Эффект антибаунти или казус белли-2

23

— Полегче надо бы было, — просипел подскочивший бандит. — Так можно проломить череп.

— Да хрен с ним, — проворчал сообщник, поигрывая дубинкой. — Одним больше, одним меньше, какая разница?

Перешагнув через распростертое тело, он нагнулся и подобрал с пола пистолет Стромба.

— Волына что надо, — присвистнул он, рассматривая пистолет, потом сунул его в карман. — Я бы на твоем месте так не переживал, — поднял он глаза на подельника. — Если бы этот козел успел выстрелить, ты бы был уже труп.

— Он нужен Шершню живым. — Бандит наклонился над американцем.

— Да успокойся ты. Вечно ты все усложняешь! Может, это вовсе не тот, кто нам нужен, а какой-нибудь отморозок, возвращавшийся от своей цацки.

— Сейчас увидим.

Бандит ухватился за большую широкополую шляпу Стромба, прикрывавшую его лицо, и рванул ее вверх. Голова Ли с глухим стуком ударилась затылком об пол.

Повернув его голову лицом к свету, бандит некоторое время внимательно вглядывался в его черты и затем быстро поднялся.

— Это Стромб! — возбужденно проговорил он, припомнив показанный Косых снимок американца.

Второй громила мгновенно преобразился, напряженно подавшись вперед.

— Это точно?

— По крайней мере чертовски похож на него. Посмотри сам.

Громила быстро спрятал под куртку резиновую дубинку и, нагнувшись, крепко вцепился в предплечье Стромба своими ручищами.

— Что стоишь? — подняв голову, рявкнул он. — Хватай его! Шершень лучше нас разберется, Стромб это или нет.

— Не ори! Тоже мне начальник нашелся!

— Ладно— ладно. Только не стой, как пенек!

— Закройся!

Уголовники подхватили под мышки бесчувственное тело американца и, как мешок, быстро выволокли из подъезда. Настороженно оглядываясь по сторонам, они потащили Ли к главарю.

Шершень, мрачно уставившись в лобовое стекло, переваривал полученную информацию о гибели Мызи, когда из темноты вынырнули двое людей.

Услышав топот ног, он вздрогнул и бросил поверх руля настороженный взгляд. Увидев две черные размытые тени, он рывком подхватил с сиденья автомат и, лязгнув затвором, быстро взял их через стекло на мушку.

Дернувшийся на заднем сиденье Косых еле слышно пробормотал:

— Что за черт?

Кинув на него косой взгляд, сидящий рядом Гвоздь, не долго думая, тут же последовал примеру Шершня. Звякнув цепью наручников, он выхватил из-под куртки свободной рукой пистолет, но почти тут же сунул его обратно:

— Это наши.

— Вижу уже, — недовольно проскрипел главарь, опуская автомат. — Могли бы предупредить… Тоже мне торопыги…

Он осекся, разглядев белевший в темноте овал лица Стромба.

— Кого-то, кажется, волокут! — тяжело дыша, просипел над его ухом Гвоздь. — Неужели Стромба?

— Сейчас узнаем, — Шершень обернулся к Косых. — Ну, так что там за дело у тебя? Теперь-то ты скажешь?

Косых ощутил себя угодившей в ловушку мышью. Он очень надеялся, что Шершню не удастся добраться до Стромба. Таким образом, опасаясь напоминать лишний раз о проваленной операции, тот не станет уточнять у ПМ о его выдуманном специальном задании. Но теперь об этом следовало забыть. Он не оставит босса в покое, пока не удостоверится в правдивости его слов.

От этой мысли. Косых почувствовал себя плохо. Рыков не простит ему лжи.

Прилагая нечеловеческие усилия, чтобы голос его звучал как можно спокойней. Косых вяло пожал плечами:

— Мне, в общем-то, все равно, — медленно проговорил он, стискивая коленями вспотевший кулак, — но раз ПМ настоял на его абсолютной секретности, то о нем тебе лучше спросить у него самого. Я лишь исполнитель.

