Электричка в Буслаевку

Глава 11

Бэз стоял на вершине холма. Жесткий колючий кустарник, покрывающий почти весь склон, смотреть вдаль не мешал. Внизу расстилалась когда-то цветущая, а теперь выгоревшая, покрытая пепельными проплешинами равнина. Новая растительность с трудом пробивалась сквозь гарь. Возле холма ей это удавалось чуть лучше. Почему? Да потому что именно здесь в свое время располагалась ставка драконов. Отсюда они наблюдали за разворачивающимся внизу сражением, отсюда взмывали ввысь, отсюда несли смерть пытающимся пробиться к реке отрядам людей. В той битве Бэз не участвовал, но знал: до реки не дошёл никто. Да и сама река исчезла бесследно. Драконы её попросту высушили. Выпарили огнём. Нестерпимым жаром, превратившим речное дно в стеклянный овраг.

Сейчас всё было по-другому. Хотя драконы присутствовали. Только уже не в качестве победителей, а как поверженные и сдавшиеся на милость врага побежденные.

— Бэз! Можно я следующий? Ну, можно, а? Ну что тебе стоит?

Закутанный в плащ маг обернулся.

Щупленький черноглазый парнишка едва не подпрыгивал и умоляюще глядел на командира.

Бэз улыбнулся.

— Опять хочешь обойти Стамноса?

— Со Ста я договорюсь, — подросток нетерпеливо дернул плечом и опять заканючил. — Ну, Бэз, ну что тебе стоит?

— Ладно, Карух. Будь по-твоему, — маг кивнул в сторону защитного купола. — Если Стамнос не возражает, ты будешь следующим.

— Спасибо, Великий! Я этого не за…

Окончание фразы унёс ветер. Видимо, ученику так хотелось оказаться возле загона с пленными, что он решил использовать магию воздуха.

Бэз недовольно поморщился. Парень был перспективным, но уж слишком «горячим». И драконов он ненавидел, наверное, больше всех остальных. Хотя чему удивляться? В Великой войне Карух потерял всю семью. Впрочем, не только он. Все, кто был сейчас на холме и возле подножия, пылали ненавистью к прежним Владыкам. Все понесли потери. И Килик, бывший крестьянин, и Гедеон, воин и следопыт, и водоносец Митар, и Стрелка, ещё совсем недавно глава преступного мира всего Юго-запада и по совместительству хозяйка придорожной гостиницы, а ныне одна из двенадцати Избранных… Все, кроме Рины…

Маг скосил глаза вправо. Девушка замерла в двух шагах от него и, закусив губу, во все глаза смотрела на разворачивающееся внизу действо.

«Рина, Рина-Северина… Ну почему ты не такая как все? Хотя… если бы ты была как все, мы бы с тобой…»

Раздумья прервал глухой голос Марка, старого контрабандиста, единственного оставшегося в живых после налета драконов на приморскую деревушку.

— Всё, командир. Круть своего прикончил. Кто следующий? Стамнос, Карух?

Бэз посмотрел вниз.

Четверо ратников уже закинули веревки с крючьями на тело убитого дракона, чтобы оттащить труп к специально вырытой яме, наполненной «земляным маслом». «Огнем плевались, в огне и подохнут», — предложение бывшего кузнеца Сатоку поддержали не только маги и подмастерья, но и простые воины. О милости к падшим врагам никто и не помышлял.

Полупрозрачный защитный купол, похожий на гигантский мыльный пузырь, слегка всколыхнулся. На оболочке заиграли радужные круги, затем у подножия появился расцвеченный золотистым проход. Вышедший из него Круть отёр лоб и помахал рукой стоявшим на холме магам.

— Следующий Карух, — с пальцев Бэза сорвалась ветвистая молния и ударила в небольшой серебряный щит, закрепленный на высоком столбе возле загона с пленниками. Выбитые из щита искры посыпались наземь, волшебным образом складываясь при падении в буквы.

Стоящие вокруг столба подмастерья Каруха разразились восторженными криками.

Бэз мысленно усмехнулся. Волшебствопростенькое, но людям нравится.

— Карух, — прочитал замерший за спиной Марк.

— Карух! — победно вскинул кулак парнишка, оттесняя от ворот пожимающего плечами Стамноса.

— Карух, — тяжко вздохнула Рина.

Бэз обернулся и в упор посмотрел на девушку.

— Зачем, Бэз?

В её голосе чувствовалась неподдельная боль.

Мужчина нахмурился.

— Что зачем?

— Зачем всё это? — Рина махнула рукой в сторону защитного купола. — Ведь это же просто дети. Они не участвовали в войне. И Карух, он ведь тоже ещё ребёнок. А мы учим его убивать. Учим ненависти, учим, что только так надо решать проблемы.

— Дети?! Ты называешь этих тварей детьми?! — выскочившая из-за спины мага Лиона потрясла сухоньким кулачком. — А знаешь ли ты, чистюля, что точно такие же убивали моих внуков просто ради забавы? Их натаскивали на кровь, на смерть, и им это нравилось.

— Я знаю, Ли, — быстро ответила Рина. — И я очень хорошо тебя понимаю. Но…

— Откуда? Как ты можешь понять? Ты никогда не теряла близких. В самые страшные дни ты была в стороне. Ты…

— Не тебе, Ли, учить меня, — возвысила голос девушка. — Да. Я действительно виновата. Виновата, что сирота. Виновата в том, что сумела укрыть от драконов дочь. Что спасла от неминуемой гибели несколько тысяч обычных людей, не магов, заставила их покинуть свои дома и привела сюда, чтобы в армии появились новые ратники. Если ты полагаешь, что это и вправду вина, что ж, я готова ответить.

— Причем здесь ратники?! — возмущенно всплеснула руками Лиона. — Я говорю о другом. Я говорю, нельзя сейчас проявлять слабость. Нельзя сравнивать нас и драконов. Они не достойны пощады. Милосердие — худшее, что ты могла предложить. Никогда мы не будем жить с этими гадами под одним небом. Теперь это наш мир, это наша земля. Драконам здесь места нет. И это не дети. Это враги. Страшные. Поэтому мы уничтожим их всех. Всех подчистую.

