Электричка в Буслаевку

Глава 19

Огненная волна устремилась к земле. Стоящий внизу колдун раскинул в стороны руки. Переливающаяся радугой водяная стена встала на пути ревущего пламени и через миг словно бы взорвалась густыми клубами пара. Спустя секунду прямо из кипящего облака в небо ударила молния. Раскаты грома эхом отразились от скал.

Поражённый в крыло дракон падал на камни, извиваясь всем телом, вращая вторым крылом как пропеллером, с отчаянием обреченного пытаясь если не удержаться в воздухе, то хотя бы замедлить падение.

Рептилии повезло. Буквально у самой земли стремительное пике вдруг превратилось в скольжение, а потом и вовсе — дракона подбросило вверх, как будто он угодил на батут. Раздался громкий хлопок. Воздушная линза лопнула. Бывший владыка небес распластался среди камней. Страшная пасть судорожно раскрывалась, из ноздрей валил чёрный дым, дракон то ли пытался восстановить дыхание, то ли хотел ухватить зубами кого-то невидимого.

— Ахтунг! Ахтунг! Злюкен собакен зубен клац-клац, — колдун, одетый в линялый плащ и стоптанные сапоги, вышел из-за обломка скалы, нашёл «подходящий» валун, смахнул с него пыль, уселся, после чего бросил насмешливый взгляд на переставшего наконец ворочаться рептилоида. — Ну? И зачем тебе это было надо, Ти’хан?

Зубастая пасть захлопнулась. Дракон приподнял голову.

— Проверить хотел. Вдруг получится.

Драконья речь напоминала коровье мычание. Заунывное, громкое и жутко занудное.

Человек хмыкнул.

— Получится что? Меня убить или самому когти отбросить?

Дракон засмеялся. Его смех походил на гудки маневрового локомотива.

— Хух, хух, хух. И то, и то — хорошо. Но первое лучше. Жду не дождусь, когда, наконец, увижу труп Бэза-предателя.

— Увы, мой друг, такой радости я тебе не доставлю. И убивать тебя тоже не буду. Лучше убейся сам.

— Разбежался! — прогудел с сарказмом Ти’хан. — Из ума я пока не выжил. Умру по собственной воле — проклятье исчезнет…

— А если погибнешь от руки человека, отменить его будет некому, — продолжил Бэз тем же тоном. — Поэтому, хочешь не хочешь, придётся ещё подождать.

Дракон зловеще оскалился.

— Хе-хе. Долгонько вам ждать придётся. Лет через двести, небось, и забудете, что да как.

Бэз ухмыльнулся.

— Небось, не забудем. А вот ты, мил друг, боюсь, заскучаешь тут в одиночестве. Здесь хотя и просторно, а всё-таки клетка. Лет через сто начнёшь тосковать, наклонности всякие разовьются, о сладости смерти начнёшь подумывать…

— Врёшь, колдун! Не бывать тому никогда! — дракон резко взмахнул крыльями и в то же мгновение буквально встал на дыбы перед человеком.

Тот, впрочем, подобным демаршем не впечатлился.

— Успокойся, Ти’хан, — волшебник демонстративно зевнул. — Бывать или не бывать, узнаем через пару веков, а пока…

Он неспешно поднялся, скинул с плеч плащ и столь же неторопливо принялся закатывать рукава у рубахи. Покончив с этим занятием, несколько раз встряхнул руки, словно избавляясь таким образом от налипшей на пальцы грязи, затем устремил взгляд на висящее в небесах солнце, прищурился и тихо пробормотал:

— Ну-с, приступим…

Несколько секунд ничего не происходило, но затем небо внезапно подёрнулось призрачной пеленой, завыл-застонал ветер, в воздух поднялись тучи пыли, небольшое плато, на котором находились человек и рептилия, вдруг задрожало, словно при камнепаде или землетрясении.

Дракон вжал голову в плечи и припал к земле подобно дворовому псу, почуявшему, что сейчас его будут бить, возможно, даже ногами или вообще — палками. Чародей же не обращал на него никакого внимания. Творимая им волшба требовала максимального сосредоточения. Если бы дракон атаковал противника прямо сейчас, у него, скорее всего, появились бы шансы, если и не одержать верх в тянущемся без малого тридцать лет противостоянии, то хотя бы сбить спесь с этого самоуверенного колдуна, привыкшего к лёгким победам. Ти’хан даже подобрал лапы, готовясь к прыжку, однако решиться на него так и не смог. Слишком свежа была память о предыдущих схватках, слишком коварен был враг, как, впрочем, и все люди — существа настолько же подлые, насколько и неблагодарные… Да и какими ещё они могли быть, если жизнь каждого длилась менее века? Когда бы они успели узнать о гармонии мира и о том, что удерживает его от скатывания в пучину хаоса и безумия?..

Светопреставление закончилось примерно через минуту. Земля перестала дрожать, ветер стих, пыль понемногу осела.

Бэз вытер со лба пот и устало вздохнул.

— Ну вот. Теперь твоя клетка стала просторнее. В ней даже можно жить.

Он вновь повернулся к дракону и едва заметно качнул головой, указывая на появившуюся у подножия скал долину с озером, лесом, рекой, холмами… Края новосотворенной низменности терялись в сиреневой дымке.

— В этой речке есть рыба, в лесу водятся птицы и звери, за лесом луга, дальше опять горы, несколько рек, болото, кусочек степи… Людей, извини, нет. Но, думаю, они тоже будут здесь появляться время от времени…

— Зачем это всё? — перебил человека дракон. — Ты хочешь меня задобрить?

Волшебник пожал плечами.

— Естественно, нет. Задача сугубо утилитарная.

— Утилитарная? В каком смысле?

— В прямом, — Бэз подобрал плащ и, кряхтя, уселся на тот же валун, который выбрал в качестве стула ещё в начале «беседы». — Сегодня наша последняя встреча, Ти’хан. Больше мы не увидимся.

— Прощальный подарок старому недругу? — хохотнул Ти’хан.

— Я подарками не разбрасываюсь, — сухо ответил волшебник. — Просто наш спор дошёл наконец до той точки, когда стало понятно — в этом мире и в этом времени его уже не разрешить.

— Ты знаком с теорией множественности миров? — удивился дракон.

— С теорией не знаком, но точно знаю: другие миры существуют. Ты сам когда-то вложил это знание в мою голову.

— А ты отплатил предательством, — пыхнул дымом Ти’хан. — И подруга твоя оказалась такой же двуличной и лживой, как и все люди. Подумать только! Мы сделали её жрицей, наделили великой властью, а она вместо благодарности лишила нас разума.

Человек нарочито громко расхохотался.

— Ты смеешь говорить мне про благодарность, дракон? Ты, который убивал нас, просто чтобы развлечься?

— Я пропалывал поле! — взревел сиреной Ти’хан. — Я отделял зёрна от плевел! Выкорчевывал немочь, сжигал дурную траву, чтобы взросла новая, сильная, лучшая!

— Конечно-конечно, — «радостно» закивал Бэз. — Ты же хотел воспитать из людей идеальных рабов. Зачем были нужны всякие вольнодумцы? Под корень их всех, до седьмого колена, чтобы другим неповадно. Молчи! — колдун вскинул руку, и в тот же миг пасть дракона будто стянуло невидимой воздушной удавкой. — Молчи и слушай, дракон! Говорить теперь буду я!

Бэз встал и нервно прошёлся туда-сюда.

