Эхо мёртвого серебра

Глава 26

Чёрный туман вытекает из гробницы нам под ноги, клубится, вскидывая дымчатые щупальца. Тьма внутри плотная, как желе, свет умирает у порога распахнутой двери. На граните появляются ржавые язвы. Элиас встал рядом со мной, держа меч наготове, и заслонил собой волшебницу. Свободной рукой прикрыл нос и рот. Вместе с туманом из гробницы вырвался кислый смрад, от которого рот наполнился горькой слюной.

Нечто присматривается к нам, костяные щелчки бьют по нервам, как пальцы по струнам. Голубоватый свет упал на обтянутый жёлтой кожей череп. Человеческий, но вытянутый как у птицы, украшенный бронзовым клювом, а в глазницах сверкает мутный хрусталь.

Следом показалось тело, ссохшееся, обтянутое лоскутами кожи. В щелях видны кости и металлические струны. При каждом движении они вибрируют, и внутри твари щёлкает. На плечах покачиваются ошмётки кольчуги тонкого плетения, а на левой ноге болтаются остатки сапога.

Длинные лапы скребут стальными когтями по полу, темнеют от ядовитого тумана. Движения дёрганные, трясущиеся.

Фарина взвизгнула, попятилась, стискивая посох обеими руками. В глазах девушки страх и отвращение. Элиас ткнул меня локтем.

— Лево.

— Право. — Кивнул я и чуть сгорбился.

Кадавр, не самый простой, даже элитный, но опасности для нас не представляет. Слишком долго просидел взаперти, а время беспощадно даже для нежити. Однако расслабляться не стоит, я видел, как ополченцы вилами убивали прославленных воинов, стоило тем увериться в собственном превосходстве. Кадавр же будет куда опаснее толпы крестьян.

Тварь остановилась в двух шагах от нас, щёлкая клювом и по-птичьи склоняя голову. Лапы поднялись... Когти вспороли полумрак, сверкнули, отражая свет, и устремились мне в голову. Я качнулся вправо, метнулся вперёд, краем глаза заметив, как полуэльф прыгнул влево. Клинок врубился в ногу, вспорол кожу и оскорблённо лязгнул о струны, оплётшие кости и заменившие мышцы. Брызнули искры, а на месте раны выступила густая смазка цвета запёкшейся крови.

Элиас обрушил меч на голову, но промахнулся и попал по плечу. Мощный лязг и гул, клинок переломился, и верхняя часть исчезла в темноте под потолком. От мощи удара нежить рухнула на колени, но схватила бывшего героя. Рывком подтянула к себе, откидывая голову для клевка.

Мой меч воткнулся в основание шеи, проник внутрь, раздвигая струны. Голова твари застыла, я надавил, молясь Тьме, чтобы меч выдержал. Затрещало, хрустнуло, нечто внутри натянулось и лопнуло. Нежить издала булькающий звук, отпустила Элиаса, потянулась ко мне.

Полуэльф упал в подступивший чёрный туман, вскочил и с рычанием схватился за голову нежити. Одной рукой за затылок, а другой за клюв. Упёрся коленом в тощую грудь и откинулся назад. Я надавил на меч сильнее. Треск усилился, тварь задёргалась и... обмякла. Голова со множеством звонких щелчков отделилась от тела, осталась в руках Элиаса, а из обрывка шеи торчат вытянутые струны. Клюв распахнулся, и на пол потекла смолянистая жижа, касаясь пола, превратилась в клубы дыма.

Кадавр повалился на пол с глухим грохотом. Клинок заскрежетал, выскальзывая из хватки костей и струн. Сталь потемнела, вдоль дола проступил кислотный узор коррозии. Шарик света кружит над нами, освещая коридор и ряд запертых гробниц.

За толстыми, помеченными дверьми, скребётся и подвывает нежить. Фарина нервно озирается, как юная воровка. Издалека доносятся человеческие голоса, но они отдаляются. Видимо, группа шедшая за нами решила спускаться другим путём. Волшебница посохом подцепила мертвеца за подмышку, напряглась всем телом, вытягивая из чёрного тумана. На мой недоумённый взгляд пропыхтела:

— Помоги!

Ядовитый туман растёкся до середины коридора и клубится, вскидывая аморфные витки. Нежить неожиданно лёгкая, внутри тела что-то дёргается, гудит. Лапы безвольно трясутся, пальцы сгибаются, и когти лязгают друг о друга. Элиас недоумённо наблюдает, как Фарина уселась на труп сверху и ловко орудует ножом.

Девушка прикусила губу и методично вспарывает, срезает и раздвигает переплетения струн. Шарик света опустился ниже, почти залетел в рану. На руках густая плёнка смазки, брызги попали на одежду.

— Ты чего делаешь? — Пробормотал я, пытаясь вслепую вернуть меч в ножны и не проткнуть себе бедро.

— Секунду... у него, должен быть, большой...

— «Большой» что?

Фарина подалась вперёд, просунула ладонь между струнами и потянула. С влажным хлопком на свет показался розовый кристалл, источающий мягкое сияние. Волшебница издала победный клич и вскинула его над головой, демонстрируя нам. Опустила к глазам и с нежностью погладила.

— Какой... огромный... ах, Элдриан, если услышишь, что размер не главное, знай, это враньё!

Она широко улыбнулась и показала кристалл на вытянутой ладони.

— Что это такое? — Спросил Элиас, опередив меня.

— Это волшебный камень! По-твоему, нежить просто так сидела там столетия?

— Ну... да, некромант заклинание сказал, а она и сидит. — Сказал я, пожимая плечами и немножко стыдясь.

