Эффект антибаунти или казус белли-2

14

И Стромб, и Левинсон услышали о приближении милицейского патруля одновременно со всеми участниками перестрелки.

Эйб, лежа между рассыпавшимися пустыми коробками, вскинул голову и быстро огляделся по сторонам. В глазах его металась тревога.

Пора сваливать! Если его обнаружат, то вышлют из страны за деятельность, несовместимую с дипломатическим статусом. Стромб же в продолжение всего визита милиции, вполне возможно, предпочтет отсидеться на крыше. Там наверняка есть, где спрятаться…

Думая так, Эйб вскочил на ноги. Опасаясь, что американец начнет стрелять, он отпрыгнул подальше в тень и взглянул на крышу. Рука его по-прежнему удерживала пистолет.

Он признался, наконец, себе, что Стромб оказался намного опаснее, чем он предполагал. Если бы таксист не врубил фары, и он, спасаясь от ударившего в глаза снопа ослепительно белого света, не рухнул на землю, от него бы уже остались рожки да ножки. Выпушенные американцем пули с треском продырявили пустые картонки и с глухим стуком впились на уровне груди в кирпичную стену в том самом месте, где он стоял до падения.

Сделав несколько быстрых шагов в сторону от магазина, Эйб поморщился. Для стрельбы вслепую это были отличные выстрелы. Учителя Стромба могли гордиться своим учеником…

— Чертов янки!

Но мысли его опять возвратились к такси. Интересно, Усуповой удалось его разглядеть или нет? Догадалась ли она, что он на самом деле играет против нее?

«Нет, это исключено»! — поспешил он успокоить себя. Он был абсолютно уверен, что прежде, чем женщина успела обратить на него внимание, он уже лежал на земле лицом вниз. Следовательно, опознать его она никак не могла.

Покачав головой, Левинсон тем не менее проклял свою невыдержанность. Кроме того, своими выстрелами он предупредил Стромба о засаде. А ведь тот был у него почти в руках!

Продолжая настороженно крутить головой, пригнувшийся Левинсон ускорил шаг и беззвучно выругался.

Вновь это «почти», будь оно неладно!..

В прошлую их встречу в Восточном Иерусалиме он был так же «почти» уверен, что Стромб обречен. Не став ждать подкрепления, он с одним из подчиненных, погорячившись, бросился его арестовывать на явочную квартиру. Однако тот, уж непонятно каким образом почувствовав неладное, оказался предусмотрительней. Стромб словно провалился сквозь землю, и его активные поиски не дали никаких результатов. Разъяренное начальство едва не вышвырнуло Эйба за дверь. Его спасло только безукоризненное владение русским языком. Таким образом он оказался в Москве…

Воспоминания жгли его, будто паяльная лампа.

— Будь ты проклят! — не удержавшись, прошипел Левинсон в адрес Стромба, все дальше отдаляясь от магазина. Шаги его были бесшумны, как шаги кошки.

Милицейская сирена звучала уже где-то совсем неподалеку.

Поравнявшись с углом ближайшего к магазину дома, Эйб обернулся на ее звук и внезапно застыл. Краем глаза он различил ступившую на верхнюю ступень металлической лестницы ногу Стромба.

В глазах его полыхнула дикая ненависть. Он дернулся было обратно к лестнице, но вовремя передумал. Уж если американец едва не прикончил его вслепую, то, увидев воочию, он сделает это обязательно.

Изменившись в лице, Левинсон вскинул оружие. Прищурясь, он быстро разрядил пол-обоймы в сторону американца. Он увидел, как отстрелянный от его ботинка каблук, описав полукруг, шлепнулся на дорогу.

Стромб вскрикнул от неожиданности и вновь растянулся на крыше.

Его вопль отдался в ушах Эйба сладчайшей музыкой. Оскалившись, он выпустил по нему еще пару пуль и, решив дальше судьбу не испытывать, развернулся к магазину спиной и стремительно бросился прочь.

