Эффект антибаунти или казус белли-2

8

Подслушав телефонный разговор Усуповой с Джонсом, Белборода испытал острое желание тут же бросить все к чертовой матери. Ему страстно захотелось смыться отсюда и доложить обо всем в Управление контрразведки. Он понял, что опять вляпался в самую гущу событий с участием иностранных спецслужб, но уже не во Франции, а в Москве. Сейчас это было ему крайне противопоказано. Разбор его провала во Франции еще не закончился, и до вынесения окончательного вердикта ему было необходимо вести себя тихо.

Тем не менее, когда Усупова закончила разговор и села в машину, он спросил у нее:

— Куда едем?

— Давайте пока покружим по городу, хорошо?

— Нет проблем. Пять минут вас не задержат?

— Нет, а что?

— Надо снять с крыши разбитую рекламу, чтобы не бросалась в глаза: милиция — народ привередливый.

Иван хмыкнул, затем, немного подумав, придал своему лицу озабоченное выражение и добавил:

— Вам придется заплатить за нее, а также за тот риск, которому я подвергался, уходя от бандитов. Если бы они нас догнали, они бы меня, наверное, убили!

Усупова не почувствовала в его голосе фальши. На ее взгляд, рано или поздно, он должен был это сказать.

— Что ж вы убегали от них? — располагаясь с комфортом в машине, спросила она. К ней вновь возвращалось самообладание.

— Вы же обещали мне хорошо заплатить!

Белборода постарался, чтобы в его голосе прозвучали нотки жадности.

— Так вы будете платить?

— Конечно, успокойтесь, — глядя на него с плохо скрываемым презрением, ответила Галина. — Мы едем сегодня куда-нибудь или нет?

— Момент!

Изобразив на лице удовлетворение ее ответом, Белборода достал из-под сиденья отвертку и принялся демонтировать установленную на крыше такси рекламу.

Вальяжно раскинувшись на пассажирском сиденье, Усупова глядела на него, сморщив нос. Она терпеть не могла работяг, так, прислуга, и не более.

Она усмехнулась про себя, думая, что за свою жадность водитель такси не получит от нее ни копейки. Тем более, что деньги ей пригодятся самой. Думая так, она по-прежнему не сводила с Белбороды глаз.

Иван, чувствуя на себе ее взгляд, выкрутил, наконец, из крыши автомобиля последний винт, вылез из кабины и, сняв останки рекламы, уложил их в багажник. Усевшись обратно за руль, он подумал, что его знакомый, у которого одолжил «волгу», будет им недоволен.

«Ладно, что-нибудь придумаю с этой рекламой! — решил он и включил стартер.

— Едем? — он повернулся к Усуповой.

— Давно пора, — недовольно сказала она. — Что-то вы долго возились.

— Так уж получилось, — ответил Иван и как бы между делом вдавил на приборном щитке малоприметную кнопку. Установленные на автомашине кассеты со сменными регистрационными номерами перевернулись, и место прежних номерных знаков заняли другие.

Абсолютно не разбиравшаяся в технике Усупова заметила, как водитель, вдавил какую-то кнопку, но не придала этому никакого значения. Сейчас ее больше всего занимал вопрос, куда делись преследовавшие их бандиты. Устроив, как и прежде, свою сумочку на коленях, она внимательно осматривалась по сторонам.

В этот момент из-за дома на полном ходу выскочила какая-то темная иномарка и, визжа широкой резиной на повороте, рванула навстречу такси.

Усупова от неожиданности вскрикнула. Запустив руку в сумочку, она обхватила холодной ладонью рукоятку своего пистолета. Белборода мгновенно вдавил в пол акселератор, и такси рвануло вперед. Однако тревога оказалась ложной. Неожиданно объявившаяся машина с оглушительно ревущей в салоне музыкой проскочила мимо них и понеслась дальше.

— Ублюдки!.. — сотрясаясь от злобы, процедила Усупова, тем не менее испытывая огромное облегчение, что в машине не оказалось подонков ПМ. — Чертовы ублюдки!..

Белборода, покосившись на сумочку, утвердился во мнении, что там лежит пистолет.

