Эффект антибаунти или казус белли-2

22

В отличие от команды Морды банда Шершня состояла из циничных, умеющих думать людей, и от этого она была опасней вдвойне. Бригада Шершня играла для Рыкова роль «скорой помощи», уничтожая на своем пути всех и вся. Поэтому он использовал ее только в самых запутанных ситуациях.

Вместо того, чтобы сосредоточить все свои силы перед центральным входом в здание МФМ, как и поступил бы Морда, Шершень оставил там две машины с шестью бандитами, а остальные две поместил позади Фонда. В окутавшей двор темноте черные иномарки бандитов были почти незаметны. Если бы Стромб знал об этом, он предпочел бы остаться в кабинете вместо того, чтобы спешить в аэропорт, но он не имел о них представления.

Пятеро пассажиров одной из машины, растворившись во мраке, заняли наблюдательные посты вокруг МФМ. Они внимательно следили за тем, чтобы мимо них незамеченной не пролетела и муха. В другой машине расположились глава банды Шершень, один из его прихлебателей Гвоздь и Косых.

Откинувшись на заднем сиденье, Косых молча смотрел в окно, прислушиваясь к тихому разговору Шершня по рации. Сжав лежащие на коленях руки в кулаки, он старался придать своему лицу непроницаемое выражение, но удавалось это ему с трудом: бандит наводил на него панический ужас. Услышав, как тот произнес сообщникам, преследовавшим джип Стромба:

— Смотрите, не упустите его! — он чуть обернул в сторону сидящего за рулем Шершня голову и кинул на него быстрый взгляд. В глазах его, не смотря на все усилия взять себя в ру?ки, метался плохо скрываемый страх.

Шершень отключил рацию и, запрокинув го?лову вверх, громко, отрывисто рассмеялся. Его смех был похож на хохот голодной гиены.

От издаваемых им клокочущих звуков Косых поежился и почувс?твовал, как по спине побежали мурашки. Он поспешно вновь уткнулся в окно.

Шершень хлопнул рукой по колену и с довольным видом проговорил:

— Наши пташки засуетились, а это значит, они потеряли голову. Я всегда говорил, что американцы трусливы, как мыши. Челюсть сделает из них барбекю. Жаль, что там нет меня.

Сам Шершень вместо огнестрельного оружия предпочитал пользо?ваться наточенной, словно бритва, финкой. Он любил наблюдать, как корчатся в агонии его жертвы, и испытывал от этого острое наслаждение.

Сидевший рядом с Косых громила осторожно заметил:

— Думаю, Челюсть прекрасно справится и без нас.

— Знаю, — проворчал Шершень, глядя прямо перед собой. — Ничего другого не остается, как продолжать караулить Стромба. Мызе удалось как следует рассмотреть пассажиров джипа, и они уверены, что среди них его нет. Так что тот, по всей видимости, остался в здании Фонда…

По требованию Рыкова Косых посвятил Шершня, а тот в свою очередь всех членов банды, в дело американцев и выложил все, что только было о них известно. Теперь каждый бандит прекрасно владел обстановкой и разбирался во всех вопросах, касавшихся порученного Рыковым дела. Вместе с этим он вручил Шершню фото Ли Стромба, которое было в досье ПМ, и передал, что в первую очередь патрон приказывал ликвидировать именно этого человека. На это Шершень лишь криво усмехнулся и сказал, что уничтожены будут все.

— Судя по словам босса, Стромб большой хитрец, так что под?чиненных он мог отправить на своем джипе лишь для отвода глаз, — словно разговаривая сам с собой, тихо произнес Шершень. — Раз уж он заказал для себя билет на утренний авиарейс, то лезть в МФМ не имеет смысла: скорее всего он попытае?тся скрыться из здания до рассвета. Конечно, если этот заказ не липовый.

Шершень немного помолчал, и его тонкое порочное лицо исказилось от дикой злобы. Напрягшись, он весь как-то сразу преобразился и стал похож на пораженного бешенством зверя. Сощуренные желтые глаза вспыхнули сумасшедшим огнем.

Сидевший позади Шершня Косых, видя его состояние, на всякий случай придвинулся поближе к дверце. Они не переносили друг друга на дух, и он опасался, как бы тот не исполосовал его своей финкой. От человека со сдвинутыми набекрень мозгами ожидать можно было всего, чего угодно.

Услышав позади себя легкий шорох. Шершень стремительно обернулся и вперился в секретаря ПМ своими ненормально горящими в полутьме машины глазами:

— Что завозился? — его голосом можно было резать буханку. — И вообще, мне кажется, что тебе давно следовало бы присоединиться к следящим за МФМ парням. Нечего просиживать здесь штаны, пора немного и поработать.

Под его цепким взглядом Косых постарался взять себя в руки и как можно тверже проговорил:

— Приказывать будешь своим отморозкам. ПМ дал мне специальное поручение, и я буду исполнять только его.

Разумеется, никакого особого поручения Рыков секретарю не давал, но, чтобы Шершень не вздумал расправиться с ним, он решил, что блеф будет совсем не лишним.

— И что же это за поручение? — растянув губы, спросил бандит, в то время, как глаза его продолжали с ненавистью буравить лицо Косых. — Босс ничего не говорил мне об этом.