С перекошенной от страха физиономией, Стромб выбросил перед собой пистолет и послал вдогонку за метнувшейся тенью Левинсона один из зарядов, но тот уже скрылся за домом и был недосягаем.

Выругавшись, Стромб взглянул на свой ботинок. Обнаружив отсутствие каблука, он понял, насколько был близок к смерти, и зашипел, как змея:

— Чертов иуда!..

Приближавшиеся завывания сирены патрульной машины напомнили ему, что пора срочно уносить ноги. И чем быстрее, тем лучше! На крыше ему не спрятаться.

Конечно, если милиция схватят его, он сумеет отвертеться, представившись врачом МФМ. Однако можно было не сомневаться, что информация о его задержании будет тут же передана на Лубянку. А это чревато досрочной отставкой…

Позади него на дороге внезапно раздалась резкая автоматная очередь.

Решив, что это наверняка стреляет милиция, он понял, что времени для раздумий у него нет.

Стараясь больше не думать о Левинсоне, который, возможно, в это время наводил на него пистолет, Стромб, крякнув, ухватился за металлические поручни лестницы и почти скатился по ней на землю.

Ожидая, казалось, неминуемого выстрела Левинсона, он поспешно растянулся на асфальте и взял под прицел угол дома. Но к его удивлению выстрела не последовало. Он сделал вывод, что Левинсон, вероятно, уже далеко.

Мгновение спустя, выбросив Эйба из головы, Стромб вскочил на ноги и, как спринтер, рванул через погруженный во тьму двор к своему джипу. Понося на чем свет стоит втравившую его в эту переделку Усупову, он продолжал сжимать в руке пистолет.

Достигнув края двора, он на миг обернулся и увидел, как в выходящем на дорогу проулке заиграли сполохи красно-синего цвета милицейской мигалки.

Ежесекундно ожидая окрика вооруженного патрульного, он прибавил хода, не подозревая о том, что в это время сгрудившиеся за углом магазина почитатели зеленого змия провожают его внимательным взглядом.

Когда он скрылся во мраке, один из них, низенький плешивый тип, тихо произнес абсолютно трезвым голосом:

— Ну, наконец-то!

Та очередь, которую Стромб воспринял, как стрельбу милиции, на самом деле принадлежала автомату Гнуса.

Вскочив на ноги после раздавшегося с крыши выстрела, бандит махнул рукой напряженно следившему за ним водителю иномарки и подскочил к тяжело дышащему Циклопу. Мельком взглянув в его полные боли глаза, он разнес его голову автоматной очередью и повернулся к сидевшему на коленях Коряге.

Бережно прижав к себе простреленную Шулехом руку, тот вскинул голову и уставился на Гнуса круглыми, обезумевшими глазами. Рот его от ужаса превратился в зияющий черный провал.

Не переставая стрелять, Гнус дернул автомат в его сторону.

Продолжая вопить, Коряга попытался уклониться от пуль, но в следующий момент очередь распорола его грудную клетку. Испустив дух, он привалился к крылу автомобиля. Тело его задергалось в предсмертной агонии.

Гнус скинул палец со спусковой скобы автомата. Ему некогда было возиться с ранеными. Он прикончил их, чтобы они не выдали банду милиции.

Позади него раздался скрип тормозов подлетевшей по его зову иномарки. Вся левая передняя часть ее кузова была разбита при столкновении с «доджем» Кигана.

Сплюнув сквозь зубы, Гнус крутанулся на каблуках и вскочил на заднее сиденье. Не успев даже захлопнуть дверцу, он прохрипел:

— Дергай!

Второй раз повторять не пришлось. Сидящий, как на иголках, водитель, вслушиваясь в ревущую где-то рядом сирену, бросил педаль тормоза, и машина рванулась вперед.