В полных недоверия главах Шершня вспыхнули злобные огоньки.

— Спрошу, не сомневайся.

— Бога ради, — как можно небрежней обронил Косых и затем дернул скованной наручниками рукой сидевшего рядом бандита:

— Может, все-таки снимешь браслеты? ПМ вряд ли понравится, что вы держите меня здесь на привязи.

Гвоздь вопросительно взглянул на Шершня, но тот промолчал. Немного поколебавшись, Гвоздь выполнил его требование и спрятал наручники в карман.

— Так-то лучше, — обронил Косых, растирая затекшую руку, и перевел взгляд на приблизившихся к машине бандитов.

Ни мало не заботясь о пленнике, один из них в этот момент отпустил его руку и быстро шагнул к выскочившему из машины Шершню. Второй громила не сумел удержать на весу тяжелое тело американца, и оно с глухим стуком повалилось на дорогу.

— Кто это? — полюбопытствовал Шершень, не сводя с валявшейся на асфальте фигуры сузившихся зрачков. — Неужели Стромб?

В его желтых, лихорадочно заблестевших глазах появилось какое-то отстраненное выражение, а на тонких губах заблуждала бессмысленная усмешка.

— Похоже на то, — тяжело дыша, прохрипел бандит и в страхе отпрянул назад. Он не раз видел подобное выражение на лице главаря и знал, что оно означает: его охватывало неодолимое желание убивать.

— Только это… — выдохнул он, не сводя с заострившегося лица Шершня испуганных глаз. — Он же вам был нужен живым!

— Отвали! — прошипел тот внезапно исказившимся голосом. Выхватив из-под свитера остронаточенную длинную финку, он шагнул в распростертому на дороге Стромбу.

Бандит обомлел, не в силах сдвинуться с места. Он отдавал себе отчет, что останавливать Шершня смертельно опасно. В таком состоянии ему было совершенно безразлично, кого порешить своей финкой, и поэтому лишь продолжал наблюдать за ним выпучившимися из орбит глазами. Зная, что как только Шершень увидит кровь, он станет совершенно неуправляемым, он пересилил сковавший его страх и поспешно шагнул назад.

— Что, черт побери, здесь происходит? — вырос вдруг перед ним Косых.

Оцепеневший бандит оторвался взглядом от Шершня и посмотрел на неожиданно появившегося секретаря ПМ совершенно ошалелыми глазами.

Взглянув в его белое, как простыня, лицо, Косых повернулся к Шершню. Тот уже стоял над распростертым телом американца и, наклонившись вперед, судорожно сжимал в руке рукоятку своей острой, как скальпель, финки.

Увидев ее, Косых изменился в лице. Выругавшись, он подскочил к главарю, когда тот уже примерился для удара. Косых налетел на него как таран и сбил с ног выставленным вперед плечом.

Не успев ничего понять, Шершень перелетел через Стромба и, нелепо взмахнув руками, грохнулся на дорогу. Из его разбитого об асфальт носа хлынула кровь. Вылетевшая из руки финка со звоном ударилась о бордюр и отлетела в сторону.

Второй бандит, замерший у тела американца, был ни жив, ни мертв. В его мертвенно-бледном лице не было ни кровинки. Парализованный ужасом, как лягушка перед ужом, он уже попрощался с жизнью и лишь ждал, когда впавший в безумие Шершень расправится с американцем и набросится на него, чтобы утолить жажду крови.

Оттолкнув его, Косых стремительно подхватил под мышки погруженного в беспамятство Стромба и с непонятно откуда появившейся силой быстро поволок его к машине Шершня. Застывшие, как истуканы, бандиты молча провожали его взглядом.

Когда оглушенный от удара главарь стал подавать первые признаки жизни, Косых уже подтащил американца к распахнутой задней дверце. Подняв голову, он гаркнул замершему в машине Гвоздю страшным голосом:

— Вон отсюда! — и, с трудом затащив Стромба внутрь, посадил на сиденье. После этого закрыл все дверцы в машине на центральный замок. Он подхватил с пассажирского сиденья автомат Шершня и положил его себе на колени.

