Эффект антибаунти или казус белли-2

19

Когда агенты «Моссад» выехали на набережную, дождь уже хлестал в полную силу. Включенные Зеймицем дворники еле справлялись с обрушившимся на стекло водопадом, а конусообразный свет фар с трудом пробивал плотный поток льющейся с неба воды. Висевший до этого над рекой вертолет дорожной инспекции уже улетел прочь.

— Шпарит, как из ведра, — обронил Шулех, прислушиваясь к барабанящему по крыше дождю.

Зеймиц согласно кивнул, вглядываясь в дорогу.

— Чертовски похоже на всемирный потоп.

— Следи за дорогой! — резко оборвал его Левинсон. — Беглецы где-то здесь, так что сбавь скорость. Оператор сказал, что их радиомаяк пропал с экрана компьютера где-то в этом районе.

Шулех обернулся к руководителю.

— Может, они обнаружили его и выбросили в воду? Со дна реки ни один сигнал до спутника не дойдет, поскольку ее поверхность, что снаружи, что изнутри представляет собой подобие кривого зеркала. Посланный радиопередатчиком сигнал не в силах пробиться наружу и рассеивается в толще воды.

— Не знаю, — недовольно поморщился Левинсон.

Сигнал пропал минут двадцать назад, и он не ожидал от этого ничего хорошего.

Попрощавшись с оператором поисковой системы, он отключил телефон и сунул его в карман.

— Надеюсь, сейчас во всем разберемся. Может быть, ты прав, но в твоей версии есть существенный изъян: ни Усупова, ни тот, кто ее похитил у нас, не могли знать, что застрявшая в машине пуля является радиомаяком…

В свете фар впереди них зажглись какие-то мигающие огоньки.

— Тише! — быстро скомандовал Левинсон, наклоняясь к водителю. — Скинь еще скорость и метров через двадцать остановись.

— О'кей.

Пассажиры машины настороженно уткнулись в ветровое стекло. Они увидели развернутые поперек набережной два автомобиля ДПС, мигавшие аварийной сигнализацией.

— Стой!

Сдавленный голос Левинсона выдал охватившее его беспокойство. Зеймиц поспешно нажал на тормоз.

— Что им надо здесь? — сузив глаза, подозрительно произнес Левинсон, когда обе машины дорожной службы одновременно включили фары, и под их светом река заиграла яркими бликами.

Около машин Эйб увидел нескольких милиционеров с белыми портупеями, толпившихся у снесенного железного ограждения. Указывая друг другу куда-то в кипящую от дождя воду, они явно о чем-то спорили.

— Все ясно, — вздохнул Левинсон, откидываясь на сиденье. — Машина с Усуповой свалилась в реку. Теперь понятно, почему замолк радиомаяк.

Он посмотрел на Шулеха.

— Ты оказался прав.

— Однако радости от этого мало, — уныло откликнулся тот, обернувшись к руководителю, и с угрюмым выражением на лице добавил: — Нас, кажется, оставили с носом. Держу пари, беглецы намеренно столкнули машину в воду, чтобы замести следы…

— И смыться! — с досадой прищелкнул пальцами Эйб. — О радиомаяке знать они не могли. Судя по всему, удирали они не от нас, а от этого стада в милицейских мундирах!

Он раздраженно ткнул пальцем в сторону сгрудившихся на набережной милиционеров, продолжавших переругиваться между собой по какому-то пустяку.

— Так оно и есть, — кивнул сидевший за рулем Зеймиц. — Чтобы так снести ограждение, машина скорее всего была спущена с этого обрыва, — он указал на расположенный по левую руку склон. — Насколько я вижу, тормозного пути нет и в помине.

— Естественно, — нахмурился Шулех. — Парень, угнавший у нас машину, отнюдь не дурак и не сумасшедший. Очевидно, имея небольшое преимущество во времени, он успел вытащить из салона Усупову, подтолкнул автомобиль к краю обрыва, и после этого вместе с ней сделал ноги. Его расчеты оказались верны: пока эти бараны в фуражках скачут вокруг сбитого ограждения, ему представилась прекрасная возможность исчезнуть. Так что теперь нам предстоит начинать все сначала!

— Посмотрим, — проворчал Левинсон. — Но не скидывай со счетов, что он и в самом деле мог не справиться с управлением и угодил в реку.

— Не верю я в это. Где мы начнем их искать?

Зеймиц равнодушно пожал плечами.

