Экстрасенс в СССР-2

Глава 24 Сложности

Маньяк лежал посреди коридора лицом вниз и тихо дышал. Я снова едва смог справиться с желанием «поработать» с его вполне здоровым организмом. Сейчас нельзя. Малышев должен быть в состоянии дать показания и рассказать о своих преступлениях.

Я не сомневался, что его прижмут. Несмотря на неофициально приобретённый садовый участок, его наверняка неоднократно видели соседи. Не знаю, какие у них отношения со сторожихой, но она точно молчать не будет. Ну и самыми важными свидетелями станут девушки, которых Марат хотел убить руками вредной тётки.

Просветив голову учителя, я выяснил, что переборщил. Шокирующий импульс ненадолго вырубил большую часть его мозговой деятельности. Подобное наблюдалось у братьев Думбадзе. Тогда они очнулись после драки, но ещё полчаса не могли прийти в себя.

Обыскав поклажу маньяка, я обнаружил в портфеле две пачки червонцев, перемотанных резинкой, и несколько сотен рублей разными купюрами. Неплохо живут заслуженные учителя! Своя квартира, машина и денег немало. Мне такие блага могут только сниться. Продолжив обыск, я обнаружил стопку документов, грамот и всяческих дипломов. Зачем они нужны беглецу непонятно. Похоже, потомственный педагог не смог расстаться с напоминаниями о своих достижениях.

Подумав, я положил одну пачку десяток себе в карман. Марату деньги теперь без надобности, всё равно конфискуют, а мне тысяча рублей точно не помешает. Провозившись всего минут десять, понимаю, что так быстро опергруппа сюда не приедет. Ещё раз, проверив состояние Малышева и, убедившись, что он надолго без сознания, я вышел на площадку, не запирая квартиру, и завернул лампочку обратно.

Глупо попадаться нашей доблестной милиции в руки. Поэтому я устроил наблюдательный пункт недалеко от подъезда, за трансформаторной будкой. Машина с проблесковыми маячками появилась через полчаса. Из неё вылез майор Васильев и трое сотрудников в форме. Следом прикатил мотоцикл с участковым.

Знакомый сержант милиции остался возле «Москвича», а остальные сотрудники рванули в подъезд. После этого я не стал испытывать судьбу и ушёл, пока не стало совсем светло.

Вернувшись в дом Боцмана, я решил искупаться и лечь спать. Но удалось только доползти до кровати. Слишком насыщенным оказался день. Разумеется, я не собирался выходить на работу. Пусть для начала наши органы следствия разберутся с Малышевым и сконцентрируют внимание на его преступлениях.

Спал я на удивление хорошо. Обычно после использования дара меня может начать трясти посреди ночи, а тут будто отключили.

Разбудил меня деликатный стук в окно. Посмотрев на часы, с удивлением узнаю, что проспал почти до шести вечера. Отодвинув шторку, я увидел Саню и стоявшую за его спиной акулу пера. Незваные гости выглядели немного виновато. Интересно, что случилось?

Запустив гостей в дом, я быстро умылся и включил плиту на веранде, демонстративно поставив сковородку на плиту. Во-первых, очень хотелось есть. А во-вторых, надо получить объяснения от Сани, зачем он привёл сюда Волкову. Мы ведь договаривались совсем о другом.

Попросив журналистку подождать внутри дома, я указал другу на открытый холодильник.

— Жрать хочешь?

— Ага! — ответил Рыжий, и виновато посмотрев на меня, принялся оправдываться. — Лёха, она меня заставила. Поймала на проходной и сказала, что тебе грозит опасность.

— Ладно, с тобой предателем потом разберусь. А сейчас давай-ка начинай жарить яичницу с колбасой и помидорами. А я пока пойду, узнаю причину паники.

Зайдя в дом, я уселся за стол и посмотрел на Анастасию.

— Как там наши дела?

— Ночью всё было на грани. С утра и до обеда почти отлично. Но чем ближе к вечеру, тем хуже и хуже.

— Давай всё по порядку.