Глядя на медленно поднявшегося на ноги главаря, он распрямил правую руку и стал быстро хлестать пленника по лицу, приводя в чувство.

После нескольких звонких пощечин, веки его задрожали, и Стромб, наконец, открыл глаза. Увидев это, Косых облегченно вздохнул и скороговоркой проговорил:

— Не бойтесь, я ваш друг.

С секунду взгляд американца оставался пустым, но затем в нем забрезжило осмысленное выражение. Поморщившись, он приложил руку к раскалывавшемуся от боли затылку и встретился с глубоко посаженными глазами нетерпеливо ерзавшего на сиденье незнакомца.

— Кто вы? — прокаркал он сиплым голосом, ощупывая на голове огромную шишку. Дотронувшись пальцами до кровоточащей ссадины, он застонал от боли и тут же отдернул руку обратно.

— Что вам от меня надо?

Под взглядами оцепеневших бандитов Шершень уже поднял с земли свою финку и, пошатываясь, направился к машине. Из разбитого носа по его лицу текла кровь, но он не обращал на нее внимания.

Кинув на него встревоженный взгляд, Косых быстро сказал:

— У меня имеется к вам одно предложение, и я думаю, оно вас заинтересует.

— Извините, но вы, вероятно, приняли меня за кого-то другого, — с трудом вымолвил Стромб, чувствуя подкатывающий к горлу ком тошноты. Лицо его покрылось холодным потом. — Вы уверены, что я — именно тот человек, кто вам нужен?

— Абсолютно.

Искривив губы в усмешке, больше похожей на гримасу до смерти перепуганного человека, Косых быстро достал из кармана фото американца и кинул ему на колени.

— В этом можете убедиться сами. Вы никто иной как Ли Стромб, агент АНБ, посланный в Москву во главе группы их пяти человек с целью расправиться с Челышем. По официальной версии вы числитесь в МФМ как приглашенный из Штатов узкий специалист по детским болезням, не так ли?

Бросив взгляд на снимок, Стромб качнул головой.

— Боюсь, здесь произошло какое-то досадное недоразумение. В действительности я Джонатан С. Говард, экономист. Разумеется, я имею определенное отношение к Фонду. Но смею заверить вас, что с АМ… АНБ, кажется, у меня нет ничего общего. Кроме того, если вас это интересует, я и слыхом не слыхивал ни о каком докторе Стромбе. Мне жаль, но вы что-то путаете.

Косых усмехнулся, хотя ему было совсем не до смеха. Отдавая себе отчет, что в России он уже не жилец, секретарь Рыкова решил перекинуться к американцам, но для этого ему нужно было сначала договориться со Стромбом.

— Поверьте, мне будет вас еще более жаль, когда эти ублюдки, — он ткнул пальцем в окно, — все-таки доберутся до вас и заживо спустят шкуру…

Увидев прислоненное к стеклу машины лицо Шершня, исказившееся от ненависти, и услышав, как тот стал неистово дергать ручку дверцы, пытаясь открыть ее, он горячо произнес:

— Черт побери! Неужели вы настолько глупы, что не понимаете такой простой вещи: я предлагаю спасти вас в обмен на согласие вывезти меня в США и твердые гарантии иммунитета от американского правосудия?! Если вам интересно, я долгое время являлся личным секретарем настоящего хозяина «Глоб лайнз коммюникейшн». У меня есть, что рассказать о ее деятельности!..

Почувствовав резкую боль в затылке, Стромб со стоном прикрыл глаза и устало подумал, что русские, видимо, совсем потеряли рассудок, раз решили прибегнуть к такому избитому трюку, чтобы вызвать его на откровенность.

— Извините, — перебил он Косых, — но я совершено не понимаю, о чем идет речь.

— Что ж, тем хуже для вас, — мрачно взглянул на него секретарь. Подобрав фотографию, он засунул ее в карман.

