Экстрасенс в СССР-2

Глава 21 Вояж в Смоленск

Без пятнадцати девять я стоял за гастрономом, наблюдая, как разгружается машина, доставившая продукты. До места встречи удалось добраться спокойно. Группами служащих и работниками торговли, чьи организации открывались позже производств, послужили хорошей маскировкой. Вроде городок у нас небольшой, но почти всё взрослое население трудится. Поэтому надо устраивать настоящую облаву, чтобы поймать обычного человека, якобы спешащего по своим делам.

Сегодня розыска можно не опасаться, но к вечеру всё может измениться. Чувствую, что группа из областной прокуратуры обязательно захочет встретиться со всеми свидетелями и подозреваемыми. Только у меня имелись иные планы на этот счёт.

Журналистка подъехала без пяти девять. Поздоровавшись, она сунула мне кипу листков со списками, напечатанными на машинке.

— Полночи их составляла. Пока ничего не понятно. Уже запуталась во владельцах автомобилей, садовых участков и гаражей. Город маленький, но, оказывается, частной собственности здесь хватает. Теперь придётся наведаться в ЗАГС и узнать, кто кому приходится роднёй. Ведь есть ещё женщины, не сменившие фамилии при замужестве, — пожаловалась Анастасия.

— Хорошая работа! Надеюсь, она поможет нам его вычислить, — произношу в ответ.

А сам вспомнил, как легко в будущем найти связи между людьми. Достаточно зайти в соцсети или найти информацию в открытых банках данных. Это не считая закрытых источников, которые можно приобрести на Совке или Горбушке.

Выехав из города, мы добрались до трассы Москва — Минск. Здесь размещается стационарный пункт ГАИ. Когда «Жигули» проезжала мимо, я невольно напрягся, но гаишник нас проигнорировал.

— Как всё будет происходить в Смоленске? — решаю уточнить нюансы.

— Мы подъедем к областному управлению МВД. За ним находится неприметное здание архива. Там надо встретиться с человеком деда, майором Васильевым. Он отведёт нас в хранилище. Запрос на ознакомление с уликами по одному из уголовных дел сделан заранее. Поэтому никаких проблем возникнуть не должно, — быстро ответила Волкова.

— А как ты объяснишь моё присутствие?

— Ты мой ассистент, помогающий нести вон ту бандуру, — Анастасия указала на заднее сидение, где лежал ящик с ручками. — Это устройство для фотокопирования. У меня есть разрешение на съёмку дела. Если честно, это можно сделать при помощи фотоаппарата, но с оборудованием я могу объяснить присутствие ассистента.

— Нужно, чтобы мне никто не мешал. Получится?

— Попробую сделать так, чтобы у тебя было хотя бы полчаса. Работай, пока я буду просматривать материалы, и делать фотокопии.

Времени, конечно, маловато. Но лучших условий для контакта с уликой точно не будет. Волкова и так делает невозможные вещи. Спасибо высокопоставленному дедушке! Хоть какая-то польза от партократа.

До Смоленска мы доехали за час. Если честно, было непривычно смотреть на город без целых кварталов высотных домов. Конечно, он и в будущем не стал суперсовременным. Но сейчас Смоленск выглядел так, словно на дворе не конец семидесятых, а пятидесятые годы. На многих улицах вместо асфальта брусчатка, причём отвратительная и выщербленная. А трамваи можно снимать в фильмах про ВОВ. Я немного утрирую, но ситуация печальная.

Одно оставалось прежним: крепостные стены с башнями, памятники на местах сражений, купола многочисленных храмов и не напускной, а настоящий флёр истории, окутывающий каждую частичку древнего города.

Прибыв на место, мы припарковались рядом с тенистым сквериком и принялись ждать. Седовласый майор милиции появился только в полдвенадцатого. Поздоровавшись с журналисткой, он подозрительно посмотрел на меня и лежащий на лавке ящик.

— Настя, тебе точно необходим ассистент? — голос майора оказался неожиданно приятным.