— Тридцать лет! Тридцать лет я думал, что сам во всём виноват. Корил за то, что не остановил Рину, когда она творила заклятье. Что не дал ей того, чего она хотела больше всего на свете, а потом не смог удержать, когда она решила уйти. Не смог объяснить, не нашёл слов, не выдумал повода… — мужчина с силой ударил кулаком о ладонь и зло посмотрел на дракона. — И лишь недавно я, наконец, понял, что было первопричиной обрушившегося на нас проклятья. Оно не стало спонтанным ответом на нашу волшбу, лишившую вас разума. Вы, драконы, готовили его больше года, вам не хватило какой-то пары недель, чтобы применить его с полной мощью. Рина опередила вас. Случайно, конечно, и совершенно не так, как надо. Однако чтобы сорвать ваш план, хватило и этого. Механизм разрушения включился раньше намеченного срока. Магическая основа не успела набрать нужную прочность, и удар, должный стать сокрушительным, растянулся во времени. Вы хотели одним махом уничтожить весь людской род, но в итоге сами всего лишились. Впрочем, мы тоже сглупили, потому что стали бороться со следствием, а не с причиной. Только Рина смогла осознать суть случившегося, но, к сожалению, ей никто не поверил. Слишком туманными казались её пророчества, слишком мягким виделось нам её волшебство. Странно говорить об этом сейчас, но это она просила не убивать ваших, сумевшим остаться разумными. Именно ты, Ти’хан, должен был пасть от её руки. Да. Именно ты. Последний дракон Рингарола.

Волшебник внезапно осунулся и вяло махнул рукой в сторону рептилоида. Тот, получив возможность вновь говорить, вытянул длинную шею и прошипел по-змеиному:

— Жаль, что я не убил её раньше.

Бэз скривился как от зубной боли:

— Жаль, что я сразу её не послушал…

На горном плато установилась странная тишина.

Она длилась секунд пятнадцать.

Первым её нарушил дракон:

— Ты так и не сказал, зачем превратил мою клетку в загон.

Человек усмехнулся.

— Ещё вчера я хотел просто прикончить тебя.

— Так почему не прикончил? Какая тебе, в конце концов, разница, что будет с миром лет через двести? А так, утолил бы желания, себя бы потешил, отомстил наконец…

— Рине я, помнится, говорил то же самое, — Бэз бросил задумчивый взгляд на Ти’хана. — Глупец. Просто глупец.

— Кто глупец? — не понял дракон.

— Я. Столько лет не замечал очевидного. Проклятье дракона может снять только дракон, но с тобой мы договориться не сможем. Ни я и никто другой из ныне живущих. Слишком много между нами было всего. Люди давно забыли, зачем пришли в этот мир, почему он закрыт и кто нас сделал такими. Да, мы всё это позабыли, но драконы-то помнят…

— Помнили, — поправил Ти’хан.

— Помнили, — согласился Бэз. — Вместе с разумом уходит и память. Но, с другой стороны, пока жив хотя бы один настоящий дракон…

— Думаешь обменять проклятие на надежду?

— Я — нет, — коротко бросил колдун. — А вот тот, кто придёт за мной… — Бэз ненадолго задумался. — Да, так и есть. Ему может и повезти.

Дракон захохотал.

— Ты и, правда, глупец, Бэз-предатель. Я прожил тысячу лет и проживу ещё несколько раз по столько же, если конечно меня не убьют такие, как ты. Я помню начало этого мира, но теперь хочу одного: увидеть, как сдохнет последний двуногий. Твоя подруга сделала всё, чтобы оттянуть этот миг, но рано или поздно кто-то из её рода устанет хранить ваши никчемные жизни, и тогда наступит наш час. Час возмездия.

— Думай, что хочешь, дракон, — пожал плечами волшебник. — Моя задача не в том, чтобы убедить тебя, а в том, чтобы создать условия для будущей сделки. У нас, у людей, есть хорошая поговорка: время лечит. Лечит любые раны, в том числе и душевные. Скажу честно, на твои раны мне наплевать. Цель в том, чтобы лет через сто, триста, пятьсот, когда здесь снова появится такой же как я, ты ещё не свихнулся. Только для этого я и выдумал Дом Дракона, устроил в нём свёртку пространства, поместил внутрь тебя и запустил в мир легенду о новом Владетеле. Полагаю, никто не останется равнодушным. Сюда регулярно будут приходить разного рода герои, и, значит, скучать тебе не придётся…

— Тебе не жаль своих соплеменников?

— Тех, кого влечёт алчность, похоть и жажда власти и славы? — Бэз состроил презрительную гримасу. — Нет, таких мне не жалко. Лист нужно прятать в лесу. Каждый из претендентов будет считать, что в Доме Дракона хранится браслет власти над новой провинцией, поэтому никому из них и в голову не придёт, что он только приманка и что на самом деле их ждёт лишь смерть и забвение.

— А ты не боишься, что мне это когда-нибудь надоест, и я просто поддамся?

— Нет, не боюсь. Во-первых, с твоей стороны это будет равносильно самоубийству, и тогда проклятие рухнет само собой. А во-вторых… — волшебник хитро прищурился. — Я решил слегка подсластить пилюлю. Запомни, Ти’хан, если ты победишь моего… скажем так, продолжателя, то в тот же миг обретёшь свободу. Темница разрушится, магические оковы падут, и мир целиком и полностью окажется в твоей власти.

Дракон молчал больше минуты. Видимо, просто не мог поверить в услышанное.

— Как я узнаю твоего… продолжателя? — в хриплом мычании не слышалось ни капли насмешки.

Волшебник развёл руками.

— Никак, Ти’хан. Поймёшь только по результату. Или он сам тебе об этом расскажет, если захочет, конечно. Кстати, совсем запамятовал. У тебя будет и другая возможность вновь обрести свободу.

— Какая возможность? — Ти’хан заинтересованно подался вперёд.

— Такая, что если кто-нибудь из Владетелей задумает покорить весь Рингарол и стать единоличным властителем, твоя клетка опять же исчезнет. Все браслеты, какие я создал, имеют одну особенность. Когда они складываются, их сила увеличивается многократно и вложенная в них магия начинает выплёскиваться вовне. Два браслета вместе ещё ничего, три — повод для беспокойства, четыре — опасность, пять — начало конца. Захвативший их уже не может остановиться. Сила изливается в мир, и, чтобы её удержать, нужен или противовес, то есть, иная магия, например, драконья, или своего рода закукливание времени и пространства. Сам понимаешь, второй вариант мне совершенно не нравится. Поэтому в преддверии твоей клетки я установил специальный прибор. Вот, смотри…

Часть скалы неожиданно стала прозрачной. Но вместо обычной пещеры в ней обнаружилась просторная комната с ровными стенами и покрытым мозаикой полом.

— Секретный зал моего дворца, — узнал дракон помещение.

— Он самый, — подтвердил человек. — Там всё было пропитано вашей волшбой, оставлять его нашим магам стало бы верхом безумия. Зато здесь этот зал именно что на своём месте.

— Как работает твой специальный прибор? — вернулся к «основной теме» Ти’хан.

— Очень просто.

Бэз прошёл внутрь скалы и остановился перед вмонтированным прямо в стену металлическим «шкафом». На выдвинутой наружу панели весело перемигивались разноцветные огоньки.

— Эта конструкция называется магоскоп. Я её сам изобрёл. Другой такой в мире нет и, наверно, не будет, — не без гордости заметил волшебник. — Магоскоп фиксирует количество магии в Рингароле и определяет её равновесность. Если два браслета соединятся, равновесие тут же нарушится и на магоскопе зажгутся две красные лампочки. Третий браслет добавит еще две лампы, четвертый — четыре, вместе получится два в степени эн минус один — во столько раз возрастёт сила мага, заполучившего эн браслетов…

— Говори проще, — буркнул дракон. — Я вашу дурацкую арифметику не понимаю.

— А тебе и не надо ничего понимать, — отмахнулся колдун. — Достаточно просто знать: если кто-нибудь соберет вместе четыре или больше браслетов, магоскоп тут же инициирует уничтожение этой складки пространства и твоё, соответственно, освобождение. Теперь понятно?

Ти’хан, почти как собака, почесал задней лапой у себя за ухом.

— Ваши маги передерутся за власть раньше, чем здесь появится твой наследник.

— Не наследник, а продолжатель…

— Какая разница?! Вы всё равно проиграете, поэтому опять задаю всё тот же вопрос: зачем тебе это надо?

Человек смерил дракона оценивающим взглядом, задумался на мгновение, но всё же ответил:

— Затем, что всегда полагал: лучше ужасный конец, чем ужас без конца. И если те, кого я учил и кто придёт после меня, не смогут выдавить из себя собственного дракона, значит, мы не достойны не только властвовать, но и просто жить в этом мире.

