Эффект птеродактиля

Глава 1

Из зеркала на меня смотрела девочка лет десяти с непослушными кудрявыми волосами и великоватыми передними зубами. Гермиона Джейн Грейнджер. Хорошая девочка, отличница. Магглорожденная ведьма. А при чем тут я?

Видимо, при том, что в меня попала молния. Нет, я не купалась в грозу, не пряталась под одиноко стоящим деревом. И мобильник в самый неподходящий момент у меня тоже не зазвонил. Грозы вообще не было, хотя парило с самого утра, и в воздухе явственно чувствовался избыток электричества. Кто его знает, может быть, потом и пролились небеса ливнем, но до этого мне досталась шаровая молния. Светящийся шарик неторопливо влетел в распахнутое окно и, слегка потрескивая, уверенно двинулся в мою сторону. Резко запахло озоном. И страха-то особого не было, так: чуть жутковато, но даже азартно — захотелось все же спасти хоть что-то из работающей техники. Телевизор был выключен, но из розетки я шнур не выдернула, так что кошмарный шарик имел полное право спалить громоздкий агрегат. Под ударом был и работающий ноутбук, перед которым я и сидела, просматривая сайты с фанфиками по Гарри Поттеру в поисках интересных новинок. Ноут было жалко намного больше, чем телевизор, потому приоритеты я расставила быстро и очень медленно протянула руку, чтобы выдернуть шнур питания из розетки. Но не успела. Бывший еще секунду назад таким неторопливым, жуткий гость буквально ринулся в мою сторону. Последнее, что я запомнила — яркая вспышка. Даже больно не было.

Очнулась я уже в этом теле. Интересно, куда делась Гермиона? И почему я вообще в нее попала? Слышала, что после удара молнии отдельные люди выживали и даже приобретали некоторые паранормальные способности. Но чтобы попасть в литературного персонажа?.. Может, я просто брежу? Хотя не похоже. Ладно, будем осматриваться и собирать информацию. Деваться все равно некуда.

Легкая ретроградная амнезия, столь популярная в бразильских сериалах, очень пригодилась в качестве оправданий и мне. Гермиону Грейнджер, как выяснилось, убил ее младший брат. Нет, это было не специально, Эдвин не ненавидел старшую сестру. Все вышло случайно. Это было выражением любви и симпатии. Просто обнял он ее слишком сильно, не осознавая своей силы. Ведь Эдвин Джон Грейнджер родился с синдромом Дауна.

Рождение больного ребенка — чудовищная трагедия, которой не пожелаешь и злейшему врагу. К тому же болезнь болезни рознь. Физическая немощь далеко не всегда сочетается с умственной неполноценностью. Насколько я в курсе, те дети с синдромом Дауна, у которых была мозаичная форма этого заболевания, могли худо-бедно адаптироваться в суровом мире. А вот те, у кого была полная лишняя хромосома, были, увы, безнадежны. У Эдвина была именно такая форма синдрома, что дало в итоге не только умственною неполноценность, но и большую физическую силу. Он просто слишком сильно обнял свою сестру. За шею. Няня, приглядывавшая за мальчиком, не смогла его остановить или разжать объятия. Прибежавшие на крик родители тщетно делали искусственное дыхание и пытались нащупать пульс, сердце девочки остановилось. Эдвин слишком сильно пережал сосуды и нервы на шее Гермионы, слишком сильно и слишком долго. Парамедики приехали быстро, но тоже развели руками и готовы были констатировать смерть, как вдруг случилось чудо: девочка закашлялась, порозовела и… ожила. А вот того, что это уже была не Гермиона, никто на радостях и не заметил.