— Да, Артём Николаевич. Без него я эту бандуру не дотащу, — акула указала на ящик.

— Хорошо, тогда заходим через технический вход. Там покажем твоё разрешение и документы.

— Проблем не будет?

— Сегодня понедельник. С утра планёрки и прочие нервотрёпки. Нам главное — успеть к окну выдачи до обеда. У тебя будет час, не больше.

Судя по мыслям майора, он делал это не только по просьбе высокопоставленного товарища из Москвы. Похоже, Васильев лично заинтересован в расследовании. Видимо, по нему в своё время прошёлся каток областной прокуратуры. А старший советник юстиции для милиционера, что-то вроде кровника.

Пока мы шли за Васильевым, я выяснил, что майор возглавляет ОБХСС Яньково, а в областном центре бывает три-четыре раза в месяц. Что за проблема у него с прокурором, неясно. Зато не удивлюсь, если одинокая звёздочка на погонах весьма зрелого товарища и занимаемая им низкая должность — заслуга Жевнеровича.

В здание архива мы зашли, как и описывал Артём Николаевич. Майора хорошо знали, поэтому сидевший за стеклом милиционер, особо нас не рассматривал, а просто переписал фамилии из паспортов в журнал.

К окну выдачи наша троица подошла без десяти двенадцать. Здесь Васильеву даже говорить ничего не пришлось. Сидевший за перегородкой старший лейтенант, просто забрал листки разрешения на осмотр и фотокопирование. Кивнув майору, он сразу выложил перевязанную бечёвкой папку.

— Здесь все материалы. Можете занять вторую смотровую. Но предупреждаю сразу, вы не сможете вернуть документы до часа, у меня обед, — предупреди старлей, несказанно меня обрадовав.

Зайдя в небольшую комнатку без окон, я принялся устанавливать тяжёлую конструкцию на стол. С другой стороны, журналистка распаковывала толстенную папку и аккуратно выкладывала бумаги.

Также, — Настя вытащила несколько бумажных пакетов с надписью улики. Майор внимательно наблюдал за нами и явно не собирался уходить. Проводить эксперимент в его присутствии нельзя. Ведь непонятно, как мой организм откликнется на поиск. Скорее всего, я, как обычно, отключусь. И нам придётся, что-то объяснять Васильеву. И вообще, лишние свидетели, стоящие за спиной мне без надобности.

Анастасия заметила моё беспокойство и сразу кивнула. Минут десять она рассматривала бумаги и фотографии, потом установила фотоаппарат в конструкцию, начав копирование.

Майор какое-то время продолжал внимательно наблюдать за каждым нашим движением, а потом сел на стул, подглядывая на часы.

— Артём Николаевич, я хочу сфотографировать каждую улику и все материалы дела. Придётся несколько раз менять плёнки в фотоаппарате. Это займёт больше часа. Если вам надо куда-то отойти, то даже не сомневайтесь. Вы же знаете, у меня ничего не пропадёт.

Судя по мыслям Васильева, в час он должен зайти к какому-то начальнику. Кроме этого, милиционер не позавтракал и хотел забежать в столовую областного управления.

— Хорошо! Оставлю вас одних. Из смотрового кабинета не выходить. Туалета здесь нет, да и без меня из архива вас не выпустят, — наконец произнёс майор.

После того как он ушёл, мы с Волковой переглянулись, а затем она положила передо мной толстый конверт.

— Здесь кожаная перчатка предполагаемого серийного убийцы. На суде прокурор привёл её, как вещественное доказательство. Скорее всего, её подкинули. Несмотря на то что второй перчатки у мужчины не нашли, его осудили на десять лет. Понятно, что это всего лишь одна из улик.

Выключив основной свет в комнате, я включил настольную лампу и максимально придвинулся к столу, чтобы не упасть со стула.

— Раскрой и вытряхни перчатку из конверта. Только руками не касайся, — Анастасия в точности всё исполнила. — Не уверен, что на этот раз сработает. Но если я отключусь, то не трогай меня, пока сам не очнусь. И не фотографируй, а то вдруг это помешает концентрации.

