Эльфы на Диком западе: Убить Большого Билла

Глава 10.1

Женщины выходили из маленького дома без крыши одна за другой, и Шон насчитал их целых пять, а не три. Ещё две незнакомых темных макушки, точно были женскими. Но высматривал он одну, седую, которая не прикрывала волос чепцом.

Увидел ее — и сразу немного отпустило. Порядок с Донной. Вот она, с ружьём, шляпой машет, и все с ней хорошо, раз она так ею размахивает. Разве что волосы в беспорядке, чего Донна себе никогда не позволяла.

А вот рядом Нэн, и у нее голова перевязана. Повязка, кажется, из рубашки, пестрая такая, в свежих пятнах совсем, будто только наложена — и, похоже, так оно и было. А Ханна в порядке, мать поддерживает.

А всех остальных чужаков он уже потом разглядывал.

Люди вставали с земли, некоторые все ещё бледные, и уж точно все ошарашенные. Очень уж быстро все случилось! Вот была перестрелка без них, вот по ним, едва подошедшим, выпалили картечью, так что люди едва не побежали от неожиданности, потом они послушались его, рассыпались и залегли, готовясь к долгой перестрелке через клубы дыма внизу — а вот уже бандиты драпают со всех ног, своих и конских!

Нет, бандиты, конечно, на то и бандиты, что большой храбрости от них Шон не ждал, когда против них вышло больше половины городских мужчин. Не слепые же они, должны были хоть шляпы и выстрелы посчитать. Но с другой стороны, бандиты Билла всегда были напористыми, и трусов среди них тоже не было. Марко и его люди и вовсе должны были в драку рваться. А их не видно вовсе.

Поднимался ветер, развеивая остатки порохового дыма. Рослый тип, вышедший из дыма, все тряс за плечи рыжего у пушки, будто не мог поверить, что видит его.

Подошёл Берт, смущённый и весь пыльный.

— Думаешь, от нас они так дёрнули? — хмыкнул он, кивая на истоптанный склон.

— Главное, что дёрнули.

Остальные тоже поднимались и заглядывали вниз. Махали руками Донне и ее спутницам. А потом умолкали, что-то разглядывая в той стороне.

— Спускаемся, что ли? — Старый Том подошёл, отдуваясь и напрасно пытаясь стряхнуть с жилета красную пыль.

— Лучше бы нам их сюда поднять, — прищурился Финниган. — Если я все правильно вижу.

Шон присмотрелся — и почесал в затылке. Начал считать трупы вокруг дома и сбился.

— Закопать бы это все, — пробормотал он.

И конечно, забрать оттуда живых, что своих, что не очень. Лучше ночевать на склоне в холоде.

Приглушённый стук копыт долетел через долину, и все разом посмотрели туда. И горожане, и женщины внизу, и даже эти высокие у пушки. Там, над склоном появилась одинокая приземистая лошадь и деловито побрела вниз, чуть припадая на переднюю ногу. Где-то Шон ее раньше видел. Заходящее солнце сделало ее тень огромной, на полсклона.

— Здесь будем ночевать, — распорядился Берт, снова оживляясь. — Давайте привезём сюда всех. И узнайте, что с их лошадьми. А парней-то этих — пятеро…

— Надо будет тех в городе тогда похоронить, — предложил Пит. — По-человечески.

— Вот сам их и вези, — буркнул Том позади.

— И увезу. И ещё кого найду.

— А кто будет ругаться, встанет первым караулить, — предупредил Берт, и они умолкли.

Первые всадники уже съехали по тропе на дно долины и поспешили к дому. Обогнали этих двоих высоких. Они шли от пушки, и рыжий опирался на плечо черноволосого. А возле пушки остались два трупа, и у одного, здоровенного и широкоплечего, очень знакомого, чего-то не хватало. Но Шон присматриваться не стал.

Там, внизу, возле дома, ему сделалось несколько не по себе. Здесь было как после кавалерийской атаки — трупы вокруг, и у нескольких разрублены головы, у кого-то руки, а остальные тоже все больше заколоты, потому что от пуль столько крови не бывает. И не всякий офицер такое умеет. Лучше и не смотреть туда дальше. А раз и ему не по себе, заключил Шон, то женщинам тут совсем худо может быть. Ханна вообще стояла прямо и старалась по сторонам не смотреть.

…Эти высокие молодые парни и правда были при саблях, прямых и двуострых. Смотрели тоже остро, одинаково светлоглазые, похожие, как братья. Один только вышел вперед, опираясь на топор. И все, кроме одного, что поддерживал высокого рыжего — в окровавленных повязках.

