Эмерит-3

Глава 6

— Я ей говорю: «Бери в рот и соси». А она кочевряжется: «Я не умею… Я не буду…» Я опять спрашиваю: «Так сосать будешь?» Она головой мотает.

— И чо дальше было?

— А чо дальше? Смотал шланг, закрыл бак и уехал. А то бензина дай, да ещё и сам соси…

Хороша земля с высоты птичьего полёта. Темно, огни ночных городов, проплывающих под нами, тишина и лёгкое покачивание на воздушных потоках, убаюкивающее одинокого пассажира. Со скоростным дирижаблем не получилось. Слишком маленькая грузоподъёмность в угоду скорости. Пришлось брать обычный грузовой в испанской авиакомпании «Иберия», официально оформлять лётное задание и пилить целые сутки. Стартанули вечером, чтобы к следующей ночи быть над Варшавой.

За время полёта выспался и познакомился с двумя пилотами и механиком. Хуан и Эстебан оказались улыбчивыми парнями, любящими свою работу и обязанные своими лётными корочками дому Бурбонов. Предупредил, что еду вызволять своих женщин с их приданым, и что есть определённый риск, на что лётчики ответили, что завсегда и с радостью. Мазуте же было глубоко фиолетово, лишь бы платили. Так и полетели.

На высоте было время подумать. В этом мире всего ничего, а столько всего наворотил, аж страшно вспоминать. Страшно интересно. И дорожку сильным мира сего перебегал уже не раз, и звездил, и ведьм сжигал, и королеву трахал, и с дочкой её развлекался, и за решёткой аки орёл молодой сидел, и мишку спас, и польскую мафию проредил. А чудо-крем, а алмазы? Сейчас вот опять развлекаться по полной рванул… Ох, не доведёт меня до добра путь самурая. Хотя, это как раз в духе даосизма — важна не цель, а лишь путь. Красота процесса, так сказать. Чтобы потом обо мне сказали: «ОН умер в самом расцвете сил, и пусть не достиг всего, чего хотел, но, господи, как он жил! Каких женщин он имел! Какие принцессы за ним бегали, и от каких королев и императриц он сбегал!!! Настоящий человек с большой буквы М!» Имея ввиду конечно Мужчину, а не мудака или мямлю. И будут поднимать бокалы и говорить тосты гусары, вспоминая подвиг бунтаря, отдавшего свою жизнь, чтобы вернуть патриархат в мир матриархата… Смахнул одинокую мужскую слезу с трёхдневной брутальной щетины и успокоился. Рано ещё сдаваться и думать о смерти. Ещё не все деньги заработаны и не все девки перетр… эмм, познакомились с моим обаянием. Вперёд и только вперёд! У меня появился азарт, как высоко я смогу залезть, прежде чем сверну себе шею. И, чёрт возьми, мне нравится моя жизнь!

Во время полёта потренировался в установке Щита Бурбонов на дирижабль. Растянул его по всей обшивке накачанного газом гиганта и почувствовал, как бодро начал опустошаться источник. За минуту поддержания щита мой океан Силы потерял десятую часть. Из чего сделал вывод, что высокоранговые заклинания от вкладываемой в них мощности могут поглотить любой объём. Даже такой огромный, как у меня. Значит, держать щит долгое время — не вариант. Всегда было проще спрятаться, чем воевать в открытую, отражая удары. Надо будет делать ставку на скрытность, а не на оборону, если дойдёт до открытого противостояния с Грабовской.

Над Варшавой мы были в час ночи. На подлёте с нами связались диспетчеры и сообщили воздушный коридор с маршрутом подлёта к аэродрому Бабище в Бемово, с которого мы резко ушли, выключив ходовые огни. Рацию, взорвавшуюся возмущёнными воплями диспетчеров, Эстебан просто отключил, передав перед этим сообщение о неполадках в электронике. Подлетев к Лазенкам, бросили якорь и снизились до сорока метров, спустили грузовую платформу.

— Ну, хватит, хватит! — я обнимал всех девчонок сразу, решивших задушить меня в объятьях. Только Софья с насупившимся Мойшей стояли в стороне. И у Смирновой, державшей за холку медведя в трёх метрах от нашей тесной компании, подозрительно блестели глаза.