— Включите, наконец, эту проклятую печку! — раздраженно промолвила Галина. — Я окоченела!

— Ничего удивительного, — Иван включил отопление салона. — В вашем наряде только на пляже лежать, а не мотаться по ночному городу.

— Это не ваше дело!

— Спасибо, что напомнили мне об этом, — усмехнулся он.

— Заткнись, иначе вообще не получишь никаких денег! — рука Усуповой дернулась в сумочке. Иван решил больше не пререкаться.

— Слишком ты умный, гляжу, — помолчав, сказала она.

Теплые струи воздуха быстро нагрели салон. К Галине вернулось хорошее настроение.

„Ну, ничего, — злорадно подумала она, — евреям придется заплатить за все мои сегодняшние мытарства“!

Никто иной, как Эйб Левинсон, помощник резидента „Моссад“ в Москве, который завербовал ее неделю назад, настоял на том, чтобы она встретилась с бандитами Рыкова лицом к лицу, плетя что-то насчет последующего составления их портретов. Как он ей объяснил, это требуются для их картотеки, и обещал за риск хорошо заплатить. Он дал понять, что затруднений с деньгами они не испытывают.

Продолжая осматриваться кругом, Галина думала, что, как только вытянет из них все, что только возможно, она тут же рванет за границу. В противном случае люди Рыкова ее здесь убьют.

Как ни казалась женщина глупа, она все-таки разобралась с документацией Челыша и обнаружила в ней один счет в люксембургском банке на предъявителя, на котором в сравнении с другими счетами лежала сущая мелочь — порядка семисот тысяч долларов. Она собиралась их прикарманить и, покинув Европу, обосноваться где-нибудь подальше от российских границ.

Глаза Усуповой загорелись, когда она подумала, что этих денег при их правильном вложении, ей хватит на всю оставшуюся жизнь. Ей больше не придется ложиться под разных жирных извращенцев, каким был Челыш! Вместо этого она найдет себе приличного паренька, станет его содержать, и он будет вынужден сносить все ее капризы. А не нравится — скатертью дорожка! За свои деньги она отыщет себе другого!..

От этих мыслей Усупова едва только не замурлыкала, как пресыщенная кошка.

Белборода с удивлением поглядел на ее расплывшееся в довольстве лицо. Перехватив его взгляд, Галина вернулась с небес на землю.

— Что уставился?

— Да так. Нельзя разве?

— Смотри лучше вперед.

Смерив Ивана неприязненным взглядом, она вернулась к прерванным мыслям и подумала, что главное только выбраться из страны, а там все пойдет, как по накатанной колее.

Для того, чтобы не чувствовать себя обделенной деньгами, пока она будет добираться до Люксембурга, Усупова решила подзаработать и продать американцам украденную у Челыша информацию. Кому помешают лишние деньги? Только не ей!

Галина была уверена, что успеет снять с люксембургского счета все деньги до того, как американцы заблокируют счет, и после этого тут же исчезнет.

Довольная своей коммерческой жилкой, она и не подозревала, что Эйб Левинсон, благодаря установленному в израильском посольстве мощнейшему электронному оборудованию радиоперехвата, уже знает о ее разговоре с Джонсом. Тот факт, что ей удалось-таки сбежать от людей Рыкова, привел его в ярость.

Попивая дымящийся кофе, Рабе Мецех, находившийся на посту резидента „Моссад“ в Москве чуть более года, занимался в своем кабинете собранным на Рыкова обширнейшим досье.

Это был высокий, подтянутый человек средних лет с намечавшейся на макушке проплешиной. На его ястребином с горбинкой носу были нацеплены очки без оправы.

Когда он перевернул очередную страницу, по внутренней связи посольства его потревожил Эйб Левинсон, его новый заместитель, не так давно прибывшей из Израиля взамен ушедшего на пенсию сотрудника.

— Произошло одно из ряда зон выходящее событие, — сдерживая беспокойство, проговорил Левинсон. — Необходимо срочно увидеться. Дело касается Рыкова.

Брови Мецеха чуть дрогнули, тем самым выражая крайнюю степень удивления. Вместо вполне ожидаемого вопроса, не привыкший попусту тратить слов, он коротко бросил в щель переговорного устройства:

— Жду вас!