Волкова кивнула и села напротив. Я же положил руки на вытертую от долгого ношения чёрную перчатку, сразу провалившись в видение.

Через мгновение передо мной предстали руки в знакомых перчатках. Они лежали на руле легкового автомобиля, оплетённом красной и синей проволокой. За лобовым стеклом бушевал ливень, и мотающиеся туда-сюда дворники едва успевали расчистить обзор водителю.

Понятно. Я нахожусь в машине предполагаемого убийцы и вижу всё его глазами. Судя по приборной панели, это не «Жигули» и не «Волга». Нечто знакомое. Кажется, «Москвич». Под зеркалом заднего вида болтается резиновая обезьяна, бьющая в тарелки. А в самом зеркале я увидел лицо симпатичной девушки.

Она смотрела на меня, а картинка вокруг резко изменилась. Теперь дождь хлестал сверху на перекошенное лицо красавицы, а чёрные перчатки давили на её горло.

Ужасная сцена едва не выкинула меня из ведения, но я заставил себя остаться и смотреть дальше. Как только широко распахнутые глаза девушки остекленели, меня снова перекинуло в другое место.

Вокруг мелькал ночной лес, а впереди, в луче фонаря появился девичий силуэт. Обнажённая, волосы до пояса, она бежала и звала на помощь. И снова я увидел две чёрные перчатки, одна сжимала фонарик, а вторая монтировку, которая через секунду обрушила на голову жертвы.

После этого я увидел ещё несколько коротких эпизодов, заканчивающихся убийством. Мне было тошно смотреть, как маньяк бьёт, насилует и душит своих жертв. Но необходимость заставила досмотреть видения до конца.

В результате меня снова перебросило на новое место. Теперь это был заснеженный съезд с дороги. Вокруг вечерние сумраки. Сверху валят хлопья снега. Белый «Москвич» с разбитой фарой, тарахтит в полуметре. И снова чёрные перчатки душат куском провода очередную жертву. На этот раз девушка походила на изломанную куклу, по всей видимости, до удушения её сбил автомобиль.

Закончив своё грязное дело, маньяк наступил на застывшее тело, и из его глотки вырвалось хриплое завывание. Будто шакал или гиена, радовавшаяся убийству жертвы. Сняв перчатку, он бросил её на капот, зачерпнул рукой снег и протёр им лицо.

Когда машина уехала, перчатка осталась лежать рядом с жертвой. А я с ужасом понял, что девушка ещё дышит. После увиденного моё желание удержать трансляцию только укрепилось. Далее меня буквально вышвырнуло в другой слой реальности.

Яркое летнее солнце ударило по глазам. Я обнаружил себя стоящим на деревянной площадке, расположившейся посреди асфальтированного плаца. А в десяти метрах от меня стояли шеренги разновозрастных детей. Одеты по-разному, но у каждого на шее повязан пионерский галстук.

Судя по грохоту двух барабанов и звуку горна, я оказался в эпицентре пионерского ритуала. Невдалеке стоял флагшток с реющим над головой знаменем, а за рядами детей видны две знакомые гипсовые статуи. Барабанщик и пионерка, отдающая честь.

Узнав место, я удивился. Но более всего неприятно поразило, что я с вожделением рассматриваю обтянутые короткими шортиками ягодицы пионервожатой, стоявшей возле стойки с микрофоном. Вернее, это смотрел маньяк.

Когда барабаны с горном замолчали, раздались слова девушки.

— Пионер, будь готов!

Хор детских голосов ответил.

— Всегда готов!

После этого картинка стала чёрно-белой и тусклой. Не смотря жуткую головную боль, я пытался удержаться в видении и хоть как-то идентифицировать убийцу. Но не смог.

Последним, что я услышал, когда картинка исчезла, это музыка и хор голосов, исполняющих пионерский гимн.

'Взвейтесь кострами, синие ночи!