Впрочем, меня это не удивило и даже разъяснило некоторые неясности канона. Грейнджеры совершили большинство ошибок, типичных для тех, кто оказался в том же положении, что и они. Наверное, каждая мать, родившая больного ребенка, чувствует свою вину перед ним, даже если никакой вины и нет. Крошечный и абсолютно незаметный сбой в самом начале формирования новой жизни привел к трагедии. Сперва все было более-менее нормально, как это и бывает с младенцами. Но постепенно становилось все хуже и хуже. Ребенок отставал в развитии, и это становилось заметнее буквально с каждой секундой. К тому же рядом был еще один малыш, у которого все было в полном порядке. Гермиона была старше брата на два с половиной года.

Мне не досталась память девочки, но было легко представить чувства и мысли ее матери. К тому же, как я поняла из некоторых обмолвок, а потом и из найденных в ящике стола отцовского кабинета документов, Джон Грейнджер не был биологическим отцом Гермионы. Он ее удочерил. До этого она носила девичью фамилию своей матери — Купер.

Так вот, миссис Грейнджер очень переживала, что не смогла родить здорового ребенка от любимого мужчины. Часть обязанностей по присмотру за Эдвином была переложена на Гермиону. Что естественно лишало ее обычных друзей и подруг.

У мальчика была няня, которая неплохо справлялась со своими обязанностями, но на всех прогулках дети были вместе. Эдвин тянулся к сестренке, что было совершенно естественно, да и она его не отталкивала. Но непохожесть Эдвина отделяла их от других детей. И дело было не только в специфической внешности мальчика. Эдвин не умел играть в обычные детские игры, особенно в те, где требовалось взаимодействие и распределялись роли. Он просто не понимал, что это такое.

Он радостно бегал следом, стучал игрушками по качелям и горкам, разбрасывал песок. И был слишком силен для обычного ребенка. И однажды он задушил котенка. Он не хотел причинить вреда пушистому зверьку, он просто слишком сильно прижал его к себе.

И родители, и няни с тех пор очень пристально следили за тем, чтобы их дети не подходили слишком близко к Эдвину Грейнджеру. Тень неприязни накрыла и Гермиону. Да еще миссис Грейнджер упорно отказывалась признавать наличие проблем и обращаться за помощью к специалистам: например, посещать центр для детей с такой же болезнью, консультироваться с психологами. Но нет, Эдвин старательно втискивался в рамки условной «нормальности» за счет постоянного присмотра сестры и няни.

Если бы миссис Грейнджер не зацикливалась на социализации своего младшего сына за счет Гермионы, не мешала бы дочери жить собственной жизнью, не вбивала бы в девочку избыточную толерантность, все могло бы быть не так уж и плохо. Ну, есть у девочки больной братишка, с кем не бывает. Но девочка без брата появлялась только в детском саду, а потом в школе. На обычных прогулках Эдвин всегда был рядом, радостно гукал, стучал игрушками и мог невзначай сильно толкнуть другого ребенка. И желающих общаться с Гермионой вне школы скоро не осталось. В гости к ней не ходили по тем же причинам. И не приглашали в гости тоже. Миссис Грейнджер почему-то считала, что любое приглашение распространяется и на Эдвина.

Постепенно Гермиона стала тяготиться обществом своего брата. Единственным поводом не заниматься им, который признавала ее мать, были уроки и чтение. Так и появился книжный червь. К тому же миссис Грейнджер прекрасно понимала, что они с мужем не вечные, а Эдвин всегда будет нуждаться в опеке. Естественным считалось то, что после смерти родителей ношу взвалит на себя Гермиона. Чтобы достойно содержать больного брата, надо иметь хороший доход, для чего стоило учиться. Чувства и планы самой Гермионы в расчет не брались. И как бы дико это не звучало, но такое поведение весьма типично для родителей больных детей. Сама с такими сталкивалась.

Теперь становилось понятным, почему Гермиона никогда не приглашала никого в гости, а сама охотно сбегала из отчего дома в «Нору» или на Гриммо, 12, на поиски крестражей. Возможно, что и изменение памяти родителей планировалось раньше. Нет, речь не идет об изощренном коварстве, но такие мысли вполне могли приходить в голову. И необходимость прятать семью от Упивающихся Смертью стала просто триггером для давно задуманного. Пусть живут в Австралии, нянчатся с больным сыном и забудут о наличии дочери. И всем будет хорошо.