— Все разговоры потом, наговоримся ещё. Софья! Поднимаешься со мной первой, начинаешь устанавливать Скрыт. Ксюша, потом твоя очередь. Загоняешь на платформу машину, я её выгружаю на дирижабле, затем следующую, — начал командовать, и процесс пошёл.

Мы почти успели. Загрузили все машины, Софья при помощи механика заканчивала установку артефакта на борту, вниз спускалась платформа, чтобы забрать оставшихся девчонок с Потапычем, как гондолу тряхнуло.

— Господин, надо срочно уходить, нас атакуют! — Эстебан выскочил из кабины с бешенными глазами.

— Сейчас догрузимся и уйдём, — я был само спокойствие.

— Собьют ведь!

— Пусть попробуют! Я в кабину, а ты заканчивай погрузку, — двинул к Хуану.

— Вон оттуда фаерболом прилетело, — второй пилот показал на машину с полицейскими синими проблесковыми огнями, стоящую за забором. Я решил грузиться в самом удобном месте — на парковке Уяздовского замка, от которого было всего ничего до проезжей части. Как оказалось, это было ошибкой. Не фатальной, но неприятной. — Штатных защитных артефактов хватает всего на пару низкоранговых прилётов. Ещё один, и потом всё, будем падать!

— Хером им по сусалам, а не падать! Отставить панику, я помогу отбиться.

В это же время на полицейской машине ожил матюгальник: — Внимание! Работает полиция! Прекратить погрузку! Снижайтесь и примите наряд, иначе будете уничтожены!

— Русские не сдаются! Хуан, включи-ка громкоговоритель, скажу ему пару ласковых, — во мне бурлил азарт. Когда ещё получится безнаказанно послать по матери полицая?

— Ярослав, у нас такого нет, для связи только радио.

— Жаль. Давай своё радио.

Пилот включил рацию, которая сразу взорвалась воплями на великопольском: — Дирижабль авиакомпании «Иберия» ответьте полицейскому управлению Варшавы! Дирижабль…

— Броненосец «Потёмкин» слушает! — Я перебил какого-то пшека.

— Пся крев! Слушай сюда! Вы нарушили кучу правил и законов! Немедленно прекратить погрузку! Снизиться и принять полицейский наряд!

— Да иди ты в дупу! Я — княжич Российской империи Ярослав Шонуров! Какие основания для задержания? Я нахожусь на официально зафрахтованном борту над землёй, лично дарованной мне Польской королевой, забираю то, что принадлежит мне по праву! Если и буду говорить, то только с ней!

В ответ послышалось только растерянное молчание полицая, прерывая редким треском помех. Пусть думают, лишь бы не шмаляли, нам немного времени надо. Наконец рация ожила.

— Пан Шонуров, с вами говорит глава дефензивы Беата Дабковская, — из динамика зазвучал надменный женский голос. — Немедленно прекратить погрузку. Спускайтесь на землю и останетесь живы. В противном случае будете уничтожены, как враг польского королевства.

— Пани Беата, а в чём меня обвиняют? — я попытался тянуть время.

— Узнаете. Вам не выдержать моих атак фаерболами. Мне не хочется вас сбивать, но при неподчинении я это сделаю!

Выглянул на дорогу, на которой прибавилось машин с нарядными люстрами. Как на карнавал собрались. Около одной из них стояла одарённая в ранге мастера с рацией в руке и пристально смотрела на освещённый прожекторами дирижабль. Странная какая-то. Вся в сучках и корешках, не впечатлила.

— Я буду говорить только с Констанцией! — упрямо затянул старую песню.

— Ярослав, не дури. Сам ты, может, и выживешь, но погибнут твои люди! — она воззвала к моему разуму.

— Беата, я б тебя послал, да вижу — ты уже оттуда. Некогда мне с тобой лясы точить. Отбой!

— Молодой, глупый, самоуверенный мальчишка! — прошипела рация. — Знаешь, каким бы буйным не был бык, на банке пишется «тушёнка». Лови!