— Прекратите немедленно! — Бэз резко шагнул вперёд, разделяя спорящих дам. — Ли. Ты не права. Рина одна из нас, у неё собственный взгляд на будущее драконов, и мы ещё не решили, как поступим. Рина! — маг развернулся к подруге. — Ты тоже не права. Карух давно не ребёнок. Он боец. Мы не воспитываем ненависть, мы учимся уничтожать врагов. Война ещё не закончилась, драконы ещё сильны. Мы должны много уметь, должны знать их сильные и слабые стороны. Мы не должны разменивать воинов один к одному. Победы надо одерживать малой кровью. Но чтобы так было, нам надо учиться. Учиться до боя, а не во время. Это и есть ответ на вопрос «зачем?». Других нет, что бы ты там себе не придумывала.

Стоящие рядом Избранные поддержали его одобрительными возгласами. Бэз устало вздохнул. Тяжело объяснять прописные истины той, кого считаешь самой талантливой и… самой близкой.

Рина отвела взгляд и, закусив губу, принялась смотреть, как двое подмастерьев Каруха с помощью нехитрой магии пытаются вытащить из загона одного из дракончиков. Это был действительно молодняк. Хоть и достаточно крупные с виду, но опыта и боевых навыков, судя по предыдущим схваткам, практически нет. К тому же им было банально страшно. Четыре рептилии сгрудились в углу загона, вжимаясь друг в друга, цепляясь когтями за мощные бревна, вбитые в землю едва ли не в половину длины. Эманации ужаса и глухой безнадеги чувствовались даже здесь, на вершине холма. Видно, и вправду… дети. Пятая особь, та, которую выбрал для боя Карух, жалобно выла, пытаясь противостоять магии зова. Тщетно. Подмастерья своё дело знали. Шаг за шагом, рывок за рывком, они «подтягивали» к выходу не желающего биться дракона. Убежать он не мог. Единственный путь на волю — вверх, в небо — перекрывала «сеть» из толстого бруса, усиленная магией воздуха и воды. Ни один ящер не смог бы её проломить. Только огонь, которого у драконов не было. Не было со времен штурма «последней твердыни».

— Нет, я так не могу. Это неправильно!

Яростный выкрик Рины заставил Бэза вновь обернуться к ней.

— Рина! Нет!

Ему не хватило всего пары мгновений. Брошенное в девушку заклинание сна без следа растворилось в ярко вспыхнувшем коконе отпорной магии. Волшебница стояла, раскинув руки, окутанная призрачными струями магической силы. Струи сходились и расходились, свивались кольцами. Словно играя, выскальзывали из-под защитной сферы, но сразу же возвращались обратно, постепенно сливаясь в одну, невиданной мощи, нацеленную на загон с рептилиями.

— Да остановите же её кто-нибудь! — отчаянно закричала Лиона.

Время как будто сжалось в пружину да так и застыло. Секунды превратились в часы, люди и нелюди замерли, словно статуи. Бэз разрывался между стремлением остановить Рину любой ценой и желанием довести её волшбу да конца. Единственный из всех, кто был на холме, он понял, что она собирается сделать. Поэтому и замедлил время. Чтобы принять решение. Чтобы найти выход.

Увы, решение оказалось горьким.

Влитая в девушку мощь освободилась оглушительным взрывом. Могучий удар сотряс холм и подножие. Накрывающую ристалище защитную сферу порвало в клочья. Кроме Бэза на ногах не удержался никто. Без сознания лежали и Избранные, и подмастерья, и обычные ратники. Хорошо, что живые — маг всё же успел накинуть на них защиту.

Не пострадали только драконы и частокол.

В перекрытии импровизированной тюрьмы зияла огромная брешь. Впрочем, рептилии её не сразу заметили. Вместо того, чтобы без помех выбраться из загона, они бестолково носились туда-сюда, хлопая крыльями, сталкиваясь друг с другом и мыча, как коровы. Лишь через полминуты один из драконов всё-таки поднял голову и обнаружил путь, ведущий к свободе.

С громким клекотом он рванул вверх, зацепился когтями за брусья и спустя пару секунд оказался снаружи. Словно не веря в освобождение, ящер слегка потоптался по крыше, обрушив тем самым еще несколько балок, и лишь затем развернул кожистые широкие крылья. Оттолкнувшись от кровли, он поднялся в воздух, сделал несколько мощных взмахов и, набрав высоту, медленно полетел к виднеющимся на востоке горам. Через какое-то время за ним последовали и остальные рептилии.

Очнувшаяся первой Рина с трудом поднялась с земли, но тут же рухнула на колени.

— Что я наделала, — проводив взглядом удаляющихся драконов, девушка закрыла руками лицо и судорожно всхлипнула.

— Ничего особенного, — пожал плечами мужчина. — Ты просто помогла решить нам одну из проблем. Жаль, что взамен мы получили другую, не менее сложную.

Рина молчала.

— Если я правильно понял, ты хотела перевести магическую силу драконов в силу физическую? Так?

— Так, — девушка опустила голову.

— Что ж, задумка была хороша, — кивнул Бэз. — Но ты не учла главного. Наше противостояние на этом бы не закончилось. Наоборот. Драконы, осознавшие, чего их лишили, перевели бы свою ненависть к нам в абсолют. Надеюсь, ты понимаешь, к чему бы это всё привело?

Рина опять закрыла лицо руками. Плечи её затряслись.

Мужчина устало вздохнул.

— Так вот. Я сделал следующий шаг, на который ты не решилась. Я увеличил силу твоего заклинания, и в итоге трансформа магии оказалась столь мощной, что…

— Разум драконов не выдержал, — едва слышно пробормотала колдунья.

— Да. Именно так. Их разум не выдержал. Сработали защитные механизмы. Чтобы мозг не погиб, многие его функции попросту отключились и…

— Драконы стали животными. Просто животными, — закончила Рина.