Сообщение Левинсона его заинтриговало. Он закрыл лежащее на столе дело, убрал его в стоящий рядом со столом сейф и в ожидании заместителя вновь опустился в кресло.

Рыков заинтересовал израильскую разведку несколько месяцев назад, когда его секретный представитель в Голландии пытался договориться с местными ювелирами о продаже большой партии необработанных контрабандных алмазов. Традиционно огранкой драгоценных камней в Нидерландах занимались евреи, а потому о начале тайных переговоров они тут же сообщили в „Моссад“, опутавший, как спрут, своей разветвленной шпионской сетью все еврейские диаспоры мира. Благодаря этому израильской разведке удалось довольно быстро установить, что за посредником стоит Рыков — весьма значимая фигура в России. Взяв его под усиленное наблюдение, они принялись активно его разрабатывать. Координатором этой работы был назначен Мецех.

Повернув голову, Рабе взглянул на двое больших настенных часов, показывавших местное и израильское время. В Москве было 2.10 ночи.

Гадая, что могло произойти с Рыковым, он решил не спешить с выводами и потерпеть до прихода Левинсона. Впрочем, долго ждать ему не пришлось.

Пройдя стремительным шагом из приемной в кабинет руководителя, его заместитель закрыл за собой двойные двери и опустился в стоявшее перед столом кожаное кресло.

— Кое-что из нашего плана по Рыкову придется срочно менять, — отрывисто проговорил он, глядя на внешне спокойного Мецеха.

— То есть как?

Рабе склонил голову и вопросительно посмотрел на Эйба поверх очков.

— Что произошло?

— Усупова сумела удрать от его уголовников. Каким образом, это мне пока неизвестно.

— Вот как? Вы в этом уверены?

— Абсолютно!

Левинсон раскрыл принесенную с собой папку.

— Чуть более десяти минут назад она сумела дозвониться до МФМ и назначила встречу связному Коростылева, некоему Эдварду Джонсу из группы небезызвестного Стромба…

Последнее имя вызвало на лице Эйба гримасу ненависти, и для этого у него были все основания.

Еще недавно он числился в „Моссад“ одним из лучших специалистов по палестинскому вопросу и служил в Восточном Иерусалиме. Однако после того, как там с новой силой вспыхнули беспорядки, спровоцированные неожиданно исчезнувшим Стромбом, его за нерасторопность перевели в Москву с понижением в должности. Левинсон затаил на американца кровную обиду, поклявшись рано или поздно отомстить за свое унижение. Когда же он неожиданно обнаружил, что Стромб вдруг прибыл в Москву, он решил, что настал его час. Однако Мецех, который был в курсе всей этой истории, категорически запретил ему мстить и приказал выяснить причину появления Стромба в столице России. Было ясно, как божий день, что Стромб выполняет в Москве очередное задание АНБ…

— Согласитесь, — продолжил Эйб, глядя на Мецеха, — если бы люди Рыкова все-таки захватили Усупову, звонить со своего мобильника она не смогла бы. Отсюда следует, что эта баба все еще на свободе!

— Проклятье! — тихо выругался начальник.

Левинсон продолжал:

— Не знаю, откуда она узнала номер американца. Наиболее реальное объяснение случившегося — ей его сообщил Коростылев.

Он вытащил из папки донесение и протянул Мецеху.

— Это распечатка их разговора. Впрочем, говорит по большому счету только Усупова, Джонс лишь издает непонятные междометия…

Рабе схватил протянутые бумаги и углубился в чтение.

Новейшее разведывательное оборудование, установленное в посольстве, позволяло сидевшему в глубоком бетонном подвале оператору добывать многие секретные сведения, о которых люди, не задумываясь, болтали в эфире. Откуда им было знать, что мобильные телефоны прослушать гораздо проще, чем простой проводной телефон…

Как только ответственным за контроль над МФМ оператором был зафиксирован факт радиосвязи неустановленного абонента с Джонсом, он тут же распечатал их разговор и передал срочно вызванному посыльному.