— Это тебя не касается, — отрубил секретарь, крепко стискивая кулаки. — Когда поймаете Стромба, мне нужно будет переговорить с ним один на один.

Он почувствовал на себе взгляд благоразумно помалкивавшего Гвоздя.

Шершень недоверчиво хмыкнул:

— Сдается мне, что ты врешь… ПМ приказал кончить этого выродка, как только он попадет в наши руки. Ни о каких разговорах с ним, тем более без свидетелей, он не упоминал.

С безразличным выражением на лице, которое далось ему лишь большим усилием воли, Косых пожал плечами.

— Эта идея пришла ему в голову уже после того, как он позвонил тебе. Думаю, он не решился поручать это задание никому, кроме меня из-за его чрезвычайной важности и потому не стал перезванивать.

Косых понимал, что звучит это все не столь убедительно, как хотелось бы, но он больше не смог ничего придумать.

— Надеюсь, ты не станешь оспаривать приказ босса? — осторожно спросил он, зная, что для Шершня слово ПМ было законом.

С секунду тот продолжал изучать его подозрительным взглядом, затем громко фыркнул:

— Сейчас все выясним, — он протянул руку к мобильному телефону. — Если ты врешь, тебе это будет дорого стоить!

Секретарь почувствовал, что от страха внутри него все сжалось в ледяной ком. Если только Шершню удастся дозвониться до Рыкова, ему настанет конец: тот прирежет его без всякого сожаления.

Косых бросило в пот. Во рту у него пересохло, а сжатые в кулак ладони похолодели. Он осторожно положил пальцы на ручку дверцы. Если только Рыков ответит на звонок Шершня, он постарается выскочить из машины раньше, чем его сумеет схватить сидевший рядом громила. Шансы на то, что ему посчастливиться удрать были невелики, но он старался об этом не думать. В любом случае, если только бандит дозвонится до ПМ, его ждала смерть.

Косых, сжавшись как пружина, вперился настороженным взглядом в затылок главаря банды и напряженно вслушивался в раздававшиеся из динамика телефона продолжительные гудки.

Через минуту Шершень тихо ругнулся, дал отбой и вновь набрал номер ПМ. Но все было без толку, Рыков не отвечал. Это обстоятельство бандита несколько озадачило.

— Что за черт? — он положил трубку на место и задумчиво постучал пальцами по передней панели. Во время их телефонного разговора, свидетелем которого был Косых, Рыков сказал ему, что с нетерпением будет ожидать его сообщений, но вместо этого он куда-то исчез.

Глядя на Шершня, Косых ощутил огромное облегчение и позволил себе расслабиться. По крайней мере, в ближайшее время он мог чувствовать себя в безопасности. Шершень не посмеет тронуть его и пальцем, пока не удостоверится, что ПМ не поручал ему никакого задания. Ну а как себя вести дальше, там будет видно.

— Ну что? — усмехнулся Косых, будучи не в силах скрыть в голосе нотки сарказма. — Надеюсь, теперь ты доволен?

— Не радуйся, — хмуро отозвался бандит. — Я уверен, что про специальное задание ты набрехал, но с этим я разберусь позднее. А пока, — он обернулся к Гвоздю, — не спускай с него глаз.

Тот быстро кивнул головой.

— Нет проблем.

— Отвечаешь за него головой.

В его хриплом голосе было столько ненависти и злобы, что и Гвоздь, и Косых почувствовали в своей душе страх. Чтобы быть уверенным в том, что его подопечный не сбежит, Гвоздь выхватил из кармана наручники и проворно приковал ими к себе не успевшего охнуть Косых.

— Все верно, Гвоздь. Так будет надежней!..

В машине заверещала рация.

— Это Челюсть, — прокомментировал Шершень и быстро включил ее.

Брэд Петерсон продолжал вести джип Стромба, стараясь не привлекать к себе внимания дорожной инспекции. Ему, в общем-то, было на них наплевать, но на этом настоял Макколинз, расположившийся на пассажирском сиденье.

— Без крайней нужды лучше не переть на рожон, — сказал он ему, когда они выехали из МФМ, и теперь Брэд был полностью с этим согласен. Мимо них то и дело проносились машины милиции, так что вздумай они ехать до посольства на повышенной скорости, их бы уже давно задержали.

— Интересно, что у них там стряслось? — кивнул подбородком Петерсон на проскочивший мимо них очередной патрульный автомобиль. — Такое впечатление, что что-то из ряда вон выходящее.

Не подозревая, что о том же самом Шершню сейчас докладывал по рации Челюсть, следовавший позади них в семидесяти метрах, Макколинз оторвал взгляд от зеркала заднего вида и проводил задумчивыми глазами удалявшуюся машину с синей полосой на боку.

— А кто его знает? — вяло пожал он своими массивными плечами и снова уткнулся в зеркало. — В этой стране, как ты тонко подметил, всегда что-то происходит из ряда вон выходящее, так что не бери в голову.

— Да мне все равно, лишь бы это не коснулось каким-нибудь образом нас.

— Не коснется, если на всякий случай ты еще снизишь скорость.