— Ты говоришь глупости, — рептилоид презрительно фыркнул. — Но меня это устраивает. Пусть одни человечишки грызутся между собой, а другие приходят сюда за несуществующим артефактом. Всех встретим, никто не уйдёт обиженным.

Бэз покачал головой.

— Главного ты так и не понял. Своего дракона я уже начал выдавливать. Тринадцатый браслет действительно существует. Он будет храниться здесь. Шанс завладеть им получит каждый…

Солнце ещё не взошло, но сквозь приоткрытый полог палатки было заметно, что снаружи уже начинает светать.

Спать мне совсем не хотелось. Только что увиденный сон перебил всякое желание ещё чуток покемарить. Ведь на этот раз я не просто наблюдал, но ещё и участвовал в действии, причём, как со стороны Бэза, так и со стороны его недруга. Правда, в драконьих мыслях я мало что понял — всё же мы слишком разные, а вот человеческие оказались весьма интересными…

Лариса спала, уткнувшись носом в моё плечо и подложив под щёку обе ладони. Картина почти идиллическая, если не знать, от чего она отказалась в «последнюю» ночь. Фактически это был шаг в никуда. Сбой программы, запущенной шестьсот лет назад великой волшебницей Риной. Что бы теперь ни случилось, чем бы ни завершился наш путь, ясно одно — череда поколений Буслаевских ведьм прервалась окончательно, новая «хранительница Рингарола» уже не появится. А вот кем станет последняя из их рода, не знает пока никто, даже она сама… Я тоже не знаю, однако надеюсь, что всё будет нормально. Уверен, что был абсолютно прав, когда отговаривал её вчера от… эээ… короче, нельзя ей сегодня быть «немножко беременной». Родовое проклятие довлеть над планами не должно. Думаю, что и Рина, и Бэз с этим наверняка согласились бы …

Я, кстати, только сейчас осознал, насколько мы все… хм, странные. В смысле, все, кто в нашем отряде. Идём в Карухтан за браслетом власти, но сам по себе этот артефакт никому и нафиг не нужен.

Мне, например, просто хотелось вернуться в свой мир. Каким образом, особого значения не имело. Лейка сказала, что для возвращения нужен браслет, я и поверил. Другого-то варианта всё равно не было… Вопрос: почему она предложила именно этот, да ещё и сама вызвалась сопровождать меня в опасном походе? Ведь не из любопытства же, в самом деле… Первое, что приходит на ум — банальная жажда власти. Логично? Логично. Но после того, что я узнал за последние дни — бред полнейший. Смысл жизни всех ведьм, начиная с Рины — хранить мир от Лионской чумы и рожать наследниц. Ввязаться в авантюру с браслетом, особенно когда наследницы ещё и в помине нет, означает изменить собственному ведьминому естеству. Поэтому ближе к истине, как мне кажется, предположение номер два. При моём появлении у колдуньи сработал некий магический триггер, заложенный в родовую память ещё шесть столетий назад. Недаром же Рина сказала Бэзу при расставании: «Очень на это надеюсь». Надежды сбылись. Субъект, на которого не действует магия подчинения, свалился как снег на голову и — понеслось. Без плана, без лишних раздумий, только вперёд, ввяжемся в драку, а там посмотрим… Логика странная, но для ведьм, судя по Лейкиному отношению, вполне рабочая…

С другими бойцами тоже было «не всё однозначно».

Тот же Чекан, например. Зачем, спрашивается, принёс мне вассальную клятву сразу, как только узнал, что я… хм, а что, собственно, он узнал? То, что в моих руках любое оружие становится заговорённым? И всё?! Больше ничего не потребовалось?!.. А впрочем… почему бы и нет? Что я вообще знаю о воинской касте, императорской гвардии, их традициях и истории? Только то, о чём, помнится, толковал в избушке Сан Саныч… Да, действительно. Он тогда много чего интересного понарассказывал, но в памяти, увы, не всё отложилось. Кое-что приходится теперь восстанавливать.

Итак, вся гвардия состоит из трёхсот бойцов. Их всегда ровно триста, ни больше, ни меньше. Отбор на всех уровнях — жесточайший. Во главе гвардии — капитан. В заместителях у него три лейтенанта. Ещё есть сержанты, сколько точно, не помню, где-то примерно десяток. Срок службы — двадцать пять лет, вне зависимости от должности. Жалование гвардейцам выплачивает казна, но ни один наместник не имеет права ни уволить бойца, ни преследовать его по суду: и то, и другое — прерогатива Совета гвардейцев. Решат, что набедокурил и уронил высокое звание — сами выгонят из рядов, решат по-другому — никто и не дёрнется… Что ещё?.. Ах, да — задачи. Задачи у гвардейцев простые — поддерживать закон и порядок, установленные Императором. Но так как уже без малого шесть веков в Рингароле императоров нет, то гвардия действует по указам первого и единственного.

Великий Дракон вообще оказался большим шутником. Правил себе потихоньку, а потом — бац! — и исчез неизвестно куда, а распоряжений о порядке престолонаследования не оставил. Владетели и электромаги из Ордена попытались было договориться, кого посадить на трон вместо пропавшего без вести государя, однако не вышло. Занявшие дворец гвардейцы чётко и ясно объяснили и тем, и другим: решать будете, когда Император вернётся. Именно КОГДА, а не ЕСЛИ. А пока, чтобы не оставлять провинции без присмотра, можете — так и быть — выбрать престолоблюстителя. Временного, конечно, а не наследного… Закон есть закон и будет им до тех пор, пока остаются те, кто его защищает… Кстати, ещё один интересный момент. По окончании службы гвардейцы не получали никаких выплат, и пенсия им тоже не полагалась. Император учредил Гвардию в последний год своего правления и попросту не успел подписать «нужный» закон, а наместники, понятное дело, тоже не торопились: «Сами же говорили. Решать будем, когда Император вернётся»…

Словом, так и служили гвардейцы почти шестьсот лет, сменяясь поколение за поколением, поддерживая древний порядок и ожидая прихода истинного властителя. Не за страх, а за совесть, не боясь ничего — ни магов, ни боя, ни смерти. Самым страшным для себя наказанием они считали лишение гвардейского звания. Таких случаев за всю историю насчитывалось немного. Обычно, чтобы избежать позора, «кандидаты на вылет» уходили «по собственному». Одним из таких, к несчастью, оказался и Хэм. Он не стал дожидаться уже назначенного Совета и сам объявил об уходе. Формальным поводом послужила «дуэль» с неким вельможей из окружения очередного наместника. Но, если честно, в эту версию как-то не верилось. Видимо, там было что-то другое… В любом случае, перемена статуса стала для воина настоящей драмой. По словам Лейки, «новой» жизнью Чекан тяготился, ему требовалась какая-то высшая цель, точнее, служение. Наверно, поэтому он и принял предложение вступить в наш отряд и меня в качестве сюзерена. То ли, как водится, ухватился за единственную возможность хоть что-нибудь изменить, то ли и вправду почувствовал в чужаке сходство с давным-давно умершим императором?..

Хм, а мысль-то достаточно интересная. Почему я раньше об этом не думал? Почему бы и впрямь мне не стать императором Рингарола? Всего-то и надо, что объявить себя таковым и нагнуть к чёртовой бабушке весь местный бомонд. Ну а чего? Вот, как добуду браслет, так сразу всех и нагну. Прижму к ногтю Владетелей, надаю по шее путейцам, Лейку императрицей сделаю, Чекана назначу фельдмаршалом, для Сан Саныча придумаю какую-нибудь Академию Наук — пущай себе там президентствует во славу Империи и мою лично…

Кстати, насчёт Сан Саныча. Он ведь у нас тоже почти бессребреник…

«Бессребреник» — потому что сами по себе деньги и власть ему сто лет не упали, а «почти» — потому что, уверен, от славы и почестей не откажется. Но всё-таки главный его мотив (и это вполне очевидно) — не возвыситься, а отомстить. Или, скорее, восстановить справедливость и воздать всем по делам их.