Гнус кинул последний взгляд на валявшуюся на тротуаре сумку Усуповой:

— Ну и черт с ней!

Он пытался ее подобрать, но грохнувший с крыши выстрел отбил у него это желание. Было ясно, что стреляют не по нему, но где гарантия, что в следующий момент жертвой не станет он?

Как ужаленный, он отскочил от сумочки в сторону и подумал, что подставлять свою шкуру под пули он больше не намерен…

В то время, как иномарка проскочила мимо развернутого посреди дороги «доджа», Гнус решил, что этой ночью нужно срочно убираться куда-нибудь из Москвы. Было ясно, как божий день, что такого провала Рыков им не простит, даже если бы они привезли сумочку этой чертовой потаскухи.

«Но сначала, — сказал он себе, — надо покончить с этими двумя падлами»!

Крепко сжав автомат, он перевел взгляд с водителя на Морду, сгорбившегося на переднем сиденье.

Главарь, не догадываясь о мыслях подельника, чувствовал себя сейчас хуже некуда. Лицо его, располосованное ветками кустарника, было цвета оконной замазки, а в глазах по-прежнему сквозил страх. Продолжая прикладывать к кровоточащим на лице ранам серый от грязи платок, он думал, что давно не бывал в таких передрягах.

Воспоминания о перестрелке вызвали на его лице кислую мину. Конечно, завалившись в кусты, он повел себя не самым достойным образом, но кто же не растеряется, когда кругом все сотрясается от грохота выстрелов? Он был уверен, что таких найдется немного, и поэтому слабость его простительна…

Морда развернул к себе зеркало заднего обзора, чтобы посмотреть на расцарапанную физиономию и увидел белевшую на асфальте сумку Усуповой. Лицо его перекосилось от бешенства.

— Стой!.. Стой тебе говорю! — не своим голосом заорал он.

От неожиданности руки водителя дрогнули, и машина ударилась скатами о бордюр.

Главарь резко повернулся к Гнусу:

— Ты почему не забрал сумку Усуповой? Хочешь, чтобы она досталась ментам?

— Если тебе надо, можешь сходить за ней сам.

— Ты… ты что?! — выдавил побагровевший Морда. — Забыл, кто тебя кормит, мразь?

— Только не ты.

Пока Морда, обомлев от такой наглости, ловил ртом воздух, тот, быстро глянув назад, больно ткнул кулаком в плечо водителя:

— Гони, кретин! Ты разве не слышишь, что через секунду-другую менты уже будут здесь?

Иномарка сорвалась с места.

— Стоять! — вновь зарычал Морда, но на водителя это не произвело никакого впечатления. Страх оказаться в руках закона гнал его прочь.

— Ах, так?.. Сговорились, значит?.. Ну, я вам устрою!..

Потерявший самообладание главарь вытянул руку назад, стараясь схватить Гнуса за отворот куртки и притянуть к себе. Его пальцы, как клешни краба, уже готовы были сомкнуться на куртке сообщника, когда он внезапно почувствовал, как что-то твердое уперлось ему в живота. Бросив взгляд вниз, он застыл: это был ствол автомата.

— Ты… чего? — проблеял он испуганным голосом. Пылавший в глазах Гнуса опасный огонек не оставлял сомнений, что сделай он еще одно движение, и тот моментально прикончит его, как муху.

Вся спесь слетела с него в одно мгновение.

— Уж и пошутить что ли нельзя? — невнятно пробормотал он пересохшими губами.

— Успокойся, приятель, — процедил сквозь зубы бандит. — Ты даже не представляешь, как мне охота увидеть, какого цвета твои кишки!

— Ты это… не шути так.

— А с тобой, трусливая падаль, никто и не шутит! Сиди и не вякай!

Изогнув губы в презрительной усмешке, Гнус оторвал ствол автомата от живота главаря и положил его себе на колени.

Приободренный этим обстоягельсгвом., обливающийся потом Морда расправил плечи.

