Единое правление

Глава первая

Тео

Я не знал, Ти…

Слова гребаного Эла Донателло крутятся в моей голове снова и снова всю дорогу домой. К черту его и его гребаное заявление. Как, бл*дь, моя мать сделала это? Как Эл Донателло стал моим отцом? Я — Валентино. Я не гребаный Донателло. Все, что я знаю, — это Валентино.

Я твой отец.

К черту это. Мне нужно выпить, черт возьми. Разомкнув объятия спящей Холли, я выхожу из спальни в салон самолета. Как только погасло табло «пристегнуть ремни», я унес Холли в спальню, чтобы изолировать нас от всех. У меня нет настроения находиться рядом с кем-то еще. Я будил Холли каждые два часа, как велел доктор, и каждый раз чувствовал себя дерьмом. Она моргает мне в ответ, смущенная. Напуганная. А потом снова начинает плакать. Ей требуется не меньше часа, чтобы снова заснуть.

И вот я здесь, со словами этого ублюдка, застрявшими в моей гребаной голове, в то время как Холли страдает из-за того, что я отвез ее куда не следовало. Я никогда не прощу себе, что привез ее в поместье Донателло. И не думаю, что она когда-нибудь простит меня.

Нео поднимает глаза, когда я беру с барной стойки бутылку и бокал. Он встает, подходит ко мне и наливает себе тоже.

— Как она? — спрашивает он, глядя в сторону хвоста самолета, где спит Холли.

— Не подлежит восстановлению, — отвечаю я, откидывая голову назад. Это действительно так? Неужели мне удалось сломать единственное хорошее, что у меня было в жизни?

— Она крепче, чем ты думаешь, Ти. Она справится.

— Будем надеяться, что ты прав. — Еще одна порция виски отправляется в мое горло. Я даже не чувствую жжения, которого так ждал.

— А ты как? Знаешь, это может быть неправдой… Твоя мать могла наговорить всякой ерунды, а может, он просто ошибся — не так ее понял.

Мы не говорили о том, что сказал Донателло. Нео был свидетелем всего произошедшего. Если это правда, то мой кузен станет законным наследником империи Валентино. Если это правда, то я даже не Валентино. Единственное, в чем я всегда был уверен. То, что буквально определило все мое существование, было неоспоримым фактом с момента моего рождения. Я был наследником Валентино. Однажды я стану главой семьи. Мой отец вдалбливал мне это при каждом удобном случае. Я не отвечаю Нео, а вместо этого отношу бутылку и бокал в спальню.

По дороге меня останавливает мама.

— Тео, как Холли? — Я смотрю на нее, и она вздрагивает от моего пристального взгляда. Хорошо. Я никогда не причинил бы ей вреда, но, черт возьми, сейчас я чертовски зол на эту женщину. Ее лицо бледнеет, а руки трясутся. — Ты знаешь? Он сказал тебе, да?

Я вижу правду в ее глазах, беспокойство на ее лице.

— Главный вопрос: почему, черт возьми, ты этого не сделала? — Я шагаю мимо ее кресла. Я не могу сейчас с ней разговаривать. Тихо вхожу в спальню. Холли все еще спит. Как раз в тот момент, когда я собираюсь закрыть дверь, в комнату вваливается Нео. — Если ты ее разбудишь, я тебя пристрелю на хрен, — шиплю я на него.

Он бросает взгляд на кровать, и я вижу, как в его глазах мелькает что-то нечитаемое.

— Ладно, но ты не будешь проходить через это дерьмо в одиночку, Ти. Если хочешь кого-то ударить, выместить на ком-то свою злость, то ударь меня. Я выдержу.

— Я хочу, чтобы когда мы сойдем с этого самолета, ты увез мою гребаную мать подальше от меня. Я не могу сейчас на нее смотреть. Я должен позаботиться о Холли. Я не могу справиться с этим дерьмом, с последствиями, со всем этим… Вдобавок ко всему, моя жена на первом месте.

— Она сильная, Ти. Гораздо сильнее, чем ты думаешь. Она справится. Что именно ты планируешь делать, когда мы вернемся в Нью-Йорк? Уверен, что другие семьи уже знают… Возможно, до них дошли слухи, что их маленькая затея — что бы это за хрень ни была — не прошла, как планировалось.

— Мне плевать на их гребаные планы. Они послали меня на самоубийственную миссию, мы с тобой оба это знаем. Вопрос в том — почему?

— Думаешь, они знали? О Донателло? Они могли почувствовать угрозу, ведь ты теперь наследный принц и все такое.

— Я не гребаный наследный принц. Выбрось это дерьмо из головы. Я не хочу иметь ничего общего с Донателло. Мой отец умер. Ты был там, ты видел это.