— Девушек из подземелья освободили. Они мокрые и напуганные. Курцева морально сломана и сильно истощена. Но все живы.

— Это самое главное. Как Малышев? — задаю наиболее важный вопрос.

— Его взяли. Васильев лично ездил с опергруппой. Но потом в дело вступил Жевнерович со своими дуболомами.

— Чего сотворил этот упырь в погонах? — спрашиваю, уже понимая, что ситуация разворачивается не по моему плану.

— Всё ужасно! Я знала, что он попытается запутать ситуацию. В конце концов, ему надо отвести от себя угрозу. Но советник начал творить какие-то запредельные вещи. Васильев сказал, что прокурор вначале проигнорировал все объективные факты, указывающие на виновность Малышева. Затем устроил спасённым девушкам форменный допрос с пристрастием. И даже пытался связать тебя к истории их похищения.

— Получилось? — спрашиваю со злой усмешкой.

— По словам Васильева, если бы Маша была одна, то Жевнерович смог надавить на неё и заставить подписать нужные показания. Но Егорова устроила настоящий скандал и подробно рассказала, как связалась с Малышевым, доверилась ему и оказалась в подземелье. Ещё она разбила в пух и прах все подозрения смоленских следователей, уверив всех, что ты невиновен.

— Это помогло?

— Для расследования объективных обстоятельств дела помогло. Но ориентировки на тебя прокурор не отозвал, — хмуро ответила Волкова.

— Значит, меня по-прежнему ищут.

— Да. Но это временное явление. Как только прибудет группа следователей из Москвы, они во всём разберутся и твой вопрос снимут с повестки дня, — уверила меня Анастасия.

— И когда ждать столичных гостей?

— В этом заключается часть проблемы. Группа прибудет только через двое-трое суток. Разумеется, пока они едут, советник оформит дело, как ему выгодно. Боюсь, что уже будет поздно и лавры за поимку похитителя и насильника достанутся ему.

— Ты сказала похитителя и насильника? — тут же подметил я. — А как насчёт серийного убийцы остальных девушек?

— А это — главная проблема. Васильев рассказал, что прокурор даже не думает спрашивать Малышева про убийства.

— Оно и понятно. Виновные прокурором уже назначены и понесли «справедливое» наказание, — чувствую, что меня аж перекосило от ненависти, — Несколько человек сидит, один расстрелян. Я тебе скажу больше. Признания Малышева не нужны не только Жевнеровичу. Если поднимут все дела, то всплывут незаконные следственные действия. То есть пытки, угрозы и чего он там ещё применял. И тогда завоняет так, что вздрогнет правоохранительная система не только области, но и всего СССР. Думаешь, это нужно товарищам с большими звёздами на погонах? Ведь получается, что какие-то большие чины пропустили откровенное беззаконие и даже поткали ему. Думаю, наш прокурор найдёт в Смоленске полное понимание и его не дадут в обиду.

— Васильев пытался повлиять и надавить, — продолжила Волкова, не обратив внимания на мой пассаж, — Несмотря на то, что информация пришла по его каналам, майора сразу отстранили от дела. И не надо говорить за всю систему. Там хватает порядочных людей.

— Ну-ну, — усмехаюсь в ответ, — А как ведёт себя Малышев?

— Сначала всё отрицал. Кричал, что он известный педагог, коммунист, депутат и общественный деятель. Качал права и требовал, чтобы его немедленно отпустили. Но потом ему устроили очную ставку с Егоровой. Он очень удивился, что подземелье нашли и девушки выжили. В результате Марат резко поменял показания и потребовал дать ему возможность написать явку с повинной.

— Конечно, Жевнерович на это пошёл, — снова не могу скрыть злую усмешку.

— Естественно! Ему нужно быстрое и победоносное завершение расследования. Он в первый же день получил признательные показания Малышева о похищении девушек. А как привязать к нему убийства, если следователь даже не думает о них спрашивать?