То же самое, полагаю, ведёт и Кузьму, а до вчерашнего дня вело и его приятеля Фрола.

Эх! Жалко парня. Мог бы стать отличным бойцом, а так… Хотя почему мог бы? Он и стал им. Вчера. Когда, наплевав на страх, один пошёл против целой толпы и, что удивительно, победил. Увы, ценой собственной жизни.

Почему он так поступил? Зачем бросился в гущу врагов, зная, что в этом бою выжить практически невозможно? Просто на кураже, чтобы показать свою удаль? Вряд ли. Дело, наверно, в другом. Они с Кузьмой, оба — сироты, оба потеряли родителей, вместе бежали из охваченного эпидемией Малино, вместе учились жить, а, может, и выживать, опираясь только на собственные силы да на плечо друга. Думаю, весь мир им казался враждебным, отсюда и все их метания из стороны в сторону, попытка завербоваться в нукеры, последующее дезертирство, стремление вечно быть не как все, бравирование собственным раздолбайством. Они боялись окружающего их мира, боролись с ним как могли и в то же время страстно желали стать его частью. Первый шаг к выходу из тупика, в который они сами себя и загнали, парни сделали, когда приняли в свою компанию Филимона. Пусть тот и оказался таким же, как и они, непутевым, но три, в любом случае, больше двух, и, значит, их собственный мир расширился миром нового друга. Вторым шагом стало противостояние с Джавдетом. Даже опытному и сильному трудно на такое решиться. А тут фактически два пацана, пусть «без царя в голове», но зато — с обострённым чувством, что справедливо, а чего лучше и не касаться.

Видимо, из-за этого чувства, не всегда понятного окружающим, Лейка и предложила взять их в отряд, а я ей просто поверил, поняв, что поступил правильно, только сейчас, когда Фрола не стало.

Не знаю. Возможно, мои рассуждения не стоят и ломаного гроша, возможно, всё, что я себе напридумывал — просто плод больного воображения, а на самом деле ничего этого нет и никогда не было, но — чёрт побери! — как же хотелось верить, что в Карухтан мы идём не за богатством и властью, а ради чего-то большего, ради чего только и стоит жить…

Впервые за всё время пребывания в Рингароле я вдруг почувствовал, что и вправду готов принять этот мир, стать его частью, врасти корнями, драться за его будущее и настоящее. Не важно, с кем, главное — за что. Только сейчас я вдруг отчетливо понял, чего мне до сих пор не хватало…

К опушке мы вышли, когда уже совсем рассвело.

— Ждут, — процедил сквозь зубы Чекан, указав на петляющую вдоль леса дорогу.

Присмотрелся.

Видимость сквозь кустарник была не ахти.

— Двоих вижу… Ага, третий…

— Пятеро. Двое в канавке заныкались.

Кивнул.

В высокой траве на обочине кто-то и впрямь копошился.

— Действуем, как договаривались, милорд?

— Да. Всё по плану. На станции в десять тридцать. Дальше можете не торопиться, встречаемся на развилке за Кару-Акбаром.

— Понял, милорд. Десять тридцать, развилка…

Шуршание веток стихло. Я остался один.

Взглянул на часы.

Восемь ноль пять.

До поселка около четырёх километров, до перекрёстка дорог ещё шесть.

Даже если затея не выгорит, к точке встречи выйду минут на пятнадцать раньше контрольного срока. Всё сходится. Пора начинать.

Тщательно проверил наведенный на себя морок, поднялся, обогнул кустики и, мысленно перекрестившись, вышел из-за деревьев.

Иллюзия действовала. Находящиеся на дороге нукеры не обратили на меня никакого внимания. Теперь следовало просто пройти мимо них, не нарушив собственную волшбу: невидимость невидимостью, но следы-то я оставляю — увидят, мечами помашут, магия в два счета слетит.

Полсотни метров от леса до ближней обочины преодолевал почти две минуты. Выбирал место в траве, где она «ниже и жиже», делал шаг, замирал, прислушивался, осматривался, опять выбирал… Непростое это занятие — в гости к нукерам ходить…

Облегченно выдохнул только тогда, когда нога ступила на щебеночную отсыпку. Выдохнул и чуть себя не обматерил. Забыл, дурень, что мелкий камень шуршит громче всякой травы.

— Салман! Что там? — донеслось с другой стороны дороги.

Нукер, стоящий шагах двадцати от меня, обернулся, вытянул меч и принялся «сканировать» местность.

— Наверное, суслик какой-нибудь, — неуверенно предположил он секунд через десять.

— Ты его видишь? — снова поинтересовались из-за обочины.

— Нет.

— И я не вижу, — вздохнул невидимый собеседник.

— А он есть, — вступил в разговор ещё один голос (и тоже из-за обочины), после чего оба прячущихся в засаде довольно заржали.

— Да ну вас! — явно обидевшийся Салман бросил клинок в ножны, сплюнул с досадой и вновь повернулся к лесу.

Я осторожно убрал ногу с отсыпки.

«Фух… Пронесло, блин…»

Дальше действовал уже аккуратнее.

Нашёл «нескрипучее» место, выбрался на дорогу и буквально на цыпочках прокралсямимо Салмана и тех двоих, что в канаве. На этот раз всё прошло гладко. Никто ничего не заметил. Пыли на проезжей части было немного, поэтому и следов практически не оставил.

Следующих кожаных преодолел ещё проще. Этой парочке, видимо, ходить уже надоело. Резонно решив, что ноги у них не казённые, оба сошли с дороги, уселись в траву и, лениво переговариваясь, принялись высматривать злоумышленников с нового, более «удобного» ракурса. Назад они, естественно, не оглядывались. Внимание было обращено только на лес, чем я, собственно, и воспользовался — спокойно прошёл за их спинами по дальнему краю грунтовки…

Спустя ещё сотню метров дорога повернула на север, я повернул вместе с ней, и уже черездесять минут бОльшая часть вражьих кордонов осталась далеко позади.

Идти стало легче, идти стало веселей.

На всём пути до Кару-Акбара лишь однажды мимо меня протарахтел самобег, и пришлось на какое-то время застыть у обочины, пропуская спешащих к лесу нукеров. Меня, укрытого магическим пологом, они не заметили, как не заметили и пятеро стражников, караулящих въезд в посёлок. Двое из них азартно резались в какую-то напоминающую нарды игру (не понимаю, зачем так остервенело швырять кости на доску и орать после каждого хода?), остальные не менее азартно «болели».

Отвлечь их от увлекательного занятия мог, наверное, только глобальный армагеддон. Даже головы не повернули на скрип качнувшейся вверх-вниз жердины — я задел её рюкзаком, когда подныривал под местный аналог шлагбаума.

Раздолбайство охраны меня нисколько не удивило. Стражники были не из нукеров, и вместо мечей на поясах у них висели дубинки. Видимо, вспомогательная полиция, такая же, как у незадачливого Буслаевского бургомистра. Такая же безалаберная и ленивая.

В этом плане север и юг провинции мало чем отличались. Люди везде одинаковые или, по крайней мере, похожи.

Сам же посёлок отличался от Буслаевки, в первую очередь, тем, что его окружала глухая стена, почти как в средневековом городе, только не очень высокая и без башен. Фактически — просто забор. Такой же, кстати, отделял улицы от домов. Идёшь, словно по лабиринту — слева и справа стены, и только ворота с калитками через каждые тридцать-сорок шагов напоминают о том, что дворы за заборами всё-таки есть.

И собак не слышно. То ли не держат их местные, то ли порода такая, что гавкать не любят.