К тому же с возрастом Эдвин вполне мог стать агрессивным, а не за горами еще и половое созревание. Я припомнила несколько жутковатых историй и содрогнулась. Да уж… А еще и без помощи хотя бы психолога… А Гермиона — девочка обстоятельная, наверняка изучила всю имеющуюся литературу, а не только душеспасительные брошюрки про-лайферов и иже с ними. Уверена — Гермиона любила и брата, и родителей. И даже наверняка попыталась бы найти способ магического лечения Эдвина, когда получила письмо из Хогвартса. Но вот получать это письмо буду уже я. И не мне ее осуждать. Вернее, ее вообще никто не смеет осуждать в данном случае.

Я же, одинокая взрослая баба с кучей тараканов в голове и невнятными перспективами в прошлой жизни, тем более не горела желанием посвятить жизнь больному брату. Пожалуй, стоило найти себе местечко в мире магии и обрубить все концы у магглов еще раньше, не дожидаясь седьмого курса.

Другое дело, что мои планы легко могли накрыться медным тазом. Раз уж Гермионе не позволили умереть, даже переместив в ее тело чужую душу, то она точно является не последним игроком в этой истории. То есть, мои планы не должны слишком резко вступать в противоречие с известным каноном. Иначе меня или развоплотят и «заменят», или личность подкорректируют. А личность — это то немногое, что осталось от меня. Не дамся! Так что, скорее всего, отпадает тихая учеба на Райвенкло или Хаффлпаффе, знакомство с миром магии и поиски покровителей. Придется дружить с Поттером. И спасать весь этот мир.

Все-таки интересно, получала ли Гермиона предложение, от которого нельзя отказаться от дорогого директора или нет? Могла и сама влезть в эпопею, если спала и видела, как смыться из дома. Хотя как-то криво она это делала. Ладно еще Поттер, но Уизли ей зачем? Логичнее было того же Невилла обработать. Хотя там бабушка… За Поттером же маячила борода Дамблдора. А Уизли? На безрыбье, что ли? Но ведь девочка пришла из современного мира, где замужество уже давно не является основной целью в жизни каждой девицы. В любовь к рыжему недоразумению я не верю от слова совсем. Все-таки подростковая влюбленность подразумевает некий романтический флер, идеализацию своего предмета. А Гермиона отчетливо видела все недостатки Рона, не забывала потыкать его в них носом. Да еще и подыгрывала ему, отлично понимая, что без ее помощи он ни на что не способен. Один «Конфундус» на МакЛагена чего стоит. Не привыкла получать лучшее? И при этом привыкла вытирать сопли и возиться с тем, кто сильно отстает в развитии? Да ну на фиг! В каноне полно самодостаточных, самостоятельных незамужних ведьм. Лучше уж быть самой по себе. Ладно, ждем МакГоннагал и готовимся к приключениям. То ли еще будет. Ой-е-ей…

МакГоннагал появилась в середине августа. Для меня уже был выбран достаточно крутой медицинский колледж (кто бы сомневался), но я только делала вид, что готовлюсь. Кстати, имитация подготовки помогла мне еще больше сократить общение с Эдвином. К тому же я не скрывала своего страха перед ним и шарахалась каждый раз, когда он пытался меня обнять. Няня качала головой, миссис Грейнджер поджимала губы, а мистер Грейнджер прямо сказал жене, что тут нечему удивляться. И что на меня лучше не давить, чтобы не вызвать еще большей неприязни к брату. Разговор родителей я благополучно подслушала с помощью фонендоскопа, который обнаружился в домашней аптечке. Ну и плевать, что неэтично. Мне нужна информация. Кстати, пожалуй, стоит взять его с собой. Вдруг что подслушать понадобиться. Чары чарами, а старые дедовские способы надежнее будут.

