Экстрасенс в СССР-2

Глава 4 Кодировка

— Парень, ты чего? — незнакомый голос заставил разлепить веки.

Я обнаружил себя сидящим на траве, привалившись спиной к стволу дерева.

— Тебе плохо или пьяный? — спросил мужик лет сорока.

Судя по внешнему виду, автолюбитель, проходивший мимо со стороны кооперативных гаражей.

— Не, трезвый. Всё нормально, просто отдыхаю.

Мужик кивнул и побрёл к пятиэтажкам, что-то, недовольно бурча себе под нос.

Поднявшись, я почувствовал, как раскалывается голова. Впрочем, постепенно становилось лучше. Посмотрел на часы и удивлённо присвистнул. Получается, я был без сознания почти полчаса.

Вдруг понимаю, что до сих пор сжимаю в кулаке ключи. Кажется, меня шибануло после соприкосновения именно с ними. Похоже, не все улики здесь милиция собрала.

Пройдясь по вытянутому участку ещё раз, я внимательно всё осмотрел, пока светло. Бросилось в глаза старое повреждение на коре дерева, рядом с которым лежали ключи. Такое ощущение, что кто-то не справился с управлением, и легковая машина, перескочив через бордюр, врезалась в ствол. Несильно, но этого хватило, чтобы бампер рассёк кору.

Оглядев место получше, я вызвал на помощь дар и обнаружил в траве две чешуйки хромированного покрытия. Не уверен, что небольшая авария относится к пропаже Маши, но надо собрать всё. Вытащив из кармана платок, я завернул в него кусочки шлифованного хрома и спрятал в карман. Затем рассмотрел ключи.

Вполне обычные, как от миллионов замков по всей стране. Я пользуюсь почти такими же ключами сейчас, как и в девяностые. Один жёлтый, второй серебристый. Потёртые от частого использования. Думаю, кроме моих отпечатков пальцев, хозяйских на них точно нет. Но я, кажется, знаю, как проверить, кому они принадлежат. Жаль, что прямо сейчас не получится. Тётя Валя наверняка дома. В моём случае нужны максимальные меры предосторожности. Надо бы вообще ключи припрятать, и с собой не таскать.

Закончив с осмотром, я не решился прибегать к помощи дара ещё раз, и направился к дому родителей Рыжего. Открыв неприметную калитку, обнаружил, что всё семейство в сборе. Санин батя спросил про мотоцикл, пришлось рассказать историю его появления. А затем тётя Тамара, под одобрительные кивки мужской части семейства, заставила меня зайти в дом и сесть за стол. Отказываться нельзя, да и не хотелось. Поэтому я вместе со всеми поел вкуснейшие макароны по-флотски, а потам немного почаёвничал.

После этого Рыжий вытащил из сарая канистру бензина, заправил бак мотоцикла по крышку. Потом потребовал, чтобы я отвёз его в заводскую общагу на законное койко-место. Разумеется, мы сразу выдвинулись.

— Мамка деньги не отдаёт, — пожаловался друг, когда мотоцикл медленно проехал мимо затаившихся за поворотом «Жигулей». — Приказала половину полученного на заводе отдавать. Хочет всё на книжку мне положить. А остальное заставляет на одёжку потратить.

— Ну, и в чём она неправа? — спросил я, сидевший позади Рыжий, хлопнул меня по шлему. — Тебе такая сумма в общаге на хрен? Ты наверняка договорился, что будешь проставляться. Вот тётя Тамара и переживает. Ей не нужно, чтобы ты всё заработанное за два месяца, включая колхозные рубли, за неделю прогулял. Какой смысл пахать, как лошадь, чтобы потом всё быстро спустить на водку?

— Ну, я же парням обещал?

— Вот и проставься, только грамотно. В пятницу после работы купи двадцатилитровую канистру «жигулёвского» и солёной рыбы. Да у вас весь этаж упьётся. Сам знаешь, будет пиво, мужики водку сами найдут. А тебе дёшево и сердито. Заодно никто слова плохого не скажет, а наоборот оценят.

— Хорошо, такое мне подходит, — крикнул Саня и добавил. — Но кто-то недавно предлагал в ресторан сходить.

Я сразу подумал о ресторане «Чайка» при гостинице. Козырнее места в нашем захолустье нет. Или придётся ехать в Смоленск. К тому же можно подобрать время визита, и как бы случайно пересечься с журналисткой. Надо подумать. С учётом того, что Волкова за мной следит, то она и сама может пойти на контакт.