Впрочем, оно и к лучшему. Собаки сейчас мне нужны меньше всего. Учуют, могут и хай поднять — им моя невидимость пофиг. А амулеты, что были у нас, когда забирались к Анисиму на подворье, все уже выдохлись. По словам Лейки, чтобы их опять зарядить, требовалась «живая» собака. То есть, получался как бы аналог вакцины: хочешь использовать артефакт против какой-то «опасности», изволь намагичить внутри её ослабленный вариант. Ничего подходящего мы в лесу, естественно, не нашли, поэтому и приходилось теперь действовать без амулетов. А вообще, собак бояться — в Кару-Акбар не ходить. Тем более что их здесь и нет, получается. Тихо, спокойно, никто из-за угла не выскакивает, мечом не машет, документы не проверяет… Полкилометра, как минимум, по посёлку прошёл, а живой души так и не встретил. Слышал только, как за одним из заборов кто-то громко ругался, а из-за другого доносились дивные запахи свежевыпеченного хлеба и готовящегося на углях шашлыка.

Народ на улицах стал появляться лишь за пару кварталов от центра. Глухие заборы исчезли, сменившись небольшими лавчонками, тавернами, мастерскими. И пускай по причине раннего часа посетителей этих «объектов малого бизнеса» было немного, хозяев — трактирщиков, лоточников, кустарей — это, похоже, ничуть не смущало. В небольших городках подобные заведения — это не только и не столько бизнес, сколько места общения. Как с покупателями-гостями, так и с соседями-конкурентами. Утром, понятное дело, последних больше, и мне это было только на руку. С одной стороны, никто в толпе на ногу не наступит, с другой — внимание местных обращено больше на разговоры, а не на глазение по сторонам.

До главной площади Кару-Акбара я добрался без происшествий.

Магазинчики здесь были побольше, но, как и на прилегающих улицах, торговали всем, чем придётся. Набор товаров — от соли и спичек до двигателей самовозов и заряженных столичными магами энергокристаллов. Впрочем, здешний ассортимент имел и присущую только этому городку самобытность. Кару-Акбар славился по всему Рингаролу своей керамикой примерно так же, как, например, остров Мурано — стеклом, город Мейсен — фарфором, а Оренбург — пуховыми платками. Источником вдохновения местных мастеров служили расположенные неподалёку месторождения «искристой» глины. Любые изделия из неё выглядели настоящими произведениями искусства из-за особых вкраплений, заставляющих глиняную поверхность переливаться всеми цветами радуги, а время от времени даже становиться прозрачной.

Саму глину каруакбарцы разрабатывали как кустарным, так и промышленным способом. Первое относилось к особо ценным породам, из которых изготавливали «эксклюзив», второе — к массовым и, соответственно, «широпотребу». Как раз это второе меня и интересовало больше всего. Конечно, не сам процесс добычи и переработки, а машины, которые в нём использовались. Как говорил Сан Саныч, от обычных самовозов глиноперерабатывающие «траки» отличались наличием навесного оборудования и способностью передавать крутящий момент от двигателя к колёсам с различными передаточными коэффициентами. То бишь, переводя на «русский автомобильный», они, единственные в Рингароле, имели настоящие коробки передач, и моей главной задачей как раз и являлось найти и угнать одну из этих чудо-машин. Лишь на такой наша команда могла добраться до Карухтана не только быстро, но и относительно безопасно.

Искомое я обнаружил на другой площади, где располагалось здание местной охранки. Не самое подходящее соседство для предстоящего воровства, но — делать нечего — придётся умыкать технику прямо на глазах у стражей правопорядка.

Из подслушанных разговоров торговцев я уже знал, что со вчерашнего дня в посёлке действуют усиленные меры безопасности. И сегодня, и завтра ни одно транспортное средство не имеет права покинуть Кару-Акбар без специального разрешения, а выдают его в опорном пункте ханских нукеров — лично десятник, по представлению аул-баши и начальника стражи. Местные по большому секрету сообщали друг другу: в окрестностях ловят опасных преступников, их целая банда, они уже ограбили пять электричек, четыре посёлка и две железнодорожные станции, а теперь собираются украсть несколько самовозов и вывезти всё награбленное в другую провинцию.

В принципе, всё правильно, за исключением электричек и намерений смыться из Карухтана. Остальное же всё так и есть: опасные преступники, банда, ограбленные посёлки (лодки-то в Нурбасшсахштане мы взяли без спроса и в Кызыл-Таше разгром учинили знатный), желание украсть самовоз… А самовозов на площади аж четырнадцать штук. Ощущение, что их сюда специально свезли, чтобы выбор у потенциального вора был максимальный.

Наивные. Думают, что чем больше ценностей соберёшь в одном месте, тем их труднее украсть. Или считают, что около полицейского участка охрана надежнее?

Блажен, кто верует.

К тому же и воровать то, что охраняется лучше, я сегодня не собираюсь.

«Мои» самовозы стоят чуть в стороне от других. Их всего два, и в качестве транспорта они вчистую проигрывают остальным. Во-первых, едут в два раза медленнее, во-вторых, передачи в них требуется переключать, в-третьих, оборудованием обвешаны по самое не балуйся. Спереди нож-отвал «паровозного» типа, по бокам — наклонные транспортеры для перемещения глины в фильтровальные камеры, которые занимают по половине бортов с обеих сторон… Бедные рингарольцы! Они просто никогда не видели танков. Ведь в нашем случае всё навесное оборудование — это своего рода броня с вынесенной динамической защитой. Если кому-то умному придёт в голову бросать в наш самовоз камни или — если умный окажется ещё и продвинутым — заговорённые мечи и кинжалы, то ничего ценного они повредить не смогут. Всё тупо увязнет в кажущейся ненужной «броне». А что касается скорости, никому из наших противников пока не известно, что лежит у меня в правом кармане…

Первым делом я решил обезопасить тылы и проверить, имеется на площади подавитель иллюзий.

Подавитель имелся. По всей видимости, он находился внутри полицейского здания. Именно рядом с ним давление на мою магию ощущалось сильнее всего. Тем не менее, проблемой это не стало, уничтожить иллюзию вражеский артефакт не сумел. То ли мой магический уровень существенно вырос за последние дни, то ли зона уверенного подавления магии ограничивалась зданием, а на улице сила воздействия резко снижалась.

В любом случае, совершить небольшую диверсию мне удалось, не раскрыв ни себя, ни своих жутко коварных замыслов…

Возле крыльца стояли трое нукеров. Ещё трое, следя за порядком, неспешно прохаживались мимо длинного ряда грузовиков. В самом его начале были припаркованы два самобега с колясками.

Лишить противника скоростного транспорта представлялось задачей архиважной и архинужной. Будущей погони стоило опасаться.

Нет, рубить рингарольские «Ямахи» и «Харли-Дэвидсоны» я не стал. Просто весьма аккуратно и — самое главное — незаметно подрезал мечом втулки передних колёс. Пока машины стоят, всем скучно. Тронутся — станет весело.

Разобравшись с вражескими самобегами, перешёл на другую сторону площади, к ждущим угона «тракам». Задача казалась простой: забраться внутрь любого из двух, заменить энергокристалл и рвануть на выезд из города. Догнать меня никто не сумеет, банально не на чем. То, что движется быстро, я уже повредил.

Увы, выполнить задуманное с ходу не получилось.

Между машинами лежал пёс. Здоровенный, чёрный, лохматый.

Едва я сунулся к «тракам», он поднял голову и угрожающе зарычал.

Вот ведь, зараза! Чувствовал же, что амулеты понадобятся. Думай теперь, как без них обойтись…

За последующие двадцать минут ничего умного придумать не удалось.

Я пробовал подходить к «тракам» с разных сторон, пытался выманить пса, включал магию «убеждения»… Без толку. На хвостатого сторожа не действовали ни хитрость, ни магия, ни кусок свежего мяса, притыренный в ближайшей лавчонке. Дошло до того, что пёс просто поднялся с земли и принял стойку, готовый в любую секунду броситься на надоедливого субъекта, вообразившего себя совершенно невидимым. Хорошо хоть, не лаял пока. Не знаю, на что его натаскивали хозяева, но действовал он, скорее, не как сторож, а как пограничник. Вроде и чует, что нарушитель поблизости, но пока тот границу не перешёл, даже в воздух стрелять нельзя, не то что задерживать…

Смешно, но в итоге «собачья» проблема решилась сама собой, без всякого моего участия. Почти по классике: «Тот, кто нам мешает, тот нам поможет».