Слыша, как Шершень, рыча, будто голодный зверь, продолжает, как заведенный, дергать ручку автомобильной дверцы, он отрывисто бросил:

— Прощайте! — и взялся за автомат. Раз Стромб не пошел на контакт, ничего больше не оставалось, как попытаться расправиться с Шершнем. Только после этого он мог возвратиться к Рыкову.

Реально смотря на вещи, Косых сильно сомневался, что ему это удастся. Обреченно махнув рукой, он потянулся к фиксатору замка дверцы. Он прекрасно осознавал, что бандиты играли в эти игры значительно дольше него. Едва только он выпрыгнет из машины с автоматом наперевес, как они нашпигуют его свинцом раньше, чем он нажмет на курок. Но ничего больше не оставалось, как положиться на удачу.

Окинув его подозрительным взглядом, Стромб ощутил каким-то шестым чувством, что здесь что-то не то: этот человек не был похож на сотрудника контрразведки, и решился пойти ва-банк.

— Стойте! — его голос резанул воздух, как бритва, когда Косых уже дотянулся пальцами до фиксатора. — Вы, кажется, что-то говорили о том, что готовы спасти меня? Я не ошибся?

Косых опустил руку и, обернувшись, встретился с блестящими в полумраке машины обеспокоенными глазами Стромба.

— Продолжайте.

Тот кашлянул и быстро проговорил:

— Я совершенно не понимаю, что здесь творится… — и это было правдой. Выходило, что захватившие его люди не имели к контрразведке никакого отношения!

— … но теперь это не суть важно… Если вы поможете мне добраться до моего посольства, американское правительство готово будет выплатить вам за эту услугу весьма крупное вознаграждение!

Придерживаясь своей старой легенды, он веско добавил;

— Я являюсь одним из ведущих в Америке специалистом по…

Его перебил неожиданно раздавшийся на улице громкий вопль Шершня:

— Не стреляй!

После этого в боковое стекло машины врезался ствол пистолета Гвоздя и разнес его вдребезги.

Подпрыгнув на сиденье, Косых стремительно развернул в его сторону автомат и дернул за спуск. Уши пассажиров заложил оглушительный грохот оружия.

Крик смертельно раненного бандита прозвучал для Косых слаще музыки.

— Поздно! — проорал он побелевшему лицом американцу, который наконец-таки понял, что слишком долго тянул время своими речами. Косых ударил по фиксатору замка дверцы. Дернув на себя ручку, он резко ударил по дверце ногой и кубарем выскочил из машины, поливая окрестности короткими очередями.

В ответ раздались отрывистые выстрелы из пистолетов, и двор потонул в грохоте перестрелки.

Стромб понял, что это конец. Испугавшись, как бы его не зацепило шальной пулей, он быстро юркнул с сиденья на пол и там затаился.

Косых дал в сторону огненных вспышек длинную очередь на уровне пояса и стремглав бросился к углу ближайшего дома. Двое сраженных очередью бандитов повалились на асфальт, как два тюфяка. Остальные поспешно попадали на дорогу, словно сбитые кегли, и продолжили стрелять вслед несущемуся прочь беглецу.

Одна из пуль угодила ему в предплечье и, с силой развернув на сто восемьдесят градусов, бросила плашмя на дорогу.

Заскрипев зубами, Косых подтащил к себе выпавший из рук автомат и выпустил по бандитам еще одну очередь. Заплясавшие по асфальту фонтанчики желтых искр отметили место, где начали рикошетить пули. Бандиты, уткнувшись носами в землю, на какое-то время прекратили стрелять.

Воспользовавшись их замешательством, Косых, оставляя за собой кровавую полосу, стал отползать задом наперед к спасительному углу дома, до которого оставалось не больше трех метров. Едва только снова раздались пистолетные выстрелы, он вновь выпустил скользящую по асфальту автоматную очередь. После этого, тяжело отдуваясь, он заполз ногами вперед под укрытие ближайшего дома. Обессилено привалившись к стене, он не верил, что ему удалось убежать.