— Вот сука! — в сердцах бросил я, — В свою очередь, Марат далеко не дурак. Он понял, что не отвертится, поэтому взял на себя похищение и изнасилования. За это вышку у нас не дают. Старые убийства ему не угрожают, новых в деле нет. Хотя я не уверен, что мы знаем всё о его преступлениях. Возможно, жертв больше, просто они числятся пропавшими без вести. Или в соседней области тамошний Жевнерович посадил очередного невиновного.

Волкова поморщилась, услышав мои слова, но не стала спорить.

— Скорее всего, ты прав. Васильев обмолвился, что в подземелье обнаружена одежда, принадлежащая другим женщинам. Только не уверена, что прокурор обратит на это внимание. Ему выгодно оградить Марата от других обвинений и спокойно посадить по другой статье. Это какой-то бред! — не выдержала журналистка и достала сигареты.

Дождавшись моего кивка, москвичка чиркнула зажигалкой и сделала затяжку.

— В результате махинаций советника Малышев получит максимум десятку. К тому же, как активно помогающий следствию и имеющий хорошую характеристику, наш учитель будет сидеть на обычной зоне. И трудиться там он будет по своей специальности или найдёт что-то лёгкое, типа должности библиотекаря. Ещё получит снижение срока за хорошее поведение и выйдет через семь лет. Да здравствует самый честный суд в мире! — издевательски изображаю хлопки.

Я вообще не понимаю советскую систему с бредом про хорошую характеристику, перешедшим даже в моё время. Какое она имеет отношение к совершённым преступлениям? Если человек — хороший семьянин, но в качестве хобби насилует чужих детей, то, как можно снижать ему срок? А глупость, когда провинившегося берут на поруки? Интересно, если за рецидив начнут сажать поручителей, то будут ли они существовать в природе? Преступник должен сидеть в тюрьме без всяких скидок. Если его туда не упекли палачи вроде смоленского прокурора, конечно.

— Если Малышев выйдет, он продолжит убивать, — произнесла Анастасия, а я кивнул, в знак согласия.

— Настя, ты выяснила, откуда Марат узнал о нашем интересе? Это я где-то прокололся или…?

— Или, — честно призналась журналистка. — Эх, мне бы вести себя тише. А я побежала в ЗАГС и дворец пионеров. Насколько я поняла, именно из дворца ему и позвонили.

— Хорошо. С этим мы разобрались. А что ты говорила про следователей из московской прокуратуры. Они смогут вмешаться и спутать карты советнику?

— Могут! Но боюсь, что просто не успеют. Прокурор откуда-то узнал о прибытии группы, и завтра увезёт Малышева в Смоленск. Там у него железобетонные позиции в управлении МВД и областной прокуратуре. Как только победные доклады уйдут наверх, москвичам трудно будет его оттеснить. И здесь не поможет даже прямое вмешательство моего деда. Представь, как будет выглядеть со стороны молниеносное расследование и крепкое на вид дело, которое можно уже через месяц передавать в суд. Да Жевнерович за спасение девушек очередной орден получит.

Я кивнул.

— Лёша, надо что-то делать, — проговорила журналистка.

В этот момент в дом зашёл Санька с исходящей паром сковородкой. Судя по объёму яичницы, Рыжий покрошил и пожарил половину холодильника.

— Еда готова. Садитесь жрать, пожалуйста, — сказал он, положив на стол принесённые вилки и нарезанные ломти батона.

Прекратив обсуждать невесёлые новости, я начал есть, продолжив гонять информацию в голове. Ситуация на самом деле отвратительная. Марата надо колоть на предмет убийств именно сейчас. Иначе он успокоится и потом будет поздно. Тем более прокурору невыгодно поднимать старые дела.

Когда мы поели, я ещё раз всё обдумал и принял решение. Конечно, получается слишком рискованно, но другого выхода попросту нет.

— Саня, об этом месте, кроме тебя с Настей, никто не должен знать, — выкладываю на стол ключи. — Когда вернусь, поговорим, а сейчас ничего не спрашивай.

— Ты уверен? — с сомнением спросила Анастасия, догадавшись, что я задумал.

— Другого выхода нет. Настя, надеюсь, ты в случае чего, найдёшь мне хорошего московского адвоката.