— Верно. Теперь нам нет смысла сражаться и нет смысла уничтожать их всех подчистую. С животными не воюют. Война, по факту, закончилась. В Рингароле остался только один вид разумных.

— Но ведь это не все драконы, — вскинулась девушка. — Другие пока ещё мыслят, мы с ними ещё не встречались и, значит, можем…

— Нет. Не можем, — перебил Бэз. — Заклинание, сработавшее один раз, будет теперь использоваться повсеместно. Его будет знать каждый маг, а скрыть это знание уже не получится.

— Так что же нам теперь делать? — Рина жалобно посмотрела на друга.

— Решать другую проблему, — криво усмехнулся мужчина.

— Какую?

— Что делать с драконьим проклятием?

— Проклятием?

— А ты что, ничего не почувствовала?

Рина приложила пальцы к вискам. Секунд десять она напряженно думала, пытаясь вспомнить, пытаясь понять, а затем…

— За что?! — упав навзничь, девушка изо всех сил принялась лупить по земле кулаками, словно та была виновата в случившемся.

Бэз попробовал успокоить колдунью и даже протянул к ней руку, но… Рука ни с того ни с сего онемела, а плечо ныло так, будто его придавили чем-то тяжелым…

Я распахнул глаза. Плечо на самом деле болело, а рукой и вправду было невозможно пошевелить. Почему? Да потому что всю ночь лежать на узком топчанчике в одной позе не выдержал бы даже индийский йог. А поскольку мы с Лейкой йогами не являлись… Словом, к утру я уже раскинулся по всей кровати, а Лара, понятное дело, примостилась у меня сбоку, головой на плече, обхватив за шею, да еще и ногу сверху закинув для верности, типа, чтобы не дёргался и не сбежал. В общем, удобно обоим и, чёрт возьми, даже приятно, но рука всё-таки затекла, ничего не поделаешь. За «комфорт», в любом случае, надо платить.

Аккуратно высвободившись из объятий колдуньи, я тихо поднялся с лежанки и, стараясь не слишком шуметь, подошёл к окну. Ночь заканчивалась, уже начинало светать, но звёзды на небе ещё поблёскивали. Чужие звёзды чужого мира. Сколько их здесь, какие они, мечтает ли кто-то когда-нибудь до них долететь, пишет о них стихи, посвящает их свет любимым?.. Или они тут никому не нужны, даже усталому путнику, заблудившемуся в ночном лесу и пытающемуся с их помощью отыскать дорогу домой?..

Взглянул на часы.

Без четверти пять. До подъёма всего пятнадцать минут.

Возвращаться в постель ни к чему. Заснуть уже не смогу, и Лейку придется будить. Ей это вряд ли понравится. Только-только «место» освободилось, вся кровать в её полном распоряжении, а тут — бац! — снова здорово.

Подумав о девушке, невольно улыбнулся.

Всё-таки странно. До чего она похожа на Рину из сна, ну прямо один в один…

Ровно в пять в дверь постучали.

В коридоре стоял Герасим. Увидев меня, он удовлетворенно кивнул, потом развернулся к соседней двери и забарабанил по ней кулаком. Из комнаты послышались матюги, но глухонемой, понятное дело, не обратил на них никакого внимания — дождался, когда наружу выглянул протирающий глаза Чекан, после чего, довольно оскалившись, показал жестами, что хозяин ждёт нас внизу через двадцать минут.

— Что? Уже пора? — донеслось от кровати.

Я развернулся.

Сладко потянувшись, Лариса оторвала голову от подушки и сонным голосом пробормотала:

— Как же вставать неохота. Мне такой сон приснился.

— Увы, всё хорошее когда-нибудь заканчивается, — рассмеялся я. — Впрочем, пять минут у тебя есть. Можешь попробовать досмотреть.

— Спасибо, — Лейка облегченно выдохнула и вновь уткнулась носом в подушку…

Даже удивительно, как меняются женщины, когда ночуют «в гостях». У себя дома она наверняка встала бы раньше всех…

Ровно через двадцать минут на этаже снова появился Герасим. К этому времени мы уже оделись и вооружились, поэтому он просто сопроводил нас в хозяйский флигель.

В кабинете Анисим был не один. Посреди комнаты стоял стул. На нем, крепко привязанный к спинке, сидел человек в разорванной до пупа рубахе. На лице бедолаги имелись «следы насилия».

— Милован? — с ходу угадал Хэм.

— Он самый, — процедил сквозь зубы Анисим. — Хорошо, отправил Герасима присмотреть за домом…

— Побежал жаловаться нукерам? — опять догадался Чекан.

— Ага. Два часа подождал и в участок рванул. Герасим за ним проследил и прихватил по-тихому за три дома до места. Теперь вот маемся, не знаем, что с этим кренделем делать…

— А что тут думать? В расход гада, и всего делов.

«Это что, я сказал?! Надо же, никогда не замечал за собой такой кровожадности».

Чекан с Анисимом переглянулись.

— Понимаете, сир, тут дело такое. В расход его отправить легко, но ведь кто знает. Может, у него с нукерами договорённость. Слова тайные, условные знаки, пароль-отзыв, то-сё. Надо бы выяснить, да вот не колется, сволочь.

Подошедшая сзади Лариса тронула меня за плечо.

— Говорят, Великий Дракон мог отличать правду от лжи, — сообщила она тихим шёпотом. — Потоковой магией он владел виртуозно.

Сказала и отступила на шаг.

«Хм. Я, конечно, не Великий Дракон, но, что такое детектор лжи, в общих чертах представляю».

Я взял ещё один стул, поставил его задом-наперёд перед пленником и молча уселся, облокотившись руками на спинку. Секунд пять я сверлил Милована тяжёлым взглядом. Рот предателя был залеплен пластырем (не знал, что в Рингароле такие имеются), заплывшие (не от жира, а от кровоподтёков) глаза испуганно таращились на меня.

— Тебя зовут Милован?

Пленник что-то промычал и затряс головой.

— Отвечай господину барону! — стоящий рядом Анисим влепил Миловану затрещину. Тот, не имея возможности говорить, замычал еще сильнее.