— Да куда больше-то, Стив?! — искренне возмутился Брэд. — И так еле ползем.

Усмехнувшись, Макколинз похлопал напарника по руке.

— Успокойся. С таким «еле ползем» в Нью-Йорке тебя бы уже давно оштрафовали на приличную сумму.

— Чепуха! — возразил Петерсон, но скорость все-таки скинул.

— Вот так и держи, — Макколинз сладко зевнул и потер руками лицо. — Как только приедем в посольство, сразу же завалюсь спать.

Петерсон хмыкнул:

— А я, по-твоему, буду песни петь, что ли?

— Ну, это твое дело, — усмехнулся Макколинз, приоткрывая ненамного боковое окно и подставляя лицо под струю холодного воздуха, чтобы прогнать сонливость.

Немного помолчав, Петерсон с недовольным видом проговорил:

— И какого черта мы рванули из Фонда? Спали бы сейчас на диване в комнате отдыха, и в ус не дули. Так нет же! Стромб понапридумывал черт знает чего, а в итоге трясись здесь через пол-Москвы, пока доберешься до постели в посольстве… Знаешь, — он повернулся к Макколинзу. — По-моему, Стромб после гибели Джонса и Кигана стал немного того, — он покрутил пальцем у виска. — У него открылась мания преследования.

Макколинз нахмурился.

— Прекращай молоть ерунду. Он так же нормален, как мы. Просто, может, более серьезно, чем следовало, отнесся к звонку Усуповой, но обвинять его в этом мы не имеем права. В первую очередь он заботился не о себе, а о нас.

Глаза их встретились, и Петерсон снова уткнулся в дорогу.

— Не знаю, но все это смахивает на бред сумасшедшего, — безразлично пожал он плечами. — Никто не посмеет сунуть свой нос в МФМ, и ты это знаешь так же хорошо, как и я!

Отдалившись от Фонда на безопасное расстояние, осмелевший Брэд чувствовал в себе неодолимую потребность высказаться.

— Не уверен, — покачал головой Стив. — Но если сомневаешься, можешь развернуться и поехать обратно. До посольства я спокойно доберусь на такси.

— Ладно, уж и пошутить что ли нельзя? — не найдясь, что ответить, быстро пошел на попятную Брэд. — Твоя беда в том, Стив, что ты все воспринимаешь на полном серьезе.

— Зато ты у нас, я гляжу, великий шутник, — Макколинз вновь кинул взгляд в зеркало и неожиданно изменившимся голосом проговорил:

— Ну-ка, увеличь скорость.

Его внимание привлекла идущая позади них тонированная иномарка. Несмотря на то, что они двигались с малой скоростью, машина по-прежнему держалась от них метрах в семидесяти и не изъявляла никакого желания обогнать их, как это делали попутные автомобили.

Обеспокоенный его тоном, Петерсон резко обернулся к напарнику.

— Что там такое? Хвост?

— Увеличь скорость! — повторил Стив, не сводя глаз с идущей позади них иномарки.

— О, Боже!

Петерсон послушно надавил на педаль газа, и Макколинз увидел, что иномарка также увеличила ход, сохраняя между машинами прежнее расстояние.

Петерсон проследил за взглядом напарника.

— Ты думаешь, они преследуют нас?

— Еще точно не знаю, но чертовски похоже на то!

— Дерьмо!

Вцепившись в руль, Петерсон теперь безостановочно кидал в зеркало тревожные взгляды, совершенно не обращая внимания на вторую машину бандитов, шедшую впереди в метрах ста. В глазах его сквозил еле прикрытый страх.

— Смотри за дорогой!

Крик Макколинза резанул слух напарника, когда джип неожиданно кинуло в сторону.

Оторвав взгляд от зеркала, Петерсон рывком выровнял руль.

— Мне это не нравится, Стив! — проговорил он, стараясь, чтобы по его голосу тот не понял, как он напутан. — Если Стромб прав, и это в самом деле убийцы, с нами все кончено!

— Не каркай! Мне эта иномарка тоже не по душе, но это еще ничего не значит. Вполне возможно, что с контрразведкой она не имеет ничего общего…

Петерсон нетерпеливо передернул плечами.

— Да брось ты!

Он кинул в зеркало еще один полный тревоги взгляд.

— Разве ты не видишь, что они беззастенчиво пасут нас? Кто же это еще, как не спецслужбы?

Он вновь взглянул на Стива, и в этот момент предоставленная сама себе машина едва не выскочила на встречную полосу.

— Ты будешь следить за дорогой? — прорычал тот, хватаясь за руль. — Заткнись и крути баранку!

— Но…

— Я же сказал, заткнись! — вне себя рявкнул Макколинз, хватаясь за трубку мобильного телефона. Услышав в динамике гробовое молчание, он изменился в лице.

— Что за черт? — озадачено пробормотал он, выключая и снова включая трубку. Но телефон продолжал молчать. Петерсону все стало ясно.

— Ну что, убедился? — глаза его вспыхнули двумя злобными огоньками. — Наши телефоны заблокированы! Так что помалкивай сам, и предоставь действовать мне.

Сжимая в руке более непригодную трубку, Стив стремительно обернулся к склонившемуся к рулю напарнику.

