Эхо мёртвого серебра

Глава 13

Повозка остановилась у крохотного озера в стороне от дороги, спрятанном за стеной кустарника. Я спрыгнул с коня и с удовольствием похлопал по широкой шее. Конь всхрапнул и стукнул копытом по земле, вырвав клок травы. Всем видом показывает, что не устал и готов мчаться, обгоняя ветер. Молочно-белый, с длинной гривой и хвостом, задранным так высоко, что может защитить от стрел.

Хорошая покупка.

Элиас сгорбился на козлах и мрачно смотрит в зеркальную гладь озера. Ваюна дремлет, положив голову на мешок провианта. За прошедший месяц волосы девочки отросли и скрывают лицо. Сама она заметно вытянулась, сменила потрёпанное платье на походную, почти мальчишескую одежду: штаны и сорочка с жилеткой. Меж колен зажала скомканный плащ.

— Уже скоро доберёмся до них. — Выдохнул Элиас.

На отёкшем и осунувшемся лице проступила тень радости. Отложил повод и спрыгнул, начал распрягать лошадь. Пытаясь насвистывать под нос, получается крайне мерзко.

— Да, осталось только план продумать.

— А может, просто ворвёмся и порубим всех? — С надеждой спросил полуэльф, повернулся ко мне.

— Звучит заманчиво, но не потяну тащить тебя и сражаться одновременно.

На берегу пахнет водой, сырой землёй и прелой зеленью. В кронах деревьев свистят пёстрые птицы, перелетают с ветки на ветку. На жирных кувшинках расположились мелкие лягушки. Смотрят на меня чёрными бусинками глаз.

— Ну... — Протянул Элиас, скребя затылок. — Мы могли бы сыграть на факторе внезапности, но... твоё имя уже довольно сильно звучит по всем королевствам. А это наверняка вызовет некоторое беспокойство как у Сквандьяра с Малиндой, так и у Геора. Я даже не знаю, чьего интереса мне стоит бояться.

Ваюна села и зевая сладко потянулась, оглядела стоянку и, сонно покачиваясь, вылезла из телеги. Поплелась в заросли кустарника у самой воды. Элиас и я переглянулись и синхронно отвернулись в другую сторону, стали говорить погромче. Полуэльф достал из телеги два свёртка и один бросил мне.

— Пора перевооружаться, Ваше Вашество.

— Это так обязательно?

— Знаешь, герой с именем Тёмного Принца не так заметен, как если он ещё и вооружён мёртвой сталью.

Я нехотя развернул плотную ткань, с отвращением оглядел клинок внутри. Ножны обтянуты некрашеной кожей, красуются тремя грубо сваренными бронзовыми кольцами. Гарда исцарапана, без блеска, со следами ударов молота. Рукоять деревянная, затёртая до блеска. Даже прикасаться не хочется.

— Давай, смелее, он не кусается. — Со смешком подбодрил Элиас.

Меч на поясе смотрит на меня с осуждением и обидой, как брошенная женщина. Сцепив зубы, взялся за новый и потянул из ножен. В тусклом свете умирающего дня сверкнул отполированный металл, такой же грубый, как и рукоять. Дол скошен и неравномерен, попросту уродлив.

— А теперь ещё маленький штрих.

Прежде чем я успел ответить, полуэльф подскочил ко мне и запустил пальцы в волосы. Растрепал, хмыкнул и резанул неизвестно откуда взявшимся кинжалом по прядям. Под ноги упали неровные обрезки.

— Какого...

— Ты опираешься на простой народ, и лучше будет считаться выходцем из него. А ещё с этого дня ты не бреешься.

— Может мне ещё в грязи изваляться?!

— Хм, хорошая идея, я рад, что ты уловил мысль.

***

Моинс город большой, куда больше чем был в моей памяти. Высокие каменные стены возвышаются над равниной, на ветру развеваются флаги. Элиас с готовностью пояснил, что теперь это столица самого крупного и могущественного королевства. В него входит целых пять городов! Ещё один и можно называться империей.