— Вот же придурок! — хохотнул хозяин подворья и отвесил пленнику подзатыльник. — Кивни, если да, или башкой помотай, если нет.

Милован истово закивал. Его «аура» засветилась зелёным.

«Выходит, работает магия. Это хорошо».

Я сделал знак Анисиму, чтобы тот отошёл в сторону.

— Итак, тебя зовут Милован. Ты живешь в Буслаевке?

Кивок. Зелёное.

— У тебя трое детей?

Нет. Снова зелёное. Отлично.

— У него и жены-то нет, — усмехнулся Анисим.

Я сердито посмотрел на него. Он поднял руки. Мол, всё понял, мешать не буду.

— Ты знаком с Джавдетом?

Лёгкое замешательство. Нет. Аура красная.

— Врёшь.

Я выразительно посмотрел на Анисима. Тот шагнул вперед и врезал Миловану поддых. Милован выпучил глаза и едва не подавился пластырем.

— Не люблю, когда врут, — я покачал головой и продолжил допрос. — У тебя есть самовоз?

Да. Зелёное…

Всё, что нужно, я выяснил за десять минут. Важные вопросы чередовались с второстепенными, клиент отвечал, магия чётко показывала, когда он врёт, а когда говорит правду.

Как оказалось, никаких специальных договоренностей у Милована с нукерами не было. Проблема заключалась в том, что ханские люди хорошо знали хозяина самовоза, поэтому просто заменить его на Герасима или кого-то ещё мы не могли. Тем не менее, кое-какие идеи у меня появились, и для их реализации требовалось получить «образец речи» предателя.

— Мне он больше не нужен, — я поднялся со стула и со скучающим видом кивнул Анисиму.

— Значит, в расход? — «радостно» отозвался тот.

— Как хочешь, — пожал я плечами.

Слышавший всё это Милован понял, что ему светит кирдык, и яростно завозился на стуле.

Я «недовольно» посмотрел в его сторону:

— Слушай, Анисим. Чего он у тебя такой шебутной? И вообще, зачем ты ему рот залепил?

— Дык, он у нас матерщинник известный. Как рот раскроет, так у всех вокруг уши вянут, — ухмыльнулся Анисим.

— А, тогда понятно. Тогда ты всё правильно сделал.

Я «потерял» всяческий интерес к Миловану и развернулся к двери.

Сзади послышался грохот. Пленник всё же сумел обрушиться на пол вместе со стулом.

Показал знаком Анисиму убрать пластырь.

— Не губи, барин!

Отчаянный вой «приговорённого» мог бы наверное и глухого разжалобить. Хотя тот же Герасим остался совершенно невозмутимым: и не такое видал, привык, одним словом. Нет, не стоит его сажать за руль самовоза. Пусть лучше сам Анисим поработает за водителя.

— Уберите его с глаз долой, — брезгливо произнёс я, отступая на шаг от ворочающегося на полу Милована, активно пытающегося облобызать мою обувь.

Анисим подал знак Герасиму. Тот подхватил пленника и, не развязывая, вместе со стулом утащил в коридор.

— Подвал у меня глубокий, — пояснил хозяин гостиницы. — Посидит там денёк-другой, подумает над своим поведением, а дальше…

— А дальше мы его или казним прилюдно, или прилюдно помилуем, — закончил я немудрёную мысль.

— Ну да, где-то так, — не стал спорить будущий городской голова.

— Садись, — указал я ему на «свой» стул.

— Зачем? — испугался Анисим.

— Сейчас узнаешь.

Анисим с опаской сел.

Я встал напротив и сосредоточился.

Не такое это простое дело — иллюзию создавать. Ошибёшься в какой-нибудь мелочи — вся работа насмарку.

— Блеск! — восхищенно проговорил Гиляй примерно через минуту.

— Похож, — согласился Чекан.

— Нос немного поправь, — посоветовала Лариса. — У настоящего Милована он сломанный был.

— ?!.. — удивился вернувшийся в кабинет Герасим.

Он бы удивился ещё больше, если бы смог услышать «новый» голос хозяина.

— Чего это вы на меня так смотри… Ох, ты ж, ёшки-матрёшки!

Анисим вскочил со стула и метнулся к висящему на стене зеркалу.

— И вправду похож, — пробормотал он спустя десяток секунд, перестав наконец рассматривать чужое лицо. — Мама родная не отличит.

— Ну вот и отлично, — я обвёл взглядом собравшихся. — Ну что, готовы?

— Готовы.

— Тогда по коням.

— Что? — Анисим непонимающе посмотрел на меня.

«Вот чёрт! В Рингароле же нет лошадей».

— Я говорю, выкатывай свой самовоз. Поедем к нукерам в гости…

К воротам надзорного отделения мы подъехали ровно в шесть. А буквально за пару минут до этого выяснилась одна неприятная вещь…

Самовоз двигался неспешно и мягко. За рулем находился Анисим, остальные расположились в открытом кузове, спрятавшись за высокими бортами. Кроме того я набросил на всех ещё один слой иллюзии. Любой заглянувший в кузов никого бы там не увидел. Как минимум, в течение секунд десяти-пятнадцати, если бы специально не всматривался. Поддерживать этот морок дольше не удавалось, почти все силы уходили на лже-Милована.

— А ведь в участке может стоять подавитель, — неожиданно заметил сидящий напротив меня Сан Саныч.

— Да, такое возможно, — подтвердил Хэмфри.

— Подавитель? — я с недоумением повернулся к Ларисе.

— Специальный прибор-артефакт, аналогичный генератору иллюзий, только с обратным знаком, — нехотя пояснила колдунья.

— То есть, если в участке есть подавитель, наша маскировка слетит?

— Да, скорее всего.

— Хреново.

Я уже начал было прикидывать варианты противодействия, но Гиляй с Чеканом меня успокоили.

— Подавитель — это не страшно…

— Да, нам главное внутрь проскочить…

— Вы, милорд, как подавитель почувствуете, так просто рукой махните, а дальше мы сами…

Лейка их оптимизм не разделяла.