— Что ты собираешься делать? — резко спросил он, не спуская с него напряженного взгляда.

— То, что считаю нужным…

Не утруждая себя дальнейшими пояснениями, Брэд навалился всем телом на акселератор, и джип рванулся вперед.

Стромб был прав, его машина оказалась довольно-таки быстроходной, но оторваться от преследовавшей их скоростной иномарки Мызи ей все же не удалось.

Кинув быстрый взгляд в зеркало, Макколинз схватился за голову:

— Ты с ума сошел, Брэд! — заорал он на весь салон, видя, как идущая следом за ними машина также увеличила скорость. — Ты дал им понять, что мы обнаружили их!

Петерсон скривил губы:

— Ну и что из того? — бросил он уголком рта, не поворачивая головы. — Или ты предпочитаешь сдаться без боя? Как хочешь, но меня это не устраивает! Я не собираюсь подыхать в этом чертовом городе!

— Идиот! — рассвирепел Стив, роняя телефон на подушку сиденья. — Ведь это подтолкнет их к более решительным действиям! Неужели ты этого не понимаешь?!

— Черт с ними! — огрызнулся напарник. — Мы тоже кое-чего да стоим!

Джип по-прежнему несся вперед с бешеной скоростью. Свет желтых уличных фонарей слился в глазах пассажиров в единую нить.

Макколинз хлопнул себя по коленям:

— О, Господи, да ты понимаешь хоть, что, благодаря тебе, у нас нет больше времени, чтобы продумать, каким образом отвязаться от слежки!

Кинув взгляд на спидометр, Петерсон фыркнул:

— Забудь об этом. Пока бы ты думал, нас бы уже пристрелили. Так что бегство — наша единственная возможность спастись, и я намерен ею воспользоваться!..

Он резко дернул руль вправо, и джип, взвизгнув покрышками и накренясь на левый бок, вырвался с Пречистенки на Смоленский бульвар. Не ожидая от него такой прыти, иномарка бандитов, идущая впереди джипа, проскочила Садовое кольцо по прямой и вылетела на Зубовскую улицу.

Где-то позади них воздух разорвала сирена патрульного автомобиля.

Машина Мызи шарахнулась следом за джипом. Увидев позади себя синие сполохи милицейской мигалки, бандит схватил в руки рацию:

— Скорей разворачивайтесь! — с нетерпением выкрикнул он сидевшим в первой машине громилам. — По всей видимости, американцы спешат укрыться в своем посольстве. Если мне не удастся расправиться с ними сейчас, вы добьете их, ясно?

Его собеседник хмыкнул:

— Не переживай, все будет в ажуре.

— Я надеюсь на это.

С беспокойством поглядывая на прицепившийся позади них милицейский автомобиль, Челюсть отключил связь и похлопал по плечу водителя:

— Догони их! — голос его был резок и сух. — Пора кончать с ними, иначе мусора могут нам все испортить.

— Момент.

Ухмыльнувшись, водитель утопил педаль газа, и иномарка рванулась вперед.

Задержав взгляд на автомате, лежавшем рядом с ним на сиденье, Челюсть качнул головой. Конечно, было бы намного проще полоснуть очередью по колесам джипа, и тот наверняка похоронил бы под своими обломками обоих американцев после того, как перевернется, но Челюсть никогда не полагался на случай. Он быстро вынул из вделанного в дверцу машины тайника компактный гранатомет с пружинной катапультой.

— Это, пожалуй, будет надежней, — пробормотал он, кладя оружие на колени и открывая боковое окно. Подняв гранатомет, он приготовился выстрелить.

Макколинз, уставившись полными тревоги глазами на догонявшую их иномарку, не выдержал:

— Ну что, дождался?! — заорал он на орудовавшего рулем Петерсона. — Кретин! Я же тебе говорил, что нам от них не уйти! Смотри, они догоняют нас!.. На их машине это раз плюнуть!

Продолжая удерживать ногу на газе, Петерсон счел за лучшее промолчать. Он видел в зеркале приближение иномарки и, когда понял, что она намеревается обойти их справа, почувствовал некоторое облегчение. По крайней мере, если по ним станут стрелять, все пули на себя примет Макколинз, и ему, может, посчастливиться отделаться легким испугом.

Судя по всему, такая же мысль пришла в голову и его разбушевавшемуся напарнику.

— Сверни с этой проклятой дороги! — заорал Стив, вперившись взглядом в настигавшую их автомашину. — Что ты несешься по ней, как заяц в луче прожектора?! Сворачивай! Нам не удастся оторваться от них на прямой!

— Помолчи! — процедил сквозь крепко сжатые зубы Петерсон. Он увидел впереди метрах в ста перекресток с тревожно мигавшим желтым огнем светофора. — Может, потом еще благодарить меня будешь, что тебя не послушался!

Но в его голосе явно не хватало уверенности. Макколинз выругался.

В этот момент непонятно откуда взявшаяся стайка подгулявших подростков, одетых в кричащих расцветок одежду, вышла на середину дороги, и перед ними, словно из-под земли, неожиданно вырос джип Петерсона.