— Расул! Да убери ты, наконец, этого пса. Надоел!

Рядом с «траками» нарисовались двое нукеров. Пёс предсказуемо рыкнул.

— Чего это надоел? — сварливо проворчали секунд через тридцать.

В проеме между машинами появился ещё один персонаж. Тоже кожаный, только без тюбетейки и какой-то… расхристанный что ли? Куртка расстегнута до пупа, сапоги в пыли, галифе — едва ли не кошки драли, морда опухшая, словно с похмелья… Хотя почему словно? Идущий от «бойца» перегар чувствовался метров, наверно, за двадцать.

— Десятник сказал: глинозёмки проверить, а тут этот, хрен подойдешь, — один из нукеров указал мечом на мгновенно ощетинившегося пса. — Э-э, не балуй… Не балуй, я сказал!

— Фу, Карай! Фу!

Расул присел на корточки. «Черныш» тут же лизнул его в щёку.

— Хороший пёсик. Хороший.

Радостно виляя хвостом и тихо поскуливая, пёс принялся быстро-быстро, как конь, перебирать лапами и тыкаться носом в руки хозяина.

— Соскучился? Ага, вижу, — Расул потрепал Карая за свисающие с пасти брыли и, неторопливо поднявшись, кивнул в сторону полицейского здания. — Ну что? Кашку кушать пойдём?

Пёс гавкнул.

Ну, наконец-то! А то я уж думал, он лаять вообще не умеет…

— Ну, вот и аюшки, — подытожил хозяин и, не оглядываясь, зашагал по площади.

Карай потрусил за ним, продолжая вилять хвостом и вскидывая время от времени лобастую голову, принюхиваясь к доносящимся от самовозов запахам.

— Надо было и его тоже… — нукер, стоявший ближе ко мне, почесал затылок и бросил тоскливый взгляд на машины.

— Чего тоже? — не понял второй.

— Расул же механик, — пояснил первый. — Надо было его тоже сюда, с нами. Наверняка ведь знает, как с глинозёмками управляться. Помог бы.

— Ага. Помог. Не видишь что ли, что он с бодуна? Так помог бы, что потом вообще ничего бы не завели. Нам же что приказали?

— Что?

— Чтобы только сегодня уехать на этих таратайках никто не смог бы. Так что давай просто кристаллы вынем и всё. Мы же умные.

— Не. Кристаллы вытащить — это мало, — покачал головой первый нукер. — Надо что-то ещё, посерьёзней.

Второй ненадолго задумался, а затем вдруг хлопнул себя ладонью по лбу:

— Придумал! Давай им колёса спустим!

— Точно! — всплеснул руками приятель.

— Тогда давай так. Ты иди, вынимай кристаллы, а я пока ниппеля повыкручиваю.

— Замётано!..

Я мысленно усмехнулся.

Потом недобро прищурился.

Эх, ребятки-ребятки. Не хотел никого убивать, в особенности, собачку, но теперь… Ишь, что удумали! Ниппели на колёсах скрутить. Головы вам, уродам, надо поскручивать! С детства таких сволочей не люблю. Кому-то на этих машинах ехать, а им лишь бы гадить…

Придумщик, который и предложил вариант с ниппелями, обошёл «трак» и попытался подобраться к правому заднему колесу. С первого раза у него это не получилось. Деструктивной деятельности мешала фильтровальная камера — здоровенный железный ящик с решеткой, закрепленный по борту и закрывающий бОльшую часть колеса. «И вправду — как танк». Потерпев неудачу, кожаный засучил рукава, крякнул и попробовал подлезть к вожделенному ниппелю снизу, с земли. В этом-то положении я его и уконтропупил. Без шума и пыли. Только ноги в сапогах легонечко дёрнулись, а так ни звука и кровищи по минимуму — какая есть, вся в брюхе осталась… Ну, и ещё на клинке немножко… И, что самое интересное, никаких угрызений совести. Только удовлетворение от хорошо выполненной работы…

Второго нукера прикончил столь же «рутинно».

Тот копался во втором «траке», отклячив зад и шаря руками где-то в районе руля. Там его руки в конце концов и остались, вместе с башкой. Недолго думая, я попросту полоснул кожаного от плеча до плеча. Заговоренный меч преграды словно и не заметил. А вот крови на этот раз было много — еле успел отскочить. Оба сиденья, и водительское, и пассажирское, залило так, что никакая химчистка не справится. Ну, да и ладно. Под рукой ведь другая машина имелась, относительно чистая, та, под которой сейчас валялся любитель спускать колёса.

Забрав у нукеров оружие — трупам оно без надобности, а мне может и пригодиться — влез на «трак», нашёл под рулём нужный разъем и аккуратно вставил в него тяговый энергокристалл с мотрисы. Позавчера он нас уже выручил. Надеюсь, не подведёт и сегодня…

Немного подумав, решил скинуть невидимость. Вместо неё нацепил личину второго нукера. Самовоз, едущий сам по себе, вызовет подозрения сразу, а если внутри водитель — десяток-другой секунд выиграть можно. Пока разберутся, пока кипеш подымут, глядишь, уже и догонять некого…

Систему управления «траком» я изучал не больше минуты. Всё оказалось не так сложно, как думалось.

Цепь питания замыкается тумблером. Рычаг переключения скоростей один в один «жигулевский». Руль широкий, тугой — усилителя, наверное, нет. Внизу три педали, такие же, что и на «непродвинутых» земных аналогах: «газ», «тормоз», «сцепление». Плюс имеется спецпанель для работы с навесным оборудованием. Там три рычажка, понадобится в лучшем случае левый, поднимающий и опускающий нож отвала. Вот, собственно, всё. Осталось лишь завести и поехать…

— Эй, Сирух! Господин десятник спрашивает: вам долго ещё?

Я поднял голову.

Шагах в двадцати от машины стоял ещё один кожаный. Тот самый, что давеча «прогуливался» вдоль самовозов с обоими убиенными, но по какой-то причине вместе с ними к «глинопереработчикам» не пошёл. И, между прочим, правильно сделал. Да и сейчас — молодец. Ближе подойти поленился, поэтому и проживёт дольше других…

— Скоро закончим! — я постарался скопировать голос как можно точнее.

«Ленивый» пожал плечами — мол, моё дело передать, дальше ваши проблемы — потом развернулся и неспешно побрёл вдоль машин.

Когда он дошёл до крыльца, я протянул руку к «приборной панели» и щёлкнул тумблером. Над рулём, одна за другой зажглись зелёные лампочки. «Ход», «опуск», «подъём», «вибрация». Второе, третье, четвертое мне пока ни к чему, а вот первое — в самый раз. Лимит времени выбран. Пора уносить ноги…

Тронуться с места удалось без проблем. Аккуратно выжал сцепление — машина пошла. Кстати, довольно резво. С тяговым энергокристаллом любой грузовик становится «гоночным».

— Э-э! Ты чего?! Куда?!

Я рассмеялся в голос.

«Поздновато спохватились, ребятки. Меня теперь хрен догонишь».

Переключился на следующую скорость, поддал газку.

«Хорошо, собака, идёт. Километров тридцать, как минимум».

Уже на выезде с площади всё же не выдержал и обернулся.

Увиденное откровенно порадовало.

Диверсия удалась. Оба пустившихся в погоню самобега валялись на площади: один вверх колёсами, другой на боку. С десяток нукеров, что-то вопя и грозно размахивая мечами, пытались догнать меня пешим ходом.

«Придурки! Нашли, блин, с кем состязаться».

Ещё раз нажал на газ, отработал рулём…

Самовоз вылетел на широкую и прямую, словно стрела, улицу.

«Адиос, сеньоры! Спасибо за понимание…»

Расстояние до выезда из Кару-Акбара я преодолел за считанные минуты. Скорость, по ощущениям, была довольно приличная, где-то, наверно, под сорок кэмэ. Мог бы и больше выжать, но, честно скажу, побоялся. Рингарольские самовозы для гонок не предназначены. Сколько-то выдержат, а потом просто развалятся. Поэтому основная задача сейчас состояла в том, чтобы найти золотую середину: как бы и от преследователей оторваться, и «трак» не угробить?