Мы пионеры — дети рабочих.

Близится эра светлых годов.

Клич пионера: «Всегда будь готов!»

Я очнулся от удара ладонью по щеке и уставился на склонившегося Васильева. Оглядевшись, стало понятно, что я лежу на паркетном полу смотровой.

— Парень, ты как? — озабоченно спросил майор.

— Вроде нормально, — пытаюсь говорить бодро.

Однако есть ощущение, что головная боль отступила ненадолго, и скоро придёт первая волна отката.

— Артём Николаевич, Алексей очень впечатлительный, — произнесла появившаяся в поле зрения Волкова. — Увидел фото сбитой автомобилем, а потом задушенной жертвы, и потерял сознание.

— Настя, зачем ты вообще товарищу их показывала? Если он такого раньше не видел, то реакция понятна, — пожурил журналистку Васильев, и протянул мне гранёный стакан с водой.

Усевшись прямо на полу, я жадно выпил тёплую воду и почувствовал, что немного отдалил откат.

— А я уже испугался. Захожу, твой ассистент на полу, а ты пытаешься его поднять. Ну, что? Надеюсь, вы здесь закончили? У меня осталось буквально десять минут, чтобы вывести вас из архива.

— Я уже всё сфотографировала, — соврала акула пера и посмотрела на меня. — Лёша, ты как? Пришёл в себя? Сможешь собрать всё в ящик и дотащить до машины?

— Да, всё нормально, — подтвердил я, начав разбирать фотокопировальную установку и укладывать её в футляр.

Тем временем майор просмотрел страницы дела, вернул конверты с уликами в папку и быстро всё зашнуровал. А через десять минут мы добрались до автомобиля Анастасии.

— Открой багажник, — попросил я и поставил ящик внутрь.

После этого забрался на заднее сидение и откинулся на спинку.

— Ты чего? — удивилась Анастасия.

— Так надо. А сейчас гони до ближайшего продуктового. Купи чекушку коньяка и три бутылки лечебной минералки. Лучше всего «Ессентуки» с газом. Ещё возьми чего-нибудь сладенького. Шоколад, мармелад или какие-нибудь конфеты, которые нетрудно жевать. Надеюсь, это поможет нормально пережить откат.

«Копейка» тронулась, и по дороге журналистка рассказала, как испугалась за меня. Оказалось, я находился на той стороне почти час. И только вернувшийся Васильев смог вывести меня из обморока при помощи пары пощёчин.

Волкова очень хотела узнать, что я увидел, но повременила с расспросами, понимая моё состояние. Она быстро выполнила все пожелания, но заехала не в продовольственный магазин, а в кафе. Поэтому через десять минут на заднем сидении появилась бутылка «Белого аиста», пять запотевших бутылок минералки и коробка от торта, наполненная всяческими эклерами, бизе и корзинками с кремом.

— Теперь гони назад в Яньково, — попросил я, и Настя молча нажала на педаль газа.

После ста грамм коньяка, я осушил чебурашку «Ессентуки-17» и заел всё двумя эклерами. После чего вновь появившаяся головная боль немного отступила. Похоже, способ борьбы с откатом методом поглощения алкоголя, глюкозы и воды, оказался вполне действенным. Организм вместо того, чтобы отключиться, продолжил работать. А ничего себе способ! Приятный!

— Что ты узнал? — спросила Анастасия, когда «копейка» выехала из Смоленска на трассу.

— Эта перчатка действительно принадлежит серийному убийце.

— Уверен? — зачем-то уточнила акула, посмотрев на меня в зеркало заднего вида.

— На все сто. Я видел минимум пять убийств, — отвечаю, поморщившись от нахлынувших воспоминаний.

— Я так и знала, что Кац был прав! — Журналистка в сердцах стукнула ладонями по рулю. — Только представь, сколько людей пострадало от действий областной прокуратуры? Человека расстреляли ни за что, ещё шестеро сидят. Это какой-то изощрённый садизм со стороны правоохранительных органов!

