эй, Намиэ, давай вместе отправимся в рай! — беспечным голосом, словно приглашая её на ужин, предложил он.

Глядя на застывшую улыбку Идзаи, Намиэ вдруг осознала, что отдала «ангела небесного» тому самому человеку, которого на пушечный выстрел не стоило к нему подпускать.

Идзая издал тихий смешок:

— Я возьму голову на хранение, буду её защищать, как член «Долларов». А вообще, знаешь, правду говорят — прятать что-то лучше на виду. Готов поспорить, Селти никогда не догадается искать голову у своих.

«Доллары»? Селти — член «Долларов»?

Намиэ эта новость ошеломила. В голове зароились вопросы. Идзая, довольный произведённым эффектом, предложил:

— Тебе бы тоже вступить в «Доллары». Политика нашего босса — разрешать вступить всем, кто изъявит желание. Мало того, именно вербовкой я и начал заниматься некоторое время назад.

Стать сообщницей Орихары? Сделка с дьяволом, не иначе. И поди пойми, насмехается он, проявляет к Намиэ уважение или же благословляет её.

— Давай заставим нашего падшего ангела помахать крылышками? Как тебе идея?

Парк Южный Икэбукуро, раннее утро

Странная это история.

— Я тебя не люблю. — На лавочке под светлеющим небом сидели двое, девушка и парень. — Но пока я гляжу на тебя, я ни за что не забуду свою любовь к ней и свою решимость. Поэтому я приму твою любовь. Мы будем вместе до тех пор, пока я однажды не верну её… — проговорил Сэйдзи негромко и приобнял Мику. Голос его был пустым и равнодушным.

Мика молча улыбнулась. И в этой улыбке читалась уже другая решимость, её собственная.

«Если я хочу, чтобы Сэйдзи полюбил меня по-настоящему, придётся стать той головой. И я продолжу любить его, даже если надо будет пожертвовать всем. Я изо всех сил стану помогать искать голову… А когда мы её наконец найдём, я разобью её череп вдребезги у него на глазах, размешаю содержимое и вылью себе в рот! Так мы с ней станем одним целым. Всё ради него, ради него, ради него…»

Роман, который проживёт ровно до того момента, когда сбудутся мечты обоих об истинной любви.

Ситуация была предельно простая и понятная обоим, но это не делало их любовь менее извращённой.

Такая красивая и нежная пара — и такая неправильная.