— Магию подавления почувствовать невозможно, — прошептала она мне на ухо, так, чтобы другие не слышали.

— И что будем делать? — так же тихо поинтересовался я.

Вместо ответа Лариса продемонстрировала палец с кольцом.

Что ж, вариант неплохой. Кольцо — это тоже иллюзия. Если оно исчезнет, значит, подавитель работает. Только кричать об этом не надо. Достаточно, как предложил Хэм, просто «рукой махнуть»…

Кирпичный забор надзорного отделения возвышался над мостовой на два человеческих роста. Ворота стальные — судя по звуку, когда Анисим в них постучал. Все, кто сидел в кузове, ворот и что возле них не видели. В поле зрения попадала только верхняя часть забора и дозорная башенка со стражником-наблюдателем. Мне он почему-то напомнил охранника из концлагеря, не хватало лишь пулемета, каски и характерной шинели фельдграу.

Стражник лениво мазнул взглядом по кузову и… отвернулся, не проявив интереса.

Ага. Работает, значит, иллюзия. По крайней мере, снаружи.

Послышался лязг открываемого в воротах окошка.

— Кто таков?

— Это я, господин начальник. Меня Милован зовут, — подобострастно затараторил Анисим. — Мне приказывали самовоз сюда к шести подогнать.

— Самовоз пустой?

— Пустой. Всё лишнее выкинул, как и приказывали.

— Энергокристалл полный?

— Под завязку, господин начальник. Как раз перед выездом проверял.

— Хорошо. Возвращайся за руль. Сейчас открою.

Заскрипели, открываясь, ворота. Самовоз медленно въехал во двор.

Я посмотрел на Ларису, потом на её безымянный палец.

Кольцо исчезло.

Чтобы «просто махнуть рукой», времени не оставалось.

Стражник на вышке уже тянулся к тревожному колоколу. Ещё и пасть распахнул, явно намереваясь проорать какое-нибудь «Алярм! Партизанен!»

Увы, сегодня дозорному не повезло. Уставная фраза застряла у него в глотке вместе с метательным ножом. Его я швырнул едва ли не раньше, чем понял: иллюзия не работает.

Стражник обвис на перилах, и в то же мгновение через борта кузова с мечами наголо перемахнули Чекан и Герасим. Один налево, второй направо. Со стороны Чекана послышался вскрик, и сразу за ним — шум упавшего тела. По всей видимости, воин прикончил того, кто открывал ворота.

— Работаем! — рявкнул Хэм и кинулся к дому.

Я к этому времени уже успел подняться и осмотреться.

Двор небольшой. Собаки отсутствуют, и это хорошо. Не хочется их убивать. В людских дрязгах нет собачьей вины.

Строений два. Первое — «жилое» одноэтажное, с высоким крыльцом и закрытыми ставнями, второе напоминает сарай, дверь стальная, засов снаружи — скорее всего, это и есть тюрьма, где держат Фрола с Кузьмой… Ну да, точно. Вон и охранник…

Герасим к нему и рванулся.

Решение верное, но — запоздалое. Наш боец по-любому не успевал — стражник уже отпирал засов. Через миг он скроется в здании, а там… Вот чёрт! Чекан, помнится, говорил, что в случае малейшей опасности пленников просто прикончат…

То, что не успевал сделать Герасим, успел я.

Ханский нукер рухнул в дверной проём с ножом под лопаткой.

Минус три, как говорят спецназовцы из сериалов.

Герасим, резко сменив направление движения, ринулся вслед за Чеканом к дому со ставнями.

Хэм тем временем уже взлетел на крыльцо, чуть притормозил возле двери, дожидаясь напарника, затем дважды взмахнул мечом, рубанув сперва по замку, а потом и по петлям. Герасим аккуратно и нежно, как женщину, подхватил падающую дверь и столь же аккуратно прислонил ее к каменной стеночке. Чекан подал Герасиму какой-то знак, тот кивнул, после чего оба, один за другим, исчезли во тьме проёма.

Ну что ж, думаю, они знают, что делают. Всё-таки профессионалы, итить-колотить, а не любители навроде меня. Тем не менее, я тоже могу кое-что. Например, выпрыгнуть из самовоза и занять позицию сбоку от здания, перед окошком с распахнутой ставней…

Остальные заняли места согласно штатному расписанию… Шучу, конечно. Хотя, как известно, в каждой шутке есть доля правды. Кое-какие действия мы на самом деле обговорили заранее. Поэтому Гиляй побежал закрывать ворота — уличные зеваки нам не нужны, Лейка бросилась к вышке — «заменить» убитого стражника, а Анисим занялся «парковкой» — въезд-выезд на территорию следовало перекрыть намертво…

Пользуясь передышкой, пробую разложить ощущения от боя. Что ни говори, все стычки до этого проходили спонтанно, даже схватка с хищниками в лесу. А тут спланированное нападение, когда врага заведомо надо убить. Для человека моего мира и времени не самый привычный образ действий. И никакие фильмы и книги не могут в достаточной степени подготовить мирного обывателя к необходимости убивать. И ещё меня несколько удивили действия напарников. Никаких лишних киношных жестов, всё строго по делу…

Звона клинков не слышно. Вместо него свою ноту в шум боя вносит жалобное «дзи-и-нь!» выбитого стекла. Какой-то лысый чел в кожанке и одном сапоге выносит своим тельцем оконную раму — как только не напоролся на собственный меч…

В самый последний момент, когда в кулаке уже зажат метательный нож, а рука распрямляется, решаю всё-таки не убивать.

Нож летит в цель и режет предплечье.

Меч падает на песок.

— На колени, смерд! — мой клинок упирается в грудь обезоруженного противника.

«Хм. Неплохо сказал. С пафосом».

Лысый, болезненно морщась и зажимая рану здоровой рукой, бухается на колени. Из-под ладони сочится кровь.

Отбрасываю ногой чужой меч, подбираю нож, походя заживляю ранение. «Кожаный», хоть и враг, но его стоны я выслушивать не намерен. Он нужен мне в более-менее здоровом состоянии.