Спрятавшийся за иномаркой главарь, потрясая зажатой в руки финкой, как древком флага, заорал, брызжа слюной::

— Что, козлы дранные, облажались?! Вставайте же!.. Он ведь уйдет!.. В автомате почти не осталось патрон!

— Да, но последней очередью он обязательно кого-нибудь срежет, — возразил один из бандитов, выразительно глядя на Шершня. — Может, было бы лучше обежать дом и подстрелить его с другой стороны?

В желтых глазах главаря полыхнула ярость, но бандит ее не увидел.

— Иди сюда! — рявкнул тот. — Дашь мне свой пистолет, и я покажу вам, как надо стрелять!

Пожав плечами, громила сноровисто перекатился под защиту машин и быстро подполз к главарю.

Только этого и дожидаясь, Шершень взмахнул финкой, как шашкой, и сквозь, разверзшуюся на горле бандита страшную рану наружу хлынул мощный фонтан алой крови. Захрипев, подонок упал лицом вниз и в агонии стал царапать ногтями асфальт, пока не затих.

От вида крови зрачки у Шершня расширились, волосы на голове поднялись дыбом, и он стал похож на взбешенную гориллу. Вскочив на ноги и подавшись вперед, он выставил перед собой окровавленный нож. Ощерившись в волчьем оскале, с выступившей пеной у рта он прорычал:

— Ну что, доигрались?

Вслед за этим воздух разорвал его совершенно дикий, безумный смех, который также неожиданно оборвался.

Испуганно уставившись на него, бандиты тут же вскочили на ноги и, поглядывая на угол дома, за которым сидел Косых, стали пятиться от медленно надвигавшегося на них главаря, трясущегося от неуемной жажды человеческой крови.

— Эй, Шершень, ты чего? — проблеял слабым голосом один из громил, и в ответ ему двор огласился новым взрывом дичайшего гогота, от которого бандитов пробрал по коже мороз. Не требовалось большого ума, чтобы понять, что их свихнувшийся главарь окончательно потерял последние крохи рассудка.

В это время залегший на полу иномарки Стромб, решив, что возможности для побега может больше и не представиться, стремительно вскочил на ноги и вылетел из распахнутой дверцы машины, как пробка. Споткнувшись о небольшую выемку на дороге, он со всего хода загремел плашмя об асфальт, но тут же вновь вскочил на ноги и бросился обратно в МФМ.

Услышав позади себя глухой стук упавшего тела, главарь замолк и потом всем корпусом резко обернулся на шум. Увидев несущегося прочь человека, он вдруг издал жуткий, душераздирающий вопль и, оскалившись, будто голодный хищник, ринулся следом за Стромбом. Рука его продолжала удерживать мертвой хваткой выпачканный в крови нож.

Недолго думая, бандиты, поддавшись стадному чувству, со всех ног рванули в противоположную сторону. Выскочив из двора, они бросились врассыпную.

Левинсон, скрывавшийся в глубокой подъездной нише, выбежал на тротуар и кинулся к брошенным иномаркам. Ему удалось без приключений добраться сюда с набережной Москвы-реки на каком-то частнике еще до того, как двое бандитов приволокли оглушенного Стромба. Он прекрасно владел обстановкой: все происшедшие события разворачивались у него на глазах.

Вообще-то, он пробирался дворами к зданию МФМ, но увидев припаркованные во дворе тонированные иномарки, решил последить за ними, и оказался прав: они имели к Стромбу самое непосредственное отношение.

Эйб перебежал газон и подскочил к одной из машин. Дернув на себя дверцу, он обнаружил, что она заперта, и потому, не теряя драгоценного времени, тут же бросился к машине Шершня.

Едва он добежал до нее, как с проходящей за двором улочки послышался усиленный динамиком требовательный металлический голос немедленно бросить оружие. На какой-то миг Эйб застыл, но затем до него дошло, что команда оперативно прибывшего к месту перестрелки наряда милиции скорее всего обращена к разбегающимся бандитам.

