Эффект птеродактиля

Глава 45

Большое спасибо читательницам моего дневника за истории из жизни. Без них этой главы бы не было.

Вообще, все это было даже забавно. Меня старались не оставлять в одиночестве, все время интересовались, чего я хочу. Гарри и Мэгги отчитались, что доставили Миссис Норрис к Филчу. Кошка прекрасно поняла, что ее отнесут хозяину, и охотно пошла на руки к Мэгги. Профессор Флитвик открыл для ребят камин в Мунго. Гарри надавил авторитетом Избранного, а Мэгги — моим. Теперь кошка караулит своего хозяина, для нее выделена корзинка с мягкой перинкой. А эльфы Хогвартса доставляют ей молочко и печенку. Филч идет на поправку, Мэгги организовала ребят, чтобы они написали ему открытки. Даже в «Пророке» была заметка о преданном животном, спасшем жизнь своего хозяина. Так что за завхоза можно было не волноваться.

Дед и Барти провели несколько ритуалов, привязывая моего будущего ребенка к Источнику. Северус варил зелья и специальное масло для массажа. Барти раздобыл какой-то то ли шезлонг, то ли кушетку (я не определилась), который осторожно массировал мне спину и ноги. Специфические заклинания для ухода за лежачими особого дискомфорта не доставляли. Хотя и были не такими уж приятными.

Вся эта суета уже начинала раздражать. Я пока терпела, уповая на то, что им всем скоро надоест. Мне ведь еще и открытки с письмами с наилучшими пожеланиями вслух зачитывали.

Следствие пока продолжалось, интересных новостей не было. В «Ежедневном пророке» вышло большое интервью лорда МакДональда, который еще раз благодарил меня за помощь в снятии зловредных чар с его дома и призывал громы и молнии на головы тех мерзавцев и иностранных агентов, которые захотели лишить британских магов такого чуда, как Дикая Охота. Потому что иначе — зачем было на меня нападать? Вот это была бомба. Народ вспомнил о замечательном празднике, подсчитал бонусы и озверел. Как это?! Кто-то посмел покуситься на святое?! Тем более что у половины найденных кладов нашлись законные владельцы. Британия содрогнулась. Одни призывали объявить меня национальным достоянием. Другие — снова ввести публичные казни для таких преступников, как Дамблдор и Гриндевальд. Причем банальным повешением и отрубанием головы дорогие соотечественники не ограничивались. Вспомнили весь арсенал Средневековья. Даже не по себе стало.

Рита Скиттер рыла как терьер. Похоже, что с подачи Барти, который поделился с ней моими выкладками. Теперь рванула история с вербовкой наследников старых семей в УПСы. Нашу семью особо не полоскали, но очень толстого намека на то, что Барти намеренно втравили в дурную компанию, чтобы скомпрометировать его отца и перекрыть тому путь к министерскому креслу, не заметить было невозможно.

«Мы привыкли считать Хогвартс самым надежным и безопасным местом», — писала Рита, — «а оказалось, что именно там наши дети оставались в полной власти бессовестных политиканов, которые делали их заложниками в своих безнравственных играх. Сколько молодых жизней загублено? Сколько талантливых магов и ведьм оказались в Азкабане? Сколько семей лишилось наследников? Не пора ли вводить общественный контроль в лучшей магической школе Британии?»

Общественность снова содрогнулась. Честно говоря, на месте Дамблдора я бы скорее согласилась на колесование. Все-таки был шанс отмучиться раз и навсегда. Потому что нашлись желающие испортить ему еще и посмертие. Повезло старичку, что родители Сириуса Блэка померли.

Историю с ритуалом «Разделенное бремя» пока не обсуждали, видимо, чтобы не провоцировать других мошенников. Но волшебники стали задаваться вопросами, как такое получилось. Затем начали вспоминать и странные смерти в Хогвартсе. Снова всплыла «драконья оспа». Интервью дал мистер Джонс. Причем он не стал присваивать себе все лавры, а честно указал, что до искусственного происхождения страшной и смертельно-опасной болезни додумались мы с Мэгги.

«Часто непредвзятый взгляд и пытливый юный ум способны понять больше, чем умудренные опытом профессионалы. Мы привыкли слепо доверять строчкам в справочниках, не задумываясь о несоответствиях. А потом можем только удивляться, как мы этого раньше не заметили, ведь все так очевидно».

Вот это была бомба… Тем более что автором идеи действительно оказался Герпий Омерзительный, устроивший древним грекам ту самую Фукидидову чуму. А подопытным кроликом у Дамблдора и Гриндевальда оказался Элфиас Додж. Похоже, что друг-подопытный был своего рода традицией. Но этот хоть в живых остался.