— Доставишь Левинсону, — сказал он, тем самым исполняя приказ начальника, чтобы все материалы о Фонде без очереди ложились к нему на стол.

Эйб быстро пробежал глазами принесенное посыльным донесение и поспешил в кабинет к боссу.

Отложив распечатку, Мецех воззрился на своего заместителя.

— Проклятые бездари!

Голос его повысился на один тон, что означало крайнюю степень негодования.

— Упустить Усупову, когда она уже почти была в их руках, это надо еще умудриться!

Он постучал пальцем по донесению:

— Если только ей удастся встретиться с американцами, и она передаст им сведения о Рыкове, наша операция „Пророк“ теряет весь смысл! Он будет засвечен, и от его вербовки мы будем вынуждены отказаться… Тель-Авив будет нами крайне недоволен!

— Это еще мягко сказано, — невесело усмехнулся Левинсон. — За потерю планируемого контроля над приличным куском теневой экономики русских нас выгонят со службы без выходного пособия. Но за потерю контроля над людьми, зависящими по тем или иным причинам от Рыкова и реально влияющими на внутреннюю и внешнюю политику этого государства, нас сотрут в порошок!

— Именно так!

Мецех помассировал виски.

— Надо сделать все, чтобы эта встреча не состоялась! Делайте что хотите, но Усупова не должна сообщить американцам о Рыкове ни единого слова!.. Я предупреждал вас, что вся эта затея с ней может плохо кончиться, и оказался прав! После того, как она передала вам сворованную у Рыкова информацию, с ней надо было тут же кончать!

Левинсон с неприязнью взглянул на Мецеха.

— На это у меня не было вашего разрешения. Чтобы ее уничтожили люди Рыкова, я передал ей заряженный пистолет. В момент нападения она должна была им воспользоваться и тем самым обречь себя на встречную пулю. Но этого, к сожалению, не произошло, и ей удалось скрыться.

Мецех раздраженно поправил очки, не сводя с Левинсона тяжелого взгляда.

— Я ждал указаний из Тель-Авива, так как вербовке Рыкова отводится важная роль. Ситуация сейчас такова, что операция по его разработке близка к фиаско!.. Берите сколько угодно людей, срочно разыщите Усупову и ликвидируйте ее, пока она не успела известить американцев о Рыкове!

— Где ж я вам ее сейчас разыщу?

— Это уже ваши проблемы. Но до времени встречи она должна быть мертва. Это приказ!

— Не порите горячку! — Левинсон был само спокойствие. — Еще не произошло ничего страшного.

— Вы хотите сказать, — сдерживаясь, чтобы не выйти из себя, медленно проговорил Мецех, — что на практически сорванную операцию вам наплевать? Я правильно понял вас?

— Я лишь хочу сказать, что все поправимо, — твердо посмотрел на руководителя Эйб. — А на счет сорванной операции вам лучше проконсультироваться с Тель-Авивом. Интересно, как они прокомментируют свою медлительность в принятии решения по Усуповой?

— Как бы то ни было, но в первую очередь они будут спрашивать с нас, а не с себя. Как вы это не понимаете? Усупову надо немедленно ликвидировать!

— И все же позвольте с вами не согласиться.

Мецех, подавив внезапную вспышку гнева, оттянул ворот белоснежной сорочки и затем, немного успокоившись, сумел выдавить из себя будничным тоном:

— Хорошо. Что вы предлагаете?

Ему пришла в голову простая мысль, что сейчас не время для раздоров.

Левинсон качнул головой, как бы давно ожидая этот вопрос.

— Есть два очевидных пути срыва предстоящей встречи Усуповой и людей Стромба, — имя американца он произнес с плохо скрытой враждой. — Первый — это тем или иным образом помешать американцам прибыть на место ее проведения. В этом случае они станут подозревать, что в игре участвует кто-то еще. Второй — то же самое проделать с Усуповой, но с аналогичными умозаключениями со стороны все тех же американцев…

— Ну, здесь вы Америку не открыли, — хмыкнул Мецех.