Из окна вылезает Герасим. Спрыгивает на землю. Поняв, что враг не убит, а всего лишь пленён, неодобрительно хмурится.

— Милорд, вам помочь? — вышедший на крыльцо Чекан с любопытством смотрит на пленника.

Мотаю головой. Типа, сам справлюсь.

— Двоих обнулили без шума, а этот в каптерке заныкался, — кивает воин на лысого. — Шустрый, зараза. Думаете его допросить?

— Да, — я, наконец, разлепляю губы.

— Ему бы ласты связать, во избежание…

Красноречивый взгляд на Герасима.

Слова не нужны, глухонемой боец всё схватывает на лету.

Через пару секунд руки нукера стянуты за спиной его же ремнём.

Ловко, однако. Признаюсь, я об этом сразу и не подумал. Но решение верное. Связанного клиента допрашивать и проще, и безопаснее.

Герасим встает слева-сзади от пленного.

Это тоже правильно. Пока «начальник» ведёт допрос, его дело бдить, а, если надо, и помогать. Тычком, подзатыльником, зуботычиной… иными средствами развязывания языков. Уверен, что здесь они вполне допустимы. Простой мир, простые нравы, простые законы… Удобно, чёрт побери!

— Милорд, я тогда, с вашего позволения, пойду проверю холодную.

Машу рукой. Чекан убирает меч в ножны и быстрым шагом идёт к сараю.

Провожаю его взглядом, затем разворачиваюсь к пленнику.

Ну что ж, посмотрим, что ты за фрукт. Стоило тебя оставлять в живых или же надо было прикончить без разговоров?..

Подобрав валяющийся возле стены деревянный ящик, я шмякнул его на песок перед лысым и уселся на импровизированную табуретку. Часы жгли руку огнём. Разогреваться они начали как раз в тот момент, когда нукер выпрыгнул из окна. Видимо, это жжж неспроста. Что-то в этом «товарище» есть… Минимум — необычное, максимум — смертельно опасное. Первый вопрос: что конкретно? Второй: как это что распознать? Третий: может, это просто ловушка? Приготовленная для меня, как давеча предположил Анисим. А впрочем… волков бояться — в лес не ходить. Приступим, пожалуй…

Как допрашивать пленного, я уже понял. Спасибо недавнему сну. Бэз, на месте которого я себя представлял, использовал особую магию. Подробности её применения — когда волшебник пытался остановить Рину, а затем обездвижил соратников — запомнились в мельчайших подробностях, и теперь я просто не мог не попробовать то, что так легко получалось у Бэза. Его действия напоминали гипноз. Сперва подавление воли, потом погружение в сон, а дальше надо лишь отдавать приказы. Не обязательно вслух, достаточно просто подумать, что хочешь от «спящего». Сейчас мне от него требовалась «только правда и ничего кроме правды».

«Имя, звание, должность?»

«Насир. Десятник», — с некоторой задержкой ответил пленный.

Отлично. Всё даже проще, чем думалось. Вот только запястье жжёт так, словно его ошпарили кипятком. Боль адская, но, что поделаешь, придётся терпеть. Допрос надо довести до конца.

«Джавдет — твой начальник?»

«Нет».

«Нет? А кто же тогда?»

«Абдулла. Я подчиняюсь ему. К отряду Джавдета меня прикомандировали».

«Чтобы следил?»

Снова задержка.

«Да. Я был обязан за ним наблюдать и сообщать наверх обо всём подозрительном».

Хм, знакомая ситуация. Такое в любом шпионском романе описывают. Своего человека внедряют в окружение возможного конкурента, после чего получают важную информацию буквально из первых рук. Обычная схватка бульдогов под ковром. Ничего личного, просто политика…

Допрос длился около десяти минут. И чем дальше, тем тяжелее было его вести. Каждый новый вопрос вызывал приступ боли. Я практически перестал чувствовать левую руку. Однако результат того стоил. Мне удалось выяснить всё, что хотел. Правда, под самый конец уровень магической энергии в часах упал почти до нуля, и допрос вынужденно прекратился. Одна радость — жечь стало гораздо меньше. Жаль только, не успел спросить, зачем десятнику массивная цепь и что за медальон к ней подвешен? Хотя, в принципе, ничего странного. В моём мире почти все «братки» цепляли на шеи золотые «собачьи ошейники». И чем толще, тем лучше. Наверное, чтобы киллер не промахнулся и не перепутал, кого мочить.

Вообще, по моему твёрдому убеждению, корпус ханских нукеров мало чем отличался от земных ОПГ. Так же крышуют, грабят, сдают долю в общак, выполняют указания пахана, крысятничают, жестоко расправляются с теми, кто отказывается «делиться»… Разница только в том, что у нас к «бандформированиям» всегда добавляется «незаконные», а здесь всё обстоит с точностью до наоборот. Нормальное такое средневековье, где главный закон — желание феодала. Причем, со стороны это выглядит вполне респектабельно. Грабёж — не грабеж, а сбор податей, убийство — не преступление, а исполнение приговора суда, а «шалости» с представительницами женского пола — не тупое насилие, а улучшение демографической ситуации в отдельных районах.

Короче, классика жанра. Пункт первый: сильные всегда правы. Пункт второй: если не правы, смотри пункт первый.

В Буслаевке нукеры ощущали себя хозяевами. Даже бургомистр не мог ничего поделать. Ханк, рядовой вояка, которого вчера грохнул Чекан, регулярно захаживал к молоденькой жёнушке городского главы, а тот и пикнуть не смел, только заискивающе кланялся, повторяя, что всегда рад услужить столь важному господину. Супруга бургомистра тоже не оставалась в долгу и с недюжинным пылом ублажала гостя, сколькопотребуется. Хоть час, хоть два, хоть целую ночь. Собственно, по этой причине десятник не волновался о судьбе подчиненного. Если боец не вернулся к полуночи, значит, снова завис в спальне у бургомистерши. Начальнику местной «спецслужбы» и в голову не могло прийти, что кто-то осмелится выступить против ханских людей. Удивительная, на мой взгляд, беспечность — ведь в пригородах, согласно «оперативным данным», появился подозрительный маг, а операция по его розыску и поимке уже началась.