Высокий нескладный парень, увидев его, от ужаса широко раскрыл рот, но не успевший зародиться в его легких вопль ужаса так и остался немым криком. С жутким хрустом ломающихся костей парень был тут же смят проскочившей по нему тяжелой машиной. Двое других подростков умерли, так и не успев ничего понять. Петерсон налетел на них подобно вихрю, и их головы с глухим стуком ударились о капот, после чего тела подростков подбросило в воздух.

Рассвирепевший наряд милиции через мегафон прохрипел, чтобы обе летящие по бульвару машины немедленно приняли вправо и остановились, иначе по ним будет открыт огонь. Но Петерсон в ответ лишь ощерился и послал его к черту.

Оцепеневший Макколинз медленно повернул к нему голову. В глазах его полыхала ярость.

— Ты… ты что сделал? Разве ты не мог объехать этих подростков?.. Зачем ты их сбил?!

Петерсон кинул на него презрительный взгляд и процедил:

— Прекращай разыгрывать из себя доброго дядюшку.

Лицо его было непроницаемым.

Кровь бросилась Стиву в голову. Он понял, что это конец. Если до этого в нем еще теплилась призрачная надежда на благополучный исход этой проклятой гонки, то теперь она умерла окончательно. Он был уверен, что преследовавшая их русская контрразведка ни за что не простит им такого хладнокровного убийства подростков, и их арест будет теперь считать делом чести.

Макколинз сжал свои огромные кулачищи и, резко подавшись вперед, повторил вне себя хриплым голосом:

— Ты что сделал, я спрашиваю??!

Тем временем догнавшая их иномарка шла по правой полосе вровень с американцами. Челюсть быстро открыл боковое окно и в салон ворвался обезумевший порыв холодного ветра. Лицо его было невозмутимым. Он привык к близости смерти, и поэтому гибель подростов не произвела на него впечатления.

Перекрывая свист ветра, бандит свесился к уху водителя и прокричал:

— А теперь обгони джип и, когда я крикну, резко сворачивай на его полосу, после чего жми на газ до упора, понял меня? Иначе нас может зацепить взрывом!

Водитель коротко кивнул головой, давая понять, что полностью все уяснил, после чего вновь надавил на акселератор.

Челюсть удобнее перехватил гранатомет и подвинулся ближе к окну, не спуская с джипа сощуренных глаз. Он был абсолютно спокоен, так как подобным способом уже не раз устранял противников Рыкова. Если бы американцы не были заняты выяснением отношений, Макколинз, с чьей стороны двигалась тонированная иномарка, наверняка предпринял бы что-нибудь, чтобы спастись, но, к несчастью, ему было сейчас не до этого.

Стив, навесившись над Петерсоном всем своим мощным телом, был готов задушить его собственными руками. Испуганный Брэд не знал куда смотреть, то ли на дорогу, то ли на потерявшего над собой контроль напарника. Не мучаясь долго дилеммой, он резко крутанул руль влево, чтобы Макколинза по инерции отбросило на сиденье. Втайне он надеялся, что после удара о дверцу, тот придет, наконец, в себя.

В этот момент Челюсть гаркнул водителю:

— Сворачивай! — и, высунувшись из окна, приготовился выстрелить в лобовое стекло джипа. Но, увидев, что тот также подался влево, он выругался сквозь зубы и задержал палец на спуске. Одним выстрелом требовалось уничтожить обоих пассажиров машины, а он не был уверен, что добьется этого, если выстрелит в бок: граната была маломощной.

Видя, как джип шарахнулся от него в сторону, водитель тонированной иномарки немного помедлил с увеличением скорости, и это обстоятельство стало для убийц роковым.

Выскочив на встречную полосу, Петерсон внезапно увидел несущийся ему прямо в лоб какой-то автомобиль и рефлекторно дернул руль вправо, юркнув обратно в свой ряд. У Мызи, высунувшегося из окна, глаза вспыхнули недобрым огнем, и он поспешно выстрелил из гранатомета.

Тугая пружина вытолкнула из ствола оружия гранату, и она, пробив лобовое стекло, с грохотом разорвалась внутри замкнутого пространства джипа.

На какую-то долю секунды вспышка разрыва ослепила убийцу, и он не успел вовремя заметить несущуюся прямо на него автомашину с мертвыми пассажирами. Мгновение спустя она с силой сплющила его голову, и та лопнула, как расколотое кувалдой яйцо.

Потерявший управление джип после столкновения отбросило вправо. Он на скорости врезался в фонарь освещения, надломил его у самого основания, после чего завалился на левый бок и заскользил по асфальту, будто по льду. Воздух наполнился металлическим скрежетом. Из разбитого бака машины на дорогу хлынул поток радужного бензина, и через мгновение он вспыхнул голубоватым пламенем.

Водителю тонированной иномарки после столь страшного столкновения с джипом каким-то чудом удалось удержаться в своей полосе, и он, оглушенный ударом, инстинктивно вдавил до упора акселератор. Но спасти это его уже не могло. В следующий миг машину подбросило в воздух и, перевернув вверх колесами, ударило о дорогу. Еще раз перевернувшись вокруг оси и превратившись в груду металлолома, она перелетела тротуар. Врезавшись с оглушительным звоном в одну из широких витрин магазина, она в мгновение ока заполыхала ярким, ядовито-желтым огнем.