Для внука лича, сына некроманта, как-то позорно не знать тонкостей работы с нежитью.

— Эх... если бы всё было так просто! Нет, нет. — Фарина замотала головой, продолжая улыбаться. — Заклинание даёт толчок, импульс, запускающий весь процесс. Но для нежити нужна подпитка, постоянная! Тем более, для такой!

Она зашептала, делая пассы над кристаллом, и свечение потускнело, будто втянулось внутрь. Волшебница довольно кивнула и протянула камень мне.

— Храни у себя, за него платят большие деньги.

Элиас, наконец, отшвырнул клювастую голову, и она упала рядом с «глазастым» черепом. Стукнулась виском о висок и застыла, глядя в темноту коридора. Теперь у яруса двое молчаливых постовых.

— Надо было камни достать. — Вздохнула волшебница, отряхивая одежду.

— Надо, доставай. — Фыркнул полуэльф, с тоской глядя на сломанный меч на полу.

Туман нехотя рассеивается. Мы вошли в гробницу, оглядывая узорчатые стены. Истлевшую мебель и вещи, что были ценны для покойного. На протянутых рейках покачиваются вешалки с остатками одежды. Туман, как жидкость, плещется под ногами. В центре помещения возвышается саркофаг с резной крышкой.

— Мы правда будем это делать? — Шепнул Элиас.

Глаз полуэльфа подёргивается, руки вцепились в ремень у пряжки. Он понимает, что это необходимо для разрастания славы и денег, без которых нам будет тяжко, но геройское прошлое противится. Воровство у мертвецов это даже гаже обычного воровства. Мне это тоже не нравится, но я готов и на большее гадство.

Кивнул и взялся за крышку, навалился. Камень заскрежетал о камень, появилась и начала расширяться щель. Светлячок подлетел ближе и осветил содержимое.

— Вампир! — Взвизгнула волшебница.

Отпрыгнула, как кошка от змеи, выставила перед собой посох. Плечи мелко трясутся, лицо стремительно бледнеет, а губы кривятся, едва сдерживая вопль ужаса. Я схватился за меч и осторожно заглянул внутрь, готовый отскочить. Мертвец и правда неотличим от живого.

Лет шестьдесят, кожа нежно-розового оттенка, волосы зализаны назад. Лицо безмятежное, только глаза запали, как и полагается покойнику. Руки сложены на груди, на пальцах блестят золотые кольца и перстни. Одежда истлела и висит клочьями, к счастью, прикрывая срамное место. Что радует, не хотел бы смотреть на голого мертвеца.

— Нет, это просто мертвяк. — Сказал я отступая.

— Ты что, слепой?! — Взвизгнула девушка, глаза округлились, а рот распахнулся от гнева и изумления. — Да он тут тысячу лет лежит! Раскрой глаза!

Элиас встал рядом со мной, заглянул через плечо и покачал головой.

— Не вампир, совсем. Вампиры в склепах не селятся.

— А вдруг его тут заперли, как в тюрьме?!

— С чего бы это? — Удивился я.

Вампиры очень полезны, только идиот будет их запирать. С почти бессмертным и могущественным существом лучше всего договориться. У отца и у меня они служили в разведке и штурмовых отрядах во время ночных атак.

— Да кто их знает?! Нужно убегать, пока он не проснулся! — Выпалила Фарина, нервно оглядываясь на выход.

Закатив глаза, сунул руку в саркофаг, ухватил мертвеца за запястье и с натугой поднял. Застывшие мышцы едва двигаются, всё тело как колода промёрзшего мяса.

— Трупное окоченение, — пояснил я. — Просто перед смертью он купался в омолаживающих зельях. Богатый был.

Большой склеп, не самый верхний уровень крипты и охранник-кадавр ручной работы. Это всё стоит больших денег, даже огромных. Тем более, одно зелье омоложения стоит порядка двух сотен золотых, а это крошечный пузырёк. Сколько их нужно, чтобы заполнить ванную и отмокать в ней так часто, что пропитаешься насквозь?

Я осмотрелся, хмыкнул. Да, видимо мертвяк потратил большую часть состояния на попытку обмануть смерть. Очевидно, впустую. Смерть — это не то, что можно обмануть, это неостановимое бедствие, которое настигает всех. Включая бессмертных.

— Ты уверен? — С надеждой переспросила Фарина.

Я кивнул, Элиас скривился и смачно плюнул внутрь, почти попав на мою руку. Утёр губы рукавом и нехотя пояснил:

— Зелье делали из крови молодых эльфиек. Вечная молодость, мать её.

Фарина с видимым облегчением выдохнула, но всё же вышла из склепа. Элиас проводил её взглядом и сказал, повернувшись ко мне:

— А ведь ты захватывал эльфов в плен. В том числе ради этого.

В хриплом, насквозь пропитом голосе, отчётливо проступают нотки застарелой ненависти. Полуэльф вновь окунулся в воспоминания давней войны.

— Да. — Я кивнул. — Сотни и тысячи пленников. Особенно когда вычищал эльфийский плодовые поляны. Ты ведь знаешь, что это?

Элиас нехотя отвёл взгляд. О, он знает! Знает, что эльфы делали с пленниками, почему их леса такие пышные, зелень яркая, а плоды сочные. Растения любят перетёртый костный порошок. Особенно если кости были свежие.

Людей так много, как и костей в них. Что стоит жизнь короткоживущих? Ничего.

— Ладно. — Буркнул Элиас, хватая мертвеца за руки и вытягивая наружу. — Забудем об этом.

— С радостью. — Ответил я, и подхватил труп за ноги.

Тем более, что это меньшее из моих дел.