Профессор трансфигурации заявилась в субботу и как раз к пятичасовому чаю. Мне вручили письмо, сахарницу превратили в вазочку с розой, а всем присутствующим прочитали краткую лекция о мире волшебников, необходимости учиться магии, чтобы уметь справляться со своим Даром… И все это — в замечательной и самой лучшей в Британии школе магии и колдовства Хогвартсе.

— А есть и другие школы? — спросила я, рассматривая список.

МакГоннагал поджала губы.

— Это скорее ремесленные училища, — сказала она, — полное магическое образование, которое дает возможность делать карьеру и получить место в министерстве, дает только Хогвартс.

Понятно. Теперь даже если рыпнусь, родители пинками в Хогвартс загонят. Может поинтересоваться перспективами магглорожденных? Нет, не стоит. Правильным девочкам не должны в голову приходить мысли о дискриминации. И вообще, девочка должна радоваться сказке и волшебству. Вот и будем радоваться.

Мистер Грейнджер заглянул в мое письмо.

— И где же все это можно купить? — спросил он. — Сколько стоит? За обучение в этой школе надо платить?

— Нет, за обучение платить не надо, — сказала заместитель директора, — но все необходимое купить придется. На все про все уйдет примерно пятьдесят галлеонов. Это магические деньги. Обменять можно в банке Гринготс. На сегодня курс составляет пять фунтов на один галлеон. Продается все это в Лондоне, на Диагон-аллее. Это место видят только волшебники. В первый раз магглорожденных учеников сопровождает представитель школы. Думаю, что это можно организовать сегодня.

Я захлопала ресницами и просительно уставилась на родителей. МакГоннагал зачем-то полезла в старомодный ридикюль, который был у нее с собой. Мистер и миссис Грейнджер тут же заулыбались как по команде. Оп-паньки… Какой-то артефакт?

— Конечно, конечно! Вы так любезны! Вы отправитесь прямо сейчас? Гермиона, причешись! Папа даст тебе деньги.

Обалдеть…

А еще интересно, что няня с Эдвином почему-то задержались на прогулке. Хотя он обожал чай и сладости. Странно… И родители совершенно не переживали по этому поводу. Очень интересно. Но ведь няня Эдвина членом семьи не была, а умственно отсталый мальчик — не самый приятный сосед за столом. Может, и это было продумано? По идее та же МакГоннагал могла понаблюдать за нашим семейством в образе кошки, убрать из дома ненужных свидетелей, а только потом явиться официально. Слишком долго и муторно? Но ведь и магглорожденных не так уж и много. Я, Дин Томас (он полукровка, но пока об этом не знает) и Джастин со сложной фамилией, который в книге попал на Хаффлпафф. Маггловоспитанного Поттера обрабатывал Хагрид. Так что не так уж и много работы. Но теперь мне все это еще меньше нравится. Я не удивлюсь, если на дом наложат какие-нибудь чары или маячок. Это меня совсем не устраивало. С одной стороны, понятно, что юного волшебника надо держать под колпаком, но с другой… Ну, не люблю я этого. Не люблю. Ладно, сейчас не это главное. Сейчас мы отправляемся за покупками. Вот интересно, будет ли у меня та же волшебная палочка, что и у Гермионы?

Через несколько часов я в полной прострации сидела в своей комнате и перебирала купленные книги. За каким хреном мне «Взлет и падение Темных искусств»?! Допустим, «Историю Хогвартса» я бы и так купила. Или не купила бы? Она точно есть в библиотеке школы. А книга дорогая. Я бы лучше купила что-нибудь про устройство министерства или свод законов. Почему же на кассе у меня оказались именно эти книги? Не помню… Стало по-настоящему страшно. Единственное, что оставляло мне надежду на относительно нормальную дальнейшую жизнь, это то, что МакГоннагал могла торопиться и просто не имела желания отвечать на вопросы любопытной девочки. Сунула мне пару подходящих с ее точки зрения книг и обработала доставучего ребенка «Конфундусом». Да, наверное, так оно и было, иначе бы я вообще ничего не вспомнила. Но что-то мне расхотелось в Хогвартс. Однако только деваться теперь некуда. Придется ехать.