Когда преследовавшие преступников милиционеры остановились на некотором отдалении от места аварии, обе машины уже были окутаны всепожирающим пламенем. Едва они успели доложить в дежурку об очередном происшествии, как с жутким грохотом один за другим взорвались баки обеих машин.

— О, черт!

Патрульные, как по команде, присели к земле. Они не заметили промелькнувшую мимо них, будто тень, еще одну тонированную иномарку. Кинув взгляд на полыхающие автомобили, один из ее пассажиров безразличным тоном проговорил:

— Ну что ж, дело сделано, а остальное не так уж и важно, — и их машина, не останавливаясь, понеслась дальше.

Между тем Ли Стромб, не имея ни малейшего представления о происшедшей на Смоленском бульваре трагедии, заканчивал в это время последние приготовления к бегству. Безусловно, он бы мог скрыться из Фонда сразу после отъезда подчиненных, но он не потерял головы и прежде решил уничтожить последние документальные свидетельства своей причастности к гибели Челыша. Если бы они попали в чужие руки, международный скандал был гарантирован, и Белый Дом этого ему не простил бы.

Внимательно вслушиваясь в царящую в здании тишину, Стромб быстро загрузил в высокотемпературную печку все магнитоносители со своего стола и резким нажатием на большую красную кнопку включил ее. Заработав, она тут же наполнила кабинет низким, давящим на слух гулом.

Кинув взгляд на цифровой указатель стремительно растущей температуры внутри печи, Стромб, не теряя времени, прошел в комнату отдыха и извлек из встроенного в стену шкафа легкое темно-синее пальто Чета Кигана.

Пальто оказалось на несколько размеров больше, чем требовалось, но Стромбу было на это наплевать. Быстро одевшись, он проверил насколько легко из-под него выхватывается спрятанный в наплечной кобуре пистолет, и в целом остался доволен. Движению руки ничего не мешало, хотя, в сущности, это было даже не движение, а судорожный рывок, в результате которого в его руке внезапно появлялось оружие.

Покончив с этим, Стромб схватил с полки шляпу с широкими опущенными полями и вышел из комнаты отдыха.

Указатель гудящий печи к этому времени уже показывал почти две тысячи градусов, и сквозь ее толстое кварцевое стекло на месте загруженных внутрь магнитоносителей Ли увидел черную горстку пепла.

— Ну, теперь, кажется, все, — обронил он, отключив печь. В кабинете опять повисла гнетущая тишина.

Проверив, на месте ли его запасной паспорт, выписанный на имя некоего Джонатана С. Говарда, по которому собирался вылететь в Лондон, Стромб подошел к двери кабинета. Прежде чем открыть ее, он застыл и весь обратился в слух, но не уловил в коридоре ничего подозрительного. Тогда он тихо, стараясь не издать ни единого звука, провернул в двери ключ и, приоткрыв ее, выскользнул из кабинета, настороженно озираясь по сторонам.

Здание МФМ было погружено в тишину, нарушаемую лишь невнятными голосами переговаривавшихся на вахте милиционеров.

Беззвучно прикрыв за собой дверь, Стромб, ступая тихо, как кошка, быстро направился к запасной лестнице в дальнем крыле строения, предназначенной для эвакуации людей в случае пожара. Он абсолютно не доверял сторожам, подозревая, что они являются агентами контрразведки, и потому им было совершенно незачем знать о его уходе. Пускай думают, что он по-прежнему у себя.

Бесшумно ступая по выложенному в коридоре ламинированному паркету, Стромб приблизился к двери запасного выхода и быстро набрал несложную цифровую комбинацию на его простеньком кодовом замке. Открыв дверь, толкнул ее от себя. Почувствовав, что дверь поддалась, он на миг замер и кинул через плечо быстрый взгляд. Но тревоги его были напрасны: коридор по-прежнему был пуст. Тогда, не теряя времени, он юркнул сквозь образовавшуюся щель на лестничную площадку пожарного хода и без единого звука затворил за собой дверь на замок. Лежавший в кармане пиджака маленький фонарик с крохотной галогеновой лампочкой оказался без надобности: сквозь маленькие оконца с улицы на лестницу проникал слабый свет зарождавшегося рассвета.

Дождавшись, пока глаза привыкнут к царящей на лестнице полутьме, Стромб глубоко вздохнул. Осторожно ступив на ступеньку, стал беззвучно спускаться вниз. Напряженно вслушиваясь, в каждый доносящийся до него звук, он искренне надеялся, что его исчезновение из кабинета осталось никем незамеченным.

Добравшись до первого этажа, он взглянул на массивную дверь, отделявшую лестничную площадку от улицы, и поборол внезапно родившееся искушение без излишних трудностей поскорей оказаться вне стен здания. Запасной выход располагался с торца строения у самого фонаря уличного освещения и наверняка был под наблюдением контрразведки. Рисковать не имело смысла.