— Ума не приложу, — спокойным тоном произнес он, переводя взгляд со склона на оживленно жестикулировавших патрульных. — Меньше надо было лупить глаза на эту раздетую потаскуху, когда караулил ее, глядишь, такой проблемы перед нами и не стояло бы. В первую очередь надо было думать об этом.

Левинсон ухмыльнулся, глядя на вскипевшего от злости Шулеха. Тот не любил, когда кто-то напоминал ему об ошибках, и Эйб не мог скрыть своего удовлетворения, что между сговорившимися против него напарниками вспыхнули разногласия. Вероятность того, что Мецех узнает о его желании расправиться со Стромбом была теперь очень мала.

— Эй, потише на поворотах… — прошипел Шулех, покрываясь красными пятнами. — Этот парень напал на меня сзади. Я ничего не успел сделать, как он уже впрыгнул в машину и дал деру!

— Это ты и объяснишь Мецеху, — ровно проговорил Зеймиц, не глядя на разгневанного напарника. — Если не сумеешь вновь отыскать Усупову.

— Ах, вот как?! — вскинулся Шулех. — Ну, хорошо… В таком случае я расскажу ему не только об этом!..

— О, да рассказывай о чем хочешь! — скривив губы, бросил Зеймиц уголком рта, и на его лице появилось скучающее выражение. Трескотня Шулеха ему порядком поднадоела.

— Да?.. — разъярился тот, сжав кулаки. — Ну что ж, вот и договорились!..

— Заткнитесь! — изобразив на лице свирепое выражение, рявкнул Левинсон, решив, что пора вмешаться в перебранку помощников. — Хватит собачиться. Как бы то ни было, если мы не найдем эту чертову Усупову, не поздоровится всем троим! И не важно, по чьей вине ей удалось удрать. Ясно?

— Я не могу так работать, когда на меня спихивают все огрехи! — с негодованием на лице заявил Шулех. Левинсон фыркнул.

— Успокойся. Это он сказал с горяча. Не так ли, Зеймиц? — почти ласково спросил он.

Зеймиц почувствовал опасность. Не в пример Шулеху Левинсон был хитер, как лиса, и с ним надо было вести себя крайне осторожно.

— Конечно, — быстро согласился он. — Просто иногда сдают нервы, вот и все. При нашей работе это случается.

— Несомненно.

Эйб еле скрыл ухмылку и перевел взгляд на хмурившегося Шулеха. Без сомнения тот больше не захочет поддерживать Зеймица в стремлении настучать Мецеху про его охоту на Стромба, а что будет значить его слово против их двух? Да ничего! Мецех просто не поверит Зеймицу, и на этом все и закончится.

— Прекращай дуться, — он дружески похлопал Шулеха по плечу. — Настраивайся на работу. Ее у нас, к сожалению, еще очень много.

— Догадываюсь, — пробурчал тот, глядя сквозь висящую в воздухе сетку дождя на бестолково снующих по набережной инспекторов, освещенных ярким светом фар. — Только с чего начинать-то? Ведь Усуповой удалось-таки скрыться, а без нее компромата на Рыкова нам не видать как своих ушей!

— Для того тебе и дана голова, чтобы думать, но эту девку надо отыскать обязательно. В противном случае Мецех отдаст нас на растерзание Тель-Авиву, а что это такое, надеюсь, объяснять вам не требуется.

— Да уж, — пробормотал Зеймиц. — Это точно. Вышибут со службы в два счета. Жаль, что вы не бросили один из своих радиомаяков в карман этой шлюхе. Она бы уж запела у меня в руках, как миленькая!

— Ладно, еще не вечер. Пока до гаишников не дошло, что машину спихнули в реку со склона, требуется как следует осмотреться там наверху.

Левинсон ткнул пальцем в обрыв.

— Наверняка остались какие-нибудь следы: беглецы ведь не бестелесные духи. От этого и будем плясать.

— Да ничего мы там не найдем, — отмахнувшись, пробубнил Шулех. — Без толку все это. По-моему, нужно срочно связаться с Мецехом, отметить все перечисленные в деле Рыкова адреса, где может объявиться Усупова, и с помощью дополнительных агентов взять их под усиленное наблюдение.

— Для этого у нас не хватит людей, — хмыкнул Левинсон. — К тому же эта бодяга может длиться неделями без всякой гарантии, что Усупова соизволит, наконец, обнаружить себя, а у нас для этого нет времени. К этому сроку мы будем уже безработными.

— Гм-м.