Он только впрыгнул за руль, как в ответ на проревевший на всю округу ультиматум бандиты открыли беспорядочный пистолетный огонь.

Крутанув стартер, Левинсон еще не успел сдать машину назад, как воздух разорвало несколько оглушительных автоматных очередей стражей порядка.

Эйб быстро развернул машину и рванул внутрь двора.

Выхватив из-под плаща пистолет, он бросил взревевший автомобиль за угол дома, за которым скрылся вооруженный Косых и резко перекинул ногу на тормоз.

Между тем секретарь Рыкова, доковыляв до ближайшего подъезда, кое-как остановил кровь из раны. Спрятавшись за приоткрытой подъездной дверью, он выставил наружу ствол автомата. Резонно полагая, что бандиты просто так его не отпустят, он готовился к бою.

Когда перед ним неожиданно показалась знакомая иномарка, он, недолго думая, потянул на себя спусковой крючок автомата. Но прежде, чем он сумел выстрелить, Эйб, вскинув пистолет, успел трижды выстрелить в его сторону сквозь разбитое стекло машины.

Звуки почти слившихся воедино трех пистолетных выстрелов без остатка потонул в доносившейся с улочки какофонии перестрелки.

Выпушенные Левинсоном пули врезались с пяти метров в приоткрытую подъездную дверь немного выше ствола автомата. Отбив от двери несколько деревянных щепок, прошили ее насквозь.

С резким металлическим звуком автомат упал плашмя на пол, и ударивший по акселератору Эйб сделал вывод, что спрятавшийся за дверью стрелок мертв. Он был прав, одна из пуль угодила Косых в левый глаз и, разворотив пол лица, уже на излете ударилась в стену напротив.

Эйб с удовлетворением отметил, что еще одним свидетелем, видевшим Стромба, стало меньше, и рванул следом за двумя быстро удалявшимися фигурами.

Шершень, услышав за спиной взревевший двигатель, на бегу обернулся и проворно отпрянул в сторону. Но Левинсон не дал ему шанса спастись. В следующий момент иномарка с чудовищной силой врезалась в сошедшего с ума главаря.

Взвизгнув от ужаса, с переломанными от удара костями, тот, как пустой мешок, подлетел в воздух, и через секунду его бездыханное желеобразное тело кучей тряпья рухнуло на асфальт. Нечеловеческий визг Шершня заставил выбившегося из сил Стромба бросить испуганный взгляд через плечо.

Лицо его, красное, как отбивная, было все в поту, а в глазах сквозил страх. Увидев, что вместо куда-то подевавшегося головореза его преследует бандитская иномарка, он, загнанно дыша, из последних сил рванул что было мочи к углу Фонда. Но машина обогнала его и, перегородив дорогу, резко затормозила.

Когда из распахнувшейся дверцы неожиданно высунулся обеспокоенный Левинсон, Стромб остановился, как вкопанный, и рука его рефлекторно дернулась к пустой кобуре.

— Быстрее в машину! — заорал Эйб, совершенно не опасаясь жеста американца. Он был уверен, что бандиты разоружили его. — Ну же! Через минуту здесь будет милиция!.. Да скорее же!

Стромб, изумленно тараща глаза, не шелохнулся. На лице его застыло идиотское выражение крайнего недоумения.

— Скорее! — прохрипел Эйб, распахивая заднюю дверцу. — Шевелись же, черт бы тебя побрал! Пора сматываться!

В голове обомлевшего Стромба все перемешалось. Судя по всему, Левинсон хотел спасти его, и это не укладывалось у него в голове.

— Долго ты еще будешь стоять?! — прорычал Эйб и проворно выскочил из машины.

Предчувствуя подвох, Стромб в панике отпрянул назад.

— Ты рехнулся! — глаза его затравленно метались по сторонам. — Ты принимаешь меня за кретина? Я никуда с тобой не поеду!

— Не сходи с ума! Сейчас не время сводить старые счеты. Пора сматываться!