Пройдя лестничную площадку, Стромб быстро спустился еще на один пролет и очутился перед входом в подвал, загороженный тяжелой металлической дверью. Красной краской сквозь трафарет на ней было выведено:

Взглянув на надпись, Стромб лишь ухмыльнулся. Он подошел к батарее центрального отопления напротив двери. Вообще, ключ от нее хранился в опечатанной пластмассовой колбе на вахте у милиционеров, но американцу он был не нужен, так как он давно уже сделал с него дубликат. Как теперь оказалось, эта мера предосторожности была не напрасна.

Присев на корточки, Стромб запустил руку снизу между батареей и выкрашенной в кремовый цвет стеной. Нащупав прикрепленный изнутри скотчем к радиатору отопления ключ, отодрал его вместе с пленкой. Шагнув к двери, он отомкнул ее и, наконец, оказался в погруженном в кромешную темень подвале.

Стараясь не шуметь, Стромб закрыл за собой дверь и, подсвечивая выуженным из кармана фонариком, двинулся в путь. Подрагивающее впереди него пятно яркого света на залитом бетоном полу лишь усиливало обступавший его черный мрак, который, казалось, можно было резать ножом. Приглушенный шум монотонно журчавшей воды по громоздящимся вокруг связкам труб производил жутковатое впечатление, будто он попал в какой-то иной мир.

Внезапно он расслышал где-то правее себя какую-то непонятную возню и едва не подпрыгнул от неожиданности. Волосы его встали дыбом. В мгновение ока в руке его очутился отливающий черным матовым светом пистолет, выхваченный неуловимым движением из-под пальто.

Скинув большим пальцем предохранитель, Стромб сдавленно прохрипел:

— Кто здесь?

Дыхание его сделалось учащенным, а сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди.

Вскинув фонарик, он быстро направил его в сторону источника шума и стал нервно шарить вокруг его тонким, как игла, лучом.

Чуть правее лихорадочно мечущегося в темноте пятна света он увидел четыре светящиеся, как угольки, точки, и быстро направил на них фонарь. Две сидящие в углу здоровенные крысы с лоснящейся шкурой не сводили с него своих маленьких красных глазок. Совершенно не опасаясь нежданного посетителя, одна из них вдруг резво засеменила в его сторону, и Стромб с приглушенным возгласом стремительно отскочил к стене.

Его резкий скачок напугал крысу, и она поспешила возвратиться обратно в свой угол.

Почувствовав выступившие на лице бисеринки холодного пота, Стромб еле удержался, чтобы не перестрелять этих порождений тьмы, но вовремя опомнился. Лишний шум был ни к чему.

Спрятав оружие в кобуру, Стромб с отвращением сплюнул на пол и поспешил уйти. Он ускорил шаг и вскоре очутился у противоположной стены здания.

Справа от него свет фонаря выхватил из темноты закрытую на щеколду металлическую дверь электрощитовой будки с нарисованным на ней ярко-желтым черепом с перекрещенными костями. Американец быстро открыл эту дверь и проник внутрь щитовой.

Распластавшись по выложенной из бетонных блоков стене, он осторожно обошел стороной гудящую электросиловую установку и достиг расположенного за ней свободного пятачка. Осветив зацементированный пол под ногами, он обнаружил, что и искал: заподлицо вделанный в пол металлический люк семидесяти сантиметров в диаметре. За ним скрывалась та самая лазейка, о которой он обмолвился в разговоре с Макколинзом: длинный подземный ход, ведущий в подвал ближайшего к Фонду жилого дома.

Как Стромб узнал еще в Вашингтоне, занимавшаяся реконструкцией здания МФМ турецкая фирма, контролируемая АНБ, в тайне проложила его для возможного бегства раскрытых агентов и не обозначила его в проектной документации. Можно было надеяться, что об этом подземном ходе русским было ничего не известно.

Присев на корточки, Стромб положил рядом с собой горящий фонарь, сбил на затылок шляпу и, приподняв вделанное в край металлического люка массивное кольцо, ухватился за него двумя руками. Чтобы ход не был обнаружен кем-то из посторонних, его крышку требовалось открывать в определенной последовательности. Ли на секунду задумался, вспоминая, что ему говорили по этому поводу. Наконец, удовлетворенно качнув головой, он покрепче сжал в руках металлическое кольцо и, пошире расставив ноги, с усилием повернул люк на девяносто градусов вправо. Обозначенная на его ободе еле заметная тонкая риска помогла ему более точно выставить угол поворота.

Выждав примерно десять секунд, пока переключится запирающий механизм, Стромб, тяжело дыша, крутанул его в обратную сторону на двести семьдесят градусов. Вновь подождав, повернул вправо еще на сто восемьдесят, тем самым возвращая кольцо на прежнее место.

— Ну, теперь, кажется, все, — пробормотал Ли, вытирая о плечо струящийся по лицу пот и, напрягшись, потянул кольцо вверх. Почувствовав, что люк приподнялся, он облегченно вздохнул и, отступив назад, сдвинул его в сторону. После этого, отпустив кольцо, он подхватил с пола фонарик и направил луч света в открывшийся его взору чернеющий лаз.

Внимательно оглядев уходящий вертикально вниз круглый ход глубиной метра в три, Стромб обнаружил с ближней к нему стороны в обмазанной раствором стене несколько закрепленных железных скоб в виде лестницы. Не теряя времени, он быстро уселся на край колодца и скинул вниз ноги.