— Раз обещал, значит, сходим. Покажу, с какой стороны вилка должна лежать, а с какой ложка. Но тебе предварительно надо приодеться. Извини, Саня, но твоя мать права. Спортивный стиль в ресторане не прокатит. Так что кеды и олимпийку, необходимо сменить на что-то модное.

— Хорошо! Схожу, джинсы себе прикуплю, новую рубаху и штиблеты, — пообещал Рыжий.

Подкатив к общаге, находящейся невдалеке от завода, я высадил дружбана и неспешно покатил к дому. Немного отклонившись от маршрута, проехал мимо трёхэтажного дома тёти Вали. Откуда-то я помнил подъезд и теперь попытался угадать, на каком этаже она живёт. Правда, с наскока не получилось. Наводить справки об адресе нельзя. Поэтому придётся определять квартиру на месте, уловив момент.

Добравшись до дома, я в последний раз посмотрел на промелькнувшую красную «копейку» и ухмыльнулся. Ну, вот неймётся человеку! Какой смысл бесполезно тратить время? Я ведь завтра в деревню рвану. Она поедет следом? А если мне придётся остаться там и вернуться в Яньково утром? Так, скорее всего, и будет.

Главное, что журналистка пока не уверена в моей вине, иначе сдала бы органам. Поэтому пусть катается.

Видимо, после обморока, я держался на морально-волевых. Вторая волна отката резко настигла, как только за мной захлопнулась дверь конуры. В итоге пришлось закинуться цитрамоном, и сразу лечь спать.

Всю ночь снилась чернота, в которой кто-то шевелился. И опять там была не одна, а две едва видимые фигуры.

Несмотря на то что лёг рано, проснулся только благодаря будильнику. Одно хорошо, долгий сон подействовал позитивно. По крайней мере, сознание прояснилось, и исчез даже намёк на слабость. А дальше захлестнула обычная рутина. Всё как обычно. Встреча со знакомыми в толпе, Саня, догнавший рядом с общагой.

Смена прошла нормально. До обеда поговорил с начальником транспортного, сослался на то, что надо съездить в колхоз, и доделать кое-какие дела. Севастьянов без проблем дал разрешение выйти в среду после обеда.

В столовой снова не было Светы Егоровой. Опять появилось беспокойство, но я не придал ему значения, ибо голова была забита совсем другим. Ещё Рыжий отвлёк, пристав с выбором джинсов. Лида снова включила режим равнодушия. Прочитал обрывок мыслей комсомолки, где она обвиняет меня в тупости, и малость прифигел. Она серьёзно?

Решил не заморачиваться, пустить ситуацию на самотёк, и продолжил работать. В итоге остаток смены прошёл нормально. Уже на выходе с проходной почувствовал чей-то нехороший взгляд. Естественно, это была тётя Валя. Она смотрела на меня из бокового коридора, думала, что не замечу.

Странная она. Хорошо, ты за мной следишь. Сразу возникает вопрос — зачем? Что это даст в глобальном смысле? Мобильных телефонов в этом времени нет, и Волкову не предупредить. Зато вызвать у меня опасения, легко.

После работы хотел быстрее сесть на мотоцикл и уехать, но на выходе меня поймал Саня.

— А я?

Вспоминаю, что утром обмолвился о поездке.

— Да без проблем, поехали, — тут же соглашаюсь.

Вместе веселее. И Рыжий не помеха, всё равно ничего не заметит, заодно отвлечёт на себя внимание.

У поворота в сторону посёлка, в зеркале показалась красная «копейка». Интересно, поедет ли журналистка за нами? Через пару километров выяснилось, что благоразумие восторжествовало. Акула пера отстала. Может, решила поберечь подвеску?

Оно и правильно. Иначе я уже не знаю, как дальше делать вид, что её не замечаю. Тем более в посёлке сделать это практически невозможно.

Хотя днём прошёл небольшой дождик, дорога уже высохла, и до дома Матрёны мы добрались к шести тридцати. Бабка обрадовалась, тут же принявшись накрывать на стол под яблоней. Незапланированный приезд Сани она восприняла нормально, сразу отправив его кормить поросят.

Как и обещала знахарка, нас ждали блины со сметаной, клубничное варенье, домашняя колбаса, сало и душистый хлеб со всяческой зеленью. Ну а после ужина подъехала клиентка. Серьёзного вида женщина на новеньком автомобиле «Нива ВАЗ-2121». Такую машину в этом времени я ещё не видел. Думал, их ещё не выпускают.