— Ну и сматывайся на здоровье, мне-то до этого какое дело? Я уже почти у себя!

Взгляд его на мгновение задержался на МФМ.

— Дурак! — Левинсон схватил его за рукав и с силой дернул к себе. — Там уже вовсю хозяйничает контрразведка!

Стромб, приоткрыв от удивления рот, в следующее мгновение вперился в агента «Моссад» подозрительным взглядом.

— Откуда тебе об этом известно?

— О, Боже! Может, тебе еще раскрыть источники информации?..

Где-то недалеко окрестности разорвало несколько взвывших милицейских сирен. Очевидно, к месту перестрелки с бандитами было срочно вызвано несколько дополнительных патрулей.

Настороженно вслушиваясь в быстро приближавшиеся переливы сирены, Эйб поспешно затолкал вяло сопротивлявшегося американца в машину и проворно впрыгнул за руль.

— Хоть раз в жизни не будь таким подозрительным, — бросил он, резко сорвав с места мощную иномарку. — Поверь, если бы я хотел покончить с тобой, я бы уже сделал это сам или уступил бы эту прерогативу тому спятившему дебилу, — его палец уткнулся в сторону распластанного посреди дороги трупа Шершня. — Надеюсь, хоть это ты понимаешь?

Автомобиль пронесся мимо здания МФМ и, миновав двор, выскочил на дорогу.

Стромб, вжатый в спинку сиденья, сверлил недоверчивым взглядом затылок Левинсона. Он никак не мог понять, что тот задумал. А в том, что он уготовил ему ловушку, он не сомневался.

Ли взглянул на свои добела сжатые кулаки, лежащие на коленях и решил, что раз у него нет оружия, нужно постараться справиться с Левинсоном одними руками. Но, зная, что тот гибок и проворен, как куница, да к тому же еще и вооружен, он усомнился, что ему удастся победить такого опасного противника.

Левинсон кинул на Стромба через зеркало быстрый взгляд и по напряженному выражению его глаз понял, какие мысли крутятся у него голове.

— Расслабься, — усмехнувшись, произнес он, плавно снижая скорость, чтобы не привлекать к себе внимания ГАИ. — Я, конечно, понимаю тебя. Ты ведь подозреваешь, что я уготовил тебе какую-то западню, не так ли? Но это не так.

Стромб бросил на него полный недоверия взгляд. Усмешка, заигравшая на тонких губах Левинсона, показалась ему зловещей.

— Тогда какого дьявола ты вмешался в происходящее? Исключительно из-за любви к ближнему? Извини, но поверить в это я не могу.

Не желая попусту рисковать, напрягшийся Стромб ждал, когда Левинсон еще более замедлит ход иномарки, чтобы вцепиться ему в горло и придушить, как цыпленка. Сейчас это было делать крайне опасно: машина все еще шла на приличной скорости.

— Называй это как хочешь, — фыркнул Эйб, — но поскольку мы занимаемся одним ремеслом, мне не нравится, когда хозяева сдают своего агента… Ты понимаешь, о чем я?

Стромб изменился в лице.

— Ты хочешь сказать, что меня сдали? Но это брехня! — выкрикнул он. — Ты лжешь!

— Послушай-ка, — губы Эйба сжались в тонкую нитку. — Мне абсолютно наплевать веришь ты мне или нет, но часа полтора назад я получил приказ уничтожить тебя, хотя до этого было категорически запрещено трогать тебя. Я больше чем уверен, что это распоряжение было отдано Тель-Авивом после того, как тебя сдало твое руководство.

Стромб вызывающе рассмеялся.

— Это ты сам выдумал? Боже мой, большей глупости я не слышал за всю свою жизнь!

Левинсон безразлично пожал плечами.

— А ты не подумал, почему тебя не трогали вплоть до сегодняшнего утра, хотя мы знаем о тебе практически все? Если тебе интересно, то прихлопнуть тебя не составляло труда еще до приезда в Россию, но этого почему-то не сделали. И я скажу тебе почему: на это не было соответствующего решения твоего руководства. Теперь, очевидно, оно есть.