К тому же не мешало бы понять, что теперь думают дорогие родители, узнавшие, что их дочь ведьма. Конечно, они могли все и раньше обсудить, но скорее всего после нашего с МакГоннагал отбытия вернулась няня с Эдвином, и все разговоры пришлось отложить. Так что попробую подслушать дорогих родственников после того, как мы все отправимся спать. Где еще секретничать супругам как не в спальне? Вот-вот. И фонендоскоп мне в помощь.

Надо сказать, что родители не особо заинтересовались моими покупками, только выразили уверенность в моей безусловно отличной успеваемости. И намекнули, что мне стоит прочитать все учебники до того, как я приеду в школу, чтобы не выглядеть там белой вороной. Я покивала. Обязательно почитаю, правда, наизусть учить не буду, я не враг себе. Но чтобы мои родители из прошлой жизни не заинтересовались хотя бы волшебной палочкой?! Учебниками для школы магов? Мантиями и котлами? И всем остальным? Унесите пудинг! Это не касаясь того, что в Британии родители обязательно заключают со школой договор, куда внесено все, что только можно, и дотошно проверяют бытовые условия и все такое прочее. Сильный артефакт! Внушительный, в смысле — внушающий. Интересно, это на все семь лет сразу, или потом обновлять будут? А на самом деле — кошмар. Хотя для моих дальнейших планов подходит идеально.

И все-таки даже как-то обидно, что мне не предложили купить ту же сову. Деньги у меня с собой были, мистер Грейнджер дал намного больше, чем сказала МакГоннагал. Жабу себе, что ли, поймать? Насколько я в курсе, из выделений с кожи жаб ведьмы получали какой-то яд. Да и вообще, к Лонгботтому будет проще подъехать. Особенно, если у меня будет самочка. Интересно, можно ли купить в зоомагазине обычную жабу? Или придется отлавливать? Не то чтобы я любила земноводных… Но обычные жабы вроде бы способны привыкать к людям. Решено, завожу жабу. А пока стоит подслушать родичей. Вроде бы ванную комнату они уже посетили. И я достала фонендоскоп.

— Джейн, дорогая, все-таки это довольно неожиданно, — услышала я голос мистера Грейнджера, — хотя я совершенно согласен, что с такими способностями не шутят. Учиться надо обязательно.

Скрипнула кровать.

— Да, я тоже так считаю, — послышался голос миссис Грейнджер, — но меня это немного беспокоит.

— В конце концов, мы не знаем всех возможностей этих магов, — ответил мистер Грейнджер, — но кто знает, вдруг удастся…

Я вздохнула. Понятно, что он говорил об Эдвине. Но братишка был магглом, и совершенно не интересовал великих магов. Да и не стала бы МакГоннагал избавляться от больного ребенка на время разговора, если бы он не внушал ей отвращения. Няне можно было и память подправить. Да и не в няне дело. Маги отвратительно относились к сквибам — совершенно нормальным людям, способным видеть магию, но не творить ее. Умственно же отсталые магглы для них, вероятно, стояли ниже животных. Раньше такие дети почти не выживали, да и вряд ли генетические мутации сочетались с магией. Хотя и сама магия по идее являлась генетической мутацией. Вот хрен его знает, но даже мне страшно представить Эдвина магом.

— В любом случае это поможет ей в дальнейшем заботиться о брате, — сказала миссис Грейнджер.