Мой конь нетерпеливо гарцует, подгоняет лошадь бодрым ржанием. Та косится на него, фыркает и продолжает тянуть телегу. Ветер дует с севера, гонит вдоль дороги мелкую пыль, швыряет под копыта и колёса.

Городские ворота распахнуты, но стража останавливает путников и проводит досмотр телег.

— Кого-то ищут? — Спросил я, кивая на торговцев впереди.

Их ссадили с повозок, и группа стражников перебирает товары. Торговцы причитают, самый толстый тычет листком жёлтой бумаги в лицо начальнику караула. Тот закатывает глаза и качает головой.

— Да кто ж его знает. — Ответил Элиас, пожимая плечами. — Может, местный король принял очередной закон о запрете... ну, допустим, капусты. А может, что-то облагается дополнительным налогом.

У меня на глазах двое путников протянули стражам крупные, плоские камни. Те осмотрели и довольно кивнув махнули на проход в город.

— А это ещё зачем?

— Ну, надо же дороги чинить?

— Камнями?

— Ага, жидкий камень канул в вечность вместе с империей. Если помнишь, как его делать, то станешь королём и без геройств.

— Никогда не интересовался. — Буркнул я. — У меня были другие дела.

— Да, я помню, но... такие мелочи важнее умения махать мечом, как оказалось.

Стража остановила нас, двое полезли в телегу с самым скучающим видом. Начали перебирать скромные пожитки, не обращая внимания на Ваюну. Начальник караула с ленцой оглядел меня и буднично пробубнил:

— Имя?

— Элдриан.

— Эл... дриан? — С запинкой повторил стражник, и в меня впились десятки взглядов. — Тот самый?

— Смотря в каком смысле.

— Ну, про которого барды заливаются которую неделю? Что вырезал вампиров и очистил левый рукав тракта от разбойников?

— Да, он самый, правда, песен я не слышал.

— И не слушайте, господин, дрянные они, а вот геройство, геройство в почёте. Проезжайте.

Стражник указал на ворота и поклонился. Последнее привело его в секундное замешательство, а улыбка стала натянутой. Когда мы проехали, он ещё долго смотрел вслед, задумчиво двигая бровями.

— Однако, приятно, когда узнают. — Ухмыльнулся я, направляя коня к главной улице в поисках приличной таверны.

По крайней мере, чтобы с вывеской, а не клоком сена на вилах. Элиас покосился на меня и вздохнул.

— Вот, кстати, про это, ты можешь держаться проще?

— В каком смысле? Ты меня и так разодел как нищего!

— А ты не замечал, что люд перед тобой лебезит, даже не понимая этого?

— Ну... так и должно быть. Даже больше, они на колени падать должны.

— Просто перестань вести себя, как принц, позу поменяй, плечи опусти. Ну и...

— Что «и»?

— Не смотри на всех, как на тараканов.

— Ничего не обещаю.

***

Город напоминает огромный муравейник, где улицы перетекают в мосты, а те в перемычки между домами. Улицы змеятся, сплетаются в узлы, но одна, самая широкая, тянется прямая как копьё. От главных ворот до замка короля, на мой скромный взгляд, мало отличающийся от курятника. Тонкие башни, декоративная крепостная стена и расположение на острове в центре.

— Странно, что Сквандьяр не поселился там. — Заметил я, кивая на опущенный мост, ведущий к воротам.

— Боров расценил ситуацию, — ответил полуэльф, холодно осматривая улицу и многочисленные магазинчики. — Бытье короля в пограничье довольно скоротечно, а если будет копить много сил, то...

— То Геор разозлится. — Закончил я.

— В точку. Власть такое дело, делиться никто не любит. А пока эти земли покрыты грибными королевствами, их правители целуют Светоносному сапоги, да облизывают подошвы.