— Вздор!

Левинсон ухмыльнулся.

— Ты был нужен им для того, чтобы расправиться с Челышем, и вот, когда ты выполнил их задание, то стал больше не нужен, так как чересчур много знаешь об этом деле.

По затянувшейся паузе Левинсон сделал вывод, что все-таки заронил в душу Стромба зерна сомнения, и взглянул на его сдвинутые к переносице брови.

— Впрочем, мне совершенно все равно, что ты обо всем этом думаешь. Просто имей в виду, что рано или поздно кто-то из наших агентов до тебя обязательно доберется, так что по приезде в Америку лучше не расслабляйся.

На лице Левинсона расцвела жизнерадостная улыбка:

— Может, проживешь на пару минут подольше.

Бросив на него мрачный взгляд, Стромб, сжимая и разжимая кулаки, промолчал, признавая, что в словах Левинсона есть доля истины. Он вспомнил разговор с высокопоставленным сотрудником Белого Дома в отеле «Хилтон» и его явное нежелание разглашать сверхсекретные сведения о Челыше.

Продолжая улыбаться, Эйб увидел позади себя в зеркале медленно поворачивающий из боковой улицы в их сторону белый патрульный автомобиль. Агент «Моссад» быстро остановился у бровки дороги.

Обернувшись к сидящему каменным изваянием американцу, он проговорил:

— У меня есть еще одно дельце, так что я тебя покидаю. Если хочешь, машину можешь забрать, она все равно не моя. Считай это последней услугой приговоренному.

Он усмехнулся.

— Дерьмо! — Ли смерил его исподлобья тяжелым взглядом.

— Ну-ну, полегче, — ухмыльнулся Эйб и, распахнув дверцу, вылез на улицу.

Недоверчиво посмотрев на него, Стромб подумал, что машина ему в самом деле не помешает. До начала регистрации в аэропорту времени оставалось в обрез. Теперь он спешил в Лондон с единственной целью: как можно скорей проверить через верных людей сообщенную Левинсоном информацию.

Быстро перебравшись на водительское сиденье, он уже собрался включить передачу, когда быстро обошедший автомобиль Левинсон заглянул внутрь салона сквозь разбитое боковое окно.

— Чао, старик! — весело сказал он, дожидаясь, пока еле ползущая по дороге милицейская машина поравняется с иномаркой. — Надеюсь больше тебя никогда не увидеть!

— Пошел в задницу! — рявкнул Стромб и потянул на себя рычаг переключения передач.

В этот момент патрульная машина наконец-таки оказалась на одной линии с иномаркой. Левинсон выхватил из плаща пистолет и разрядил в нее пол обоймы патронов сквозь водительское окошко, намеренно беря мушку несколько выше голов стражей порядка.

Вжавшийся в спинку сиденья Стромб ощутил на своем лице жар пролетевших в дюйме от него пуль и взвизгнул от ужаса. Вцепившись в баранку побелевшими пальцами, он в панике ударил по газу, и иномарка, как бешеная скакнула вперед.

Окрестности разорвала оглушительно воющая сирена, и патрульный автомобиль, взревев мощным двигателем, рванул следом за тонированной иномаркой.

Упавший на тротуар Левинсон вскочил на ноги и ринулся прочь. Оказавшись на какой-то улочке, он перешел с бега на шаг, и на лице его заблуждала улыбка. Именно о такой мести он мечтал все последнее время, чтобы Стромб перед своей смертью метался, как крыса, и он сумел-таки воплотить ее в жизнь!

При мысли о том, сколько страху натерпится американец, прежде чем его сразят милицейские пули, он счастливо рассмеялся и быстро свернул в узкий проулок.

Ковыляющая впереди него какая-то расплывшаяся пожилая матрона, обернувшись, наградила его осуждающим взглядом и, не удержавшись, фыркнула, словно кобыла.

Обогнав ее, Левинсон развязно ей подмигнул и направился на поиск такси.