— Ну, что? Поехали! — властно произнесла дама, едва зайдя во двор.

— Клара Семёновна, а у тебя всё готово? — спросила бабка в ответ.

— Да, собрала пятёрку самых злостных алкашей. Сидят в конторе с бригадиром, думают, что их в очередной раз перевоспитывать будут.

— Ну, поехали. Давай, ты езжай вперёд. А меня Алёшка подвезёт на мотоцикле. Не дай бог, разолью у тебя в машине, чего вонючего.

— Хорошо! Только не отставайте, дело-то важное.

Оставив Саню на хозяйстве, мы с Матрёной покатили следом за автомобилем.

— Это кто такая?

Ранее этой властной и явно зажиточной женщины я в колхозе не видел.

— Матвеева Клара Семёновна, директор лесхоза — ответила знахарка. — В здешних местах она второй человек после Жукова. А не видел ты её, потому что предприятие базируется в соседнем селе. Оно в два раза меньше нашего, но зато вокруг сплошные леса. Говорят, если бы у нас дорога нормальная была, то там давно бы цех по выпуску деревоплиты поставили. Лесовозы-то по своему колдобистому шляху ездят. А здесь придётся постоянно машины гонять и людей с разных мест возить. Ещё лет пятнадцать назад болтали про возможность проложить до обоих посёлков железнодорожную колею. Если бы сделали, то можно целый деревообрабатывающий комбинат строить. У нас же вокруг лесов, можно пол-Франции накрыть.

И опять всё дело упирается в дорогу. Неужели деятелям из Смоленского обкома до такой степени плевать на местные реалии? Кстати, я заметил, что дорога между сёлами лучше, чем идущая в райцентр. Похоже, председатель и директор лесхоза совместными усилиями подсыпают, где надо гравия и песочка. Только прямого выхода на асфальтовый завод у них нет.

Самое интересное, недавно я вспомнил, как в будущем ездил в эти места на автобусе. Один раз на рыбалку с друзьями, а второй по какому-то поручению тёти Кати. Так вот, в девяностые эти дороги выглядели практически аналогично. Получается, до развала страны, у советской власти руки до ремонта так и не дошли.

Эта Матвеева, тётка явно непростая. Примерно понимаю, какой контингент трудится на столь специфическом предприятии. На лесопилках, складах и цехах деревообработки, работает тот же люд, что и в колхозах. А вот в бригадах вальщиков леса по большей части бывшие сидельцы. Так уж у нас сложилось. И к этому контингенту надо особый подход. Того, кто не умеет правильно обложить трёхэтажным матом и поставить на место, слушаться попросту не будут. Поэтому директор должен состоять из гранита.

— Алёша, давай обсудим, как лечить,– предложила Матрёна, когда в отделении появились первые дома соседнего посёлка.

— Всё просто. Ты даёшь им выпить по одному свои травы, а я буду сзади стоять. Там надо всего минуту. И у меня уже получается воздействовать на расстоянии, пусть небольшом. Только предупреждаю сразу. Как только всех пятерых закодируем, то сразу тикать придётся.

— Думаешь, мужики сразу поймут, что с ними сделали?

— Ага! Я до сих пор боюсь, что мой сосед узнает. Скандала и драки не избежать. Хоть ты и спас человека, он это сразу не поймёт. Или просто не захочет. У алкоголиков психика устроена странно.

— Ничего, прорвёмся. Есть правильные слова, чтобы людей в узде держать.

Добравшись до конторы лесхоза, которая побольше, чем сельсовет, директор завела нас в медпункт. После коротких переговоров со знахаркой Матвеева крикнула бригадиру, чтобы прислал первого алкоголика.

Когда мужика в спецовке посадили на табурет, я стоял позади и делал вид, что рассматриваю таблицу окулистов для проверки зрения.

— Кривоносов! — грозно обратилась директор к мужику. — Месяц назад ты на коленях стоял и обещал, что больше ни одного запоя. Но снова неделю прогулял. Всё, даю тебе последний шанс! Готов закодироваться?

— Семёновна, я согласен. Кодируй. Только ведь не работает это. Не знаю, что с собой делать, как увижу пузырь, сразу с резьбы слетаю, — вроде как смущённо ответил помятый и небритый мужик лет сорока.

— Ничего, милок! Сейчас мы это дело поправим, — ласково пообещала Матрёна.

Знахарка открыла бутылку, наполненную настойкой, и налила в стоявший перед мужиком гранёный стакан грамм сто. В нос сразу шибануло целым букетом запахом, с небольшой толикой алкоголя.