Но информации все равно было мало. МА-А-АЛО! Хнык… Особенно же противно было лежать пластом. Чтение газет чередовалось с переводами шумерских текстов и написанием эссе для школы. Капризничать начать, что ли? И кого бы поизводить?

Миссис Крофти была патологически добродушна и имела богатейший опыт общения с капризулями. Причем с профессиональными капризулями. А у меня опыт в капризах, как у жены Леся — в скандалах. Тоже, что ли план, составить? Начать жрать что-нибудь несъедобное? Не хочется. Хотя мел я сжую легко. Решено. И Дилли отправилась за коробкой самого обычного мела. Его я пока приказала спрятать в шкафу.

Тиранить Северуса мне не хотелось. Он варил для меня довольно сложные зелья. А по ночам крепко прижимал к себе, причем спал очень чутко. Ну, не такая уж я свинья неблагодарная.

Оставались дед и Барти. На деда у меня тоже рука не поднималась. Ну, папочка, ничего личного, если что.

Так что зашедший как всегда после завтрака Барти был шокирован зрелищем меня, сосредоточенно грызущей брусочек мела.

— Ты что делаешь? — в ужасе спросил родитель.

Я оглянулась с видом заговорщика и поднесла палец к губам.

— Что?! — глаза у Барти буквально вылезли из орбит.

— Кальций, — шепотом сказала я, — это ему, — тут я указала себе на живот. — Для костей. А то он мои зубы съест.

Барти медленно сполз в кресло.

— Кто кого съест? — шепотом спросил он.

— Ребенок все берет из организма матери, — сказала я, — мне не жалко, но запасы надо восполнять. А кальций — это очень важно.

Хруп… я облизнула засыпанные белой крошкой губы.

Барти с позором сбежал. Первый пошел…

Ожидаемо и предсказуемо ко мне пригнали Северуса. Он некоторое время созерцал, как я хрупаю мелом, стоя напротив кровати, скрестив руки на груди и вопросительно приподняв левую бровь.

— Ты считаешь, что тебе не хватает кальция? — спросил он. — В тех зельях, что я тебе варю, его достаточно.

— Запас карман не тянет, — ответила я.

Блин, смылся бы уже, я хоть запью эту гадость! Сок… много-много вкуснейшего холодного апельсинового сока!

— Ты уверена?

— Мне так кажется. Вдруг… вдруг он там не один?

— Если хочешь, могу проверить.

— Проверь, — согласилась я.

Он достал из рукава волшебную палочку. Воздух вокруг меня засветился. Северус же вдруг издал какой-то странный кудахтающий звук.

— Что? — спросила, пользуясь удобным случаем и откладывая мел в сторону, чтобы не подавиться.

Северус повторил заклинание.

— Двое… — ошарашенно пробормотал он.

Несколько секунд мы неверяще смотрели друг на друга, а потом он рванул к камину. Вызывать целителей.

— Дилли! — прохрипела я. — Соку!

Пошутила…

Проверяли меня в несколько палочек и не по одному разу.

— Щекотно! — пожаловалась я.

— Да, — согласился Сметвик, — двое.

Я медленно взмыла над кроватью.

— Да что же это такое! — простонал Барти.

Целители развели руками. Северус осторожно вернул меня в кровать.

— Сигнальные чары не повредят? — спросил он. — Или лучше за руку или за ногу к кровати привязывать? А то ведь так и окно не откроешь.

— Ее нельзя оставлять одну, — согласилась миссис Крофти, — я теперь точно не отойду.

Целители конфисковали мел. Ничего, еще что-нибудь придумаю.

— Скажите, — спросила я, — а сейчас уже можно определить, мальчики у меня или девочки? Интересно же.

— Ауры различаются, — ответила мисс Марч, — так что могут быть и разнополыми. Сильные волшебники. Это очень большая редкость, чтобы на таком раннем сроке и такие выбросы.

Кажется, скучно мне в любом случае не будет.

— Может быть, мне можно будет ходить? — робко спросила я. — Может, я летаю, потому что мне надоело в кровати лежать? Ну, пожалуйста! Ко мне все очень хорошо относятся, я это очень ценю — правда! Но так хочется хотя бы до туалета самой доходить.

Присутствующие переглянулись.

— Мы пока не можем рисковать, — сказала мисс Марч, — у вас такой необычный случай.

— Так бы сразу и сказали, что я объект для изучения, — проворчала я.

Теперь точно что-нибудь отмочу! Тоже мне… исследователи.

Толпа убралась, оставив только миссис Крофти. Она покачала головой.

— Придется потерпеть, дорогая. Куда деваться-то. Может, чайку заказать? Или еще чего?

— Хочу дартс! — сказала я. — Буду пар спускать, швыряясь дротиками.

Уже через час в ногах кровати закрепили мишень, а на расстоянии вытянутой руки появилась коробка с дротиками. Действительно, полегчало.