Берт подошел и поздоровался, такой прямой и выдержанный, будто на приеме у губернатора территории, а его приветствовали в ответ — так вежливо, словно они и были теми губернаторами. Шон смотрел на Донну и думал, как ее схватить в охапку и увезти в безопасное место, подальше от трупов и парней, так хорошо умеющих убивать людей саблями и топорами.

Только Донна была не согласна, и в ответ на его тихое предложение посмотрела, словно бабуля в его детстве, когда он хотел из варёных яиц цыплят высидеть. Чушь, мол, ляпнул несусветную.

— Помочь, — сказала, — раненым надо. Врач с вами есть?

Врач даже был. Его уговорили ехать позади всех. Бандиты бы его не тронули — им самим случалось к нему обращаться, да и их же раненых к нему бы тоже оттащили.

А этих было тут пятеро, хотя говорили о семерых. Досталось, кажется, всем.

— Врач наверху, — сказал Берт. — Я не стал тащить его в драку. Сколько у вас раненых-то всего?

К нему повернулся тот, который с топором.

— Двое. С остальным справимся, нужны только перевязки. И женщин я хочу переправить к лекарю под присмотр.

Берт оглядел пятерых внимательно и хмыкнул.

Шон много что мог сказать про раны от пуль, про клочья одежды в них, и про то, сколько он знал солдат, потерявших руки, ноги и жизнь после таких ран. И еще про молодых парней, что бравировали своими повязками, кидаясь прямо в них в драку дальше, не долечившись. Но он промолчал. Вряд ли этим парням нужны его наставления, если они дожили до своих лет и уже умеют так рубить врагов на зависть индейцам и мексиканцам.

Скорее надо подумать о тех двоих, у кого ранения посерьезнее.

— И что вы дальше? — спросил Берт, и это было вовсе не о ранах.

— Дальше ночи не загадывали, — ответил парень с топором. — Но если хозяин снова пустит нас на постой, мы отвезем раненых братьев в город. До исцеления.

Он смотрит на Финнигана, а Финниган немного запнулся и перевел взгляд на Шона и Берта. Горожане переглядывались все, и можно было биться об заклад, думали все об одном и том же.

Кто страшнее, те или эти.

— А если у Пола тесновато, — вступила Донна, — я к себе на ферму их пущу. И сколько нужно, там и останутся. — И слово у нее такое уверенное, словно не фермерский дом у нее, а особняк в три этажа. — А мне уж Нэн полкровати уступит.

Тут Пол снова покосился на Шона.

— В порядке все, — заверил он, — и место есть, и кровати для раненых найдем отдельные. Главное, чтобы довезли хорошо. Если нужно, чтобы лежали, внизу я видел телегу.

— А со сбежавшими-то как быть? — сказал Шон вслух, и на него посмотрели все, и некоторые свои — с благодарностью. — Запрутся в своем логове, и как быть?

— Они больше не воины, — сухо и старомодно ответил парень с топором.

— Я знаю, где они, — дополнил один из рыжих. — Если все будет в порядке… С утра я покажу дорогу.

Самый высокий, который молча выслушал это все, хромая, отступил к тропе вниз и громко свистнул. Ему в ответ долетело снизу ржание лошадей. Хвала Господу, хоть везти их за спинами не придется.

— Все в порядке будет, дай Господь, — сказал Шон примирительно. — Надо всем уйти наверх с этого могильника и лагерь там поставить.

— Братьям нужны горячая вода, тепло и чистая постель, — качает головой парень с топором. — Если это есть только в городе…

— Тогда отвезёте их с Полом в город, верно, Пол? — распорядился Берт, и Пол, помедлив, кивнул.

— Не бойтесь, — голос ещё одного черноволосого парня оказался удивительно звучный и внушал странное спокойствие. — Мы не разбойники.

— Они хорошие парни, Берт, — отозвалась Донна серьезно. А Нэн хихикнула из-под своей повязки и добавила:

— Главное, не грозите их убить, и все будет хорошо!

— Да ни Боже мой, пусть сто лет живут! — восклицает с облегчением Пол, и вдруг вокруг раздаются неуверенные смешки. И всем становится спокойнее.

*

Наверху Маглор молча развел костер. В него пошли взятые от укрепления доски, ящики с разбойничьей телеги и колючие кусты, неосторожно выросшие поблизости. Поставил на огонь два котелка воды, уточнив ещё, откуда ее брали.

Куруфина принесли на руках и уложили возле костра, в тепло. Снова стремительно холодало с темнотой.

Донна взялась приготовить им телегу, и без сомнения назначила запрячь в нее свою лошадь. Мужчины из города выбросили из телеги все лишнее, но смотрели на это, как на напрасный труд. Маэдрос видел все это со стороны: он сидел возле Курво, неловко вытянув раненую ногу, и сжимал его ладонь, отдавая в свою очередь жизненную силу, глоток за глотком.