Такая перспектива Шулеха не обрадовала. Сдвинув брови, он задумчиво почесал подбородок.

Обернувшись назад, Зеймиц с беспокойством заметил:

— По-моему, мы зря только теряем время. Как и вы, я абсолютно уверен, что требуется обязательно обыскать площадку перед обрывом. Так чего же мы ждем?

Левинсон смерил обоих помощников холодным взглядом.

— Пока вы оба не перестанете сомневаться в успехе порученной нам операции и не прекратите думать лишь о себе, — с нажимом произнес он, переводя взгляд с одного подчиненного на другого. — Надеюсь, я ясно выражаюсь? Только в этом случае мы добьемся более-менее приемлемых результатов. А теперь, — обратился он к Зеймицу, — разворачивайся и двигай вперед. Хватит чесать языком, пора действовать!

— Чего уж тут непонятного, — пробормотал Шулех. Удобнее устраиваясь на сиденье, он заметил отделившуюся от группы милиционеров массивную фигуру одного из стражей порядка.

— Кажется, у нас неприятности, — быстро проговорил он. Не сводя глаз с двинувшегося в их сторону инспектора, он ухватился за рукоятку скрытого под полой пиджака пистолета.

Агенты замерли. Внимание патрульного могло повлечь за собой все, что угодно.

— Спокойно, — тихо обронил Левинсон и коснулся плеча впереди сидящего Зеймица, начавшего уже разворачиваться. — Не спеши.

— О'кей.

Зеймиц нажал на тормоз. Полминуты спустя, когда патрульный поравнялся с машиной, он открыл боковое стекло.

— Что вам здесь нужно? — рявкнул подошедший к ним милиционер. По его красному мясистому лицу с фуражки стекали струйки воды. Он с раздражением отдернул полы насквозь пропитавшегося влагой бушлата. — Не хватало только здесь ротозеев!

— Мы собирались уже уезжать, — миролюбиво проговорил придвинувшийся к окну Левинсон, демонстрируя милиционеру доброжелательную улыбку. — Хотели проехать по набережной, но она оказалась перекрыта. Не скажите, что там стряслось?

— Какой-то болван угодил в реку, и теперь по его милости приходится мокнуть под дождем.

— Мало приятного, — согласился Левинсон. — Наверняка был пьян, и вот результат.

— Пускай над этим себе ломает голову медэксперт. Нам надо только дождаться кран и бот с водолазами.

Помявшись немного, он, наконец, спросил:

— Пары сигарет не найдется?

— А как же!

Левинсон выудил из кармана полную пачку и протянул патрульному.

— Берите всю пачку.

Сграбастав в кулак сигареты, инспектор, не поблагодарив, пошел к сослуживцам.

Облегченно вздохнув, Шулех оставил в покое оружие. Зеймиц включил передачу и осторожно повел машину вперед. Отдалившись от места аварии на безопасное расстояние, Левинсон распорядился остановиться. После этого он поднял воротник плаща.

— Пока не подошел бот с водолазами, хорошенько пошарю на площадке перед обрывом. Может, на что и наткнусь.

— Я с вами, — откликнулся Шулех, нащупав ручку дверцы. Левинсон отрицательно мотнул головой.

— Ты забыл о сутенерше. С ней надо покончить как можно быстрей. Этим вы и займетесь.

— Да ее уже нет на месте, — протестующе вымолвил Зеймиц. — Уже слишком поздно, да и посмотрите, какой шпарит ливень!

— Ерунда, — отмахнулся Эйб. — Никакой ливень не испугает ее. Если не покончите с ней сегодня, вам предстоит заняться этим завтра.

Он распахнул дверцу и вылез под холодные струи дождя.

— Связь по-прежнему через Мецеха.

Захлопнув дверцу, Левинсон отошел на обочину. Взглянув на него через залитое водой стекло, Зеймиц тронул автомобиль вперед, и Эйб проследил за ее огоньками до тех пор, пока они не исчезли из вида. Тогда, кутаясь в плащ, он направился обратно к месту аварии. Не доходя до него метров сорок, стал быстро карабкаться вверх по склону по раскисшей земле.

Неожиданно услыхав позади себя нарастающий шум автомобильного двигателя, он обернулся. Из-за растущего на склоне кустарника увидел, что остановившаяся около милиционеров разрисованная рекламой автомашина принадлежит телевидению.

Глядя, как забегал вокруг нее знакомый патрульный, Левинсон, поежившись, тихо выругался:

— Принесла нелегкая!