Дед вечером притащил шкатулку с ожерельем из золотистого жемчуга в пять рядов и серьги к нему.

— Извини, — пробормотал он, — я так и не отдал тебе подарок на семнадцатилетие.

— Спасибо, — вздохнула я, — очень красиво. Обязательно надену, как только мне позволят вставать.

— Ты ведь не думаешь, что тебя всего лишь исследуют? — спросил дед, покосившись на коробку с дротиками.

— Не всего лишь, но и в том числе тоже, — сказала я. — Обидно ведь! Я подозреваю, что это просто перестраховка. К тому же я прекрасно себя чувствую. Даже неуютно как-то. И не тошнит ни капельки. Только запах роз стал раздражать.

— Я поговорю с целителями, — согласился дед, — но ничего не обещаю, им виднее.

— Хорошо…

— Надо же… у меня будут правнук и правнучка.

Я вздохнула.

— Барти Третий точно будет. А девочку назову Элспет Эйлин. Ну и второе имя сыну в честь отца.

Дед расплылся от умиления. Ну, хоть кому-то хорошо. Да-а-а-а, я хотела всего этого, и я готова платить за бонусы. Но хоть поныть-то можно? Сейчас я не только носительница крови, но и в буквальном смысле носительница. Наверное, кто-то мог бы обозлиться, но я страдала лишь из-за побочных эффектов. Знала, на что шла.

Я еще раз посмотрела на ожерелье. Жемчуг был потрясающий. Он таинственно мерцал на бархате шкатулки, притягивая взгляд. Его хотелось трогать, надеть на себя, повертеться перед зеркалом.

— Понадобится новое платье, — тут же сказал дед, — я в этом не разбираюсь. Может быть, бархат?

— Все равно пока не наденешь, — буркнула я, — но жемчуг очень красивый. Такой крупный. Он с фермы?

— Разумеется, нет. Каждая жемчужина найдена ныряльщиком.

Ого, это сколько же такое стоит? Дед понимающе улыбнулся.

— Отдыхай, Гермиона!

Вот зачем он это сказал, а? Отдыхай…

— А когда мне что-нибудь расскажут? Про Дамблдора?

— Следствие пока ведется, я сам хотел бы знать больше. Хочешь чего-нибудь? Может быть, икры? Она полезная.

— Устриц с малиновым вареньем, — сказала я и запустила очередным дротиком в мишень.

Дед на это ничего не сказал. Интересно, покойная бабуля тоже номера откалывала?

Дилли тут же принесла заказанное. Я мрачно оглядела поднос. Может хоть так стошнит? И щедро намазала вареньем устрицу. Самое поганое, что мне скорее понравилось. Дед кивнул и ушел. Появилась миссис Крофти. Она улыбнулась и устроилась в кресле с вязанием. Я взяла следующую устрицу. Может, стошнит, если сожрать все? Посмотрим…

Не стошнило.

Главным развлечением были переводы шумерских и аккадских табличек. Попадались и биографии правителей и военачальников, и мифы с легендами. Доносы жители Древней Месопотамии тоже любили. И бюрократии хватало. С точки зрения магов, самым интересным было описание довольно сложной конструкции для астрологических расчетов. Еще несколько зелий. Правда, медитировать мне официально запретили, так что новые растения я не определила. Но Северус сказал, что и без этого переводы здорово помогли. Описание косметических зелий я отправила Лаванде и девочкам, как и обещала. И честно пыталась отравить жизнь окружающим, декламируя поэмы о Гильгамеше.

— Не боишься, что детям повредит? — не выдержал Барти.

Я пожала плечами. Учитывая принадлежность к нашей семье, детишки тоже будут полиглотами. И вообще… И тут мне внезапно стало не по себе. Бывает такая ерунда, которая внезапно становится очень важной и сильно отравляет жизнь. Так вот, мне вдруг пришло в голову, что во время родов женщины кричат. А если верить Штирлицу, то на родном языке. А какой язык у меня теперь родной? И не удивятся ли целители, если я заору по-русски? Хотя, если речь идет обо мне, то тут уже, наверное, никто и ничему не удивится. Но все равно меня это взволновало необычайно. Я даже у деда спросила. Тот завис.

— А почему тебя это так беспокоит? — спросил он. — Кричи на любом языке, если тебе от этого будет легче. К тому же будут приняты все меры, чтобы уменьшить боль.

— Я понимаю, что это глупость, — вздохнула я, — но меня это почему-то тревожит.

— Не делай из мухи слона. Может быть, чаю? Будешь ореховые помадки?

Р-р-р-р….

Не остался в стороне и Северус.

— По-моему, — как-то заявил он, устраиваясь на ночь, — ты вредничаешь. И все это делаешь совершенно сознательно.