— Грибные? — В разговор вклинилась Ваюна.

Девочка перевесилась через борт телеги и опёрлась локтями о козлы. Смотрит вокруг блестящими, как у кошки, глазами. Особо задерживается взгляд на пекарнях, от которых идут густые ароматы свежей выпечки.

Вокруг нас равнодушная толпа, спешащая сразу во все стороны. По своим мелочным делам, каждый слишком занят рутиной, а взгляды устремлены на землю. Вдруг среди мешанины ног мелькнёт монетка. Попрошайки тянут руки к прохожим, вымаливают еду, изредка к ним летит грязный медяк. Нищие ловят его, как псы сочную кость.

— Грибные, — повторил Элиас, обводя улицу рукой, — ведь повыскакивали, как эти самые грибы после дождя. Да и продолжают. Моргнуть не успеешь, как два новых появляются, а три старых исчезают.

Очередной нищий потянул ко мне тощие руки, скорбно запричитал о страшной судьбе и больных детях. Лицо у него сморщенное, с глубоко запавшими глазами, а когда говорит, показываются почти чёрные зубы. Я вздохнул и... бросил ему золотую монету.

Жёлтый кругляш сверкнул, как маленькое солнце, и плюхнулся в распахнутую ладонь. Движение и вся жизнь застыли. Десятки взглядов притянуло к нему.

— На, выпей за здоровье Элдриана Блистательного. — Достаточно громко сказал я и захохотал, направляя коня дальше.

Надо поспешить, а то ломануться другие нищие. Людям только покажи добро, сразу на шею прыгнуть норовят. Нищий сжал кулак, расплакался, рухнул на колени... а сверху навалился другой, а на него третий. Завязалась драка, скорее похожая на собачью свару. К ней присоединились несколько прохожих, сверкнула сталь.

Первый нищий растянулся на земле в быстрорастущей луже собственной крови. Ладонь разжали жадные пальцы. Монета мелькнула и вновь исчезла в хватке. Снова сверкнула сталь, ещё раз и ещё. Нарастающий гвалт бьёт в спину, заполняет улицу. Ваюна прикрыла рот ладошкой и смотрит на побоище с суеверным ужасом.

— Вот надо было тебе? — Пробурчал Элиас, полуобернувшись и наблюдая, как очередного «счастливца» бьют головой о камни.

— Даже не думал, что такой результат будет. — Пробормотал я, едва сдерживая ухмылку.

Конечно, я не думал, я знал. Маленькое вложение, а молва о моей щедрости побежит впереди меня. Разрастаясь и превращаясь сказку о несметных богатствах и помощи беднякам. Что с того, что ради этого прольётся река жадной крови?

Из ворот замка взметнулись люди в кольчугах и с алебардами. Начали бить дерущихся древками, поднялся ор сильнее прежнего и вся ярость выплеснулась на стражей. Не прошло и минуты, как в ход пошли и лезвия. Золотая монета мелькнула среди мельтешащих ног, упала в лужу крови и застряла меж камней. Секунда и она исчезла, вбитая меж них подошвой. Исчезла под слоем крови и грязи.

— Это до чего людей довести надо, чтобы они вот так, за деньги? — Пробормотал я. — Кажется, в былые дни и за свободу не так яростно дрались.

— Ага, будь у них такой пыл тогда, твою империю разнесли бы по камешку за неделю. — Кивнул Элиас и отвернулся, в глазах бывшего героя нарастает вселенская печаль.

— Заметил? — Спросил я, кивая на распахнутые ворота замка, через которые выбегают новые воины.

— Да, гарнизон ни к чёрту, ни в королевскую армию. Обучены плохо, снаряжение так себе.

— Ладно, оставим это на будущее. — Улыбнулся я, направляя коня к дому с вывеской в дальнем конце улицы. — Пока у нас есть более насущные дела.