— Что происходит? — От голоса Холли мы оба вскидываем головы. Я подхожу к кровати и сажусь рядом с ней, притягивая ее к себе.

— Ничего, Dolcezza. Засыпай. — Я целую ее в лоб, с той стороны, которая не разбита. Видя ее в таком состоянии, я хочу пролить еще больше гребаной крови.

— Холли, как ты держишься? — спрашивает Нео.

— Я… в порядке. — Ее слова не приносят ни одному из нас никакого успокоения. Очевидно, что сейчас с ней не все в порядке.

— Хорошо, я буду рядом. Мы скоро приземлимся, так что… ты должна будешь сесть и пристегнуться. Ты знаешь, где меня найти, если тебе что-то понадобится, Хол. — С этими словами Нео выходит обратно в салон, бросив последний взгляд в мою сторону. Понятия не имею, чем я его разозлил. И в данный момент меня это не волнует.

— Как ты себя чувствуешь на самом деле, Холли? — Я поднимаю ее лицо вверх, чтобы видеть глаза.

— Не знаю. Я чувствую… оцепенение. Но я просто… я убила кого-то, Ти. Я должна что-то чувствовать. Раскаяние, сожаление, грусть, злость. Что-нибудь, но я просто оцепенела.

— Никогда не сожалей, что защищала себя, Холли. Ты никого не убивала. Ты уничтожила гребаного монстра. Это не лишение жизни, это отправка демона обратно в ад. То, что ты сделала, было поступком на благо общества, правда.

— Может быть, — задумчиво говорит она. — Ты собираешься снова уехать? В смысле, когда мы вернемся домой, что будет?

— Я никогда больше не уеду, Dolcezza. Когда мы вернемся домой, мы закроемся в нашей квартире и не будем выходить неделями. Я хочу проводить с тобой все время, только я и ты.

— Мне нравится этот план.

— Пойдем, пристегнемся, чтобы скорее приступить к его исполнению.

Как только я вхожу в пентхаус, я чувствую запах. Гниющая плоть. Я тяну Холли за свою спину и в считаные секунды достаю пистолет. Нео стоит передо мной, пытаясь оттеснить меня назад.

— Убери ее отсюда, Ти. — Он толкает меня в грудь. — СЕЙЧАС! — кричит он, когда я не двигаюсь.

— Что происходит? Что это за запах? — спрашивает Холли, пытаясь обойти меня.

— Нео, отведи ее в машину. Я спущусь через минуту. — Я отдаю ему приказ, намереваясь выяснить, что меня ждет.

— Нет, вы оба перестаньте говорить обо мне, как будто меня здесь нет. Я никуда не пойду без тебя, Ти. Так что, либо ты идешь со мной к машине, либо я остаюсь здесь. — Холли удается встать рядом со мной, каким-то образом вырвавшись из моей хватки.

— Оставайтесь здесь, вы оба. — Нео идет дальше в квартиру.

Я разрываюсь, пытаясь решить, что делать. Я хочу последовать за ним, чтобы понять, что, черт возьми, происходит. Но я также не хочу оставлять Холли одну или позволять ей увидеть то, что нас ждет. И я знаю, что если я пойду за Нео, то Холли последует за мной. И последнее, чего я хочу, — это подвергнуть ее опасности, какой бы ад ни находился в двух шагах от меня. Я должен развернуться, вытащить ее отсюда и отвезти в одно из семейных убежищ.

— Какого хрена?! — Голос моего кузена разносится по коридору. Инстинкт заставляет меня бежать к нему. Я останавливаюсь, как только переступаю порог спальни. Я вижу бледного Нео… и сцену, которая заставила его выглядеть так, будто он вот-вот попрощается со своим завтраком.

На кровати, на нашем чертовом супружеском ложе, лежат два трупа. Мужской и женский. Они лежат здесь уже давно, разлагающиеся тела, точно копирующие меня и мою жену. Кто бы это ни сделал, он хотел, чтобы они были похожи на нас. Женщина рыжая… черт! Они хотели, чтобы мы нашли это. Они хотели, чтобы я знал, что они могут добраться до нас. Добраться до нее.

Ублюдки отправили гребаное сообщение, и оно было получено. Громко и ясно, бл*дь. Они хотят войны. Войны, которую я, бл*дь, выиграю.

— О Боже! — Вздох Холли выводит меня из состояния внутренней ярости, в которую я погрузился.

— Dolcezza, все хорошо. Все будет хорошо. — Я обхватываю ее руками и прижимаю ее голову к своей груди. Я не хочу, чтобы она смотрела на это. Я не хочу, чтобы она находилась рядом с этим гребаным дерьмом. Ни сейчас. И никогда снова.