Нагнув голову, чтобы с дороги было невозможно рассмотреть светлого овала его лица, он продолжил карабкаться на обрыв.

Рыков нервно вышагивал по кабинету, крепко сцепив пальцы рук за спиной. Косых уже выехал на встречу с командой Шершня, и теперь в деловом крыле своего коттеджа ПМ остался один.

Мысли о канувшем, будто в воду, Морде не выходили из головы. Но, судя по тому, что его осевшие в спецслужбах агенты не подавали никаких сигналов опасности, на месте встречи Усуповой с американцами никаких компрометирующих материалов обнаружено не было. По крайней мере, пока, а это уже само по себе была добрая весть. Он чувствовал бы себя еще лучше, если бы точно знал, что собранные на него Челышем сведения не попали в руки Ли Стромба. Но ответ на этот вопрос должен был добыть посланный к МФМ Шершень. Приходилось набираться терпения еще на пару часов.

— Я только и делаю, что жду. Надо чем-то заняться, иначе от этого ожидания можно сойти с ума!

Он сел за стол и достал из ящика финансовые документы компании. Опять принялся просматривать их с карандашом в руке, но очень скоро почувствовал, что не в силах сосредоточиться на длинном столбце чисел.

Допустив одну за другой несколько досадных ошибок, ПМ в раздражении сгреб отчет обратно в ящик стола, туда же зашвырнул карандаш и вновь вскочил на ноги.

Пометавшись по кабинету еще минут пять, он почувствовал, что если срочно ничего не предпримет, то точно станет пациентом клиники для душевнобольных.

Чтобы хоть как-то снять довлеющее над разумом напряжение, он выхватил из стола пистолет и, отомкнув массивную металлическую дверь, вошел во «вторую приемную». Стрельба всегда действовала, на него благотворно. Выбрав одну из выщербинок на стене, он вскинул оружие и быстро разрядил в нее магазин с десятиметрового расстояния.

Все пули вошли одна в одну, и комната наполнилась едким пороховым газом. Чтобы проветрить ее, Рыков подошел к вентиляционной решетке и приподнял за рычаг металлические жалюзи, после чего вышел из комнаты.

Довольный собой, он положил пистолет в стол. Почувствовав себя словно помолодевшим на несколько лет, он сам себе усмехнулся и подытожил, что все еще держится в неплохой форме.

Упав в кресло, он вновь потянулся за финансовыми документами, как на его столе зазвонил телефон, ранее переключенный из приемной Косых.

Вздрогнув, ПМ схватил трубку.

— Да? — рявкнул он и услышал перепутанный голос одного из инженеров с пункта радиоперехвата.

— Что тебе? — недовольно проворчал он, шелестя страницами документов, и здесь вспомнил, что поручал Косых отдать приказ по прослушиванию радиотелефона Морды.

— Ну же, я слушаю, — более спокойно проговорил он, отодвигая лежавший перед ним отчет в сторону.

— Что там у тебя?

По мере того, как инженер рассказывал, что ему удалось услышать и каким это было произведено образом, лицо Рыкова изменилось до неузнаваемости. Глаза его полыхали бешенством.

— Эй, ты случаем там не перепил? — свирепо зарычал он совершенно не своим голосом. — Что ты несешь, идиот? Какой арабский? Ты в своем уме?

— Я не утверждаю, что это арабский язык, — тщательно подбирая слова, осторожно возразил инженер. — Мне просто так показалось…

— Когда кажется, креститься надо! — резко оборвал его Рыков. — Ты записал разговор?

— Обязательно. Он только что прекратился, и я позвонил вам.

— Прекращай болтать и дай мне его прослушать.

— Один момент.

Инженер включил запись переговоров Левинсона с оператором поисковой системой в посольстве.

Едва услышав первую фразу, Рыков окаменел и минут пять в гробовом молчании слушал сделанную его человеком запись. После этого, не дослушав ее и находясь в полном смятении, он без предупреждения медленно опустил на рычаг трубку своего телефона.

В мозгу его как в каком-то дьявольском калейдоскопе замелькали обрывки бессвязных мыслей.

— Боже мой! — еле слышно простонал он, уставившись перед собой бездумными глазами. — Это конец!..

Хоть он ни черта и не понял, о чем переговаривались в эфире телефонные абоненты, звучание этого языка на слух он знал чересчур хорошо, и он вверг его в шок.

Иврит!