В руках у неё родился крупный фаербол размером с баскетбольный мяч, который она швырнула в нас. Я только успел растянуть Щит Бурбонов на весь дирижабль, как сгусток огня ударил в защиту и отразился, улетев в парк. Недалеко раздался сильный взрыв. Удивление на лице безопасницы было не разобрать, но я бы дорого заплатил за мгновенное фото с её портретом для своей коллекции. Впрочем, дефензива с удивлением быстро справилась, и в мою сторону полетели разноранговые фаерболы с каменными шипами и прочими сосульками. Даже обычные полицейские открыли огонь из табельного, решив повеселиться за компанию. На улице и в парке закипели разрывы — все прилёты отражались, разлетаясь в разные стороны, я рванул в зону разгрузки.

— Скоро ещё? — крикнул Эстебану, чувствуя, как резко стал мелеть мой океан Силы.

— Минута! Затем рубим якорь и можем лететь! — он стоял у лебёдки, контролируя подъём грузовой платформы.

— Хорошо! Софья! Когда скрыт можно включать⁈ — кричу артефакторше, сосредоточенно соединяющей какие-то проволочки.

— Две минуты, и можно запитывать, осталось последний мановод подключить в контур!

— Софочка, нет у нас двух минут! Минута, или нам зад поджарят! — подошёл поближе с целью помочь. Совершенно не был уверен, что у нас есть хотя бы минута. Сила уже плескалась на донышке — атакуемый заклинаниями Щит потреблял слишком много маны.

— Тогда тебе надо будет с двух рук запитывать, позже два конца соединю, — принялась объяснять, не отвлекаясь от скручивания проводов.

Лязгнула вставшая на место платформа.

— Погрузка окончена! Рублю трос! — Эстебан дёрнул рычаг аварийного сброса якоря, и нас сразу качнуло — дирижабль стал набирать высоту.

— Вот, держи скрутки обеими руками! — Соня протянула два пучка проводов. Ну, теперь я уверен, всё будет в порядке. Скрутки — это по-нашенски. Был бы педантичный немец, точно бы грохнулись, пока он заканчивает подсоединять, дублировать и изолировать. Главное на потом не оставить времянку — известно же, что они самые постоянные.

Щит уже работал на последних каплях Силы, которая была нужна для накачки артефакта Скрыта, и я перекрыл поток энергии. Схватился двумя руками за пучки мановодов, и моё тело выгнулось от высоковольтного разряда тока. Последней промелькнувшей мыслью поджариваемой электричеством бестолковки было: «Да ёб твою медь! Ну для кого техника безопасности пишется: не трогать оголённые провода?!? Попался, как двоечник на уроке труда! Сейчас точно собьют!»

Беата Дабковская без лишнего энтузиазма кидала фаерболы в висящий на якоре дирижабль. Деваться Ярославу было некуда, рядом есть молодые энергичные, зачем тратить собственный ресурс? Тем более, она уже никуда не спешила — её сорвали с костюмированной вечеринки, посвященной юбилею дефензивы, и ночь была безнадёжна испорчена.

Рядом с ней молодой шляхтич-новик, являющийся секретарём королевы и сотрудником дефензивы, с энтузиазмом выдаёт молнии каждые полминуты, показывая главе службы свою удаль. Своих сил маловато, тратит ценный накопитель. Будь аппарат чуть подальше, и он бы уже не доставал, да и несколько тысяч вольт для высокорангового щита — это слону дробина, но чем бы дитя не тешилось… За что-то пан Цибульский взъелся на русского княжича и сейчас тратил и свою, и заёмную Силу под ноль.

Хотя, и так понятно, за что. Амбициозный мальчик всё хочет, чтобы на него обратила внимание Констанция, сделав его, наконец, секретутом. Ярослав же был не такой. Цену себе знал и вообще… Как он вышел сухим из воды с Катаржиной, когда мать с дочкой захотели его захомутать! Нет, Шонуров очень интересный экземпляр, и она не желает ему смерти. А вот пообщаться по душам на своих условиях в подвалах дефензивы очень даже желает. Эта схема с российскими алмазами не даёт ей покоя. Информация — это оружие. Кто знает, какие блага она сможет принести в будущем ей лично, если будет владеть данными? Да и другими секретами княжич наверняка богат — близость к власть предержащим всегда полезна, а она была уверена, что у него своя оччень интересная история с Романовыми. Поэтому предвкушала скорую встречу с Ярославом, когда она тет-а-тет начнёт ему выкручивать яйца. Ну не сможет никуда деться медлительный дирижабль из воздушного пространства Польши! У королевства хватит огневой мощи заземлить любой воздушный корабль, пусть его княжич и назвал хвастливо броненосцем.