— Эй, ты не должен так со мной разговаривать! Ты делаешь непростительную ошибку…

— Ты удивишься, если подсчитаешь, сколько сделал их сам! А теперь заткни свой вонючий рот и помалкивай…

В бледно-голубых глазах Гнуса промелькнуло что-то такое, отчего у Морды по телу побежали мурашки.

У него перехватило дыхание. До него дошло, что подельник хочет его убить. Он кинул осторожный взгляд на лежавшее на его коленях оружие.

Голова его работала четко, как никогда.

Он смерил глазами расстояние от себя до взбунтовавшегося подонка. Было ясно, что как бы быстро он не действовал, вырвать из его рук автомат до того, как тот выпотрошит его, он не успеет.

Морда перевел взгляд на беспрестанно поглядывавшего в зеркало заднего вида водителя. Чувствовалось, что творившееся в салоне его занимает мало. Его единственным желанием было убраться подальше от места перестрелки.

В то время, когда машина, накренившись, с ревом влетела в боковой переулок, главарь, не теряя времени, выбросил вперед руку и, ухватившись за руль, крутанул его на себя.

Не ожидая ничего подобного, водитель вскрикнул и инстинктивно ударил по тормозу, на что и рассчитывал Морда.

Оставляя позади себя на асфальте плавленые следы от резины, иномарка встала, как вкопанная.

Неожиданный толчок по инерции бросил Гнуса вперед, и он мгновенно оказался в лапах развернувшегося Морды. Автомат с глухим стуком свалился с его колен на пол.

— Ну что, сынок…

Побагровевший главарь мертвой хваткой вцепился ему в горло и от выплеснувшейся наружу ярости зарычал, точно зверь:

— Не рано ли ты меня хоронишь?

Черты его лицо настолько исказилось от гнева так, что оно стало похоже на маску из фильма ужасов.

— Я научу тебя уважать старших! — страшным голосом просвистел он и потянул свою жертву к себе между передними сиденьями.

Трепыхавшийся в его стальных руках Гнус чувствовал, что шею его будто сдавливают тиски. Лицо его стало приобретать фиолетовый оттенок.

— Убью… скотина!

Дико вращая выпучившимися от злости глазами, оскалившийся Морда был страшен, как взбесившаяся горилла. Его толстые, как сосиски, пальцы продолжали сдавливать горло хрипящего Гнуса, словно это был кусок поролона.

Напуганный ревом Морды, водитель с мечущимися от страха глазами забился в угол машины и предпочел ни во что не вмешиваться. Он увидел, как Гнус взмахнул рукой и попытался ударить Морду в скулу, но его тычок скорее напомнил удар дистрофика. Не причинив главарю никакого вреда, он только еще больше его разозлил.

— Драться, гаденыш? — прохрипел Морда и так тряхнул свою жертву, что послышался угрожающий треск шейных позвонков.

Гнус в ужасе застыл. Глаза его, казалось, выскочат сейчас из глазниц. Неистовствующий Морда надавил большим пальцем руки на выступающее адамово яблоко жертвы, и у того изо рта вывалился синий распухший язык.

Гнус с закатившимися к верху зрачками почувствовал, как по его подбородку стегает слюна. В ушах зашумела кровь. В отчаянии он подумал, что это конец. В охватившей его мозг сумеречной завесе промелькнуло, что с Мордой надо было кончать раньше…

Он уже терял сознание, когда вблизи неожиданно раздался треск выстрелов. Вздрогнув от неожиданности. Морда ослабил хватку на горле Гнуса, и тот успел подумать, что, может, он еще как-нибудь выкрутится из этого переплета.

Однако надеждам его сбыться было не суждено. В следующее мгновение все седоки иномарки были буквально изрешечены пистолетными пулями.

Зеймиц, вскочив на ноги, с торжествующим блеском в глазах сдавленно прохрипел Шулеху:

— Беги к нашей машине! — и выскочил из кустов на дорогу.