Во времена его службы в Комитете Госбезопасности он считался одним из вражеских языков!

Рыков беспомощно обхватил голову. Его мозг, едва он услышал перехваченный разговор, благодаря заложенным в него еще со времени службы ассоциациям, тут же увязал в единую нить иврит с израильской спецслужбой «Моссад». В голове ПМ мгновенно вспыхнула мысль, что им заинтересовались евреи. А это было сродни катастрофе!

Как он хорошо знал по прежней работе, «Моссад» был одной из самых могущественных разведок в мире, и они не выпускали из своих цепких когтей добычу до тех пор, пока не удостоверялись в ее большей непригодности. После этого ненужного человека стремительно устраняли и обставляли все, как несчастный случай. То же самое ждало и отказавшихся работать на них людей. Хоть ему и не было еще сделано предложение о сотрудничестве, он был уверен, что за этим дело не станет. После этого его ждала только смерть, независимо от того, примет он их условия или нет…

Рыков безвольно уронил руки на стол.

— Однако самое страшное все же не в этом, — беззвучно сказал он себе, еле шевеля трясущимися от страха губами. — Самое ужасное заключается в том, что скрыться от них невозможно ни в одной стране мира! Они оставят меня в покое лишь только после смерти!

Бледный, как покойник, Рыков почувствовал, что если немедленно не выпьет изрядной порции водки, от охватившего его страха он сыграет в ящик прямо у себя за столом.

Медленно, как дряхлый старик, он поднялся на ватные ноги. Покачиваясь, неуверенным шагом подошел к бару и, открыв его, налил полный бокал живительной влаги. Расплескав часть жидкости дрожащей рукой, он донес его до лица и привычным жестом опрокинул в рот. Ощутив разлившееся внутри тепло, он тут же налил второй бокал и отправил его следом за первым. Почувствовав себя несколько лучше, он взял из бара полную бутылку водки и, прихватив бокал вместе с собой, вернулся обратно за стол.

— Что же мне делать? — беспрестанно бормотал он, потягивая спиртное, как обыкновенную воду и не чувствуя вкуса. В какой-то момент ему показалось, что он сходит с ума.

— Какой к черту «Моссад»?! — озлобившись, неожиданно рявкнул он, ударяя кулаком по столу. — Может, телефоном балуются какие-то дегенераты, а я дрожу здесь от страха, как побитая псина!

В тайне надеясь, что все обстоит именно так, и он зря пугает себя мыслями одна страшнее другой, он грохнул опустошенным бокалом о стол и, дотянувшись до телефона, рывком сорвал трубку.

— Проклятье! — прорычал он, набирая номер Морды. — Что мне раньше-то не пришло это в голову? Сейчас разберемся, что там за шутник… Если выяснится, что я зря волновался, уж я постараюсь достать его из-под земли!..

Приложив трубку к уху, он вслушивался в звучавшие в динамике длинные гудки, и чем дольше они звучали, тем все более ПМ убеждался в своей правоте. Без сомнения, мобильным телефоном Морды воспользовался какой-то кретин, а он-то, дурак, не нашел ничего лучшего, как начать сходить с ума из-за этого чертового «Моссада»!

Между тем Левинсон, замерший над набережной у обрыва, решился выяснить, кто с такой настойчивостью обрывает лежавший в кармане его плаща телефон.

— Слушаю, — осторожно проговорил он своим мягким, слегка картавым голосом.

На том конце линии вдруг послышался не то стон, не то всхлип и затем чье-то тяжелое дыхание.

— Слушаю вас, — нетерпеливо повторил он, внимательно вглядываясь в деловито снующих перед телевизионной камерой милиционеров. — Вы будете говорить?

Рыков на мгновение обомлел, потом огромным усилием воли взял себя в руки и выдавил:

— Кто это?

Его надтреснутый голос прозвучал достаточно напористо и агрессивно, чтобы вызвать у собеседника уважение. Во всяком случае, он на это надеялся.

— Морда, это ты?

Левинсон замер и удивленно приподнял брови. Затем ухмыльнулся. В приложении к делу Рыкова имелось несколько экземпляров аудиозаписи его голоса, переданных Мецеху Косых, и Эйб больше не сомневался, что разговаривает сейчас с самим Рыковым.

— Кто это? — тем временем вновь рявкнул тот, так и не дождавшись ответа. — Где Морда?

Прозвучавшее в трубке слабое эхо возвратившегося сигнала повторило его вопрос, и ПМ отметил, как натянуто прозвучал его голос.