Меня перекосило. Кто о чем, а вшивый о бане. Каково мне будет в мире магов, смогу ли я там прижиться и обуздать свой Дар — об это ни полслова. Я никто и звать меня никак, лишь приложение к братцу. Нет уж, дорогие мои, вас ждет великий облом. Может я и не прочь подкинуть деньжат на содержание Эдвина, но у меня будет своя собственная жизнь, без чугунного ядра, которое в прошлом таскали на себе каторжники.

— Джейн, — снова услышала я мистера Грейнджера, — я никогда не спрашивал тебя о ее отце. Она для меня как родная, но вдруг ее отец тоже волшебник. Не сможет ли он забрать у нас дочь?

Я навострила уши и затаила дыхание. Этот вопрос меня волновал больше всего.

— Джон, — тихо проговорила миссис Грейнджер, — мне очень стыдно тебе об этом говорить, но я не помню отца Гермионы. Я понимаю, что он был. Я знаю, что никогда не употребляла наркотики и не напивалась до потери памяти, но я ничего не помню о том, как забеременела.

Я медленно сползла по стеночке… Это был полный… абзац…

Уснуть мне так и не удалось. Уж слишком неожиданной была информация. То, что мой отец в этой жизни был магом, многое объясняло. Но зачем он стер память своей случайной любовнице? Логичнее было бы использовать средства контрацепции. В жизни не поверю, что у магов не было чего-то подобного. Хотя бы потому, что блюдущие до брака целибат мужики водятся только в фантазиях отдельных экзальтированных дам, а наличие внебрачного ребенка давало шикарный повод для шантажа. Так что стоит распрощаться с мелькнувшей было надеждой на богатого чистокровного родителя, который даже если не обрадуется дочурке, то подкинет деньжат и поможет устроиться в сложном новом мире. Кто мог ограничиться «Обливейтом», не задумываясь о последствиях? Или раздолбай вроде Джеймса Поттера и Сириуса Блэка, или кто-то, для кого это заклинание являлось привычным и было доведено до автоматизма. То есть — аврор из обливиаторов или… Гилдерой Локхарт. Хотя последний вряд ли контактировал с магглами. Из авроров я помню только незабвенного Моуди, но тот с его паранойей точно бы не только память стер, но и от последствий избавился. Кингсли Шеклбот пролетает по расе — у меня не настолько кучерявые волосы! Да, там полно народу было, еще какой-то Долиш затесался. Если говорить об обливиаторах, то первый, кто приходит в голову — Артур Уизли. Уж очень он мало знал о магглах и при этом работал в отделе, сотрудники которого каждый день с ними общались. Так что, скорее всего, он не только заколдованные вещи изымал, но и память стирал. А про всякую контрацепцию, судя по куче детишек, и понятия не имел.

Меня аж передернуло. Да ну на фиг! НЕ ХОЧУ! Тем более что все-таки непонятно, что там с этими Предателями Крови, вдруг это действительно что-то нехорошее.

Да и вообще, зачем было стирать память? Либо этот человек был знаком с будущей миссис Грейнджер, на тот момент мисс Купер, допустим, жил где-то поблизости, переехать не мог, и решил возможную проблему таким образом. Либо… либо Джейн Купер что-то узнала про него, заметила что-то необычное. Ну, или это вообще был какой-то ритуал. Но тогда за нами действительно должны были следить, чтобы проверять результаты. Или Гермиону просто спрятали? Да нет, миссис Грейнджер отлично помнила беременность и роды, да и уж очень большому количеству людей память менять пришлось бы.