Сжимая в руке пистолет, он обежал продолжавшую работать иномарку бандитов и дернул на себя дверцу водителя. Из машины вывалился труп громилы. Зеймиц отпихнул его в сторону. Мельком заглянув сквозь проем дверцы, он увидел растянувшиеся в салоне тела мертвых бандитов. Он вскинул оружие и на всякий случай сделал два контрольных выстрела в их головы. Скользнув после этого за руль иномарки, он дернул рычаг переключения передач и наступил на педаль газа.

Сорвавшись с места, Зеймиц подумал, что им неслыханно повезло. Кто бы мог подумать, что бандиты рванут следом за ними. Увидев их свернувшую в переулок машину, он схватил бегущего позади Шулеха за руку, и они оба рухнули на землю.

Вскинув оружие, Зеймиц уже хотел разрядить по ним обойму пистолета, как иномарка сама вдруг остановилась недалеко от них. Видимо, бандиты, были не в силах совладать со своим нетерпением, и решили проверить содержимое сумочки Усуповой, не откладывая дело в долгий ящик.

— Ну, ну, — прошептал он, и на его лице отразилось сардоническая усмешка. Он толкнул Шулеха локтем в бок и прошептал:

— За мной!

Сноровисто переваливаясь с бока на бок, они быстро поползли под защитой кустарника к остановившейся машине. Приблизив губы к уху Шулеха, Соли проговорил срывающимся от нетерпения голосом:

— Если только сумка шлюхи у них, она будет наша! Как только подам сигнал, стреляй по задним стеклам. Я возьму на себя передние…

Шулех выудил из кобуры пистолет, после чего с беспокойством заметил:

— Но успеем ли мы обыскать машину? Судя по всему, милиция уже у магазина. Как бы они нас не сцапали!

— Не беспокойся, — пообещал Зеймиц. — Положись на меня! Никто обыскивать здесь машину не собирается. Я отгоню ее в какое-нибудь укромное место, и уж там-то мы вывернем ее наизнанку.

Подкравшись к замершему у обочины автомобилю, Зеймиц вскинул оружие и кивнул головой напарнику:

— Начали!

Агенты «Моссад», не оставляя бандитам ни единого шанса остаться в живых, открыли огонь по тонированным стеклам иномарки с двухметрового расстояния. Треск выстрелов нарушил воцарившуюся было тишину…

Утопив до отказа педаль газа, Зеймиц с удовлетворением отметил, что от начала стрельбы и до того, как он оказался за рулем иномарки, прошло от силы секунд двадцать. Если милиция и решит рвануть на звуки выстрелов, она останется с носом. Поймать их не удастся.

Зеймиц обогнал Шулеха, несущегося вприпрыжку по тротуару, и несколькими секундами позже, не сбавляя скорости, повернул налево в один из темных дворов. Здесь они оставили угнанную с Ордынки машину.

С погашенными габаритными огнями иномарка бандитов представляла собой быстро движущееся размытое пятно. Увидев его, сидящий в машине сообщников Левинсон быстро юркнул под приборную доску и выхватил из кобуры пистолет. Неожиданно прогрохотавшие недалеко выстрелы его насторожили.

Выставив из-под щитка один глаз, он подозрительно уставился на иномарку. Когда же она остановилась от него в нескольких метрах, Левинсон крепко сжал рукоятку пистолета и подумал, что без стрельбы не обойдется.

В этот момент к машине подскочил запыхавшийся Шулех и, распахнув дверцу, упал на водительское сиденье. Метнувшись, как тень, Левинсон выскочил из своего укрытия и, зажав ему рот рукой, дернул вслед за собой под щиток.

Не ожидавший нападения Шулех вскрикнул от страха, но из прикрытого рта его вырвалось лишь мычание.