— Пей! — приказала бабка.

Работяга понюхал содержимое стакана и, учуяв спиртное, округлил глаза.

— Семёновна, не обессудь, если снова в загул уйду. Ты сама предложила.

— Пей! — рявкнула Матвеева, и мужик, вздрогнув, опрокинул настойку.

К этому моменту его голова для меня стала полупрозрачной. Я спокойно отсёк все волны импульсов, устремившихся к центру удовольствия.

Проглотив зелье, Кривоносов сморщился, словно выпил какую-то гадость. Сидевшая рядом Матрёна придвинулась ближе к пациенту и начала быстро, что-то шептать ему на ухо.

— Ну, всё. Можешь идти, — знахарка махнула рукой.

Удивлённый алкоголик схватил выпавшую из рук кепку и направился к двери.

— Это всё? — недоверчиво спросила директор.

— Да! Клара Семёновна, давай следующего, — произнесла бабка, не дав Матвеевой опомниться.

Таким же образом мы провели ещё пять сеансов кодирования. При этом я так и простоял на одном месте. Всё происходило одинаково, с небольшими вариациями. Матвеева произносила короткую речь, алкоголик давал обещание. Затем Матрёна наливал сто грамм настойки, а я отрубал каналы получения удовольствия. И только одному здоровому мужику по имени Толик, директор пригрозила штрафными санкциями.

Когда мы закончили, я почувствовал лёгкое головокружение. Но так как применение дара оказалось минимальным, особо не переживал. Доедем, поем, высплюсь и завтра буду как огурец.

— Матрёна, а ты уверена, что всё сработает? — спросила Матвеева с сомнением.

— Даю год гарантии, — уверенно ответила знахарка. — Если кто за это время сорвётся, приезжай, я деньги верну. А чтобы проверить эффект, вот возьми.

Знахарка вытащила из сумки бутылку водки «Коленвал» за три рубля шестьдесят две копейки.

— Сходи и налей им по стопке. Посмотри, что будет, — предложила бабка с улыбкой.

Матвеева взяла водку со стаканом и вышла. Вернувшись через несколько минут, директор без слов кивнула и полезла в сумочку. Достав пачку двадцатипятирублёвок, она отсчитала двенадцать купюр и положила перед знахаркой. Та, не пересчитывая, завернула деньги в платочек.

Выйдя в коридор, Матрёна передала мне половину денег, и побрела к выходу. Я двинулся за ней, а по дороге заглянул в Ленинскую комнату. Там шестеро хмурых мужиков сидели перед открытой бутылкой водки.

— Матрёна Ивановна, уходим, а то сейчас, как начнётся, — поторопил я знахарку, но она также неспешно начала устраиваться в коляске.

— Сегодня они точно за нами в погоню не бросятся, — уверенно заявила бабка.

— Это почему?

— Потому что заговор я им правильный на ушко прочитала. Если не хотят стать слабыми по мужской части, то лучше мне на глаза не попадаться. С претензиями тоже не стоит приходить.

— Всё-таки это зверство. Мужиков всех радостей лишать, — произнёс я, когда мы отъехали.

— Всё правильно, для мужиков это расстройство. Но пить беспробудно тоже неправильно. Ведь у всех жёны и дети, которые на это безобразие смотрят. Пьянство — вот настоящее зверство. К тому же мы предотвратили множество нехороших дел, которые они по пьяной лавочке могли сотворить. А кого-то спасли от реального срока за уголовку.

— А если они потом придут и попросят их раскодировать?

— Зачем? Кстати, а ты сможешь назад всё вернуть?

— Скорее всего, да, — отвечаю неуверенно. — Но скажу сразу, вход — рубль, а выход два, умноженное на пять.

Когда мы подъехали к дому Матрёны, заморосил дождик. Хозяйка посмотрела на сгущающиеся тучи, сделавшие небо совершенно чёрным. Повезло, что успели доехать. Освещение между сёлами, вообще-то, не предусмотрено. Ну, и ехать в ливень по лужам, то ещё удовольствие. Хорошо, что я додумался отпроситься у начальника. Вдруг, завтра дороги размоет, и мы с Рыжим застрянем.

— Полночи будет лить, поэтому оставайтесь спать в бане. Заодно поговорим, а то чую я, что ты какой-то замученный. Расскажешь, что случилось.

Не знаю, как, но Матрёна смогла понять, что в моём настрое что-то изменилось. Предложила помощь, и я был этому рад.