Все, пора прекращать думать об этом, а то еще напридумываю себе черт знает чего, а на самом деле все может быть просто. Только я пока не знаю — как. В любом случае, в библиотеке Хогвартса надо начать с изучения свода законов. И вообще собирать информацию не о Пушках и Фламелях, а о мире магии и возможностях определения родства. Если мне дадут, конечно. Но у меня очень мощный стимул. Прорвемся…

Учебники оказались довольно интересными. Хотя систематизация там отсутствовала как класс. Действительно — рассчитано на старую добрую зубрежку. Что гербология, что чары, что трансфигурация с зельями. Перед глазами встала картинка из школьного учебника истории, где часть детишек пишет прописи, часть нараспев читает учебник, уча наизусть. Угу… а на заднем плане кому-то вгоняют ума через задние ворота. Патриархальненько. Хорошо хоть физические наказания в Хогвартсе уже отменили. Ладно, разберемся на месте, хотя что-то в любом случае заучивать наизусть придется. Но не все же.

Палочка мне, кстати, досталась та самая. В смысле виноградная лоза с жилой дракона. Интересно, можно ли попробовать какие-нибудь заклинания? Насколько я помню, Гермиона сказала Гарри, что пробовала некоторые заклинания, и они у нее работали. Хм… Нет, не буду пробовать. Можно просто отработать некоторые движения с карандашом или любой палочкой. Не думаю, что на доме нет никаких чар, оповещающих о колдовстве. Просто потому, что никто не может дать гарантий, что ребенок, дорвавшийся до магического артефакта, не отмочит чего-нибудь грандиозного и разрушительного. Даже если начнет с «Люмоса». Так что есть шанс, что раз Гермиона колдовала, то у Грейнджеров был какой-то контакт с органами магического правопорядка. Вот хрен его знает, но я очень не хочу быть должной кому бы то ни было, кто может отмазать меня от ответственности. Из канона я хорошо усвоила, что Очень-Добрый-Дедушка обожает ставить других в условия, когда они ему чем-то обязаны. На фиг! Тем более, что тут может быть не только система взаимных услуг, но и откровенный шантаж. Не зря же он тем же мародерам даже попытку убийства с рук спустил. Такой рычаг давления! Не-не-не, мы пойдем другим путем. Мы законопослушные. Мы дотерпим до школы (хотя и очень хочется поколдовать). Ладно, пойдем в садик, поищем жабу. Хотя бы для того, чтобы отвлечься от волшебной палочки и размышлений.

Садик у Грейнджеров небольшой, но ухоженный. С красивыми клумбами, цветущим кустарником и несколькими старыми яблонями. Есть и площадка для барбекю, и качели для детишек. Образцово-показательный садик образцовой семьи. И где тут искать жабу?

Мистер Грейнджер подстригал живую изгородь.

— Ты что-то ищешь, Гермиона? — спросил он.

Как все-таки непросто откликаться на чужое имя и называть папой чужого мужика!

— Пап, а у нас в саду жабы водятся?

— Вроде не видел, — ответил он, — а зачем тебе жаба?

— Ну, понимаешь, я же все-таки теперь… — тут я огляделась и понизила голос, — ведьма. А у всех ведьм в саду живут жабы. Это такие помощники, помнишь, мы сказки об этом читали? И в школу с собой можно будет взять. Сова или кошка, наверное, скучать будут, пока я буду на уроках. А жабу можно устроить в аквариуме.

Мистер Грейнджер задумался.

— Никогда об этом не думал, — признался он, — но что-то в твоих рассуждениях определенно есть. Может быть, мы сходим в зоомагазин и там узнаем насчет жаб?

— Конечно!

И мы отправились в зоомагазин…

Был соблазн купить какую-нибудь на редкость ядовитую пакость, но ясно было, что ничего подобного мне не светит. Мистер Грейнджер дураком не был, зла приемной дочери не желал и садиться в тюрьму, случись что, не собирался.

— И зачем вам жаба, мисс? — спросил меня продавец.

— Школьный проект, — мистер Грейнджер помнил про Статут Секретности.

— Да, — подхватила я, — это интересное исследование. И нужна самая обычная жаба, которая живет у нас в Англии.