— А что мне делать? — вздохнула я. — Думаю, что если бы тебя уложили в постель, то ты бы уже давно поубивал всех в доме. Включая эльфов.

— Может быть, — согласился он, устраиваясь под одеялом и обнимая меня, — я тебя не виню, не думай. Но ведь ничего поделать нельзя.

— У меня мышцы атрофируются, и мне придется заново учиться ходить, — пожаловалась я.

— Даже если и так, то это поправимо. Не зацикливайся на таких мыслях.

— И мне ничего не говорят, — продолжала жаловаться я.

— Никому ничего не говорят, — сказал он, уткнувшись мне в шею, — я лишь знаю, что описание к некоторым изъятым артефактам оказались у твоего прадеда. Так что всем нам страшно повезло, преступники ими не пользовались. Кое-что Гриндевальд знал, кое с чем они с Дамблдором разобрались. А остальное просто старались не трогать, было несколько несчастных случаев. А что касается зелий, то моя помощь там не нужна. Хотя и было бы интересно взглянуть. Насколько я понял, ими были украдены записи ведьмы из Горсмура.

— Рецепт давно известен, и считалось, что ее дневники имеют чисто историческую ценность? — прищурилась я.

— Именно. Никто и не заметил, как их подменили фальшивкой. Сейчас ищут вора. Подозревают Дедалуса Дингла.

— А это опять-таки Дамблдор, — сказала я, накрывая его руку своей.

— Да, — меня прижали сильнее, — давай-ка спать.

Я поцеловала его в лоб и задремала. Мне было спокойно и хорошо. С ним рядом. Но вот одной мне было плохо и тоскливо. Миссис Кофти замечательно выполняла свои обязанности, она знала довольно много занятных историй. Но это было не то. Так что надолго моего спокойствия не хватило.

Я позвала Дилли и велела ей подпевать. Не удивлюсь, если моя сиделка тихонько наложила на свое кресло заглушку. Потому что это было по-настоящему страшно. Интересно, какие тут у нас чары, и слышат ли мои мужчины, что твориться в спальне? Вот пусть и слушают. Выбрала я романс «Очи черные», который и исполняла со всем надрывом и подвываниями, характерными для псевдоцыганщины. Рядом тоненько выла Дилли, иногда попадая в такт.

Так и есть, раздался громкий топот, двери распахнулись, и в комнату ввалились все трое.

— Вы сгубили меня, очи черные! — провыла я. — Унесли на век мое счастие!

— У-у-у-у-у! — вторила мне Дилли.

— Что случилось?! — в ужасе спросил дед.

— Мы поем, — ответила я, — Дилли, давай еще. Как грустно, туманно вокруг… Тосклив, безотраден мой путь…

— Мерлин! — простонал дед. — Я уж думал, тебя тут убивают!

— Скорее кое-кто нас добьет, — пробормотал Барти, — Гермиона, может быть, не надо, а?

— Тебе не нравится, как я пою? — «обиделась я».

Все тактично промолчали. Изверги!

— Ну, как хотите, — пробормотала я, натягивая одеяло на голову.

Мои мужчины еще немного потоптались на пороге и удалились. Сволочи…

Вечером, после того как я выпила все зелья, Северус долго смотрел на меня.

— Можно будет попробовать завтра выбраться в оранжерею, — предложил он, — я сам тебя отнесу. Думаю, что в кресле ты вполне сможешь посидеть.

— Спасибо! — вздохнула я. — Только ты меня понимаешь.

Он осторожно положил мне руку на живот.

— Надеюсь, ты не злишься из-за всего этого на детей?

— Конечно, нет, — сказала я, — это было бы глупо. Просто так все совпало. Они родятся, и все будет хорошо. Если бы было можно ускорить время…

— К сожалению, это не в нашей власти, — ответил он.

Еще не хватало, чтобы кто-то думал, что я буду злиться на детей. Я ведь отлично знала, на что шла. Если уж на кого и злиться, то на гадов, которые меня похитили. Если бы не они, то мне максимум запретили бы варить некоторые зелья, летать на метле и отрабатывать боевые заклинания. Гуляла бы в парке, сидела в библиотеке. И не испытывала желания делать гадости окружающим.

— У меня нет чувства умиления и всепоглощающей любви, — тихо сказала я, — я их вообще никак не ощущаю, ведь еще так рано. Но злиться на детей я не буду. И на тебя тоже. И на деда с Барти. Я злюсь на саму ситуацию.

Северус кивнул.

— Я не чувствую себя использованной, — продолжала я, — в смысле, не чувствую, что являюсь только телом для вынашивания наследников. Я понимаю, что вы все переживаете за меня. И я очень хочу, чтобы все прошло хорошо. Ну, будут некоторые проблемы, но ведь у волшебников больше возможностей справиться с последствиями.