Келегорм тоже придвинулся ближе к огню: от движения раны кровили и ему было холодно. Одна из его ран была сквозной, другая нет.

Горожане расположились чуть в стороне, переговариваясь вокруг своего костра и поглядывая на братьев настороженно.

Когда уже согрелась вода, из сумерек к костру подошёл приземистый человек в круглой шляпе и с угловатой толстой сумкой в руке. При взгляде на Куруфина его полное лицо отразило огорчение.

— Я врач, — сказал он. — Готов сделать… все возможное.

— Что у тебя с собой? — Маглор повернулся к нему стремительно, тот даже отступил на шаг.

— Бинты, инструменты и настойка опия, — ответил тот сухо. Оглядел братьев вопросительно, сощурился близоруко, разглядывая их повязки. — Хотя я предпочел бы извлекать пули из ран в своем доме и при свете дня.

— Позволь взглянуть на твои инструменты.

Врач сперва поставил свою сумку на землю и расстегнул, показывая кривой нож, малые лезвия, ножницы и ещё какие-то приспособления, а потом тряхнул головой, удивляясь сам себе, и осторожно спросил:

— Вы тоже врач?

— Я многое умею. Но у меня лишь нож. У него в плече застряла пуля, — Маглор указал на ссутулившегося Келегорма. — Ты можешь её извлечь сейчас?

— Разведите ярче огонь, и я попытаюсь. И… Нужна ли этому человеку, — он указал на Курво, — настойка опия? Боюсь, это все, что я могу для него предложить. Чтобы снять боль, — пояснил он в ответ на безмолвное недоумение Маглора.

— Нет, — ответил Маэдрос за него. Чем бы это ни было, давать брату неизвестное питье не стоило.

Держись, говорил он мысленно, сжимая безвольную руку. Я не отпущу тебя ещё раз. И Келегорм тебя не отпустит. Знаю, ты меня слышишь. Ты нам нужен. Голова уже кружилась от слабости, силы утекали, рана ныла сильнее, но белое лицо Курво чуть потеплело.

Потом раздался приказ «Замри!» командным голосом Маглора, он распахнул глаза и схватился за меч, и только потом взглянул на лекаря. Тот застыл, склонившись над Келегормом с устрашающего вида инструментом в руке, тусклым стержнем с витыми бороздками на острие. Слишком тусклым.

— Ты лекарь. Лезешь в рану грязным железом и грязными руками, — голос Маглора сам был железом. И обещанием оторвать голову собеседнику.

— Из нас двоих врач я, — человек держался с достоинством, хотя руки его задрожали. — Не в ваших интересах, молодой человек, меня пугать. Мне нужна твердость рук при работе.

— Вымой руки горячей водой, а эту вещь в кипятке и обожги в огне. Или отойди и не мешай.

Человек негодующе выпрямился. Казалось, он боролся с желанием все бросить и удалиться. Даже отступил на шаг, уже готовый убирать свое странное приспособление. Но опустил глаза на Келегорма — и уходить не стал. Все же он действительно был лекарем.

— Если я это сделаю, вы прекратите мне мешать? — уточнил он.

— Да, — и Маглор наклонился снова над Куруфином. Бинты были уже сняты. Кончиком очищенного в огне ножа Маглор начал выбирать из его сквозной раны клочья одежды.

Маэдросу оставалось лишь молча проследить, как лекарь моет руки, промывает инструмент в кипятке и прокаливает в огне, а потом машет им в холодном воздухе, чтобы остудить.

Келегорм тоже отказался от неизвестной настойки. С помощью своего приспособления врач довольно уверенно извлёк пулю из его раны, привычно похвалил раненого за терпение, будто ребенка, и заново перевязал. Прибор его казался старым, и заставил задуматься, насколько давно существуют здесь это оружие — и способы лечения ран от него. Здесь странно соседствовали полезные совершенные инструменты, несомненный опыт многих войн, и неумение просто их очистить перед работой. К счастью, хотя бы бинты выглядели стираными.

Из раны Амрода лекарь щипцами попроще тоже извлёк пулю, расплющенную в лепешку. Покачал головой, глядя на двойную рану, хотел что-то сказать, но покосился на Маглора и передумал.

Лишь закончив свою часть трудов, и щуря слезящиеся от усталости и слабого для него света глаза, он снова сказал:

— Этому вашему брату может помочь только сам Господь. Я удивлен, что он ещё дышит. Вы действительно хотите мучить его перевозкой в город? Может быть, всё-таки дать ему опия?