Желая его оглушить, Левинсон замахнулся на него пистолетом, но одного взгляда в лицо добыче было достаточно, чтобы он, чертыхаясь, ее отпустил.

— Идиот! Не мог предупредить, что это ты?

— Откуда я знал, что вы здесь? — тяжело дыша, парировал Шулех, вновь усаживаясь на сиденье. — Я думал, вы уже давно смотались отсюда…

Отдышавшись, он крутанул стартер машины и мигнул фарами Зеймицу, сидевшему за рулем тонированной иномарки.

— Кому ты мигаешь? — подозрительно уставился на него Левинсон.

— Успокойтесь! — раздраженно отозвался Шулех, включая передачу. — В машине — Соли…

Он неожиданно усмехнулся и, предвосхищал вопрос Эйба, проговорил:

— Мы только что отбили ее у бандитов… Наверное, слышали, а?

— Слышал.

Шулех тронулся вслед за иномаркой через погруженный во мрак двор.

— Если только они подобрали сумку Усуповой, считайте, что материалы о Рыкове уже у нас… Кстати, откуда здесь взялись отморозки?

— Не имею ни малейшего представления, — пожал плечами Левинсон. — Наверное, следили за Усуповой. Зато с большей долей вероятности я примерно догадываюсь, на кого они работали.

— На кого?

— На Рыкова. Иначе на кой черт им сдалась эта девка?

Недолго помолчав, Марк кивнул:

— Резонно. Теперь становится ясно, почему они ее не убили, хотя у них была такая возможность. Она была нужна им живая.

— Гм-м, может быть. — Левинсон потер подбородок. В силу того, что он не принимал непосредственного участия в перестрелке у магазина, а караулил Стромба, он многого не знал.

Посмотрев, как Шулех лихо орудует плоским рулем, петляя по узким дворовым дорожкам, он попросил:

— Расскажи подробно, что творилось у магазина, начиная с момента, как я выскочил на машине из-за угла магазина…

Вообще-то Левинсона это не интересовало, раз Шулех был уверен, что компромат на Рыкова в их руках. Больше всего его волновало то, что он не сумел расправиться с американцем. Но в том, что произошло на месте встречи Усуповой с Джонсом, знать ему было необходимо по той причине, что по итогам операции ему предстояло делать обстоятельный доклад Мецеху.

На всем протяжении повествования Шулеха Левинсон покачивал головой и запоминал все мало-мальски значимые детали. Когда тот перешел к захвату бандитского автомобиля, Эйб спросил:

— Куда мы едем?

— Подальше от милиции. Как Соли решит, что достаточно, мы обыщем машину, заберем сумку и исчезнем.

— Разумно. Весьма разумно, — недовольно проскрипел Левинсон. Ему очень не нравилось, когда его подчиненные перехватывали инициативу из его рук.

Поскольку Шулех не решился ехать с включенным светом, резко свернув за угол дома, он едва не врезался в торчащий посреди дороги врытый чугунный столб.

— Осторожно! — воскликнул Левинсон.

— Да вижу, — пробормотал Шулех, останавливаясь. Сдав машину, он миновал препятствие по тротуару и повернулся к Эйбу.

— Вы-то как очутились здесь?

— Как и ты, — хмыкнул Левинсон, — открыв дверцу. А что?

— Чересчур неожиданно, — проворчал Шулех, припоминая, как Левинсон едва не оглушил его пистолетом. — Мы уже думали разыскивать вас через Мецеха… У вас же была машина.

Левинсон махнул рукой:

— На ней далеко не уедешь. Стромб постарался изуродовать ее так, что первый легавый посчитал бы своим долгом полюбопытствовать, откуда на машине появились пулевые отверстия.

Движущийся впереди расплывчатый сгусток мрака остановился.

— Наконец-то! — воскликнул Левинсон, выскакивая на ходу из машины и подбегая к иномарке. Заглушив двигатель, Шулех последовал за ним.