Акула быстро закивала.

— Тогда мне пора.

Через час я стоял недалеко от своего дома, с только что купленной чекушкой в руке. Пришлось прополоскать рот водкой и плеснуть чуток на рукав олимпийки. Остальное полетело в урну. Хорошо, что в последние дни я не брился. Недельная щетина дополнила запойный образ. Поэтому через минуту к подъезду вышел немного пошатывающийся парень.

Меня тут же приняли два сотрудника уголовного розыска в гражданке, вылезшие из стоящих в кустах «Жигулей». Это они думали, что спрятались и их никто не видит. Боги скрыта! В кавычках, конечно.

Разумеется, я не сопротивлялся и буквально через десять минут был доставлен в РОВД. Оформление разыскиваемого гражданина заняло ещё минут двадцать. А потом меня завели в кабинет, где сидел Горюнов и два капитана милиции в возрасте, весьма фактурной наружности. Оба крепкие и с недобрым взглядом. Понятно, что старшие оперуполномоченные не местные, а из команды Жевнеровича.

— Гражданин Соколов, а ведь мы тебя обыскались, — нарочито грозно выдал Горюнов.

Я сразу обратил внимание, что он ведёт себя совсем по-другому. От прежней отстранённости не осталось и следа, зато появился показной энтузиазм и рвение. Но для меня он следователь, стал походить на трусливого и нерешительного школьника, который вдруг осмелел, когда за спиной появились родители. Мне с трудом удалось сдержать презрительную усмешку.

Интересно, что получится из такого следователя, когда он станет начальником? Кошмар, и ничего более. У Горюнова просто нет своего мнения.

— Василий Петрович, так чего меня искать? Как и обещал, я из города ни ногой. Кстати, как ваш зуб? К дантисту на приём успели? — стараюсь изобразить из себя поддатого и благодушного товарища.

В ответ следователь нервно поморщился, вспомнив о мучившей его боли. Опера за его спиной переглянулись и продолжили, молча разглядывать гостя. Судя по их нехитрым мыслям, ничего хорошего меня здесь не ожидает. А ведь ментам известно, что я непричастен к похищению девушек. Ненавижу! С трудом успокаиваюсь и продолжаю сканировать ситуацию.

Оказывается, троица с пяти утра не сомкнула глаз и толком не присела. Сначала они рванули на квартиру Малышева, потом в садовое товарищество. Далее принимали непосредственное участие в обысках, опросе свидетелей, взятии показаний у спасённых девушек и допросе похитителя. Из-за чего даже не поели и перебивались одним куревом.

Я бы их за подобную работоспособность даже похвалил. Только мне известна подноготная этих типов.

— Соколов, от тебя алкоголем за километр несёт. Ты сегодня выпивал? — спросил следователь.

— Не только сегодня, я с воскресного вечера ещё и не просыхал. Вы же, гражданин прокурор, мне только уезжать из города запретили, про водку речи не шло, — изображаю пьяную улыбку.

— Ничего сучоныш, у нас ты быстро протрезвеешь! — зло высказался бочкообразный оперативник.

Судя по мыслям, ему попросту завидно. Он сам сейчас не прочь выпить водочки.

— Попрошу меня не оскорблять, — усмехнувшись, смотрю на закипающего капитана, — Товарищи милиционеры, а за что меня задержали? Объяснили бы, а то я с воскресенья ничего не понимаю. Василий Петрович, вы ведь спрашивали про девушек. Но я слышал, что Свету и Машу уже нашли.

— Откуда знаешь⁈ — вдруг рявкнул Горюнов.

— Об этом не только завод, но уже весь город гудит. Говорят, Егорова уже дома, а Курцева с матерью в больнице. Или это секретная информация? Тогда я молчу, — прикладываю указательный палец к губам и глупо улыбаюсь.

Новости рассказал Санька, поэтому Горюнову ничего не светит.