Опустившись на несколько ступенек вниз, он ухватился свободной рукой за верхнюю скобу и, пригнувшись, уперся плечом в нависший над ходом край тяжелого люка. Приподняв его, он постарался поставить его на прежнее место, но понял, что все не так просто. В конце концов, неимоверным усилием это ему удалось, и он, подсвечивая себе фонариком, быстро спустился на дно колодца.

В нос ему ударил спертый тяжелый воздух. Вероятно, система вентиляции хода была засорена, и поэтому не обеспечивала его циркуляции в должном объеме.

Согнувшись в три погибели, Стромб, тяжело дыша, шагнул в открывшееся перед ним узкое прямоугольное отверстие в одной из стенок колодца и медленно двинулся по ходу вперед. Пляшущее впереди пятно света высвечивало серый потрескавшийся бетон, которым был залит пол, на котором скопился толстый слой пыли.

Стараясь не делать резких движений, чтобы эта пыль не поднялась в воздух, Ли вскоре достиг противоположного конца подземного хода и ухватился за ручку запирающейся изнутри дверцы, ведущей в подвал ближайшего к Фонду дома. Дернув ее на себя и повернув вниз, он открыл ее и с облегчением вывалился из узкого лаза.

Шумно отдуваясь, он распрямился и внимательно огляделся в свете фонаря. Впрочем, ничего нового для себя он не увидел. Подвал дома, в котором он оказался, ничем не отличался от многих других.

Недолго поблуждав по узким проходам, Стромб узрел, наконец, ведущую в подъезд деревянную дверь. Поднявшись к ней по пологой лестнице, приложил к дереву ухо. Не услышав ни единого звука, он осветил запиравший дверь массивный засов и осторожно открыл его. Проржавевшие пружины замка издали резкий скрежещущий звук. Ли замер, вслушиваясь в обступившую его тишину, но, кажется, скрип пружин не привлек ничьего внимания.

Облегченно вздохнув, он вынырнул из подвала в темный подъезд. В пробивавшемся с площадки второго этажа тусклом свете малосильной лампочки он внимательно оглядел себя с ног до головы и пришел к выводу, что в таком виде на улице лучше не появляться: все пальто было угваздано грязью, белыми нитями многочисленных паутин и цементной пылью.

С вздохом сожаления он скинул себя пальто, проверил карманы и, на всякий случай спорол перочинным ножом все нашитые изнутри него ярлыки. После этого швырнул его в проем незапертой двери обратно в подвал. Отряхнув от грязи ботинки, низ брюк и свою широкополую шляпу, он надвинул ее на глаза и подскочил к ведущей на улицу двери. Слегка приоткрыв ее, он выглянул сквозь щелку во двор и, не заметив ничего подозрительного, выскользнул из дома на улицу.

«Пол дела сделано, — думал он, бесшумно ступая на тротуар, и направляясь в противоположную от здания Фонда сторону. — Осталось только добраться до аэропорта и сесть в самолет»!

Поеживаясь от утреннего морозца, Стромб, довольный собой, быстро отдалялся от Фонда, прикидывая, сколько у него займет времени добраться до аэропорта. Он не заметил высокую темную фигуру одного из подручных Шершня. При его появлении тот быстро присел за куст и бесшумно пополз по газону следом за ним.

Продолжая быстро вышагивать по асфальту, американец достиг угла дома и, будто споткнувшись, внезапно остановился. В сереющих сумерках зарождавшегося дня он различил за углом метрах в пятнадцати две выстроившиеся в ряд тонированные иномарки, копии тех, что он видел на месте встречи с Усуповой.

Его продрал по коже мороз, он резко отшатнулся обратно за угол и затих, распластавшись по стене дома. Судя по тому, что за его появлением ничего не последовало, он сделал вывод, что охотящиеся за ним люди его не заметили.

Кидая вокруг себя напряженные взгляды, Стромб стал пятиться к ближайшему подъезду и почти дошел до него, когда увидел недалеко от себя извивавшуюся по газону ужом какую-то человеческую фигуру. Она, без всякого сомнения, двигалась в его сторону!

Ли стремительно выхватил из-под пиджака пистолет и заскочил в ближайший подъезд. Он понял, что раскрыт, так как не сомневался, что этот человек является сотрудником контрразведки. Скинув флажок предохранителя вниз, Стромб ухватился обеими руками за рукоятку оружия и изготовился для стрельбы, думая продать свою жизнь как можно дороже.

Взяв на мушку уже не таящегося громилу, который, обнаружив, что его засекли, поднялся с земли и двинулся в сторону американца, Ли потянул на себя спусковой крючок, как в это время внезапно расслышал позади себя какой-то подозрительный шорох.

Дернувшись в сторону, он попытался обернуться, но прятавшийся в подъезде второй бандит оказался проворней. Спустя мгновение тот обрушил на затылок американца тяжелую резиновую дубинку.

В голове Стромба, казалось, взорвался огненный шар. В глазах его потемнело, и он, издав слабый стон, выронил из рук пистолет. С закатившимися кверху зрачками он покачнулся и, провалившись в черную пропасть беспамятства, медленно осел по спирали на заплеванной пол.