Внутри посёлка важнее первое. Начну осторожничать — сразу найдётся какой-нибудь ушлый и дюже сообразительный. Выкатит на дорогу телегу или, к примеру, другой самовоз, и пока я буду пути объезда искать, нукеры и стражники сорганизуются, все выезды перекроют, и мышеловка захлопнется. Оно мне надо? Разумеется, нет…

Как выяснилось, спешил я не зря. Сообразительные среди местных нашлись, но, чтобы устроить всё по уму, им попросту не хватило времени. Только и успели, что бросить на дорогубревно (я его тупо объехал) и выставить пару рогаток, отдаленно напоминающих противотанковые ежи. Последнее случилось в самом конце длинной улицы. До границы посёлка было совсем чуть-чуть, поэтому я не придумал ничего лучше, кроме как пойти на таран.

Решение оказалось правильным. «Ежи», рассчитанные на обычный транспорт, ударане выдержали. Нож-отвал смёл их, как кегли. Самовоз вздрогнул, но продолжил движение. Выстроившиеся за препятствием стражники порскнули в разные стороны. Дорога освободилась, и уже через пару секунд я выехал, наконец, за пределы Кару-Акбара.

До места встречи оставалось шесть километров, до контрольного времени — сорок одна минута. Успею. Даже если не буду спешить.

И я на самом деле не стал спешить. Сбросил скорость до относительно комфортных двадцати километров в час и покатил по пыльной грунтовке…

В нижней части машины что-то поскрипывало, впереди скрежетало, сзади свистело, по бокам громыхали железные ящики, они же фильтровальные камеры… Чёрт знает, выдержит этот самовоз путешествие до столицы или придется на полпути новый подыскивать? Вроде слыхал, что у всякой спецтехники запас прочности больше, чем у обычных авто, а так это или нет — выяснять ни разу не доводилось. Сегодня впервые.

Попробовал просканировать «трак» магическим зрением.

Увы, ничего путного из этой затеи не вышло.

Энергокристалл я видел, двигатель видел, колёса… нет, не видел — так же как раму, рессоры, амортизаторы, тяги и прочую механическую лабутень. Магия позволяла узреть лишь «электрику». На большее, скорее всего, просто не хватило умения. Сан Саныч ведь, помнится, говорил: чтобы стать настоящим магом, надо долго учиться…

Словом, решил дальше не мучить ни себя, ни машину. Пусть всё идёт как идёт. Надеяться будем на лучшее. Владетель не выдаст, дракон не съест — так, кажется, переводится на рингарольский одна старинная поговорка…

Дорога петляла между холмами, а местами и переваливала через них. Погони за мной вроде бы не было, а если и была, то безнадежно отстала. Опасность таилась теперь впереди.

Примерно в четырех километрах от Кару-Акбара мне повстречался патруль.

В принципе, чего-то похожего и ожидал, поэтому сюрприза не получилось.

Стоящий на обочине самобег я заметил, как только пересёк очередной холм. Дорога шла под уклон, и повышенная в сравнении с прочим транспортом скорость, если бы и удивила кого-нибудь, то не сильно. Под горку даже телеги катятся быстрее обычного. Тем не менее, газ я всё-таки сбросил, а потом начал слегка притормаживать. Пусть считают мой самовоз таким же, как и все прочие.

Бойцов в патруле было двое. Сколько ни всматривался в окрестности, больше никого не увидел. Канав по обочинам нет, а в чахлой траве спрячется разве что суслик. Тот самый, из анекдота, «невидимый».

Один из нукеров сидел за рулём самобега. Второй, когда я приблизился, вышел на проезжую часть и поднял руку, приказывая остановиться.

Подобную ситуацию я уже мысленно отрабатывал. Патрульных надо валить на месте, чтобы не успели удрать и, соответственно, предупредить тех, кто охраняет развилку. В том, что её действительно сторожат, сомнений не возникало — именно через неё проходил коридор отторжения. Я же сейчас находился «снаружи». Поэтому потерять элемент внезапности — в моём отношении это почти то же самое, что сунуть голову в петлю. Устроят засаду, окружат, дальше — понятно…

А вот чего я не учёл в своих планах, так это того, что оба патрульных будут находиться далеко друг от друга. Начнёшь отоваривать первого, второму только на газ нажать. Самобег-то, в любом случае, пошустрее моего «трака», даже несмотря на «левый» энергокристалл. Поэтому, хочешь не хочешь, а схему атаки придётся менять. То есть, сделать надо всё так, чтобы нукеры: «а» — оказались близко друг к другу, «б» — не пытались сбежать, «в» — не считали меня серьёзным противником.

Лучше всего было бы просто сбить вышедшего на дорогу, а затем точно так же переехать второго. Минус в том, что для этого требовалась скорость, но заранее увеличить её я не мог. Это мигом вызвало бы подозрения, и тогда кожаным и в голову не пришло бы вальяжничать перед несущимся на них «траком». Так что какое-то время я плёлся, как черепаха — пять километров в час, не больше.

Момент истины наступил, когда до «гаишника» оставалось менее десяти метров. На вдавленную в пол педаль машина отозвалась воем движка, а затем начала ускоряться. Увы, не так быстро, как надо. Нукер успел отскочить, а следом за ним от неминуемого столкновения ушёл и вражеский самобег. Его водитель тоже нажал на акселератор, потом резко вывернул руль, и мы разошлись с ним на встречных курсах. В считанных сантиметрах, едва не чиркнув бортами.

В общем, ДТП устроить не удалось, пришлось переходить к плану Б.

Секунд через пять самобег развернулся и, как и положено в таких случах, начал преследовать «нарушителя».

От погони я уходить не спешил, и спустя ещё пять секунд расстояние между машинами сократилось до пары десятков метров. Оба кожаных теперь находились вместе, один за рулём, второй в коляске, на меня они были злы и, по всей видимости, считали попытку их задавить актом отчаяния. Именно этого я, в принципе, и добивался. Азарт — штука опасная. Одно неудачное действие, и охотник и жертва могут поменяться местами.

Так, собственно, и произошло.

Нукеры попросту не заметили, что превратились в мишени.

Кабины, как таковой, на моём самовозе не было, как не было и заднего борта.

Поэтому времени, чтобы остановить «трак», перепрыгнуть через сиденье в «кузов» и хорошенько прицелиться, мне хватило с лихвой.

Увернуться от брошенных в них мечей кожаные не смогли. Два броска — два трупа. Без вариантов.

Лишённый управления самобег вильнул влево, съехал с дороги и через пару секунд замер, уткнувшись в травяной склон за обочиной.

Следующие полминуты я потратил на то, чтобы забрать у нукеров оружие, их и своё, и превратить самобег в груду металлолома. Оставлять заговоренные мечи и скоростной транспорт бесхозными не есть правильно. Мало ли кто их потом подберёт. Вдруг разбойники. Замучаешься тогда объяснять, что отношения к ним не имеешь…

К контрольной точке я подъезжал готовый к любым неожиданностям. После Кару-Акбара и разборки с вражеским патрулём уверенности в собственных силах прибавилось, и существенно. Пусть только попробуют остановить! Размажу всех в тонкий блин, сотру в порошок, раскатаю по кочкам… Наш самовоз, вперёд лети! В столице остановка. Иного нет у нас пути. Клинки — на изготовку… М-да, поэт из меня, прямо скажем, неважный — даже сплагиатить как следует не могу — однако клинки и впрямь под рукой, целых четыре, не считая того, что в ножнах. Попасть ими в цель не проблема. Воздушная магия любую траекторию скорректирует…

Развилку дорог, как и предполагалось, охраняли нукеры. «Стационарный» пост. Десяток бойцов при двух самобегах. И меня, как выяснилось, они нифига не ждали. По крайней мере, со стороны Кару-Акбара. Вот от станции — это запросто. Коридор отторжения шёл оттуда, затем поворачивал на Карухтан. Опасные государственные преступники, они ведь только по коридору могут ходить, а выйти наружу и, тем более, преодолеть без защиты десять кэмэ — кишка у них для этого дела тонка. Поэтому-то и не стоит обращать особое внимание на дорогу, ведущую из «тылового» посёлка с лояльным властям населением. Да и потом — на этой дороге патруль. Ежели кто подозрительный — сразу же остановят, на худой конец — к развилке рванут, передать, чтобы готовились к встрече.