— Хм… — продавец на мгновение задумался, — надеюсь, мисс, вы не будете мучить бедное животное и не выбросите его после окончания вашего эксперимента. Тогда я достану для вас жабу. Но ей понадобится специальный аквариум, вам следует ознакомиться с тем, как кормить такого питомца и ухаживать за ним.

Мы с мистером Грейнджером кивали. Издеваться над жабой я не собиралась.

— И переноску, пожалуйста, — сказала я, — мне нужно будет взять ее с собой в школу, там есть все условия для жаб, я точно знаю. И мне бы очень хотелось, чтобы это была самочка. Все-таки я тоже девочка.

— Это понятно, — согласился продавец.

Уже через каких-то десять-пятнадцать минут мы обзавелись аквариумом, переноской, запасом корма и брошюрой, в которой рассказывалось о жабах. И я стала хозяйкой довольно увесистого земноводного серой окраски с пятнышками и оранжевыми глазами с линзовидным зрачком.

— И как ты ее назовешь? — спросил мистер Грейнджер.

Я задумалась. А пусть будет…

— Бетти, — сказала я, — ты только посмотри на нее. Правда же, ей подходит?

— Ну просто вылитая Бетти, — согласился продавец.

И мы отправились домой.

Аквариум с Бетти я установила в своей комнате и покормила жабу мотылем. Она с аппетитом поела.

— Интересно, где ты будешь покупать для нее корм? — спросил мистер Грейнджер.

— Наверняка там кто-нибудь ловит рыбу, — сказала я, — и потом, раз в письме написано, что можно брать с собой жаб, то вопрос с питанием должен быть продуман.

— Ква! — согласилась Бетти.

Мистер Грейнджер настроил специальную лампу в аквариуме, проверил всю аппаратуру, а я вспомнила, что все это великолепие в Хогвартсе работать не будет. И что делать? С одной стороны — это шикарный повод подъехать к тому же Флитвику. А с другой — можно будет обсудить эту проблему с другими жабовладельцами. С тем же Невиллом.

Эдвина Бетти не заинтересовала, обратного я, признаться, откровенно побаивалась. А миссис Грейнджер хоть и наморщила нос, но ничего не сказала. В конце концов, выпускать Бетти из аквариума дома я не собиралась.

— Я вот думаю, — сказал после ужина мистер Грейнджер, — а вдруг твоя жаба волшебная. Что ты тогда будешь делать?

Я пожала плечами.

— Ты предлагаешь мне ее поцеловать? — спросила я. — Но это же самка, она в принца точно не превратится.

Родители засмеялись.

Время до отправления в школу прошло незаметно. Был очень большой соблазн самой отправиться на Диагон-аллею, разжиться книгами на интересующую меня тему, навести справки о том, как маги определяют родство. Но по зрелому размышлению я решила этого не делать. Паранойя детектед! Во-первых, без присмотра меня вряд ли оставили, просто во избежание того же колдовства. Во-вторых, хрен его знает, что там у меня за родственники. Папаша мог быть жив и здоров и совершенно не рад явлению дочурки. У него могли быть жена и дети, которые тоже не обрадуются. Если он умер, то могли быть проблемы с претендентами на наследство. А если в Азкабане… Тут тоже проблем хватало. В этом деле мне был нужен взрослый компаньон. Вряд ли маги даже разговаривать с ребенком будут. Единственное, что я сделала, это ненавязчиво выяснила место, где проживала миссис Грейнджер, когда забеременела неизвестно от кого.

Недалеко отсюда и проживала, как выяснилось, а жили мы в Оксфорде. Вообще, жалко до ужаса оказаться в таком интересном месте и не иметь возможности удовлетворить свой туристический зуд. Ладно, потом наверстаем. Оксфордшир вполне себе колдовское местечко, есть тут деревушка, рядом с которой сами собой перемещаются огромные камни. Вполне могут тут волшебники и жить, и часто бывать. Главное — начало положено, а там видно будет. Меня ждет Хогвартс и великие дела.