Предположения Анисима оказались правдой. Нукеры действительно разыскивали меня. Мало того, они были в курсе легенд о тринадцатом ученике Великого Дракона, хотя и не особо в них верили. Тем не менее, Джавдет решил подстраховаться на случай массовых беспорядков в Буслаевке. Кто знает, что за фрукт этот маг? Вдруг он объявит себя потомком мифического Владетеля и примется баламутить народ? Хану это наверняка не понравится, поэтому лучше заранее «перебдеть», чем получить потом «полное служебное несоответствие».

Короче, сотник спешно покинул город, прихватив с собой самое ценное, включая потерянный мной смартфон.

В Буслаевке остался неполный десяток нукеров во главе с «доверенным лицом» темника Абдуллы.

Не думаю, что Джавдет идиот или «трус», как его тёзка в известном фильме. Скорее всего, он просто расчётлив и осторожен.

Во-первых, наверняка догадывался, что десятника к нему направили в качестве «контролёра», а не помощника, и значит, поставить его «смотреть за районом, пока командир в отлучке» — наилучший из выходов. Если легенды не лгут, неизвестный маг обязательно нанесёт удар, но под этот удар попадёт не Джавдет, а связанный с Абдуллой стукач-подчинённый. Причём, самого сотника обвинить не получится, поскольку он сделал всё «по Уставу». Если же Насир отобьётся или даже захватит волшебника-чужака, все плюшки достанутся его непосредственному начальнику, то есть, Джавдету, отдавшему верный приказ и правильно расставившему людей. Даже Абдулла будет вынужден это признать: ведь не рассказывать же всем и каждому, что Насир — просто шпион в лагере конкурента.

Второе, о чём я узнал в ходе допроса — Джавдет не только покинул Буслаевку, торопясь доложить начальству о произошедшем, но и оставил Насиру деталь от «техно-магического устройства», изъятого, как выяснилось, у Кузьмы — именно он нашёл мой смартфон, выпавший из кармана, когда я свалился в овраг. Сотник — не могу не признать — поступил достаточно умно. Понял, что крышка смартфона не несёт в себе никакой магии, и всучил её на «ответственное хранение» информатору Абдуллы. Что будет с ней делать десятник, не важно. Попытается ли изучить, попробует по-быстрому, опережая Джавдета, передать её боссу, начнёт ли собственное «расследование»… в любом случае, своими действиями он спровоцирует неизвестного мага, и тот, вероятней всего, решит как можно скорее вернуть потерю. То есть, нападение на участок, если произойдет, то произойдёт в тот момент, когда Джавдета не будет в городе. Словом, молодец сотник. Интриган, каких поискать. Всё рассчитал, все варианты прикинул. Ошибся в одном. Интригами надо заниматься в мирное время, а когда на пороге война, думать надо только о ней и действовать соответственно…

Смахнув рукавом пот со лба, я встал с табуретки и показал Герасиму большой палец:

«Допрос закончился. Всё о’кей».

Герасим кивнул и подхватил допрошенного нукера за шиворот, явно собираясь поднять его на ноги и сопроводить в «холодную». Приказа, что делать с пленным, от меня не поступило, поэтому боец и решил действовать так, как это, видимо, принято по местным «стандартам».

Я возражать не стал. Пусть уводит. Разбираться с лысым придурком сейчас действительно не хотелось. Успеем ещё, времени пока предостаточно.

Увы, именно это и стало моей главной ошибкой.

Вместо того, чтобы решить вопрос кардинально — ответы получены, в расход гада — я принялся размышлять, как использовать полученные только что сведения.

Резкое движение пленного снизу-вверх прошло для меня почти незамеченным — зацепил его краем глаза в самый последний момент. Всё, что успел — это отпрыгнуть в сторону и потянуть из ножен клинок. А затем горло будто сдавило невидимой нитью. Стальной струной, которую нельзя разорвать. С каждым мгновением она стягивалась всё сильней и сильней, а я не мог этому воспротивиться. Часы на руке на отчаянные призывы не откликались, на борьбу приходилось тратить собственную магическую энергию, иссякающую с ужасающей быстротой.

Мгновенная смена ролей стала для меня настоящим шоком. Ведь даже подумать не мог, что превращусь из хозяина положения в жертву. Ничто этого не предвещало.

Сквозь застилающую глаза багровую пелену я видел злобно оскалившегося Насира. Подняв левую руку (как только развязаться сумел, гадёныш?!), он медленно сжимал пальцы в кулак, в другой был зажат кинжал. Висящий на груди кристалл-медальон горел ослепительным пламенем. На яркий свет было невозможно смотреть.

Твою мать! Какой же я идиот! Это же магический накопитель. Как раз о таких говорили Сан Саныч и Лейка. А этот десятник — маг! Он просто ждал, когда я потрачу всю энергию из часов и стану перед ним беззащитен. Даже меч достать не могу, чтобы, как давеча Хэм, «рассечь» направленную на меня магию — все силы уходят на то, чтобы сдержать напор.

А враг всё давил и давил. Сопротивление ослабевало. Тело отказывалось бороться. Казалось, ещё пара ударов сердца, и на меня навалится вечная тьма, спасения нет, никто не придёт на помощь…

Помощь всё же пришла. Правда, совсем не такая, на какую надеялся.

Меня неожиданно окатило водой, как будто целое ведро вылили на башку. И тут же — опали оковы, разошлись стягивающие магию скрепы. Давящий обруч исчез. Взметнулся клинок, через неуловимо короткий миг слетела с плеч голова противника. Рухнуло мёртвое тело. Звякнул о камень выпавший из вражеских рук кинжал. На песок брызнуло ярко-алым.

Я устало прикрыл глаза, затем глубоко вдохнул и, стряхнув с лезвия кровь, бросил меч в ножны.