Продолжая ухмыляться, Левинсон осторожно вымолвил:

— Морда мертв. Но причин для волнения нет. Ни к американцам, ни в руки правоохранительных органов компрометирующие вас сведения не попали. Вы ведь именно это хотели услышать, не так ли?

Эйб сделал вывод, что Рыкова здорово припекло с этими материалами, что он решился собственноручно связаться с подопечным ему бандитом. Как он знал, тот связывался с ними только через Косых.

— Они по-прежнему находятся у Усуповой, — мягко продолжил он. — Но можете не сомневаться, что к утру они будут уже уничтожены. Я лично позабочусь об этом…

Белый, как смерть, Рыков почувствовал легкое помутнение разума.

— Кто это — я? — немного придя в себя, каркнул он пересохшими губами. — С кем я говорю?

С плутоватой усмешкой Левинсон выразительно проговорил:

— С другом, — и отключил телефон.

Услышав короткие гудки, Рыков обессилено разжал трясущиеся пальцы, и трубка с глухим стуком упала на стол. Им овладела паника. Он больше не сомневался, что только что разговаривал с одним из агентов «Моссад»!

Ухватившись ходящей ходуном рукой за бутылку и разлив при этом большую часть водки на стол, он с трудом налил полный бокал спиртного и поднес к губам. Но это не помогло. Мысли продолжали скакать в голове, как чертики на праздничной вакханалии.

Проревев что-то нечленораздельное, он присосался к бутылке и наполовину опустошил ее. После этого, откинувшись в кресле, попытался разобраться в сложившейся ситуации. В какой-то степени это ему удалось, и он пришел к неутешительной мысли, что все его первоначальные предположения о «Моссад» оказались верны: евреи разрабатывали его для вербовки. С какой стати им потребовалось уничтожать собранный на него Челышем компромат, если только не вывести из-под удара? Жест доброй воли? Чушь! В разведке ничто просто так не делается!

Сжав голову руками, Рыков застонал. Чертов Стромб! Именно из-за него начались неприятности. Где-то у американцев произошла утечка информации и, видимо, после этого им решилась заняться израильская спецслужба.

Изменившись в лице, Рыков оторвал руки от головы. Набрав номер инженеров радиоперехвата, он потребовал немедленно заглушить в МФМ все виды связи, благо, с помощью установленной в микроавтобусе аппаратуры это было сделать легко. Затем он сообщил инженеру телефон Шершня, чтобы тот работал с ним напрямую, и дал отбой. На лице его появилось мстительное выражение. Он представил себе, как проникший в здание Фонда Шершень прижимает Стромба к стене, и у того нет ни малейшей возможности позвать помощь, поскольку связи в здании нет, а до поста милиции у главного входа можно кричать хоть всю ночь напролет, все равно никто не услышит!

От этой мысли Рыков несколько приободрился. По крайней мере, он будет отомщен. Но что дальше?

Высосав до конца бутылку, Рыков решился скрыться. Какой-никакой, но это был шанс. Если же он будет сидеть здесь и дожидаться, когда к нему пожалуют агенты «Моссад», потом его будет ожидать только смерть.

Вскочив на ноги, ПМ приблизился к встроенному в стену кабинета замаскированному сейфу и достал из него авиабилет с открытой датой вылета, специально приготовленный на такой случай. Достав его вместе с толстой пачкой кредитных карточек, лежавшие на которых суммы не нужно было отмечать в таможенной декларации, он бросил ее на стол.

Что ж, если ему удастся вылететь сегодня утром в Европу, днем он сумеет обналичить часть денег и после этого растворится, как дым. С несколькими пересадками он доберется до одной маленькой южно-африканский страны, диктатору которой в свое время помогал крупными поставками оружия, и заживет у него под крылышком, не зная забот. По крайней мере, год или около того он выгадает, а там будет видно…

— Да, — прохрипел ПМ. — Так я и сделаю!

На счету в единственном банке этой страны у него лежала весьма крупная сумма, поступившая от продажи оружия, и о которой никто не знал. Единственного человека, которому было об этом известно, он застрелил собственноручно сразу же после перечисления денег.

— Так что главное — только выбраться из России, — взволнованно просипел он. — А там все будет в полном порядке!

Приободрившись, Рыков смахнул со стола на пол пустую бутылку из-под спиртного и стал суетливо рассовывать по карманам рассыпавшуюся пачку кредиток.