— У этих действий прокуратуры имеется имя и фамилия. Старший советник юстиции — Михаил Кузьмич Жевнерович, — произношу со злой усмешкой, — И мне кажется, что его преступления этими делами не ограничиваются. Вот скажи, сколько лет он работает в прокуратуре?

— Больше двадцати лет, точно не скажу.

— Думаешь, все эти годы он вёл себя по-другому? Ничего подобного! Эта тварь в погонах наверняка посадила десятки невиновных людей! Представь, что творится на душе у тех, кто отсидел по ложному обвинению? А у родных и близких якобы преступников! Я уж молчу про казнённого человека! И это происходит в самой справедливой стране в мире! По зазрениям наших вождей, конечно, — не удерживаюсь от шпильки в сторону Настиного деда, — Послушай их, так коммунизм почти наступил. Надо только подождать.

— И как мы докажем, что Жевнерович посадил не тех? — Волкова не отреагировала на подначку.

— Сначала нам необходимо найти настоящего убийцу. А дальше решим, как выведем на чистую воду гниду в погонах.

— Ты узнал фамилию убийцы? — с надеждой спросила журналистка.

— Нет. Даже лица не видел. Но есть и полезная информация.

— Какая? Лёша, не томи.

— Я выяснил, что смоленский убийца и похититель один и тот же урод.

— Как такое возможно? Серийные убийцы действуют по одной, выработанной годами схеме поведения, — Волкова усомнилась в моих словах, — Мне удалось получить кое-какие сведения об этих извергах. Обычно у маньяков одинаковый почерк.

— Извини, но мне сложно объяснить. Да и не хочется ещё раз вспоминать весь этот ужас. Главное, след убийцы ведёт в Яньково.

— Ты знаешь, где он находится? — воскликнула девушка, чуть не бросив руль.

Это она зря. Глупо получится, если мы оба погибнем в автокатастрофе.

— Да. В пионерлагере «Орлёнок», — спокойно отвечаю Волковой, — Ты давай, на дорогу смотри.

— Пионерлагерь? Значит, он всё-таки связан со сферой образования, — произнесла акула, будто не услышав последних моих слов.

— Наверняка. Причём напрямую, он в этой сфере работает. Теперь осталось выяснить, кто он, и узнать, какой из участков СТ ему принадлежит. Определив точное местоположение девушек, можно дать наводку нашей доблестной милиции.

Волкова удовлетворённо закивала, что-то обдумывая.

— Надеюсь, твой майор сможет в нужный момент поставить всех на уши?

— У Васильева со связями всё нормально. Если я правильно преподнесу информацию, которая в будущем ударит по Жевнеровичу, он всё сделает в лучшем виде.

— Как я понимаю, у майора с прокурором давняя история взаимоотношений.

— Когда-то Васильев попал в команду Жевнеровича и не прижился. Наверное, не хотел заставлять невинных людей признаваться в преступлениях. В результате он ушёл в ОБХСС. Однако прокурор долго пытался выжить его из органов и мешал продвижению по службе, — тщательно подбирая слова, произнесла журналистка и вдруг добавила, — Плюс, у Артёма Николаевича есть личный мотив. Одна из жертв — его двоюродная племянница. Поэтому он это дело не оставит и поможет нам, даже рискуя погонами.

Журналистка подтвердила мои догадки. Ещё и добавила пару фрагментов в складывающийся пазл. Такой союзник — лучший из всех возможных вариантов. Осталось узнать, почему Волкова не хочет обратиться к своему дедушке. Он смог бы навести шороху на всю область. Ведь дело касается убийств и невинно осуждённых.

Акула пера попыталась обрушить на меня лавину вопросов, о подробностях убийств, но была сразу остановлена.

— Давай так. Все вопросы потом. Мне надо часик полежать спокойно, и лучше вздремнуть, чтобы быть в полном порядке. Если хотим спасти девушек, расслабляться нельзя. А теперь гони в пионерлагерь, пора установить личность убийцы.