— Здесь — нет, я предлагаю способ проще и эффективней. Чтобы нам самим не оказаться замазанными в смерти Усуповой, пока молчит Тель-Авив, сообщить о месте и времени их встречи Косых, и пускай он направит туда своих уголовников…

Косых уже давно являлся тайным агентом „Моссад“ и сообщал им обо всех сделках Рыкова, составивших основу собранного израильской спецслужбой досье.

— Как только на сцене появится Усупова, они схватят ее и уничтожат. Таким образом, в глазах Тель-Авива мы окажемся чистыми, а американцы останутся с носом. Вместе с тем, чтобы не допустить незапланированного провала, отправим на место встречи своих людей, которые будут отслеживать ситуацию. В самом крайнем случае, если события начнут развиваться в неблагоприятном для нас направлении, для спасения операции ничто не помешает устранить Усупову прямо на месте.

— Вы думаете, происшедшее на его глазах похищение Усуповой Стромба не обеспокоит?

— Конечно, обеспокоит, но не настолько, чтобы он запросил Вашингтон о продлении срока его командировки в Москве. Ситуация для него будет крайне запутана. Он предпочтет поскорей убраться обратно за океан.

Мецех нахмурился.

— Тем не менее риск срыва операции очень велик.

Левинсон пожал плечами.

— Разумеется, элемент риска присутствует, но чтобы поймать в сети такую рыбу, как Рыков, без этого не обойтись. Ко всему прочему, чтобы надолго отвадить американцев от Рыкова, было бы неплохо в заварушке пристрелить Стромба. Тем самым мы создадим американцам серьезные проблемы. В приказном порядке их тут же отзовут всех обратно.

— А вот об этом не может идти и речи, — покачал головой Мецех, отпивая из чашки остывший кофе. — Чем меньше шумихи, тем лучше.

— Ладно, это будет видно по обстоятельствам…

— Не вздумайте разбираться со Стромбом! — в голосе Мецеха зазвучал металл. — Это может привести к непредсказуемым осложнениям! Пускай с миром отправляется домой. Я ясно выражаюсь?

— Куда уж яснее, — пробормотал Эйб, думая в это время, что шанс отомстить обидчику может больше не подвернуться.

Догадываясь о его мыслях, резидент, глядя ему прямо в глаза, произнес, чеканя каждое слово:

— Если с ним что случится по вашей вине, вы будете нести за это персональную ответственность!

— Понятно, — проворчал тот.

— Теперь о предлагаемом вами плане, — продолжил Мецех. — Он мне не нравится.

Левинсон хмыкнул:

— Предложите что-нибудь лучше.

— Это вы должны предлагать, а не я! Но, поскольку ваши мозги сейчас больше заняты Стромбом, я чувствую, что без моего вмешательства не обойтись.

Мецех взглянул на часы.

— До встречи остается не так уж много времени, а потому слушайте внимательно, чтобы не пришлось лишний раз повторять…

Он на секунду замолк, собираясь с мыслями.

— Поскольку американцы как пить дать прибудут на место встречи задолго до намеченного срока, чтобы как следует оглядеться на местности, этим мы и воспользуемся. Сделаем вот что…

Он наклонился к Левинсону, понизил голос и минуты две что-то быстро ему втолковывал. Закончив, он спросил:

— Надеюсь, вы все поняли?

— Без сомнения! — Эйб поднялся на ноги.

— Ну и замечательно, — одобрительно проговорил Мецех. — А теперь за дело! Берите людей и начинайте действовать. Если возникнут какие-то трудности, я — на связи.

— Понятно.

Левинсон протянул руку, чтобы забрать папку с распечаткой перехваченного телефонного разговора, но Мецех, нажимая кнопку переговорного устройства внутренней связи, отрицательно покачал головой:

— Оставьте ее пока у меня.

— Как скажите.

Уже выходя, Левинсон расслышал, как Мецех просит секретаршу принести ему горячего кофе, и подумал, что на его месте он бы уже давно спал.

Взявшись за ручку двери, он обернулся.

— Да, а что делать с Усуповой? Она же не успокоится, и может пустить под хвост всю вашу затею?

— То же самое, что собирались сделать с ней вы, — безгубый рот Мецеха растянулся в подобии усмешки. — Разумеется, уничтожить.

— Ясно.

Левинсон вышел из кабинета.