— Надеюсь, что ты себя не уговариваешь, — сказал Северус.

Я пожала плечами. Нет, это были не уговоры. Он устроился в кровати, я тесно прижалась к нему.

— Я очень рада, что эти малыши от тебя, — тихо сказала я, — ты будешь замечательным отцом. А дед — сумасшедшим прадедушкой. Барти, наверное, растеряется, но потом справится. И не придумывай всякую ерунду.

— Откуда ты знаешь, что я придумываю? — тихо спросил он.

— Я чувствую.

Меня прижали к себе еще теснее. И кто тут у нас нервный беременный? Да уж…

На следующий день меня бережно, как хрустальную вазу, снесли вниз и устроили в кресле. Сзади семенила Дилли с пледами и подушками. И миссис Крофти. Мерлин, как же хорошо выбраться из комнаты! И плевать на пуховые подушки, скамеечку под ногами и пледы.

Наша оранжерея превратилась в окультуренные джунгли.

Чары, наложенные специалистами, держались изумительно. Деревья оплетали лианы, с которых свисали яркие цветы. Прекрасные орхидеи слегка светились в полумраке. А вот мраморный бассейн был ярко освещен. В нем резвились разноцветные рыбки.

— Как тут хорошо! — восхитилась миссис Крофти. — Что значит, дом на Источнике стоит. У меня муж садоводством увлекается, он хорошо знает. Я такие цветы только на картинках видела.

Северус устроил меня с максимальным комфортом и ушел в лабораторию.

— Будете переводами заниматься? — спросила миссис Крофти. — Хотите, я для ваших малышей кофточки свяжу? Я специальные чары знаю, чтобы одежка одну температуру поддерживала. Это важно для маленьких. А навредить я не могу, не волнуйтесь, мы особую клятву даем. И вам отдельно могу поклясться.

— Наверное, надо и мне что-то связать, — задумалась я, — или сшить. Хотя я не умею.

— Научиться этому можно довольно быстро, — сказала миссис Крофти, — а вязание хорошо нервы успокаивает. Но если вы сомневаетесь, то я для вас сделаю, а потом помогу вашему мужу зачаровать. От вас только капелька крови понадобится.

Пинетки для младенцев — это более почтенно, чем шапочки для эльфов. И тут важно не количество, а качество. Петли набирать я, вроде, умела. Почему бы не попробовать? Вдруг действительно перестану на людей бросаться? Хотя бы ненадолго?

— А вы меня научите? — спросила я.

Миссис Кофти расплылась от удовольствия и тут же достала из своей корзиночки запасные спицы.

Дед, заглянувший на огонек, вышел на цыпочках. Не удивлюсь, если уже к вечеру моя спальня будет завалена мотками шерсти, спицами, крючками и схемами вязания.

Набрать петли мне помогла миссис Крофти. И я приступила. Получалось очень медленно. Петли выходили разной величины, но я спускала их и начала снова. Ведь это было для малышей.

Дед действительно сделал большой заказ в лавке, торгующей приспособлениями для рукоделия. Причем, явно сказал там, что вязаные вещи предназначены новорожденным. Шерсть была мягчайшей, цвета и оттенки нежнейшими. Никогда такого не видела. Их даже просто трогать было приятно. А спицы и крючки были (я обалдела!) гоблинской работы. Миссис Крофти расплылась от удовольствия.

— Из магазинчика Перкинсов, — сказала она, — там хозяйка знает толк в такой магии. Видите этот серебристый отсвет? В пряжу добавлен волос единорога. А вот этими нитками стоит вышить на готовых вещах защитные руны. Спицы и крючки из заговоренного серебра, это тоже дает готовой вещи защиту.

Надо же! Впрочем, это было логично. У магглов тоже много примет и предрассудков, связанных с беременностью, родами, защитой новорожденных. Уж очень уязвимы в этот момент и мать, и ребенок. Маги же в этом смысле были настоящими параноиками.

Пинетки я с помощью миссис Крофти связала за два дня (это с учетом всех исправлений и частых распусканий). Вышло неплохо. В качестве завязочек использовались шнурки из единорожьего волоса.

— Очень красивые, — улыбалась миссис Крофти, — и ценны тем, что мамой сделаны. Еще парочку связать надо. А потом покажу, как кофточки и пальтишки вязать. И шапочки. Всяко пригодится. А понравится, так потом и для себя и родственников чего свяжите. Шарфик там, перчатки. И вещь полезная, и ценно, что руками хозяйки дома сделано. Для мужа лучше своими руками сделать, чтобы всегда помнил.

Тоже магия, подумалось мне. Женское колдовство. Действительно, стоит научиться. Я в рукодельницу вряд ли превращусь, но кое-что пригодится.