Вдруг очередная молния пана Цибульского не отразилась щитом, а ударила в гондолу. В этот же миг дирижабль пропал. Летевший следом фаербол пролетел мимо и погас в высоте.

— Как это??? — она от удивления протёрла глаза и с угрозой развернулась к шляхтичу. — Ты чего наделал? Каким заклинанием ударил?!?

— Матка Боска! — тот был удивлён не меньше её. — Пани Дабковская, это не я! Запустил обычную молнию, клянусь!

Беата развернулась и принялась разглядывать ночное небо, по которому шарили столбы прожекторов. Запустила прощальным салютом наугад россыпь маленьких фаерболов, которые потухли в небе, ни в кого не попав.

— Свяжись с диспетчерской, пусть проверят отметки на локаторах и поднимают дежурное крыло валькирий. А ты подними все упоминания про броненосец «Потёмкин». Если это новейшая российская разработка летающей супер-крепости, умеющей прыгать на расстояния, я должна об этом знать!

Я целовался взасос. Чужой язык требовательно шарил у меня во рту, добиваясь отклика. Наконец у Лизы получилось меня возбудить, она оторвалась от меня и вперилась глазами в моё восставшее достоинство. «Какой он у тебя большой!» — хрипло прошептала младшая Романова и опять полезла со своим французским поцелуем. «Капец! Это когда я успел попасть в руки канцлера?» — промелькнула мысль и скрылась, унесённая вдаль потоком нахлынувшего удовольствия.

— Ленка, отстань от Ярика, он уже ожил. Вон какой стояк! — сказала темнота голосом Марии.

Я открыл глаза и нос к носу оказался с нашей врачихой — она делала мне искусственное дыхание рот в рот, Юсупова делала непрямой массаж сердца.

— Фуууух, устала! — Елена свет Станиславовна села на пол, следом Мария убрала руки с моей груди.

— Где я? — попытался сесть, но был удержан в лежачем положении.

— Всё там же. Рейс Варшава — Мадрид, высота три тысячи метров над уровнем моря, если пилоты не врут, — ответила Наталья, сидящая на лавочке у борта гондолы.

— А что со Скрытом? — запоздало спохватился я.

— Отключился без подпитки, — Софья посмотрела в иллюминатор, где уже было утро. — Сейчас мы всем видны.

— Так нас же собьют! — подскочил, оттолкнув удерживающие меня руки. На удивление, чувствовал я себя хорошо, а мой обмелевший источник активно наполнялся Силой — по ощущениям, уже пятая часть заполнена.

— Кто? Немки? Скрыт пропал на границе с Чехией, а сейчас мы уже над Германским королевством, им до нас дела нет. А вообще я удивлена, как это хватило твоего заряда, чтобы Скрыт действовал весь полёт над Польшей, — артефакторша пристально посмотрела мне в глаза.

— Ты мне лучше скажи, чего ты там наворотила, что я чуть копыта не откинул⁈ Чем это меня так приложило?

— Это молния с земли прилетела, ты только взялся за провода, как долбануло. Самому дирижаблю ничего страшного — клетка Фарадея рулит. Какой-то двоечник, видимо, слабо в школе учился — не знает, что молнии воздухоплавателям не страшны. Как оказалось, тебе тоже. А вообще, удачно получилось. Видимо, ты можешь конвертировать одну энергию в другую. Жахнуло молнией, а ты первоклассный артефакт подзарядил за секунду. Я для Скрыта взяла самые лучшие силовые алмазы, их по расчётам надо минут десять заряжать на полную. Может, откроем подразделение по мгновенной зарядке артефактов?

— Чур меня! После таких энерджайзеров всякие страсти мерещатся! Или я вам уже надоел? В следующий раз скорой помощи рядом может не оказаться.

— Уважаемый Ярослав, — подал голос Мойша, до этого молчаливо сверливший меня взглядом, — я таки имею спросить: куда мы летим, и где мы будем жить?