Внезапно за дверью послышались торопливые шаги, и в кабинет буквально ворвался ещё один персонаж. Сразу стало понятно, что этот невысокий, лысый мужичок и есть старший советник юстиции Жевнерович. Меня поразило его сходство с Хрущёвым. Если бы прокурор был актёром, то мог спокойно его играть кукурузника в кино.

— Значит, вот он наш голубчик! Который недавно с нашими братьями-грузинами подрался — произнёс прокурор, осмотрев меня так, словно кусок мяса.

— Ничего! Скоро мы тобой обстоятельно займёмся, Алексей Соколов, — произнёс прокурор и посмотрел членов своей команды. — Всё, братцы, уже десятый час. На сегодня достаточно допросов и протоколов. Пора немного перекусить, к тому же у нас есть что отпраздновать. Собирайтесь, нас местные в ресторан «Чайка» пригласили.

Услышав про кабак, оба мента улыбнулись, даже позабыв обо мне. Прямо образцовые скоты, а не люди.

— Михаил Кузьмич, а что делать с ним? — спросил Горюнов.

— Пусть до утра внизу посидит. А завтра я им лично займусь. Никуда от нас гражданин Соколов не денется, — проговорил Жевнерович, улыбнувшись.

Он действительно садист. Уж больно у дяди нехорошая улыбка и нездоровый блеск глаза. Как такое убожество смогло удержаться в органах и достичь немалых высот? Ведь кто-то его двигал и писал хорошие характеристики. Эти люди — такие же преступники, как сам прокурор и его ручные псы. Плохо, если они уйдут от ответственности.

— Товарищ прокурор, отпустили бы вы меня, а то спать дюже хочется, — якобы пьяно проговорил я, — А завтра с утра буду, во сколько нужно.

После моих слов на лице Жевнеровича промелькнула гадливость. Не любит товарищ выпивох. А ещё он действительно считает всех граждан хоть в чём-то виноватыми, и готов посадить любого по совокупности прошлых деяний. Как интересный набор психических отклонений! Какие-то детские комплексы? Папашка пил и бил маму с юным Мишей? Или дети чмырили в школе? Вот и разобиделся товарищ на весь мир. А когда он дорвался до возможности играть чужими судьбами, то не смог удержаться. Плевать. Такие ублюдки не должны топтать землю.

— Ничего, Соколов! Скоро ты в Смоленском централе на нарах отоспишься, — пообещал прокурор, и все присутствующие злобно заулыбались.

Суки! Значит, Горюнов в курсе методов, используемых его начальником? Тем хуже для него. С некоторых пор я решил не оставлять таких людей без наказания. И плевать на откат.

Тем временем меня передали местным милиционерам. Оформление продлилось ещё несколько минут. Усталый капитан тоже хотел домой или хотя бы отдохнуть. После меня повели вниз, на полуподвальный этаж РОВД. Если здесь ничего не изменилось до девяностых, то тот план вполне осуществим.

В девяностые я бывал внизу один раз, когда меня вместе с ватагой пацанов заперли после массовой драки около ДК. Пока нас по одному выдёргивали на допрос, прошло немало времени и мне удалось более или менее изучить полуподвал.

Помещение местного ИВС разделено на три части. Сначала идёт кабинет, где сидит дежурный. Затем две клетки с нарами. И далее расположена камера, где обычно сидели суточники, задержанные за мелкое хулиганство. Если Малышева заперли там, то половина моего плана пойдёт насмарку.

После того как мы спустились по лестнице, дежурный по изолятору занёс мои данные в журнал и достал связку ключей. Открыв двери, хмурый лейтенант завёл меня внутрь помещения с двумя клетками, и в этот момент, я невольно заулыбался. Ведь в первой клетке находился тот, кто мне нужен.

Заперев меня, дежурный предупредил, что я пожалею, если буду ночью шуметь, и вышел.

К этому моменту взгляд Малышева успел меня просканировать.

— Здравствуйте, а вас за что? — вежливо спросил маньяк, когда железная дверь закрылась.

— Здравствуй, дорогой! Меня ни за что, — честно ответил я, оскалившись, предвкушая долгую и интересную ночь.