— Без меня ничего не давать, — понюхав настойку в стеклянном флаконе, Маглор вернул ее. — Никакого дурмана. Даже воды. Только тепло.

— Ему нужен хотя бы покой…

«Чтобы спокойно умереть», — подумал при этом человек настолько отчётливо, что у Маэдроса дрогнула рука от злого желания его ударить.

— Сейчас он в тепле и покое, но на рассвете мы увезем его, — кивнул Маглор. И посмотрел в сторону, на подошедших людей.

— Вы, мистер Мэглор, нам тоже нужны, — сказал этот Берт, державшийся теперь как старший. — Раз наутро поедем проверять их логово, нам ваша поддержка очень не помешает.

— Я поеду, — ответил тот коротко.

«Если утром с Курво все будет в порядке», — дополнил Маэдрос беззвучно.

«Если доживёт до утра — будет».

Донна появилась в свете их костра, снова гладко причесанная и строгая. В ее руках была та самая заветная фляга Нэн, булькавшая при движении.

— Здесь уже немного, но вам пригодится, — она протянула ее оказавшемуся ближе всех Амрасу. — Господь уже помог нам всем. Может быть, поможет и ещё раз.

Братья сдвинулись к огню. Куруфина укрыли верхними одеждами, чтобы сохранить тепло. Маглор сел рядом с ним, как страж — и просидел до самого рассвета. Открывая глаза временами, Маэдрос видел его, прямого, бледного и спокойного, слышал дыхание остальных, фырканье лошадей и тихие голоса от людских костров.

Курво дышал, тяжело и неровно — но непрерывно.

*

Шон ещё внизу приказал отодрать от форта столько досок, сколько получится, и упавшие колья с собой забрать. Все топливо. И теперь они грелись у настоящих костров, а не у горелки под кофе на три колючки. Сколько Шон уже тут жил, а зимний перепад от дневного лета к ночной зиме его все ещё поражал и иногда бесил. Сейчас думать об этом и ругать ночной холод опять сделалось особенно приятно.

Пришлецы сразу развели свой костер, и это было правильно. И женщинам тоже костер устроили. Отгородили их телегой, на случай, если переодеться или что подобное.

Старый Том уже варил всем кофе. Слабый, чтобы сон не отбил, но настоящий. Горький запах успокаивал.

Поспорили, кому и когда дежурить, и разыграли на пальцах, как мальчишки, чтобы не ругаться. Первому выпало Мэтту Землянке, и тот попросил сварить для дежурных отдельно и покрепче. А в этот, едва сварился, вылили хорошую порцию виски.

— Что мы дальше-то? — спросил Том, когда всем разлил.

— Что решили, — Берт, может, и не был так уверен, как показывал, но он старался. — С рассветом Пол с ранеными и девчонками в город. А мы — к логову. Без Билла и его пушки у них шансов мало.

— Сбегут, как койоты, — подхватил Пит. — Опыт есть! — и вокруг сдержанно посмеялись.

— Нэн вот надо врачу показать, как с парнями закончит, — добавил Шон. — И девчонку индейскую.

— Вот ещё с ними забота, — пробурчал Том. Про то, откуда взялись индейские девчонки, уже все слышали, а Мэтт успел и ляпнуть про Билловых подстилок — и чуть не получил в зубы прикладом сразу от Донны и от Ханны. Тихая и молчаливая, Ханна взвилась как наседка, у которой тронули цыплят. Мэтт, конечно, мужик ничего, но не очень умный.

— Ну пошлем известие на торговый пост в Колорадо. Не так велика забота, — вмешался Такер. — Вот трупы вывозить если, это забота.

— К черту трупы, — буркнул Шон. — Мне их в городе не надо. Даже на кладбище.

— Пастор не согласится.

— А мы ему не скажем.

— Сам поймет.

— Сам тогда вывози!

— Да ну их, мертвых, с живыми хлопот хватит!

— Да, вот с ними дальше что…

И все посмотрели на Берта и Шона.

— Сами решат, что делать, когда отлежатся, — пожал плечами Берт. — Если вдруг остаться захотят, вот это будет вопрос. А так-то что.

— Опасные парни, — повторил Пол. — Вон что с врагами делают, что твои индейцы.

— Это ты на войне не был. Я был, — Шон хлебнул кофе. — Воевали они. Мексиканские офицеры так саблями умеют. Где только воевали, вот вопрос…

— А вдруг чего потребуют за помощь? Вояки, — сказал Пит осторожно.

— Могут, — Берт задумался. — Вот ты, Пол, и узнай у них завтра, чего хотят. Раненые разговорчивые бывают. А мы со своими поговорим, — заключил он. — Завтра по дороге.

*