— Прелесть! — оценил Северус мои потуги.

А мне стало интересно, есть ли у магов описанные в литературе крестильные рубашечки? Ну, наверное, они как-то по-другому называются. С одной стороны, логично, если вся ритуальная одежка делается для каждого индивидуально. Но есть и традиции. Но это я потом спрошу.

А вязание действительно успокаивает…

Приближалось Рождество…

Мэгги приехала на каникулы и тут же завалила меня ворохом новостей. Она писала письма всем нам, но они не передавали всех подробностей.

— Без тебя ужасно скучно, — сказала она, передав приветы и наилучшие пожелания, — девочки рекомендовали несколько магазинов. Лаванда сказала, что у миссис Маккавей можно заказать хорошее детское приданое. А если мы захотим все шить сами, то есть пара адресов, где можно купить тонкое полотно. Лен и хлопок. Можно и ткань из волос единорогов купить, мне тоже адресок дали. Я все мистеру Краучу передала, меня туда и близко не пустят.

Я кивала. Полотно придется покупать деду. Готовое приданое покупали магглорожденные и те, кто не соблюдал традиций. Для такой семьи как наша, имелись задние комнаты магазинчиков, где продавался другой товар. Глава Рода мог настоять, чтобы и ткань ткали в его присутствии. Это не было запрещенной магией, просто волшебники панически боялись сглаза. Мало ли, кто и что сделает, если увидит, как кто-то покупает пеленки или ткани для них. Поэтому мне ничего не присылали. Даже письма и открытки в руки не давали. И не навещали меня тоже поэтому. Теоретически можно было надуться, но в мире магии было слишком много возможностей причинить вред. Лучше перебдеть.

— А как вообще дела? Представление было? — спросила я.

— Филча выписали из Мунго, он сразу же театром занялся, — рассказывала Мэгги, — без него мало что получилось бы. Да, он же декорации нашел! Тот тип, что спрятал марионеток, их просто не смог забрать. Хранились в кладовке. Такая красота! Ребята и профессор Флитвик разыграли пьеску про основание Хогвартса. Я тебе в думосбросе покажу. Народ считает, что надо будет еще фигурки заказать, чтобы потом показывать и новые истории. Как Гарри и профессора всех спасали, а мы на катафалке летели. Интересно будет посмотреть.

— Ой, тогда уж и битву с дементорами надо будет показать. Это сколько же фигурок будет?

— Так не все сразу. Малфой сказал, что его отец проспонсирует. Но вообще ребята хотят организовать подписку и скинуться. Посмотрим. Нужно еще хорошего мастера найти, ведь все фигурки должны быть в одном стиле. А я так рада за мистера Филча. Знаешь, он сейчас такой довольный. И ребята к нему намного лучше относиться стали.

— Это хорошо, — улыбнулась я. — Я тоже за него очень рада.

— Он тебе тоже привет передавал. И большое спасибо за поддержку. И Миссис Норрис мурлыкала что-то хорошее в твой адрес.

Мне действительно было приятно.

Сам праздник мы отпраздновали по-домашнему. Все сидели вокруг моей кровати и старались говорить что-то бодрое и приятное. По идее, я могла настоять, чтобы меня отнесли в гостиную, но так действительно было удобнее.

А вот потом начались балы и приемы. Дед и Барти на них должны были присутствовать. Северус оставался дома. Мэгги чувствовала себя ужасно виноватой, но я ей прямо сказала, чтобы веселилась и не заморачивалась. Жизнь поместья и так крутилась вокруг меня. К тому же деду надо было держать руку на пульсе, а Барти снова завоевывать место в обществе. Вот если бы Северус бросал меня одну, а сам отправлялся в гости, мне было бы обидно, не скрою. Но он мирно сидел со мной, читая книгу или обсуждая мой очередной перевод. И я очень ценила эти часы. Особой жертвы с его стороны в этом не было, он не был светским человеком, но на этих мероприятиях была возможность завести полезные знакомства. Впрочем, от меня тоже была польза, мы так написали довольно большую статью про древние зелья.

По утрам меня начало подташнивать, настроение портилось, хотелось плакать.

— Иногда поплакать даже нужно, — говорила миссис Крофти, — ничего стыдного в этом нет.

Я примерно представляла все изменения, которые должны со мной произойти, но все равно прислушивалась к своему телу. Ощупывала появившийся пока очень маленький живот, налившуюся грудь. Миссис Крофти знала заклинание, которое позволяло услышать сердцебиение плода. Было даже жутковато слышать два крошечных сердечка. Кроме того, я много спала.

Зима шла на убыль. У меня пару раз были небольшие кровотечения. Дед тут же ставил на уши все Мунго, ничего серьезного не нашли, но мои посиделки в оранжерее прекратились. Я начинала ненавидеть спальню. Мне все больше хотелось плакать. На лице появились пятна.