А в следующую секунду меня словно током пробило. Молнией-мыслью. Осознанием непоправимого.

Герасим! Что ж я наделал, урод!

Боец лежал, раскинув руки. Меч он так и не выпустил, упал вместе с ним, пальцы разжались уже на земле. Я только сейчас заметил, что глаза у Герасима светло-серые, как облака в пасмурный полдень. Они, не мигая, смотрели в рассветное небо, слегка удивлённо, с навечно застывшим в зрачках вопросом: «Как?!»

Ответ на него я теперь знал.

Это и вправду была ловушка. Ловушка на мага. И если бы не Герасим, я бы в неё обязательно угодил. Но он спас меня. Ценой своей жизни подарил мне пару поистине драгоценных мгновений.

Насир выпрыгнул в окно в одном сапоге. Мне это тогда показалось смешным: типа, так торопился, что аж обувку по дорогое посеял. И в итоге, вместо того, чтобы тщательно обыскать гада, махнул рукой на все правила. Ну какую опасность может для нас представлять этот жалкий, обезоруженный, дрожащий от страха придурок?

А на деле выходит, придурок не он, а я. Ему не повезло только в том, что за собственностью я пришел не один. Сначала мы грохнули Ханка, потом порешили всех, кто на территории, и вот, когда жареный петух уже клюнул, десятник таки решил перейти к плану Б: живьём захватить противника не получилось, значит, его надо убить. Поэтому: нож — в сапог, кристалл-накопитель на шею, меч — уронить, самому «сдаться», изобразить беспомощность и — кончить дело одним ударом.

Этот «один удар» принял на себя Герасим. До меня нукер попросту не дотягивался. А если бы и решил это сделать, наш боец его бы сразу прикончил. Вот почему противник сперва полоснул кинжалом Герасима и лишь затем шандарахнул магией в главную цель. Времени, чтобы применить заговорённое оружие ещё раз, у него не было — я бы достал клинок, а что кинжал против меча не катит, знают даже «блондинки».

Все эти предположения и догадки промелькнули у меня в голове за долю секунды, после чего взгляд снова упал на лежащего на земле бойца.

Что? Что я мог сделать?

Правильный ответ: ничего.

Но с другой стороны…

Я опустился на колени возле Герасима и попытался сосредоточиться.

Сказать, что было тяжело, значит ничего не сказать.

Часы стали прямо-таки ледяными. Капля за каплей они вытягивали из меня остатки магии. А потом отдавали обратно, в кончики пальцев, откуда она стекала на рану словно тягучий сироп. Края раны потихоньку затягивались и… раскрывались по-новой, едва прерывался восстанавливающий плоть поток. Но я всё равно лил и лил живительную энергию на страшный разрез, оставленный нукерским кинжалом. Голова тяжелела с каждой секундой. Шум в ушах уже перешёл в противный тоненький визг, как будто кто-то пробовал просверлить дрелью виски. Я больше не чувствовал тела, оно словно исчезло, жили лишь пальцы, да пульсирующая боль в мозгу не давала полностью отключиться.

Эх! Если бы не моя самонадеянность… когда тратил заёмную силу на ерунду, обманку, мираж… Болван, гад, осёл! Ну же! Давай! Докажи, что ты можешь!..

Нет. Не могу. Не способен. Не способен вернуть погибшего. Погибшего за меня. Вместо меня… Я вообще… ни на что не спо-со-бен!..

— Не стоит, сир, — на плечо легла чья-то ладонь. — Его уже не вернёшь.

Я с трудом вышел из забытья. Бессильно уронил руки. Перед глазами плыло. Герасимлежал всё так же. Только выглядел он сейчас каким-то… умиротворённым что ли? Словно устал и просто прилёг отдохнуть. И длинная рана от живота до груди уже не казалась такой безобразной. Она больше напоминала старый сглаженный временем шрам, который привычен и на который не обращаешь внимания.

— Двадцать лет с ним знаком… был, — вздохнул Анисим, присаживаясь на корточки возле умершего и аккуратно закрывая ему глаза. — Эх, Герыч, Герыч… В самовоз бы тебя отнести, а то в этом гадюшнике…

Он привстал и начал оглядываться, словно искал помощника.

Я попробовал приподняться, но тут же плюхнулся на пятую точку. Банально сил не хватило.

— Сидите, милорд. Мы сами.

Подошедший Чекан подхватил погибшего за ноги, Анисим за руки, и они потащили его к машине. На труп нукера никто и не глянул.

Я прикрыл веки и вновь, чтобы хоть как-то унять-обмануть терзающую душу совесть, принялся костерить себя на все лады. Это было легче всего, но, как бы я себя ни ругал, мысли о собственной никудышности становились всё явственнее, всё отчётливей. Ну какой, к едрене, из меня командир?! Какой нафиг Владетель?! Сопляк, пустышка, кретин… Я один во всём виноват…

— Не надо себя винить, — кто-то присел рядом и мягко обнял за плечи. — Ты всё равно бы не смог. Никто и никогда не оживлял мёртвых. Даже Великий Дракон.

Я отвернулся от Лары. Женщина не должна видеть, как плачет мужчина.

— Вась, перестань, — Лариса возвысила голос. — Все мы когда-нибудь ошибаемся. Это жизнь.

Да. Похоже, она права. Это действительно жизнь. Просто жизнь.

Но — всё равно. Пусть я и знал Герасима меньше суток, но как же, блин, тяжело. Ведь это он меня спас. Он умер из-за меня, а не я за него.

— Я тоже не поняла, что он маг, — продолжила Лейка. — Думала, обычный десятник…

— Это ты меня водой облила? — перебил я её.

— Я. Он хотел лишить тебя воздуха. Обычный приём. А воздушную магию проще всего перебить водной, они у нас антагонисты. Вот я и… извини, короче.

— За что?

— За то, что вода холодная.

Я невольно улыбнулся.

Шутка, конечно, простая, но… Лариса у меня молодец. Всё-таки привела в чувство рефлексирующего «жениха».

И это правильно.

Хватит страдать. Дело прежде всего.