— Я уверен, вам понравится. Тёплый климат, доступ к любым материалам, защита королевского дома, все дела.

— Мы договаривались о других условиях! Надо будет пересмотреть условия сотрудничества! — начал разоряться ювелир.

— Мойша, не делайте мне мозг, у меня была тяжёлая ночь, — поморщился я. Сидящий рядом на задних лапах медведь недовольно заворчал.

— Эх, что за молодёжь пошла! Вы посмотрите на этого страдальца за мой счёт!

— Старик, если я начну пересматривать условия прямо сейчас, то новые тебе не зайдут, обещаю, — нахмурился я, уловивший моё раздражение косолапый рявкнул. — Хотя, может вам и не нужен собственный дом с мастерской, который я присмотрел перед отлётом.

— Так с этого и надо было начинать! Ярослав, а вы далеко не дурак! Знаете, как найти подход к людям! — изобразил улыбку ювелир.

— Мойша, таки вблизи я тоже не идиот! И хочу напомнить одно мудрое выражение: молчание — золото.

— Я всё понял. Молчу-молчу.

Успокоившийся медведь улёгся на передние лапы, и к нему под бочок переместились уставшая врачиха с Юсуповой.

Из кабины выглянул Эстебан: — Господин, вас по рации Польша вызывает. Княгиня Грабовская. Ответите?

— И что ей от меня надо? Да, отвечу, — с кряхтением встал и пошёл к радиоточке. — Броненосец «Потёмкин», княжич Шонуров у аппарата, приём.

— Здравствуй, Ярослав. Чего же ты, как тать, под покровом ночи прокрался? Не зашёл поздороваться, нарушил мой указ об аресте твоего имущества и запрет на применение магии в городе, нашумел и улетел, не прощаясь. Ай-яй-яй, нехорошо! — выкатила предъяву сочувствующим голосом.

— И тебе не хворать. Констанция, дорогая, а напомни мне, с чего это ты арестовала моё имущество? Первый раз об этом слышу… — я вычленил главное.

— А с того, дорогой, что после твоего ремонта польского исторического наследия Лазенковский дворец в руинах! Плюс от сегодняшнего погрома в парке много пострадавших. Да всего твоего имущества не хватит, чтобы за свои художества расплатиться, золотой ты мой!

— Тц, прекраснейшая из королев, неувязочка в твоих словах! Дворец рухнул не из-за ремонта, а из-за нападения немецких ведьм, вызвавших землетрясение. Сам видел. И руководила нападением одна из кардиналов-католичек. Так что все свои претензии направляй напрямую в Ватикан Матриарху, — я перевёл стрелки, сохраняя дружелюбный тон. А как иначе? Почти миллиард вложил алмазами в наше общее дело, так что ссориться мне с Грабовской не с руки. — И в Лазенках сегодня твоя дефензива повеселилась. Спроси у Беаты. Я ни одного атакующего заклинания не применил, только защищался!

— Как, ведьмы? — её удивление не было притворным.

— А так. Залезли в парк, напали, всё порушили, меня похитили, начали жестоко пытать… Можно сказать, чудом спасся.

— Бедненький! Какая интересная история, — королева справилась с удивлением и промурлыкала: — Брильянтовый мой, возвращайся обратно, расскажешь мне её лично. И Беате заодно. Твоё слово против её слова.

— Любопытная ты моя, к глубокому моему сожалению не могу, обещал сначала посетить королеву Испании. Но, как только, так сразу! А Беате привет передавай и спроси про тушёнку, которой она грозилась.

— А не боишься, яхонтовый ты мой, что все твои инвестиции в польские проекты улетят коту под хвост, если прямо сейчас не вернёшься? — ну, вот, наконец-то дошла до угроз.

— Нет, не боюсь, я тебе так же нужен в делах, как и ты мне. Констанция, давай позже созвонимся, обстоятельно всё обговорим, а не будем кричать по радио на весь мир. Я уверен, мы утрясём все разногласия…

— Хорошо, Ярослав, договорились. Я жду твоего звонка через неделю, — её голос стал деловым. Всё-таки поставила условие, чисто по-женски оставив последнее слово за собой. Ну и пусть, мне не жалко. Главное — результат.

— Договорились. Отбой!