— Тс-с-с-с, все хорошо, ты все равно красивая, — Северус силой отобрал у меня зеркало, — не зацикливайся на этом.

— Я страшная! — плакала я. — Меня никто не любит! На меня противно смотреть!

— Я тебя люблю, — буркнул он, — чудовище! Все тебя любят.

Стыдно было до ужаса. Но я ревела, уткнувшись в плечо мужа. Миссис Крофти деликатно вышла.

Запасы вязаных вещичек росли. Я постепенно совершенствовалась. Связала шарф для Северуса. Красивый и длинный, зеленого цвета с серебряными змейками. Миссис Крофти учила моего мужа зачаровывать детские вещи, ведь мне нельзя было колдовать. Своего времени ждали пеленки и теплые одеяльца. Дед и Барти оборудовали детскую. Из каких-то закромов появились колыбельки. Сколько же поколений Краучей пользовались ими? Даже жутко стало.

Детишки тем временем росли и развивались, и я начала чувствовать, как они толкаются. И если вначале это было что-то легкое и немного странное, вроде того, что внутри что-то плещется, то со временем они становились все более активными. И некоторые их движения даже доставляли дискомфорт.

— Хотела бы я знать, что они там делают, — пробормотала я после довольно ощутимого удара.

— Они устраиваются поудобнее, — сказала миссис Крофти.

— Но они же там не дерутся? — мне вдруг стало жутко. Вдруг им чего-то не хватает, и они уже сцепились за место под солнцем?

— Не дерутся, — успокаивала меня сиделка, — они играют.

— Интересно, во что? В футбол? Это уже кикбоксинг какой-то.

— Что, дорогая? Что такое кикбоксинг?

— Довольно жесткий вид спорта. Маггловского.

Мужчинам же все это нравилось. Ну да, живые и активные детишки. И пинают они маму, а не папу, дедушку и прадедушку.

— Они меня не любят, — жаловалась я, — они меня бьют. Им там не нравится!

— Все у них хорошо, — миссис Крофти была само терпение, — дети должны двигаться. А тут сразу двое.

— Но, может быть, им там тесно? Разве живот не должен быть больше?

Переводы пришлось отложить, у меня не хватало на них никакого терпения. И постоянно казалось, что я ничего не понимаю. Это было ужасное ощущение. Мне не давали газет, но теперь меня это не волновало. Расследование дело Дамблдора, Гриндевальд, Уизли — все это существовало где-то в другой Вселенной. Моя Вселенная сузилась до размеров спальни. Я сама себе ужасно не нравилась. Мерлин, я когда-то выдумывала для себя капризы, чтобы позлить родичей. Теперь ничего выдумывать было не надо. Любимая еда могла вызвать тошноту, меня могло вывернуть от любого запаха. Хотелось чего-то непонятного. Устрицы с малиновым вареньем уже не впечатляли. Все казалось пресным, даже шоколадные конфеты с горчицей.

Приближалось лето.

В Хогвартсе закончились экзамены, и приехала Мэгги. За свои С.О.В.У. она особо не переживала, ее больше интересовала я.

— Тяжело? — спросила она.

Я шмыгнула носом. Приближались роды, и мне было здорово не по себе. С одной стороны — это означало, что мои мучения наконец-то закончатся. А с другой — меня же должны учить всем этим вещам, которые очень нужны. Как правильно дышать, например. Миссис Крофти говорила, что мне это не понадобится. Ничего не понимаю, кесарево сечение будут делать, что ли? То есть, у меня там какие-то проблемы?

Просвещать меня взялась Мэгги.

— Тебе дадут обезболивающее зелье, — сказала она, — и все сделает колдомедик. Никто не будет тебя мучить. Все так делают.

Стало немного легче. Боли я все-таки боялась. Да и двойня. Июль шел к концу. И однажды я проснулась в мокрой постели.

— Ну, вот и хорошо, — сказала миссис Крофти, — сегодня все и произойдет. Устали, миленькая! Все скоро кончится.

Появились колдомедики, мне дали выпить невкусного зелья…

Когда я очнулась, в комнате была только сиделка. Ощущение было… странным. Я осторожно прикоснулась рукой к животу. Его не было, а на его месте ощущалась довольно тугая повязка. А где дети?

— Проснулись, дорогая? — разулыбалась миссис Крофти. — Вот и славно! Выпейте это! И водичкой запейте. Во-о-от! А теперь можно еще поспать. Дети у вас родились здоровенькие, крепенькие. Мальчик на пятнадцать минут старше. Голос подали сразу. Уже покушали. Сейчас вам принесут, я пойду, скажу.

— Покушали? — я прикоснулась рукой к груди. — Что они покушали?