Да, всё правильно, всё так и есть, за исключением одного — никто на пост уже не рванет, просто некому.

Сама дорога выходила к развилке довольно удачно. Удачно для меня, а не для тех, кто за ней наблюдал. Невысокий холм, а перекрёсток буквально за ним, метрах примерно в ста от подножия.

Меня заметили только тогда, когда я уже одолел половину дистанции.

Машины на электроходу движутся достаточно тихо. То есть громыхают, конечно, но не до такой степени, как наши земные, на дизеле и бензине. Шум фактически как от троллейбуса. Вроде и едет что-то, но если медленно и если ветер в другую сторону или, к примеру, болтаешь с напарником, то пока не обернёшься или пока это что-то совсем близко не подползёт, хрен услышишь его.

Моё направление контролировали всего двое нукеров. Остальные располагались чуть дальше, за перекрестком, и следили в основном за дорогой, ведущей к «железке».

Собственно, и на моё появление кожаные отреагировали спокойно, без суеты.

Ну а чего? Едет какой-то мужик на спецтехнике, сильно не гонит, одет так же как и они — куртка и тюбетейка… Может, его из Кару-Акбара прислали, на усиление … И патруль этого чудика не задержал… Выходит, и вправду свой…

Тем не менее, действовали нукеры грамотно, «по Уставу». Один вышел на середину дороги, второй страховал с обочины.

Первый махнул рукой и крикнул что-то не очень понятное. То ли «архан», то ли «тархат»… фиг поймёшь… но, скорее всего, это пароль.

Отзыва от меня они, естественно, не дождались. Первый даже потянул меч из ножен.

«Ага. Значит, по-хорошему не хотите? Ну что ж, придётся тогда по-плохому…»

Как и в случае с патрулём, я снова нажал на «газ». Машина пошла быстрее. Сильно быстрее. Однако, в отличие от предыдущего раза, расстояние до преградивших дорогу нукеров было побольше, и кроме того они явно знали, как останавливать самовозы. Тот, который кричал про пароль, отпрыгнул к обочине и выставил меч вверх, на «самурайский» манер. Второй изобразил ту же стойку.

Что они собирались сделать, понял бы и неискушенный: пропустить машину и рубануть по колёсам. Просто и эффективно. Заговорённый клинок режет любой материал, как бумагу. И пускай на моём самовозе колёса защищены — спереди нож, по бокам транспортёры и камеры — кто знает, может, длины мечей хватит достать до чего-нибудь действительно важного.

Проверять, так это или нет, не хотелось. Лучше, как водится, перебдеть и решить проблему до того, как она станет необратимой.

Тормоза у машины оказались хорошими. От нажатия на педаль и до полной остановки прошло менее двух секунд. На дороге эта задержка вылилась в пять-семь метров тормозного пути.

Снова удача. Увидев, что «трак» останавливается, нукеры тут же расслабились. Ближний слегка наклонил меч, а дальний его вообще опустил. Ребята явно подумали, что водитель понял свою ошибку и решил не выёживаться. Зря подумали. Водитель всё понял с точностью до наоборот и решил оторваться по-полной.

Короче, опять всё пошло по привычному алгоритму.

Бросок меча, и первый нукер рушится наземь.

Ещё бросок. Второй присоединяется к первому.

Снова два трупа. Снова два «лишних» меча.

Похоже, что для меня это превращается в хорошую добрую традицию.

Впрочем, традиции на то и традиции, чтобы их иногда нарушали.

Поэтому лучшее, что я могу сейчас предпринять — это плюнуть на сбор трофеев и с максимально возможной скоростью рвануться вперёд, к переливающейся всеми цветами радуги границе призрачного коридора…

Мне повезло. К границе я успел раньше кожаных, несущихся с другой стороны.

Самовоз буквально влетел в защитную зону, а после удара по тормозам его крутануло едва ли не на сто восемьдесят. «Полицейский разворот» в чистом виде. Вряд ли когда-нибудь в Рингароле видели что-то подобное. Ну, да ничего, пусть привыкают. Я ещё и не такое смогу — дайте только срок…

Нукеров, спешивших закрыть проход, разметало в разные стороны — когда я оказался внутри коридора, магия отторжения их просто отбросила: одних на положенные двадцать шагов, других — за границы призрачного пространства.

Оба вражеских самобега улетели в кювет. Водитель первого свернул себе шею, второго — словил копчиком камень, пассажира придавило коляской, а что касается остальных, то им тоже не поздоровилось — слишком уж быстро ехали и бежали.

Вот так, «ничего не сделал, только вошёл», а результат — лучше и не придумаешь. Весь пост, все десять бойцов, выведены из строя — кто-то частично, а кто-то на веки вечные. И с этим уже ничего не поделаешь, такова се ля ви. Не надо им было вставать на пути у будущего Владетеля. Для здоровья это не слишком полезно…

Наши вышли к развилке через полчаса с небольшим. Сперва, правда, прикатили нукеры. Целой толпой, человек, наверное, сорок. Прибыли и слегка прифигели. Некоторые даже с самобегов свалились. Случайно, конечно. Но именно в тот момент, когда я поднялся с сиденья и замахнулся мечом в их сторону. Экие нервные. Работать надо над психологической устойчивостью, а не гоняться по всей провинции за честными гражданами… Ей-богу, лучше бы дома сидели, с водкой и бабами расслаблялись, проблем было бы на порядок меньше…

«Ты как? В порядке?»

Лейку я почувствовал, не видя ещё ни её, ни других наших.

«Нормально. Транспорт готов, путь свободен. А как у вас?»

«Тоже нормально. Кстати, ты прав был. На станции подавитель стоял …»

«Путейские были?»

«Нет. Только нукеры и двое воздушных».

«Каверны, сужения?»

«Тоже нет…»

Первым из-за холма появился Чекан, за ним рыжий. Лариса шла замыкающей. В прямой видимости «разговаривать» стало легче. Все четыре минуты, пока бойцы моего отряда добирались до места стоянки «трака», мы с Лейкой рассказывали друг другу о своих приключениях.

Противник, как и предполагалось, основное внимание уделил железной дороге, поскольку призрачный коридор проходил мимо неё. Мой фантом, «поводок» от которого я передал Ларисе ещё в лесу, не вызывал подозрений до самой станции. А когда иллюзия исчезла — тут девушка не удержалась от невольной усмешки — нукерам как будто шило вставили в задницы. Забегали, заорали, засуетились. Минут десять полного бардака, и только когда один из магов что-то там «перепроверил», лишь тогда начали предпринимать какие-то действия. Организовали несколько поисковых групп и одну усиления, которую и отправили к перекрёстку. Решение, в общем и целом, правильное, но запоздалое. К тому времени я уже занял развилку, и ловить меня стало бессмысленно…

— Отличная работа, милорд, — в самовоз Хэм забрался первым, заняв место за водительским креслом, по левому борту. Лариса села напротив. Гиляй устроился сзади — как он сам пояснил, чтобы следить за тылом. Кузьма плюхнулся рядом со мной. С машиной парень управляться умел, что такое сцепление — знал, скорости переключал правильно. Его я рассчитывал сажать за баранку на тех участках пути, где нападение на нас наиболее вероятно — то есть, в городах и посёлках, через которые проходил коридор. Отвлекаться на управление самовозом мне будет не с руки — в первую очередь, придётся отражать удары «снаружи».

Но всё это случится потом. А сейчас, пока противник ещё не допёр, как действовать, можно и самому порулить…

— Все сели? Тогда трогаемся. Держитесь крепче, трясти будет сильно…