Но сиделка уже покинула комнату. Я уставилась в потолок.

— Ты же не собиралась кормить их грудью? — послышался насмешливый голос. — Выброси это из головы. И мой тебе совет: завязывай с капризами. Я еще ни разу не видела, чтобы с кем-нибудь так носились. Но теперь все кончилось.

— Леди Анабелл? — пролепетала я.

— Не вздумай устраивать истерику! — повторила леди.

Двери распахнулись, появилось все наше семейство. Два домовика держали в лапках кружевные свертки в бантиках. Дети.

— Как ты себя чувствуешь? Смотри, какие хорошенькие! И имена им так подходят!

Все счастливы, здоровы и веселы. Небось, уже и выпили за здоровье малышей. Дети были крохотные. Их головки покрывал темный пушок. Цвет глаз было пока не определить. Мальчик и девочка. Долг перед Родом выполнен.

— Я представил их Алтарю, — сказал дед, — но полную церемонию без тебя проводить нельзя. Завтра тебе станет полегче, и Северус отнесет тебя в ритуальный зал. Теперь быстро пойдешь на поправку. Все хорошо, Гермиона, отдыхай.

И малышей унесли, оставив рядом с подушкой несколько футляров с драгоценностями. Я сморгнула слезу. Леди не кормят малышей грудью, не купают их и не пеленают. Ладно. Но я буду читать им сказки, носить на руках и играть с ними. Это у меня не отнимут. Я сказала! Они не будут брошены на домовиков в детской. Вот только поправлюсь и смогу ходить…

— Молодец! — послышалось со стены. — Удержалась!

— С ними же все будет в порядке, — тихо сказала я, — а мне и правда в себя прийти надо. Но я…

Вернулась миссис Крофти.

— Как вы, дорогая? Повязка не давит? Я вам попозже массаж сделаю. И упражнения покажу. Наверное, ждете не дождетесь, когда вставать можно будет? Резко даже не пытайтесь, столько лежали. Потихонечку, полегонечку. Грудь я вам перевязывать не стала, но зелье еще разок выпить не помешает. И крем готов, чтобы пятна с лица побыстрее сходили. Вы такая молодец! Давайте-ка повязку посмотрю.

Да, не хило меня запеленали.

— Вы ведь у нас еще побудете? — я привыкла к добродушной сиделке, ее рассказам и урокам рукоделия.

— Пока побуду, — кивнула она, — надо проследить, чтобы вы встали и полностью на поправку пошли. Должна заметить, миссис Крауч, что меня редко в каком доме такой заботой окружали. И комната уютная, и полное обеспечение. И отношение уважительное. А дедушка ваш не только обычную оплату выплатил, но и подарок на рождение правнуков сделал. Настоящий джентльмен. И батюшка ваш тоже. А как ваш супруг к вам относится! Редко когда такое увидишь! Я рассказывать про клиентов права не имею, но скажу, что ваше семейство свое положение по праву занимает. Не все к простым людям так относятся.

— А я думала, что я вас… — пробормотала я.

Она махнула рукой.

— Да что вы! Это же естественно! Все, кто в положении, и плачут часто, и чудят. Это дело такое, житейское. А вы меня, старуху, даже не обозвали ни разу. И вязать учились. Мне же приятно. Я вам схемочки скопирую и оставлю. Мало ли, что еще пригодится. И для мисс Смит тоже. Ее у нас в Мунго очень хвалят. Хорошая из нее акушерка будет. А она девочка благодарная. Про все ваше семейство только хорошее говорит, особенно про вас. Я так понимаю, что она с мистером Поттером встречается? А там два Рода, никуда не денешься. Так что и ей мои схемочки пригодятся.

— Они помолвлены, — сказала я, — только это пока секрет. Но жениться будут после окончания Хогвартса. У нас с Северусом тоже все непросто получилось.

Миссис Крофти понимающе улыбнулась.

— Расчеты, обязательства. Знакомое дело. А знаете, так оно и лучше. Притираться-то всем приходится, какая бы там любовь ни была. А вам уже проще. Ну как, так удобно?

За время разговора она ловко перепеленала (по-другому и не скажешь) меня.

— Удобно, — ответила я, — спасибо. Вы правы, так встать хочется. Вот читала как-то про мадам Монтеспан, как она сразу после родов на балах отплясывала и на охоту выезжала. Я так не хочу, да и сама она мерзкой бабой была. Но такое здоровье зависть вызывает.

— Для леди приличнее в постели полежать, даже если не так плохо себя чувствует, — подмигнула миссис Крофти, — нечего джентльменам расслабляться. Им только дай слабину, быстро запрягут и еще понукать будут. А теперь выпейте еще зелья, запейте и поспите. Все у вас хорошо. А будет еще лучше.

Я послушалась и провалилась в целительный сон.